Стокгольмский синдром. Психическое расстройство или нормальная реакция?

Идея: разобрать уникальный психологический феномен
Содержание: подробный анализ стокгольмской ситуации; разбор в теории возможности его применение в практике.
Уникальность:92%(таких работ нет в интернете, поэтому процент высок)
Дата: апрель 2014
Оценка: Отлично ...

3.2 Стокгольмский синдром как один из элементов системы защитных механизмов

В первой главе мы говорили о работах Зигмунда Фрейда и Анны Фрейд на тему защитных механизмов. Пришло время ознакомиться с ними поближе, ознакомиться с самой системой, и найти нишу, которую должен занимать стокгольмский синдром.

Для начала необходимо дать определение защитных механизмов. Защи́тный механи́зм — понятие глубинной психологии, обозначающее неосознаваемый психический процесс, направленный на минимизацию отрицательных переживаний. Защитные механизмы лежат

23 августа 1973 года в городе Стокгольм (Швеция) произошел захват заложников при ограблении банка. Достаточно обычная ситуация завершилась не совсем обычным образом и подарила мировой психологии и криминалистике совершенно новый термин: "Стокгольмский синдром". На данный момент этот термин активно используется, однако, до сих пор данный термин не вошел в список психических расстройств. И это все даже несмотря на то, что синдром подкреплен достаточным количеством случаев на практике. Споры по поводу внесения его в список психических расстройств ведутся до сих пор. Имея вышенаписанную информацию, возникают вопросы: что же такое произошло в Стокгольме 28 августа 1973 года? Что такое стокгольмский синдром? Какие аргументы приводят ученые и вообще: синдром ли это? Ответом на данные вопросы и бу дет служить данная работа

Тут даже нечего приводить, это сейчас достаточно понятно всем.Сторонники этой теории берутся рассуждать о стокгольмском синдроме с высоты своей теории, однако, вопрос изнасилования как таковой имеет очень посредственное отношение к стокгольмскому синдрому, что подтвердится ниже, когда будет дано официальное определение термина.Данная теория была самой научной из всех существующих, а так как она потерпела сокрушительное поражение и не имеет право на жизнь в рамках изучения стокгольмского синдрома. Следовательно, нет смысла браться за другие теории подобного характера, так как это превратит работу в сизифов труд. В завершение пункта о предпосылках, необходимо подвести маленький промежуточный итог: каких-либо ярко выраженных предпосылок обнаружить не удалось, единственное, к чему мы можем обращаться, это работы Анны Фрейд и Зигмунда Фрейда. Таким образом, история появления синдрома логично подошла к самому инциденту. Анализ ситуации захвата заложников в Стокгольме в 1973 году 28 августа 1973 года в городе Стокгольм завершилась полицейская операция по освобождению заложников, которые были захвачены преступником во время ограбления банка «Sveriges Kreditbank». Для того чтобы наиболее полно проанализировать ситуацию необходимо детальное рассмотрение изменение отношений между заложниками и преступником. Считается, необходим вести комментарии событий параллельно с повествованием хронологии событий. Утром 23 августа 1973 года в банк в центре Стокгольма вошел 32-летний Ян Эрик Уилсон. Достав автоматический пистолет и объявил о захвате банка. После нескольких драматичных событий Ян Уилсон и 4 заложника забаррикадировались в хранилище размером 3 на 14 метров. Далее началось представление, которое поставило в тупик весь мир, и совершенно в тяжелой ситуации оказались шведские полицейские, стоит отметить, что до этого Швеция не знала преступлений с захватом заложников, а это значит отсутствие адекватной оценки ситуации. Преступник потребовал три миллиона крон (около $700 тысяч по курсу 1973 г.), оружие, пуленепробиваемые жилеты, шлемы, спортивный автомобиль и свободу для своего бывшего сокамерника — Улафссона. В случае невыполнения своих требований, преступник обещал убить заложников. До этого Ян Уилсон уже делал одну безуспешную попытку осуществить побег Улафссона. Улафссона доставили в банк, дали машину и деньги, но не разрешили взять с собой в машину заложников. Это поставило в тупик и тех и других. Преступники боялись без заложников уезжать, а полиция боялась штурмовать здание, всвязи с тем, что психологи оценили преступников, как профессионалов, а в этом случае штурм мог привести к печальным последствиям. Через два дня произошло нечто, что поставило в тупик бы не только профессионалов, но любого здравомыслящего человека: заложники и преступники начали активно общаться, и даже, по некоторым данным со скуки вместе играли в крестики нолики и подобное. Ясно это стало после разговора одной из заложниц с премьер-министром. Речь заложницы по телефону: «- Я разочарована в вас. Вы сидите и торгуетесь нашей жизнью. Дайте мне, Элизабет, Кларку и грабителю деньги и два пистолета, как они требуют, и мы уедем. Я этого хочу и я им доверяю. Организуйте это и все будет закончено. Или приходите сюда и замените нас на себя. Пока и спасибо за вашу помощь! » Что это означает? Откуда появилась такая близость? – вопросы, на которые нет ответа. Закончилась операция достаточно тривиально: газовая атака и освобождение заложников без жертв. Закончилась операция, но драма не закончилась. Заложники помогали стороне защиты и делали все, чтобы преступники получили наименьший срок. Улафссон срока не получил, так как доказал, что не планировал захвата заложников и не был в предварительном сговоре с Уилсоном. Уилсон же получил 10 лет тюрьмы, из которых отсидел 8. Научный анализ данной ситуации дал шведский криминалист, один из тех, кто помогал полиции в эти нелегкие шесть дней, Нильс Бейерт. Именно назвал это синдромом и дал ему первичную характеристику, однако он не был ученым и не смог сделать из этого по-настоящему научное знание, которое могло бы быть применимо в правоохранительной деятельности. Однако этим занялся Франк Очберг, доктор наук сейчас, а, тогда он оказывал консультативную помощь во время захвата заложников. Его выводы чуть позже будут описаны. Если исходить из субъективной оценки, то считаю, что следует обратить внимание на некоторые моменты захвата заложников:Во-первых, известно, что Уилсон вошел в банк со словами: «Вечеринка начинается!», заставил полицейского петь песню, а затем зачем-то оправил его с одним из первоначальных заложников на свободу. Также он хотел показать властям свою решительность - ранить одного из заложников, но не решился на это. Необходимо знать дальнейшую судьбу Уилсона и Улафссона. Улафссон снова занялся грабежом, наркотиками и разбоем, за что в итоге и сел снова в тюрьму. Уилсон, отсидев 8 лет, тихо женился на одной из своих поклонниц, живет уединенно и ничем не отличается от большинства людей. Эти факты наталкивают на мысль, что все это организовал и придумал Улафссон, а Ян Уилсон вообще толком не преступник, и его поведение никак не говорит о серьезном плане, а лишь, о том, что он, скорее всего, был средством для освобождения. А в таком случае, нет ничего необычного в том, что со временем он сдружился с заложниками, он был разговорчивый, а значит, скорее всего, рассказал историю заложникам. На мой взгляд, в действиях заложников не было никаких явных психических изменений, которые бы можно было выделить как «стокгольмский синдром»Глава 2.Стокгольмский синдром как психическое расстройство2.1 Механизм Говоря о сущности стокгольмского синдрома, наконец-то можно дать определение. Стокгольмский синдром – Защитно-подсознательная травматическая связь, взаимная или односторонняя симпатия, возникающая между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения или применения/угрозы применение силы. Стокгольмский синдром – механизм психологической защиты, который основан на надежде заложника, что в случае беспрекословного выполнения всех требования преступник проявит снисхождение. Как правило, заложник старается проявить послушание, начинает искать правду в действиях преступника и создавать модель покровительства. Это все проявляется потому, что заложники понимают: если начнется штурм, то у них самые маленькие шансы, так как преступники способны защищаться, а заложников они и вовсе могли застрелить или использовать как живой щит. Да и к тому же все понимают, что преступники живы, пока живы заложники. Исходя этого, становится вполне понятно, почему заложники выбирают такую модель поведения. Стокгольмский синдром чаще всего возникает, когда заложники находятся с террористами в контакте длительное время, он развивается примерно в течение 3-4 дней, а затем фактор времени теряет значение. Причем стокгольмский синдром относится к числу труднопреодолимых и действует довольно долго. Психологический механизм синдрома состоит в том, что под воздействием сильного шока и долгого пребывания в плену заложник, пытаясь справиться с чувством ужаса и гнева, которые он не имеет возможности выразить, начинает толковать любые действия агрессора в свою пользу. Жертва ближе узнает преступника и в условиях полной физической зависимости от него начинает испытывать привязанность, сочувствовать и симпатизировать террористу. Этот комплекс переживаний создает у жертвы иллюзию безопасности ситуации и человека, от которого зависит его жизнь Действует защитный механизм, зачастую основанный на неосознанной идее, что преступник не будет вредить жертве, если действия будут совместными и положительно восприниматься. Пленник практически искренне старается заполучить покровительство захватчика. Заложники и преступники лучше узнают друг друга, и между ними может возникнуть чувство симпатии. Пленник знакомится с точкой зрения захватчика, его проблемами, «справедливыми» требованиями к властям. Жертва начинает с пониманием относиться к действиям преступника и даже может прийти к мысли, что его позиция – единственно верная. В конечном итоге заложник в подобной ситуации начинает оправдывать поведение преступника и может простить ему даже то, что он подвергал ее жизнь опасности. Часто пленники начинают добровольно содействовать захватчикам и иногда противиться попыткам их освобождения, т.к. понимают, что в этом случае велика вероятность погибнуть или пострадать, если не от рук преступника, то от лиц, пытающихся их освободить. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов.2.2 Факторы, влияющие на формирование стокгольмского синдрома и его фазы Ситуации, в которых может проявиться стокгольмский синдром:Политические и криминальные теракты с захватом заложников. Ситуация в Стокгольме как раз из этого разряда.Военные или карательные операции с захватом военнопленных. Лишение свободы в концентрационных лагерях и тюрьмах.Развитие межличностных авторитарных отношений в закрытых группах или сектах.Реализация национальных обрядов.Похищение людей с целью обращения в рабство/шантажа/выкупа.Внутрисемейное бытовое насилие, возможно сексуальное. Существует группа факторов, которая помогает определить и квалифицировать синдром в той или иной ситуации.Первым фактором выделяет возможность и потенциальную эффективность социального взаимодействия. К примеру, некоторые преступники специально создают условия невозможности развития стокгольмского синдрома: завязывают заложником глаза, используют кляп, меняют охранников и так далее.Второй фактор часто является ключевым: возможность у заложников рационального объяснения проявленной к ним жестокости. То есть, даже если погибает один из заложников при сопротивлении, то остальные пытаются оправдать объяснить действия преступников, и делают поправки в своем поведении – это рациональное применение жестокости. В случае же, если преступники совершают акты необоснованной жестокости направо и налево, то это ведет к созданию атмосферы страха, что само собой исключает возможность проявления синдрома.Языковой барьер имеет значение, достаточно простой и понятный фактор.Психологические качества участников – очень интересный фактор. В случае если хотя бы одна из сторон понимает и использует психологические приемы для выживания или манипулирования, то это ведет к созданию атмосферы, где может зародиться симпатия. Однако в случае психической неуравновешенности преступников попытки психологического воздействия могут очень печально закончиться. Пятый фактор – система религиозных или культурных воззрений.