Вклад графоф Строгановых в российскую экономику ,политику, культуру в 18-19 вв.

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. СТРОГАНОВЫ – ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ И ПОЛИТИКИ
ГЛАВА 2. ВКЛАД СТРОГАНОВЫХ В КУЛЬТУРУ РОССИИ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Вклад графоф Строгановых в российскую экономику ,политику, культуру в 18-19 вв.

Вслед за Таманским заводом Строгановы построили Билимбаевский. Его строительству предшествовала тяжба с Акинфием Демидовым, который делал заявки «про запас», чтобы таким путем избавиться от конкурентов. На этот раз экспансивный Демидов вторгся в пределы владений Строгановых и пытался записать рудники на реке Билимбахе на свое имя. Барону Александру Строганову, который подал челобитную в Берг-Коллегию в обоснование своих прав, пришлось ссылаться на привилегию 1719 года, отдававшую предпочтение при постройке заводов владельцам земель, на которых была обнаружена руда. Нахрапистому Акинфию Демидову не удалось тогда выиграть дело у своих именитых соперников (что он много раз неправедно делал у более слабых). Несомненно, что домогательство Демидова оказало некоторое влияние на строительство Билимбаевского завода.
При строительстве третьего, Юго-Камского завода Строгановым пришлось преодолевать сопротивление уже казны, которая хотела построить там медеплавильные печи и имела приоритет. При поддержке Соляной конторы Строгановым удалось, хотя и не сразу, добиться своего, и они в 1746 году построили завод, допустив при этом ряд нарушений законов. По этому поводу возник скандал. Строптивый прокурор Берг-Коллегии Суворов пытался опротестовать действия Строгановых, но от этого пострадал лишь сам, — настолько было сильно влияние Строгановых при дворе.
Раздел имущества Строгановых между братьями Александром, Николаем и Сергеем в 1747 году ослабил их позиции. Наиболее предприимчивым оказался Александр Строганов, который построил Кусье-Александровский завод и начал хлопоты по другим, однако вскоре скончался. Его дело продолжила энергичная вдова, Мария Артемьевна Строганова, которая не только значительно расширила Кусье-Александровский завод, но и построила Нытвенский, а также другие заводы, после чего металлургическое производство баронессы приобрело самостоятельное значение. Это был редкий случай в то время, когда в роли промышленника выступала женщина.
На государственной службе оставил след Сергей Григорьевич Строганов (1707—1756 гг.), который играл важную роль в правление Елизаветы Петровны. Его сын, Александр Сергеевич (1733—1811 гг.), известен как государственный деятель времен Екатерины II. На рубеже XVIII—XIX веков он также был президентом Академии художеств, директором Публичной библиотеки в Петербурге. Особо следует подчеркнуть его деятельность на посту президента Академии художеств. Его огромное богатство, либерализм и любовь к искусству, придворные связи благоприятно сказались на положении Академии, укреплении ее авторитета. Так, будучи президентом Академии, он сумел добиться пересмотра штатов и Устава, подобрал квалифицированных преподавателей.
Острослов и весельчак, добрый по натуре человек, он смог создать в Академии атмосферу, которая была лишена дворянской спеси, открыл сюда доступ представителям «подлых» сословий, в частности — Венецианову. Он в конце жизни добился того, что многие иностранцы считали за честь стать членами Российской Академии художеств. Вскоре Строганов был назначен председателем Комитета по строительству Казанского собора, который Павел I заложил незадолго до смерти. Графу удалось добиться устранения архитектора Бренна, с которым возникали разногласия во время работы, и назначения молодого неизвестного Воронихина, создавшего шедевр архитектуры Петербурга, которым восхищается вот уже которое поколение петербуржцев.
Необычна судьба и другого яркого представителя рода Строгановых — Павла Александровича (1772— 1817 гг.). Родившись в Париже, во время Великой Французской революции он посещал заседания Якобинского клуба, за что был отозван Екатериной II в Россию и сослан в одну из своих деревень. В 1796 году, при Павле I, получил разрешение переехать в Петербург, где сблизился с наследником престола, будущим императором Александром I, при котором стал одним из основателей Негласного комитета (центра либеральных реформ). С 1802 года — сенатор, в 1802—1807 гг.—товарищ министра внутренних дел. После отказа Александра I от либерального курса Павел Александрович отошел от политической деятельности.
Поступив в 1807 году на военную службу, он участвовал в войнах с Францией, Швецией, Турцией. Во время Отечественной войны 1812 года командовал гренадерской дивизией, отличившейся в Бородинском сражении. В 1814 году получил чин генерал-лейтенанта и ушел в отставку. Так закончилась карьера этого неординарного человека, который ничего не добавил для роста состояния Строгановых, но оставил определенный след в российской истории как либерал и военный.
Сергей Григорьевич Строганов (1794—1882 гг.) отличился как деятель другого плана. Как военный он также принял участие в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах: в русско-турецкой и Крымской войнах. Как государственный деятель он в 1826— 1847 годах содействовал преобразованиям системы образования России на узкосословных, реакционных началах Николаевской эпохи. В 1859—1860 гг., занимал пост московского генерал-губернатора, с 1856 года — член Государственного Совета. Один из крупнейших помещиков России (владел полутора миллионами десятин земли и более 90 тысячами крепостных), в период подготовки реформы 1861 года примыкал к консервативной помещичьей оппозиции. В период с 1860 по 1870 гг. поддерживал реакционные реформы графа Д. А. Толстого в области народного образования.
Сергей Григорьевич Строганов был известен и как меценат, коллекционер, археолог. В 1825 году основал бесплатную художественную школу, известную сегодня как Московское Строгановское высшее училище. В 1837—1874 гг. был председателем Московского общества истории и древностей российских. Он также был основателем и пожизненным президентом Археологической Комиссии.
ГЛАВА 2. ВКЛАД СТРОГАНОВЫХ В КУЛЬТУРУ РОССИИ
Род Строгановых вошел в русскую историю не только как семейство купцов, государственных деятелей и военных. Огромное значение имеют их деяния для русской культуры.
К числу памятников истории и литературы, например, относится упоминавшаяся уже выше Строгановская летопись «О взятии Сибирской земли» — одна из ранних сибирских летописей. О времени ее составления существуют различные точки зрения: одни называют 1620—1630 гг., другие— 1668—1673 гг. Основанная на данных и материалах Строгановского вотчинного архива, в том числе — на переписке Строгановых с дружиной Ермака, летопись содержит обстоятельное изложение событий начального этапа присоединения Сибири к России. Естественно, что в ней особо выделена роль Строгановых в организации похода Ермака6.
Другим, пожалуй даже более известным, «наследством» рода стала Строгановская школа в иконописи. Это одно из стилистических направлений живописи XVI — начала XVII вв. Для произведений Строгановской школы характерен ряд общих черт: небольшой размер, утонченная миниатюрность письма, изысканность палитры (построенные, в основном, на полутонах, золоте и серебре) и пр. К числу наиболее известных мастеров Строгановской школы относятся Емельян Москвитин, Прокопий Чирин, Стефан Пахиря, Назарий и Никифор Савины, Истома.
На средства Строгановых в 1679 году был издан первый русский теоретический трактат по музыке композитора Н. Дилецкого «Музикийска грамматика» с авторским посвящением «во благородных благородному». А церковные хоры строгановских крепостных с многоголосием пользовались широкой популярностью в столице.
Следует сказать, что во все времена Строгановы были людьми, «одержимыми» стремлением к прекрасному. И великое богатство им было нужно не само по себе, а для строительства десятков храмов, для поддержки художников, архитекторов, музыкантов и писателей.
С древнейших времен они хранили в своих родовых архивах уникальнейшие русские летописи, древнейшую богослужебную христианскую и светскую литературу, а также рунические славянские манускрипты времен дохристианских: большая часть известной ныне «библиотеки новгородских волхвов» восходит к родовому строгановскому архиву. И можно с уверенностью заявить, что именно в этой непрекращавшейся высочайшей культурной традиции и была сила рода Строгановых, причина их удач на любом поприще — удач, позволивших Строгановым в течение столетий служить Отечеству.
Александр Сергеевич Строганов страстно увлекался всеми формами прекрасного. В Европе он собрал коллекцию картин самых прославленных художников, среди коих были, например, полотна Рафаэля и Караваджо, впоследствии привезенные в Россию и выставлявшиеся в строгановской картинной галерее. Видимо, Александр Сергеевич надеялся, и не без оснований, что развитие культуры и просвещения приведет страну к переустройству политической и экономической жизни, продвинет ее к столь нужным реформам, и прежде всего к отмене «крепостного права», против коего всегда выступали Строгановы.
Следует заметить, что во владениях самих Строгановых крепостное право было скорее номинальным. К примеру, «крепостной» Волегов (будущий историк рода Строгановых) управлял всеми их «вотчинами», другой «крепостной» Воронихин стал знаменитым архитектором (по его проекту построен Казанский собор в Санкт-Петербурге). Во владениях Строгановых работали школы для крепостных, а наиболее одаренные молодые люди могли продолжить образование как в российских столицах, так и за рубежом.
Но это только отдельные штрихи к портрету удивительного русского рода. Главное же, что определяло его жизнь, было скрыто от широкой публики.
Сам А.С. Строганов был членом и одним из учредителей наиболее влиятельной во Франции тех лет клермонтской ложи «строгого послушания». Среди его друзей был знаменитый принц Ракоци, он же граф Сен-Жермен, прославленный как «чародей» и... дипломат, живший при всех европейских дворах и участвовавший чуть ли не во всех дворцовых переворотах XVIII столетия (в том числе и в приходе к власти Екатерины II). Был знаком А.С. Строганов и с не менее известным графом Калиостро7.
Дела и цели масонов середины XVIII столетия не во всем ясны. Но известно, что русские вельможи тогда имели в сих делах чуть ли не решающий голос. И ныне в этой области «всплывают» удивительные, загадочные факты — например, связи их учения с индийскими ведическими доктринами. Известно, к примеру, что тот же Сен-Жермен в сопровождении русского вельможи Р.И. Воронцова (кстати, дяди первой жены А.С. Строганова) совершил длительное путешествие в Индию. И в тех ложах тогда изучали не только индийские, но также и славянские ведические рукописи, ибо так называемое «русское язычество» по сути является одной из ветвей общемировой ведической традиции.
Изучали тогда и знаменитую «Книгу Белеса». Можно с уверенностью предположить, что она с XI века хранилась в библиотеке французских королей, которую привезла во Францию из Руси дочь Ярослава Мудрого Анна, когда вышла замуж за французского короля Генриха 1 Капета.
А.С. Строганов был одним из тех трех высших масонов (наряду с Шевальри и бароном Туссэном), которые учреждали в 1773 году высшие степени в только что образованной ложе «Великий Восток Франции». Эта ложа с тех пор и поныне оказывает весьма заметное влияние на политику в мире. И ведь буржуазно-демократические идеи «Великого Востока» были отчасти выражением идей и самих русских промышленников Строгановых. Очевидно, сии идеи были унаследованы Строгановыми от их пращуров, новгородских купцов, помнивших о вечевой власти, прославляемой и в родовых книгах из их рунического архива.
Возвратившись в Россию, А.С. Строганов также занимался делами ордена. Он был одним из учредителей российского «Капитула Феникса», управлявшего всеми российскими масонами. Он также собрал вокруг себя крупных ученых; все они принадлежали к просветительскому Ордену розенкрейцеров.
Но тут следует особо отметить, что для А.С. Строганова учение масонства было важно не само по себе. Факты свидетельствуют: в политических масонских делах, как и в деятельности промышленника или мецената, А.С. Строганов прежде всего искал средства для усиления могущества и влияния, но не своего лично, а России. И если в политике масоны лож, ориентированных на интересы Запада, вскоре начали переигрывать «русских зиждителей», то в области культурной интересы их еще долго во многом совпадали. И А.С. Строганова все более интересовало именно просветительское направление в масонстве8.
Все имеющиеся в его распоряжении средства он направлял на развитие российской науки и культуры. И это было не просто меценатство, но широчайшая культурная деятельность. В России он возглавлял Императорскую Академию художеств и был директором Императорских публичных библиотек. Он открыл картинную галерею, первую общедоступную библиотеку в саду при своем дворце. Он покровительствовал скульптору Мартосу, художникам Левицкому, Боровиковскому, Щукину, Венецианову. На его средства жил поэт Гнедич; и именно благодаря покровительству Строганова он составил знаменитый перевод «Илиады» Гомера, доныне считающийся классическим. Строганов был дружен с Фонвизиным, с Державиным.
Благодаря Александру Сергеевичу Строганову, а также его сыну Павлу, Россия приобрела прославленную коллекцию древнейших рукописей. Часть их вошла в царское собрание Эрмитажа, а часть (и прежде всего славянские рунические рукописи) перешла в «Музеум» А.И. Сулакадзева.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Последним деянием А.С. Строганова было строительство Казанского собора в Санкт-Петербурге. И кстати, в сем строительстве в качестве членов попечительского совета участвовали все «российские розенкрейцеры», «русские зиждители», приближенные к А.С. Строганову, в том числе П.П. Дубровский и А.И. Сулакадзев.
Заканчивал дела по строительству сего собора Александр Сергеевич, уже будучи тяжело больным. После торжественного молебна по случаю освящения собора 15 сентября 1811 года А.С. Строганов подошел за благословением к митрополиту и, как бы предчувствуя свою скорую кончину, произнес: «Ныне отпущаещи раба Твоего, Владыка, с миром...»
Сосредоточение в одних руках огромных богатств позволило Строгановым тратить значительные средства на возведение в своих вотчинах церквей и хором, для убранства которых организовывались различные художественные промыслы. Так появились Строгановская школа в иконописи, Строгановское шитье, эмальерное и ювелирное искусство. Особое внимание уделяли они своему родовому гнезду — Сольвычегодску. Их городские хоромы, возведенные в 1564 году, а затем в течение XVI—XVIII вв. неоднократно перестраивавшиеся, отличались монументальностью и пышным декором, а дворня насчитывала свыше 600 человек. В конце XVI века Строгановы возвели домовую церковь — «по себе память и на поминок ныне и впредь» — огромный каменный Благовещенский собор и усыпальницу, сохранившиеся до сих пор. Обращает на себя внимание одна характерная деталь — молельное ктиторское место Строгановых неподалеку от царских ворот. По своим формам оно напоминает тронное место Ивана Грозного в Успенском соборе Московского Кремля, — так высоко ставили себя эти русские купцы, дававшие взаймы царскому двору.
Широкая публика в Александре Сергеевиче Строганове видела лишь мецената, любителя искусств, далекого от политики. И хотя он всегда сопровождал, к примеру, императрицу Екатерину II, это объяснялось будто бы лишь тем, что он был любезным и остроумным партнером по игре в бостон... Только почему-то после подобных партий императрицей принимались решения, которые перекраивали политическую карту Европы.