Государственная политика Хрущёва в отношении церкви

Цель данной работы состоит в изучении государственно-церковных отношений в СССР в годы правления Н.С. Хрущева (1953-64 гг.) ...

Введение…………………………………3-6 стр.
Глава I. Основные направления государственной политики в отношении церкви в 1953-64 гг. ………………………………………………………7-22 стр.
Глава II. Положение церкви. Реакция церковников на смену политического курса …………23-35 стр.
Заключение…………………………36-39 стр.
Список использованных источников и литературы …………………40-42 стр.

Период взаимоотношений церкви и Советского государства во время правления Н.С. Хрущева (1953-1964 гг.) изучен еще не в полной мере. Два десятилетия назад историки не могли даже помыслить о публикациях и исследованиях данной проблемы. В первую очередь это было связано с невозможностью использования т.н. «закрытых» фондов архивов. Но и сейчас не все дела Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР доступны для изучения историков. Все же в последнее время появились новые возможности для работы с источниками по новейшей истории Русской православной церкви.
История хрущевских гонений на церковь представляет интерес во многих отношениях. Это была последняя попытка режима в короткий срок ликвидировать церковь и религию как сколь-нибудь значимое социальное явление. Именно в это время окончательн о определилась партийно-государственная политика по отношению к церкви, сформировался механизм .............

Антирелигиозная истерия захлестнула страну. В вузах в качестве обязательного или факультативного курса были введены «Основы научного атеизма»; значительно усилилась антицерковная направленность школьных программ. В Академии общественных наук при ЦК КПСС появился институт научного атеизма. В Центральном Доме литераторов 18 марта 1964 г. прошла встреча писателей и ученых на тему «Наука, литература и искусство — против религии». Как обычно, в первых рядах безбожников шел комсомол34.
События 1964 г. всколыхнули западную общественность. Это сказывалось на международной репутации СССР, что отрезвляюще подействовало на советских руководителей, болезненно воспринимавших мировое общественное мнение. Большинство мирян и духовенства персонифицировали антирелигиозную политику партийного и государственного руководства Советского Союза с Н.С. Хрущевым. Авторитет первого секретаря и его ближайшего окружения в народе стремительно падал, в том числе и из-за авантюрной антицерковной деятельности. Поэтому, когда в октябре 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Хрущев был снят со всех постов, у миллионов верующих появилась надежда на скорую смену курса в политике государства по отношению к религии.
После смещения советское руководство публично демонстрировало смену курса религиозной политики. 19 октября 1964 г. митрополиты Никодим и Питирим были приглашены на правительственный прием в честь полета космического корабля «Восток». 15 января 1965 г. Председатель Президиума Верховного Совета А.И. Микоян торжественно принял в Кремле представителей Пражского движения, вручивших ему «Обращение ко всем правительствам, парламентам и видным деятелям мира» II Всемирного общехристианского конгресса в защиту мира, состоявшегося в конце июня – начале июля 1964 г.35.
Подводя итоги вышесказанному, необходимо сказать, что в 50- е – нач. 60-х гг. в СССР, с приходом к власти Н.С. Хрущева, наметившееся улучшение взаимоотношений государства и церкви пошло на убыль. В руководстве партии наметилось два подхода к проблемам церкви — антирелигиозный и государственный (рассматривал Патриархию как своеобразную часть системы). И в 1953-1957 гг. между сторонниками этих подходов с переменным успехом шла борьба.
С 1958 гг. вновь принима­ются постановления и указы об усилении атеистической пропаганды, что не­медленно сопровождалось сокращением числа храмов, монастырей, духовных семинарий, воспрепятствованием совершению церковных обрядов и др. Особенностью этого периода является стремление власти, госу­дарства установить полный контроль, выявление и сокращение всяких прояв­лений церковной жизни. Главная причина проведения подобной церковной политики состояла в желании построить в СССР коммунизм, и уверенность, что коммунистическая идеология, освободившаяся от сталинского наследия, еще может проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной. Война против церкви также была реакцией режима на начавшиеся в общественном сознании глубокие изменения. Пресечь опасные с точки зрения системы общественные явления была призвана хрущевская антицерковная кампания. Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая, именно с постановлений «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» начинаются активные действия кампании. Как и раньше, в период 1943-1953 гг., правительство СССР использовало внешние церковные каналы для осуществления политических государственных планов, не считаясь с интересами церкви.
Глава 2. ПОЛОЖЕНИЕ ЦЕРКВИ. РЕАКЦИЯ ЦЕРКОВНИКОВ НА СМЕНУ ПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА
Сильнейшую негативную реакцию духовенства и верующих вызвало постановление ЦК КПСС от 7 июля 1954 г. «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Архиепископ Лука предложил патриарху созвать собор духовенства для обсуждения тяжелого положения церкви. Летом 1954 г. Г.Г. Карпов неоднократно писал в ЦК о массовом недовольстве верующих и попытках организовать сопротивление антирелигиозным акциям.
Активную борьбу начал митрополит Ленинградский Григорий. На уговоры не отправлять резкое письмо в Совет из-за возможных репрессий, он ответил: «Ну что же — придется сломать голову, а я все-таки напишу доклад». С острой публичной критикой действий властей владыка выступал даже перед учащимися духовной академии. Согласно сообщениям Карпова, патриарх придавал большое значение посланиям митрополита Григория36.
С призывами к мученичеству выступал Ростовский владыка Вениамин. О настроениях в Сухуми сообщал в Москву отдыхавший на юге митрополит Николай: «Духовенство и верующие Грузии по-прежнему переживают панику в связи с антирелигиозной пропагандой, ждут чисто физические репрессии, хотят прекращать архиерейские служения, прекратили звон, проповеди и т.д.» Для подобных опасений имелись основания и у самого Николая, ибо в те же дни лектор Московского горкома КПСС Владимирцев в своих выступлениях называл его «первым врагом народа», добавляя, что «он пока еще нужен нам для заграницы, а в свое время мы его обезвредим»37.
В это время посетивший Москву Антиохийский патриарх настойчиво просил прекратить «перегибы в отношении церкви, так как это выбивает у нас все козыри и затрудняет нашу работу по сближению между нашими церквями и народами»38.
К середине 1950-х годов Московская патриархия постепенно отказывалась от стремления к централизации власти. Она передала свои приходы и монастыри, расположенные в Болгарии, Румынии и Югославии, местным церквям. В ноябре 1955 г. сложил с себя полномочия главы Чехословацкой православной церкви митрополит Елевферий, его преемник теперь не являлся гражданином СССР. В 1957 г. была предоставлена автономия Китайской православной церкви, восстановлено молитвенно-каноническое общение с Финляндской, с признанием ее автономного статуса в составе Константинопольской патриархии и передачей Валаамского монастыря. Подобная тактика приносила успех: из 14 автокефальных православных церквей 11 в той или иной мере поддерживали Московскую патриархию; лишь с Константинопольской, Греческой и Кипрской имелась только формальная связь39.
Сразу после XX съезда патриарх предпринял усилия для встречи с лидерами государства. Хрущев от переговоров отказался; с православными архиереями встретился Булганин (26 марта 1956 г.). Он заверил их, что ни о каком наступлении на религию не может быть и речи; более того, после осуждения сталинских беззаконий должна появиться возможность дальнейшего развития демократических начал в обществе. Воспользовавшись этим, иерархи попросили правительство об освобождении духовенства из ссылок и лагерей. Массовый процесс освобождения священнослужителей стал реальностью. Вскоре выяснилось, что из 70 правящих иерархов примерно половина подвергались репрессиям40.
В 1956 г. по сравнению с 1951 г. удвоилось число абитуриентов в академиях и семинариях. Число учащихся дневного отделения увеличилось до 1 094 человек, а заочного превысило 400. В 57 монастырях и семи скитах проживал 4 661 насельник. В РСФСР примерно треть всех родившихся младенцев были крещены. Стремительно росли доходы церкви. Если в 1948 г. они составляли 180 млн. рублей, то в 1955 г. — 347, а в 1957 г. — 667 млн. рублей. В целом за 1949-1957 гг. только патриархат израсходовал на содержание духовных учебных заведений 99 млн. рублей, на восстановление и ремонт храмов, пособия епархиям — 82,4 млн., выплату пенсий духовенству и помощь верующим — 75,2 млн., на внешнеполитическую деятельность — 21,8 млн., приобретение облигаций государственных займов — 5,4 млн. и т.д.41.
Иерархи патриархии сразу после июньского пленума 1957 г. поняли, что расстановка политических сил в стране сложилась не в пользу церкви.
Важнейшим побудительным мотивом смены курса государственной церковной политики в к. 1950-х гг. стала острая тревога в верхних эшелонах власти в связи с начинавшимся русским религиозным возрождением. Этот постепенный, часто болезненный процесс поиска людьми своих национально-религиозных корней заметно активизировался в середине 1950-х гг. Связанное с критикой сталинизма частичное развенчание прежних идеалов, подрыв авторитета КПСС породил у определенной части населения страны, не поддавшейся иллюзиям социализма с человеческим лицом, желание определить свою собственную веру и свой подход к жизни. «Когда мыслящие люди в СССР старались вновь обрести и восстановить культуру прошлого в ее чистой, противостоящей идеологическим искажениям форме, они встречались с православием в любой области — в искусстве, архитектуре, музыке, литературе, поэзии»42. В результате постепенно развернулось движение к церковности молодежи и людей среднего поколения из религиозно-индифферентных семей. Основой движения явился феномен индивидуального обращения. Необходимо также сказать о глубокой религиозности выпущенных на свободу сотен тысяч заключенных ГУЛАГа43.
Изживание страхов сталинской эпохи способствовало резкой активизации и широких слоев традиционно верующих. Так, если в 1955 г. в Совет по делам РПЦ поступили 1 310 ходатайств об открытии храмов, то в 1956 г. — уже 2 265. Быстро росли финансовые доходы патриархии, увеличилось число желавших учиться в духовных учебных заведениях, появились десятки незарегистрированных общин. В РСФСР, согласно данным Совета по делам РПЦ, крестили треть всех родившихся младенцев; на Украине и в Белоруссии этот показатель был еще выше. Традиционно более религиозны были Прибалтика, Закавказье, Средняя Азия. Точное число верующих, а также участвовавших в обрядах, привести невозможно. Однако есть основания считать верным мнение некоторых исследователей, что в начале 1960-х гг. их было до 120 млн., т.е. более половины населения страны. Американский историк У. Флетчер вполне справедливо писал о религии в СССР: «Когда условия становились благоприятными (годы войны или период «оттепели» 50-х гг.) она быстро развивалась»44.
В 1957 г. патриарх Алексий несколько раз обращался с просьбой открыть новые храмы, создать типографию патриархии и т.д. В январе 1958 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) в беседе с Карповым впервые официально заявил о необходимости избрания духовенства в представительные органы власти, порекомендовал наградить кого-нибудь из руководства патриархии международной Ленинской премией мира. Подобные претензии вызвали негодование в ЦК КПСС45.
Патриарх и Священный синод в к. 1957 г. ответили согласием на проведение встречи глав и представителей православных церквей, рассчитывая добиться ответных уступок, и прежде всего долгожданного приема у Хрущева, чтобы лично донести до него озабоченность намечавшимся ухудшением церковно-государственных отношений. В мае 1958 г. в Москве предстояло празднование сорокалетия восстановления патриаршества в русской церкви. Это был удобный повод для проведения международной православной встречи. Ожидаемого единства среди собравшихся не было. Это отразилось на ходе состоявшейся 17 мая 1958 г. первой и последней официальной встрече Н.С. Хрущева с руководством Московской патриархии. Патриарх и митрополит Николай информировали главу государства о переговорах с приехавшими делегациями. Одновременно ему сообщили о просьбах Александрийского патриарха выплатить ему единовременно 40 тыс. долларов вместо полагающихся 20 тыс. ежегодно и болгарского патриарха выдать ему 300 тыс. левов, а также высказались о желательности увеличения валютных расходов на зарубежные поездки Московской патриархии. Хрущев просил прислать письменную заявку, которую обещал рассмотреть.
13 февраля 1958 г. митрополит Николай, обеспокоенный начавшимися переменами, впервые поинтересовался у председателя Совета по делам РПЦ о причинах изменений государственной политики в отношении Русской православной церкви. Он, в частности, обратил внимание на то, что посольства социалистических стран перестали приглашать представителей духовенства на дипломатические приемы. Однако это не произвело никакого впечатления на правительство. Напротив, смета валютных расходов Московской патриархии на 1958 г. была резко сокращена. В августе Совет по делам РПЦ направил своим уполномоченным несколько инструктивных писем о противодействии активизации церковников46.
На постановление ЦК от 4 октября 1958 г. руководство патриархии отреагировало крайне болезненно. 29 октября 1958 г. Совет по делам РПЦ посетила группа работников хозяйственного управления патриархии во главе с его председателем архиепископом Макарием. Они горячо убеждали представителей Совета, что необходимо отменить акты, подрывавшие экономическую жизнь церкви. Однако последовал твердый отказ. Заместитель председателя хозяйственного управления личный секретарь владыки Алексия Д.А. Остапов предложил патриархии в знак протеста отказаться от внешнеполитической деятельности, не принимать иностранные церковные делегации и не давать им денег на подарки. В частных беседах владыка заявлял о том, что свечи следует закупать в государственной торговле. Он предлагал наладить их нелегальное производство. В ноябре руководство патриархии просило власти хотя бы отсрочить введение новых налогов до 1 января 1959 г., но и в этом патриархии было отказано47.
Тем не менее сопротивление самой православной церкви не ослабевало. 18 февраля руководство Совета приняло митрополита Крутицкого Николая. Согласно имеющейся записи беседы, «в раздраженном тоне, нервничая и возмущаясь, Николай заявил, что с осени 1958 г. началось наступление на церковь, равнозначное походу на церковь до войны 1941-1945 гг.». Владыка указал, что в связи с этим он не может посещать дипломатические приемы. 20 февраля Совет по делам РПЦ посетил патриарх. Он вновь настаивал на снижении налогов, открытии новых храмов и заявил о желании добиваться встречи с Хрущевым. 31 мая патриарх и митрополит Николай обратились к первому секретарю ЦК с письмом: «Мы вынуждены просить Вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления партии 10 ноября 1954 года. За последние месяцы имеют место многие факты оскорбления религиозных чувств, а также отдельных, ничем не опороченных, священнослужителей и печатание в прессе заведомой неправды о некоторых явлениях нашей церковной жизни...». Далее приводились многочисленные примеры газетной клеветы или грубого администрирования местных властей. Определенный результат это письмо принесло. В редакционной статье «Правды» от 21 августа «Против религиозных предрассудков» критиковались отдельные органы печати, обращалось внимание партийных организаций на недопустимость искривления линии партии в религиозном вопросе. Кроме того, отдел пропаганды ЦК указал редакциям ряда газет на необходимость исключить в дальнейшем оскорбления чувств верующих. Рекомендовалось также не упоминать в атеистических статьях руководителей патриархии и почитаемые святыни48.
Антирелигиозные акции дали основания ряду первоиерархов заявить, что русская церковь на роль православного лидера претендовать не может, поскольку не свободна даже в собственной стране. Действительно, наступление на религию в 1959 г. не прекратилось, оно лишь на время несколько сбавило темпы: к ноябрю 1959 г. было закрыто 13 православных монастырей, на 1960 г. намечалась ликвидация еще 1749.
Всего путем различных мер шантажа, подкупа и угроз, в конце 50 - начале 60-х гг. удалось склонить около 200 православных священнослужителей к отречению от сана. Многих из них затем использовали в агитационных целях, но сколько-нибудь существенного воздействия на верующих эта акция не оказала. Руководство патриархии пыталось остановить нарастание новой антирелигиозной волны. Священный синод 30 декабря 1959 г. лишил священного сана и отлучил от церкви бывших священнослужителей, «публично похуливших Имя Божие». Митрополит Николай в разговоре с Карповым жестко поставил вопрос о «фактах физического уничтожения православной церкви». По словам владыки, и «патриарх считает, что в настоящее время ведется явная линия на уничтожение церкви и религии вообще и более глубоко и широко, чем это было в 20-х годах». Первосвятитель, не желая быть ликвидатором церкви, вновь заявлял о своей возможной отставке. Вскоре патриарх написал Карпову о том, что хотел бы обсудить с Хрущевым самые наболевшие вопросы. Но все попытки организовать встречу с первым секретарем ЦК КПСС закончились неудачей50.
Сильное негодование и тревогу партийного руководства вызывала возросшая активность верующих. Совет по делам РПЦ извещал ЦК КПСС, что по всей стране в 1960 г. на пасхальных службах верующих присутствовало в целом больше, чем в прошлом году. В Москве, в частности, «на богослужениях было много мужчин и женщин, особенно молодежи — значительно больше, чем в Пасху 1959 г. Все церкви города были переполнены народом. Кроме того, десятки тысяч людей находились в ограде церквей, на прилегающих улицах и многие из них — с горящими свечами в руках»51.
16 февраля 1960 г. состоялось беспрецедентное публичное выступление патриарха с речью на конференции советской общественности за разоружение. Начав с перечисления заслуг православной церкви за тысячелетнюю историю русского народа, первосвященник достаточно ясно заявил и о нынешних гонениях: «Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адова не одолеют Церкви Его»52.
Николай после того, как его в июне 1960 г. сместили с поста председателя отдела внешних церковных сношений, не отказался от избранного пути. Он разрешил Би-Би-Си передать в Голландии свою проповедь об антицерковных гонениях в СССР. В июле владыка заявил приехавшему в Москву епископу Брюссельскому и Бельгийскому Василию (Кривошеину), что его уволили за борьбу с безбожием, и привел многочисленные факты надругательства над чувствами верующих. На вопрос, следует ли сделать известным за границей все рассказанное, Николай сказал: «Можно и даже полезно»53. Однако, находясь под впечатлением хрущевской «оттепели» после сталинского периода правления, влиятельные зарубежные политики и общественные деятели далеко не сразу стали прислушиваться к свидетельствам о трагедии русской церкви54.
Оборона Почаевского монастыря приобрела международную известность. В ноябре 1963 г. председатель КГБ В.Е. Семичастный извещал ЦК КПСС, что во Всемирный совет церквей и ООН поступила жалоба монахов Почаевской лавры на гонения со стороны органов власти с требованием обсудить этот вопрос перед мировой общественностью. И гонителям пришлось отступить, лавра выстояла. Удалось отстоять и намеченные к закрытию Псково-Печерский и Пюхтицкий монастыри55.
Нарастающее антирелигиозное наступление и пассивность патриарха вызвали определенный кризис в православной церкви. Именно в этих условиях среди священнослужителей и мирян выделились люди, которые решились самостоятельно бороться с новой волной «государственного атеизма». В июле 1961 г. патриарху было направлено письмо с призывом поднять голос протеста. Его подписала «Инициативная группа верующих по спасению Русской православной церкви от ее физического истребления». Постепенно образовалась группа лиц, получивших название «Церковные диссиденты», — священники С. Желудков, Д. Дудко, Г. Якунин, Н. Эшлиман, миряне Б. Талантов, Л. Регельсон, А. Левитин, В. Шавров и другие. На первом этапе «религиозного диссидентства» — приблизительно до 1967 г. — они действовали в основном в пределах Московской патриархии.