Русское летописание

В представленной работе делается попытка по изучению русской летописной традиции, ее своеобразия и этапов развития. ...

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………..….….3
ГЛАВА 1. СВОЕОБРАЗИЕ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ……………...…..5
ГЛАВА 2. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ
2.1. Начальный период русского летописания………………………..………15
2.2. Летописание периода феодальной раздробленности…………….….…..17
2.3. Летописание периода создания единого Российского государства……21
ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………….………..26
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………………28

В представленной работе делается попытка по изучению русской летописной традиции, ее своеобразия и этапов развития.
Значение русских летописей для изучения истории нашей страны трудно переоценить. Это великие памятники русской и мировой истории и культуры. Подобные сочинения имели место и в других странах, но на Руси получили невиданное распространение. Они велись на протяжении примерно семи – восьми веков и донесли до нас очень многие важные исторические свидетельства. Данные факты подтверждают несомненную актуальность темы работы. Кроме того, следует отметить, что, несмотря на многолетнюю традицию русского летописеведения, кропотливый труд многих выдающихся исследователей, русская летописная традиция еще далеко не в полной мере изучена и проанализирована и продолжает хранить немало зага док.
К сведениям летописей, как и всех исторических источников, следует относиться критически, принимая во внимание очень многие факторы как социально-политического, исторического, так и психологического характера. Только комплексный анализ, основанный на глубоком изучении всего доступного материала по данной теме, может приблизить исследователя к объективному представлению об отражаемой летописями исторической действительности.
Целью данной работы является изучение наиболее важных особенностей русского летописания и этапов его развития. Для этого планируется решение следующих задач:
- выяснить, что такое летописи с точки зрения современной историографии и источниковедения, каковы их характерные черты, в какой форме они дошли до наших дней и каковы основные памятники русской летописной традиции, введенные в современный научный оборот;
- определить характерные черты русских летописей, их сходства и различия с зарубежными аналогами, круг источников, использовавшихся летописцами;
- рассмотреть основные периоды развития русского летописания и изучить характерные черты и наиболее выдающиеся памятники каждого периода.
Структура работы построена в соответствии с указанными задачами.
В заключении планируется сделать общие выводы по теме.

В круг исторических источников составителя первого летописного свода включаются памятники материальной культуры прошлого, данные языка, письменные произведения предшествующей поры — русские и нерусские, — документы и рассказы очевидцев, народные песни и легенды. Составитель Древнейшего свода указывает урочища, рвы и могилы, сохранившиеся от времен минувших, ссылается на рассказы очевидцев, тщательно собирает пословицы и поговорки, имеющие историческое происхождение.
Голод в осажденной Родне позволяет ему объяснить поговорку «беда аки в Родне»; рассказывая о внезапном исчезновении обров, летописец упоминает пословицу «погнбоша аки обри» и т.п2. Все это определяет своеобразную манеру русского летописания: «Летописец как бы запросто беседует со своим читателем, напоминает ему о том, что он исам может знать, будит его любознательность, сообщает ему попутно сведения географические, этнографические, бытовые и т. д. Летописец не допускает в своей работе сознательного искажения действительности или произвольного изменения фактов в материалах своих предшественников. Живое чувство истории, изменяемости мира и значительности совершаемого им дела органически присуще уже составителю Древнейшего свода, в «правдивых сказаниях» записывающему для отдаленных потомков «земли родной минувшую судьбу»3.
Еще одна черта составляет художественное своеобразие древнейшей русской летописи: это ее крепкая связь с фольклором. Древнейший киевский свод в значительной мере основывается на народных преданиях и былинах.
Присущий летописцу юмор выражается то в передаче насмешек над тучным польским королем Болеславом, то в юмористическом изображении страданий дьявола при крещении Руси. Летописец умеет живо и драматично изобразить то или иное событие, метко охарактеризовать то или иное лицо. Владимир Святославич, к примеру, выступает в своде тем самым князем «Красным Солнышком», каким мы его знаем и по былинам1.
Мы можем сейчас использовать летопись как исторический источник лишь потому, что многие десятки русских ученых на протяжении двух веков тщательно и осторожно распутывали сложный клубок летописных переплетений.
Одним из выдающихся знатоков летописного дела был А.А. Шахматов. Он единолично расположил в строгой системе колоссальный разновременный материал множества списков, сопоставил их между собой и воссоздал все этапы переделок, копирования, редактирования текстов, угадывая протографы, воскрешая контуры исчезнувших летописей.
Титаническая работа над сотнями тысяч фактов в сочетании со смелым построением необходимых для науки гипотез позволили Шахматову, во-первых, убедительно показать разновременность и сложность состава дошедшего до нас летописного фонда.
Во-вторых, Шахматов, тоже очень убедительно, поспорил с пушкинско-карамзинской характеристикой летописца. «Взамен образа Пимена, бесстрастного и беспристрастного, почти равнодушного наблюдателя, Шахматов дал образ живого участника политической борьбы, писателя-полемиста, находившегося в самом водовороте событий и стремившегося повлиять на них» - отмечает Б.А. Рыбаков2. В-третьих, Шахматов оставил нам большое наследство в виде научных реконструкций исчезнувших летописей. Он сам предостерегал от фетишизации этих гипотетических текстов, подчеркивая их условный характер, но, как выяснилось, наука не может полностью обойтись без этих реконструкций. Они позволяют понять ход развития русской исторической мысли и уточнить дальнейшими исследованиями отдельные звенья.
Работы советских исследователей внесли много нового и значительно раздвинули рамки изучения летописей. Шахматовские положения критиковались или развивались далее; во многих вопросах исследователи шли в неразработанные области. Шахматов успел за свою сравнительно короткую жизнь заняться преимущественно текстологической стороной, первичным приведением материала в стройный вид. Советские ученые смогли расширить исторический подход к теме, полнее обрисовать историко-политическую роль древнерусского летописания.
Можно назвать таких исследователей, продвинувших далее изучение летописей, как М.Д. Приселков, Н.К. Никольский, Б.Д. Греков, Д.С. Лихачев, А.Н. Насонов, М.Н. Тихомиров, И.П. Еремин, Л.В. Черепнин и др.
На основании изложенных фактов мы можем заключить, что русские летописи, несмотря на определенное сходство со своими зарубежными аналогами, являются уникальным историческим и литературным источником, помогающим нам лучше понять историю нашей страны.
ГЛАВА 2. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ
2.1. Начальный период русского летописания
Начало древнерусского летописания принято связывать с устойчивым общим текстом, которым начинается подавляющее большинство дошедших до нашего времени летописных сводов. В одних поздних летописях он подвергся сокращениям и кое-каким случайным вставкам (летопись Переяславля Южного и др.), в других (Софийская I, Новгородская IV и др.) был соединен с киевским и новгородским сводами. Интересующий нас текст охватывает длительный период - с древнейших времен до начала второго десятилетия ХП в. По первым строкам, открывающим большинство его списков, этот текст традиционно называют Повестью временных лет. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Следует помнить, что Повесть временных лет - условно (хотя и небезосновательно) выделяемый текст. Отдельных списков его не известно. В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118г. (Ипатьевский и близкие ему списки).
Исследование текста Повести показало, что в нем содержится ряд фрагментов, нарушающих изложение. Некоторые из них даже изменяли структуру отдельных фраз, в которые были включены, отрывая начало предложения от его завершения. В Новгородской первой летописи, текст которой в начальной части отличается от большинства текстов других летописей, содержащих Повесть временных лет, такие нарушения текста отсутствуют.
Это дало достаточные основания для предположения о том, что в составе Новгородской I летописи сохранился текст летописного свода, предшествовавшего Повести временных лет, который А.А. Шахматов предложил назвать Начальным. Исходя из содержания и характера изложения летописи, его было предложено датировать 1096-1099 гг. По мнению исследователя, он лег в основу Новгородской I летописи.
Дальнейшее изучение Начального свода, однако, показало, что и он имел в своей основе какое-то произведение (или произведения) летописного характера. Из этого А.А. Шахматов сделал вывод о том, что в основе Начального свода лежала какая-то летопись, составленная между 977 и 1044 гг. Наиболее вероятным в этом промежутке А.А. Шахматов считал 1037 (6545) г., под которым и Повести помещена обширная похвала князю Ярославу Владимировичу. Это гипотетическое летописное произведение исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и было монотематическим (сюжетным). Годовые даты (хронологическую сеть) в него внес киево-печерский монах Никон Великий в 70-х годах XI в.
Несмотря на расхождения с представлениями А.А. Шахматова о характере и времени написания древнейшего литературного произведения, которое впоследствии легло в основу собственно летописного изложения, исследователи сходятся в том, что такое произведение существовало. Не спорят они принципиально и по поводу даты его составления (первая половина XI в.). Дальнейшее изучение ранних летописных текстов, возможно, позволит уточнить состав этого источника, его идейную направленность, дату создания.
Воссоздавая начальные этапы древнерусского летописания, А.А. Шахматов предположил существование новгородского свода, который был начат в 1050 г. и велся до 1079 г. Вместе с Киево-Печерским сводом 1074 г. (так называемый свод Никона) он лег в основу Начального свода. В основе новгородского свода третьей четверти XI в., как полагал А.А. Шахматов, лежали Древнейший киевский свод 1037 г. и какая-то более ранняя новгородская летопись 1017 г., составленная при новгородском епископе Иоакиме. Не все исследователи разделяют мысль о существовании в середине - второй половине XI в. новгородской ветви летописания.
Летописцы, создававшие и редактировавшие Повесть временных лет и предшествующие ей летописные своды, опирались не только на отечественные, но и на зарубежные источники. Почти все они выявлены. Значительную часть их составляют зарубежные хроники, прежде всего греческие. Из них ранние летописцы заимствовали не только фактический материал, но и ряд основополагающих для летописания идей, в частности ту, которую условно можно назвать идеей исторического процесса1.
2.2. Летописание периода феодальной раздробленности
После выделения из состава Древнерусского государства отдельных земель и княжеств летописные традиции Киевской Руси продолжали развиваться на местах. До нас не дошли списки летописей, относящихся к этому времени. Поэтому речь может идти только о гипотетических сводах, существовавших в домонгольской Руси. Источниками для изучения этого этапа древнерусского летописания служат более поздние летописи.
Источниками изучения южнорусского летописания ХII - ХIII вв. служат, в первую очередь, Ипатьевский (начало XV в.), близкие ему Хлебниковский (XVI в.) и другие списки, а также списки Воскресенской и основной редакции Софийской I летописей. Их текстологический анализ позволил высказать предположение о существовании киевского великокняжеского свода 1200 г. Считается общепринятым, что свод был составлен при князе Рюрике Ростиславиче в Выдубицком монастыре. Непосредственным поводом к его написанию, как считает М.Д. Приселков, явилось возведение князем каменной стены вокруг монастыря: свод заканчивается описанием торжеств по случаю завершения строительства 24 сентября 1199 г. Исследователи обращали внимание и на то, что Рюрик Ростиславич был первым правителем Киева, получившим великокняжеский титул после 1037 г., что могло стать непосредственным побудительным мотивом создания великокняжеской летописи. Автором киевского свода предположительно был игумен Выдубицкого монастыря Моисей.
В качестве источников свода 1200 г. называют: 1) киевский свод Святослава Всеволодовича (основной источник, оканчивавшийся описанием кончины князя в 1173 г.); 2) семейную хронику Ростиславичей, братьев великого князя (точнее, сборник их некрологов, составленный в том же Выдубицком киевском монастыре при Рюрике); 3) семейный Летописец черниговского князя Святослава Ольговича и его сыновей, Олега и Игоря Святославича (доведен до 1198 г.) и 4) княжеский Летописец Переяславля Южного, рассказывающий о военных подвигах Владимира Глебовича и доведенный до кончины князя (1187 г.). Из этого следует, что в ХII-ХIII вв. на юге Руси летописание систематически велось лишь в Киеве и Переяславле Южном. В Чернигове же существовали только семейные княжеские летописцы.
Киевское летописание, с одной стороны, как будто продолжало традицию Повести временных лет. С другой - утратило общегосударственный характер и превратилось в семейную летопись киевских князей. Оно велось непрерывно в течение всего ХП в. Однако данными о продолжении такой традиции после 1200 г. исследователи не располагают, хотя известно, что в Киеве в 1238 г. велась какая-то летопись.
Летописание Переяславля Южного зародилось в начале ХП в. и велось вплоть до 1228 г. Начало его было, скорее всего, заложено уже упоминавшимся игуменом Сильвестром, впоследствии переведенным на переяславскую еписконию. Большинство исследователей полагают, что в Переяславле существовали два летописных центра - епископский (по крайней мере, до 1187 г.) и княжеский.
Вероятно, еще в ХП в. начало вестись летописание в Галиче Волынском. К сожалению, галицко-волынские летописи за это столетие почти не нашли отражения в позднейших сводах. И все-таки есть основания считать, что уже тогда здесь систематически велись годовые записи.
Источники изучения летописания русского Северо-Востока за ХП-ХШ вв. включают Радзивиловский (конец XV в.) и Московский Академический (XV в.) списки, восходящие к общему протографу (Радзивиловская летопись), Летописец Переяславля Суздальского (список 60-х годов XV в.) и Лаврентьевский список 1377 г. При текстологическом сличении удалось выявить, что в их основе лежат три Владимирских великокняжеских свода: 1177 г., 1193 г. и 1212 г. Последний, в свою очередь, был положен в основу Летописца Переяславля Суздальского, продолжившего его до 1215 г. Впоследствии эта летописная традиция была продолжена Летописцем ростовского князя Константина Всеволодовича и его сыновей (1207 г., с. продолжением), а также Владимирским великокняжеским сводом Юрия Всеволодовича (1228 г., с продолжением до 1237 г.), впоследствии объединенными Владимирским великокняжеским сводом Ярослава 1239 г.
Владимиро-Суздалъское летописание как самостоятельная ветвь берет свое начало с 1158 г., когда во Владимире-на-Клязьме начали нестись непрерывные местные записи при дворе Андрея Боголюбского. В 1177 г. они были объединены с отдельными летописными заметками Юрия Долгорукого в великокняжеский свод, опиравшийся, кроме того, на епископский южнорусский (переяславский) Летописец. Продолжением его стал летописный свод 1193 г., включивший также материалы княжеского Летописца Переяславля Южного. В 1212 г. на его основе был создан лицевой свод (т. е. украшенный миниатюрами, копии которых ныне можно видеть в Радзивиловском списке) великого князя Владимирского. До этого момента летописание, вероятно, велось при владимирском Успенском соборе. Затем летописный свод приобрел светские черты, что связывают с ухудшением отношений владимирского князя Юрия с епископом Иваном. Скорее всего, составление свода 1212 г. было поручено человеку, близкому великому князю. В дальнейшем вследствие монгольского нашествия и разорения Владимира собственно Владимирское летописание затухает.
Ростовское летописание продолжило традиции владимирских великокняжеских сводов. Здесь уже в начале ХШ в. был создан местный княжеский летописец, во многом сходный с владимирским. В 1239 г. появилось продолжение великокняжеского Владимирского свода, побравшего и известия Ростовского свода 1207г.
Развивалась северо-восточная традиция летописания и в Переяславле Суздальском. Опираясь на Владимирский свод 1212 г., переяславский князь Ярослав Всеволодович в 1215 г. создал свой Летописец. В 1281 г., в связи с переездом в Переяславль великого князя владимирского и митрополита Киевского и всея Руси, в Переяславле был создам великокняжеский свод 1281 г., после чего владимирское великокняжеское летописание начало угасать.
В основу северо-восточной летописной традиции была положена идея о переходе центра Русской земли из Киева по Владимир-на-Клязьме.
Источниками изучения новгородского летописания ХII - XIII вв. служат Синодальный список (XIII - первая треть XIV в.) Новгородской первой летописи (старший извод), а также списки Комиссионный (XV в.), Академический (вторая половина XV и.) и Троицкий (вторая половина XV в.), объединяемые в ее младший извод. Их анализ позволяет установить, что в Новгороде с середины XI в. летописная традиция не прерывалась вплоть до XVI в.
История летописания Новгорода Великого. Около 1136 г., по-видимому, в связи с изгнанием из Новгорода князя Всеволода, по указанию епископа Нифонта был создан Софийский владычный свод, переработавший новгородскую княжескую летопись, которая велась с середины XI в. Еще одним источником служил также киевский Начальный свод 1096 г., легший в основу новгородского летописания. Возможно, в создании первого владычного свода участвовал известный клирик Новгородской Софии Кирик. В начале ХШ в. появился новый владычный свод. Его создание было как-то связано с падением Константинополя в 1204 г. Во всяком случае, завершался он рассказом о взятии византийской столицы крестоносцами.
Параллельно с архиепископской кафедрой летописные записи велись в Неревском конце Новгорода, в церкви св. Иакова. Гипотеза о существовании здесь летописного центра основана на отдельных упоминаниях, сделанных от первого лица. Именно они позволяют утверждать, что во второй половине XII в. (после 1174 г.) настоятель этой церкви Герман Воята (1144 - 1188) предпринял литературную переработку Софийского свода. При этом он использовал также какую-то южнорусскую летопись. Его работу продолжил до конца XII в. безымянный летописец, оставивший запись о смерти Германа. Наконец, к середине ХШ в. относится летописная деятельность пономаря Тимофея, который упомянул о себе под 1230 г. Впрочем, на этом уличанская летописная традиция не прервалась. Возможно, сам Синодальный список - одно из ее звеньев1.
2.3. Летописание периода создания единого Российского государства
Период создания единого русского государства и утверждения Москвы как единого центра будущей России – необычайно важное время не только в истории нашей страны в целом, но и летописания частности. При этом, как утверждает М.Д. Приселков, летописание данной эпохи имело две характерные тенденции – ранняя (периода борьбы удельных княжеств за лидерство) и более поздняя (эпоха главенства Москвы). М.Д. Приселков описывает их следующим образом: «Заботливость великих князей о ведении записей своего княжения и составление новых редакций «Летописца великого русского» после смерти каждого великого князя совпадают по времени с тою борьбою за великое княжение и за великокняжеский титул, которая разгоре­лась особенно сильно и длительно тянулась в XIV в. Это дает право предполагать, что летописание теперь служит историческим доказательством при спорах князей перед ханом о великом княжении и что летописцы сопутствуют князьям в их поездках в Орду. Такое пред­положение находит себе подтверждение в прямом указании летописей. Под 1432 г. в Симеоновской летописи можно прочитать подробное изложение хода борьбы за великое княжение в Орде меж­ду Юрием Дмитриевичем и Василием Васильевичем …
Дело резко меняется с момента отпадения этой прикладной стороны летописания. Гибель Византии и свержение татарского ига резко сказываются на летописных текстах той поры, так как Москва начинает переработку летописных материалов в духе торжествую­щего московского единодержавия, предназначая уже теперь это чтение для политического воспитания подданных. … Нет никакого сомнения, что при поглощении Москвою того или иного княжества в числе прочих унизительных подробностей этого поглощения, как срытие крепостей, увоз в Москву исторических и культовых ценностей, было пресечение местного летописания как признака самостоятельной политической жизни и уничтожение официальных экземпляров этого летописания. Только так можно се­бе объяснить, что, несмотря на значительное число летописных цен- тров древности, одна Москва теперь предстоит перед нами в своем официальном летописании, а все прочие местные летописцы со­хранились до нас или в составе московских сводов, или в частных списках, причем только в исключительных случаях не прошедших московской обработки»1.
Итак, попытаемся охарактеризовать данный период более подробно.
К XIV в. относятся первые летописи, претендующие на освещение истории всех Русских земель (хотя на самом деле в них отображались, как правило, лишь события, происходившие и Северо-Восточной Руси). Источниками для изучения зарождения общерусского летописания служат прежде всего Лаврентьевская и Троицкая летописи. Выяснить, как развивалось общерусское великокняжеское летописание, позволяет сличение Тверского летописного сборника XVI в. (дошел в списках XVII в.), Рогожского летописца и Симеоновской летописи.
В связи с тем, что в 1305 г. великим князем владимирским стал тверской князь Михаил Ярославич, центр великокняжеского летописания переместился в Тверь, где, вероятно, еще в конце ХШ в. начинают вестись летописные записи. Создание здесь великокняжеского свода начала XIV в. совпало с усвоением Михаилом Ярославичем нового титула – «великий князь всея Руси». Как общерусский, свод включил не только местные, но и новгородские, рязанские, смоленские, южнорусские известия и имел явную антиордынскую направленность. Свод 1305 г, стал основным источником Лаврентьевской летописи.