Вариант 2. "Е-К".

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
ЗЕМСКАЯ РЕФОРМА И ЛИКВИДАЦИЯ СИСТЕМЫ КОРМЛЕНИЯ В XYI ВЕКЕ
ПОЛИТИЧЕСКОЕ, ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА XYI ВЕКА.
ЗЕМСКАЯ РЕФОРМА И ЛИКВИДАЦИЯ КОРМЛЕНИЙ ИВАНОМ IV
ПОЛОЖЕНИЕ 19 ФЕВРАЛЯ 1861 ГОДА, КАК РАЗРЕШЕНИЕ КАЗУСА С УСТАВНОЙ ГРАМОТОЙ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Вариант 2. "Е-К".

ный окладной участок; но он искал подспорья в ускользавших от тяглового обложения угодьях и промыслах, какие доставляло обилие вод, леса. Этим можно объяснить признаки некоторой зажиточности, тогда заметные даже в малоземельных хозяйствах.14
Из сказанного выше следует, что крестьянин, исходя из своего экономического положения, не мог пользоваться правом перехода от одного хозяина к другому. Здесь кроются первичные условия крепостного права. В этом процессе имеет значение тот факт, что в составе крестьянства было два слоя: сидячий. Оседлый – старожильцы и перехожий, бродячий – приходцы. Старожильство означало давность местожительства или принадлежность
обществу, городскому или сельскому. Само по себе старожильство не имело
юридического значения в смысле ограничения личной свободы старожильцев; но оно получало такое значение в связи с каким-либо обязательством – такова была круговая порука в уплате податей. Выход затруднялся и в уплате значительного пожилого, которое рассчитывалось по числу лет, прожитых уходящим старожильцем на участке; расчет становился даже невозможным, если во дворе десятки лет жили преемственно отец и сын. Вместе с таким значением старожильства в конце XYI века устанавливается для него и точный срок давности – 10 лет. Уставная грамота, данная городу Торопцу в 1591 году говорит о «заповедных летах», в продолжение которых торопчане могли возвращать вышедших из него старинных своих тяглецов на старинные их места. Такое прикрепление крестьян к земле было полицейской мерой.15
Как на казенных землях круговая порука привела к поземельному прикреплению крестьян, так и на землях владельческих ссуда подготовила крепостное право. Ссуда создала отношения, при котором владельческому крестьянину приходилось выбирать между бессрочно-обязанным крестьянством и срочным холопством. Это была хозяйственная долговая зависимость
от лица, от землевладельца-кредитора, по общему гражданскому праву.16
Итак, крестьянское право выхода замирало само собой, без всякой законодательной отмены. Для большинства крестьян вольный переход выродился в три формы: побег (возвращал задолжавшему крестьянину свободу, но был незаконен), своз (допускался законом, но не возвращал крестьянину свободы), сдача (возвращала свободу. допускалась законом, но была затруднительна сама по себе, т. к. уходившего необходимо было заместить другим жильцом). Так на дворцовых землях великого князя С. Бекбулатовича в Тверском уезде, по книге 1580 года, из 306 случаев крестьянского перехода не отмечено ни одного заместительства, случаи нормального перехода без сто-
ронней- помощи и нарушения закона редки – 17 %, побеги не в срок и без от-
каза, без расплаты с землевладельцем – 21 %, господствующая форма перехода – своз – 61 %.17
Свозы крестьян чрезвычайно усилились в продолжении XYI века. Возникла ожесточенная борьба землевладельцев за крестьянские руки. Время около 26 ноября, юрьева дня, было порой когда в селах и деревнях разыгрывались сцены насилия и беспорядков. Приказчик богатого светского землевладельца, слуга богатого монастыря ехал в села черных крестьян или небольших помещиков и «отказывал» крестьян, подговорив их к переселению, платил за них ссуду и пожилое и свозил на землю своего господина. Жалобы мелких помещиков и государственных крестьян ярко рисуют эти Юрьевские столкновения.18
Обе формы, в какие выродилось крестьянское право перехода, а не самое это право, не улучшая положения крестьян, сопровождалось важными неудобствами для государства и государственного хозяйства, а особенно для сельских обществ с круговой порукой. Крестьянский выход превратился в одностороннюю привилегию или в игру крупных землевладельцев. Право
вывоза вызывало беспорядки и запутанные тяжбы между землевладельцами, т. к. вывоз был стеснен согласием владельца, у которого отказывали крестьяне.19
Таким образом, по своему экономическому положению крестьянин XYI века в большинстве малоземельный, весьма задолженный хлебопашец, в
хозяйстве которого все, и двор, и инвентарь, и участок, было наемное и заемное, который обустраивался и работал с помощью чужого капитала, платя за него личным трудом, и который под гнетом повинностей, склонен был сокращать, а не расширять свою дорого оплачиваемую запашку.20 Большинство
крестьян, объединенные в сельские общества, было связано круговой порукой, что обеспечивало государству платежеспособность налогов от населения. На местах управление осуществлялось кормленщиками, которые неспособны были к такому правлению, и зачастую жестоко притесняли население своих вотчин и волостельств.
ЗЕМСКАЯ РЕФОРМА И ЛИКВИДАЦИЯ КОРМЛЕНИЙ ИВАНОМ IV

Таким образом, к середине XYI века назревает необходимость проведения реформ. Начиная с 1549 года, правительство обрушивает на прежний удельно-феодальный порядок, царивший в стране, целую лавину новых установлений.21
В 1549 был созван первый земской Собор. 27 февраля на открытии общего заседания Собора царь Иван обратился к совету епископов в Боярской Думе, а затем к воеводам и княжатам (младшим князьям), т. е. к армейским руководителям, дворянскому офицерству (сынам боярским и дворянам). В совей речи царь обвинил бояр и их приспешников во многих обидах, учиненных ими в годы его бесправия дворянам и крестьянам. Царь потребовал прекратить притеснение дворян и крестьян. Тем же, кто не подчинится его приказам, грозила его немилость и наказание. Бояре обещали выполнять царские требования. Жалобы бояр, обиженных дворянами и крестьянами, подлежали рассмотрению в судах.22
Далее Боярская дума одобрила закон, согласно которому дети боярские (дворяне) по всей Руси освобождались от рассмотрения провинциальными и районными наместниками их тяжб, за исключением случаев убийства и грабежа.23 «Во всех городах Московьския земли наместником детей боярских не
судити ни в чем, опричь душегубства и татьбы и разбоя с поличным»24 Это было первым шагом к отмене системы кормления провинциальной администрации и замещению местных органов власти самоуправлением.25
В ходе законотворческой деятельности Собор 1549 года утвердил право царя следить за подготовкой нового судебника. Он был одобрен Стоглавым Собором в 1551 году. Судебник 1550 года является пересмотренным и расширенным вариантом судебника Ивана III. По своей сути Царский судебник рассматривает в основном судебные процедуры, уголовные преступления и лишь некоторые нормы гражданского законодательства.26
Среди новых важных статей в царском судебнике присутствовали параграфы, которые ограничивали судебную власть провинциальных наместников. Царский судебник подтверждал принцип крестьянской свободы – их право передвижения с одного места на другое раз в году в течение двух недель около «осеннего дня св. Георгия», 26 ноября. В судебнике устанавливалась плата за пожилое крестьянами.27
В 1551 году был созван так называемый Стоглавый Собор, который имел большое значение как для русской церкви, так и для государственных дел. Собор утвердил образец уставных грамот для провинциальной администрации. Это было связано с замыслом упразднить систему кормления и заменить ее местным самоуправлением. На Соборе также обсуждались вопросы, относящиеся к различным сферам церковной жизни и ритуала, исправления церковных книг и ритуала.28
В связи с далеко идущими реформами, начатыми правительством Ивана IV, в особенности ввиду необходимости обеспечения членов дворянской армии земельными наделами и предложенных ограничений церковных и монастырских земельных владений, равно как и для введения новых налогов с целью увеличения государственных доходов, было необходимо, прежде всего определить размах национальных ресурсов, в особенности размеры земельного фонда, бывшего в то время главным источником богатства России. Для этого была введена новая единица налогообложения «большая соха». Чем меньше был размер сохи как единицы налогообложения, тем выше был налог, который следовало уплатить. Это означало, что церковные и монастырские землевладения были оценены по более высокому уровню, нежели дворцовые и дворянские земли, и с них платилось пропорционально больше налогов. С первого взгляда может показаться, что государственные крестьяне были в наихудшем положении, но это не так. Вводя шкалу уровней налогообложения, правительство приняло во внимание тот факт, что крестьяне на государственных землях не должны были платить налоги своим владельцам, а также выполнять для них определенную работу. Общие обязанности государственного крестьянина были поэтому легче, или по крайней мере равны тем, что выпадали на долю крестьян других категорий.29
Укрепление нового государства (монархии) требовало решительной замены хищнического аппарата власти на местах, сложившегося при боярском правлении. В порядок дня встало создание аппарата чиновников государства, деятельность которых исключала бы злоупотребления в отношении казны и произвол в отношении подданных со стороны практически бесконтрольных наместников. В 1555-1556 годах в соответствии с указом об отмене кормлений отмена наместнического управления происходит по всей стране.30 Налоги были превращены в фиксированный общегосударственный налог. Происходила замена власти кормленщиков органами земского самоуправления. На местах управление (розыск, суд по особо важным государственным делам было передано в руки губных старост (губа-округ), избираемых из местных дворян; земских старост – из числа зажиточных слоев черносошного населения там, где не было дворянского землевладения, и городских приказ-
чиков – в городах. Таким образом, в середине XVI века сложился аппарат государственной власти в форме сословно-представительной монархии. Здание сословной монархии строилось снизу, с местных учреждений.31
В сферу ответственности земского правления входили поддержание различных местных дел и порядка, сбор налогов, освоение незаселенных частей района и разбор гражданских тяжб.32
Причины земской реформы связаны прежде всего с тем, что система кормлений была сопряжена с большими неудобствами как для ратной службы, т. е. для обороны страны, так и для местного управления. Мобилизация крайне затруднялась тем, что множество ратных людей было разбросано по кормлениям, а порядок управления страдал оттого, что его органы должны были покидать дела для похода. К тому же новые потребности общественного порядка требовали от управителей все большей внимательности к интересам государства и нуждам населения, к чему у кормленщиков не было ни привычки, ни охоты. Отсюда развились разнообразные злоупотребления управителей и страшное недовольство управляемых. Среди мер, которые придумывало московское правительство для обуздания слишком распускавшегося аппетита кормленщиков, особенно важен был своеобразный порядок должностной ответственности, выработавшийся из старинного права управляемых жаловаться высшему правительству на незаконные действия подчиненных управителей. Обвиняемый правитель в такой тяжбе являлся простым гражданским ответчиком, обязанным вознаградить своих бывших подвластных за причиненные им обиды, если истцы умели оправдать свои претензии; при этом кормленщик платил и судебные пени.33 Летописец пишет, что «многие грады и волости пусты учинили наместники и волостели, изо многих лет презрев страх божий и государьские уставы, и много злокозненных дел на них учиниша; не быша им пастыри и учители, но сътворишася им го
нители и разорители. Такоже тех градов и волостей мужичья многие коварства содеяша и убийства их людем: и как едут с кормлений, и мужики многими искы отъискивают; и много в том кровопролития и осквернениа душам содеяша, их же не подобает в христианском законе не слышати…»34
Переход к самоуправлению предоставлялся земским мирам как право и потому не был для них обязателен, отдавался на волю каждого мира. Но кормление служилых управителей было земской повинностью, которую земские миры, желавшие заменить кормленщиков своими выборными, обязаны были выкупить, как потом выкупались дворянские земли, отведенные в надел крестьянам, вышедшим из крепостной зависимости. Все доходы кормленщиков, кормы и пошлины, перекладывались в постоянный государственный оброк, который земство платило прямо в казну. Эта перекладка получила название откупа, а жалованные грамоты на освобождение от кормленщиков назывались откупными. Земская повинность была тесно связана и вводилась одновременно с общей реорганизацией обязательной службы служилых людей: тогда установлены были нормальные размеры этой повинности и вознаграждения за нее – поместные и денежные оклады. Поместное землевладение, усиленно развивавшееся со времени отмены кормлений, становилось главным средством содержания служилого класса; новый источник дохода, создавшийся откупными платежами, служил мобилизационным подспорьем. Из нового государственного оброка служилые люди получали «праведные уроки» - постоянные денежные оклады «по отечеству и по дородству», т.е. по родовитости и по служебной годности.35
Сельские жители вместе с городскими стали получать при Иоанне IV откупные грамоты, дававшие им право избирать из своей среды правителей и судей. В 1555 году крестьяне Устюжского уезда получили право выбрать излюбленных старост или судей; последние должны были людей судить и
управу чинить по судебнику и уставной грамоте; но в разбойных делах воло-
стных людей судят и управу чинят губные старосты. Излюбленные старосты вместе со своими крестьянами, выбирают целовальников, кому у них в суде сидеть и на рассылке быть, дьяков земских, кому судные дела писать, выбирают также людей, кому заступать место доводчиков, кому у них на поруки давать и на суде ставить; выбираются во все эти должности волостные же люди.36
Таким образом, произошли важные перемены в устройстве местного московского управления. Последовательные моменты процесса развития местного самоуправления заключались в следующих этапах:
определение прав кормленщиков, или таксация кормлений;
доклад – введение земских заседателей в суд кормленщиков;
замена кормленщиков выборными старостами, губными, а потом и излюбленными.37
В чем же царь видел успех местной общественной самодеятельности? Это выражается в участии местных земских органов в финансовом управлении. Земские старосты собирали прямые налоги. Сбор налогов косвенных, таможенных пошлин, также эксплуатация доходных казенных статей (питейное дело, соляные и рыбные промыслы и т.п.) отдавались на веру. Для этого земские тяглые общества обязаны были из своей среды выбирать и ставить по назначению правительства верных, т. е. присяжных, голов и целовальников, которым вверялся сбор таких доходов. Исправность сбора обеспечивалась кроме веры, присяги, еще имущественною ответственностью сборщиков и поручительством ставившего их земского общества. Если верный голова с целовальниками не добирал наперед назначенной суммы или ожидаемой по смете суммы казенного сбора, они должны были доплачивать недобор из собственных средств вдвое; при их несостоятельности за них платили изби-
ратели. Со временем это верное управление разрослось в целую сеть учреж-
дений, тяжело опутавшую земские общества. Ежегодно множество лиц отрывались от своих частных дел, чтобы по выбору, по очереди или по назначению исполнять эти тяжкие казенные поручения с опасностью разориться.38
Следовательно, сущность земского самоуправления XYI века состояла не столько в праве обществ ведать свои местные земские дела, сколько в обязанности исполнять известные общегосударственные приказные поручения, выбирать из своей среды ответственных исполнителей «к государеву делу». Это была новая земская повинность, особый род государственной службы, возложенной на тяглое население. Такая службы была соединена со строгим надзором и отчетностью местных органов перед центральным правительством. Главной пружиной земских учреждений и было начало мирской ответственности, круговой поруки, проведенной строго и последовательно, и потому основным побуждением к их введению надобно считать потребность в установлении государственной ответственности местных управителей, какой не подлежали кормленщики, несшие только ответственность гражданскую перед управляемыми местными обществами.39
Земские ведомства носили сословный характер. Земским старостам и целовальникам подведомы были собственно земские, тяглые люди и тяглые земли; церковные и служилые землевладельцы зависели от них только по своим землям, населенным тяглыми людьми, или по дворам на тяглой городской земле, если льготные грамоты не освобождали их от участия в земском поземельном тягле: это была зависимость поземельная, а не личная или сословная. В 1556 году предписано было в Новгородской земле всем сословиям – духовенству, служилым людям и крестьянам – для сбора казенных податей выбрать из каждой пятины по одному служилому человеку и по три человека из лучших людей других классов и этим «выборным старостам» под прися-
гой и под страхом имущественного взыскания собирать всякие казенные по-
дати. Совершалась разверстка государственных повинностей между общественными классами. Государство искало в земле не только материальных средств для деятельности, но и самих деятелей, ответственных органов местного управления. Поставка таких органов тоже пала на местные общества, как особая повинность, для исполнения которой приведен был в действие выборный механизм.40
Управление тягловыми общинами осуществлялось их же членами, дававшими клятву царю. Однако, если бояре и дворяне в высших органах управления обладали реальной властью, то местное, земское самоуправление означало лишь ответственность «целовальников» перед царем за сбор налогов. Поэтому земское самоуправление и Земские Соборы Ивана IV принципиально отличались от учреждений западных сословно-представительсвих монархий. На Западе парламенты были местом поиска правового компромисса между различными субъектами власти: королем, феодалами, духовенством, городами. В России это были совещания царя с людьми, связанными с ним клятвой и имущественной ответственностью. Если на Западе участи в деятельности городских советов было почетным и доходным, к нему стремились, то в России «целовальник» чувствовал себя заложником центральной власти.41
Что же стало с земским сословным управлением, ведавшим тяглое население? В XYII веке с повсеместным введением воевод, которые сосредоточивали в своих руках власть над всем уездом по всем делам, кроме духовных, земское сословное управление было стеснено и подчинено воеводам. Местным управлением теперь руководил представитель центральной государственной власти, приказный человек по назначению, а не земской правитель по выбору. Для местного населения воеводство стало не только восстановлением, но и ухудшением наместничьего правления. В кругу выборного зем-
ского управления остались дела финансовые, т. е. казенные сборы и дела местные хозяйственные. Ближайший надзор за действиями земской избы (места, где земской староста вел свои дела) принадлежал «советным людям», выборным гласным посадского или сельского населения уезда. С введением воеводств на земское управление пала новая тяжкая повинность – кормление воевод и приказных людей; этот расход едва ли не всего более истощал «земскую коробку». Земский староста вел расходную книгу, в которую записывал все, на что тратились мирские деньги, для отчета «советным людям». Так централизация местного управления уронила земские учреждения, исказила их первоначальный характер, лишила их самостоятельности, не уменьшив их обязанностей и ответственности.42
ПОЛОЖЕНИЕ 19 ФЕВРАЛЯ 1861 ГОДА, КАК РАЗРЕШЕНИЕ КАЗУСА С УСТАВНОЙ ГРАМОТОЙ
Теперь подойдем, наконец, к решению крестьянского вопроса, крестьянской реформе 1861 года. Наша история в продолжение веков создавала бродячее безземельное крестьянство, работающее на чужой земле и с чужим земледельческим капиталом. Вопросом государственного порядка и исторической будущности России было сделать крестьянство оседлым и работающим на земле, прочно за ним обеспеченной. Большинство крестьян уже в XYI веке было незаметно закрепощено путем долгового обязательства, и подверглось опасности кабального или полного холопства, а холоп для государства – неплательщик.43