Функционально-семантическая связь лексики и грамматики

Заключение

Стратегия создания ФСП в их взаимодействии с КС является возможным (и уже апробированным) вариантом положительного подтверждения вынесенной во введение гипотезы настоящего исследования о процессуальном характере формирования взаимосвязи между грамматикой и лексикой естественного языка. Бинарность лингвистической принадлежности единиц естественного языка, исторически складывающаяся в его лингвогенезе, дуальность характера языкового знака (Бодуэн де Куртэне), несовпадение плана содержания высказывания с планом его же экспликации, и многое другое, начиная от работ Теньера и представителей Ленинградской лингвистической школы унаследовано теорией функциональной грамматики А.В.Бондарко в концепции центрального феномена этой науки – функционально-семантического поля, и это – факт.
Мож ...

Оглавление

Введение 3
Глава I. Теория функциональной грамматики: основные понятия, категории и принципы 7
1.1 Лексемы: основные виды лексем и уровни их функционирования в языке 7
1.2 Теория функциональной грамматики: интеграция грамматических категорий и их функциональный анализ через семантику 10
2.3 Грамматическая функция как предмет системно-структурного и функционального анализа 12
Выводы по главе I. 14
Глава II. Концепция функционально-семантических полей (ФСП) Ленинградской лингвистической школы. 15
2.1 Концепция ФСП как решение проблемы взаимодействия грамматики и лексики в семантической структуре языка 15
2.2 Функционально-семантическое поле и категориальная ситуация: факторы зависимости 17
2.3 Синтагматика и эвиденциальность: факторы корреляции 19
2.4 Основные виды институциональных и функционально-семантических связей грамматики и лексики 21
Выводы по главе II. 25
Заключение 26
Литература 27

Введение

В течение последних десятилетий в качестве фундаментальной стратегии дальнейшего развития современного языкознания внутри лингвистических научных дисциплин оформилась и развернулась дискуссия о взаимном позиционировании внутри языкознания отдельных исторически сложившихся наук: лексикологии, грамматики, фонетики, семасиологии, стилистики, которые все более и более активно «отжимают» в отношении собственных исследовательских объектов новые современные теории информации и коммуникации. Вслед за этими последними тянется длинная череда чисто практических феноменов как лингвистического, так и экстралингвистического характера, само возникновение которых периодически поднимает ряд вопросов о самом содержании «литературной нормы языка» то с одной, то с другой стороны. В связи с возникнов ением этих относительно новых реалий информационной культуры современной цивилизации вопрос о пределах и сферах исследования, об объектах, предметах и методах; о принципах демаркации между традиционными лингвистическими дисциплинами представляется весьма существенной и важной проблемой.
Исторически сложилось так, что семасиология и лексикология позиционируются отдельно от грамматики языка, а порою даже и противополагаются ей. Такое положение дел не всегда находило понимание отдельных лингвистов, и в некоторых воззрениях и концепциях ревизионистского толка традиционная грамматика частично имплицировала некоторые разделы своих дисциплинарных оппонентов: грамматическую семантику в части семасиологии, акцентологию и интонологию в части фонетики, грамматологию лексем в части лексикологии, грамматическую стилистику в части стилистики общей, а также синтагматику и дериватологию.
Многое из вышеперечисленного с течением времени находило (особенно со второй половины прошлого века) свои вполне разумные и естественные объяснения. Словарные статьи в словарях естественного языка невозможны без комбинации справочного аппарата как грамматики, так и лексикологии, поскольку первая изучает грамматические свойства именно лексических феноменов; орфоэпия как часть фонетики имеет своим объектом звуковой инструментарий вербализации грамматических форм; орфография исследует правописание тех же самых, а грамматическая стилистика изучает стилистические, жанровые и коммуникативные закономерности их же употребления.
С целью приблизить к согласованному состоянию стороны, стоящие на различных позициях, в свое время было принято компромиссное решение о грамматической дихотомии достаточно условного характера: делении общей грамматики на грамматику «поверхностную» (“Grammatica superficie”) и «глубинную» (“Grammatica profundum” – лат.). При этом предполагалось, что в сферу исследований поверхностной грамматики отойдет весь аппарат практических грамматических средств, способов и формальных типов грамматических критериев и правил, в то время как глубинная грамматика вплотную займется теорией грамматических значений и функций, что повлекло за собой второе наименование этой последней, - “Grammatica muneris” (лат.), или «функциональная грамматика».
Когда мы читаем текст, или слышим устную речь, в том случае, если язык является нашим родным или иностранным языком, которым мы владеем, мы почти на безусловном уровне выделяем в тексте (речи) отдельные единицы языка (слова, фразеологизмы), фиксируем и маркируем их лексически и грамматически, а потом уже определяем для себя их смысл. Эти навыки понимания (речи, текста) развиты в человеке, как правило, практически до уровня автоматизма, поскольку они являются продуктом научения родному или иностранному языку, закрепленному в регулярно повторяющихся интеракциях, на которые человек чаще всего и обращает внимание только вследствие восприятия и понимания речи.
Однако, в то же самое время, находится и нечто имманентно присущее самой структуре языка и строю речи, а именно, - то, что конвенционально различные элементы естественного языка (объекты грамматики, фонетики, лексикологии, стилистики) эксплицируются в речевой материал согласованным и взаимосвязанным образом. Мы слышим в устной речи начало слова и фиксируем его окончание в связи с правилами орфографии и морфологии того языка, на котором осуществляется коммуникация. И только после того, - определяем значение выделенного и зафиксированного слова в том же самом языке, либо вспомнив словарное значение, либо воспользовавшись помощью переводного словаря, если язык не родной.
Однако, - таким образом мы чаще всего определяем лишь первое значение данной единицы языка в словарной статье. В то же самое время, данные статьи порою могут включать десятки таких значений, и тут уж знаниями одной только лексики точно не обойтись, особенно, - в устной речи (и в синхронном переводе), - там это совершенно невозможно. В высказываниях, предложениях, в грамматических и синтаксических конструкциях, даже во фразеологических оборотах слова зачастую используются не в исходных, а в производных формах, и для того, чтобы восстановить исходную форму от такого деривата, обвешенного флексиями со всех сторон, без знания правил грамматики (морфологии) не обойтись.
Гипотеза исследования: взаимосвязь грамматики и лексики естественного языка формируется процессуально и носит функциональный характер, детерминированный общей семантикой высказывания, что и определяет актуальность настоящего исследования.
Актуальность исследования: связана со значением процессуально детерминированных феноменов языка в роли объектов исследования как грамматики, так и лексики естественного языка в их функциональном и семантическом единстве.
Объект исследования: грамматика и лексика естественного языка.
Предмет исследования: феномены естественного языка, возникающие в качестве артефактов взаимодействия грамматических и лексических характеристик, определяющих их функции и значение в языке и речи
Цели исследования: определение, фиксация и интерпретация процессуальных аспектов формирования взаимосвязи грамматики и лексики естественного языка в функционально и семантически детерминированных режимах.
Задачи исследования - соответствуют цели исследования и могут быть определены как нижеследующее:
1. Функциональный и системно-структурный анализ элементов высказывания (предложения) в их отношении к грамматическому и лексическому строю естественного языка.
2. Исследование результатов семантизации элементов структуры высказывания как целевой функциональной ориентации, заданной условиями лингвистики и экстралингвистики.
Методы исследования:
1. Функционально-семантический.
2. Формально-структурный.
3. Системно-аналитический.
Структура настоящего исследования: состоит из введения, основной части, состоящей из двух теоретических глав, заключения и списка использованной литературы.

2. Собственное значение словоформы (лексемы)
3. Значение, опосредуемое внешним контекстом 4.
В последующем развитии теории функциональной грамматики был выдвинут целый ряд принципиально новых концепций, возникших как результат более тщательного и детального исследования взаимодействия феноменологии грамматических функций с прагматическими аспектами речи и коммуникации (Пражская лингвистическая школа), с синтаксическими и структурными конструкциями, воспроизводящими собственную семантику в значениях и формах, присущих данному естественному языку (функционально-структурные и функционально-синтаксические подходы), с концепцией функционально-семантических полей (ФСП) ленинградской лингвистической школы А.В.Бондарко. Преимущественное использование именно аналитических процедур определило функциональные особенности лексем в отношении к различным уровням их функционирования в языке.
1.2 Теория функциональной грамматики: интеграция грамматических категорий и их функциональный анализ через семантику
Исторически сложившаяся грамматика естественного языка невозможна без определения и фиксации классов категорий и единиц, внутри которых происходит анализ и последующая атрибуция значения. Миграция корневых основ по разным грамматическим категориям и классам грамматических единиц приводит к дивергенции значения в пределах фиксированной семантической категории в совершенно различные части речи. Переход к основам грамматического функционализма позволяет осуществить противоположную процедуру: интегрировать различающиеся по классам грамматические единицы и категории на основе сходства или тождества их семантических функций, сохраняя системный характер взаимодействия между ними, столь необходимый для сохранения именно семантической корректности. Функциональный анализ уже потому обретает системную природу, что постулирует переход от анализа замкнутой моноуровневой функциональности к анализу единой структуры функционально-семантических феноменов, репрезентируемой в нескольких уровнях через элементы этих уровней, взаимодействие которых приобретает черты иерархии и субординации, внутри которых только и возможно определение истинного семантического значения всего сообщения, отвечающего двум основным принципам функционального анализа:
1. Создание и актуализация внутренне-коммуникативных моделей, паттернов и схем формализации результатов мышления и их дальнейшей вербализации в коммуникации.
2. Принцип дуализма языкового знака О.С.Карцевского:
2.1 Ассиметрия формы и смысла
2.2 Ассиметрия функций и средств их реализации
2.3 Ассиметрия категорий семантики и категорий грамматики (ассиметрия внутренней структуры связей – 5).
Таким образом, функциональная грамматика, она же Grammatica muneris, она же «грамматика в узком смысле», подлежит использованию в процедурах исследования языка, ориентированных на движение от формы к смыслу, то есть от семантического значения к грамматическим средствам его создания и выражения. Общая грамматика, или «грамматика в широком смысле», должна быть ориентирована на исследования противоположной ориентации, а именно: движение от значения к форме, от функционального инструментария языка к самой языковой функции и, следовательно, охватывать тем самым все возможные семантические значения, сохраняющие способность к такой экспликации в языке, которая бы не противоречила требованиям, нормам и правилам грамматики.
В существующей исследовательской практике в сфере функциональной грамматики языка имеют место быть оба вышеуказанных подхода, хотя, судя по публикуемым научным результатам и направлению общего вектора развития этой дисциплины, исследования в направлении движения от семантической функции к грамматическим средствам ее создания и выражения (то есть, - от значения к форме), в настоящее время явно количественно превалируют. В реализации принципа моделирования и процессуально совмещенных с ним подходов наметилась все более укрепляющаяся тенденция к демаркации моделей и паттернов вербализации раздельно для автора (эмитента) сообщения, и для его адресата (реципиента), что обнаруживает себя в двуединстве «грамматики для слушающего», или «пассивной грамматики», с «грамматикой для говорящего», или «активной грамматикой», в которой паритет формы и смысла конвенционально заменяется приоритетом последнего6.
2.3 Грамматическая функция как предмет системно-структурного и функционального анализа
Вследствие теоретической несведенности (во всяком случае, - до настоящего времени) целого ряда своих основ и их вынужденно конвенционального характера функциональная грамматика не имеет возможности использовать какой-то один традиционный вид анализа для реализации своих исследований, - следовательно, аналитические процедуры в рамках функциональной грамматики почти всегда обнаруживают комплексность и взаимодополнительность различных компонентов используемой методологии. Справедливо и обратное: подавляющее большинство исследовательских объектов этой дисциплины, в числе которых обнаруживается и сама грамматическая функция, требуют междисциплинарных и мультисистемных подходов с последующим сравнением и интеграцией результатов, полученных разными путями.
Шикарная метафора отца-основателя структурной лингвистики Фердинанда де Соссюра о языке, как о «корабле, который можно изучать только на плаву» (но «не на верфи»), на самом деле ориентирует исследователя на изучение прежде всего процессуальных характеристик и свойств феноменов языка, согласно этой метафоре, обнаруживающих свою истинную природу только в неразрывной связи языка с речью, как формой взаимодействия посредством языка, используемого как универсальный инструмент создания, перенесения и понимания значений и смысла. Имманентно присущий позиции такого рода функционализм соответствует общенаучному определению функции (в самом широком смысле значения этого понятия), как системы взаимодействия элементов (аргументов, предикатов, кванторов, логических связок) такого рода, которое позволяет сохранить целостность образуемой этими элементами системы на фоне их же изменений внутри этой системы, описываемых, например, математической формулой этой функции 7.
Все то же самое, и в той же самой мере, равно применимо и к процессуально формируемой в речи (внутренней и внешней, - в коммуникации) функциональности языка, постоянно изменяющего структуру грамматических связей внутри системы в подчинении правилам грамматики, но при этом сохраняющим ее семантическую целостность. Функция становится целевым предметом направленного лингвистического анализа в рамках Grammatica muneris, в части тех ее проявлений, что могут фиксироваться традиционными методами исследования в плане развернутой формы, то есть грамматики и структуры языка. Тот же Соссюр в своих исследованиях неоднократно упоминал о имманентно присущей речевым актам детерминации структуры целевой функцией языка, поскольку речевые акты почти всегда телеологичны, то есть, - целенаправленны, ибо сама по себе трансляция информации уже есть цель, определяющая структуру передаваемого сообщения как значимый элемент функции. Она формально присутствует даже в сообщении механического информатора, лишенного целого ряда иных значимых функциональных элементов, но, в то же самое время, безусловно сохраняющего грамматический строй и общий смысл.
Трактовка лексемы (единицы языка) как элемента, функционирование которого формирует сам процесс взаимодействия различных уровней системы языка с экстралингвистикой (внешней средой) фактически совмещает обусловленность этого функционирования строем (правилами, требованиями и нормами грамматики) языка с актуализацией конкретного элемента (лексемы) в речи. Условия же реальных речевых актов почти всегда таковы, что понимаемая таким образом «внешняя среда» определенным образом сочетает лингвистику языка сообщения с внеязыковыми условиями процесса осуществления речевого акта, взаимодействие с которыми и конституируется в качестве функции языка, актуализированной в речи.
Выводы по главе I.
Разнообразие видов взаимодействия языковой системы с внешней средой формирует множественность основных типов языковой функции и несводимость их друг к другу. В функциональной грамматике, равно как и в лингвистических подходах обще-функционального типа выделяют три основных типа языковых функций в их принадлежности к содержанию, внутренней организации и отношению сообщения к его авторам и реципиентам:
1. Семантическая функция – зависимость элементов (аргументов функции), транслирующих значения и смыслы, от условий внешней среды.
2. Структурная функция – зависимость элементов организации сообщения, транслирующих значения (смыслы), от их взаимного позиционирования внутри структуры сообщения как внутри одного уровня, так и между различными уровнями структуры.
3. Прагматическая функция - зависимость элементов сообщения, транслирующих значения (смыслы), от самих участников речевого акта, а также условий внешней среды.
Согласованное осуществление всех типов функций в процессе коммуникации приводит к вполне определенной детерминации внутренних свойств лексемы, значимых для системы языка как таковой, со стороны внешних условий коммуникации. Однако, отождествление значения формы с ее же семантической функцией некорректно, поскольку функция реализуется в коммуникации в форме процедуры принудительного применения и назначения как лингвистических, так и экстралингвистических (внеязыковых) средств и способов ее осуществления, то есть тип ее связей с системой языка оказывается более открытым и подчиненным внешним целям.
Глава II. Концепция функционально-семантических полей (ФСП) Ленинградской лингвистической школы.
2.1 2.1 Концепция ФСП как решение проблемы взаимодействия грамматики и лексики в семантической структуре языка
Теория функциональной грамматики (ТФГ) Александра Владимировича Бондарко опирается на всесторонне развитые в середине прошлого века фундаментальные принципы, модели и парадигму лингвистических исследований «от смысла к форме», заложенную еще основателем Ленинградской лингвистической школы Львом Владимировичем Щербой 8, и реализованную впоследствии в форме концепции функционально-семантического поля (ФСП9) взаимодействия грамматики и лексики естественного языка в процессах, детерминированных структурой поля и принципами субординации ее частей, предусматривающими необходимой частью структуры ФСП связи центральной части (ядра) ФСП с его периферией.
В основе концепции ФСП лежит ряд основных принципов и положений:
1. Грамматическая функция должна базироваться на выделенной семантической категории (категориях).
2. Категории формируются как результаты группировки элементов различных уровней системы языка внутри ФСП.
3. Элементы различных уровней вступают во взаимодействие на основе единства (общности) своих семантических функций.
4. Грамматические комбинации элементов внутри ФСП также вступают во взаимодействие на основе единства семантической функции.
5 Элементы обладают полевой структурой (ядро + периферия) вследствие двустороннего единства плана выражения и значения в каждом из них.
6 Грамматическое ядро ФСП составляют элементы синтаксического и морфологического уровней.
7 Периферию ФСП составляют лексические элементы и их дериваты.
8 Взаимодействие ядра и периферии внутри ФСП не одинаково для грамматических средств (синтаксем) различающихся функциональных типов.
9. ФСП как целевой результат реализации грамматической функции всегда формируется вокруг выделенной (базовой) семантической категории.
10. Базовая семантическая категория внутри ФСП постулируется как константа, инвариантная по отношению к возможным комбинациям грамматических средств, реализующих ее как функцию в плане выражения, и передающая фиксированное значение.
11. Варианты возможных структур ФСП всегда коррелируют с актуальными (действующими) грамматическими парадигмами в данном естественном языке 10.
Исследование синтагматических аспектов формализации и экспликации феноменов ФСП в речь позволяет определить взаимодействие ядра и периферии ФСП на основе принципов сочетаемости, принятых в синтагматике, но, видимо, и не только таковых, поскольку, как уже было неоднократно отмечено выше, реализуемая в ФСП грамматическая функция телеологична par excellence таким образом, что целеполагание очевидно коррелирует с категориальной ситуацией самого речевого акта.
2.2 Функционально-семантическое поле и категориальная ситуация: факторы зависимости
Могучая сила концепций вербоцентризма, и их великое наследие, как результат господства этих концепций в рамках отдельных школ в лоне европейской лингвистики прошлого века, реализовались в универсальную (типовую) конструкцию высказывания (предложения), первоначально центрируемую вокруг сказуемого, и структурируемую на основе существовавших в европейской лингвистике того времени представлений о грамматической валентности различных частей речи, преимущественно развиваемых именно в сфере синтагматики 11
Рафинированный (фактически, - «очищенный» от примата глагольных лексем) вариант вербоцентрического наследия инспирировал возникновение в новейшей коммуникативной лингвистике феномена типового высказывания, позиционируемого как результат выхода в речь на уровне так называемой категориальной ситуации (КС), описываемой при помощи нижеследующих исходных принципов и правил:
1. КС – это типовая семантическая структура, воссоздаваемая при помощи различного грамматического инструментария в высказывании.
2. КС всегда базируется на семантических категориях, выделенных из ФСП.
3. КС обладает заданным целеполаганием, репрезентируя выделенный аспект (аспекты) значения, передаваемого высказыванием.
4. Между КС и телеологией грамматической функции внутри ФСП устанавливаются отношения корреляции (взаимозависимости), не тождественные только грамматической валентности.
Классическая теория современной синтагматики подтверждает, что возможные варианты объемов синтагм определяются не только валентностью единиц языка (валентностью знаков), но и возможностью сочетаний качеств, свойств, характеристик, типов отношений и взаимодействий реальных объектов, этими знаками символизируемых. То, что может быть присовокуплено друг к другу в окружающей реальности, также может быть эксплицировано в языке на уровне синтагм.
Поскольку в отечественной лингвистике общая теория грамматической валентности начиналась с частной теории залоговой валентности сказуемого, автор последней А.А.Холодович определял КС как передаваемое значение, соответствующее сигнификату простого глагольного предложения (от лат. Significare – «означать»). Сохраняющийся приоритет вербоцентрических моделей и схем грамматического анализа тем самым реферировал все процессуально складывающееся многообразие КС отношениями действия и валентностью единицы языка, это действие обозначающее («сигнификативное значение» в терминологии А.А.Холодовича 12).
Прообраз ФСП, в котором сказуемое выполняет функции ядра, центрирующего на себя остальные элементы грамматической структуры по правилам валентности, был реализован в концепции предложения вербоцентрического типа французского лингвиста Люсьена Теньера как результат двуединства статического (синтаксис знаков) и динамического (синтаксис зависимостей между знаками) синтаксиса, из постулируемого различия которых был сделан важный вывод о нетождественности валентности и таких характеристик глагольных лексем, которые в синтаксической теории Теньера получили название диатезы (динамической предикации или предикации как дескриптора отношений реальных объектов) и юнкции (как следствия утраты единицей языка своей лексической изолированности по факту его включения в высказывание), и имеющих, по сравнению с валентностью, более выраженную полевую природу.
2.3 Синтагматика и эвиденциальность: факторы корреляции
Поиски исследователями решения проблемы несовпадения плана значения с планом выражения привели к необходимости ревизии и пересмотра исторически сложившихся представлений о структуре высказываний и утверждению неоднородности характера связей между ее элементами. Направление исследований, указанное Теньером, обрело в отечественном языкознании вполне выраженную интенцию смещения от классического синтаксиса семиотики (синтаксиса знаков) к синтаксису процессуальному, или динамическому (синтаксису межзнаковых связей и отношений).
Так, профессором Ленинградской школы лингвистики Александром Алексеевичем Холодовичем был выдвинут тезис о несовпадении (автономности) формального и семантического уровня высказывания, между которыми существовал определенный «зазор» 13 между семантической функцией и средствами грамматики, ее реализующими, всю возможную совокупность которых он предложил подвергнуть терминализации как «исчерпанности», «завершенности» смысла. Большой специалист по грамматике языков народов Дальнего Востока (японского, корейского), А.А.Холодович по их примеру попытался сформулировать концепцию залога как категории терминальной, исчерпывающей все возможные значения, варьируемые для данной категории в зависимости от КС (каузативные и пассивные обороты), то есть не только значения (смыслы) объектов, но и отношений между ними, - их особенностей, последовательности, ситуативной и внеситуативной обусловленности, и т.д.
Имплицитно присутствующее внутри КС влияние прагматики на семантику высказывания, выражающееся в заданном целеполагании (аддитивности выделенных аспектов) неизбежно отсылает исследователя к источникам этого целеполагания, то есть, - к сторонам коммуникации.
Расширительное толкование каузации как грамматической категории, вполне определенно влияющей не только на синтаксис и структуру, но и на семантику (смысл) высказывания, обращает внимание исследователя на внеязыковые условия формализации языковой структуры высказывания в части подбора элементов структуры (лексики) и выбора типов связи (грамматики) между ними. Целеполагание автора высказывания формирует его структуру преднамеренно, нарочито, выбирая такие средства лексики и грамматики, которые в процессе совместной реализации грамматической функции создадут именно то значение, что задано автором изначально 14.
Особую роль в такого рода процедурах способно играть дополнительное указание на источник информации, транслируемой посредством высказывания (“evidentia”, “evidentiary” – лат. «доказательства», «доказательный»). Такое указание всегда носит эксплицитный характер, а сама эвиденциальность, как лингвистическая категория, реализуется в качестве значения, совместно формируемого средствами лексики и грамматики в плане реализации целеполагания особого рода, и носящего аддитивный характер. Следовательно, эвиденциальность является возможным средством изменения объема синтагм вследствие значительной опосредованности условного характера собственной аддитивности общими свойствами конкретной КС, в которой реализуется синтагматика. Дополнение это бывает порою настолько велико, что меняет общее значение (смысл) всего сообщения; так, в мире имеется немало естественных языков, в которых эвиденциальность фиксируется в качестве полноценной грамматической категории, входящей в активный инструментарий формирования ФСП и реализации семантической функции внутри них именно в сопоставлении с общими требованиями синтагматики, онтологически превосходящими требования грамматики в отношении соблюдения синтаксической валентности элементов в высказывании.
2.4 Основные виды институциональных и функционально-семантических связей грамматики и лексики