Противопоставление художника и обывателя в романе Э.Т.А. Гофмана «Жизненные воззрения кота Мурра»

Смоленск, СмолГУ, 2009 год ...

Содержание
Введение……………………………………………………………………….3
Глава 1. Романтизм как культурная и эстетическая эпоха…………………4
Глава 2. Биография Э.Т.А. Гофмана…………………………………………7
Глава 3. Гофман как представитель романтизма…………………………..11
Глава 4. Роман «Житейские воззрения кота Мурра»………………………15
Глава 5. Противопоставление художника и обывателя в романе «Житейские воззрения кота Мурра»………………………………………...22
Заключение…………………………………………………………………...30
Список литературы………………………………………………………… 31

Предметом данной работы является романтические взгляды Э.Т.А. Гофмана на художника и обывателя в романе. Целью данной работы является характеристика художника и обывателя в романе. Основными методами исследования являются анализ научных источников и литературы.
В первой главе «Романтизм как культурная и эстетическая эпоха» рассматривается основные отличительные черты данной эпохи.
Во второй главе «Биография Э.Т.А. Гофмана» дается справка о жизни и творчестве Э.Т.А. Гофмана.
В третьей главе «Гофман как представитель романтизма» характеризуется творчество Гофмана с точки зрения его принадлежности к представителям позднего романтизма.
В четвертой главе «Роман «Житейские воззрения кота Мурра» дается основная характеристика романа и его краткое содержание.
В пятой главе «Противопоставлени е художника и обывателя в романе «Житейские воззрения кота Мурра» проводится сравнительная характеристика двух главных героев Иоганна Крейслера и кота Мурра.

Героем романтической литературы стала личность, оторвавшаяся от старых связей, утверждающая свою абсолютную непохожесть на других. Уже в силу этого она исключительна. Романтические художники, как правило, избегали изображать обыкновенных и заурядных людей. В качестве главных действующих лиц в их художественном творчестве выступают одинокие мечтатели, гениальные художники, пророки, существа, наделенные глубокими странностями, титанической силой чувств. Романтический герой всегда пребывает в состоянии некоего духовного предела. Его чувства обостренны. Контуры личности определены странностью натуры, неуемностью желаний и устремлений. Романтическая личность исключительна уже в силу своей изначальной природы и поэтому совершено индивидуальна. В романтическом герое выделялись не столько индивидуальные черты его образа, сколько сама идея его непохожести на других.
Исходной точкой романтического конфликта является стремление личности к полной независимости, утверждение свободной воли над необходимостью. Сама незаурядность личности уже становилась предметом эстетического восхищения. Выламываясь из окружения, романтический герой мог порой проявлять себя в нарушении запретов, в индивидуализме и эгоизме, а то и просто в преступлениях.
Из всех видов искусства романтики более всего ценили музыку. В музыке романтическая душа выражала себя и свое чувство мира без слов. Именно в музыке, полагали многие романтики, может полностью раскрыть себя человеческий дух. Романтическая музыка на долгое время вперед определила развитие европейской музыкальной культуры.
Эстетическим открытием романтиков был принцип романтической иронии. Ирония должна была вскрыть относительную ценность разных жизненных явлений, отметить постоянство изменений в мире, указать на его бесконечность и смысловую многозначность. Ирония в одинаковой мере отражала и отношение художника к миру, и его отношение к собственному творению.
Стоит заметить, что на долю именно немецких романтиков – писателей и философов – выпала задача формулирования основных мировоззренческих и эстетических установок всего движения. Искусство художников немецкого романтизма тяготело к мифологической форме мышления, к иносказательности, к фантастике. Далекие от житейской практики, они больше всего интересовались жизнью духа. Именно они впервые подняли художественную натуру на небывалую высоту, видя в художнике носителя божественной искры, истины, скрытой от глаз толпы. От них берет начало столь распространенный в поэзии XIX века образ поэта-пророка. (См.: 4, 11-24)
Глава 2. Биография Э.Т.А. Гофмана
Родился Эрнст Теодор Вильгельм Гофман – именно такое имя было дано ему при крещении – 26 января 1776 г. в столице Восточной Пруссии – Кенигсберге. Брак родителей был странным. Отец – Кристоф Людвиг Гофман – был королевским адвокатом. Биографы отмечают, что он был человеком, легко поддающимся настроению, не чуждый музам, но склонный к пьянству. Мать – Ловиза Альбертина Дерфер – была женщиной чрезвычайно набожной, нелюдимой и слегка истеричной. Супружеская жизнь этих совершенно разных людей сопровождалась частыми семейными скандалами, приведшими в итоге к тому, что через несколько лет после рождения сына родители сочли необходимым расторгнуть брак. Эрнст Теодор Амадей вместе с матерью переехал в дом Дерферов, где прошли детские и юношеские годы. Обстановка дерферовского дома наложила отпечаток на характер Гофмана. Он рос довольно замкнутым мальчиком, нелегко сходился с людьми. Во многом предоставленный самому себе, он много времени уделял занятиям музыкой. В 12 лет Гофман свободно импровизировал на клавире, органе, играл на скрипке и гамбе, изучал теорию музыки. Домашние занятия были дополнением к основному образованию, которое Гофман получал, посещая Лютеранскую школу. В 1792 г. Гофман поступает на юридический факультет Кенигсбергского университета, который заканчивает в 1795 г.
В Кенигсберге Гофман встретил и первую любовь. Объектом его поклонения стала Дора Хатт, которая была старше его на 10 лет. Гофман давал ей уроки музыки и боготворил свою возлюбленную. Первая любовь принесла Гофману больше страданий, чем радости.
По окончании университета для Гофмана начинается длительный период странствований и мытарств. Он переезжает из города в город, меняя места службы. В конце концов он осел в Варшаве. Здесь, в польской столице, где художественная жизнь била ключом, он с головой погружается в искусство. Он возглавляет местное филармоническое общество, дирижирует концертами, читает доклады на музыкальные темы, рисует, сочиняет оперу, балет, совмещая все это с исполнением служебных дел в судебном ведомстве.
В 1806 г. Варшаву заняли наполеоновские войска. Он отправляется в Берлин, но в разгромленной Наполеоном Пруссии его юридические познания никому не нужны. Он бегает по издателям и журналам, тщетно предлагая свои рисунки и музыкальные сочинения, недолго занимает должность театрального капельмейстера в Бамберге, перебивается уроками музыки в частных домах, бедствует и голодает.
Пребывание Гофмана в Бамберге было ознаменовано встречей с Юлией Марк, к которой он испытывал большое и сильное чувство. Как и история с Дорой Хатт, увлечение Юлией Марк принесло больше страданий, чем радости. Как только о чувствах, испытываемых капельмейстером к своей ученице, стало известно в чинном бюргерском семействе, родители Юлии поспешили выдать дочь замуж. Но именно с образом Юлии связано рождение замыслов таких произведений Гофмана, как «Житейские воззрения кота Мурра» и «Крейслериана».
В начале 1809 г. Гофман впервые заявляет о себе как писатель. Редактор «Всеобщей музыкальной газеты» в Лейпциге предложил ему написать историю гениально одаренного, но несчастного, дошедшего до нищеты и падения музыканта. И вскоре на страницах газеты появилась серия оригинальных очерков о композиторе Крейслере, которые имели огромный успех и положили начало литературной известности Гофмана. Вслед за «Крейслерианой» были опубликованы новеллы «Кавалер Глюк» и «Дон Жуан», а также статьи о музыке, вошедшие позднее в первую книгу «Фантазий в манере Калло» (1814).
В 1820 г. еще до выхода в свет первого тома романа «Житейские воззрения кота Мурра», в котором Гофман высмеял преследователей студенческих обществ, он предложил издателю новую сказку «Повелитель блох». В фантастический сюжет этого произведения он вплел остро сатирическую историю о тайном юридическом советнике Кнаррпанти, в которой снова с жестоким сарказмом высмеял судейское крючкотворство председателя комиссии. Узнав о существовании такой сказки, министерство юстиции немедленно издало указ о ее конфискации. Против Гофмана было возбужденно судебное преследование, которое в лучшем случае угрожало ему ссылкой. Тем временем тяжелая болезнь, которой давно страдал Гофман, стремительно развилась и приковала его к постели. В таком состоянии он, обвиненный в политической неблагонадежности, вынужден был давать показания следователю. 25 января 1822 г. на сорок седьмом году жизни Гофман скончался от прогрессивного паралича. (См.: 6, 58; 15, 215-218; 9, 205)
Глава 3. Гофман как представитель романтизма
Самой яркой и характерной фигурой немецкого романтизма явился Гофман, крупнейший юморист и сатирик, замечательный мастер сказки и фантастической новеллы. В немецком романтизме не было писателя более сложного и противоречивого, вместе с тем такого своеобразного и самобытного, чем Гофман.
Он писал в самый мрачный и позорный период немецкой истории 19 века, когда политическая и церковная реакция, охватившая большинство западноевропейских стран, особенно тяжело оказалась в раздробленной феодально-монархической Германии, с ее ничтожным дворянством, экономически немощным и политически трусливым бюргерством и безмолвствующим народом, придавленным всеми верхними этажами общественной иерархии.
Гофман обладал пылким сердцем и счастливым даром сатирика. Он ненавидел всякую несправедливость, но окружавшее его со всех сторон убожество рождало в нем не только отвращение к действительности, но и страх перед ней, лишавший его сил подняться над этим убожеством и свободно обличать его, и он искал спасения в искусстве, в фантастике, в романтических грезах.
Основой для каждого романтика конфликт – разлад между мечтой и действительностью, поэзией и правдой – принимает у Гофмана безысходно трагический характер. В превратном представлении Гофмана, внешний мир роковым образом тяготеет над миром внутренним, духовным, превращая жизнь в трагикомедию, фантасмагорию, с которой таинственные, роковые силы играют человеком, обрекая его на одиночество и страдания.
В соответствии с этим основной темой Гофмана становится тема – искусство и жизнь, основными образами – художник и филистер, полновластный властелин жизни. (См.: 1; 209, 211-212)
В.А Пронин считает, что «как и его предшественники по романтической школе, Гофман ищет идеалы в искусстве. Идеальный герой Гофмана – музыкант, художник, поэт, который порывом воображения, силою своего таланта творит новый мир, более совершенный, чем тот, где он обречен существовать повседневно». (17;190) По мнению А.В. Белобратова «это художник, энтузиаст, одновременно и отражающий и «царство духов», и вмещающий его в собственной душе. Именно художнику открыт доступ в мир подлинного искусства, в царство сказочной фантазии». (2;52)
Сам Гофман как личность явился реальным воплощением мечты романтиков о художнике универсального дарования. Великолепный музыкант, игравший на различных инструментах и сочинявший музыкальные произведения в разных жанрах, он был к тому же оригинальным художником, создавшим театральные декорации, расписавшим фресками театральные залы. Гофман сам иллюстрировал свои произведения, в его шаржированных рисунках всегда проявляется склонность к юмору и шутке. Его разносторонние способности органично соединились в литературных произведениях, в которых ощущается острая наблюдательность художника и музыкальное звучание речи.
Любимый вид искусства Гофмана – музыка, излюбленный герой – музыкант. Гофману, как и другим романтикам, музыка представлялась самым романтическим искусством, потому что она непосредственно не связана с окружающим чувственным миром, а выражает влечение человека к неведомому, прекрасному, бесконечному. Отгораживая музыку от жизни, Гофман связывает ее с природой, назы­вает ее «выраженным в звуках праязыком природы» («Крейслериана») и самым верным средством познания ее тайн. Только музыкант может пол­ностью подчинить себе природу. (См.: 17;190)
А.В. Белобратов считает, что «одним из важнейших компонентов художественной системы Гофмана является ирония. Ирония у Гофмана сложным образом смешана с чувством трагического жизнеощущения, вбирая в себя и элементы сатиры, и отчетливо выраженное гротескное начало. Герой Гофмана понимает, что невозможно укрыться от тягостной повседневности в выдуманном царстве мечты. Поэтому сама романтическая ирония как бы меняет направление. Герой иронически воспринимает окружающий мир и пытается вырваться из его оков, но писатель тут же иронизирует и над самим героем, понимая бессилие романтического «я» перед сложными противоре­чиями жизни». (2;53)
Оригинальность Гофмана как художника, которая, по словам Белин­ского, воспринималась многими как странность, заключается в неповторимом своеобразии его поэтической системы. Ведущий жанр романтической литературы Гофман видел в сказке. В сказках Гофмана, верного своему двойственному видению мира, исходным моментом, основанием, на кото­ром вырастает фантастическое, является реальная действительность. Сочетание реального с фантастическим, действительного с вымышлен­ным — главное требование поэтики Гофмана. (См.: 1;215)
Гофман был первым писателем 19в., открывший двойственность человеческой натуры. В его произведениях нередко можно встретить двойственность персонажей. Противоречивые черты человека выступают раздельно, не смешиваясь, и материализуются в творческом сознании в образах двойников. Гофман обнаруживает в человеческой душе, в устройстве окру­жающей нас действительности, в природе и в высшем, небесном мире наличие двух противоборствующих друг с другом начал. Эта разделенность, расщепленность универсума отчетливо отделяет его представления от раннеромантической картины мира, в которой Хаос присутствовал как возможность и условие Гармонии. «Двоемирие» предстает центральной идеей теоретических и художествен­ных поисков Гофмана. (См.: 17;190)
Мир видимый, социальный поделен у писателя на мир энтузи­астов и филистеров. Творческий человек («хороший музыкант») обречен в этой реальности на постоянные страдания и непонимание со стороны окружающих, он «безумец» и «фантазер», служащий лишь «царству грез» и не способный «вернуться к настоящей цели своего существования — стать хорошим зубчатым колесом в госу­дарственной мельнице». Противостоящий художнику мир «добрых людей, но плохих музыкантов» приобретает у Гофмана, в отличие от его предшественников, отчетливые и осязаемые очертания, свою плоть и плотность. Этот мир способен весомо противостоять любой попытке его «магического» преодоления и снятия, он был, есть и пребудет всегда, он — тот камень на дороге странствий, о который разбивается не один энтузиаст Гофмана.
Но и мир невидимый, доступный лишь «музыканту», не пред­ставляет собой у Гофмана некоего высшего единства, цельности, царства благостного спасения. Этот мир также разделен на «царство грез» и «царство ночи», в нем есть и волшебство гармонии, счаст­ливой сказочности, и злобное, негативное начало, проявляющее себя, в первую очередь, в тяжких приступах безумия героев-энту­зиастов, в их столкновении с собственными «двойниками», наде­ленными дьявольской, преступной и разрушительной активностью. (См.: 2;52-53)
Гофман оказал большое влияние на творчество многих писателей не только немецких, но и других европейских стран, особенно русских. Многие даже шутили, что после смерти Гофмана его душа поселилась в России.
Глава 4. Роман «Житейские воззрения кота Мурра»
Сатирический талант Гофмана еще раз блеснул, как молния, в романе «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганесса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» («Lebensansichten des Katers Murr nebst fragmentarischer Biographie des Kapellmeisters Johannes Кreisler in zufälligen Makulaturblättern», 1818—1821).
Фрагментарная, необычная для реалистического произведения композиция этого романа ощущается как злая ирония: исповедь просвещенного филистера, обжоры и лежебоки кота Мурра перемежается отрывками из биографии Крейслера, страницы которой кот Мурр будто бы употреблял для прокладки и просушки своей рукописи. В таком виде сочинение вышло в свет. Такая композиция позволила Гофману подчеркнуть ту разницу, которая существует в самой жизни между художником и «господином мира» - филистером. Вместе с тем Гофман не только композицией романа, но и стилем разграничивает характерные для его творчества два плана – филистерский и романтический: взволнованное, эмоциональное описание жизни и страданий великого музыканта можно без труда отличить от пародийного стиля автобиографии Мурра. Оба мира в романе даны с такой широтой, которой не знало творчество Гофмана до того. Писатель поставил себе задачу сделать в мистифицированной форме сатирический смотр всему немецкому обществу – дворянству, бюрократии, бюргерству, духовенство. Рюдигер Сафрански отмечает в своей книге: «Роман Гофмана «Кот Мурр» собрал воедино едва ли не все направления, по каким развивалось его писательство». (18;200)
Самые живые страницы в романе – это те, в которых изображено княжество Зигхартсвейлер. В своей работе Г.Н. Храповицкая пишет: «В название государства входит слово «der Weiler», которое означает – деревушка, хутор, крестьянская усадьба. Именно таких размеров это «государство». Ничтожные размеры нужны автору для того, чтобы оттенить ничтожество и самого властителя. Там ничтожные события вызывают непомерно сильные реакции, а самым значительным чувствам не придается никакого значения» (19;130-131). Это княжество давно потеряло свою самостоятельность, так как князь Ириней «выронил свое игрушечное государство из кармана во время небольшого променада в соседнюю страну», то есть, спасаясь бегством от наполеоновских войск; сам князь уже не управлял, а «видел наяву приятный сон»; двор был ничем иным как «деревянным остовом», который составляли вместе обер-гофмейстеры, гофмаршалы и камергеры, а «бразды правления» были в руках женщины «сомнительного происхождения», умной мещанки фаворитки князя, советницы Бенцон. Прошлое Зигхартсвейлера – это старый князь, которого небо не одарило ни умом, ни талантами; настоящее – это князь Ириней, «сиятельный олух», который в глупости своей надувался из-за всех сил, чтобы уподобиться Людовику XIV, а в невежестве своем притворялся знатоком и покровителем искусств; будущее – это молодой принц Игнатий: «осужденный на вечное детство, он был почти слабоумным».
Н.Я.Берковский в своей книге «романтизм в Германии» пишет: «Государство Зигхартсвейлер - чистейшая фикция. Люди ищут богатства, титула, служебных, придворных возвышений, но оценка всех этих интересов заранее предрешена. Всему пред­шествует фикция универсального характера, после чего всякая частность, всякий успех и всякая карьера в государстве Зиг­хартсвейлер заведомо фиктивны. Мнимое государство с его мнимыми институтами у Гофмана символично. Экс-княжест­во — иронический смысл тех стран и государств, которые со­хранили что имели. Экс-княжество выразительнее всякого дру­гого говорит о настоящей их природе. У Шамиссо тень есть образ современного социального человека, у Гофмана лжегосу­дарство, государство-тень есть образ современного немецкого государства вообще» (3;480-481).
Сам сюжет у Гофмана глубоко ироничен. Советница Бен­цон, в руках которой сюжетная инициатива, похожа на гени­ального полководца, который издалека собирает свои отряды, действуя загадочно для окружающих, которые ждут от него чего-то чрезвычайного, и наконец наступает развязка - мизер­ная, убогая, хотя и страшная, хотя и кровоточащая.
Советница ради того, чтобы сделать свое положение в Зигхартсвейлере прочнее прочного, ходатайствует перед венским двором о титуле графини Эшенау - она его получит. Ей нужно выйти из двусмысленной роли княжеской фаворитки и легальным образом породниться с князем Иринеем - она заду­мала выдать дочь свою, прекрасную, нежную, удивительную Юлию, за слабоумного принца Игнатия, она уже почти пришла к цели. Титул графини Эшенау и близкий брак Юлии с Игна­тием дают развязку роману в том виде, в каком он дошел до нас. Это конец усилий советницы Бенцон. Игнатий сын кня­зя Иринея не только по крови, но, так сказать, по стилю: оба, отец и сын, в одном стилевом ключе. Игнатий идиотичен без­надежно, ему более двадцати, а он все еще играет оловянны­ми солдатиками и устраивает военно-полевой суд над прови­нившейся коноплянкой. Таков Игнатий, соперник Крейслера. И Юлия, и Крейслер, влюбленный в Юлию на жизнь и на смерть, - оба они жертвы советницы Бенцон, Затем еще прин­цесса Гедвига, - советнице нужно, чтобы принцесса вышла за­муж за своего итальянца, ибо брак Юлии зависит от бра­ка принцессы. Советница хорошо знает, насколько ненадежная личность этот Гектор, итальянский принц, но это ее не смуща­ет. Она не колеблется заклать и дочь свою, и Крейслера, и принцессу, и все во имя будущего собственного ее фиктивного величия при одном фиктивном дворе. Фикция сильнее живых людей. Жертвы приносятся во имя тени и пустого звука, умная, хладнокровная Бенцон только и следит, чтобы порядок жер­твоприношения не нарушался. (См.: 3;483-484)