Понятие и виды последствий преступных деяний

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данная работа была посвящена теме «Понятие и виды последствий преступных деяний», вследствие этого целью данной работы являлось проведение комплексного исследования концептуальных основ, касающихся сферы преступлений. Цель, поставленная в начале работы, была достигнута путем исследования основных вопросов, касающихся решения задач, поставленных автором во введении к данной работе. Таким образом, основываясь на нормативно-правовых актах РФ, а также на данных научных публикаций, были изучены и проанализированы все основные аспекты, касающиеся темы данной работы.
В заключение проведенного исследования можно сформулировать следующие определенные выводы:
В истории классического российского уголовного права научная мысль развивалась по многим направлениям. Несмотря на многообразие у ...

ВВЕДЕНИЕ 3
1. Преступное деяние: определение понятия в разных правовых системах 6
2. Последствия преступного деяния и виды 18
2.1. Общественно опасное последствие и его уголовно-правовая оценка 18
2.1. Виды преступных последствий 20
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 23
Список использованных источников 25

ВВЕДЕНИЕ

В последние годы насилие стало характерной приметой нашего времени и пронизывает многие сферы жизни общества. Широкое распространение насилия, вероятно, связано с нравственным нездоровьем общества, огрублением нравов, болезненными процессами, которые проникли в различные сферы нашей жизни. Жестокие и особо жестокие преступления всегда вызывают широкий общественный резонанс. Такие преступления представляют повышенную общественную опасность, поскольку в них проявляются крайне отрицательные черты личности преступника – бесчеловечность и безжалостность.
Криминальная ситуация в России в последние годы характеризуется ростом преступности. Наблюдается тенденция роста преступлений, имеющих насильственный характер.
Информационный материал, изложенный нами выше, объясняет актуальность из учения особенностей уголовно-правовых положений, касающихся ответственности за совершенные преступления. В частности, данное исследование представит освещение такого вопроса, как «Понятие и виды последствий преступных деяний».
Цель данной работы заключается в комплексном изучении концептуальных основ, касающихся сферы преступлений. Вследствие этого, для раскрытия темы и достижения вышеозначенной цели, необходимо решить следующие задачи. Перечислим их:
- представить определение понятия «преступное деяние»;
- рассмотреть данное понятие, исходя из разных правовых систем;
- дать определение понятию «преступные последствия»;
- проанализировать уголовно-правовые нормы, которые рассматривают виды такого деяния и другие аспекты, необходимые для наиболее полного раскрытия главного вопроса работы.
Объектом проводимого в данной работе исследования являются общественные отношения в сфере уголовно-правовой охраны субъекта от преступных посягательств. А предметом - правовые нормы уголовного законодательства Российской Федерации, регулирующие охрану субъекта от преступных посягательств.
Степень изученности выбранной темы данной работы достаточно глубоко разработана специалистами данной сферы, тем не менее, отметим, что до сих пор существует ряд проблем, по которым нет однозначного мнения, как в научной среде, так и на практике.
Работа представляет комплексное исследование последствий преступления, на основе изучения изменений в уголовном законодательстве Российской Федерации, в котором проведен уголовно-правовой анализ составов преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации 1996 года.
Методологической основой настоящего исследования являются общенаучные и частно-научные способы познания: диалектический, системный, функциональный, сравнительный, анализ и другие методы исследования.
Теоретической и нормативно-эмпирической основой исследования являются:
1) научная и учебная литература, труды различных авторов в области уголовного права. Таких как: Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Загородников Н.И., Зыков В., Капинус О. С., Клюкалова Т.М., Лебедев В.М., Кондрашова Т.В., Красиков А.Н. и др.
2) законодательные акты и нормативно-правовые документы, регулирующие данную сферу в современных условиях. Среди которых следует отметить: Конституция Российской Федерации, действующее уголовное законодательство Российской Федерации и зарубежных стран, источники уголовного права России, федеральные законодательство и др.
3) материалы судебной практики, относящиеся к рассматриваемой проблематике.
Структурное строение данной работы включает введение, две главы, заключение и список использованных библиографических источников.
Изложенные в данной работе материалы базируются на российской нормативно - правовой базе, действующей в настоящее время.

В «Комментариях к законам Англии» дается следующее определение концепции преступления: «Преступлением является всякое нарушение права, рассматриваемое с точки зрения вредной направленности (evil tendency) такого нарушения против общества в целом». Ясно, что такое определение по своей сути ничего не выражает. Четкого определения преступного деяния не существует и в уголовном праве Франции, которое впитало в себя с этой точки зрения некоторые признаки англо-саксонского общего права. Сам Уголовный кодекс Франции 1992 года не содержит понятия преступного деяния, а лишь подтверждает сложившуюся во французском праве классификацию деяний, введя новый критерий их дифференциации – тяжесть правонарушения. Кодекс так же не раскрывает понятия вины и ее форм.2
В своде законов Соединенных Штатов Америки, ставящих своей целью отказ от основных постулатов английского права, дается определение лишь насильственному преступлению, понимая под этим очевидность самого понятия преступления, не нуждающегося в особом разъяснении. Результатом же утонченного систематизированного юридического позитивизма следует считать определение преступления, дающееся в Уголовном кодексе Германии: «Преступное деяние характеризуется как противоправное, виновное, соответствующее признакам состава деяния и находящееся под угрозой наказания деяние».3
Для более полного понимания категории преступного деяния или преступления необходимо подвергнуть анализу сам генезис данного понятия. Нельзя не отметить особого вклада российских ученых в исследование данной проблемы в конце 19-го и начале 20-ого веков. Наиболее давним источником научной литературы в этой области, имеющимся в распоряжении автора, оказалось издание Санкт-Петербургской типографии Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии от 1846 года, именуемое «Кратким обозрением хода работ и предложений по составлению нового кодекса законов о наказаниях». К сожалению данное издание не имеет конкретного автора, что может свидетельствовать о том, что оно создавалось группой авторов, являющихся членами специальной комиссии по разработке нового кодекса.
Несмотря на достаточно архаичный язык данного издания, некоторые умозаключения, приведенные в нем, свидетельствуют о наличии в России уже в те времена достаточно серъезного научного потенциала в области уголовного права. Рассуждая о конструкции создаваемого нового кодекса законов о наказаниях, авторы указывают на необходимость четких и практически применимых определений:
«В Уложении нужно, не распространяясь о нравственной, отвлеченной и конечно неоспоримой истине, что наказания должны соразмерятся с виною, постановить лишь ясные, по возможности точные правила для руководства судов в применении наказаний, законом положенных к каждому роду и к каждой степени преступлений».4
Данное заключение производится на основании анализа уголовных кодексов наиболее развитых стран Европы – Франции, Австрии и Германии. Из него следует, что наиболее предпочтительным для авторов этого издания оказалось мнение немецких юристов, основывающееся на концепции юридического позитивизма, подразумевающего, в свою очередь, создание четких логических юридических конструкций.
Достаточно критичные высказывания адресуются разделению преступных деяний на три подвида (собственно преступления, проступки и нарушения) во Франции и в Царстве Польском. «До какой степени оно (имеется ввиду – разделение) ненадежно, доказывает именно то обстоятельство, что преступления, имеющие один и тот же характер, раздробляются без всякой причины и судятся в разных местах».5
Следующим по хронологии изданием фундаментального характера, доступным исследованию автора, явилось издание приват-доцента Императорского Московского университета П.Пусторослева «Анализ понятия о преступлении», напечатанное Университетской типографией в 1892 году. Данное издание по праву следует считать хрестоматийным в области исследования понятия преступления. В первую очередь оно поражает широтой исследования. Автором охватываются фактически все возможные аспекты преступления. При разграничении уголовных и неуголовных правонарушений П. Пусторослев использует 16 критериев.6
Используя эти критерии, П. Пусторослев пытается вывести логическую формулу преступления. Поискам данной формулы посвящается вся его монография, в заключении которой делается вывод о многогранной сущности преступления и фактической невозможности отыскания четкого определения данного явления. «Разграничительным признаком преступного в области неправомерного служит отношение между правонарушением и состоянием преступности правонарушителя. Такова - житейская точка зрения, постоянная для просвещенных государств нашего времени и обыкновенная для просвещенных народов прошедшего, а также для полуобразованных, варварских и диких настоящего и прошедшего. Под состоянием преступности мы разумеем особое духовное состояние правонарушителя, особенно недоброкачественное и при том особенно предосудительное, согласно мнению государства. Понятие, имеющееся у государства о состоянии преступности, не представляется вечно неизменным повторением одного и того же. Нет, это нечто переменчивое, доступное прогрессу и регрессу, изменяющееся в зависимости от условий народной жизни, от умственного развития, нравственного, религиозного, экономического, социального, государственного и т.д. Между понятиями государств о состоянии преступности всегда есть хоть нечто общее, но часто встречается и разница». 7
Иначе говоря, П. Пусторослев соглашается с тем, что развернутую и в то же время краткую и легко воспринимаемую характеристику понятия преступления дать фактически невозможно, не говоря уже о том, что невозможно провести четкое разделение между деянием преступным и деянием непреступным. «Далее, как между днем и ночью нет резкой границы, как между ними находится некоторое переходное состояние неопределенного характера в виде сумерек, отмечает он, точно также между областью неуголовных и областью уголовных правонарушений нет пропасти, точно также и между ними лежит промежуточная полоса, занятая правонарушениями неопределенного, сомнительного характера: не то уголовными, не то неуголовными, а дисциплинарными или иными, как например неявка свидетеля в суд для дачи показаний, без уважительных причин, вопреки надлежащему вызову со стороны суда. Исследуя разграничительный признак преступного, мы оставим эту среднюю полосу без рассмотрения. Основание - очевидно: он не проявляется в ней с достаточной ясностью, а потому и уловить его здесь мудрено».
Однако развивающееся в начале 20-го века гражданское общество требовало четкого и недвусмысленного толкования преступления. Таковым могло стать лишь формально юридическое определение, не дающее никакого представления о сущности преступления. Именно на этой почве произошло столкновение двух влиятельнейших правовых школ начала ХХ века – «старой» классической школы и «новой» школы. Эта борьба подчеркнула принципиальную противоположность двух уголовно-правовых мировоззрений, каждая из которых претендовала на руководящую роль как в теории, так и в практике применения уголовного права. Спор сосредоточился на вопросе о цели и содержании наказания. Действительный же, логический центр данного разногласия лежал гораздо глубже – в различном понимании самого преступления. Представлению «старой» классической школы о нем, как об абстрактной юридической сущности, «новая» школа противопоставляла свою концепцию преступления, как явления внешнего мира, обусловленного по преимуществу социальными причинами.8
По мнению идеолога «новой» школы Фр. фон Листа, составление уголовного кодекса вообще должно быть актом уголовной политики, которая опиралась бы на точную науку – уголовную социологию, изучающую преступление как чувственное явление. В основание уголовного кодекса должно быть положено, по его словам, изыскание законов, определяющих преступность. Фон Лист категорически противопоставляет уголовную социологию, как науку, юриспруденции, как искусству. Поэтому, его требование, чтобы составление уголовного кодекса было актом уголовной политики, заключает в себе вместе с тем утверждение, что составление уголовного кодекса не есть и не должно быть делом «логически – технического правоведения». Такое требование фон Листа логически вытекает из бесспорного, по его словам, положения: «тот, кто хочет бороться с преступлением, должен узнать его, должен изучить его не как логическую абстракцию, но как явление, как событие в общественной и индивидуальной жизни». Отсюда возникает необходимость уголовной политики, которая по словам фон Листа, есть систематическая совокупность основных положений о том, как должна вестись борьба правопорядка с преступлением. Такая борьба, по его мнению, невозможна до тех пор, пока преступление не познано, как явление, подчиненное определенным законам.9
Не останавливаясь на простом выдвижении своей гипотезы, фон Лист, а вместе с ним и явно симпатизирующий ему доцент Московского коммерческого института Е.Ефимов, предлагает изъять составление уголовного кодекса из ведения юристов и передать его в ведение уголовной политики. Такое предложение фактически предусматривало упразднение уголовного права в том виде, в каком оно на тот момент существовало.
Представитель классической школы Биркмайер фактически был прав, утверждая, что фон Лист «ничего не оставляет от уголовного права», хотя он и не прав, придавая этому выводу значение аргумента против «современного» направления в уголовном праве.10
Наряду с другими представителями уголовной социологии, фон Лист описывает разнородность юридического и социологического приемов исследования преступления, подчеркивая при этом схоластичность и бесплодность первого и научность и продуктивность второго. Наработки фон Листа использовали юристы-теоретики фашистской Германии. Они «обогатили» уголовный кодекс введением нового «источника» уголовного права – «создание права» в результате соответствующего применения уголовных законов (т.е. чисто судейское усмотрение), «размыли» границы между понятиями – наказуемым и ненаказуемым, отменили запрет обратной силы закона, аналогии права и закона в уголовном праве, отменили требование определенности норм уголовного закона, отменили принцип – «нет закона, нет наказания».11 Несомненно такая концепция противоречит крылатой фразе древнеримских юристов:
«Правосудие должно восторжествовать, даже если из-за этого прекратит сушествовать мир». Но возникает вопрос – так ли это плохо. Особый интерес вызывает то, что уголовные социологи считали свою науку естественной а не социальной, т.е., уголовная социология понималась как точная наука, лишенная какого либо субьективизма.
Такое толкование могло явиться логическим продолжением учения Чезаре Ломброзо о преступной личности, в конечном счете явившимся тупиковым, так как оно предусматривало выявление преступника по биологическим признакам с целью применения в отношении его превентивных мер. Хотя съезд юристов и биологов мира в Риге в 80-х годах ХХ века подтвердил правильность теории Ломброзо
Ученик Ч.Ломброзо – Э.Ферри в несколько эмоциональной манере излагает свои мысли: «Вся современная уголовная юстиция сосредотачивается вокруг преступления как уголовной сущности, вся юстиция будущего будет сосредотачиваться на преступнике как биопсихической личности, которая живет и действует в той или иной социальной среде; поэтому никакие примирительные попытки не могут пустить корней; нет среднего пути; необходимые для прогресса науки новые методы не вяжутся с изучением преступления как абстрактной юридической сущности».12
Новая теория фактически подводила к тому, чтобы должностное лицо, принимающее решение о виновности подсудимого и применении по отношении к нему уголовного наказания, было бы по своей квалификации не юристом, а социологом. Такое заключение можно было бы считать абсурдным, если не принимать во внимание роль чиновника службы пробации, составляющего для судьи донесение о степени социализации подсудимого и наиболее подходящем для его уголовном наказании, способным оказать на него положительное влияние. Именно таким образом проходят уголовные суды в Англии, где в 80% случаев судьи прислушиваются к мнению чиновника службы пробации, являющегося по профессии не юристом а социологом.13
В данной связи становится понятным определение преступления в теории уголовного права Англии и Франции, которое по своей сути мало чем отличается от понятия преступления в понимании его как социального а не формально – юридического явления. Таким образом, англо-саксонское или общее уголовное право является производным от естественного права, представляющего собой категорию скорее социологическую, чем формально юридическую. С этой же точки зрения следует рассматривать и сам прецедент как источник права. Не взирая на свой казуистический характер, он в гораздо большей степени, чем германская норма, способен соответствовать состоянию и настроению общества в каждом конкретном случае.
Следствием этого является и достаточно размытая возрастная граница наступления уголовной ответственности. Если в романо-германском праве презумируется, что лицо, достигшее определенного возраста (в Латвии таковым является 14 лет), на следующий же день становится способной понять сущность содеянного им и нести за это соответствующее наказание, то Английский суд каждый конретный случай рассматривает отдельно.
О том, следует ли такую практику считать неправильной, можно судить по конкретному факту, имевшему место в г.Даугавпилс (Латвия) в 2009 году, когда 13 – летний подросток хладнокровно убил своего 11-летнего приятеля и умело сокрыл следы своего деяния. Лишь после того, как ему было объяснено, что он по закону не в состоянии нести уголовное наказание, так как ввиду своего малолетнего возраста не является субъектом преступления, он рассказал все подробности содеянного. Не вызывает сомнения тот факт, что данный подросток осознавал преступность своего умысла и сознательно добивался его реализации.
Не является ли в данной ситуации формально юридический подход «схоластичным и бесплодным» как об этом указывает еще в начале прошлого века теория уголовной социологии? Выше указанный пример следует считать полным подтверждением тому. Похожая ситуация сложилась и в России, однако юристы и в этом случае предлагают решить проблему тем же формально юридическим способом - просто понизить возрастную границу субъекта преступления до 12 лет. Стоит ли сомневаться в том, что такой подход не сможет решить существующую проблему.
Компромиссным вариантом, конечно, же стоит считать снижение нижней границы возраста, по достижению которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности с одновременным использванием заключения специалиста – социолога или социального психолога о способности конкретного подростка осознать сущность содеянного им и, соответственно с этим, нести заслуженное наказание. В данной ситуации предоставляется возможность использования имеющихся у правосудия сомнений лишь для улучшения положения возможного обвиняемого, а не в коем случае не наоборот.
Данный вариант, равно как и применение института пробации в правовых системах, придерживающихся классических взглядов в теории уголовного права, следует считать элементом конвергенции романо-германского или континентального права и англо-саксонского или общего права. В условиях активного взаимдействия разных правовых систем в рамках Европейского Союза такую практику следует считать правильной.
Интересным с этой точки зрения следует считать доктринальное определение понятия преступления, предлагаемое некоторыми учеными, представляющими классическую школу. Латвийский теоретик уголовного права професор У.Крастиньш дает по своей сути формально юридическое определение преступного деяния, но при этом указывает объективный признак преступного деяние – вредность: «Преступным деянием является конкретное поведение лица выражающееся в противоправном действии или бездействии....Вредность деяния является важнейшей особенностью уголовной ответственности. Она выражается в существенном посягательстве на значительнейшие интересы государства, общества или лица».14
Вред в свою очередь является категорией реальной, а не формально юридической. Под вредом в данном случае подразумеваются не столько материальные последствия преступного деяния, сколько его опасная направленность против важнейших устоев социального бытия.
По мнению автора данной работы, истина всегда должна находиться где-то посередине, в особенности, если это касается двух непримиримых направлений. Преступное деяние нельзя считать ни категорией чисто правовой, и ни абсолютно социальной. Связано это с тем, что преступное деяние по своему генезису имеет социальные корни, но само понятие преступного не является чем-то абсолютно определенным и постояным. То же самое деяние у одного народа может быть преступным, а у другого, даже поощряемым. Примером этого можно считать насилие в отношении женщины в семье в европейских странах и в некоторых странах ближнего востока. Более того, в пределах одного и того же государства на разных этапах его развития одно и тоже деяние может быть как преступным, так и непреступным. То же самое мужеложество, долгие годы являющееся тяжким преступлением в Советском Союзе, не только больше не является таковым, но и предусматривает ответственность за любое притеснение граждан по данному признаку. Все это лишь очередной раз указывает на то, что только социальными категориями в вопросе о преступном деянии оперировать нельзя.
Можно, конечно, пытаться достичь такого состояния правового государства, в котором преступным деянием на каждом конкретном этапе развития общества будет считаться нечто само собой разумеющееся. Однако в романо-германской правовой системе попытка создания такой системы утопична. Поэтому более логичным было бы считать преступное деяние категорией социально-правовой со всеми вытекающими из этого последствиями как в сфере признания деяния преступным, ориентируясь не только на абстрактную юридическую конструкцию, но и на реальный вред причиняемый конкретным деянием, так и признания самого лица способным понять сущность своего деяния и управлять им в полной мере.
2. Последствия преступного деяния и виды
2.1. Общественно опасное последствие и его уголовно-правовая оценка
Совершение любого общественно опасного деяния вызывает отрицательные изменения в объективной действительности, наносит вред охраняемым законом объектам или создает угрозу причинения такого вреда. Характер и размер причиненного вреда и определяет, в первую очередь, степень общественной опасности самого преступления.
Согласно уголовно-правовым нормам законодательства РФ - общественно опасное последствие представляет собой реальный вред (ущерб), который причиняется объекту уголовно-правовой охраны в результате совершения преступного деяния (действия или бездействия).
Исходя из приведенного определения к последствиям преступления нельзя относить угрозу наступления вреда. Возможность наступления вреда характеризует само общественно опасное деяние, а не его последствия. Подобную точку зрения высказал еще Н.Д. Дурманов.15 Вместе с тем существуют и иные подходы к данной проблеме.
Вредные последствия в значительном количестве случаев наступают в результате общественно опасных действий. При этом в ряде случаев они могут наступить и в результате преступного бездействия.
Общественно опасные последствия могут быть разделены на два вида: материальные и нематериальные.
Материальные последствия отличается наличием физического, осязаемого характера, который может быть точно установлен, зафиксирован, подсчитан, что имеет существенное значение в случае доказывания и квалификации преступлений. В свою очередь, материальные последствия могут быть разделены на личностные, физические (к примеру, причинение смерти, телесных повреждений) и имущественные (в частности, хищение, уничтожение или повреждение имущества).
Нематериальные последствия возникают в результате деяний, направленных на объекты (предметы) нематериального характера.