Российское Временное правительство 1917 г.

Содержание

Введение
1. Временное правительство и его кризисы
1.1. Формирование Временного правительства
1.2. Временное правительство в условиях политических кризисов
2. Внутренняя политика Временного правительства
2.1. Аграрный вопрос
2.2. Экономическая политика
3. Внешняя политика
3.1. «Новое» государство и внешняя политика
3.2. Межгосударственные отношения Временного правительства
Заключение
Источники
Список использованной литературы

Российское Временное правительство 1917 г.

2.1. Аграрный вопрос
Проведение земельной реформы правительство откладывало до созыва Учредительного собрания, планируя осуществить ее весной 1918 г. Для подготовки проекта реформы были созданы земельные комитеты различных уровней. Были созданы указы об изъятии в казну кабинетских и удельных земель, которые становились частью общегосударственного фонда, формируемого для проведения аграрной реформы. В марте – апреле принято постановление, ограждавшее помещиков от самочинных захватов земли крестьянами. Такие захваты объявлялись незаконными; крестьяне за участие в «аграрных беспорядках» привлекались к уголовной ответственности (принято 9 марта). Закон «Об охране посевов» гарантировал помещикам возмещение убытков в случае народного волнения.
После апрельского кризиса министром земледелия вместо кадета А.И. Шингарева стал один из лидеров партии эсеров В.М. Чернов. Он руководствовался решениями I Всероссийского съезда крестьянских депутатов (май 1917 г.), которые предусматривали сделать основой будущей реформы передачу всей земли в общенародное достояние, передача ее в распоряжение органов самоуправления без выкупа и уравнительное распределение между крестьянами, ведущими хозяйство собственным трудом. Съезд постановил передать все земли в ведение земельных комитетов, не дожидаясь Учредительного собрания. На этом же съезде «крестьянский министр» В.М. Чернов в докладе говорил: «Росси предстоит … радикальная ломка всего старого аграрного строя… Земля с ее недрами, водами и лесами должна быть изъята из товарного обращения… весь характер современного момента ставит на очередь движение в сторону коллективизации»9.
Эти решения были положены в основу подготовленного Черновым законопроекта «Об упорядочении земельных отношений», но он не был принят правительством. В целом принятие новых законов относительно земли осложнялись позицией буржуазных кругов, а большинство дворян-земледельцев относились к этому вопросу очень враждебно. В итоге, Чернову удалось лишь добиться принятия 12 июля закона о запрещении земельных сделок до созыва Учредительного собрания. Закон вызвал возмущение со стороны помещиков, так как они лишались права продать землю до предстоящей реформы.
Еще больше накаляли страсти заявления политических деятелей о том, что безответственно было бы «в настоящий момент… пускаться на рискованные эксперименты в какой бы то ни было области», или слова И.Х. Озерова о том, что «солдат в окопах должен думать о войне, а не о земле».
В результате, шли недели, месяцы, а кроме слов крестьянство, рассчитывающее, что Временное правительство действительно передаст ему землю, ничего не получало. В такой обстановке крестьянское движение стремительно нарастало. Многие представители, говорили: «Дайте скорее новые законы, если вы хотите сохранить до известной степени сдержанность. Это…крик всей России».
Но в законодательстве эта волна недовольства обернулась лишь 10 законопроектами, внесенными В.М. Черновым (о земельных сделках, о рыболовстве, программе мелиоративных работ и т.п.) и то, застрявшими в различных канцеляриях. Под давлением правых кругов В.М. Чернов был вынужден в конце августа уйти в отставку, не дождавшись замены, в результате чего место министра земледелия оставалось свободным.
Между тем крестьянское движение нарастало. Захваты, запашка частновладельческих земель, конфискация инвентаря, взятие под охрану лесов, принадлежащих помещикам, стали обычным делом. Правительство пыталось остановить это волну самозахвата, все теми же обещаниями решить все земельные вопросы на Учредительном собрании, грозными циркулярами, запрещавшими посягать на чужую собственность, посылкой на места воинских команд «для наведения порядка». Но местные власти выполнить их не могли, появление воинских подразделений поднимало антиправительственные настроения, и к тому же значительная часть солдат переходила на сторону крестьян.
Бывший министр Чернов писал: «Выбора нет. Медлит нельзя. Ответственность правящих в такой момент слишком велика. Остановите пожар! Не шутите с огнем! Декретируйте немедленно передачу земли в ведение земельных комитетов»10.
Но правительство не решилось принять даже законопроект последнего министра С.Л. Маслова, предлагавшего ограничить права помещиков по сдаче своих угодий в аренду, дать право земельным комитетам определять условия аренды и ведать распределением земельного фонда. 25 октября эсеровская газета «Голос донской земли» предупреждала: «Надо торопиться с передачей всей земли всему народу, так как может случиться…что завтра будет уже поздно».
И как известно истории, такая половинчатая непоследовательная линия Временного правительства в аграрном вопросе привела к тому, что 26 октября «Декрет о земле» принимала уже новая власть.
2.2. Экономическая политика
Каждое из четырех составов правительства заявляли о свое решимости остановить падение экономики, наладить хозяйственную деятельность в условиях продолжавшейся войны. Все составы правительства сходились на необходимости государственного регулирования экономики и усиления контроля за деятельностью частных торговцев и предпринимателей. Как говорил министр земледелия А.И. Шингарев: «Суровая экономическая необходимость момента неизбежно будет толкать всякую власть – социалистическую или несоциалистическую безразлично – на этот путь монополизации».
С начала весны 1917 г. усилился значительно недостаток продовольствия в армии и городах., и 29 марта Временное правительство ввело хлебную монополию. Весь излишек запаса хлеба, за исключением норм продовольственной, на обсеменение и на корм скота, поступал государству, по твердым ценам. Вслед за этим в весенние и летние месяцы были установлены твердые цены на уголь, нефть, металл, лен, кожи, шерсть, соль, яйца, мясо и т.д.
Введение постановления о хлебной монополии наталкивалось на упорное сопротивление владельцев хлеба, недовольных твердыми закупочными ценами, которые были значительно ниже рыночных.
С учетом остроты продовольственной проблемы 5 мая Временное правительство создало Министерство продовольствия, наделенное широким полномочиями: учет запасов хлеба, их отчуждение и распределение, снабжения населения продовольствием и промтоварами, установление цен и др. под давлением владельцев хлеба правительство в августе 1917 г. повысило заготовительные цены в два раза. Это позволило увеличить заготовки хлеба, но привело к его удорожанию в городах.
Правительством принимались экстренные меры для успешной уборки урожая 1917 г. На сельскохозяйственные работы было направлено около 500 тысяч военнопленных и более 500 тысяч солдат тыловых гарнизонов. Впервые в истории страны «для содействия производству сельскохозяйственных работ» было решено «образовать трудовые дружины учащихся», а так же призывали всех граждан, «кто не обиться труда и хочет помочь Родине», записываться на сельскохозяйственные работы.
Не смотря на принятые меры, положение становилось грозным. В результате самостоятельно в Петроградским и Московским советами, были посланы свои эмиссары во все хлебородные губернии, для выяснения наличных запасов на местах и организации подвоза к станции и пристаням, причем самыми решительными мерами. В свою очередь, армейские воинские комитеты с согласия министерства и Ставки организовали свои комиссии для той же цели. Все эти обособленные не раз самочинные действия, нисколько не усиливая интенсивности поступления хлебных грузов, вносили еще большую путаницу в план заготовок и подвоза.
Трудности с заготовкой хлеба усугублялся плохой работой транспорта, из-за чего срывался регулярный подвоз хлеба в города и промышленные центры, а так же и армии. Правительство сохранило карточную систему распределения, введенную летом 1916 г., но нормы выдачи хлеба постоянно снижались. Например, в Москве и центральных губерниях в сентябре 1917 г. население получило по карточкам лишь 12% необходимого продовольствия, в иные дни выдавалось лишь по 100 г. хлеба. У продовольственных магазинов с ночи выстраивались огромные очереди.
В конечном результате, воззванием, обнародованным 29 августа, правительство констатировало чрезвычайно тяжелое положение страны: правительственные запасы беспрерывно уменьшаются; «города, целые губернии и даже фронт терпят острую нужду в хлебе, хотя его в стране достаточно»11. В силу чего правительство вновь поднимало твердые цены на хлеб, угрожало применением крайних мер воздействия против ослушников и вновь обещало принять меры к нормированию цен и распределением предметов, нужных деревне. Такой заколдованный круг, все более затягивал тугую петлю на шее правительства и парализовал его волю и деятельность.
Не менее тяжелым было и положение промышленности, которая быстрыми шагами шла к разрушению. Временное правительство прежде всего пыталось усилить государственное регулирование производства. По госзаказам работала металлургическая промышленность, которая в централизованном порядке снабжалась сырьем и топливом и поставляла продукцию казне по фиксированным ценам. В августе была введена государственная монополия на «твердое минеральное топливо Донбасса». Нефтяная промышленность регулировалась государственными заказами и твердыми ценами на нефть. Такие же правила были распространены на сахарную и текстильную отрасли.
Таким образом, правительство пыталось организовать систему общегосударственного учета и распределения заказов по важнейшим отраслям промышленности. Однако предприниматели нередко саботировали эти мероприятия, не желая поступаться своими сверхприбылями. Они скрывали запасы готовой продукции, требовали повышения цен, вынуждали правительство идти на ступки. Так, цены на уголь были повышены дважды – в июле и сентябре. Но это не улучшило снабжение углем предприятий и железных дорог. Удорожание топлива усугубило кризис в промышленности и на транспорте.
Как писал Керенский, в невероятных условиях междоусобной борьбы и большевистского режима железные дороги продолжают работать, правда, не обслуживая почти вовсе нужд населения, но удовлетворяя все же стратегические потребности. Нет сомнения, однако, что эта работа идет уже не на разрушение, а на полное истребление русской железнодорожной сети.
Министерство путей сообщения, возглавляемое Некрасовым, общего плана – экономического и технического – не имело. Некрасовым были введены «на места старых лозунгов принуждения и страха – новые начала демократической организации» выборные советы и комитеты. В результате в частные руки были отданы важнейшие государственные интересы (направление железнодорожной политики, судьба обороны и т.д.). Это привело к самому худшему, начался развал, отложение от государства, в строгий и т очный механизм железнодорожной службы и в центре и на местах был введен небывалый элемент произвола случайного состава организаций, основанных по принципу большинства, а не знания и опыта. Началось безвластие и падение трудовой дисциплины. И в июле правительство признало катастрофическое положение железных дорог.
Некрасов ушел с поста, на его место пришел Юрнеев, который начал противоположную политику, основанную на принципе «вмешательство в распорядительную деятельность ведомства частных лиц и организаций является государственным преступлением».
С другой стороны нарастал финансовый кризис. Временное правительство в сфере финансово и налоговой политики продолжало курс прежней власти. Вместо обещанного сокращения государственные расходы росли гигантскими темпами, в первой половине 1917 г. 56 млн. руб., во второй – более 80 млн. руб. в сутки12. Признав все долговые обязательства царской власти, Временное правительство значительно увеличило их. Растущий дефицит бюджета покрывался за счет новых внутренних и внешних займов, увеличения налогов, денежной эмиссии.
В конце марта был выпущен долгосрочный «займ свободы», рассчитанный на погашение течении 54 лет. Подписка на заем шла плохо: к октябрю 1917 г. было получено 3 млрд. руб., но преимущественно за счет перевода предыдущих краткосрочных займов в новые облигации; наличных было собрано лишь 250 млн. руб. Правительство продолжало получать внешние займы, в первую очередь от Англии и США; всего от союзников было получено 2 млрд. руб.13.
Для пополнения казны были увеличены косвенные налоги, введены казенные монополии, повышены цены на табак, спички, керосин. Принимались законы о налогах на сверхприбыли буржуазии. В апреле был установлен лимит на прибыли предпринимателей до окончания войны; в июне приняты законы «О повышении окладов государственного подоходного налога» и «Об изменении оснований и размеров временного налога на рост прибылей». Однако эти законы имели скромный финансовый результат, так как предприниматели, как правило, саботировали их выполнение.
Для преодоления финансовых трудностей Временное правительство использовало денежную эмиссию. Согласно указа от 26 апреля 1917 г. были выпущены так называемые думские деньги достоинством 250 и 1000 руб. – это название объяснялось изображением на 1000-рублевой купюре Таврического дворца, где ранее заседала Государственная дума. Очередная эмиссия была предпринята в сентябре 1917 г. новые дензнаки достоинством в 20 и 40 руб. пускались в обращение без номеров и подписи неразрезанными листами. В народе их называли «керенками».
Выпуск «думских денег» и «керенок» привел к дальнейшему падению курса рубля и росту цен. Всего новых бумажных денег Временным правительством было выпущено на общую сумму до 9 млрд. руб. При этом покупательская способность рубля с марта по октябрь сократилась в 4 раза, а реальная зарплата к октябрю по сравнению с довоенным уровнем упала до 40-50%. К концу октября 1917 г. в обращении находилось до 19 млрд. руб. бумажных денег.
Ярче всего экономический кризис проявлял себя на рынке товаров. «в провинции нет сахара, муки белой, масла», - отмечалось в обзоре за март – май 1917 года. Исчезли с рынка проволока, гвозди, подковы, железо, обувь, ткани и многое, многое другое. Летом в Петрограде разразился «папиросный кризис».
Все происходившее на рынке товаров – обесценивание денег, рост цен на промышленное сырье и предметы потребления, дефицит товаров – вело к разрушению торговли, замене ее простым товарообменом. Появилась тенденция к хозяйственной автаркии отдельных областей. Уже в конце весны отмечалось «запрещение вывоза хлеба из одной губернии в другую», в июне был запрещен торговцами вывоз из Петрограда яиц и масла без особых разрешений Продовольственной управы, осенью управа Кишинева предлагала Москве продукты в обмен на калоши. Правительство пыталось выйти из положения за счет увеличения импорта мяса, рыбы, обуви и т.д., регулируя потребление, вводя карточную систему по всей стране. Нормировалась продажа промышленных товаров.
Дефицитным оказалось буквально все. С 10 августа были введены карточки на чай. В связи с нехваткой газетной бумаги 13 июня правительство распорядилось ограничить объем газет. В Петрограде с 10 августа молоко в первую очередь отпускалось гражданам, имеющим детей до 3-х лет (1,5 бутылки в день), во вторую – больным по справке врача (1 бутылка в день).
Но даже карточки не гарантировали приобретение указанных норм продуктов. Правительство предупреждало: «Нормы снабжения и потребления не составляют обязательства продовольственной организации доставить потребителю именно это количество продукта».
В государстве появляется так называемый «продовольственный психоз».
Доходы России за март – октябрь 1917 г. составили 17 млрд. руб., а расходы за этот период превысили 21 млрд. руб.; 70% из них было израсходовано на войну. Дефицит государственного бюджета составил 4 млрд. руб. Общий государственный долг России к 25 октября достиг 49 млрд. руб., причем 38 млрд. руб. составил внутренний долг, а 11 млрд. руб. – внешний. Только для процентов ежегодно требовалось 3 млрд. руб.
Таким образом, экономическая и финансовая политика Временного правительства не увенчалась успехом. Продолжение войн, требовавшей огромных расходов, не позволило правительству провести в жизнь ряд важных экономических мер. В стране нарастал экономический кризис, закрывались предприятия, становились безработными сотни тысяч рабочих. Валовая продукция промышленности в 1917 г. сократилась на 36% по сравнению с 1916 г. Разруха на транспорте нарушила хозяйственные связи между регионами. Неизбежным в такой ситуации стало и расстройство финансовой системы, которая потерпела окончательный крах после Октябрьской революции и была восстановлена лишь с началом нэпа.
Из всего выше сказанного (а это всего лишь часть, не сказано об отмене законной власти на местах, устранение губернаторов; состояние армии и ее настроения, автономия Украины и др.), видно что, во всех направлениях внутренней политики Временное правительство потерпело поражение. Внутригосударственная обстановка показала бессилие правительства. Церетели определил положение так: «это не только кризис власти; это – кризис революции. В ее истории началась новая эра»14. В итоге – борьба с буржуазией покончена, и начинается новый акт пьесы: идет Борьба между двумя течениями – умеренным и крайним в самом социализме, - борьба, которая после 4 июля не может окончиться миром, и, как известно после октября к власти перейдет большевикам.
3. Внешняя политика
3.1. «Новое» государство и внешняя политика
Еще до официального образования Временного правительства, а именно 1 марта английский и французский послы заявили председателю Государственной думы М.В.Родзянко, что правительства Англии и Франции выступают в деловые сношения с Временным исполнительным комитетом Государственной думы как «единственным законным временным правительством России»15. Позднее в Петроград была послана специальная миссия союзников во главе с А.Тома, который пробыл в России несколько недель, оказывая поддержку курсу Временного правительства на продолжение войны до победного конца.
В первом составе Временного правительства пост министра иностранных дел получил депутат Государственной думы, лидер конституционных демократов Павел Николаевич Милюков. В своих воспоминаниях П.Н. Милюков, писал о прочности своего положения, поскольку этот пост был «давно намечен для него общественным мнением и мнением его товарищей» и ему «не пришлось учиться на лету»16. Он обладал обширными познаниями в области истории международных отношений и современной ему внешней политики, был лично знаком со многими российскими и иностранными дипломатами.
16 марта Временное правительство обратилось к союзным и нейтральным странам с просьбой о признании. В телеграммах российским дипломатическим представителям за рубежом Милюков подтверждал верность России всем международным обязательствам, принятым на себя «павшим режимом». Союзники заверялись в решимости России вместе с другими державами Антанты «сражаться с общим врагом до конца, непоколебимо и неутомимо». Временное правительство было юридически признано союзными и нейтральными странами. Милюков тогда заявил: «Наш внешнеполитический курс будет направлен на единение с союзниками по Антанте и войну с Германией, невзирая ни на какие жертвы». По его мнению, «старое правительство было свергнуто ввиду его неспособности, довести войну до победного конца». И в силу такой позиции, он выбрал, единственно возможную линию дипломатии: «прекратить войну признавалось возможным только путем заключения общего с союзниками мира»17.
Преемственность характера и главных целей внешней политики Временного правительства определила и бережное отношение его к аппарату царского МИДа. Позднее Милюков напишет, что ценил заведенную машину с точки зрения техники и традиций и ставил себе в заслугу, что был единственным из министров, который не уволил никого из служащих.
Во внешней политике, так же как и во внутренней, ключевые дипломатические посты в союзных и нейтральных державах правительство доверило не профессиональным дипломатам, а представителям «политической общественности», лояльным к республиканской власти в России. Так, одними из первых вынуждены были уйти в отставку посланники в Лиссабоне и Копенгагене - Боткин и Букеведен, а также поверенный в делах в Берне Бибиков. Послу в Испании князю Кудашеву также предложили подать в отставку.