Теория классической экономики в Англии

Оглавление
Введение
1. Концептуальные основы экономики А.Смита и Д. Риккардо
2. Принципы политической экономии А. Маршалла
3. Экономическая теория А. С. Пигу
4. Дж. С. Милля «Основы политической экономии».
Заключение
Список литературы

Теория классической экономики в Англии

Под уровнем жизни автор понимает уровень трудовой деятельности по отношению к потребностям.
Когда повышение уровня комфорта поднимает зарплату, это связано главным образом с повышением уровня трудовой активности, и соответственно повышением производительности труда.
Также он выделяет зависимость между изменениями численности населения и средним уровнем трудовой активности. Между уровнем трудовой активности и продолжительности рабочего времени. Хотя в некоторых отраслях более короткий рабочий день в сочетании с двухсменным режимом дают почти одни лишь выгоды всем, кого они касаются.
Однако во многих отраслях сокращение рабочего дня может уменьшить выпуск продукции.
«Путем ограничения труда можно непрерывно повышать заработную плату, поскольку постоянно существует фиксированный фонд работы, то есть определенный ее объем, который предстоит выполнить при любой цене на труд».1
Представляют интерес исследования А. Маршаллом проблем спроса на отдельные товары, точнее – разработанная им концепция эластичности спроса.
Лидер кембриджской школы поставил спрос на определённый товар в зависимость от трёх главных факторов – предельной полезности, рыночной цены и денежного дохода, используемого на потребление, причём особое место отводилось первому из них.
Поскольку предельная полезность равна той максимальной цене, которую покупатель еще согласен уплатить за данный товар, она становится верхнем пределом колебания рыночной цены. Максимальная цена, утверждал А. Маршалл, является автономной, независимой от рынка ценой спроса и определяется только потребностью в товаре и его запасом. Если теперь взглянуть на рыночный процесс глазами покупателя (потребителя), то окажется, что именно от сюда, с точки зрения цены спроса, рыночная цена, ведомая спросом и предложением, начинает свой долгий путь в сторону рыночного равновесия.
Пример эластичности спроса: предположим, что величины предельной полезности и дохода постоянны. Допустим, так же, что рыночная цена какого-то товара увеличилась (уменьшилась) на 1%, а спрос на него, испытывающий влияние этой цены, сократился (возрос) более чем на 1%. Тогда, по А. Маршаллу, движение спроса было эластичным по цене. Соответственно, спрос считался неэластичным, когда он менялся менее чем на 1% при однопроцентных колебаниях рыночной цены.
Концепция эластичности спроса имеет явные недостатки – выдвижение на первый план предельной полезности и ее трактовка в духе австрийской школы, игнорирование социальной структуры общества, влияющей на распределение национального дохода, а стало быть, на покупательную способность групп населения. В то же время в целом ее можно считать научным достижением кембриджской школы. Идеи А. Маршалла открыли дорогу обширному потоку прикладных исследований товарных рынков, практическое значение которых не вызывает сомнений.
Действуя так же, как и при исследовании спроса, А. Маршалл отождествлял предельные издержки с той минимальной ценой (ценой предложения), по которой предприниматель ещё готов поставлять свой товар на рынок. Предполагалось, что если встать на его позицию, то цена предложения превратится в начальный пункт движения рыночной цены в положение равновесия.
Но, отмечал А. Маршал, цена предложения в разных отраслях ведет себя неодинаково. Есть отрасли, где предельные издержки, а значит, и цена предложения не зависит от объема выпускаемой продукции. В них, согласно Маршаллу, действует закон постоянной производительности. Существуют и другие производства, в которых действует закон возрастающей производительности: с ростом объема изготовленных товаров предельные издержки снижаются.1 Наконец, имеются отрасли подчиняющиеся закону убывающей производительности. Здесь по мере увеличения размеров производства наблюдается рост предельных издержек и соответственно цен предложения.
Можно заметить, что в этом описании нашли отражение некоторые характерные для того времени явления капиталистического производства и обращения. Например, выделив отрасли, развивающиеся по закону возрастающей производительности, А. Маршалл уловил специфику складывающегося в конце XIX в. массового производства стандартной продукции. Такие отрасли действительно отличались высокой эффективностью и способностью насыщать рынок по сравнительно низким ценам.
Если же дать общую оценку кембриджской концепции предложения, то она выглядит как искажённая, свойственная маржинализму тех времён трактовка процесса образования средней нормы прибыли и цены производства. Это качество кембриджской школы отчётливо видно на примере проведённого А. Маршаллом исследования внутренней структуры предельных издержек. Характеризуя их, он отверг (и вполне обоснованно) версию Ф. Визера, связывавшего издержки производства с определённой полезностью потребительского блага.
Теоретики кембриджской школы видели в предельных издержках сумму доходов, достающихся владельцам определённых факторов производства. Сюда включили заработную плату, процент на денежный капитал и предпринимательский доход.
Используя приёмы маржиналисткой методологии, А. Маршалл рассматривал рабочего как рационального субъекта, оценивающего плюсы и минусы своего участия в производстве. Если минусом считались сами трудовые затраты, измеряемые субъективной оценкой предельной тягости труда, то в качестве плюса выступала заработная плата, зависящая от этой оценки и предназначенная для денежной компенсации отрицательных эмоций рабочего.
Соответствующим образом описывалось и поведение владельца денежного капитала. Предполагалось, что он может либо немедленно потратить капитал на личное потребление, руководствуясь своими представлениями о предельной полезности различных благ, либо «отсрочить удовольствие» (как писал А. Маршалл), воздержавшись от потребительского решения и направив капитал в производство с расчётом на процент. Величину последнего, экономисты кембриджской школы ставили в зависимость от субъективных оценок собственника капитала, от того, на сколько он сочтет второй вариант выгоднее первого.
Предпринимательский доход разлагался на две части. Первой рассматривалась как компенсация трудозатрат предпринимателя по управлению производством (тут рассуждения строились также, как и в случае с рациональным рабочим), а вторая выступала в виде платы за риск, связанной с работой на неизвестный рынок.
Такая трактовка издержек производства мало, что давала буржуазной политэкономии. Ясно видны ее идеологические, апологетические качества.
Выдвинутая кембриджской школой концепция издержек производства не согласуется с действительностью. Ведь очевидно, что отрицательные эмоции или воздержания сами по себе не имеют никакой созидательной силы, не могут быть источником ни продукта, ни дохода. Субъективные оценки рабочего и денежного капиталиста явно не соизмеримы. Их невозможно подвести под общий знаменатель в виде издержек производства.
Идеи кембриджской школы господствовали в буржуазной экономической науке вплоть до начала 30-х годов. Последующие кризисные потрясения показали необоснованность расчетов А. Маршалла на высокую эффективность рыночного механизма и его способность обеспечить саморегулирование капиталистического хозяйства. Стало ясным, что противоречивое явление капиталистического воспроизводства нельзя объяснить только микро экономически, с позиций изолированного рационального субъекта.
Возникновение и развитие кейнсианского макроэкономического учения, появление макроэкономического раздела в самой неоклассической политэкономии заметно ослабили влияние кембриджской школы, но отнюдь не превратили ее в теоретический анахронизм. Создатели этой школы дали развернутое описание системы свободного предпринимательства, включая подходы к разработке проблем, с которыми сталкиваются на рынке реально существующие производители и потребители, утвердили приоритет функционального анализа. Тем самым ее положения образовали такой теоретический и методологический задел, без которого не сумели обойтись ни последователи А. Маршалла, ни его критики. Подвергнутые известной переоценке, идеи кембриджской школы удерживают прочные позиции в современной политэкономии.
3. Экономическая теория А. С. Пигу
Артур Сесиль Пигу также как и А. Маршалл принадлежит к Кембриджской научной школе, которая стала символом неоклассического направления в политической экономии. Он внес существенный вклад в развитие экономической теории благосостояния. Пигу обратился к исследованию не функционирования экономического механизма «самого по себе», а путей совершенствования такого механизма, чтобы попытаться приспособить его к интересам господствующего класса.1
Концепции Пигу стали теоретической основой политики социальных реформ, проводимой, в частности, лейбористской партией в Великобритании, а также в немалой степени способствовали развитию в послевоенный период теорий государства всеобщего благоденствия.
Доход является центральной проблемой в теории Пигу, и поскольку доход определяет уровень благосостояния, свое исследование он начинает с характеристики благосостояния.
В различных областях науки А. Пигу выделяет два идеала поисков, и которые направлены на для получения истины, как ради самой истины, так и ради тех благ, которые она обеспечивает – это легковесный, и плодотворный. Они имеют разную значимость. То есть интерес к науке по его словам связан с двумя функциями: объяснительной и прагматической, сочетание которых в различных науках неодинаковое.2
Пигу выделяет метафизику по одну сторону этой границы, как науку о реальности, которая способна по его словам, только объяснять суть явлений, и едва ли полученные результаты можно будет использовать на практике. То же самое автор относит к физике, хотя предрекает практическое воплощение открытий в области атомного ядра и в связи с этим дальнейшее использование человеком неисчерпаемых источников ядерной энергии.
Что касается биологии, то Пигу акцентирует внимание на его прикладном аспекте нежели на теоретическом, обращая внимание исследования в области наследственности и селекции.
Отдельно в работе рассматриваются науки о человеческом обществе. И автор выделяет главный критерий важности этих наук, - перспектива получить полезные результаты. «Если бы мы не питали надежды на то, что научное познание человеческой деятельности в обществе может привести – пусть не непосредственно и немедленно, а через известное время тем или иным путем – к практическим результатам в деле социального прогресса, никто из изучающих эту деятельность не мог бы считать, что он разумно потратил свое время».1
Эта истина по утверждению Пигу особенно верна для экономической науки. Главные направления ее развития формируются под воздействием практических интересов. Последние определяют и выбор основных форм ее развития.
Позитивная наука существует двух видов. С одной стороны, это такие области науки, как формальная логика и чистая математика, функцией которых является поиск следствий из исходных предпосылок. С другой – это естественные науки: физика, химия и биология, которые имеют дело с реальностью. Различие подобного рода применимо и к области экономических исследований. «От нас зависит, создавать ли чистую экономическую науку, подобную чистой математике, или реалистичную экономическую науку, как например, экспериментальная физика».2
Пигу заключает, что политическая экономия должна быть реалистичной, а не чистой наукой, что и составил предмет его исследований.
Каждая наука путем проверки и перепроверки отдельных фактов, в которых удается удостовериться, пытается открыть всеобщие законы, которые в этих частных фактах находят свое проявление. Далее, эти законы не просто объединяют наблюдаемые факты, заново преподносимые в стенографической форме. Они представляют собой обобщения и как таковые распространяют наше познание на факты, которые еще не наблюдались.
Любая реалистическая наука пытается выявить общие принципы, которые определяют во всех случаях ход явлений. И автор делает вывод, что только учет этих общих принципов позволяет осуществлять такие прогнозы, в которых нуждается практика. «Именно в своем основополагающем качестве как «органон» законов, а не как поверхностное описание факторов реалистичная наука осуществляет руководство ходом дел. В создании такого «органона», приспособленного и готового к применению для решения частных проблем, и состоит тот идеал, к которому стремятся ученые».2
Направленность теории на практические нужды предполагает способность ученых проводить количественный, а не только качественный анализ.
Прежде чем дать количественную оценку применению общих законов к частным проблемам, сами эти законы необходимо сделать поддающимися количественной формулировке. Закон представляет собой главную предпосылку, частные же факты, связанные с решением определенной проблемы, имеют подчиненное значение. Когда формулировка закона неточна, сделанные с его помощью выводы будут неизбежно страдать от подобного же недостатка.
По заключению Пигу, задача выражения экономических законов в строго количественной форме только еще поставлена. Это обусловлено тремя причинами. Во-первых, связи, которые требуется определить, весьма многочисленны. Фундаментальный элемент экономической реальности – различные модели, выражающие закон спроса и предложения, - не настолько прост и единообразен. Пигу приводит следующее сравнение: «Мы не можем, подобно физику, рассуждающему о тяготении, утверждать, что количество каких-либо товаров, на которые существуют спрос и предложение, представляет собой одну и ту же определенную функцию цены. В этом общем случае мы можем сказать лишь то, что речь идет о какой-то одной из определенного обширного семейства функций цены»1.
Таким образом, в экономической науке нет единого фундаментального и во всех случаях применяемого закона; существует огромное количество законов, и все они выражаются уравнениями, подобными уравнениям динамики, но имеющие другие константы.
Вторая трудность заключается в том, что методы, применяемые в процессе исследований другими науками, не могут быть полностью использованы. В экономической науке в силу очевидных причин, поскольку ее предметом являются живые и независимые люди, непосредственный эксперимент вряд ли вообще осуществим в адекватно контролируемых условиях.
В-третьих, сами константы неодинаковы в разные периоды времени. Такие экономические константы как эластичность спроса и эластичность предложения, в силу своей природы зависят от человеческого сознания и подвержены изменениям. С этим и связаны неизбежные трудности экономической науки. Пигу говорит, что: «… мы можем путем тщательного изучения всех соответствующих фактов узнать что-то об эластичности спроса и предложения многих благ, но мы не можем установить ее величину с любой степенью точности. Другими словами, нашим фундаментальным законам и, следовательно, их приложениям к частным случаям в настоящее время невозможно дать определенную количественную формулировку».2
Пигу в своем исследовании преследует цель – найти удобный практический инструментарий для обеспечения благосостояния, то есть выработать такие меры, которые основывались на предложениях экономистов, может принимать государственный деятель.
Понятие «благосостояние» у Пигу во-первых, отражает элементы нашего сознания и, возможно, взаимозависимость этих элементов; во-вторых, оно может быть описано понятием «больше - меньше». Он призывает обратить внимание на те области исследования, в которых научные методы представляются наиболее эффективным средством получения наилучших результатов. Такие результаты, возможны при условии, что мы располагаем чем-то измеримым. Единственным инструментом, пригодным для измерений в сфере общественной жизни, служат деньги. Поэтому Пигу ограничивает свое исследование рамками той сферы общественного благосостояния, где можно прямо или косвенно применить шкалу измерения с помощью денег. И эту сферу благосостояния называет «экономическим благосостоянием».1
Несмотря на то, что четкой границы между экономическим и неэкономическим благосостоянием не существует, критерий возможности использовать деньги для измерения позволяет провести между ними грубое разграничение. «Недостаточно четко определяемое с помощью такого критерия экономическое благосостояние и составляет предмет экономической науки».2
Пигу рассматривает, какое влияние на благосостояние в целом оказывают различные исследуемые факторы. Экономическое благосостояние представляет собой только одну сторону благосостояния в целом. Последнее часто изменяется, в то время как экономическое благосостояние остается на прежнем уровне; и при этом изменения экономического благосостояния редко соответствуют равным изменениям благосостояния в целом. То есть экономическое благосостояние не служит показателем благосостояния в целом.
Но это не означает, что изучение экономического благосостояния не позволит сказать что-либо об общем благосостоянии; ведь хотя целое состоит из многих изменяющихся частей, изменение составляющей может всегда воздействовать на все части целого.
И хотя экономическое благосостояние и служит плохим показателем общего благосостояния, воздействие экономических факторов на «неэкономическое» благосостояние может оказаться намного сильнее, чем их воздействие на экономическое благосостояние.
Человек сам по себе является существенной составной частью этических ценностей мира; образ его мышления и чувствования реализуется как составляющая благосостояния.
С другой стороны, человек, способный выполнять сложные производственные операции, анализирующий трудные доказательства или совершенствующийся в каких-либо сферах производственной деятельности, представляет собой хорошо отлаженное орудие производства благ, пользование которыми приносит благосостояние.
Благосостояние, в которое человек делает непосредственный вклад в первом случае, является благосостоянием неэкономическим, а то благосостояние, росту которого он опосредованно содействует во втором случае, - экономическим.
Таким образом, Пигу подчеркивает, что общество отчасти свободно в своем выборе между этими двумя типами человека; иными словами, оно может сосредоточить усилия на росте экономического благосостояния, формируя второй тип человека, или неосознанно пожертвовать экономическим благосостоянием, реализуя первый тип. Усилия, направленные на формирование таких людей, которые представляют собой хорошие орудия производства, могут оборачиваться потерями в воспитании таких людей, которые являются хорошими людьми.
Сознательная жизнь человека, по мнению Пигу, предполагает измерение с помощью денег только в плане существования у человека определенной ограниченной группы удовлетворенных и неудовлетворенных потребностей. Но сознательная жизнь складывается из множества элементов и предполагает существование других удовлетворенных и неудовлетворенных потребностей, в том числе связанных с познанием, чувствами страстями.
Факторы внешнего порядка, приводящие к изменению уровня удовлетворения экономических потребностей, могут повлиять на некоторые из элементов сознательной жизни человека. Способы, с помощью которых это осуществляется, Пигу делит на две основные группы.
Первая группа – уровень неэкономического благосостояния изменяется в связи с изменениями в способах получения дохода. Происходит это потому, что условия труда сказываются на качестве жизни. Этические аспекты качества жизни человека связаны с родом его занятий, который он избирает, побуждаемый желанием потребителей. «На качестве жизни в его этическом аспекте сказывается также влияние, оказываемое одними людьми на других, с которыми они могут установить непосредственный контакт».1
Промышленная революция, приведя крестьянина на фабрику, оказала влияние не только на уровень производительности, но и на многое другое. Точно так же повышение эффективности производства не было единственным результатом аграрной революции, приведшей к созданию крупных ферм. Она повлекла за собой и социальные изменения, заключавшиеся в разорении старого класса йоменов.