Евроскептицизм.

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Понятие и источники евроскептицизма.
ГЛАВА 2. Ключевые постулаты евроскептицизма в современной Европе.
ГЛАВА 3. Различие в подходах евроскептиков разных государств-членов ЕС.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

Евроскептицизм.

Отметим, что каждая из стран-членов имеет свои истоки евроскептицизма. Так с тех пор как в Евросоюз вступили одновременно 10 новых стран, прошло уже два с половиной года. За подобный срок когда-то в ЕС вполне освоились и неплохо себя почувствовали Австрия, Финляндия и Швеция – государства, считающиеся сегодня «старожилами», хотя вступили они в объединенную Европу всего лишь в 1995 году. Австрия даже в рекордные сроки превратилась из государства-реципиента (получающего из бюджета ЕС больше денег, чем выплачивающего взносов) в государство-донор. Именно этот факт, кстати, и послужил зарождению в среде австрийских политиков движения евроскептиков: они утверждают, что австрийцам невыгодно содержать Евросоюз, не получая взамен того влияния, на которое имеют право как доноры ЕС. Впрочем, евроскептицизм этот, если можно так выразиться, половинчатый: сам факт участия Австрии в Евросоюзе не осуждается. Иное дело – нынешние новички. Здесь понятие «евроскептицизм» означает ничто иное как полное неприятие Евросоюза13.
Если ещё три-четыре года назад страны Центральной Европы представлялись «очередью на Запад», проявляя полную готовность к любым формам скорейшей интеграции и модернизации по западным образцам, то последнее время уже нельзя не замечать, что в регионе популярны всё более критические взгляды на «старую Европу», а в отношениях с Брюсселем наметились ширящиеся трещины14.
Национальным правительствам новых членов ЕС потребуется немало усилий, чтобы убедить народы своих стран активно продолжать темпы либерализации. Это станет делать сложнее, так до вступления в Евросоюз именно аргумент присоединения к Европейскому Союзу являлся наибольшим катализатором и мотивирующей силой для продвижения политики даже самых непопулярных реформ15.
Существенным фактором и своего рода «питательной средой» для возможного роста европессимизма у новых членов ЕС может стать фактор так называемого членства «второго класса». Мощной демонстрацией против такого вызова уже стала позиция Польши в отношении новой европейской конституции. Опытные члены Евросоюза признают факты непоследовательности и диспропорциональности в процессе применения установленных норм и правил ЕС, которые на европейском сленге получили название «вариативной геометрии». В этом контексте новые члены ЕС будут особенно чувствительны к принципу справедливости в распределении голосов и их реальном весе, который, кстати, зафиксирован в одном из важнейших нормативных документов ЕС – Нисском договоре16.
Ощущение «второго класса», безусловно, проявится и в конфликтном вопросе о миграции трудовых ресурсов. Большинство нынешних членов ЕС уже заявили о том, что используют право на ограничение трудовых миграционных потоков из стран-новичков. Такой шаг вызвал серьезное недовольство среди новых членов ЕС и расценивается как проявление фундаментального противоречия с основополагающими свободами и принципами европейской интеграции17.
Но будет ошибкой при рассмотрении евроскептицизма ограничиться лишь его экономико-политическим аспектом. В наше время в водоворот глобализационных процессов втягиваются массовые слои населения. И это обуславливает то, что из экономической, торговой сферы эти процессы распространяются на другие аспекты жизни общества. На сегодняшний день более правильно будет определить глобализацию как процесс всевозрастающего воздействия на социальную действительность отдельных стран различных факторов международного значения: экономических и политических связей, культурного и информационного обмена и т.п.
Говоря о глобализации, специалисты все чаще обращаются к проблемам взаимодействия и взаимовлияния культур. Это связано с тем, что, если раньше человечество интересовали, прежде всего, экономические выгоды этого процесса, то теперь все чаще обращаются к таким вопросам: «Каковы культурные последствия глобализации? Сливаются ли традиции и ценности воедино или все чаще идут курсом конфронтации? Возможно ли формирование новой традиции из столкновения различных культур?». Сейчас культурный аспект глобализации интересен многим. Именно его нам бы хотелось назвать в качестве третьей проблемы глобализации.
В эпоху глобализации существенно возрастает роль международных культурных связей, взаимодействия культуры и дипломатии. Глобализация, с одной стороны, открывает колоссальные возможности для взаимного культурного обогащения народов, но в то же время таит в себе опасность для их национально-культурной самобытности. И сегодня в условиях глобализации проблема взаимодействия культур встает особенно остро.
Так информационная революция оказалась способной коренным образом преобразовать человеческое бытие. Сжимая время и пространство, открывая границы, позволяя устанавливать контакты в любой точке земного шара, она превращает индивидов в граждан мира. Таким образом, открывается возможность и культурного диалога в том числе.
Сегодня источники глобализации можно найти и в сфере культуры. Речь идет о тенденции формирования глобализованных «однородных» средств массовой информации, искусства, попкультуры, повсеместного использования английского языка в качестве всеобщего средства общения. Распространение одинаковых культурных образцов по всему миру, открытость границ для культурного влияния и расширяющееся культурное общение заставили ученых говорить о процессе глобализации современной культуры.
Надо сказать, что большинство специалистов соглашается в том, что культурная диффузия, т. е. стихийное и никем не контролируемое заимствование культурных ценностей, имеет как позитивные, так и негативные аспекты. С одной стороны, она позволяет народам больше общаться между собой и узнавать друг о друге. Общение и познание способствует сближению народов. С другой стороны, чрезмерно активное общение и заимствование опасно потерей культурной самобытности, что происходит в результате аккультурации и ассимиляции.
Сохранение культурного своеобразия в современном обществе стало оцениваться как высшее достижение цивилизации. Раньше на это не обращали внимания, поэтому одна нация поглощала другую, растворяя в себе без остатка культуру покоренного народа. Так было во времена европейской колонизации в странах Латинской Америки и Африки.
При этом еще одним существенным отличием было то, что на протяжении последних двух столетий основу и почву «культуры» усматривали в «нации». И стремление к национальной государственности обычно сопровождалось провозглашением особой «исторической» национальной культуры. Для многих национальное государство по-прежнему является не просто политическим фактором, а социокультурной реальностью. Национальная культура и традиция остается сегодня важным, а для большинства людей и определяющим компонентом в их ощущении собственной идентичности и культурной принадлежности.
Все это те факторы, которые должны в обязательном порядке учитываться и при анализе национальных особенностей евроскептицизма.
ГЛАВА 3.
Различие в подходах евроскептиков разных государств-членов ЕС.
Европа (ЕС) остается сегодня приоритетом дипломатии всех стран членов ЕС. Для Франции она приобретает особое значение в связи с главным вопросом французской политики, разрывающейся "между высокомерием и отчаяньем". Это вопрос о роли Франции в мире. Нынешний министр иностранных дел Ю. Ведрин согласен с президентом в том, что европейское строительство для Франции является конструктивным ответом на "гегемонистские попытки США".
ЕС в глазах французов служит беспрецедентным примером сотрудничества государств-наций, умножающим их вес в мире. Франция выступает за углубление сотрудничества. Она видит в новых европейских институтах, в частности в единой европейской валюте, важную предпосылку для формирования Европы как центра силы (Европы-державы), а также для того, чтобы уравновесить в мире господство доллара. Той же двойной цели служит и согласованная в рамках ЕС единая оборонная и внешняя политика, за которую ратует Франция. Опорой последней должна стать автономная европейская оборона, опирающаяся на реформированную НАТО и на реанимированный ЗЕС. Способность Франции сохранить свой ранг "средней державы с мировой ответственностью" во многом зависит от ее участия в эффективных международных организациях, особенно в "сильной Европе"18.
С точки зрения Франции на сегодняшний день Европа, процесс европейского объединения является для всех вовлеченных в него государств и народов, наверное, самым важным политическим вызовом, поскольку его успех или неудача, или даже всего лишь застой в процессе интеграции будет иметь огромное значение для общего будущего и, прежде всего, для будущего молодого поколения европейцев. И именно этот процесс европейской интеграции стал сегодня для многих людей предметом пересудов, о нем говорят как о бюрократической затее бездушной и безликой брюссельской „еврократии“ - в лучшем случае скучной, а в худшем – опасной19.
На сегодняшний день Германия и Франция – две наиболее влиятельные страны в Европейском Союзе. Именно они традиционно выступали за углубление европейской интеграции. Тесное сотрудничество этих двух стран начинается с подписания Елисейского договора. Но за сорок лет после заключения Елисейского договора многое изменилось. Одна из двух тогдашних мировых держав - Советский Союз – распалась, оба германских государства объединились, а Евросоюз разросся далеко за пределы первоначального образования. Тем не менее, сотрудничество Германии и Франции остается определяющим для дальнейшего развития европейской интеграции. Великобритания в данном случае остается как бы в стороне.
Германо-французские отношения по-прежнему покоятся на непривычно прочном нормативном и институциональном фундаменте. Как и в прежние времена, нормальное функционирование этих отношений остается непременным условием осуществления любой значительной интеграционной инициативы в Европейском Союзе. Италия в данном случае остается как бы за чертой тех держав, которые реально способны двигать европейскую интеграцию вперед.
Для Франция ситуация выглядит по-другому, нежели чем, например, для Италии. Французская республика при всей своей осторожности в числе стран, поддерживающих углубление политической интеграции в Европе.
При этом сразу надо оговориться, что годами, если не десятилетиями, Франция выступала за самодостаточную (особенно в вопросах обороны) и независимую Францию. Но сегодня ситуация изменилась, изменился сам мир, изменились акторы международных отношений. Это подталкивает честолюбивую Францию к укреплению своих позиций в Европе. А укрепление своих позиций она видит в углублении политического аспекта европейской интеграции. При этом для французских политиком есть только одно решение вопроса осуществления этого углубления – Франция должна возглавить процесс. Таким образом, мы не можем говорить о бескорыстной поддержке со стороны Франции европейских интеграционных инициатив. Но в рамках реализма международных отношений говорить о бескорыстности вообще очень сложно.
Перед саммитом ЕС в Лакене 14-15 декабря 2001 г. германо-французский тандем после длительного политического молчания вновь ярко заявил о себе. Уже несколько раньше, во время германо-французской встречи в верхах в Нанте 23-24 ноября 2001 г., он довольно неожиданно выступил с „Совместным заявлением об основных приоритетах европейской политики“20. Кроме того, впервые в истории комитеты по внешней и европейской политике Германского Бундестага и Национального Собрания Франции приняли на совместном заседании 10 декабря в Париже заявление, в котором парламентарии обеих стран высказались за смелые и далеко идущие политические реформы Евросоюза21.
Хотя незадолго до этого президент Ширак признался в Лондоне, что его представления о конечной цели Европейского Союза ближе британской концепции, нежели германской, особенно по вопросу о роли и компетенциях национальных государств22. Структурированная по межправительственному признаку „федерация наций“, о которой мечтают французский президент и британский премьер-министр, в плане распределения полномочий существенно отличается от германской наднациональной концепции.
Ж.Ширак, выступая в Берлине, в рейхстаге и на пресс-конференции сказал, что не надо спешить, ускорять процесс европейской политической интеграции; следует, по его мнению, идти шаг за шагом по пути политической интеграции, укрепляя при этом франко-германское сотрудничество, которое и является мотором европейской интеграции. "Принятая Хартия фундаментальных прав ЕС",- сказал он, является частью будущей европейской конституции"23.
Осторожность, проявляемая многими руководителями стран ЕС в вопросах политической интеграции, объясняется тем, что европейская общественность еще не готова к восприятию в полной мере европейских наднациональных институтов, в сознании европейцев еще глубоко сидит мысль о национальной идентичности, гарантом которой является государственный суверенитет. Европейцы готовы к интеграции на уровне общества, экономики и защиты политических прав, но их сознание еще не готово к интеграции на уровне политических институтов. Поэтому многие исследовательские центры европейских стран заняты поиском таких приемлемых форм федеративного устройства, которые сохраняли бы идентичность европейских наций, участвующих в интеграционном процессе.
Но, так или иначе, Франция в последние годы неизменно ратует за увеличение компетенции Европейского Союза и укрепление интеграции.
На сегодняшний без германо-французского согласия расширение на Восток не может быть успешным, поскольку ни реформирование различных сфер совместной политики, ни формирование эффективных структур расширенной Европы невозможны без, а уж тем более вопреки, Франции. Только Германия может вовлечь Францию в этот созидательный политический процесс.
По мнению Министра иностранных дел Германии Фишера, исторический проект единой Европы сегодня состоит в том, чтобы придать форму процессу глобализации. А французский министр по делам европейской интеграции Пьер Московиси опубликовал книгу под названием „Европа, одна из движущих сил глобализации“. Перевести Европу от сохранения мира к формированию глобализации – вот в чем состоит новая задача тандема. Если исходить из этой перспективы, то проблемы аграрной политики и институциональные разногласия окажутся вполне разрешимыми. У тандема Германии и Франции есть не только право на существование; он, как и прежде, просто обязан добиться успеха24.
Последнее германо-французское предложение относительно европейской политики безопасности и обороны от 22 ноября 2002 г. также отражает подобную логику, пропагандируя дальнейшее развитие в направлении союза безопасности и обороны и в особенности инициируя различные формы более активного сотрудничества многонациональных вооруженных сил с интегрированными командными структурами, для управления человеческими ресурсами, а также для разработки совместных доктрин. В целом тем самым ассоциируется идея ядра Европы в политике безопасности и обороны25.
Надо сказать, что ряд стран сегодня опасается укрепления франко-германского сотрудничества, особенно в связи с разговорами об образовании единого франко-германского государства. Опасения связаны с тем, что укрепление сотрудничества двух ведущих стран европейского континента приведет к тому, что они будут диктовать остальным государствам-членам ЕС свою волю, и дальнейшее развитие Союза будет сопряжено с осуществлением исключительно их национальных интересов.
Тем не менее, очень важно помнить, что нет никакого германо-французского "союза", как утверждает "Financial Times", а есть германо-французское согласие по четырем ключевым пунктам: граждане с полным правом стремятся к большей демократии; расширение требует переустройства Союза; Экономический и валютный союз должен быть завершен; "программное обеспечение" (признание наднациональности, преодоление прошлого) определяет "аппаратное обеспечение" (институты, содержание политики). Участие в дальнейшем процессе зависит не от какого-либо германо-французского "диктата", а от свободного ответа других стран на эти четыре вопроса26.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что у немцев и французов нет особых эксклюзивных отношений, они не хотят чинить помехи хорошим отношениям между другими европейскими народами, и уж совсем не хотят отодвигать объединение Европы. Но они знают, что Европе необходим прочный фундамент, который переживет ординарные целесообразности нынешнего дня.27.
В своей горячей приверженности единой Европе Германия видит историческое очищение, возрождение морального и политического доверия к себе28. Искупая свои грехи с помощью Европы, Германия восстанавливает свое величие, беря на себя миссию, которая не вызовет в Европе непроизвольного возмущения и страха. Если немцы будут стремиться к осуществлению национальных интересов Германии, они рискуют отдалиться от остальных европейцев; если немцы будут добиваться осуществления общеевропейских интересов, они заслужат поддержку и уважение Европы. Эта идея всегда выдвигалась как первоочередной национальный интерес.
Но даже в проевропейской Германии развивается евроскептицизм. Позиция евроскептиков в Германии отличается от их коллег в таких государствах, как Латвия, Литва и Эстония, где идеи европейской интеграции полностью отрицаются и трактуются как зло для государства.
В немецком варианте евроскептики более «либеральны», они не выступают против интеграционных процессов в Европе, не отрицают расширение Евросоюза за счет новых государств.
Их позиция сводится к тому, что Германия должна играть роль арбитра в процессе европейской политики, она как срединное государство должна участвовать в решении актуальных проблем. То есть немецкие евроскептики – это не евроскептики в полном смысле, а сторонники укрепления ЕС при активном участии и влиянии Германии, а не других государств, таких как Франция и Великобритания.
Расширение Европейского Союза «обнажает границы возможностей его нынешнего устройства». Важнейшими пунктами, вызывающими критику, являются: нечеткое распределение функций между руководством ЕС и государствами-членами, непрозрачные процедуры принятия решений, дефицит координации между различными политическими сферами и малопрозрачная система разделения властных полномочий в Европе. Это привело к серьезному дефициту легитимности. Многие граждане более уже не интересуются событиями, происходящими в Брюсселе, не придают никакого значения выборам в Европарламент, который в их глазах не располагает пока еще теми демократическими механизмами контроля и управления, которые должен иметь парламент. Для того, чтобы Евросоюз оставался политически дееспособным, а его структуры становились бы более демократичными, «система управления» ЕС должна подвергнуться реформе29.
В свою очередь Италия высоко ставит свою европейскую политику, хотя и не имеет в ЕС того веса, которым обладает Франция или Германия. Хотя здесь надо отметить, что для Италии первоочередной задачей является не столько обращение к вопросу углубления интеграции ЕС и усиление его роли в мире, сколько привлечение внимание Союза к проблемам Средиземноморья. В этом заключается, пожалуй, принципиальное различие между Италией и другими странами-членами ЕС в вопросах построения их европейской политики. Италия ориентируется, прежде всего, на региональные проблемы, и не столько на усиление позиций ЕС, и как следствие собственных позиций в мире.
В этом тоже можно усмотреть определенное выражение евроскептицизма. Итальянцы не связывают свой вес в мире с усилением позиций Евросоюза. Они больше ориентируются на свой собственный вес в Средиземноморском регионе, таким образом, подстраховывая самих себя.
Очевидно стремление итальянцев подчеркнуть важность Средиземноморья как южной границы для всего Европейского союза в целом. В условиях вышеупомянутого «европейского суверенитета» гораздо более логичным предстает и заявление Италии о том, что все члены ЕС, а не только его южные страны, «должны помогать народам Средиземноморья» для того, «чтобы они шли вместе с нами по дороге мира». Итогом этого стало формулирование новой идеологемы: «Средиземноморью, которое усилится в ближайшие десять лет, будет нужно больше Европы: Европе в новом тысячелетии будет нужно больше Средиземноморья»30.