Урал в годы НЭПА (20 годы)

Содержание

Введение
1. Экономическое развитие Уральского региона
1.1. Сельское хозяйство
1.2. Промышленность
2. Общественно-политическая жизнь
Заключение
Список источников и литературы

Урал в годы НЭПА (20 годы)

Лучшие современные, необходимые для нужд государства предприятия объединялись в промышленные тресты и синдикаты, которые составили «командные высоты в экономике» и на которые опиралась Советская власть. На Урале в 1922 г. было организовано 17 промышленных трестов. Шесть металлургических трестов объединились для развертывания коммерческой деятельности в синдикат «Уралмет» - один из крупнейших в стране. Деятельность всей государственной промышленности возглавляло Уралпромбюро ВСНХ, а с 1924 г – Уралоблсовнархоз, подчиненный ВСНХ.
Местная промышленность объединялась в промкомбинаты, наиболее рентабельные предприятия управлялись губсовнархозами и финансировались из местного бюджета. Остальные предприятия либо перешли в собственность коллективов, либо продавались частному, в том числе и иностранному капиталу. Однако специфика уральской промышленности проявилась и здесь. Дело в том, что частные лица охотно вкладывали капиталы в предприятия легкой или пищевой промышленности, добычу ценных полезных ископаемых, где оборачиваемость капиталов была быстрая. Большая часть уральских предприятий относилась к обрабатывающей промышленности, что делало их непривлекательными для инвесторов. Это приводило к закрытию предприятий и увольнению рабочих.
Такая политика правительства дала свои положительные результаты. Перевод большинства фабрик и заводов на коммерческий расчет дал возможность государству сосредоточить внимание и средства на наиболее стратегически важных, рентабельных отраслях. К концу 1922-1923 года промышленность постепенно начала выходить из застойного положения.
Удельный вес государственной промышленности в регионе был преобладающим, однако в кооперативной и частной находилось в данный период около 38% всех предприятий с механическим двигателем.
Допущение в известных пределах активности иностранных предпринимателей в восстановлении разрушенного войной хозяйства диктовалось объективной необходимостью. Иностранный капитал допускался в форме концессий, и имело свои особенности, которые заключались в жестких лимитах, под контролем государства и в интересах развития хозяйства нетоварного типа. И такая концессионная политика исключала какую-либо возможность влияния концессионеров на политику Советского государства.
Таким образом, концессионерам в большинстве случаев правительство предлагало такие объекты, которые требовали колоссальных капиталов, расположенные на далеких окраинах и в чрезвычайно тяжелых для работы условиях - например, леса Западного и Северного Урала, что не оставляло никакой надежды на возможность извлечения достаточной прибыли.
Первым примером концессионного соглашения на Урале – Лапаевская концессия. В сентябре 1921 г. А. Хаммер, побывав на Урале по предложению В.И. Ленина, изъявил желание помочь в восстановлении уральской промышленности. Он был готов поставить на Урал миллион пудов хлеба и принять на комиссию уральские драгоценности для продажи в США. Был составлен и заключен договор, по которому концессионер обязывался полностью оплатить механизацию разработки асбестовых месторождений, обеспечить рабочих продовольствием и добиться к 1926 г. ежегодной добычи асбеста до 2,5 тыс.т., предоставляя в распоряжение государства 10% добычи. Для обеспечения условий договора Хаммер внес в Госбанк залог в размере 50 тыс. долларов. Однако в свою очередь, «интересы Хаммера не были ничем гарантированы, он всецело доверился правительству»8.
Сдача в концессию асбестовых месторождений благотворно повлияла на решение многих экономических и социальных задач и преодоление трудностей в регионе, в том числе особенно острых – проблем продовольственной и занятости населения.
Как писал концессионер: «В первые годы асбестовая концессия не приносила ожидаемой прибыли из-за падения цен на мировом рынке…однако по мере увеличения спроса внутри России к 1925 году наша концессия начала, наконец, приносить прибыль…»9.
В итоге, на 1 января 1926 г. добыча асбеста превысила договорной объем, и в этом же году Советское правительство, использовало свое право досрочного выкупа концессионного предприятия.
Концессионная политика правительства имела положительные результаты: во-первых, при ограничении собственных средств, но при наличии колоссальных ресурсов, концессия позволила модернизировать промышленность, а также строительство современных обрабатывающих производств, концессионер обязывался оборудовать производство по последнему слову техники, достигнутому за рубежом; во-вторых, обеспечивалась занятость (на Урале показатель составлял 35%) и снабжение населения, в том числе подготавливались квалифицированные кадры; в-третьих, государство получило, причем довольно быстро, дополнительный доход в виде налогов и отчислений.
Но с конца 1928 г. стали возникать конфликты между концессионерами и хозяйственными органами, и это привело к ликвидации концессии в начале 30-х годов, причем под надуманным предлогом. Это ознаменовало общий поворот, происходящий в советской экономической системе на ее изоляцию от Запада.
Довольно открыто раскрыл суть концессионной политики бывший секретарь Сталина Б.Бажанов: «Концессии эти были ни чем иным, как грубыми жульническим ловушками. Западным капиталистам предлагались концессии на очень заманчиво выглядевших и внешне очень выгодных условиях. Условия договора хорошо соблюдались, пока концессионер ввозил и устанавливал в России машины, оборудование и пускал предприятие в ход. Вслед за тем при помощи любого трюка (таковых у властей было сколько угодно) концессионер ставился в условия, при которых он договор выполнить не мог, договор расторгался, и ввезенное оборудование и налаженное предприятие переходило в собственность советского государства… Собственно для этого трюк с концессиями и был создан»10.
Решающую роль в свертывании концессии играл идеологический императив: социалистическая индустриализация напрямую связывалась с вытеснением из экономики капиталистических отношений в любой их разновидности.
Традиционные отрасли уральской индустрии – металлургия и металлообработка (за исключением горнодобывающей промышленности) переживали в 1920-е гг. трудные времена. По своим качественным характеристикам эти отрасли значительно отставали не только от мировых показателей, но даже от аналогичных отраслей в других регионах страны. Лишь Урал продолжал выплавлять чугун на древесном угле, и только к 1924 г. по инициативе В.А. Гассельблата, были проведены опытные плавки на коксе. С этих удачных экспериментальных плавок начался перевод металлургических заводов Урала на минеральное топливо. И к 1925 г. каменный уголь, кокс и нефть составляли уже 38% всего топлива уральской промышленности.
К лету 1927 г. был разработан «Генеральный план развития хозяйства Урала», представляющий собой уникальный документ. Это была научно обоснованная попытка перспективного планового развития крупнейшего промышленного региона страны на базе новой экономической политики. Он был рассчитан на 15 лет и предусматривал комплексное развитие Урала – не только тяжелой индустрии, но и других отраслей экономики.
Выделенные государством средства направлялись в основном на реконструкцию наиболее отсталой отрасли уральской экономики – металлургическую промышленность. Большинство заводов имели крайне устаревшее оборудование и использовали древесное топливо. В 1927-1928 гг. началась их реконструкция, вошли в строй реконструированные цехи динамного железа и трансформаторной стали на Верх-Исетском заводе, жестепрокатный и штамповочные цехи в Лысьве, цех рельсового скрепления в Нижней Салде, доменная печь на Кувшинском металлургическом заводе. Реконструкция изменила облик горных заводов Урала.
В итоге реконструкции число предприятий сократилось, а выплавка чугуна была сосредоточена на наиболее крупных заводах.
Одной из особенностей развития уральской промышленности в годы НЭПа было то, что ей удалось переориентироваться с общероссийского на местный рынок и найти сбыт своей продукции, прежде всего в уральской деревне, которая по мере восстановления предъявляла все больший спрос на машины и инвентарь.
В конце 20-х годов на Урале началось новое промышленное строительство. В 1926 г. стал возводиться один из самых крупных и технически передовых предприятий – Красноуральский медеплавильный комбинат. В июне 1927 г. Совет Труда и Обороны СССР принял постановление о строительстве в Свердловске завода тяжелого машиностроения, которое началось в 1928 г. Кроме того, к концу 20-х годов начинается строение крупнейшего в Европе Березниковского химического комбината.
Такое развитие хозяйства требовало усиления электроэнергетической базы и транспортных связей. В результате были введены в строй новые электростанции, реконструированы Кизиловская и Егошинская ГРЭС, в результате мощность электростанций увеличилась в 4 раза по сравнению с довоенным.
Из всех видов транспорта важную роль в хозяйстве Урала играл водный транспорт, поэтому проводилась активная реконструкция крупных портов и, прежде всего Пермского речного порта, как наиболее крупного по грузообороту.
Но не оставалось и без внимания и железные догори, которые также реконструировались, в 1929 г. закончилось строительство железной дороги Карталы-Магнитная, построена железная дорога Усолье–Соликамск, началось строительство железных дорог Свердловск–Курган, Троицк–Орск.
Таким образом, экономическое развитие, как в прочем и вся политика НЭПа, носила двойственный характер. Весь период новой экономической политики можно разделить на две части: первая половина десятилетия носила стимулирующий, рыночный характер экономического развития, которая позволила за короткий срок восстановить довоенный уровень, в то время как вторая половина десятилетия, характеризовалась свертыванием рыночной составляющей НЭПА, сопровождающаяся активным внеэкономическим вытеснением частника из экономики страны, и резким возрастанием государственного сектора, вводилось плановое хозяйство. В итоге - в данный период сочетались торгово-рыночные отношения с планово-распорядительными устремлениями государства, которые вытекали из господствующего положения государственной формы собственности. И возможно, если бы мероприятия новой экономической политики не перестали бы проводиться в конце 1920-х гг. и не была бы «объявлена война» наиболее предприимчивым хозяевам на земле («кулакам»), сельское хозяйство Уральского региона в последующем могло стать более производительным, это можно отнести и к промышленности, особенно в отношении иностранных инвестиций, которые могли бы покрыть хронический недостаток капитала и стать основным источником накопления сил для восстановления хозяйства и его технического перевооружения.
2. Общественно-политическая жизнь
После победы в гражданской войне большевики решили изменить территориально-административное деление государства. Для эксперимента выбрали один сельскохозяйственный и один промышленный район – Урал показался подходящим для начала осуществления реформы районирования. 3 ноября 1923 г. ЦИК СССР принял постановление об образовании Уральской области, в состав которой вошли Екатеринбургская, Пермская, Челябинская и Тюменская губернии.
По новому административному делению в Уральской области было образовано 16 округов (в т.ч. Коми-Пермяцкий национальный округ). Административным центром Уральской области стал г. Екатеринбург (с 1924 г. - Свердловск), в котором находились органы управления.
Результатом такой районизации – район должен представлять собой мощную экономическую единицу, имеющую все условия к существованию промышленности, рассчитанной на развитие в течение ближайших десяти лет и базирующейся в своих основных продуктах на местные ресурсы11.
Такой эксперимент привел к известному обособлению Уральской области от центра. Уральский опыт перехода на новое административно-территориальное деление был использован при районировании в других краях страны.
В 20-е гг. политическая ситуация в стране и на Урале оставалась сложной – несмотря на формальную победу, положение правящей коммунистической партии было очень трудным. Большевики опасались роста влияния своих главных оппонентов – эсеров, меньшевиков и анархистов. Так, например, в 1921 г. на Всероссийском учредительном съезде сельскохозяйственной кооперации в правление не был избран ни один коммунист - это свидетельствовало о сохранявшемся среди активного трудового крестьянства авторитета эсеров и меньшевиков. На Урале губернские и районные союзы сельхозкооперации тоже были под контролем умеренных социалистов. Значительное влияние оказывали меньшевики и эсеры на деятельность профсоюзов.
Для ликвидации противников использовались все методы: в конце 1921–начале 1922 гг. по всей стране и на Урале проводились массовые аресты и высылка членов оппозиционных партий; в 1923-1924 гг. чтобы довести разгром бывших социалистических партий до конца, большевиками было организовано движение по самоликвидации эсеровской и меньшевистской партий. Для этого были использованы бывшие члены этих партий: со стороны эсеров – П.Кузнецов, со стороны меньшевиков – В. Якубов.
В итоге легальная оппозиция была уничтожена, и большевики смогли обеспечить себе численное преобладание в советах и других организациях. После ликвидации оппозиционных партий альтернативы развития страны могли быть реализованы только внутри большевистской партии. Этим в частности и были вызваны внутрипартийные дискуссии двадцатых годов.
Другими причинами, вызвавшими внутрипартийную борьбу, были: расхождения большевистских лидеров во взглядах на построение социализма в СССР; борьба оппозиционных групп против партийного большинства за расширение внутрипартийной демократии, против режима безоговорочного подчинения партийному аппарату, против концентрации власти в руках Сталина; борьба лидеров партии за власть, за личное первенство12.
Уже в конце 1920-начале 1921 гг. активизировалась деятельность фракционных групп внутри большевистской партии. В период 1924-1929 гг. на Урале были популярны идеи Л. Троцкого, критиковавшего диктат ЦК партии, привилегии ответственных партийных работников и неэффективность экономической политики. В 1923-1924 гг. в Уральской областной организации РКП(б) оппозицию поддерживали открыто 10-12% участников дискуссионных собраний. Значительная часть коммунистов е разделяла взглядов об осуждении Л. Троцкого и его сторонников, отрицала позицию ЦК РКП(б) о расправе с оппозиционерами «раз и навсегда». В отчетах из райкомов Екатеринбурга содержались такие факты: «… члены партии не видят в выступлении Троцкого ничего страшного», «… считаем, необходимым отметить необоснованность обвинений оппозиции. Руководство сталинское расходиться с ленинизмом, сталинизм много дальше отошел от ленинизма, чем всякая оппозиция»13.
Следующим значительным моментом внутрипартийной борьбы, является мощное движение протеста против политики большевистской партии, которое именовалось «мясниковщиной», получившее такое название по имени его главы бывшего рабочего Мотовилихинского завода Г.И. Мясникова. Г.И. Мясников выступал за борьбу с хозяйственной разрухой, путем передачи управления промышленностью в руки избранных на каждом предприятии «рабочих советов», а в деревне – «союзам землеробов», выступал за полную свободу печати и политических организаций.
Несмотря на репрессии, уральские коммунисты не боялись подавать в ЦК, Центральную контрольную комиссию и Уралобком ВКП(б) коллективные и индивидуальные заявлении с требованием прекратить травлю Л.Троцкого и его сторонников, а также выражать свое отношение к политики большевиков, а именно против диктатуры Сталина. Но организованной оппозиции на Урале, как и в других регионах страны, после 1928 г. не существовало.
Внутриполитическая и межпартийная борьба является лишь одним аспектом бурной общественной жизни в 1920-е гг. РКП(б) стремилась найти поддержку масс и использовала для этого все имеющиеся в ее распоряжении средства. Так, в деревне она поддерживала уравнительные настроения бедноты, с помощью политики «ограничения эксплуататорских тенденций кулачества». Основными инструментами ограничения политических и экономических прав зажиточного крестьянства в это период являлась избирательная система, а также судебная и налоговая политика. «Эксплуататоры» не имели права избирать и быть избранными. Классовый принцип судебной политики означал, что за одно и тоже преступление бедняки и кулаки наказывались по-разному. Налоговая политика сводилась к такому распределению платежей, при котором основная тяжесть налога падала на зажиточные хозяйства. Ограничивались размеры кулацкого землепользования, устанавливалась максимально возможная численность наемной рабочей силы.
Кроме вышеперечисленных мер, власти формировали негативное отношение к частным предпринимателям через средства массовой информации.
Но все же, имеются и положительные стороны новой экономической политики, так политика оказала сильное воздействие на положение уральского крестьянства, многие исследователи такие процессы называли «осереднячиванием деревни». Именно слой среднего крестьянства к концу 20-хх гг. составлял основную социальную опору НЭПа в деревне, так как по данным статистического управления региона, на 1 октября 1925 г. в городах проживало только 22% населения. Изменилось материальное благополучие (к 1925 г. в деревни преобладали середняки – 68%), крестьяне стал лучше жить, питаться, одеваться, и, кроме того, происходит механизация крестьянского труда, электрификация деревни.
Сложнее дело обстояло с положением рабочих. С переходом от гражданской войны к миру уральские рабочие превратились в силу, не востребованную на производстве, и были вынуждены искать дополнительные источники существования. Как правило, заработная плата уральских рабочих была в 1,5-2 раза ниже, чем на Украине или в Центральной России.
Согласно бюджетным обследованиям, проведенным в 1926/27 гг., 74% семей горнозаводских мастеровых имели земельный надел, 83% рабочих держали собственную корову, у 55,4% хозяйств имелись в распоряжении лошади14. Эти хозяйства помогали уральским рабочим решать проблемы обеспечения своих семей продуктами питания.
Традиционная связь уральских рабочих с землей повлияла и на численность рабочих, на Урале она уменьшилась, но в меньшем количестве, чем в Центральных губерниях. С целью сохранения рабочих кадров в 1920 г. была введена всеобщая трудовая повинность. Катастрофически не хватало квалифицированных рабочих кадров, рабочий чаще всего приобретал свою квалификацию не в процессе учебы, а в процессе длительного стажа, а так же возможность получить квалифицированные навыки появлялась только на частных или на концессионных предприятиях, кроме того, наплыв рабочих из деревень сильно разбавил квалифицированный состав рабочих.
В 1921-1926 гг. на Урале продолжало расти число трудовых конфликтов. В 1925/26 г. оно увеличилось втрое по сравнению с 1924/25 г. Степень конфликтности на госпредприятиях была выше, чем на частных и концессионных. В 1925/26 г. из 411 558 участников трудовых конфликтов на Урале 404 800 работали на госпредприятиях. Сводки ОГПУ говорили о том, что большинство бастующих составляли металлисты15., т.е. та социальная группа, которую власти официально именовали авангардом пролетариата.
Кроме того, очень напряженными были отношения между рабочими и специалистами уральской промышленности. В 1921-1922 гг. на Урале получило распространение явление, названное «кранный бандитизм» - этим термином обозначали физическую расправу рабочих с представителями старой интеллигенции – инженерами и техниками. Иногда дело не ограничивалось избиением, были случаи убийства. Особенно громкую известность имели убийства троих техников в Егоршино и инженера в Златоусте. После решения Военного Трибунала РСФСР применять к таким преступлениям статью, карающую за террористический акт, убийства прекратились, но «классовая ненависть» приобрела другие формы выражения: битье стекол, необоснованные претензии на производстве и др. «спецеедство» на Урале имело массовый характер, препятствуя созданию нормальной обстановки на производстве.