Крайняя необходимость и условия ее правомерности

Заключение

В заключении отметим, что крайняя необходимость - это такое состояние, когда лицо для отвращения опасности, реально угрожающей законным интересам данного лица или иных лиц, интересам общества или государства, причиняет вред интересам третьих (посторонних) лиц при условии, что грозящая опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и причиненный вред менее значителен по сравнению с предотвращаемым.
При крайней необходимости происходит как бы столкновение двух защищаемых законом отношений.
Из них предпочтение отдается большему благу за счет причинения вреда меньшему.
Анализ ст. 39 УК РФ к условиям правомерности крайней необходимости позволяет отнести: 1) опасность, непосредственно угрожающую личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым ...

Содержание

Введение 3
Глава 1. Общая характеристика крайней необходимости 5
1.1. Понятие крайней необходимости 5
1.2. Признаки крайней необходимости 6
Глава 2. Условия правомерности крайней необходимости, ее основания 12
2.1. Наличие опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства 12
2.2. Наличие цели устранения опасности и отсутствие возможности устранения опасности иными средствами 18
Заключение 28
Список использованных нормативных актов, судебной практики и специальной литературы 30

Введение 3
Глава 1. Общая характеристика крайней необходимости 5
1.1. Понятие крайней необходимости 5
1.2. Признаки крайней необходимости 6
Глава 2. Условия правомерности крайней необходимости, ее основания 12
2.1. Наличие опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства 12
2.2. Наличие цели устранения опасности и отсутствие возможности устранения опасности иными средствами 18
Заключение 28
Список использованных нормативных актов, судебной практики и специальной литературы 30
Введение

Актуальность исследования. Действующее уголовное законодательство в числе обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусматривает крайнюю необходимость (ст. 39 УК РФ).
Состояние крайней необходимости порождается к оллизией двух правоохраняемых интересов, когда во имя спасения одного (более важного) из них приносится в жертву другой, менее важный. Например, для спасения людей и имущества от наводнения самовольно захватывается речное транспортное средство. Действия эти внешне подпадают под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 211 УК, но преступными они не являются, поскольку совершены в условиях крайней необходимости. Таким образом, действия (а иногда бездействие), совершенные в условиях крайней необходимости, не являются преступными вследствие того, что не содержат основного материального признака преступления (общественной опасности) и признаются законодателем социально полезными и отвечающими интересам общества.
Для крайней необходимости характерны свои условия правомерности. Если эти условия будут соблюдены, то лицо освобождается от уголовной ответственности. Если же хотя бы одно из них будет нарушено, то лицо подлежит уголовной ответственности, но обстоятельства совершения деяния учитываются как смягчающие.
Теоретической базой для написания работы послужили труды таких авторов, как Викторов И.Д., А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков, В.Н. Кудрявцев и А.В. Наумов и многие другие.
Объектом исследования является институт крайней необходимости.
Предмет исследования – отечественное законодательство, регулирующее институт крайней необходимости в уголовном праве и научные работы по изучению конкретных аспектов крайней необходимости.
Целью данной работы является рассмотрение и исследование института крайней необходимости как обстоятельства, исключающего преступность деяния.
Для достижения данной цели в работе поставлены и решены следующие промежуточные задачи:
1. Дано понятие крайней необходимости.
2. Изучены ее признаки.
3. Рассмотрены условия правомерности крайней необходимости.
Методологическую базу исследования составили философский (диалектико-материалистический), общенаучные (анализ, синтез, сравнительно-правовой, функциональный, индукция, дедукция), частнонаучные (формально-юридический, социально-правовой) методы познания.
Структура исследования представлена введением, двумя главами, заключением и списком использованных источников.

В данном случае решение суда основано на том, что у лица имелась возможность устранить возникшую опасность средствами, не связанными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям, и это лицо осознавало наличие этой возможности.
В случаях же, когда объективно такая возможность существует, однако лицо не осознает, что она существует, и по обстоятельствам дела не могло или не должно было это осознавать, имеет место не наказуемая мнимая крайняя необходимость.
Итак, при установлении такого условия правомерности крайней необходимости, как отсутствие возможности устранения опасности иными средствами, наряду с объективными признаками следует учитывать и субъективный, который можно сформулировать следующим образом: лицо осознает, что возможности устранить грозящую опасность средствами, не сопряженными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям, не существует.
В параграфе 35 «Крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину» УК Германии устанавливается, что положения о крайней необходимости не применяются, если лицо само создало опасность. Статья 34 «Крайняя необходимость» УК Швейцарии признает наличие крайней необходимости, если опасность не была виновно создана лицом, ее предотвращающим. В ст. 41 «Состояние необходимости» УК Республики Сан-Марино закреплено, что совершенное деяние в силу необходимости является ненаказуемым, если предотвращаемая опасность не создана лицом, ее устраняющим, добровольно.
Соответственно отсутствие подобных положений в Уголовном кодексе России позволяет при наличии соответствующих условий признавать деяния лица, создавшего опасность и устранившего ее путем причинения вреда, крайней необходимостью. Представляется вполне обоснованной позиция В.В. Орехова, полагающего, что уголовная ответственность должна исключаться в указанных случаях, если только опасность не была создана специально [6]для оправдания причинения ссылкой на крайнюю необходимость. [1]
При этом деяния виновного, создавшие опасность, могут носить как неосторожный, так и умышленный характер. Признание же возможным оправдания с позиции крайней необходимости только неосторожных деяний лица, создавшего опасность интересам, не позволяет выделить критерии, содержащиеся в ст. 39 УК РФ, позволяющие обосновать эту точку зрения.
С.А. Домахин одним из первых сформулировал правило, в соответствии с которым защиту от нападения кому-либо принадлежащего животного (например, чужой собаки) путем причинения вреда этому животному следует рассматривать по правилам крайней необходимости. В последующем эта точка зрения была поддержана практически всеми авторами такой позицией, сложно признать безупречной ее аргументацию. В частности, С.А. Домахин критерием разграничения в описанной ситуации считает отсутствие противоправного нападения, исходящего от действий какого-либо лица. В данном случае делается акцент на объективный критерий. Вместе с тем если лицо ошибочно воспримет нападение, например собаки, как посягательство со стороны ее хозяина, то содеянное должно признаваться мнимой обороной. Так как целью лица будет защита от общественно-опасного посягательства. Напротив, при наличии цели устранения возникшей опасности содеянное должно признаваться крайней необходимостью. Соответственно в рассмотренных ситуациях должны оцениваться как объективные, так и субъективные критерии.
Выделение цели устранения опасности в качестве обязательного условия правомерности крайней необходимости [4] предполагает наличие признаков, характеризующих психическое отношение лица, ее совершающего, к своему деянию. Соответственно лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым, а его действия должны быть волевыми и осознанными.
Отсутствие хотя бы одного из указанных признаков предполагает невозможность признания его действий совершенными в состоянии крайней необходимости.
Военным судом капитан-лейтенант А. был признан виновным в неявке в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше [14]
одного месяца, и эти его действия квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК РФ.
Военным судом Тихоокеанского флота уголовное дело в данной части прекращено на основании примечания к ст. 337 УК РФ.
В основу такого решения было положено то обстоятельство, что из отпуска на службу А. вовремя не явился в связи с похищением у него приобретенного заранее авиабилета на обратную дорогу и денег. В течение срока, на который А. задержался из отпуска, он зарабатывал деньги на обратный билет, а затем в связи с банкротством авиакомпании с помощью военного коменданта аэропорта принимал меры к сдаче купленного авиабилета и приобретению другого. О своей задержке из отпуска А. сообщил командиру части телеграммой. Впоследствии он самостоятельно явился на службу.
Однако Военный суд Тихоокеанского флота с таким решением не согласился.
Имеющиеся в материалах дела и приведенные выше данные свидетельствуют о том, что из отпуска на службу в срок А. не смог возвратиться по независящим от него причинам, которые объективно исключали возможность своевременного прибытия в часть и являлись уважительными.
Вывод о наличии у А. уважительных причин сделан и самим судом флота в кассационном определении.
Поэтому суду второй инстанции следовало прекратить дело не по основаниям, изложенным в примечании к ст. 337 УК РФ, а в связи с невиновностью А. в уклонении от военной службы, отсутствием в его действиях состава преступления.
В данном примере суд Тихоокеанского флота совершенно обоснованно указывает на отсутствие в действиях А. состава преступления не в связи с наличием крайней необходимости. Это объясняется тем, что А. не мог действовать в соответствии со своим волеизъявлением, так как находился под воздействием непреодолимой силы.
Лицо, совершающее причинение вреда в целях устранения грозящей опасности, должно понимать его фактическое содержание и общественное значение. Оно включает в себя представление:
а) об опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства;
б) [1] об отсутствии возможности устранения этой опасности иными средствами;
в) о пределах правомерности права на крайнюю необходимость.
Как и при совершении иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, действия (бездействие), направленные на причинение вреда при крайней необходимости, должны быть осознанными. То есть лицо, их совершающее, должно понимать их фактическое содержание и социальное значение. Отсутствие такого осознания исключает возможность признания совершенного деяния крайней необходимостью.
Таким образом, можно констатировать, что цель - устранение грозящей опасности - может существовать при наличии следующих признаков:
а) лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым;
б) деяния, причинившие вред охраняемым уголовным законом отношениям, должны быть осознанными и волевыми.
В параграфе 35 «Крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину» УК Германии устанавливается, что положения о крайней необходимости не применяются, если лицо само создало опасность. Статья 34 «Крайняя необходимость» УК Швейцарии признает наличие крайней необходимости, если опасность не была виновно создана лицом, ее предотвращающим. В ст. 41 «Состояние необходимости» УК Республики Сан-Марино закреплено, что совершенное деяние в силу необходимости является ненаказуемым, если предотвращаемая опасность не создана лицом, ее устраняющим, добровольно.
Соответственно отсутствие подобных положений в Уголовном кодексе России позволяет при наличии соответствующих условий признавать деяния лица, создавшего опасность и устранившего ее путем причинения вреда, крайней необходимостью. Представляется вполне обоснованной позиция В.В. Орехова, полагающего, что уголовная ответственность должна исключаться в указанных случаях, если только опасность не была создана специально [6]для оправдания причинения ссылкой на крайнюю необходимость. [1]
При этом деяния виновного, создавшие опасность, могут носить как неосторожный, так и умышленный характер. Признание же возможным оправдания с позиции крайней необходимости только неосторожных деяний лица, создавшего опасность интересам, не позволяет выделить критерии, содержащиеся в ст. 39 УК РФ, позволяющие обосновать эту точку зрения.
С.А. Домахин одним из первых сформулировал правило, в соответствии с которым защиту от нападения кому-либо принадлежащего животного (например, чужой собаки) путем причинения вреда этому животному следует рассматривать по правилам крайней необходимости. В последующем эта точка зрения была поддержана практически всеми авторами такой позицией, сложно признать безупречной ее аргументацию. В частности, С.А. Домахин критерием разграничения в описанной ситуации считает отсутствие противоправного нападения, исходящего от действий какого-либо лица. В данном случае делается акцент на объективный критерий. Вместе с тем если лицо ошибочно воспримет нападение, например собаки, как посягательство со стороны ее хозяина, то содеянное должно признаваться мнимой обороной. Так как целью лица будет защита от общественно-опасного посягательства. Напротив, при наличии цели устранения возникшей опасности содеянное должно признаваться крайней необходимостью. Соответственно в рассмотренных ситуациях должны оцениваться как объективные, так и субъективные критерии.
Выделение цели устранения опасности в качестве обязательного условия правомерности крайней необходимости [4] предполагает наличие признаков, характеризующих психическое отношение лица, ее совершающего, к своему деянию. Соответственно лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым, а его действия должны быть волевыми и осознанными.
Отсутствие хотя бы одного из указанных признаков предполагает невозможность признания его действий совершенными в состоянии крайней необходимости.
Военным судом капитан-лейтенант А. был признан виновным в неявке в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше [14]
одного месяца, и эти его действия квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК РФ.
Военным судом Тихоокеанского флота уголовное дело в данной части прекращено на основании примечания к ст. 337 УК РФ.
В основу такого решения было положено то обстоятельство, что из отпуска на службу А. вовремя не явился в связи с похищением у него приобретенного заранее авиабилета на обратную дорогу и денег. В течение срока, на который А. задержался из отпуска, он зарабатывал деньги на обратный билет, а затем в связи с банкротством авиакомпании с помощью военного коменданта аэропорта принимал меры к сдаче купленного авиабилета и приобретению другого. О своей задержке из отпуска А. сообщил командиру части телеграммой. Впоследствии он самостоятельно явился на службу.
Однако Военный суд Тихоокеанского флота с таким решением не согласился.
Имеющиеся в материалах дела и приведенные выше данные свидетельствуют о том, что из отпуска на службу в срок А. не смог возвратиться по независящим от него причинам, которые объективно исключали возможность своевременного прибытия в часть и являлись уважительными.
Вывод о наличии у А. уважительных причин сделан и самим судом флота в кассационном определении.
Поэтому суду второй инстанции следовало прекратить дело не по основаниям, изложенным в примечании к ст. 337 УК РФ, а в связи с невиновностью А. в уклонении от военной службы, отсутствием в его действиях состава преступления.
В данном примере суд Тихоокеанского флота совершенно обоснованно указывает на отсутствие в действиях А. состава преступления не в связи с наличием крайней необходимости. Это объясняется тем, что А. не мог действовать в соответствии со своим волеизъявлением, так как находился под воздействием непреодолимой силы.
Лицо, совершающее причинение вреда в целях устранения грозящей опасности, должно понимать его фактическое содержание и общественное значение. Оно включает в себя представление:
а) об опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства;
б) [1] об отсутствии возможности устранения этой опасности иными средствами;
в) о пределах правомерности права на крайнюю необходимость.
Как и при совершении иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, действия (бездействие), направленные на причинение вреда при крайней необходимости, должны быть осознанными. То есть лицо, их совершающее, должно понимать их фактическое содержание и социальное значение. Отсутствие такого осознания исключает возможность признания совершенного деяния крайней необходимостью.
Таким образом, можно констатировать, что цель - устранение грозящей опасности - может существовать при наличии следующих признаков:
а) лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым;
б) деяния, причинившие вред охраняемым уголовным законом отношениям, должны быть осознанными и волевыми.
В параграфе 35 «Крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину» УК Германии устанавливается, что положения о крайней необходимости не применяются, если лицо само создало опасность. Статья 34 «Крайняя необходимость» УК Швейцарии признает наличие крайней необходимости, если опасность не была виновно создана лицом, ее предотвращающим. В ст. 41 «Состояние необходимости» УК Республики Сан-Марино закреплено, что совершенное деяние в силу необходимости является ненаказуемым, если предотвращаемая опасность не создана лицом, ее устраняющим, добровольно.
Соответственно отсутствие подобных положений в Уголовном кодексе России позволяет при наличии соответствующих условий признавать деяния лица, создавшего опасность и устранившего ее путем причинения вреда, крайней необходимостью. Представляется вполне обоснованной позиция В.В. Орехова, полагающего, что уголовная ответственность должна исключаться в указанных случаях, если только опасность не была создана специально [6]для оправдания причинения ссылкой на крайнюю необходимость. [1]
При этом деяния виновного, создавшие опасность, могут носить как неосторожный, так и умышленный характер. Признание же возможным оправдания с позиции крайней необходимости только неосторожных деяний лица, создавшего опасность интересам, не позволяет выделить критерии, содержащиеся в ст. 39 УК РФ, позволяющие обосновать эту точку зрения.
С.А. Домахин одним из первых сформулировал правило, в соответствии с которым защиту от нападения кому-либо принадлежащего животного (например, чужой собаки) путем причинения вреда этому животному следует рассматривать по правилам крайней необходимости. В последующем эта точка зрения была поддержана практически всеми авторами такой позицией, сложно признать безупречной ее аргументацию. В частности, С.А. Домахин критерием разграничения в описанной ситуации считает отсутствие противоправного нападения, исходящего от действий какого-либо лица. В данном случае делается акцент на объективный критерий. Вместе с тем если лицо ошибочно воспримет нападение, например собаки, как посягательство со стороны ее хозяина, то содеянное должно признаваться мнимой обороной. Так как целью лица будет защита от общественно-опасного посягательства. Напротив, при наличии цели устранения возникшей опасности содеянное должно признаваться крайней необходимостью. Соответственно в рассмотренных ситуациях должны оцениваться как объективные, так и субъективные критерии.
Выделение цели устранения опасности в качестве обязательного условия правомерности крайней необходимости [4] предполагает наличие признаков, характеризующих психическое отношение лица, ее совершающего, к своему деянию. Соответственно лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым, а его действия должны быть волевыми и осознанными.
Отсутствие хотя бы одного из указанных признаков предполагает невозможность признания его действий совершенными в состоянии крайней необходимости.
Военным судом капитан-лейтенант А. был признан виновным в неявке в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше [14]
одного месяца, и эти его действия квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК РФ.
Военным судом Тихоокеанского флота уголовное дело в данной части прекращено на основании примечания к ст. 337 УК РФ.
В основу такого решения было положено то обстоятельство, что из отпуска на службу А. вовремя не явился в связи с похищением у него приобретенного заранее авиабилета на обратную дорогу и денег. В течение срока, на который А. задержался из отпуска, он зарабатывал деньги на обратный билет, а затем в связи с банкротством авиакомпании с помощью военного коменданта аэропорта принимал меры к сдаче купленного авиабилета и приобретению другого. О своей задержке из отпуска А. сообщил командиру части телеграммой. Впоследствии он самостоятельно явился на службу.
Однако Военный суд Тихоокеанского флота с таким решением не согласился.
Имеющиеся в материалах дела и приведенные выше данные свидетельствуют о том, что из отпуска на службу в срок А. не смог возвратиться по независящим от него причинам, которые объективно исключали возможность своевременного прибытия в часть и являлись уважительными.
Вывод о наличии у А. уважительных причин сделан и самим судом флота в кассационном определении.
Поэтому суду второй инстанции следовало прекратить дело не по основаниям, изложенным в примечании к ст. 337 УК РФ, а в связи с невиновностью А. в уклонении от военной службы, отсутствием в его действиях состава преступления.
В данном примере суд Тихоокеанского флота совершенно обоснованно указывает на отсутствие в действиях А. состава преступления не в связи с наличием крайней необходимости. Это объясняется тем, что А. не мог действовать в соответствии со своим волеизъявлением, так как находился под воздействием непреодолимой силы.
Лицо, совершающее причинение вреда в целях устранения грозящей опасности, должно понимать его фактическое содержание и общественное значение. Оно включает в себя представление:
а) об опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства;
б) [1] об отсутствии возможности устранения этой опасности иными средствами;
в) о пределах правомерности права на крайнюю необходимость.
Как и при совершении иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, действия (бездействие), направленные на причинение вреда при крайней необходимости, должны быть осознанными. То есть лицо, их совершающее, должно понимать их фактическое содержание и социальное значение. Отсутствие такого осознания исключает возможность признания совершенного деяния крайней необходимостью.
Таким образом, можно констатировать, что цель - устранение грозящей опасности - может существовать при наличии следующих признаков:
а) лицо в момент совершения крайней необходимости должно быть вменяемым;
б) деяния, причинившие вред охраняемым уголовным законом отношениям, должны быть осознанными и волевыми.
В параграфе 35 «Крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину» УК Германии устанавливается, что положения о крайней необходимости не применяются, если лицо само создало опасность. Статья 34 «Крайняя необходимость» УК Швейцарии признает наличие крайней необходимости, если опасность не была виновно создана лицом, ее предотвращающим. В ст. 41 «Состояние необходимости» УК Республики Сан-Марино закреплено, что совершенное деяние в силу необходимости является ненаказуемым, если предотвращаемая опасность не создана лицом, ее устраняющим, добровольно.
Соответственно отсутствие подобных положений в Уголовном кодексе России позволяет при наличии соответствующих условий признавать деяния лица, создавшего опасность и устранившего ее путем причинения вреда, крайней необходимостью. Представляется вполне обоснованной позиция В.В. Орехова, полагающего, что уголовная ответственность должна исключаться в указанных случаях, если только опасность не была создана специально [6]для оправдания причинения ссылкой на крайнюю необходимость. [1]