Гендорные особенности любовных переживаний

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР
1.1 ПСИХОСЕКСУАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
1.2 ЛЮБОВНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
1.2.1 Коммуникативные способности и стиль общения
1.2.2 Структура общения и эмоциональная культура
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Гендорные особенности любовных переживаний

Половая идентичность личности предполагает осознание индивидом своей половой принадлежности, условие соответствующих навыков и стиля поведения, а также психосексуальных установок и ориентаций (интерес к противоположному полу и т.д.)
Закономерности психосексуальнлго развития личности ещё недостаточно изучены, но психологи не сомневаются в том, что половая идентификация – продукт социализации, воспитания и научения.1
Уже к полутора годам ребёнок обычно знает, мальчик он или девочка, хотя и не умеет объяснить эту атрибуцию. Трёх-, четырёхлетний ребёнок знает не только собственный пол, но и умеет различать пол окружающих людей, хотя половая принадлежность ещё ассоциируется у него с внешними случайными признаками, вроде одежды, и кажется принципиально обратимой. Понятие половой принадлежностикак необратимого свойства складывается у ребёнка приблизительно в 6-7 лет, и именно теперь начинается бурный процесс половой дифференциации деятельности, установок и ценностей, субъектом которой является уже сам ребёнок, а не его родители. Мальчики и девочки играют в разные игры, выбирают разных партнёров и т.д.
В переходном возрасте стереотипы «маскулинности» и «фемининности» поляризуются особенно резко, а потребность соответствовать им становится как никогда острой. Это распространяется не только на внешность, но и на многие социальные и психические качества.
Социальное равенство мужчин и женщин, которые поучают одинаковое образование и занимаются одной и той же деятельностью, неизбежно ослабляет поляризацию мужских и женских ролей, тем более что индивидуальные различия мужчин и женщин никогда не укладывались в рамки этой поляризации. Это не означает, разумеется, полного устранения половых различий в поведении и психике. Но взаимоотношения мужчин и женщин всё чаще строится не в соответствии со стереотипными предписаниями половых ролей, а на основе учёта индивидуальных особенностей личности. Это касается и сексуального поведения. Так называемый «двойной стандарт» утверждал разную половую мораль для мужчин и для женщин: мужчина может быть сексуально активным, женщина должна терпеливо ждать, пока её выберут, и даже после этого проявлять сдержанность. Сегодня такие представления ужё не являются безраздельно господствующими; молодёжь всё больше ориентируется на принцип равенства прав и обязанностей.2
Всё это преломляется в юношеской психологии. Половое созревание заново актуализирует для подростка давно решённый, казалось бы, вопрос о его половой идентичности. Не в том смысле, что подросток начинает в ней сомневаться (это бывает только в патологических случаях), но в том, что усложняются критерии «маскулинности» и «фемининности», в которых всё большую роль приобретают собственно сексуальные моменты (появление вторичных половых признаков, сексуальных интересов и т.д.). выше уже говорилось, что именно соответствие идеализированному стереотипу «маскулинности – фемининности» служит главным критерием, по которому подросток оценивает своё тело и внешность.
Волнующие переживания вызывает и сам процесс полового созревания. Времена, когда мальчики и девочки были настолько невежественны по части собственной физиологии, что первое семяизвержение у мальчиков и особенно менструации у девочек вызывали панический ужас, к счастью прошли. Теперь эти события в большинстве случаев встречают с радостью, как знак повзросления. Тем не менее подобные переживания весьма тревожны. Подростки (да и юноши ) – настоящие рабы «нормы». Они убеждены в том, что на все случаи жизни должны быть универсальные правила, и очень боятся в чём-то отстать от сверстников.
Половые стереотипы распространяются не только на внешность, но и на поведение и черты характера. Особенно сложно обстоит дело с «маскулинностью». Мужская роль и маскулинные качества традиционно ценятся выше. Даже эмансипацию женщин мы измеряем тем, насколько хорошо они справляются с «мужскими» профессиями. Казак-девчонка принимается как нечто вполне естественное, тогда как феминизированный, изнеженный мальчик вызывает осуждение. Кроме того, процесс социализации мальчиков более противоречив. В раннем детстве мальчики, как и девочки, теснее связанны с матерью, чем с отцом. Во многих семьях отцы вообще отсутствуют. Резкое обособление мальчиков-подростков от женщин, принято во многих обществах, равно как и распространённые однополые мальчишеские компании, объективно служат противовесом этой феминизации, помогают мальчику утвердиться в этой мужской роли. Но одностороннее влияние сверстников плюс внутренняя неуверенность мальчика-подростка в том, насколько он соответствует завышенным критериям «маскулинности», часто порождают компенсаторное «гипермаскулинное» поведение (подчёркнутая агрессивность, грубость, пренебрежение к «женским» чертам характера). Наконец, само определение мужской роли противоречиво. В переходном возрасте «маскулинность» ассоциируется прежде всего с физической силой и спортивными достижениями, взрослые же видят её в умственных и социальных достижениях. Подросток избегает девочек, а взрослый мужчина должен уметь сотрудничать с женщинами на работе и поддерживать тесный эмоциональный контакт в семье.
В юношеском возрасте все эти проблемы переплетаются. Старшеклассник ещё сохраняет подростковую узость и стереотипность ролевых предписаний, стараясь доказать себе и другим, что он «соответствует» этим требованиям. В то же время он уже чувствует, что его индивидуальность не вписывается в жёсткие рамки этой дихотомии, что мужские и женские качества не обязательно альтернативны и что сочетание их может быть разным.
Изучение юношеской сексуальности имеет три главных предмета: половое поведение, т.е. поступки, в которых проявляется и реализуется половое влечение (когда начинается половая жизнь, каковы стадии её развития, её интенсивность и т.д.); психосексуальные установки и ориентации, т.е. отношение людей к вопросам пола, нормам половой морали; эти установки различаются по степени осознанности и существуют как на уровне культуры (общественные установки и нормы), так и на уровне индивидуального сознания; эротические фантазии и переживания, которые часто бывают неосознанными и изучаются главным образом клиническими методами.3
Педагогов, разумеется, крайне интересуют возрастные нормы полового поведения: когда ребёнок начинает интересоваться вопросами пола, в каком возрасте подросток впервые влюбляется, когда юноша вступает в первую половую связь и т.д. Общего ответа на эти вопросы нет и быть не может. Не говоря уже об индивидуальных вариациях и о том, что одно и тоже событие (например, поцелуй) может иметь в разном возрасте совершенно разный психологический смысл, статистические нормы полового поведения изменчивы и неодинаковы в разных средах.
В общем и целом можно сказать, что урбанизация, акселерация, научно-техническая революция, усложнение процессов воспитания и большая, чем прежде, автономия подростков и юношей от родителей, женское равноправие, большая доступность информации по вопросам пола и, наконец, появление эффективных контрацептивов (противозачаточных средств) способствуют более раннему началу половой жизни и либерализации половой морали. Это подтверждается систематическими исследованиями. Так сопоставление полового поведения и моральных установок сегодняшних 15 – 16-летних со школьниками 10 лет назад показало, что по половому поведению сегодняшние дети эквивалентны 18 – 19-летним. Разумеется, это ещё и связано с распространением коммерческого эротизма и порнографии, стимулирующих подростковую сексуальность.
Подростковый цинизм не может не коробить взрослых. Но нужно учитывать, что обсуждение запретных вопросов (к ним относятся не только секс, но и многие другие телесные переживания) со сверстниками позволяет снять вызываемое ими напряжение и отчасти разрядить его смехом. В «смеховой культуре» взрослых также имеется много сексуальных мотивов.
Невозможность выразить, вербализовать эротические переживания, например, из-за отсутствия общества сверстников или большой застенчивости, может даже отрицательно повлиять на развитие личности.
Поэтому педагогу следует беспокоиться не только о тех, кто ведёт «грязные разговоры», но и о тех, кто молча слушает, именно эти ребята, неспособные выразить и «заземлить» волнующие их смутные переживания, иногда оказываются наиболее впечатлительными и ранимыми.
1.2 Любовные переживания юношей и девушек
Вопрос о психологической природе любви и её соотношении с другими, несексуальными привязанностями издавна вызывает споры. В современной науке существует две точки зрения на этот предмет.
Первая сводится к тому, что совокупность чувств и переживаний, которые люди называют любовью, есть не что иное, как психологическая надстройка над биологическим по своей природе половым влечением. Наиболее последовательно эту точку зрения отстаивал З.Фрейд, который считал, что все человеческие привязанности вытекают из одного общего источника – полового влечения, «либидо». Ядро того, что мы называем любовью, писал он в книге «Массовая психология и анализ «я», - это половая любовь. Цель которой – половая близость. Она лежит в основе и таких, казалось бы, «несексуальных» чувств, как любовь к самому себе, родительская и сыновья любовь, дружба, любовь к человечеству в целом и даже привязанность к конкретным предметам и абсурдным идеям. Все эти чувства, по Фрейду, - проявление одной и той же инстинктивной потребности. Только в половых отношениях эта потребность завершается половой близостью, а в остальных случаях половое влечение «отвлекается» от прямой цели или не может достичь её. Однако первоначальную природу этих чувств всегда можно распознать по жажде близости и самопожертвования.4
В современной науке позиция Фрейда подвергается серьёзной критике. Учёных-сексологов не удовлетворяет само понятие «полового инстинкта», «влечения» или «либидо». Никто, конечно, не отрицает, что у человека существуют определённые половые потребности. Но «половое влечение» не является однозначным.
Каждый индивид обладает каким-то природными половыми потенциями, но «сценарий» его сексуального поведения, то, кого и как он будет любить, определяется всей совокупностью условий, сформировавших его личность.
Хотя сексуальность и влияет на характер межличностных привязанностей, она не является их единственной аффективной основой и даже её собственные проявления зависят от конкретных социальных условий. И, следовательно, прав был А.С.Макаренко, который писал, что человеческая любовь «не может быть выращена просто из недр простого зоологического полового влечения. Силы «любовной» любви могут быть найдены только в опыте неполовой человеческой симпатии. Молодой человек никогда не будет любить свою невесту и жену, если он не любил своих родителей, товарищей, друзей. И чем шире область этой неполовой любви, тем благороднее будет и любовь половая».
Иначе говоря, характер любовных чувств и привязанностей личности (их избирательность, сила, глубина и длительность) зависит от её общих коммуникативных качеств, о которых уже говорилось выше, в связи с юношеской дружбой. С одной стороны, любовь мыслится как потребность и жажда обладания. С другой стороны, любовь есть потребность в бескорыстной самоотдаче, растворение любящего в заботе о любимом. Вместе с тем это разные полюсы одного и того же чувства.
Любовь не только индивидуальное чувство, но и специфическая форма человеческих взаимоотношений, предполагающая максимальную интимность, близость. Человек, не способный к психологической близости с другим, может испытывать очень сильную потребность в любви, но эта потребность никогда не будет удовлетворена.
Переходный возраст в этом смысле весьма противоречив.
Юношеская мечта о любви выражает прежде всего потребность в эмоциональном контакте, понимании, душевной близости; эротические мотивы в ней почти не выражены или не осознаны. Потребность в самораскрытии и интимной человеческой близости и чувственно-эротические желания очень часто не совпадают и могут быть направлены на разные объекты. По образному выражению одного учёного, мальчик не любит женщину, к которой его влечёт, и его не влечёт к женщине, которую он любит. Отсюда и типичные вопросы школьных диспутов: как отличить любовь от увлечения, можно ли любить сразу двоих, троих? И т.п.
Разобщенность чувственно-эротического и «нежного» влечений особенно типична для мальчиков. Отчасти это связанно с тем, что бурный темп полового созревания опережает у многих из них развитие тонких коммуникативных качеств, включая способность к сопереживанию. Кроме того, сказывается влияние традиционного стереотипа «маскулинности», согласно которому мужчина подходит к женщине «с позиции силы». Старшеклассник этой силы в себе не ощущает, а попытки стимулировать её, чтобы быть на уровне стереотипа, только увеличивают его затруднения. Жажда любви не редко сочетается со страхом «потерять себя», подчиниться» и т.д.
Девочки, которым «сила» не предписана, свободны от этой заботы, зато они вынуждены скрывать увлечения, оберегая своё достоинство и репутацию. Чувства, испытываемые старшеклассницами к мальчикам, тоже не однозначны.
Разрешение этих внутриличностных противоречий во многом зависит от того, как складываются взаимоотношения юношей и девушек в более широком кругу.
Любовь предполагает большую степень интимности, чем дружба, она как бы включает в себя дружбу. Если в начале юности главным конфидантом обычно бывает друг своего пола, то позже это место занимает любимый или любимая. Сочетание духовного общения с физической близостью допускает максимальное самораскрытие, на которое только способна личность. Юноша 16 – 18 лет ещё может довольствоваться обществом друзей своего пола. В более старшем возрасте отсутствие интимного (разумеется, не только сексуального) контакта с девушкой уже не компенсируется однополой дружбой; больше того, чувствуя, что он отстаёт в этом отношении от сверстников, юноша иногда становится менее откровенен и с друзьями, замыкается в себе.5
Взаимоотношения юношей и девушек сталкивают их с множеством моральных проблем, начиная с ритуала ухаживания и объяснения в любви и кончая проблемами нравственной самодисциплины и ответственности. Старшеклассники остро нуждаются в помощи старших, прежде всего родителей и учителей. Но одновременно молодые люди хотят – и имеют на это полное право! – оградить свой интимный мир от бесцеремонного вторжения и подглядывания. В.А.Сухомлинский совершенно справедливо заметил, что «Любовь должна навсегда, на всю жизнь остаться для человека самым светлым, интимнейшим и неприкосновенным».
Особое отношение к проблеме любви и влюбленности содержит ролевая теория Э. Берна.6
Чем ближе становятся люди, тем более независимыми и самостоятельными становятся их отношения. Поэтому о самых близких отношениях мы знаем меньше всего. Интимность - это искреннее отношение на уровне Ребенок-Ребенок без игр и взаимной эксплуатации. Они устанавливаются Взрослыми эго-состояниями обеих сторон так, что они очень хорошо понимают совместные контракты и обязательства друг перед другом, причем иногда не сказав об этом ни одного слова. По мере того, как это понимание становится более ясным, Взрослый постепенное покидает сцену, и, если Родитель не мешает, Ребенок становится все более и более раскованным и более и более свободным. Действительные интимные трансакции происходят между двумя Детскими эго-состояниями. Взрослый, однако, по-прежнему остается на заднем плане как наблюдатель для того, чтобы быть уверенным, что обязательства и ограничения выполняются. Взрослый также имеет задание удерживать Родителя от вторжения и разрушения ситуации. Действительно, способность к интимности зависит от способности Взрослого и Ребенка не допускать Родителя когда нужно, но еще лучше, если Родитель благожелательно дает разрешение, или, самое лучшее, поощряет к продолжению отношений. Поддержка Родителя помогает Ребенку избавиться от страха перед интимностью и гарантирует, что его не будет сдерживать бремя или угроза вины.
Поскольку Ребенок свободен от Взрослой осторожности и Родительского критицизма, он испытывает чувство подъема и осведомленности. Он начинает видеть и слышать, и чувствовать так, как это ему действительно хочется, так, как с самого начала чувствовал прежде, чем он был испорчен его живыми родителями. В этом автономном состоянии ему больше не требуется ни давать вещам имена, как этого обычно добивался Взрослый, ни отчитываться в своем поведении, как этого требовал Родитель. Он свободен отвечать прямо и спонтанно на то, что он видит, и слышит, и чувствует. Поскольку обе стороны доверяют друг другу, они свободно открывают друг другу свой тайный мир восприятия, опыта, поведения, не спрашивая ничего взамен, кроме наслаждения открываться без страха.
Эта свобода Ребенка является неотъемлемой чертой близости, и она превращает вселенную, включая солнце, луну и звезды в золотое яблоко, которым могут наслаждаться обе стороны.