Роль ритуала в культуре

Введение
Глава I. Ритуальность в системе культуры
1.1. Ритуал как инструмент культуры
1.2. Функции ритуала
1.3.Ритуал и мифологическое мировоззрение
1.4.Ритуал и иероглифическая культура
Глава II. Обряды и церемонии
2.2. Ритуалы жизненного цикла
2.3. Ритуал жертвоприношения
2.4. Развитие обряда молитвы
2.5. Семиотизация мира в ритуале
Заключение
Список использованной литературы

Роль ритуала в культуре

1.4.Ритуал и иероглифическая культура
Ряд наиболее древних высокоразвитых культур характеризовались иероглифическим способом фиксации опыта. Казалось бы, это должно было привести к естественному взаимодействию, однако это не произошло в силу того, что очерченная иероглифом сфера сакрального не допускала никакого взаимодействия со внешним. Цикличность, идея возврата, единое представление об ответственности перед знанием как сакральным – все это является характерными особенностями иероглифических культур, несомненно, связанных с особым способом ведения хозяйства. Появление письменности связано с расслоением и образованием государства, которое воспринимается как сакральная инстанция. Иероглифы как письмена богов сакрализуют сферу Собственного. В отличие от пиктограммы, иероглиф не только визуален, но связывает определенный сакральный символический ряд. Иероглифическая культура предполагает сакральное Собственное и сакральное Чуждое («божественное»). Эти сферы допускают взаимодействие, тесно связанное с иероглифом. Священная Книга отображает сакральную область в космогоническом ритуале.
Слова, употребляемые для обозначения ритуала в шумерском и аккадском языках, всегда связаны не только с самим действием, но и с порядком, в который вписано действие. Оно обозначает некий феномен, выделившейся из хаоса своей формой и энергией и сразу после выделения встроенный в пространственно-временной ряд подобных же феноменов. Народы Древней Месопотамии понимали ритуал, главным образом, в календарно-астрологическом контексте.
Ритуальные тексты всегда записывались последними и только тогда, когда устной традиции грозила опасность забвения. Текстовые жанры, из которых дошли до нас месопотамские ритуалы, чрезвычайно разнообразны. В шумерское время ритуалы аранжировались учителями писцовых школ и превращались ими в гимны различным городским богам и храмам. Наибольшую ценность из ритуальных записей этого времени представляют два глиняных цилиндра (Цилиндры Гудеа), на которых подробно описан обряд построения и освящения храма в честь главного бога города Лагаша. От эпохи III династии Ура дошли многочисленные гимны в честь обожествленных правителей этого царского дома, и в этих гимнах весьма подробно и поэтично описан ряд важнейших ритуалов с участием царя. Традиция царских гимнов продолжилась и в Старовавилонскую эпоху, замечательную своими большими и чрезвычайно ценными в фактическом отношении описаниями царских ритуалов. Кроме гимнов, от этой же эпохи дошли записи любовных и погребальных песен цикла «Инанна-Думузи», весьма богатых сюжетами, связанными с ритуалом весенне-летнего цикла. В Средневавилонское время и позже к гимнам и песням прибавляются комментарии календарного характера, в которых название каждого месяца объясняется через праздники, проводимые в этом месяце. Наконец, в ассирийскую и селевкидскую эпохи появляются полноценные неаранжированные записи ритуала как такового, создаются целые текстовые серии ритуальных записей, ритуалы подробно фиксируются в сериях заклинаний против злых духов и колдунов. От этой же поры доходит несколько учебных пособий для жрецов, в которых подробно расписаны основные ритуалы, проводимые в ассирийских храмах.1
Среди записанных месопотамских ритуалов преобладают календарно-астрологические, а из них – новогодние, связанные с царской властью, ритуалы священного брака. На второе место по частоте записи следует поставить ритуалы изгнания злых духов и колдунов. Они тесно связаны с очистительными и погребальными, поскольку предусматривают различные действия и слова, направленные на усмирение голодного духа предка, равно как и на восстановление здоровья, поврежденного этим духом.
Ритуал и письменность встретились в культуре Древней Месопотамии как два равноценных способа реконструкции действительности. При этом ритуал восстанавливал космический прапорядок, существовавший до разделения частей мира, а письменность соединяла человеческое сознание с событиями социальной истории, с реальными предками человека, жившими в определенную эпоху (пусть и условно определяемую). Этот уникальный момент равновесия двух способов гармонизации культуры завершился к концу I тыс. до н.э. победой письма над ритуалом. Впрочем, это происходило уже за рамкой месопотамской истории.
Глава II. Обряды и церемонии
Ритуал относится к числу символических форм поведения. Более того, ритуал – высшая форма и наиболее последовательное воплощение символичности.
Обряд или ритуал, это определенный порядок действа, наработанный родом и сохраненный им, как мера, обеспечивающая выживание рода и индивида. Род непрерывно поставляет обрядовые формы, добавляет новые нормы, правила, порядки к прежде созданным. Мы рассматриваем ритуал, обряд, как синонимы и определяем как совокупность установленных обычаем действий, пребывающих в состоянии изменения, а поэтому непрерывно обновляющихся в искусственной среде.
Ритуал имеет культурное происхождение, по мнению К. Лоренца и выполняет три функции: запрета борьбы между членами группы; удержание их в замкнутом сообществе; отграничение данного сообщества от других групп.1
Выделяют два типа ритуала – календарные, касающиеся в первую очередь общества в целом и ритуалы жизненного цикла, затрагивающие индивида.
Вторые подразделяются на «рамочные» обряды (родильный и погребальный), серединные обряды (бракосочетание, возрастные инициации). С помощью первых символически оформляются начало и конец жизненного пути, при помощи вторых – все важнейшие события, происходящие в середине этого пути. Серединные ритуалы иначе именуются переходными (переход от одного возраста в другой, с одной стадии жизненного цикла на другую). Переходные ритуалы отличают происхождение человеком важных жизненных этапов: рождение, зрелости, брака, смерти. Самым ярким примером таких ритуалов считается у всех народов ритуалы инициации.
В Западной Африке у народности менде девушек, достигших зрелости, принимают в Санде – тайный женский союз. В обряд инициации (посвящения) входит и танец в масках, которым танцоры выражают свою причастность к общему действу. Маски союза Санде олицетворяют силу, страсть и женские достоинства и воспринимаются менде как символическое выражение женской красоты. Назначение ритуала жизненного цикла – символическое обозначение границ между старым и новым статусами. В родильном ритуале новорожденный превращается в человека, включенного в культурный социум существа. В свадебном обряде невеста становится женой. В погребальном обряде живой переходит в статус мертвых. Смысл инициации - переход юноши в статус взрослого члена сообщества. Атрибуты прежнего статуса (пуповина у новорожденного, одежда у покойного) уничтожаются, и через сложную систему ритуальных действ новорожденный, пройдя ряд очистительных процедур, наделяется атрибутами нового статуса. Универсальный способ символизации нового состояния – переодевание в новую одежду.
Календарные ритуалы разбивают жизненный цикл общества на значимые периоды (сезоны). Для того, чтобы один период (сезон) сменился другим, нужен очередной ритуал. Они придают дискретность течению времени. Кроме календарных ритуалов и ритуалов жизненного цикла, в самостоятельную категорию выделяют невзгодные обряды, которые совершаются при болезнях и бедствиях, например, неурожаях. В ритуале выделяют три фазы: фаза выхода из старого состояния, фаза перехода и фаза включения и новое состояние.
2.1. Календарные ритуалы
Членение времени с помощью ритуалов предполагает, что, несмотря на естественные изменения, мир остается таким, каким его зафиксировал последний ритуал. Для того, чтобы один период (сезон) сменился другим, нужен очередной ритуал. Мир не меняется сам по себе, постепенно и спонтанно, как это представляется современному человеку. Поэтому календарный обряд в традиционной культуре вовсе не обязательно следует «за природой». Встреча весны может происходить тогда, когда реально еще стоит зима. И наоборот, после совершения обряда, какой бы зимней ни была погода, она считается весенней. Дискретность диктуется не природными процессами, а задается ритуалами.
В календарном ритуале главным символом доли является обрядовый хлеб. Особенностью новогоднего хлеба является его состав. Например, в Закарпатье, где к Рождеству выпекается крачун, в его середину стремятся вложить понемногу от всех продуктов, которые употребляются в доме. Тот же принцип собирания всех продуктов и приготовления из них главного ритуального символа можно обнаружить в белорусской рождественской прижанине.1
Символика старого и нового обыгрывается на разных уровнях новогоднего ритуала. Показательна в этом смысле одна из наиболее распространенных святочных игр «в кузнеца».2
Судя по этнографическим материалам XIX-XX вв., в календарных обрядах типа Масленицы, Костромы, Ярилы использовались главным образом искусственно создаваемые символы антропоморфного характера.
Само изготовление ритуального символа далеко не везде и не всегда получало обрядовое оформление, хотя о нем могут свидетельствовать, например, ограничения на состав участников.
Начало нового периода является по сути дела продолжением ритуала, его второй частью, ориентированной на создание порядка, максимально приближенного к тому, который был в первый раз. Ситуация Начала воссоздается с помощью серии актуальных начал, первых действий, имеющих подчеркнуто ритуальный характер. Все явления, действия, поступки, совершаемые впервые в новый отрезок времени, приобретают высший семиотический статус.
Любое первое действие, предмет, явление обращено как к прошлому (к ситуации творения), так и к будущему: все последующие явления этого же ряда будут такими, каким было первое. Сакральность – определяющая черта первого. Она проявляется в частности, в его принципиальной несовместимости с бытом. Первое существует только в ритуальном контексте. Если в повседневной жизни возникает незапланированная ситуация, она сразу же приобретает ритуализованный характер.
К календарным вариантам преобразования старого в новое весьма близки так называемые окказиональные обряды. В окказиональных ритуалах, связанных с эпидемиями причина чаще всего видится в том, что силы чужого нарушили границу и вторглись в мир человека.
Таким образом, в первой части календарного ритуала, как правило, происходит десемиотизация мира: он лишается своего привычного облика, исчезают границы между своим и чужим. Люди утрачивают свои основные характеристики – проявления их жизнедеятельности сводится к минимуму. Воссоздается ситуация распада, доминирует тенденция к разрушению обозначаемого и обозначающего. Второй мир (мир знаковой реальности) находится под угрозой исчезновения.
В этой критической для человека ситуации им принимается единственно правильное решение: создание новой знаковой реальности. На первом этапе создается форма – то, что по завершении процесса семиозиса станет обозначаемым. Ведущей становится тема собирания. Материалу может придаваться различная форма. Важный момент – придание создаваемому объекту свойств и признаков, не просто сходных с человеческими, но и превосходящих. Наконец, объект получает имя, обычно совпадающее с названием ритуала. С приобретением имени возникает новая знаковая реальность – некий универсальный символ, характеризующий мир в его состоянии на данный момент. Дальнейшие операции с этим символом, в частности, те которые обычно понимаются как его уничтожение (сожжение, потопление, предание земле и т.д.), дают возможность нескольких интерпретаций. Данный символ может пониматься как образ «состарившегося» мира и его уничтожение – естественный шаг для достижения нового состояния.
Наконец, в календарном символе можно видеть образ вновь создаваемого мира, освоение которого предполагает его ритуальный раздел. В таком случае мы имеем дело не с уничтожением, а с распределением, определением доли каждого из участников ритуала.
2.2. Ритуалы жизненного цикла
Ритуал, с которого начинается жизненный путь человека, это родины. Это не только начало, но и продолжение, причем сразу по нескольким линиям: продолжение жизни коллектива, продолжение ритуальных сценариев жизни родителей и других участников ритуала.
Нормальным условием рождения и его предпосылкой считалось заключение брака. Собственно, ритуальные действия, связанные с рождением ребенка, начинаются в составе свадебной обрядности, и с этой точки зрения свадьба не только предшествует родинам, но и может рассматриваться как начальный этап родильной обрядности. Именно к свадьбе приурочен комплекс мер, направленных на рождение потомства.
Родильную обрядность можно рассматривать как взаимодействие двух текстов: текста роженицы и текста новорожденного. Преобразование «новорожденный – человек» начинается уже с первых действий по отделению ребенка от матери и шире – от сферы природного, нечеловеческого.
Схема может включать следующие обряды: отсечение пуповины, окропление и омовение; первая стрижка; первая семейная трапеза; первый выход; первое одевание по половому признаку и т.д.1
Механизм культуры человека должен наиболее ярко проявляться в обрядах инициаций по той причине, что именно в них устанавливается условная граница между возрастами жизни.
В тех культурах, где статус взрослого человека приобретается в ходе инициации, коррекция природы нередко выходит на первый план. В этом отношении «срединные» ритуалы более показательны, чем обрамляющие человеческую жизнь, по той простой причине, что не существует четких границ между различными возрастными категориями. Нельзя, руководствуясь биологическими критериями, сказать, что вчера человек был юношей, а сегодня стал мужчиной. Но ритуал стремится к определенности. Цель инициации - установить искусственную границу в биологической постепенности. 1
Время женитьбы (замужества) определяется не только биологическими причинами. В биологическом плане брачно-способный период обычно весьма продолжителен. Тем не менее, в каждой конкретной локальной традиции существовали довольно жесткие возрастные рамки, в пределах которых предписывалось заключение брака. В противном случае человек попадал в категорию выбившихся из ритма жизни и уже потому социально-неполноценных людей.2
Похоронная обрядность и непосредственно связанный с ней комплекс представлений о жизни и смерти, доле, предках занимают исключительно важное место в ритуально-мифологической сфере. Такая выделенность похоронного комплекса объясняется несколькими причинами. Во-первых, местом в системе обрядов жизненного пути человека (последний акт жизненной драмы); во-вторых, именно в этом ритуале жизнь и смерть не просто соприкасаются и пересекаются, но, как ни в какой другой ситуации, проявляются во всей своей реальности и глубине смыслов.
Главная идея ритуала – переход в новый статус – получает на языке пространственных перемещений наиболее зримое воплощение. Основное перемещение (из своего в чужое) в высшей степени семиотично, так как означает не просто пребывание между двумя мирами, но изменение сущности главных персонажей по мере отдаления от своего и приближения к чужому.
На втором этапе происходит «переделывание». Предполагается, что именно в ритуале приобретаются физические свойства, необходимые для нового статуса. В похоронном ритуале совершаются противоположные действия: закрытие глаз и т.д.
Третий этап – наделение новыми культурными признаками, дополнительной долей жизненной силы (кроме покойника). С помощью вторичных символов легализуются и подтверждаются те изменения, которые произошли или могли произойти на «природном» уровне. Универсальный способ символизации нового состояния – переодевание в новую одежду.
Каждый возраст жизни повторяет в общем, виде весь жизненный путь. Свою долю жизненных сил человек получает при рождении, но вместе с тем в последующих ритуалах прежняя доля признается израсходованной и возникает необходимость в обретении новой, точнее дополнительной, необходимой для нового этапа.
На заключительном этапе происходит постепенное расширение жизненного пространства героев ритуала (снятие многочисленных временных запретов и предписаний), включение в новую систему связей и как результат – общественное признание совершившегося изменения в социальной структуре коллектива, но уже в контексте календарного цикла обрядов.
2.3. Ритуал жертвоприношения
Жертвоприношение было и остается главнейшим событием культурной жизни человечества. Путем принесения жертвы человек общается с богами. Воспроизводя изначальный мифоритуал творения мира, он путем приношения жертв поддерживает и возобновляет порядок в космосе.
Истоки жертвоприношения восходят к началу человеческой истории.
Благодаря Гомеру и текстам трагедий мы можем почти полностью воссоздать картину обычного ритуала жертвоприношения греков в честь олимпийских богов. Путь, ведущей к кульминации священного действа, сложен. Подготовка к нему включает омовение и облачение в чистые одежды, надевание украшений и венков. Начало церемонии составляет процессия. Участники празднества отрешаются от обыденного мира, двигаясь в едином ритме и с пением. Жертвенное животное ведут тут же, украшенное и преображенное подобно им самим – в перевязи лент, с позолотой на рогах. Конечный пункт шествия – древний жертвенный камень, давно установленный алтарь, долженствующий быть окропленным кровью. Обычно на его вершине уже горит огонь. Зачастую, чтобы наполнить атмосферу необычным запахом, используют кадильницу, звучит музыка – обычно флейтистов. Во главе процессии шествует девственница, несущая корзину.1
Ритуал жертвоприношения дает повод для совершения убийства и кровопролития. И в Израиле, и в Греции, и в Риме ни одно соглашение, ни один договор, ни один союз не заключались без приношения жертв. Чем прочнее должна быть связь, тем мрачнее тон ритуала. Приносящие клятву должны были прикоснуться к крови совершаемой жертвы.
Явления, охватываем понятие «жертвоприношение» оказывается не вполне однородными, а по крайней мере, двойственными в своей психологической основе. С одной стороны – жертва-дар, в процессе принесения которой даже если и убивается живое существо, то не убийство является главным стержнем действа, а именно дарение, отдавание. С другой стороны – жертвоприношение, при котором центральным моментом является убиение и расчленение жертвы. Их глубинное психологическое развитие подчеркивается, еще и тем, что каждая из этих разновидностей жертвоприношения тяготеет к разным ритуальным комплексам и по-разному локализуется в культурно-историческом пространстве.
2.4. Развитие обряда молитвы
Молитва, «искреннее стремление души, выразившееся или не выразившееся внешним знаком», есть обращение личного духа к личному же духу. Когда с молитвой обращаются к бестелесным обоготворенным душам людей, она есть не что иное, как дальнейшее развитие повседневного общения людей между собой. Пока поклоняющийся обращается к существу, хотя бы и значительно превышающему его по положению и могуществу во вселенной, но к существу духовному, скроенному по образцу его собственной духовной природы, состояние его ума остается таковым, что молитва является актом и разумным и практическим. Впрочем, молитву нельзя считать необходимым последствием анимистического верования, потому что на низших ступенях культуры встречается много племен, которые отчетливо признают существование духов, но относительно которых неизвестно с достоверностью, чтобы они молились им даже мысленно.1
Однако за пределами этого низкого уровня анимизм и молитва начинают более и более сближаться между собой. Их взаимное отношение на первоначальных стадиях можно видеть всего яснее из некоторых молитв, принадлежащих диким и варварским обществам и записанных буквально. Данные эти оправдывают мнение, что молитва фигурирует в религии уже на низших ступенях культуры, но здесь не имеет еще нравственной основы. В ней испрашивается исполнение желания, но желание ограничивается одними личными выгодами. Только на более поздних и более высоких ступенях нравственности поклоняющийся начинает прибавлять к прошению о благополучии мольбу о помощи в совершении добра и избежании зла. Таким путем молитва становится орудием нравственности.