Влияние глобальных проблем на организацию труда в стрвнах центра и переферии мировой экономики

Введение…………………………………………………………………….3
1.Глобальные проблемы современности………………………..……....4
1.1. Ядерная угроза и холодная война……………………………………4
1.2. Угроза экологического кризиса…………………………………….6
1.3. «Конфликт Севера и Юга»………………………………………....9
2.Влияние глобальных экономических проблем на организацию труда в странах центра и периферий мировой экономики ……………………………………………………………13
2.1. Соотношение труда и капитала в процессах глобализации…..…13
2.2. Ситуация на рынке труда в странах центра и периферий мировой экономики……………………………………………………………….14
3. Влияние глобальных политических проблем
на организацию труда……………………………………………….…20
3.1. Основные политические тенденции в эпоху глобализации…….20
3.2. Политические проблемы и организация труда в эпоху
глобализации……………………………………………………..……22
Заключение…………………………………………………………….25
Список использованной литературы………………………………...27
Примечания…………………………………………………………...29

Влияние глобальных проблем на организацию труда в стрвнах центра и переферии мировой экономики

Неадекватным кажется призыв к радикальной переоценке ценностей со стороны тех, кто требует «вернуться к природе», приостановить глобализацию, техническое развитие и т.д. За подобными простыми решениями часто кроется полный отказ от решений. Спасение состоит не в отказе от техники и в вытекающей отсюда потере контроля над ней. Напротив, как раз путем использования техники и обретения над ней контроля может быть снята острота современного кризиса. Решение экологической проблемы, как и других глобальных проблем, лежит в пространстве этического, а не стратегического разума.
Экологический кризис требует, прежде всего, пересмотреть традиционный антропоцентризм. В рамках антропоцентрической этики человек рассматривается как главный субъект окружающего мира. В свою очередь этика ответственностирассматривает природу как субъект эволюции и, соответственно, как нечто подобное человеку, образующее с ним общее целое. Но из этой позиции исходят призывы «слиться с природой», отказаться от разума и заменить его чувством, ощутить обязанности перед природой и вообще рассматривать ее как живое бытие.
Экологический кризис не только не связан с природой, но не несет ей в целом, во всяком случае, на уровне неорганической химии и микроорганизмов, никакой опасности. Жертвой деятельности человека может стать только биосфера и, прежде всего, экосфера самого человека. Виды растений и животных, которым суждено в этом случае погибнуть, оказываются объединенными с человеком некой общностью судьбы. Забота о спасении природы побуждает связать ее с судьбой человека и рассматривать эволюцию природы как праисторию человеческой истории.
Тезис об общности всех существ природы ведет к буддистской «капитуляции» перед природой, когда устанавливается полный запрет на ущерб всякому живому существу и ведется речь о человеческой вине даже в отношении убийства микроорганизмов в медицинских целях. В этом случае утрачивается представление о дифференциации природы и ее структуре, имеющей в человеке свое высшее развитие. Сама возможность гибели человечества при условии сохранения природы как целого не воспринимается более трагически с точки зрения равенства прав всех живых существ (на гибель и выживание).
1.3. «Конфликт Севера и Юга» 
Бедность в мировом масштабе или «конфликт Севера и Юга» считается одной из самых опасных проблем, чреватых потрясениями в будущем. Кроме прочего, это положение вещей блокирует решение экологической проблемы: бедность в странах третьего мира вынуждает их во все в большей мере преодолевать ее за счет уничтожения экологических ресурсов.
Очерчивая структуру данной проблемы, попытаемся уйти как от крайностей доминировавшей в 80-е в Третьем мире «теории зависимости», обвиняющей первый мир в неоколониализме, так и от западных либеральных трактовок, полностью отклоняющих это обвинение. История третьего мира началась с колониального завоевания и порабощения этих стран, порой принимавшего крайние формы работорговли. В рамках империалистической политики западные страны столетиями не скрывали своей установки на безвозмездное использование и истощение ресурсов колоний. Хуже, что и в постколониальном мире положение этих государств не улучшилось: установившееся в неоколониальной системе «разделение труда» не оставляет им другой участи, чем быть поставщиком дешевых ресурсов. Неразвитое образование, коррумпированность элит, обнищание масс, непосильные долги, «утечка мозгов» и капиталов, архаичные социальные структуры, физическая и моральная деградация населения – все эти исходные условия делают невозможным в перспективе какое-то существенное изменение ситуации к лучшему, скорее можно вести речь только о ее дальнейшем ухудшении. На сегодня 20% населения земли потребляет 85% древесины, 75% металлов, 70% производимой в мире энергии, обеспечивая себе тем самым высокий уровень жизни. Очевидно, что общества потребления не уступят без боя, как замечает С. Хантингтон, свое господствующее и благополучное положение. Столь же очевидно, что и экологические ресурсы Земли не в состоянии обеспечить все население планеты подобным уровнем жизни. Основная трагедия современной ситуации заключается в том, что наличный уровень развития техники и технологий и связанное с этим ресурсопотребление обрекают большинство населения планеты на прозябание. Осознание этого во все большей степени дает питательную почву для экстремизма и терроризма.
Глобализация коренным образом меняет привычные стереотипы. В мире, где более нет столь жестких национальных границ, бедность как проблема приобретает глобальный масштаб и затрагивает страны первого мира в гораздо большей степени, чем это было прежде. Выражается это и в демографическом давлении на страны первого мира, и в оттоке рабочих мест из этих стран в страны с дешевой рабочей силой. Чтобы поставить под угрозу существование человечества, отныне достаточно кризиса в какой-то одной взятой стране. Так, обладание ядерным оружием одной бедной, но неуправляемой и потому потенциально непредсказуемой Северной Кореи (Пакистана, Индии и других) способно побудить такую богатую страну как США к глубокому пересмотру своей политики безопасности. Достаточно одной Бразилии вырубать свои леса, чтобы всему человечеству «стало нечем дышать». Даже локальные конфликты, какими является гражданская война в Афганистане или израильско-палестинский конфликт, способны порождать экстремистское сознание, рождающее «рыцарей» войны с мировым порядком.
«Взаимозависимость» двух миров проявляется также еще в одном важном пункте: классовый конфликт, который разрушал западные общества, превратился в конфликт между нациями в бинарной оппозиции «Север-Юг». Исходя из этого, следует ожидать следующего развития событий: 1) Если богатые нации будут любой ценой повышать свой жизненный стандарт, не меняя условий жизни развивающихся стран (или даже делая это за их счет), то не миновать колоссального обострения этого конфликта, включая войны, терроризм, потрясения. В этом случае демографическое давление быстро растущего населения развивающихся стран будет постоянно усиливаться, ущерб экологическим условиям жизни на земле расти. 2) Если сглаживать жизненные стандарты путем перераспределения богатства между Севером и Югом, не миновать возвращения в индустриальные страны классовой проблемы. Тем не менее, лишь во втором случае остаются возможности для политики структурных реформ в мировом масштабе, в которой только и можно найти эффективный путь преодоления конфликта5.
Вместе с тем, должно быть очевидно, что не только внешние «пост-колониальные» структурные факторы препятствуют развитию стран третьего мира. В том, что это не так и что для развивающихся стран существует перспектива выхода из бедности путем внутреннего развития, демонстрирует пример новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии и Китая. Ситуация в развивающихся странах в целом соответствует ситуации в европейских странах XIX в., характеризующейся расколом общества, отсутствием механизмов социальной защиты и т.д. Это состояние обострения политического «кризиса подросткового периода». Соответственно, и направление либеральной политики западных стран, по которой «нельзя сделать бедных богаче иным путем, как если сделать богатых еще более богатыми» (Канн), должно принести в третьем мире – как это случилось в первом – свои результаты. Тем не менее, простая имитация модели развития западных стран развивающимися странами была бы «количественно-экологически полностью иллюзорной и разрушительной»6. Преодоление европоцентризма в пользу универсалистской макроэтики является одной из насущнейших задач современного культурного развития. Развитые страны должны искать решения конфликта не на пути «гуманитарной диктатуры», а на пути включения бедных стран в процесс реформирования глобального мира и в ведущуюся по этому поводу дискуссию. Подключение третьего мира в круг ответственного диалога, к разработке институтов для создания «правового порядка мирового гражданства» – важнейшее условие избежания капитуляции перед «закономерными тенденциями» и условие включения «механизма» решения проблем. 7.
2. Влияние глобальных экономических проблем на организацию труда в странах центра и периферий мировой экономики 
2.1. Соотношение труда и капитала в процессах глобализации
Одной из серьезных глобальных экономических проблем является проблема занятости и организации труда. Специфика соотношения труда и капитала в процессах глобализации возникает вследствие того, что мобильность труда значительно уступает мобильности капитала, и в этом разрыве экономисты видят серьезный источник рисков. Но наибольшую обеспокоенность западных экономистов вызывает «вымывание» рабочих мест в страны третьего мира. Хотя эта величина все еще незначительна, она достаточна для того, чтобы спровоцировать глубокие структурные изменения на рынке труда.
Тщательное и углубленное исследование этого вопроса предпринял американский ученый Д. Родрик. Он делает вывод, что наиболее заметным следствием глобализации является тенденция возрастания «бонуса квалификации» и стремительного падения оплаты низкоквалифицированной рабочей силы в развитых странах.
Д. Родрик связывает причины этих изменений с фактором роста торговли с развивающимися странами. Решающим при этом является не непосредственный перенос рабочих мест, массовая миграция из развивающихся стран в развитые, падение спроса на рабочую силу, а изменение эластичности спроса и предложения на рынке труда в развитых странах. Спрос на производительный фактор (например,  рабочую силу) становится эластичнее, если другие факторы (например, капитал) могут легче реагировать на изменения экономической среды (например, посредством перемещения за границу). Масштаб открытости, таким образом, связан не с объемом международных торговли или инвестиций, а с легкостью, с которой может происходить перемещение капиталов (и инвестиций)8. Как известно, торговля между схожими по уровню развития странами не меняет структуры рынка и позволяет взаимовыгодно реализовывать сравнительные ценовые преимущества разных стран: стоимость рабочей силы в них примерно равна. Ситуация меняется, если в торговле участвуют страны, находящиеся на разных стадиях развития. У капитала появляется возможность выбора более дешевой рабочей силы и сама ситуация выбора меняет уровень цен. В этом заключается аргумент, согласно которому рабочие на Севере должны принимать стандарты (которые являются достаточно низкими), чтобы удержать капитал от стремления на Юг. «Чем выше эластичность спроса на рабочую силу, тем выше затраты, которые рабочие должны нести самостоятельно»9. Это относится, однако, только к низкоквалифицированной рабочей силе, имеющейся в избытке в развивающихся странах. Если правительство и профсоюзы оказывают этому процессу сопротивление, удерживая уровень минимальных зарплат, как происходит в Европе, платой за это становится высокая безработица и отток капиталов.
2.2. Ситуация на рынке труда в странах центра
и периферий мировой экономики
Глобализация, даже без учета реальных хозяйственных отношений между странами, кардинальным образом меняет характер спроса на всех рынках. Возрастание международной конкуренции имеет общесистемный позитивный эффект, если она остается «честной», т.е. совершается в равных условиях и с соблюдением законности. В развивающихся странах эффект «низких зарплат» связан во многом с процветанием «теневой экономики», использованием детского труда,  несоблюдением трудового законодательства, полным отсутствием экологических ограничений. Конкурируют при этом уже не просто работники разных стран, но дорогие социальные государства с государствами, в которых, как в государствах СНГ, на социальные расходы уходит ничтожная часть ВВП. Перенося производство в страны с господством теневой экономики, западные работодатели волей или неволей субсидируют такую порочную экономику и расшатывают основы «честной» экономики и конкуренции. На эти аргументы можно возразить, что перенос рабочих мест не является «игрой с нулевой суммой». Во-первых, прибыль с капитала западные предприниматели оставляют в своем распоряжении и, соответственно, в распоряжении собственных обществ. Инвестируя капиталы в развивающиеся страны, развитые страны не только потенциально увеличивают богатства своих обществ, но и направляют тем самым средства на санирование общемировой экономики.
Экономика начинает реагировать на изменения, которые происходят в самом отдаленном уголке земли. «Пространство игры сравнительных ценовых преимуществ… сузилось: какое-либо небольшое изменение цен где-либо может отныне быть для нашей конкурентноспособности смертельным», – резюмирует Багвати10.
Феномен всеобщей чувствительности рынков представляет собою наглядный пример изменения институциональной структуры вследствие становления коммуникативного общества, в котором все обретает способность сообщаться со всем. Тем самым разрушаются традиционные каналы коммуникации, которые образуют границы институтов и устойчивые формы общества. Компенсировать утрату традиционных границ должно возведение новых институциональных границ, создаваемых в ходе ориентированных на консенсус переговоров. Однако глобализация подрывает в какой-то степени почву социального партнерства, на которой до сих пор осуществлялись институциональные переговоры.
Западные экономисты и политики остро реагируют на феномен возрастания образовательного бонуса: никакое, даже самое развитое общество, не может состоять из одних менеджеров и врачей11. В качестве подобного курьеза можно рассматривать Кувейт, в котором жители становятся по рождению (высокооплачиваемыми) чиновниками (каждый пятнадцатый житель страны является миллионером). Разрыв между высокооплачиваемым и низкооплачиваемым трудом ведет к социальным противоречиям и вообще ставит под вопрос построенную с такими усилиями систему социального государства. Глобализация, в частности, становится фактором, который меняет историческое соотношение сил между профсоюзами и предпринимателями. «В той мере, в какой зарплаты устанавливаются путем переговоров между рабочими и работодателями, рост степени заменяемости рабочих ведет к тому, что к ним переходит все более низкая часть предпринимательской прибыли. Это ведет к значительному ослаблению профсоюзов», – констатирует Родрик. Он отмечает, что в числе пострадавших, в особенности, числятся рабочие с более высоким возрастом, а также работники узкоспециальных профессий, которые не могут быстро переквалифицироваться в соответствии с возрастающей эластичностью труда и оказываются наиболее уязвимыми в новой конкурентной ситуации 12.
Он делает вывод, что все прочие виды политического реагирования – снижение налогообложения, государственные инвестиции в образование и инфраструктуру, понижение пенсий, снижение расходов на социальную систему – являются сегодня лишь видами компенсации капиталу от потерь, на которые тот идет, отказываясь от перемещения заграницу. Какими бы ни были эти действия, все они имеют одну суть – возвращают капиталу его расходы на (более дорогой) труд и снимают с него социальный балласт. Концепция социального государства оказывается, таким образом, в серьезнейшем кризисе. Ситуация обостряется еще и потому, что глобализация и открытость стран, вопреки утверждениям о снижении уровня их бюрократизации приводит к более высоким правительственным расходам и росту бюрократии. Это связано во многом с повышением внешних рисков экономик и усложнением степени управляемости в открытых системах13.
Как известно, социальное государство западноевропейских стран является исторической формой пакта о социальном партнерстве, благодаря которому эти страны смогли погасить в свое время революционное пламя классового конфликта в Европе. Это была одна из первых форм, в которых консенсуально-коммуникативная рациональность проявила свою силу и эффективность при оформлении социально-институциональных оснований общества. Ослабление или даже демонтаж социального государства влечет за собой пересмотр «социального контракта», а следовательно – возвращение на зыбкую почву под вулканом социального конфликта. Неотрегулированность рынка труда чревата такими конфликтами.
Глобализация поставила, однако, и другой вопрос. Универсализация культурно-правовых стандартов делает очевидным для стран, не входящих в первый мир, то, что им не всегда было очевидно: отсутствие такого социального контракта у них. Государство в этом случае не является требуемой принципами дискурсивной этики (этики переговоров) res publica. В лучшем случае оно основывается на «договоре элит», который имеет большие шансы стать сговором. Этика планетарной ответственности требует изменить взгляд на социальное государство как «национальное благо». В социальном контракте нуждается все человечество, и задачей глобальной политики становится распространение и укрепление элементов социального государства там, где оно сегодня отсутствует. Исходя из принципа международной справедливости, развитые страны должны «делиться» таким благом, как социально ориентированные государство и рынок, пусть не в форме «перераспределения» этого блага, а в форме целенаправленных усилий на создание порядка мирового гражданского порядка.
Важно заметить и следующее: повышая собственный квалификационный бонус и снижая спрос на низкоквалифицированный труд в развитых странах, глобализация производит обратный эффект в развивающихся странах. В них искусственно повышается спрос на низкоквалифицированную рабочую силу (эта сила может рассматриваться здесь и как высококвалифицированная) и понижается спрос на работников высокой квалификации. В развивающихся странах, за исключением узких сфер, подобных программированию, создаются рабочие места раннего индустриального общества – рабочий пролетариат. Работники же западных стран примеряют себе белые воротнички. Возрастающая конкуренция вынуждает население западных стран серьезнее относится к получению большей квалификации, инвестировать в образование и создавать рабочие места высокотворческих профессий. И те же самые причины побуждают граждан в развивающихся странах отказываться от приобретения высшего образования, поскольку без него они найдут более стабильный и даже высокооплачиваемый доход. Перенос рабочих мест не является ни панацей для развивающихся стран, ни угрозой для развитых. Как показывает тот же Родрик, наибольшей опасности внешних рисков подвергаются страны с высокой удельной частью низкоквалифицированного труда и высокими социальными расходами (подобно СССР). Поскольку изменения рынка труда и изменения конкурентной ситуации затрагивают только трудоинтенсивные производства, страны с переходной экономикой оказываются в гораздо более нестабильном положении, чем развитые. Исходя из этих соображений, они не могут форсировать развитие социального сектора и добиться вытеснения «теневой экономики». Это не противоречит, а соответствует «реальной» международной конкуренции в условиях больной и перекошенной мировой экономики.
Принципы этики переговоров требуют изменений реальных институциональных условий, вызванных несовершенством реального коммуникативного общества. В экономике это предполагает установление честного порядка для рыночной конкуренции, в котором бы компенсировались исторические, культурные, политические и прочие конкурентные преимущества развитых стран, имеющие «позиционный» характер, т.е. обусловленные более выгодной позицией в институциональной структуре реального коммуникативного сообщества. Необходимость универсальных стандартов предполагает, на наш взгляд, гораздо более глубокие международную интеграцию и выравнивание условий, чем те, на которые готовы сегодня развитые страны.