Проблема единства бытия в эпоху постмодерна

Работа сойдет отличной основой для философского эссе или контрольной по философии. Из содержания станет понятно, насколько широк охват. Защищена на философском факультете СПбГУ в 2013 году на оценку "хорошо". ...

1) Введение
2) ГЛАВА 1
ВСЕ ЕСТЬ ОДНО. ОТ ПАРМЕНИДА
ДО НЕМЕЦКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Параграф 1. “Все есть одно” в античности
Параграф 2. “Все есть одно” в Средние века
Параграф 3. “Все есть одно” в немецкой классической философии
3) ГЛАВА 2
ВСЕ ЕСТЬ ОДНО. ПОСТМОДЕРН
Параграф 1. Онтологический поворот
Параграф 2. Постмодерн: время множественности, эпоха противоречий
Параграф 3. Мир размытых границ
4) Заключение

В текущей курсовой работе речь пойдет о том, как сегодня можно понять античный тезис “Все есть одно”, как трансформировалось его значение к нашему времени, каково актуальное понимание и прочитывание смысла этого утверждения сегодня.
“Все есть одно”, - вот с чего начинается философия. Представители Милетской школы, а также Гераклит – античные философы искали фундаментальное начало мира в каком-нибудь из четырех известных его элементов, называя, к примеру, воду архэ (как это сделал Фалес, за что и удостоился чести считаться первым философом). Однако дальше их всех пошел представитель другой философской школы, элейской – Парменид, в философии которого все сущее не сводилось к базовому первоэлементу, а представало единым и неделимым, никак не сводящимся к чему-то одному – оно все едино. Так произошел сдвиг в античном понимании единства всего в одном.
На протяжении веков менялось содержание античного тезиса о единстве, однако по форме своей он оставался неизменным, означающим единство всего существующего в чем-то одном, вплоть до наших дней, а если точнее – до двадцатого века. Затем ситуация изменилась, что и будет продемонстрировано в ходе данной работы. С какими же интерпретациями высказывания “Все есть одно” мы сталкиваемся сегодня?

Именно он снял казалось бы неразрешимое противоречие между рационализмом и эмпиризмом в своей трансцендентальной философии. На основах, заложенных кантовским трансцендентальным анализом, образовалась фихтеанская философия. В контексте субъективного идеализма Фихте “Все есть одно” прочитывается как “Все есть разум”, “Все есть Я”. Разум для Фихте – это сущность человеческого духа, а не просто одна из познавательных способностей (как было у Канта). Философия должна быть монистической. Само мышление по Фихте есть процесс выведения всего из одного и сведения всего к одному. Нет единичного с одной стороны, а всеобщего – с другой. Мыслить и быть есть одно, разница лишь в явлениях; Фихте вполне поддерживает парменидовский тезис. Я – единая сущность мышления и бытия. Примечательно то, что Кант начал философствовать с признания дуализма материального и идеального, Фихте же – с констатации единства двух этих начал. Вообще, по замыслу Фихте – абсолютный идеалист, хотя по проявлению он лишь субъективный идеалист (дело здесь только в том, что идеалистическую философию создавал Фихте, конечный и относительный субъект, а не само Абсолютно единое начало всего). Нельзя из обусловленности выйти в безусловность. Однако философия Фихте есть блестящая попытка построить систему абсолютного единства. Последователь Фихте, Шеллинг, также следует интуиции “Все есть одно”. Природа и дух есть одно, просто в разных формах. Одно без другого не мыслится и не существует. В своей натурфилософии Шеллинг переходит к трансцендентальному идеализму. В природе имеет место быть единство единства и различия – так начинает Шеллинг на первом этапе своего философского пути. На втором же этапе уже нет единства противоположностей – есть тождество, просто единство безо всякого различия. Так классик на шаг приблизился к абсолютному идеализму. Начало всего – не синтез, а абсолютное тождество. Все есть одно, точнее всего нет – есть одно (то же самое уже было сказано и в параграфе о Пармениде). И это одно также есть истина. Истина – и исходная точка, и исход; и начало, и конец. Что касается Гегеля, создателя системы абсолютного идеализма, он тоже выступает за принцип единства бытия. Гегелевское единое – это субстанция-субъект. В отличие от абстрактной тождественности в философии Шеллинга, гегелевская самотождественность субстанции конкретна, противоречива в самой себе. Процесс тождества формы и содержания, которое развивается, а не пребывает в стагнации, Гегель называет абсолютной идеей. Абсолютная идея суть единство бытия и понятия, вещественного и идеального; абсолютная идея – понятие понятия, так как является предметом для самой себя. Предназначение же философии – познавать это единое основание всеобщего развития единства мышления и бытия (то есть, опять же, абсолютную идею). Завершая разговор о новоевропейском этапе трансформации тезиса “Все есть одно”, следует упомянуть еще и Маркса, в философском воззрении которого все есть материя. По крайней мере, к материи сводится все идеальное. На место гегелевского абсолютного духа им ставятся такие явления материальной действительности, как общество, государство и т.п. Как бы то ни было, Маркс признает единую историю, универсальные ее законы, то есть единство бытия как такового. О том, что происходит с представлением о единстве бытия в эпоху постсовременности, пойдет речь во второй главе данной работы.ГЛАВА 2ВСЕ ЕСТЬ ОДНО. ПОСТМОДЕРНПараграф 1. Онтологический поворот В начале ХХ века, а точнее – в его первой четверти, в 1921 году, увидел свет труд Гартмана под названием «Основные черты метафизики познания», который теперь считается стартовой линией поворота, называемого нами онтологическим. “Выделение уровней – слоев, по Гартману, - бытия: неорганического, органического, душевного и духовного, качественно несводимых друг к другу и существующих вне пространства, но разворачивающихся во времени, определяется им как онтологический подход”. Онтологический поворот – это возвращение к онтологической проблематике, введение ее в философский дискурс, прекращение гносеологической диктатуры. Античный вопрос о бытии вместо вопроса о познании как следствия кантовского переворота, громко называемого коперниканским, вновь поднимает и Хайдеггер. Что такое онтологический поворот в контексте поставленной в данной работе темы – вопроса о единстве бытия? Это переход от самотождественности к множественности. Классический идеал рациональности – единый, подлинный разум, обладающий истинным знанием – открывается в ХХ веке с новой стороны: он оказывается источником мощнейшей агрессии. А как иначе? Если есть обладание истиной, есть и право действовать в соответствии с ней. Если кто-то не согласен, можно его научить. Или уничтожить. Обладание истиной дает право насильственно реализовывать ее. Отсюда идеология, тоталитарные режимы, мировые войны. Над миром нависла реальная угроза, спровоцированная именно идеалом модерна. Поэтому в ХХ веке обнаруживается плюрализм как новый ориентир; философия единого бытия отвергается как идеологическая схема, опасная для человечества, и наступает эпоха постмодерна.Параграф 2. Постмодерн: время множественности, эпоха противоречий На этаже дома, в котором я живу, квартиры располагаются в следующем порядке: 1, 15, 2. Моя квартира 15. Для гостей, которые постоянно недоумевают, почему между первой и второй находится 15, у меня есть две заготовленных шутки:- Это полтора. - Это постмодерн. Действительно, в обыденном языке становящихся интеллектуалов, под которыми здесь подразумеваются студенты и универсанты, занимающиеся философией, культурологией или архитектурой, постмодерн часто означает беспорядок, хаос, является синонимом слов “бессмыслица” и “безумие”. Номер моей квартиры – постмодерн; электрогитара с тремя грифами – постмодерн; алкогольный коктейль, в котором смешаны несколько несовместимых напитков – тоже постмодерн. Однако обогатим этот термин иными, академичными, а не обыденными значениями. Постмодерн – это время после современности (как минимум, это и есть дословное понимание термина). Что это значит? То, что современность свершена. Ваттимо, например, связывает этот факт с концом единой истории (или идеологии, что в определенных контекстах представляется одним и тем же) и прогресса (по антиидеологической же причине). Что значит современность свершена? Никак не то, что современность совершенна: совершенство означает завершенность, а завершенности никакой в постмодерне не наблюдается. Имеется в виду то, что раз единый взгляд на историю не принимается, значит и единое понимание современности как части истории тоже недопустимо. Свершена идеологическая современность, началась плюралистическая. Все, что происходит в эпоху после свершения истории – это, очевидно, постистория, в том числе и постсовременность. Постмодерн – время шока и бума, время принципа эрозии самой реальности; при этом творить мы вольны что и как угодно, потому что эрозия реальности сопровождается стиранием границ между реальностью и искусством, а также искусством и неискусством. Чтобы искусство было искусством, должен быть критерий отличения его от фальшивки, псевдотворчества. Однако такой критерий – та же идеология, ушедшая, кажется, в прошлое. Нет идеологии – нет центра; нет центра – есть безграничное количество исходных точек для творения, а также право называть какую-нибудь несуразицу произведением искусства. К проблеме искусства в постмодерне кратко вернемся в следующем параграфе данной главы, сейчас несколько слов о противоречиях, связанных с постсовременной ситуацией. Если постмодерн – время после Бога, то именно в это время в Нем и нуждаются особенно сильно. В эпоху неверия человек готов верить хоть во что-то, не говоря уже о потребности вновь обрести Абсолют, когда мир погряз в беспросветном релятивизме. Это мировоззренческие противоречия. Что касается политического, заключается оно в том, что в эпоху революционных настроений сохраняется и даже развивается идея построения тоталитарной империи; постмодерн – время расцвета индивидуальности и уникальности личности, которая выражается почему-то в обезличенной, массовой, серой форме. У того, кто называется сегодня этой самой индивидуальностью, есть право на желания, даже на самые извращенные (хотя следует внести серьезную поправку: если нет идеологии, догмы, нормы, значит нет и извращения; девиация возможна только при наличии определенной нормальности, а если таковой нет, то называть какое-либо желание извращенным, строго говоря, некорректно); у свободной личности же, напротив, вместо жажды удовлетворения своих фантазий возникает тяга к организации собственной системы самоконтроля и всяческих ограничений, а то и вовсе апатия. Безразличие, спрятанное за изящными формами таких слов как “индифферентность” и “толерантность” – вот что такое постмодерн. Но откуда взялось это фундаментальное безразличие? В заключительном параграфе второй главы речь пойдет о всеобщем безразличии как результате стирания границ между тем, что должно быть взаимоотделяемым. Ну или когда-то должно было таким быть.Параграф 3. Мир размытых границ В 1972 году Арнольд Шварценеггер в третий раз выигрывает титул “Мистер Олимпия” – высшую награду в культуризме. В этом же году снесен жилой комплекс в Сент-Луисе, построенный по проекту Минору Ямасаки, и начинается постмодерн. Таким образом, Ямасаки – фигура культовая, но причем здесь Шварценеггер? На мой взгляд, его жизнь и карьера являются достойной иллюстрацией того, что Бодрийяр называет состоянием после оргии. “Оргия – это каждый взрывной момент в современном мире, это момент освобождения в какой бы то ни было сфере”. Действительно, спорт для Арнольда Шварценеггера в семидесятых перестал быть самоцелью, но стал пропуском в мир большого кино. Реализовавшись в киноиндустрии, Шварценеггер подался в политику. Побыв губернатором, он снова вернулся к терминаторству – занял привычную позицию героя голливудских боевиков.