Тенденции развития современных политических режимов

В современном политическом развитии мира такие вопросы, как статус субнациональных единиц в составе государства, его соотношение с суверенитетом страны, рамки компетенций этих территориальных образований продолжают оставаться одними из наиболее актуальных.
Политические процессы, связанные с постепенным возрастанием роли региональной власти, расширением полномочий регионов, представительством их на национальном, а теперь уже и наднациональном уровне имеют под собой ряд как исторических, так и цивилизационных, социально-экономических, географических, но в первую очередь политических причин. Можно говорить о глобальном процессе децентрализации государственной власти, особенно характерном для демократических государств Европы.
...

Содержание

Введение 3
1 Политические режимы современности 5
1.1 Политический режим и его эволюция в современной России 5
1.2 Новая восточная политика России 11
2 Политические режимы зарубежных стран 16
2.1 Современный политический режим в Италии 16
2.2 Современный политический режим Испании 19
Заключение 26
Список использованных источников 28

 

Объект исследования общественные отношения в области тенденций развития современных политических режимов.
Предмет исследования научная и учебная литература в области тенденций развития современных политических режимов.
Цель исследования исследовать тему: тенденции развития современных политических режимов.
Задачи исследования:
Изучить политический режим и его эволюция в современной России;
Рассмотреть новая восточная политика России;
Исследовать современный политический режим в Италии;
Проанализировать современный политический режим Испании.
Исследование проведено на основе широкого спектра источников и литературы, впервые вводимых в рамках обозначенной темы в научный оборот отечественной науки.

Государство становится инициатором перемен в экономической и социальной жизни, происходящих под его контролем. Примером такого режима может быть современный Китай, Южная Корея 1970–80-х гг., Таиланд, в определенной степени, и Россия. Некоторые ученые выделяют переходные (гибридные) режимы, сочетающие в себе черты авторитаризма и демократии. Гибридным можно назвать режим делегативной демократии, описанный Г. О’Доннеллом. В отличие от представительной демократии, при указанном режиме электорату отводится роль делегирования исполнительной власти прав и полномочий, ограниченных лишь конституционным сроком ее полномочий и существующими отношениями власти. Лидер, в случае победы на президентских выборах, получает власть для управления страной так, как он это считает нужным. «Как правило, в странах делегативной демократии кандидат в президенты заверяет, что он выше политических партий и групповых интересов. Разве может быть иначе для того, кто воплощает собой всю нацию?» — отмечает О’Доннелл. Всенародно избранный президент становится главным выразителем национальных интересов в том виде, как он их понимает. Наряду с авторитарными тенденциями в России развиваются и демократические, такие как правовое государство и гражданское общество; выборность и сменяемость власти; существует система разделения властей; действует политическая оппозиция; в экономике складывается свободный и конкурентный рынок при многообразии форм собственности. Поэтому можно дать определение политического режима в России на современном этапе как гибридного, сочетающего и авторитарные, и демократические элементы.1.2 Новая восточная политика РоссииКлассические концепции геополитики предполагают, что внутригосударственная политика есть отражение внешней политики государства. Тенденции и динамика развития регионов России во многом определяются ее внешнеполитической стратегией, которая претерпевает изменения в зависимости от сложившейся международной конъюнктуры. Более того, это может повлечь за собой региональные преобразования в области территориально-политического строительства, появление новых “ворот” (gateway regions). В чем это выражается? В безусловном усилении отдельных регионов, увеличении или уменьшении их политической, экономической, социокультурной значимости. Складываются новые макрорегионы. Лидерские позиции, например, Краснодарского края объясняются, прежде всего, геополитическими причинами – выходом на Черное море, Северный Кавказ, благоприятными климатическими условиями, ну и, конечно, “фактором Сочи”, а Тюменской области и ХМАО – добычей и экспортом в Европу газа и нефти. Решающее значение для успешного развития имеет общее соответствие устремлений Центра и самих регионов. Для последних важны географическое расположение, наличие природных ресурсов и экономического потенциала, а также политическая стабильность и социокультурное своеобразие, которые могут стать “визитной карточкой” региона. Российский регион должен представлять собой целостное образование, региональную политию. Обязательна экономическая самодостаточность, или хотя бы определенная экономическая специализация, позволяющая региону не быть в абсолютной зависимости от федерального бюджета. В качестве непременного условия политической стабильности выступает наличие политического лидера, способного консолидировать вокруг себя региональный политический класс. Сегодня всем российским регионам приходится конкурировать между собой и бороться за внимание центра к своим проблемам. Процессы “новой регионализации”, особенно в экономической сфере, усиливаются тем, что в мае 2014 г. между РФ и КНР подписан газовый контракт, рассчитанный на 30 лет. Это будет крупнейшая стройка в мире в ближайшие годы. С нашей стороны будет вложено в строительство газовой трубы около 55 млрд долл., а с китайской – 22 млрд . Перспективы развития Дальнего Востока – вопрос и геополитический, и социально-экономический, поскольку можно потерять эту значительную часть территории на фоне бурного развития Китая.Речь идет об обеспечении военно-политического и экономического влияния России в бассейне Тихого океана, контроля над важнейшими запасами сырьевых ресурсов и получения выгод от эффективного включения на основе их эксплуатации в систему международного разделения труда. В настоящее время Правительство России справедливо рассматривает проблемы Дальнего Востока и Байкальского региона в едином комплексе. Постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. была утверждена государственная программа РФ “Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона”.Чтобы успешно реализовалась новая восточная политика России, регионам необходимо соответствовать обозначенным выше маркерам идентификационной матрицы. Моделей развития может быть столько, сколько самих регионов. Безусловно, сильный импульс для развития получают Приморский и Хабаровский края, Амурская область, Республика Саха (Якутия). Что касается Байкальской территории, то Бурятии, Иркутской области и Забайкальскому краю еще предстоит продемонстрировать свой внешнеэкономический потенциал. Рассмотрим, каковы могут быть перспективы Республики Бурятия. Очевидно, что федеральный Центр может ожидать от республики реализации двух долговременных геостратегических целей: 1) обеспечения экономического, политического и военного влияния России в регионе Байкала или Внутренней Азии (монгольском направлении); 2) сохранения и использования важнейшего природного ресурса и экологического фактора мирового значения – озера Байкал. Кроме того, если Монголия станет транзитной территорией для газовой трубы, то Бурятия окажется важнейшим логистическим центром. Бурятия не относится к разряду сильных и благополучных регионов. Системный кризис и распад СССР в конце 1980 – начале 1990х годов особенно тяжело сказались на социально-экономическом положении республики, ибо в народнохозяйственной структуре здесь превалировали предприятия союзного значения, прежде всего военно-оборонного комплекса. Есть и другие проблемы, сдерживающие развитие республики. Самой важной из них является так наз. байкальский фактор, увеличивающий себестоимость выпускаемой продукции за счет повышенных текущих экологических трат и прямых потерь экономики региона. Республика обладает такими конкурентными преимуществами, как значительные запасы лесных, топливных и минерально-сырьевых ресурсов, развитый промышленный и кадровый потенциал, рекреационные ресурсы, возможности для туризма, приграничное положение, международный аэропорт, региональные участки Транссиба, БАМа. Развитие Бурятии строится на основе долгосрочного планирования, главным документом является программа социально-экономического развития до 2027 г. В республике есть значительный потенциал разведанных запасов полезных ископаемых, их стоимость оценивается более чем в 5,3 трлн руб. Всего предполагается реализация около 320 инвестиционных проектов, в результате объем продукции вырастет с 12 млрд руб. до 66 млрд руб., производительность труда – в 4 раза, численность занятых увеличится до 40 тыс. чел. Но все это может быть реализовано в том случае, если республика получит поддержку федеральных целевых программ.Обеспечение политической стабильности зависит от многих факторов, и вовсе не обязательно рассматривать политический режим лишь по оси “авторитаризм – демократия”. Гибридная модель сложилась в результате конституционного строительства, определившего основные параметры политического режима. Сам процесс был сложным и противоречивым ввиду столкновения интересов различных политических сил, как, собственно, и бывает в периоды революций. Однако стороны тогда согласились с тем, что в случае с Бурятией оптимальна модель президентской республики, и это решение привело к ослаблению роли парламента и понижению статуса политических партий. Также это повлияло на выбор политической элитой мажоритарной избирательной системы в два тура (впоследствии, в соответствии с избирательным законодательством, 50% депутатов стали избираться по спискам), что опять-таки в значительной степени понижало роль партий в качестве механизма формирования парламента.Президентская республика способствовала складыванию авторитарной модели, но зато постепенно минимизировала количество конфликтов. В период формирования политического режима Бурятии целая серия конфликтов между основными акторами – президентом и парламентом, а также президентом и органами местного самоуправления, президентом и региональным отделением КПРФ – показала свой разрушительный потенциал. Преодоление этих конфликтов привело к консолидации политического режима, приобретшего форму моноцентризма. Президенту Бурятии Л.В. Потапову в условиях сложившейся политической ситуации удалось достичь ее благодаря постепенному снижению влияния блоково-партийной политики. Был сконструирован и укреплен моноцентрический режим, ставший выбором политической элиты региона. В дальнейшем он обретал новые, иногда демократические качества, но полицентрическим так и не стал. Движение в сторону усиления авторитарности началось с усиления вертикали власти и установления контроля центра над всеми значимыми акторами региона через так наз. партизацию. Прежде всего это фактическое назначение президента республики, избрание половины депутатов Народного Хурала посредством партийных списков, в результате чего законодательный орган полностью превратился в партийный. Примечательно, что и президент, и руководитель его администрации фактически руководили избирательной кампанией “Единой России”. Учитывая, что единороссы составили абсолютное большинство и в законодательном, и в исполнительном органе власти, следует говорить об установлении однопартийной системы. Влиятельные оппозиционные группы находятся внутри самой партии, поскольку они возглавляются членами той же правящей группы. Однако они ограничиваются тем, что продвигают на ключевые посты приемлемые для своих групп фигуры, не несущие угрозы их ослабления. В то же время при радикальной смене политической ситуации они способны обозначить собственные претензии на власть в республике. 2 Политические режимы зарубежных стран2.1 Современный политический режим в ИталииИнституты прямой демократии получили широкое распространение и применение в Италии. Итальянская демократия, функционирующая в рамках весьма стабильного гражданского общества и правового государства, предусматривает, обеспечивает и гарантирует универсальные процедуры, связанные с избранием законодательных органов, всеобщим избирательным правом и свободным волеизъявлением, с доверием народа органам государственной власти и нахождением государственных органов под общественным контролем. Прямая демократия понимается как механизм осуществления власти непосредственно населением, когда воля граждан не опосредуется представителями и уполномоченными лицами, а проявляется в процессе принятия обязательных для исполнения решений. Основными институтами прямой демократии традиционно являются выборы и референдумы. Конституционное право Итальянской Республики знает следующие виды выборов: национальные выборы в Палату депутатов; национальные выборы в Сенат; выборы в Европейский парламент; региональные выборы президента области и выборы в областной совет; местные коммунальные (административные) выборы мэра и коммунального (городского) совета. В период с 1951 по 2013 г. в Италии также проходили региональные провинциальные выборы президента провинции и провинциального совета. Итальянская система референдумов включает в себя следующие виды:референдум по текущему закону; референдум по конституционному закону; референдум по объединению областей или созданию новой области; референдум о передаче провинций и муниципалитетов из одной области в другую; местные референдумы по поводу местных подзаконных инициатив и актов.Основной проблемой в Италии продолжает оставаться нереализованность положений, закрепленных конституционной реформой 2001 года. В данной связи интерес представляет закон от 2009 года269, призванный «исполнить положения, закрепленные в статье 119 Конституции Италии». В вопросе своего предназначения данный закон напоминает закон Ла Лоджа, который, однако, так и не возымел достаточного действия. Корнями закон от 2009 года уходит в конференцию 2005 года, в Санта Трада, где было подписано соглашение между регионами, устанавливающее основные принципы и критерии, в направлении которых будет развиваться фискальный федерализм. Обобщая основные положения соглашения и закона, можно выделить наиболее важные нормы: Повышение налоговых полномочий регионов путем создания местных и региональных налогов;Применение принципа территориальности налога; Создание координационных структур (таких, как парламентский комитет по осуществлению бюджетного федерализма, совместный технический комитет по осуществлению бюджетного федерализма, постоянно действующего совещания по координации государственных финансов и т.д.). Профессор Миланского Университета, Филиппо Скуто также обращает особое внимание на исключение парламента из числа субъектов, принимающих решение по развитию института фискального федерализма в Италии, с наделением правительства всеми необходимыми полномочиями в данной сфере. Изначально закон не предусматривал вообще никакого участия парламента в данном процессе, однако, после внесения ряда поправок парламенту была предоставлена контрольная функция, ввиду создания двухпалатной комиссии «по контролю за применением фискального федерализма». Фискальный федерализм и так называемый институциональный федерализм сегодня являются двумя доктринами развития не только политико- территориального устройства Италии, но и всей ее политической системы. После кризиса конституционной реформы в 2005 году Италия избрала путь расширения не полномочий, но ресурсов, находящихся в руках регионов. Фискальный федерализм, в данном случае, выступает как инструмент для достижения остальных целей, самая главная из которых – полноценное действие конституционной реформы 2001 года. С начала девяностых в ходе дискуссий о федерализации Италии защитники провинций всячески подчеркивали их функциональное значение и задачу провинциальных властей непосредственно отражать настроения граждан. В 1993 г. законом было установлено избрание президента провинции прямым голосованием жителей, причем 60% мест в совете получали сторонники избранного президента. В настоящее время в условиях огромного государственного долга, когда необходимо любым способом сократить государственные расходы, вопрос о реформировании или даже упразднении провинций встал с особой остротой. Законом от 2010 г. на 20% было сокращено количество членов провинциальных советов, несколько уменьшено максимальное число провинциальных асессоров. В 2011 г. на смену предыдущему пришел еще один закон, который в два раза уменьшил число советников и асессоров провинции и предусмотрел упразднение провинций с числом жителей менее 300 тысяч и территорией менее 3 тысяч км. Законодатели также значительно сократили субсидии провинций со стороны государства. Разногласия по этим вопросам вылились в то, что на заседании Палаты депутатов в июле 2011 г. повестка дня, содержащая вопрос об упразднении провинций, не получила большинства голосов. Еще более жестким стал закон 214 от 2011 г., получивший название «Salva Italia». За провинциями были оставлены лишь функции координации деятельности коммун, упразднялась провинциальная джунта (правительство), число членов провинциального совета ограничивалось десятью. Произошел отказ от прямых выборов президента провинции, по этому закону его должен был избирать из своего состава провинциальный совет. Однако последующим законом президента предписывалось избирать не провинциальным советникам, а мэрам и коммунальным администраторам. До декабря 2012 г. предполагалась передача компетенций провинций коммунам, не исключалась и их передача региональным властям, а в случаях провала региональной политики и самому центру. Следующий закон от 2012 г., т.н. «Spenging review», увеличил численность жителей, подлежащих упразднению провинций до с половиной тысяч, а размер их территории снизил до 2500 км. Одновременно упразднение угрожало провинциям, на территории которых должны были оказаться столичные города. В феврале 2014 г. правительство возглавил секретарь Демократической партии Маттео Ренци. Он решительно заявил о намерении провести кардинальные реформы, прежде всего, реформу избирательной системы и реформу Сената. В стране проходят оживленные дискуссии по поводу нового избирательного закона, будущей конфигурации Сената, возможного упразднения провинций, перехода к президентской или премьерской формам правления.2.2 Современный политический режим ИспанииКризисные перебои в функционировании экономики подорвали материальную базу нормального существования испанского государства и нарушили провозглашенные и закрепленные в официальных документах принципы «социальной солидарности», «сплочения» и «справедливости». Сравнительно эффективные и надежные механизмы социальной защиты основной массы населения начали пробуксовывать, а риски – возрастать. Конечно, главной социальной проблемой была и остается массовая безработица, но не только. В апреле 2015 г. был опубликован «Доклад о социальном состоянии нации в 2015 г.», представивший кардиограмму положения в стране. Магистральный вывод исследования сводится к тому, что социальные лифты «застряли на нижних этажах» общественного здания, а миллионы молодых испанцев лишились привлекательной жизненной перспективы. Испанское общество утратило относительную гомогенность и стало отличаться дуализмом, растущим неравенством, отсутствием социальной мобильности, а существующие проблемы приобрели хронический характер. Такие выводы опирались на многочисленные эмпирические данные, приведенные в цитируемом документе. Например, средние доходы испанцев в период 2009–2013 гг. сократились на 10.9%, в начале 2015 г. в 13.1% домохозяйств не имел работы ни один член семьи. Если в 2008 г. 30.5% граждан с трудом сводили концы с концами, то в 2013 г. этот показатель достиг 36.7%. Деградация социальной сферы оказалась глубже, чем в других ведущих государствах Евросоюза. В период 2008–2012 гг. душевой национальный доход в Испании по сравнению со средним показателем в ЕС-15 снизился с 73.3 до 66.3%. Миллионы испанцев, включая представителей среднего класса, начали сползать к состоянию неуверенности и материальных лишений, многие впервые за долгое время оказались за официальной чертой бедности. В 2012 г. в таком положении были 11 млн. человек или 23% населения. На этом фоне наблюдался рост числа миллионеров: с середины 2013 г. по июнь 2014 г. этот показатель вырос на 24% и составил 465 тыс. человек. В результате кризис резко усугубил материальное неравенство. Если в 2008 г. доходы 20% наиболее состоятельных испанцев в 5.3 раза превышалианалогичный показатель 20% наименее обеспеченных граждан страны, то в 2011 г. разрыв достиг отметки 7.5, а к 2022 г. (при сохранении нынешнего тренда) может составить 15.5 раза.