Архетип отца в психотерапии

Заключение
Архетипы — это «психиче¬ские первообразы, скрытые в глубине фундамента сознат¬ельной души, ее корни, опущенные в мир в целом», это системы ус¬тановок, являю¬щихся одно¬временно и образами, и эмоциями». Они перед¬аются по наследс¬тву вместе со структурой мозга, более того, являются ее психичес¬ким аспектом.
С одной стороны, они формируют чрезвычайно сильное инстинкт¬ивное предубеждение, а с другой — оказываются самым действе¬нным подспорьем в процессе инстинктивного приспособ¬ления. В сущности, они представляют собой, если можно так выразиться, хтоническую часть души — ту, через которую душа связана с природой или, по крайней мере, в кото¬рой такая связь с Землей и миром наиболее заметна. Как заме¬чает Юнг, влияние Земли и ее законов на душу проявляется в первообразах, пожалуй, ...

Оглавление
Введение 3
1.Архетипы как аспекты и функции 5
2.Типы архетипов 10
3.Мужские архетипы в психотерапии 19
Заключение 24
Список литературы 25

Введение
Актуальность. http://www.iamsocionic.ru/scripts/files/nso_mag6_200.jpgОдним из сложнейших понятий в психологии является понятие архетипа. Предложенное Юн¬гом для описания внеличностных, врожденных, передающихся по наследству и имеющих общекультурное и общечеловеческое зна¬чение, понятие архетипа призвано объяснить фундаментальные механизмы работы психики. Архетипы и архетипические образы подробно описаны в аналитической психологии, работа с ними приносит заметные результаты в практике психотерапии.
Тем не менее, по сей день архетип вызывает ассоциации с неким мистическим элементом в псих¬ологической науке, поскольку до конца объяснить его природу необык¬новенно сложно. В самом деле, трудно найти обоснование тем проявлениям психической реальности, которые поразили столетие назад с амого К.Г. Юнга, а именно – удивительные совпадения архетипических образов у людей, принадлежащих к самым разным народам и культурам.
Эволюционная теория и био¬логия показали, что отцовство не просто следует за материнством, но в значительной степени сопряжено с освоением культуры. Оно предполагает в своих корнях память (смотрение на прошлое) и программу, волю и самодисциплину (направленность на будущее).
Оно несет две бессознательные психические структуры:
• отец предполагает фиксированные структуры дисциплины
• будучи не-природным, намеренно созданным и культурно обусловленным, отец по своей структуре склонен к агрессивности, защите и авторитарности. Поэтому он проецирует свою неустойчивость вовне и борется с ней.
Древние греки, к которым прослеживает свое происхождение западная цивилизация, пытались скорректировать этот дисбаланс. По их теории единственным создате¬лем ребенка является отец. Об этом говорится в «Эвменидах» Эсхила и косвенно у Аристотеля. Генетическая монополия отца была выражена в патриархальности генеалогического древа. Верховенство отца влекло его связь с небом, Богом или божествами, духовным, метафизическим и высшими ценностями. По римским законам связь отца с сыном устанавливалась не в момент его рождения в законном браке, а когда во время специального ритуала отец поднимал вертикально своего отпрыска. Этот жест и другие важные знаки отцовского архетипа и мифа будут иллюстрированы слайдами, использующими классическую литературу (Илиада, Одиссея, Энеиды).
Индустриальная революция привела к росту регрессии (массовый алкоголизм) среди отцов и отчуждила их от семей. В политике две Мировые войны и война во Вьетнаме усилила солидарность сыновей (братство) и кр¬итику авторитетов. В результате три последующие поколения отцов отдалились от своих сыновей. В перв¬ой полов¬ине 20 века доминировали коллективные фигуры «плохих отцов» (диктаторов вроде Гитлера, Сталина, Муссолини, Ленина, а в Азии – Мао и Пол Пот). Распространенность разводов во второй половине 20 века сделала символическую детронизацию статистической закономерностью.
Психоанали¬тические и нео-фрейдистские исследования раннего развития и диадической фазы ребенка приписали отцам новую роль, связанную преимущественно с воспитанием в юношестве.
Цель исследования: рассмотреть архетип отца в психотерапии.
Объект исследования: использование архетипов отца в психотерапии
Предмет исследования: архетипы в психотерапии.
Задачи исследования:
1. Рассмотреть архетипы как аспекты и функции.
2. Выделить типы архетипов.
3. Изучить мужские архетипы в психотерапии.
Методы исследования: теоретический анализ литературы по теме исследования.

Зевс, выражающий архетипический принцип, неизменен, но его имя может относиться к мужчине или женщине, к ребенку или старику. В нашей культуре принято называть этот архетип именем древнегреческого божества, это способ выразить уважение к нашему дохристианскому наследию и присущей ему мудрости. У кого-то даже не возникает потребности обдумать это слово – «архетип», – хотя я нахожу его простым и общеизвестным, и на данный момент этот термин является частью обыденного языка. Каждый может воспринимать это понятие просто как закон. Зевс – это важнейшая реакция на: «Ой! Мне стоит сбавить обороты, иначе я получу штраф за превышение скорости». Архетип отца искажается в том случае, если происходит отделение власти от ответственности. Тот, кто хочет получать преимущества без обязательств,всегда рискует попасть под гильотину в том или ином виде (лишиться короны, титула, патриархии). Феминистки объявили, что если женщины делят бремя ответственности, то они также должны разделить силу и почет. В то время феминистки были революционерами, но эта революция только началась. Хотя психологи внесли значительный вклад в исследование вопросов, связанных с полом, их главной заслугой, кажется, было переосмысление взаимоотношений мужчины и женщины. До сих пор эта огромная область исследований имеет мало теорий, пересматривающих понятие семьи. Большинство этих теорий кажутся неуязвимыми для достижений феминизма. Как будто психологи могли формально отдать должное феминизму, а затем вернуться к прежним представлениям о развитии семьи и взрослении детей. Были супервизированы обучающихся терапевтов, когда они просматривали записи сессий экспертов по «семейным вопросам», чтобы изучить основные методы коррекции. Студенты также записали свои собственные психотерапевтические попытки и получили обратную связь от своих супервизоров. Эти записи сессий являются интересными примерами текущей успеваемости студентов, изучающих семейную терапию. Я не хочу называть никакую конкретную психологическую школу, потому что проблема не всегда в теоретическом подходе. Чаще дело в установке, которая изначально существует в умах студентов, а также тех, кто делится своим практическим опытом посредством аудио- и видеозаписей. Вот типичный пример, который воспроизводится с минимальными изменениями. Видео показывает агрессивного подростка, оскорбляющего мать, выражающегося так, как будто ее нет в комнате. «Моя мать дрянь! Если она остается с отцом, то это только из-за денег!» Отцовский гнев усиливается, и отец навязывает свое мнение: «Я запрещаю тебе так говорить о матери!» Затем психотерапевт поворачивается к отцу. Вежливо осадив его, терапевт предлагает остыть, присесть, пока «мы» исследуем эмоции, которые выражает его сын. Отец хмурится, садится и размышляет. Он только что получил унизительный урок сочувствия от эксперта. Психотерапевт излагает свое ограниченное видение ситуации: за враждебностью скрывается боль. Мы здесь, чтобы предложить сострадание и излечить эту рану. Прекрасная теория. Действительно, агрессия скрывает обиду. Тем не менее, путь, по которому идет сессия, ведет к ложному эгалитаризму. В этом случае высказывание подростка приравнено по значению к мнению родителя. Это ошибочно, и не потому, что мнение подростка менее важно, чем мнение отца. А потому, что отцовский авторитет делегируется психотерапевту, который навязывает поведение, выражающее сочувствие и терпение Великой Матери. Заблуждение здесь заключается не в предположении, что за агрессивным подростком скрывается обиженный подросток – эта идея не вызывает сомнений. Проблема заключается в наивности психотерапевта, который не смог понять следующее: (а) терапевт наносит оскорбление отцу, поучая его перед ребенком, как правильно выполнять свои обязанности; (б) терапевт посягает на отцовский авторитет, высказываясь с позиции эксперта по семейным делам; и (в) терапевт замалчивает эту передачу полномочий, скрываясь за поддерживающей мягкостью Великой Матери. Психотерапевт как будто сказал следующее: «Вы плохой отец. Разве вы не видите боль за агрессией? Теперь посмотрите, как поступать правильно, когда я разговариваю с вашим сыном». Что отец мог бы возразить на это? Психотерапевт обладает профессиональным авторитетом и окружен атмосферой финансового признания его состоятельности как эксперта. Очевидно, что цель его вмешательства – помочь отцу установить лучшие и более доверительные отношения с сыном. В действительности этот урок преподан сыну, и он не слишком хорош: ты прощен за оскорбление матери, потому что ты выражаешь свои чувства (т.е. боль), а Великая Мать понимает и поддерживает выражение эмоций. Отцовская власть имеет разные сферы реализации. Жизнь в сообществе (а семья – это группа) требует не только умения выражать эмоций, но также и умения их контролировать. Семьям следует развивать способность держать себя в руках, так же, как это делают государства. Столкновения приводят к войне или к переговорам. Развод, например, это война между двумя сторонами, и, чтобы развод был цивилизованным и не навредил детям, стоит соблюдать некоторые правила; подобно этому, международные договоры и согласительные комиссии ведут к прекращению военных действий. Мы не раз слышали, что представители азиатской культуры с трудом выражают свои чувства, или что англичане очень спокойные и сдержанные; что это следствие подавления эмоций. В этих этнологических наблюдениях может быть некоторая доля правды; но происходит отказ от высших ценностей, когда мы путаем подавление, вызывающее страдания, с самоконтролем, на котором основано цивилизованное поведение. Психология, которая предпочитает концепцию материнских качеств, в соответствии с которой способности выражать эмоции присваивается высший балл, виновна в путанице между подавлением чувств и самообладанием. Подростку, который оскорбляет мать, требуется выучить один или два важных урока. Первый урок – осознание: следует понять, что когда он чувствует боль, то становится агрессивным. Второй урок заключается в том, что в оскорблении матери или любого другого человека нет ничего, чем можно гордиться. Такой подросток должен понять, что взросление требует самодисциплины, даже когда он выражает праведный гнев. Самоограничение – это урок, что только тот взрослый, который опирается на архетип Отца, способен научить чему-то ребенка. Критика в адрес несправедливой, жестокой авторитарности грубого, злого главы семьи, правила которого выгодны только ему, не означает, что архетипические качества Отца бесполезны. 1.2 Абсолютное совершеннолетие не наступает никогда Никто никогда окончательно не переходит в состояние «взрослый». У всех нас бывают моменты прежнего, детского поведения. Мы тоскуем по Великой Матери каждый раз, когда страдаем. А поскольку такие переживания случаются часто, всем нам нужно утешение от нашей мамы – это послание Великой Матери. Наш нарциссический ребенок никогда окончательно не исчезнет, что подтверждают самые выдающиеся и просвещенные индивидуумы. Те, кто предпочитает существовать «вне» этих возвратных моментов, либо лгут, либо забывают об этом. Тем не менее, благодаря способностям внутреннего взрослого мы воспитываем своего внутреннего ребенка, контролируем, действительно контролируем, этого потенциально опасного внутреннего тирана. Нежелающий взрослеть внутренний ребенок остается невоспитанным, все больше покушается на внешний мир, манипулирует, несет разрушения – так же, как ребенок ломает свои игрушки. Это делает человека все более эгоистичным и таким образом поддерживает замкнутый круг одиночества. 1.3 Алхимия духовного роста Древние алхимики могли быть неудачливыми химиками, но они были бесподобны в создании метафор для невидимых процессов души. Например, они представляли, что любое развитие требует безупречного знания следующего: (а) правильное вещество (например, необходимо добавлять нужные ингредиенты по правильному рецепту); (б) верный расчет времени (например, выбрать нужный момент созревания фрукта или последовательность, в которой ингредиенты следует добавлять в котел); (в) правильная температура (например, что-то готовится на медленном огне, тогда как другое требует яркого пламени печи). Достижение состояния взрослости похоже на процесс созревания: (а) основные ингредиенты – это любовь матери и отца; любовь является важнейшей составляющей рецепта развития молодого человека; (б) вначале появляется материнская любовь, а затем и отцовская, для каждого чувства свое время; и (в) яркость и жар материнского или отцовского комплекса должны меняться, когда происходит движение к зрелости. Ребенок все время чувствует это тепло, но иногда оно греет, а иногда обжигает. Сочетание различных агрегатных состояний вещества, продолжительность и интенсивность обуславливают безграничную сложность процесса взросления. Процесс созревания может быть качественной кулинарией с применением приправ; соки детства проходят все виды трансформации (алхимики использовали понятия концентрации, испарения, кристаллизации), заканчиваясь тонкой дистилляцией пуерильной энергии, которая сохранится во взрослой душе как обновленный образ жизненной силы и способности радоваться. Если процесс развития пошел по неверному пути, можно использовать алхимические метафоры, чтобы предположить, какой ингредиент отсутствует в составе (где мама? кто мой папа?). Или что именно по времени была предложено слишком рано или слишком поздно (где ты был(а), когда я был(а) ребенком?). Или что произошло с количеством тепла, если душа либо сожжена, либо вовсе не затронута переменами. Ароматная приправа, точно составленная из верных ингредиентов, сделает вкус потрясающим. Готовка на очень медленном огне не захватывает, не развивает, не возвращает к алхимическим категориям, в то время как слишком высокая температура сжигает дотла, и весь процесс заканчивается неудачно. Юнгианство основано на применении алхимических метафор для описания той грани терапии, которая повторяет (и направляет) процесс развития. Эти яркие образы помогают понять, что запрет терапевта на стремление клиента к самостоятельности – это рецепт для приготовления испорченного блюда. 1.4 Терапия как алхимия Сострадание, мягкость и забота являются важнейшими качествами в терапевтической обстановке. Ни одному психотерапевту не обойтись без этих материнских способностей – способностей играть роль Великой Матери для тех клиентов, чья «настоящая мама» потерпела более или менее сокрушительную неудачу. Теория переноса основана на такой способности нажимать на кнопки «повтор» и «монтаж». К сожалению, никто – ни один терапевт, родитель, супруг или друг – никогда не может абсолютно точно исполнить архетипическую роль Матери или Отца по той простой причине, что, будучи архетипическими, эти роли по сути не человеческие. Они намного больше отдельно взятой личности и несут в себе миллионы лет эволюции всех млекопитающих. Достижение совершенства в воспитании, образовании или терапии невозможно. Мы можем прекрасно выполнять свои обязанности, пытаясь дать нашим клиентам, детям, студентам настолько много мудрости архетипов, насколько мы сами способны усвоить. Тем не менее, оставаясь людьми, а не богами (хотя от нас ждут божественности), мы так или иначе обманываем чьи-то ожидания. Либо родитель слишком хорош, и ему невозможно сопротивляться, либо он недостаточно хорош и слаб, либо, хотя с ним все в порядке, он скучный и неинтересный. В условиях явной несостоятельности архетипический символ Матери или Отца может быть совсем упущен психикой ребенка. Тело растет, но душа остается детской, ожидающей заботы Великой Матери, потому что реальная мать никогда не поможет в этом. Направляясь в психотерапию, будьте готовы к переносу ранней неудовлетворенной потребности в материнской заботе. Молодые и неопытные терапевты особенно падки на мед материнской любви, проявляющейся в переносе. Они также склонны оставлять вещество на огне слишком долго, никогда не уступая место влиянию Отца. Гипергликемия навязчивого внимания и поддержки вызывает реакцию, похожую на гипогликемическую. Она приводит к возникновению сильнейшей слабости, которая граничит с самовлюбленностью и отбрасывает клиента еще дальше от понимания щедрости жизни. Так как это односторонний процесс, снисходительность склонного к материнству терапевта может привести клиентов к предположению, что особое внимание терапевта (за которое они платят) – это обычная модель отношений. Это вынудит клиента отказаться от тех людей, кто делает это бесплатно. Требование заключается в следующем: если ты любишь меня, ты будешь слушать меня так же исключительно внимательно, как мой терапевт. Такие запросы неизбежно встретят отказ: пока, позаботься о себе сам, малыш! Ошибка новичка, в сущности, сводится не к излишней опеке. Заботиться о тех, кого мы любим, когда они нуждаются в этом, – самая естественная реакция. Ошибка не в использованном средстве, а в продолжительности его использования. Некоторые клиенты проявляют невероятную ловкость и умеют скрыто манипулировать материнскими слабостями своего психотерапевта и окружающих их людей. Они хотят остаться младенцами навсегда. Уязвимым к воздействию таких личностей терапевта делает плохая подготовка или неосознанная проблема с материнским архетипом, которая приводит к потере различения сочувствия и слабости. Терпимость может скрывать пассивность и неспособность отправиться в сферу действия Отца. Мать, которая боится колючих разговоров за обеденным столом и любой ценой вынуждает сфабриковать видимость любви в семье, выражает не чувства, а собственные страхи. Как материнский идеал, мир за столом – это часть хороших манер, которые каждый должен уважать. Когда само согласие становится самоцелью, а разногласия не допускаются, отношения обнажают свои противоречия, и диалог очень упрощается – становится похожим на борьбу добра против зла. Каждый участник чудесен, вежлив и почтителен, но теряет время. Пока продуктивные споры игнорируется, способность семьи действовать синергетически исчезает. Пропадает один из ингредиентов: отцовское влияние. Владения Великой Матери – это спокойное место, мирное, предлагающее основательный отдых, восстановление, безопасность, сострадательное понимание. Такая безмятежность души является одним из прекраснейших даров, которые можно отдать или получить от отношений. Эта способность принадлежит Великой Матери и является главным правилом того, кто возле детской колыбели. Дети, которые пережили жестокость, либо умирают, либо заболевают, либо получают душевную рану, которая не залечится до тех пор, пока они не испробуют то, что называют старым клише, – «молоко человеческого сострадания». Компетентный терапевт предоставляет переносную кормящую грудь, которая помогает компенсировать ранние депривации. Страдающая душа хочет покоя. Великая Мать предлагает покой каждый раз, когда мы находим убежище в таких любящих объятиях. Эта любовь в переносе, если мы серьезно говорим о теории переноса, также предполагает наступление момента отлучения от матери. Некоторые клиенты приходят с ожиданием (и часто оно оправдывается) еженедельной дозы психологических объятий. Такие клиенты жадно набрасываются на внимание терапевта, тонут в своих душевных драмах, не прерываемые всепонимающим, любящим слушателем. Тем не менее, если это продолжается слишком долго, терапевтический эффект исчезает и появляется риск отвердевания сладкого молока.1.5 Извини, Эдип Тенденция к отягощению терапии материнскими качествами является логичным продолжением психологической культуры, которая преобладает над собственной мифологией ребенка. К сожалению, лучшему уроку Фрейда (возможно, единственному прошедшему испытание временем) не уделено достаточно внимания при обучении психологии. Фрейд утверждает, что ребенка нужно фрустрировать. Победа в борьбе за внимание матери опасна как для него самого, так и для общества. Критика Фрейда часто фокусируется на том факте, что желание ребенка обладать матерью не настолько сексуально, как это предполагал Фрейд. Однако его основная аксиома – что ребенку нужно быть «побежденным» реальностью – до сих пор актуальна. Психологическая пропаганда мифа о ребенке как жертве привела к нерешительности родителей в установлении правил. Она также способствовала увеличению количества терапевтов, склонных к материнской опеке. Они демонстрируют доброту и поддержку, но не способны помочь клиенту побороть естественный детский нарциссизм. Работник, который ремонтирует крышу моего дома, очень добрый и понимающий мужчина. Часто спрашивают, как следует вести себя с его 14-летним сыном. Он хочет объяснить мальчику, что уважение – это взаимный подарок. В то же время слишком легко быть уютно зависимым и чрезмерно требовательным. Любовь – это не разрешение на причинение вреда. Шум от его аудиосистемы, его привычка разбрасывать вещи по всему дому, непомерные телефонные счета – все это переходит всякие границы. Отец не хотел казаться старомодным и авторитарным, каким был его собственный отец, и, естественно, был неуверен в допустимости выражения своего недовольства сыном. Почему он сомневается в своей потребности в уважении? Этот вопрос указывает на культурную проблему, а не только на его личную.