ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОЙ МОДАЛЬНОСТИ В РОМАНЕ И.А. БУНИНА «ЖИЗНЬ АРСЕНЬЕВА».

Защита на "5", в Волжском университете им.В.Н.Татищева

В работе определено значение модальности и ее видов; определена специфика антропоцентричности текста и авторской модальности;проанализированы языковые средства выразительности авторской модальности на примере произведения И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева».
...

§ 2. Категория модальности и вопрос о соотношении предикативности и модальности.
В вузовских учебниках и курсах по морфологии русского языка представление о модальности связано с морфологической категорией наклонения глагола. Морфологическая категория наклонения глагола – это система противопоставленных друг другу рядов форм, выражающих отношение действия к действительности и имеющих значения реальности (изъявительное наклонение), побуждения (повелительное наклонение) или предположительности, возможности (сослагательное наклонение). Модальность так же выражает отношение говорящего к содержанию его высказывания или отношение высказывания к действительности [1, c.36], имеет значение реальности/ирреальности. Имея эти значения, модальность также тесно связана с категорией наклонения глагола.
Наклонение — это грамматическая категория глагола, представляющая собой грамматическое соответствие семантической категории модальности (реальность, гипотеза, ирреальность, желание, побуждение и т. д.) [44, c.84]. Специальным морфологическим средством выражения модальности высказывания являются формы наклонения глагола, которые передают самые разнообразные модальные значения и оттенки. С помощью глагольных наклонений передается не только характеристика по параметрам «реальность»/ «ирреальность» (индикатив/конъюнктив), но и оценка по качественным параметрам, а также все привходящие модальные смыслы (императив, конъюнктив в значениях побуждения, повеления, желания, сомнения, допущения и др.) [2, с.58].

Настоящая курсовая работа посвящена изучению языковых средств выражения авторской модальности в произведении И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева».
Лингвистическая интерпретация модальности в последнее время приобретает очевидную коммуникативную направленность, и в исследовании текста на передний план выдвигается акт коммуникации, т.е. антропоцентрическая парадигма, в центре которой находятся такие основополагающие категории, как автор - персонаж - читатель. В связи с этим модальность осознается не только как грамматическая категория, свойственная предложению, но и как категория текста.

Объективная модальность выражает отношение сообщения (сообщаемого) к действительности. В таком понимании она тесно соприкасается с понятием предикативности [23, с. 67]. Предикативность - это структурная схема предложения, а модальность является его неотъемлемым признаком, обеспечивающим существование предложения как единицы процесса коммуникации [20, c.10]. Мы исходим из утверждения, что языковое высказывание служит основной коммуникативной единицей языка, в пределах которой реализуется его коммуникативная функция, а предложение является единицей синтаксического уровня языковой структуры. Для предложений с реальной модальностью характерна временная определенность, характеристики предмета речи (мысли) относится к одному из временных планов, (настоящему, прошедшему и будущему времени); дляпредложения с ирреальной модальностью характерна временная неопределенность (когда- либо, сейчас либо потом, сейчас либо прежде, либо потом). Значение побудительности может быть отнесено к « сейчас» и к « потом», значение желательности к любому временному плану и т.д. Это значит, что общее отношение сообщаемого к действительности обязательно связано со значением времени, которое называется синтаксическим.Синтаксическое время обычно соответствует морфологическому, но может и не соответствовать, например: «Завтра мы пишем диктант. Иду я вчера на улице». Точкой отсчета для синтаксического времени является момент речи. Могут чередоваться глагольные формы изъявительного (простое и будущее) и повелительного наклонения, например: «Ключи лежат на большом столе в раковине, знаешь? Так возьми их и самым большим ключом отопри второй ящик направо. Там найдешь коробочку, конфеты в бумаге и принесешь их сюда» [24, c.25]. Объективная модальность и синтаксическое время не существуют друг без друга и вместе составляют предикативность. Объективная модальность может сопровождаться субъективной модальностью.Субъективная модальность – это выражение отношения лица говорящего к сообщаемому. Субъективная модальность – модальность высказывания, а не действия, она характеризует все суждение в целом, а не способ существования связи между признаком и субъектом. Главное средство, образующее, конституирующее субъективную модальность – категория производителя речи [23, с.76]. И это естественно, без него речь невозможна. Однако, отношение «производитель речи – речь» довольно сложно. Производитель речи многообразно и далеко не всегда прямо и непосредственно проявляет себя в речи. Промежуточным звеном между речью и ее производителем выступает субъект речи [12, с.245]. Источник субъективно-модального значения – соотношение производителя речи и ее субъекта [12, с.245].Таким образом, субъективная модальность – общеязыковая категория, проявляющая себя на всех уровнях языка, но прежде всего в синтаксисе предложения и текста, в речи. В языке субъективной модальности содержится как возможность, в речи она реализуется и предстает как категория, посредством которой осуществляется переход от языка к речи, т.е. как речеобразующая категория [25, с.17].Таким образом, соотношение субъективного и объективного в модальности представляется следующим: объективное как общее, общеязыковое, общенациональное; субъективное – как частное, принадлежащее конкретному акту коммуникации, личностное или авторское.§ 3. Современные представления о категории модальности через призму антропоцентризма.В последнее время в современной науке проблема познания человека, его характерных особенностей, системы ценностей, традиций и верований все больше выдвигается на первый план. Исследователи акцентируют свое внимание на том, что язык предназначен для человека, т.е. язык антропоцентричен, и вся языковая категоризация объектов и явлений окружающей действительности ориентирована на человека. Создав язык, человек отразил свой облик в языке. Он запечатлел в языке все, что ему известно о нем самом и его физическом облике, его внутренних состояниях, эмоциях и интеллекте, все, что ему известно о внешнем мире, свое отношение к себе и окружающему миру. Человек обнаруживает себя во всем пространстве языка, но особенно явственно - в лексике, семантической структуре слова. В этой связи говорят о принципе антропоцентризма в языкознании, который заключается в том, что языковые факты изучаются в отношении к человеку.Антропоцентризм обнаруживает тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования. Ю.С.Степанов замечает, что антропоцентризм в языке «находит в современной лингвистике различные индивидуальные формулировки» и оказывается связанным с исследованием широкого круга языковых явлений, отраженных в языковом сознании носителей языка [40, с.50]. Наметившиеся изменения в лингвистике происходят на фоне глубокого интереса к человеку, его внутреннему миру. Новая лингвистическая парадигма имеет богатую историческую традицию, восходящую к В. фон Гумбольдту, который считается родоначальником новых мыслительных парадигм в области философии (философской антропологии) и в области лингвистики (антропологической лингвистики). «Человек думает, чувствует и живет только в языке, - писал Гумбольдт, - он должен сначала сформироваться посредством языка...» [41, c.378]. Построение лингвистики на антропологических началах предполагает создание единой теории языка и человека. «Язык и человек - это вечно новая и вечно старая тема самой науки о языке. Эта тема стара, ибо люди уже давно понимают неразрывную связь языка и человека. Но в то же время эта тема и вечно молода, так как каждая эпоха предлагает множество своих осмыслений взаимоотношения между языком и человеком» [42, c.215]. Антропоцентризм художественного текста заключается в том, что любое художественное произведение связано с человеком и является фактором культуры. Познание и отражение реальной действительности в художественном тексте направлены в первую очередь на познание и изображение самого человека и его внутреннего мира. М.М.Бахтин указывает на главенствующее положение человека в любом тексте: «Человек в его человеческой специфике всегда выражает себя, то есть создает текст (хотя бы и потенциальный)» [43, c.390]. Антропоцентричность выражается грамматически в речи как субъективно-модальное значение высказывания. Антропоцентричность характеризует не язык, а прежде всего речь. Только в речевом акте происходит «субъективизация» языка, превращение его в речь. Суть процесса — предметная информация соединяется с производителем речи (субъектом), и объективная по природе информация приобретает субъективную (речевую) форму. Субъективно-модальное значение высказывания является грамматической формой выражения в речи антропоцентричности. К таким субъективно-модальным значениям относятся: интонация, словопорядок, специальные конструкции, повторы, частицы, междометия, вводные слова и вводные сочетания слов, вводные предложения и местоимение «я» [20, с.176]. Особенно ярко этот признак проявляется у художественного текста, который пронизан авторским отношением, начиная с его индивидуально-авторской установки. Это значит, что происходит возникновения «образа автора» или «авторской модальности». Описание человека соотносимо со всеми частями текста. Человек является организующей категорией текста, как на уровне создания (интенции), так и на уровне восприятия (рецепции). В антропоцентричности человек оказывается, прежде всего, субъектом текста. Таким образом, антропоцентрическая сущность текста интегрирована двумя важнейшими аспектами: первый связан с производителем текста, а второй с адресатом текста. Изучение текста будет продолжаться до тех пор, пока существует человек, деятельность и общение, причем будут возникать все новые аспекты его исследования. Таким новым аспектом изучения антропоцентричности текста является авторская модальность. Основу авторской модальности создают категории отношение, оценка, точка зрения. Благодаря авторской модальности мы можем говорить обо всей гамме чувств и отношений, которые хотел передать автор в тексте. Художественный текст антропоцентричен не только по содержанию, но и по форме выражения: за любым текстом стоит его создатель, речевое воплощение которого принято называть «образом автора». Любое художественное произведение является в первую очередь выражением личности своего создателя, как в плане совокупности идей, так и на уровне их лингвостилистической реализации. Это значит, что, изображая тот или иной отрезок жизни, писатель тем самым показывает свое собственное мироощущение, стилистику собственных мыслей и чувств.Таким образом, авторская модальность (АМ) – это категория, в которой воплощается личность автора. Она является центральной категорией формирования концепции художественного текста [12, c.58]. AM получает обязательную реализацию в речевой структуре произведения, парадигма которой складывается из собственно прямой речи, речи повествователя, речи героев и их переходных типов. Категория "автор-герой" является ядром субъективной модальности. Суть этих отношений состоит во взаимодействии автора и ипостасей автора [36, с.78]. Категория AM реализует коммуникативные интенции автора в категории текстовой модальности. Авторская модальность определяет систему отношений между модальными планами, которая реализует текстовую модальность. Текстовая модальность является речевым воплощением авторской модальности [36, с.79]. Текстовая модальность как категория антропоцентрическая по своей природе, является неотъемлемым свойством любого художественного текста. Авторская модальность принадлежит к типу моноцентрических полей с четко выраженной доминантой (авторское «я»). Образ автора рождается через восприятие личности автора, отраженной в его сочинении.Таким образом, категория модальности трактуется нами как выражение в тексте отношения автора к сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентаций, сформулированных ради сообщения их читателю. Первая составляющая модальности определяется отношением говорящего к собственной речи, что выражается в том или ином соотношении производителя и субъекта речи. Вторая составляющая – отношение производителя речи к миру, действительности. В языке средствами реализации этих отношений выступают соответственно субъективная и объективная модальности. ГЛАВА 2. СПЕЦИФИКА ПРОЯВЛЕНИЯ АВТОРСКОЙ МОДАЛЬНОСТИ В ПРОИЗВЕДЕНИИ И.А. БУНИНА «ЖИЗНЬ АРСЕНЬЕВА».Способы выражения авторской модальности в текстах разнообразны. Охватить их в пределах одной курсовой работы невозможно. Заметим, что язык романа И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» отличается яркостью средств выразительности, через которые автор реализует своё мироощущение. Но наиболее интересными, в русле рассматриваемой темы, для анализа представляются эпитеты. На наш взгляд, они ярче всего выявляют авторское «я» в тексте, т.е. авторскую модальность.Над романом "Жизнь Арсеньева" Бунин работал, с перерывами, с 1927 по 1939 год (первые четыре главы написаны в 1927-29 годах, после трехлетнего перерыва Бунин приступил к писанию 5-й части, которая в 1939 году была издана отдельно в Брюсселе под названием "Лика»).[45, c.302] Но первые наброски к роману написаны уже в 1921 году ("Безымянные записки", "Книга моей жизни" и проч.), а философски-религиозные "мечтания" (этим словом Ильин определил новый жанр, созданный Буниным) - "Цикады" (1926 г.) - тоже фактически являются подступом к роману [45, с.302]. Все пять книг романа - это пять этапов внешней жизни и внутреннего становления и развития главного героя - Алексея Арсеньева. Первая часть романа посвящена воспоминаниям детства Арсеньева. В отличие от остальных четырех частей произведения, где описываются определенные этапы жизни главного героя, по нашему мнению, здесь наиболее ярко выражается авторская модальность, так как ребенок воспринимает мир иначе, чем взрослый. Автор использует многообразие эпитетов, так как они лучше всего передают чувства и переживания ребенка. Поэтому, мы решили проанализировать первую часть произведения.В предложении «Ах, какая томящая красота! Сесть бы на это облако и плыть на нем в этой жуткой высоте, в поднебесном просторе, в близости с Богом и белокрылыми ангелами, обитающими где-то там, в этом горнем мире!» [c.362] нас интересует эпитет томящая красота. В толковом словаре Ефремовой значение слова глагола «томить» - это доставлять физические страдания, мучить, заставлять мучиться от неизвестности. Мы можем предположить, что автор хочет показать интерес и страх ребенка перед неизведанным ему небом. Эту мысль подчеркивают такие словосочетания как «жуткая высота», «поднебесный простор», «белокрылые ангелы». Эпитет жуткая высота, вероятно, актуализируется автором в значении беспокойного страха ребенка, но в тоже время неописуемого восторга маленького Арсеньева от его фантазии. В словаре Ефремовой слово «жуткий» обозначает вызывающий чувство беспокойства, страха. По нашему мнению, автору было необходимо актуализировать ощущения ребенка, его одиночество в мире, но одновременно и восторг, внезапно охватившую его радость, которые тот испытывал глядя в бездонное синее небо. Наверное, автору было важно показать восприятие мира глазами маленького мальчика.В предложении (Отец и мать отправились в ту заповедную страну, которая называлась городом, и взяли меня с собой) [c.363] нам интересен эпитет заповедная страна. В толковом словаре Ефремовой, в отличие от словаря Ожегова (Относящийся к работе заповедников), значение слова «заповедный» – это сокровенный, хранимый в тайне, заветный, неприкосновенный. Мы можем предположить, что Бунину было необходимо актуализировать значение того, что это первое путешествие было важным, особенным событием для маленького ребенка. Автор хотел показать, что маленький Арсеньев представляет обычный город сказочным, недосягаемым, ранее для него неизведанным местом. Далее в тексте, автором показано, что испытывал мальчик, прибывая в городе. В предложении (Я висел над пропастью, в узком ущелье из огромных, никогда мною не виданных домов, меня ослеплял блеск солнца, стекол, вывесок, а надо мной на весь мир разливался какой-то дивный музыкальный кавардак: звон, гул колоколов с колокольни Михаила Архангела, возвышавшейся над всем в таком величии, в такой роскоши, какие и не снились римскому храму Петра, и такой громадой, что уже никак не могла поразить меня впоследствии пирамида Хеопса) [c.364] наиболее интересны эпитеты «узкое ущелье», «огромные дома», «дивный музыкальный кавардак». Рассмотрим первую часть предложения. Эпитет «узкий» в словаре Ефремовой означает  «небольшой по ширине». Автор показывает нам, что ребенок фантазирует, представляет обычную улицу как ущелье с «огромными домами». В тексте, мы узнаем о том, что Арсеньев жил в деревне, а значит, для него город был неким миром, ранее неизвестным ему. Бунину было важно передать, что ребенок открыл для себя необъятный мир в его ярких красках и звуках. Во-второй части предложения - «а надо мной на весь мир разливался какой-то дивный музыкальный кавардак», мы рассмотрим эпитет «дивный музыкальный кавардак». В словаре Ефремовой значение слова «дивный» - это прекрасный, чудный; семантика слова «музыкальный» - приятный для слуха, мелодичный, способный к музыке, тонко ее чувствующий. На наш взгляд, в этом предложении автору было важно актуализировать значение слов, как способность ребенка к восприятию внешнего мира, его мироОщущению. Бунин ярко описывает, насколько маленький Арсеньев тонко чувствует атмосферу города, слышит ее прекрасные, «дивные» звуки и все это сливается в его сознании в неразбериху, «кавардак». Эту мысль автор, впоследствии, закрепляет в другом предложении (Мы выехали из города в предвечернее время, (…), и перед нами опять открылся вдали знакомый мир – поля, их деревенская простота и свобода) [c.364], противопоставляя город деревне, т.е. «знакомый мир» - «незнакомому, сказочному миру». Вероятно, автор хотел передать контраст двух миров «город-деревня» с помощью ощущений ребенка, его «особенного» взгляда на неизвестный, необъятный для него мир, который внезапно обрушился на него, после пребывания в деревне.В рассмотренном предложении (Если б нашлась эта сказочная сабля! Я бы, кажется, задохнулся от счастья!) [c. 386] наше внимание привлекает эпитет сказочная сабля. В словаре Ефремовой, семантика слова «сказочный» – это фантастический, заманчивый, мифический, небывалый, существующий только в сказках. На наш взгляд, автором актуализируется здесь значение чего-то выдуманного, несуществующего и в тоже время желаемого, заманчивого, недосягаемого для ребенка. Ведь маленький Арсеньев точно не знал, существует ли этот предмет на самом деле, когда вместе со своим учителем Баскаковым был на чердаке. Вероятно, Бунину было важно показать способность ребенка к фантазийности, воображению и желанию владеть предметом, т.е. получить то, чего раньше не было.В следующем предложении «Я сам почувствовал, сам угадал при помощи своего собственного знания, особенную, жуткую душу его» [c.365] мы рассмотрим эпитет жуткая душа. В толковом словаре Дмитриева, «жутким» называют что-либо тягостное, неприятное, вызывающее чувство страха, ужаса. Видимо автору было важно показать в тексте то, что ребенок чувствовал некий страх, возможное скрытое ощущение опасения данного человека; вероятно ощущение, что этот «плохой человек» может навредить ему. Так Бунин показывает способность ребенка еще не к мироПониманию (как к осознанию жизни умом), а к тонкой душевной организации, т.е. мироОщущению, потому что дети живут не умом, а чувствами. В следующем предложении (С матерью связана самая горькая любовь всей моей жизни) [c.367] эпитет горькая любовь интересен для рассмотрения. В словаре Ожегова семантика слова горький – это горестный, тяжелый. Вероятно, Бунину было важно актуализировать значение печали и горя, потому что маленький Арсеньев рано потерял мать. Он часто видел ее в слезах, поэтому в его глазах она была «воплощенной печалью».