Импрессионизм

Работа защищена на отлично. ...

Введение 3
Глава 1 Типологическая модель импрессионизма 5
1.1 История развития импрессионизма 5
1.2 Характерные черты импрессионизма 7
Глава 2 Представители импрессионизма 11
2.1 Жизнь и творческий путь Эдуарда Мане 11
2.2 Шедевр Мане, потрясший мир искусства 15
2.3 Жизнь и творчество Огюста Ренуара 21
Глава 3 Культурная ценность импрессионизма 25
Заключение 27
Список литературы 31

В XIX веке индустриальное развитие сократило расстояния и уплотнило время. Пейзажи изменились и представали перед человеком в новом, непривычном для него виде. Расцвет пейзажа был подготовлен всем развитием французской культуры и искусства. Тяга к природе, ко всему естественному, стремление противопоставить академическому направлению чувства простые и непритязательные, отчетливо осознавались еще накануне французской революции. В начале 70-х годов во Франции начала работать группа молодых художников. Впервые в истории искусства художники сделали для себя правилом писать не в своей мастерской, а под открытым небом: на берегу реки, в поле, на поляне в лесу. Это и были будущие «импрессионисты». Важным принципом импрессионизма был уход от типичности. В искусство вошла сиюминутность, случайный в згляд, создается впечатление, что полотна импрессионистов написаны простым прохожим, гуляющим по бульварам и наслаждающимся жизнью

Мане явно скучал в мастерской Кутюра. Как-то он заявил во всеуслышание: "Когда я прихожу сюда, мне кажется, что я попал в могилу". Чтобы как-то развеять скуку, Мане иногда начинал резвиться. Так, однажды он скопировал античный бюст вверх ногам. Другие его забавы не были столь невинными. В 1850 году у молодого человека вспыхнул бурный роман с пианисткой Сюзанной Леенхофф. Спустя два года она родила ему сына, который, впрочем, не получил фамилии Мане. Мане, скрывая свою личную жизнь от строгого отца, снял квартиру для Сюзанны, при этом официально значась крестным отцом ребенка. Обвенчаться он с Сюзанной смог лишь в 1863 году, после смерти Огюста Мане. Все эти годы начинающий художник расширял свои познания в живописи, путешествуя по Европе и копируя работы старых мастеров. Большую роль в становлении его художественной манеры сыграл поэт Шарль Бодлер (1821-1867), уже выпустивший к тому времени знаменитый сборник стихов "Цветы зла", который был воспринят как "вызов общественной морали". Именно по совету Бодлера Мане написал свое первое большое полотно, "Любитель абсента", отвергнутое приемной комиссией Салона 1859 года. Бодлер был не только поэтом, но и художественным критиком, призывавшим живописцев сосредоточиться на современной жизни. Его статьи жадно читали молодые художники, не приемлющие рутины официального Салона. Настоящий мастер, по словам Бодлера, должен "чувствовать поэтический и исторический смысл современности и уметь увидеть вечное в обыденном". Мане, вдохновленный этими идеями, создал в 1862 году свой первый шедевр, картину "Музыка в Тюильри". Многие герои работы Мане "Музыка в Тюилъри" (1862) имеют реальных прототипов. Последовавшая в том же году смерть отца освободила художника от многих ограничений, сковывавших его жизнь. Полученное наследство позволяло ему теперь не думать о том, как заработать себе на жизнь. В создавшихся условиях Мане почувствовал себя достаточно свободным для того, чтобы жить и писать так, как ему хочется. Следствия этого проявились очень быстро. Новую его картину "Завтрак на траве", как и предполагалось, приемная комиссия Салона 1863 года отвергла. К счастью, этот год был особенным - таких же отвергнутых работ оказалось слишком много (три тысячи из представленных пяти), и император Наполеон III, играя в справедливость и идя на поводу у возмущенного общественного мнения, приказал выставить их в так называемом Салоне отверженных. Вот тут-то и случился скандал. На картину Мане обрушился шквал критики. Ее называли непристойной, порнографической, недоступной для понимания, бессюжетной и пр. Император же, увидев эту работу, высочайше повелел впредь подобных салонов больше не устраивать. Мане, пытавшийся следовать в "Завтраке" традициям старых мастеров, был обескуражен. Чтобы доказать публике, что он лишь переосмысляет в своем творчестве заветы классиков, он показал в Салоне 1865 года работу "Олимпия", исполненную в той же манере. Она вызвала, пожалуй, еще более бурные споры. Спасаясь от скандального шума, художник уехал в Испанию. Ему хотелось своими глазами увидеть живопись великих испанцев, корректируя по ней свою дальнейшую деятельность. Эта живопись потрясла Мане, но поездка оказалась недолгой - испанская кухня, ужаснувшая живописца, погнала его домой. К концу 1860-х годов Мане приобрел двусмысленную репутацию. Многие считали его каким-то исчадием ада - между тем как это был воспитанный человек с безукоризненными манерами. Выставленные в Салоне картины Мане продолжали подвергаться нападкам критики, а его персональную выставку, организованную в рамках Всемирной парижской выставки 1867 года, попросту освистали. Но при этом рос авторитет Мане в среде молодых художников и писателей, мечтавших о новом искусстве. Очень общительный по натуре Мане с удовольствием обсуждал с ними, как сделать это искусство реальностью. Своей штаб-квартирой он сделал одно из кафе в парижском квартале Батиньоль, где обитали многие живописцы. Именно здесь художник познакомился с Эмилем Золя, быстро набиравшим тогда известность. Здесь же состоялись встречи Мане с будущими импрессионистами. "Ничто не могло вдохновить меня сильнее, чем наши споры, в которых сталкивались самые различные точки зрения, - писал впоследствии он. - Эти споры оттачивали наш ум и заряжали энергией, хватавшей на целые недели работы". В этих обсуждениях и были сформулированы основополагающие принципы импрессионизма. Но начавшаяся в 1870 году франко-прусская война заставила на время забыть о живописи. Мане поступил в артиллерию в звании лейтенанта Национальной гвардии. Он был свидетелем осады Парижа, оставившей в его памяти "застилающий небо черный дым и непрекращающийся гром орудий". Позже художнику пришлось своими глазами увидеть кровавое подавление Парижской Коммуны. Все это он запечатлел в серии литографий. После войны "банда Мане", как называли художников - "батиньольцев" обыватели от искусства, вновь собралась в Париже. Мане поддерживал импрессионистов, однако никогда не выставлялся вместе с ними, считая, что битва за современное искусство должна разворачиваться только в рамках официального Салона. Впрочем, это не помешало ему взять на вооружение некоторые чисто импрессионистические приемы письма. В 1874 году он поехал в Аржентей, где работал на пленэре рука об руку с Моне и Ренуаром. Следы всего этого без труда обнаруживаются в его работах того времени. Замечательные работы Эдуарда Мане разбросаны по всему миру, но наиболее полная коллекция находится в собраниях Берля (20 полотен) в городе Цюрихе. В 1879 году у Мане появились грозные признаки атаксии, при которой, вследствие поражения головного мозга, нарушается координация движений. Чуть позже он уже не мог писать. По иронии судьбы именно в эти годы к художнику пришло долгожданное признание. В 1881 году он получил медаль Салона, а чуть позже был награжден орденом Почетного легиона. Весной 1883 года Мане ампутировали левую ногу. Операция прошла неудачно, и вскоре Мане скончался. Произошло это 30 апреля, как раз накануне открытия очередного Салона. 2.2 Шедевр Мане, потрясший мир искусстваНеобычайно важным, даже решающим и в жизни и в творчестве Эдуарда Мане стал 1863 год. Именно в этом году он пишет свой прославленный шедевр "Завтрак на траве". Этот шедевр открыл новую страницу в истории мирового искусства. Появление этой картины вызвало массу негодований со стороны высоко добродетельной буржуазной публики тем, что Мане посмел написать в своей картине обнаженную купальщицу в мирной и спокойной беседе с двумя молодыми людьми, одетыми в современные костюмы, - а не в одеяния древнегреческих философов или средневековых разбойников, что, вероятно, не вызвало бы даже недоумения.Какая угодно, хотя бы самая примитивная литературная условность сюжета сразу бы вводила картину в нормы "салонного" искусства, и тогда можно было бы изображать обнаженную женскую фигуру в сколь угодно легкомысленном и весьма мало нравственном виде, что и сделал в том же Салоне 1863 года Кабанель в своем ресторанно-бульварном "Рождении Венеры". Но у Мане были совсем иные задачи, и не было никакой надобности ни в легкомыслии, ни в литературных условностях, которые, скорее всего, вряд ли в данном случае избавили бы его от нападок. Он взял на себя смелость пересказать любимый им "Сельский концерт" Джорджоне, хранящийся в Лувре, на современный лад, воодушевившись прогулкой с Антоненом Прустом на берег Сены в Аржантейле и зрелищем купальщиц на солнце. Он придал своей купальщице и ее собеседникам естественно живой и одухотворенный облик, строго целомудренный и абсолютно не зависимый ни от каких оправданий и снисхождений "салонной" публики. То, что Мане взял за образец Джорджоне свидетельствует, что его замысел нес в себе элементы символического обобщения: современники французского художника середины 19 века, по его суждению, имели такое же право на преклонение перед первозданной чистой природой и красотой, как и современники великого итальянца эпохи Возрождения, имели право и на такое же единение с ними. Мане не рассчитывал, что вовсе не все его современники желали такого единения и что его законная и благородная мысль будет не только не по зубам буржуазной обывательской тупости и уж тем более буржуазному лицемерию, но и будет глубоко им враждебна. Но в его намерения и не входило приспособляться к чуждому враждебному умонастроению и бесконечно далеким от него понятиям и вкусам. Человеческие фигуры "Завтрака на траве" (с первопланной группой мало связана фигура второй купальщицы, выходящей из ручья, изображенная вдалеке, в глубине леса) и натюрморт на первом плане картины - шляпа, платье, хлеб, корзина с фруктами - превосходны. Художник для воплощения своего обобщенного замысла выбрал ярко индивидуальные конкретные человеческие образы. Это реальные и очень хорошие портреты: для трех главных "действующих лиц" картины Мане позировали Викторина Мёран, Гюстав Мане и скульптор Фердинанд Леенхоф, брат жены Эдуарда Мане. Особенно хороша женская фигура, далекая от какой-либо академической "правильности", изящная и живая; ее обнаженное тело написано нежными деликатными прикосновениями кисти, почти как светлый силуэт оттенка слоновой кости, контрастный к черным костюмам ее спутников, без глухих и черных академических теней, в той "прозрачности атмосферы" ("transparance de l'atmosphere"), которую Мане, по свидетельству Пруста, хотел противопоставить "черноте" картины Джорджоне. Еще прозрачнее и солнечнее чистые и нежные оттенки натюрморта первого плана - серебристые, серые, охристые, голубые, сливающиеся в подлинно музыкальную гармонию. Мане впервые здесь решил с такой новизной и блеском задачу настоящей пленэрной и валёрной живописи, словно вобравшей в себя находки и открытия Пьеро делла Франческа, Веласкеса, Шардена, Гойи, Констебля, но еще более свободной, открытой, смелой. Над "Завтраком на траве" Мане работал упорно и долго. Закончил он эту картину в начале 1863 года и, подписывая ее, датировал этим годом. Но работать над ней он, несомненно, начал еще в предыдущем году вряд ли большая и сложная картина, размером 208 на 264 см, поспела бы ко времени ее отправки на жюри Салона 1863 года, если бы Мане в том же году только приступил к работе над нею. А готовиться к ней он начал, возможно, даже и не в 1862, а в 1861 году. Первой идеей подобной картины безусловно был написанный в 1861 году эскиз картины "Нимфа, застигнутая во время купания", лишь наполовину использованный в законченной картине, находящейся ныне в Буэнос-Айресе. Если и в этой законченной картине "мифологическая" мотивировка сюжета остается, по существу, только в названии картины, то нисколько не более "античным" был и эскиз, где кроме обнаженной девушки изображены еще две женские фигуры в одеяниях, намеченных очень обобщенно, но все же совсем не похожих ни на древнегреческие, ни на ренессансные - они больше приближаются к модам 50-60-х годов 19 века. Вряд ли это было случайным: можно думать, что Мане уже тогда размышлял о том, как преображается и трансформируется античный миф, перенесенный в реальную современную жизнь середины 19 века. Этот эскиз - единственная вещь среди ранних работ Мане, где до некоторой степени можно видеть аналогию "Завтраку на траве". Но в "Сельском концерте" Джорджоне уже не было никакой "мифологической" подосновы, не понадобилась она и в "Завтраке на траве". Однако Мане явно хотел, чтобы его современная и реалистическая - картина непременно рождала ассоциации с Древней Грецией и Высоким Возрождением, чтобы тем самым был обострен и обнажен ее образный строй. Взяв тему у Джорджоне, он построил композицию центральной группы человеческих фигур, по гравюре 16 века, сделанной Маркантонио Раймонди с несохранившейся фрески Рафаэля "Суд Париса". В правой части этой гравюры изображена достаточно условная и маловыразительная группа речных божеств - Мане почти повторил их позы и жесты, дав несколько больше в профиль женскую фигуру и повернув голову левой мужской. От такого обращения к чисто рассудочной и, по существу, декоративной условности гравюры Маркантонио (как выглядела фреска Рафаэля - не известно) была нарушена свободная естественность, исходившая от "Сельского концерта" Джорджоне: в "Завтраке на траве" есть оттенок некоторой театральности и нарочитости. Но дух Джорджоне все-таки возобладал в вольном пересказе Мане. И этому помогло, конечно, то, с каким непосредственным и живым реализмом, полным пленэрной свежести, легкости, изящества, даны все четыре человеческие фигуры и лежащие на траве одежда и фрукты. Этот реализм побеждает, в конце концов, всякий оттенок излишней "классичности" расположения фигур. Если бы не было для сравнения гравюры Маркантонио, то об этой восходящей к Рафаэлю слишком упорядоченной "классичности" никто бы, вероятно, и не догадался.К моменту написания этой картины у Мане, по существу, еще не было настоящего большого опыта пейзажной живописи, а уж тем менее пленэрной; больше того - можно даже утверждать, что почти все, очень немногочисленные, опыты пейзажной живописи, какие он успел сделать на протяжении 1860-1862 годов, были неудачными. Поэтому получилось, что пейзажный фон в "Завтраке на траве" оказался не связанным с фигурами и натюрмортом ни пространственно, ни колористически. Он присутствует в картине сам по себе или, по меньшей мере, как декорация в театре, служащая фоном для живых актеров, двигающихся по сцене. У этого "задника" в картине - другая жизнь, чем у изображенных людей. Если бы можно было представить себе эту лесную чащу отдельно от всей картины, она показалась бы, вероятно, достаточно красивой и достаточно оригинальной - не похожей на лесные пейзажи Курбе и барбизонцев. Но этот фон неизбежно приходится воспринимать в сравнении с тем, как написана главная часть картины, и тогда оказывается, что в тенистом лесном пейзаже нет солнца и прозрачности воздуха, что его глухие тени и однообразно тяжелый и плотный серый цвет древесных стволов и темно-зеленый цвет листвы, причем цвет ограниченно локальный, придают пейзажу "Завтрака на траве" архаический, старомодный вид, отставший от колористической смелости, мятежной новизны, пронизывающей человеческие фигуры и натюрморт, лежащий на траве. Критики тех лет о действительных недостатках "Завтрака на траве" не помышляли, нападая на Мане за совсем другое и с диаметрально противоположных позиций: почтенных буржуа бесило, что какие-то интеллигенты - художники, поэты или студенты и их подруги или даже натурщицы, к которым общество Второй империи относилось пренебрежительно, самое большее - с филантропическим "снисхождением", вдруг оказались претендующими на равенство богам античной древности, на интеллектуальное и моральное превосходство над "добрыми буржуа" со всей их декоративной филантропией и вполне реальным "охранительным" ханжеством. С "Завтрака на траве" началась безнадежно непримиримая война Мане с буржуазным мировоззрением во всех его разновидностях и перевоплощениях, или, как я его называю, "викторианством". Никакой пощады со стороны своих врагов Мане ждать не мог. Вот для образца один из отзывов о "Завтраке на траве": "Какая-то голая уличная девка бесстыдно расположилась между двумя франтами в галстуках и городских костюмах. У них вид школьников на каникулах, подражающих кутежам взрослых, и я тщетно пытаюсь понять, в чем же смысл этой непристойной загадки" (Луи Этьен в брошюре "Жюри и экспоненты. Салон отверженных"). Тот же критик, кстати сказать, похвалил пейзаж, служащий фоном "Завтрака па траве". Картина "Завтрак на траве" стала переломной в творчестве Мане, так как накопленные до тех пор идеи, образы и средства художественной выразительности переплавились здесь в новое качество, в новый и более совершенный и высокий уровень художественного мышления. Рост Мане шел теперь столь стремительно, что для определяющих и глубоких перемен нужны были уже не годы, а месяцы. 2.3 Жизнь и творчество Огюста Ренуара«Картина должна быть обязательно радующей! В нашей жизни столько удручающе скучных вещей, что нет никакой нужды увеличивать их число»П.-О. РенуарОдин из самых известных французских художников-импрессионистов Огюст Ренуар (1841 - 1819) родился в Лиможе (Франция). Он начал свою творческую жизнь простым ремесленником, расписывающим фарфор, а закончил живописцем, снискавшим международную известность.Огюст Ренуар стремился к постижению законов отображения вечной и вместе с тем непрерывно изменяющейся жизни, наполненной богатой гаммой цветов, взаимоотражающихся в неуловимой игре, пробуждающих чувства и впечатления у зрителя. Стремление уловить это впечатление, располагающее зрителя к спокойному любованию, наслаждению красотой, вошло как мотив в женские образы Ренуара. Секрет обаяния «ренуаровских женщин», как и вообще его картин, в том, что сам художник получал огромное удовольствие от занятия живописью, оно поистине было для него тем наслаждением, которое он дарил зрителю.За шестьдесят лет своей творческой карьеры он создал почти 7000 картин, т. е. писал их, примерно, по две в неделю. Как художник-импрессионист, Ренуар любил изображать непринужденные парижские будни: прогулки на лодках, сцены в кафе, городские улочки и т.д. Ренуар, по сравнению с другими импрессионистами, добавлял больше льняного масла и терпентина в свои краски, что делало его живопись намного более текучей и мягкой, чем структурно-плотная цветовая «ткань» у Клода Моне. «У него был дар непосредственного восприятия повседневной жизни – встреч, задушевных разговоров, приятных минут отдыха, спектаклей. Его привлекала атмосфера жизненной непринужденности, и здесь он предоставлял свободу своей фантазии». Эти слова Гюстава Жеффруа вполне могут быть отнесены к картине «Мулен де ля Галлет». Ренуар, сын лиможского портного, чувствовал себя одинаково превосходно как в среде аристократов, так и в среде парижских простолюдинов. Дега, с его утонченным аристократизмом, это раздражало: он не выносил того «… очарования, которое Ренуар придавал и светским дамам, и, одновременно, девицам с Монмартра», - писал Жорж Ривьер.В истории мирового искусства Ренуар считается одним из величайших мастеров обнаженной натуры. Он всегда любовался женским телом и умел выразить удовольствие от его созерцания средствами живописи. Однако, только с 1880-х гг. жанр ню стал предпочтительным в его творчестве.В 1881 г. Ренуар отправился в путешествие в Италию. Открытие итальянских живописцев Возрождения, и, особенно, Рафаэля во многом повлияло на последующую манеру художника, которую он сам назвал «острой», а критики – «энгристским периодом». Яркими приерами работ, написанных в новой манере, могут послужить Танец в деревне и Танец в городе. После 1890 г.