Мораль в системе международных отношений

Содержание


Введение
Глава 1. Роль морали в международных отношениях
Глава 2. Мораль и политика
Глава 3. Право и мораль в международных отношениях
Заключение
Список использованной литературы

Мораль в системе международных отношений

В конечном счете, мирорегулирование, базирующееся на морали, представляется, с одной стороны, слишком субъективным, с другой –слишком идеологизированным, а с третьей – слишком абстрактным, оторванным от реальности, выдающим желаемое за действительность. Поэтому мораль может быть фактором мирорегулирования, но не его основой.14
Глава 2. Мораль и политика
На протяжении столетий шли споры о том, могут ли на международные отношения и международную политику оказывать влияние моральные нормы. Эти споры стали частью более широкой дискуссии о соотношении морали и политики. Эта дилемма в истории социально-политической мысли решалась по-разному. Н. Макиавелли проповедовал тезис о неприменимости морально-этических критериев к политической деятельности, которую нужно оценивать только с точки зренияэффективности способов и средств достижения поставленных целей. Подобных взглядов придерживался, например, В. Ленин, который считал, что «морали в политике нет, а есть только целесообразность». Противоположное мнение, исходящее из того, что мораль первична по отношению к праву, а следовательно, государству и политике, принадлежит И. Канту.
Эти разночтения объясняются сложностью взаимоотношений морали и политики. На заре человеческой цивилизации можно было обходиться без политики, регулируя общественные взаимоотношения и обеспечивая общественный порядок с помощью обычаев, традиций и вырастающей на их основе морали. Политика возникает вследствие регулярной недостаточности морали, как ее дополнение. Главные социальные функции политики и морали совпадают, но их базовые характеристики расходятся. В соответствии с концепцией немецкого политического философа К. Шмитта, моральная оценка общественных явлений исходит из парной категории «добро — зло», а политическая оценка опирается на антиномию «свой — чужой».15
Аморальные проявления, нередко встречающиеся в политической жизни, во многом связаны с перенесением политических принципов на область морально-нравственных отношений. Уместное в политике разделение всех объектов, явлений, событий, личностей на соответствующих или несоответствующих собственным интересам неминуемо ведет к выработке двойного стандарта при оценке неблаговидных поступков, деформирует морально-этические принципы. Именно этим объясняется часто встречающаяся ситуация, когда политические деятели активно используют против своих противников обвинения в аморальных поступках и не замечают подобных или даже больших прегрешений своих единомышленников и союзников. Для минимизации общественного вреда, который могут принести аморальные проявления в политической жизни, необходим жесткий контроль за соблюдением этических норм, регламентирующий любые виды политической деятельности.
Сформулировать новый подход к решению старой дилеммы и избежать при этом крайностей морализаторства и аморализма удалось М. Веберу. Он ввел понятия «этика убеждений» и «этика ответственности».16 Первое понятие означает оценку поступков человека в соответствии с раз и навсегда установленной шкалой, четко определяющей нравственное и безнравственное. Второе понятие предполагает оценку человеческих поступков и действий с учетом обстоятельств места и времени.
Этика ответственности особенно важна для сферы политики, где люди принимают решения в ситуациях, немыслимых для частной жизни человека, на которую и ориентируются нормы общечеловеческой морали. На основе веберовского подхода и были выработаны представления Г. Моргентау о месте и роли морали в регулировании международных отношений.
По мнению Г. Моргентау, Р. Арона и многих других специалистов в области теории международных отношений, главными моральными добродетелями государственных деятелей, принимающих внешнеполитические решения, являются осторожность, взвешенность и понимание необходимости соответствия целей и средств их достижения.17
Источником международной морали является мораль общечеловеческая. Но если субъектом общей морали является личность и сообщество людей, то субъект международной морали – это сообщество государств, каждое из которых обладает суверенитетом.
Однако содержание международной морали это не просто совокупность национальной морали суверенных государств, сложное понятие, которое включает в себя принципы, нормы и традиции общения государств в развивающейся системе международных отношений.
Формирование норм международной морали началось в глубокой древности параллельно с нормами международного права. Однако эволюция моральных норм зачастую опережала развитие норм международного права. Представления о безнравственности таких действий, как агрессия, захват чужих территорий, работорговля, колониализм существовали с давних времен. Но еще долго эти действия и явления оставались законными с точки зрения тогдашнего международного права. Лишь в XX столетии международное право в этих вопросах пришло в соответствие с нормами международной морали.
Из факта опережающего развития морали по отношению к праву не следует делать вывод о ее более важном значении в процессе регулирования международных отношений. Напротив, необходимо помнить об ограничениях и недостатках, которые присущи нормам международной морали. Дело не только в том, что нарушение моральных норм, подобно нарушению политических норм, не влечет за собой правовых последствий, а виновники нарушений не несут юридической ответственности. Моральные нормы существуют лишь в сознании людей, поэтому они весьма субъективны и допускают самую разную трактовку, могут не только сглаживать, но и усугублять разногласия между государствами, провоцировать конфликты в международных отношениях. Вольная трактовка морально-этических норм при желании может оправдать любые действия в международной политике. В итоге регулировать международные отношения будет только сила.18
Еще один фундаментальный недостаток моральных норм связан с механизмом их воздействия на международные отношения. Существует два основных пути такого воздействия: первый — на уровне отдельных индивидов через их сознание и убеждения; второй — через общественное мнение, формирующееся на основе определенной системы этических принципов. Первый путь предполагает, что внешнеполитические решения принимают люди, для которых моральные нормы не являются пустым звуком, которые честно выполняют свой служебный долг и одновременно не допускают безнравственных поступков. Но речь уже шла о том, что политическая деятельность стимулирует формирование двойных стандартов, разрешающих аморальные действия, если они способствуют достижению определенных целей. Кроме этого, властью могут обладать и безнравственные люди. История одного XX в. дает возможность составить длинный список диктаторов, для которых не существовало понятия «мораль». Достаточно вспомнить А. Гитлера.19
Второй путь воздействия морали на международную политику требует наличия развитого института общественного мнения. Общественное мнение по своей природе склонно оценивать все политические решения и действия с морально-этических позиций, приветствуя нравственные поступки и осуждая безнравственные. Но оно не всегда имеет возможности для формирования и функционирования. В условиях авторитаризма и тоталитаризма общественного мнения как независимого явления не существует. Но и в демократических странах влияние общественного мнения на политику, в том числе и международную, не всегда одинаково. Оно увеличивается в период избирательных кампаний, когда политические партии и политические лидеры заинтересованы в привлечении голосов избирателей и поэтому озабочены тем, как в глазах общественности выглядит их деятельность. После окончания выборов и до начала следующей избирательной кампании политические элиты теряют интерес к общественному мнению и могут им пренебрегать, если этого требуют их текущие интересы.20
Системообразующими факторами международной морали являются общепризнанные системы международных ценностей, идеалов, целей и принципов.
Общая мораль относительно самостоятельна по отношению к праву, функционирование же международной морали немыслимо без ее тесного взаимодействия с правовым регулированием. Общая мораль в меньшей степени связана с политикой, в то время как международная мораль напрямую связана с ней и имеет четко выраженный политический характер.
Нормы общей морали более традиционны и консервативны, а международной - более подвержены изменениям. В общей морали объектом нравственной регуляции является прежде всего личность и коллектив, а международной - все мировое сообщество.
Таким образом, можно сделать вывод об относительно самостоятельном статусе международной морали. В связи с этим следует отметить, что международная мораль является подсистемой по отношению к двум системам - нравственной системе и системе международных отношений. Одновременно с этим она обладает всеми системными признаками, которые позволяют говорить об ее относительной самостоятельности. Прежде всего это наличие у международной морали своего содержания, своего генезиса, собственных системообразующих факторов, разветвленной структуры, собственных функций.
Наряду с понятием «международная мораль» существует понятие "мораль межгосударственная". Эти понятия, имея между собой много общего, в то же время обладают и существенными специфическими особенностями.
Межгосударственная мораль отличается от международной морали по субъектному признаку. То есть, в межгосударственных отношениях субъектами являются государства, а в международных - не только государства, но и негосударственные структуры. Кроме того, межгосударственная мораль отличается и подчеркнутым "лидерством" права над моралью. В отношениях между государствами господствует сила официальных договоров, соглашений, деклараций.
В отличие от межгосударственной морали международная мораль является многосубъектной. Сферой регуляции является не только государство, но и негосударственные международные и региональные формирования, миротворческие, экологические и гуманитарные движения, структуры по правам человека, "клубы" бывших глав государств и правительств и т.д. Причем такие субъекты международных отношений формируются и функционируют, прежде всего, на мировоззренческой и нравственно-этической основе и оказывают воздействие на государственную власть силой общественного мнения, апелляцией к человеческому разуму, принципам гуманизма и демократии.
Международная мораль включает в себя как общечеловеческие ценности в качестве центрального элемента, так и весь духовно-нравственный мир разных культур и цивилизаций.21
Ядром механизма международной морали является международное моральное сознание, в котором нормы, принципы, понятия добра и справедливости, долга, запрета, оценки получают нравственное измерение.
Только те нормы, которые закреплены в международном сознании, способны участвовать в регуляции международных отношений. Международные моральные нормы способствуют созданию модели обязательного поведения государств.
Можно выделить ряд механизмов функционирования международной морали:
Нормативный, предполагающий выработку и функционирование моральных норм.
Механизм нравственного саморегулирования с опорой на внутренний нравственно-интеллектуальный потенциал личности: самовыражение, самораскрытие, саморазвитие, самоуправление, способность и готовность к изменениям и инновациям.
Механизм социализации, предполагающий адаптацию к внешней нравственной среде и умение управлять собой и влиять на окружающих в положительном направлении.
Мотивационный механизм, придающий мотивам, ценностям, интересам и потребностям разную нравственную окраску.
Оценочный механизм, опирающийся на самодиагноз, самооценку, самоконтроль, сочетающийся с взаимоконтролем.
"Энергетический механизм", при помощи которого в нравственную саморегуляцию включаются такие факторы, как воля, внимание, эмоции.22
Глава 3. Право и мораль в международных отношениях
Еще одно направление нормативного мышления в сфере международных отношений и их регулирования связано с попытками преодолеть анархизм внешней среды путем создания полноценного международного права. Речь идет о том, чтобы в международную сферу внедрить такую же правовую систему, какая функционирует внутри государства. Международное право должно было бы стать таким же неотвратимым, как естественное право внутри страны.
На всем протяжении человеческой истории – с пещерного века до нынешней глобализации – идея права в системе управления обществом или миром играла центральную роль. Ее точкой отсчета было осознание того факта, что для нормального и стабильного существования различных национальных интересов необходим порядок, а хаос – неприемлем, поскольку он конфликтогенен и разрушителен.23
В самом деле, каждое общество, многочисленное или незначительное, создавало для себя набор принципов, в рамках которого оно развивалось. Эти рамки включали в себя важнейшие положения относительно того, что можно делать и чего нельзя. Они, правда, предполагали не наличие разрешительных актов, а существование запретительных установлений (в соответствии с правовым принципом – разрешено все, что не запрещено).
Право – тот элемент, который связывает воедино членов сообщества в их причастности к признанным ценностям и стандартам. Это право добровольное, дающее простор индивидуумам устанавливать собственные взаимосвязи с правами, обязанностями, друг с другом. Но оно и принудительное, ибо наказывает тех, кто выходит за рамки существующих установлений.24
Поэтому понятно желание привнести подобную же схему в международные отношения с тем, чтобы преодолеть их анархический характер и обеспечить возможность мирорегулирования на юридической основе. Это предполагало бы, что принятые правила поведения и установления имели бы обязательный характер для всех субъектов международных отношений, ибо обязательность исполнения без исключений является предпосылкой любого права. Идея эта ведет свое начало от схем, предложенных голландским юристом и социологом Гроцием – одним из основателей современного международного права. В конечном счете, сообщество суверенитетов, по мнению Гроция, превращалось бы в международное общество, субъекты которого равны между собой, поскольку на них в одинаковой степени распространяются всеобщие установления.25
Между тем, по мнению британского профессора М. Шоу, «положения международного права, следовало бы отличать от того, что обычно относят к традиционным знакам соблюдения приличий во внешнем мире (например, салют в честь флага кораблями, принадлежащими к различным государствам, неприкосновенность дипломатического персонала и т.д.). Подобные знаки скорее всего являются данью вежливости и традициям, а не следованием закону, действующему во внешней сфере». В то же время, как утверждал М. Шоу, международное право, действующее во внешних сношениях государств, нельзя связывать и с моралью. Хотя и то, и другое в чем-то пересекаются, первое (как по форме, так и по содержанию) относится скорее к правовому аспекту международных отношений, в то время как мораль в системе международных отношений – это часть этики и ценностей, исповедуемых обществом. Это, конечно, не означает, что международное право может быть отделено от системы ценностей, из которой оно произрастает.26
Однако, несмотря на все предпринимаемые с тех пор усилия создать полноценное международное право, которое работало бы так же эффективно и оперативно, как право внутреннее, выровнять их между собой, по мнению многих юристов и политиков, так и не удалось. На деле «существует масса различий между правом, функционирующим внутри страны (так называемым муниципальным правом), и правом, оперирующим за ее пределами: во внешнем мире, в отношениях между государствами, международными организациями и в некоторых случаях – индивидуумами».27
Основная причина – отсутствие иерархии, центральной власти в системе международных отношений и наличие огромного числа суверенитетов, которые, если и не равны, то равноправны и не признают над собой иной высшей власти помимо самих себя. Внутреннее право находится над человеком, организацией, обществом: в известном смысле оно основано на подчинении (субординации). Напротив, международное право располагается не над государствами, а между ними: оно в большей мере основано не на подчинении, а на координации их усилий. «Во внутренней системе индивидуумы, субъекты права, будучи “рабами закона”, имеют лишь один выбор: либо подчиняться закону, либо нет. Сами они не создают право, это делают за них специфические институты – правительство, парламенты, местные органы власти.
В противоположность этому в международной правовой (нормативной) системе именно субъекты, сами государства создают законы, и они же подчиняются или не подчиняются им. Это различие имеет глубокие последствия как в плане источников права, так и средств принуждения к соблюдению согласованных норм и правил поведения». Хотя теоретически любое положение международного права обязательно для исполнения всеми субъектами международных отношений (часто в национальных конституциях оговорено, что в случае разночтения приоритет отдается праву международному), на практике это не так.28
Формально международное право – всесильно. На деле же исполнение тех или иных его установлений в большей мере зависит не от их правового характера, а от того, насколько эти установления соответствуют на данный момент интересам страны, насколько она обладает силой противостоять давлению внешнего мира. И когда они не соответствуют им, то приоритет отдается национальным интересам; международные установления «не замечаются» государством, которое в этом случае применяет систему двойного стандарта, требуя соблюдения права от других и игнорируя его – в отношении себя. Подобный подход облегчается тем, что международные установления, отражая плюрализм национальных интересов, фиксируются обычно в компромиссном варианте, и это создает возможность различной их интерпретации. Иногда же эти установления просто противоречивы в рамках одного и того же документа.
Международный суд в Гааге принимает к исполнению дела (касающиеся споров или конфликтов между государствами) только в том случае, если соперники заранее объявляют, что готовы принять юрисдикцию суда. Чаще же государства сами устанавливают законодательные основы своего международного поведения. США фактически вели войну против Северного Вьетнама, руководствуясь Тонкинской резолюцией Сената 1964 года, а не решением СБ ООН. Советcкий Союз ввел в 1979 г. войска в Афганистан, руководствуясь решением Политбюро ЦК КПСС, а не ООН. Американцы ушли из Вьетнама, а СССР из Афганистана не потому, что их руководители вспомнили о международном праве, а потому, что обе сверхдержавы проиграли войну. Американцы оккупировали Ирак и свергли режим С. Хусейна, игнорируя все писанные и неписанные нормы права. Такое явление, как международный терроризм, фактически полностью выпадает из правового поля. Скорее наоборот, игнорируя нормы международного поведения, он обретает определенные преимущества. Международное право, если признать, что оно существует, во всех этих случаях не работало, и никто не мог заставить его функционировать в должном режиме.29
Неоднократно предпринимались попытки ввести под юрисдикцию международного права преступления против человечности. Наиболее значительный шаг в этом направлении был сделан в ходе Нюрнбергских процессов. Осуждены были не только отдельные личности, но и целые организации (СС, например). Этот прецедент позволил после кровавой трагедии в распавшейся Югославии создать в 1993 г. Международный трибунал по преступлениям против человечности на территории этой страны.
Процесс над бывшим президентом Сербии С. Милошевичем создал другой правовой прецедент – юридическая ответственность государственного деятеля за методы его правления.