Нематериальные блага и их защита

Нематериальные блага и их защита.Компенсация морального вреда ...

Понятие нематериального блага. К особой группе объектов гражданских прав относятся нематериальные блага, под которыми понимаются не имеющие экономического содержания и не отделимые от личности их носителя блага и свободы, признанные действующим законодательством.
Характерная особенность этой группы объектов состоит в том, что они:
1) не имеют материального (имущественного) содержания;
2) неотделимы от личности их носителя;
3) обладают свойством индивидуализации самой личности обладателя этих прав.

Широк круг социальных связей современного человека, велика зависимость его от государства и общества, и, следовательно, высока вероятность претерпевания человеком многочисленных обид на своем жизненном пути. Незаконное увольнение работника; врачебная ошибка, приведшая к потере трудоспособности; сгоревшая в результате неисправности телевизора недавно купленная квартира; туристическая по-ездка, не состоявшаяся в результате незаконного отказа чиновника в выдаче заграничного паспорта; инвалидность, наступившая вследствие неудачно проведенной операции, — эти и многие другие правонарушения могут быть совершены в отношении каждого человека, причиняя потерпевшему немалое горе.

Возможен случай, когда порочащие честь и достоинство ложные све­дения выражены в неприличной форме. В этом случае потерпевший впра­ве требовать опровержения этих сведений в порядке ст. 152 ГК РФ и воз­мещения морального вреда, причиненного распространением таких све­дений в оскорбительной форме. Оскорбительная форма может существен­но повысить коэффициент заслуживающих внимания обстоятельств «с». В другом случае распространенные сведения могут соответствовать дей­ствительности, что влечет невозможность требовать их опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ, однако оскорбительная форма преподнесения све­дений порождает право требовать компенсации морального вреда в по­рядке ст. 151 ГК РФ. В обоих случаях в состав оснований ответственнос­ти не будет входить вина причинителя вреда, так как ч. 4 ст. 1100 ГК РФ применима к распространению сведений, порочащих честь и достоинство личности, независимо оттого, содержание или оскорбительная форма их умаляет эти неимущественные блага. Безусловно, для определения разме­ра компенсации заслуживающими внимания обстоятельствами должны являться распространение оскорбительных сведений и степень неприли­чия формы их выражения.
Наконец, оскорбление может быть нанесено при отсутствии рас­пространения каких-либо сведений о потерпевшем третьим лицам, «один на один» (например, плевок, непристойный жест, оскорбитель­ное письмо потерпевшему, содержащее нецензурные выражения). Та­кие действия умаляют достоинство человека, подрывая ею уважение к самому себе, и порождают право на компенсацию морального вреда. В этом случае должен применяться общий состав оснований ответствен­ности за причинение морального вреда (включая вину причинителя вреда), так как отсутствие факта распространения сведении не позво­ляет применять ст. 1100 ГК РФ. Размер компенсации морального вре­да может быть уменьшен путем применения коэффициента индивиду­альных особенностей потерпевшего, если причинителю вреда удастся доказать, что такая форма общения являлась общепринятой нормой среди знакомых потерпевшего и применялась им самим в общении с другими лицами. Оскорбление потерпевшим других лиц дает основа­ния предполагать их приемлемость для него самого и может также рас­сматриваться как грубая неосторожность с его стороны, спровоциро­вавшая неправомерное действие правонарушителя.
Возвращаясь к вопросу о возмещении морального вреда, причинен­ного опорочением чести и достоинства, остановимся на случае, затро­нутом в вышеприведенном примере, когда суд взыскал компенсацию морального чреда за распространение сведений о причастности лица к краже, изложенных в направленном в прокуратуру письме. Интересен вопрос — является ли письмо в прокуратуру с сообщением о действи­ях конкретного лица, содержащих признаки состава преступления, распространением порочащих сведении согласно ст. 152 ГК РФ, порож­дающим право на компенсацию морального вреда. Важность его реше­ния несомненна, так как законопослушный гражданин, добросовестно предполагая, что известное ему лицо совершило преступление, и же­лая сообщить об этом в правоохранительные органы, по-видимому, воздержится от такого сообщения, если не будет уверен в том, что ему не придется компенсировать этому лицу моральный вред, когда эти сведения не подтвердятся. Заведомо ложное сообщение подобных све­дений образует состав заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ). Но нас интересует случай «добросовестного доноса» — воздержание от них вряд ли будет способствовать искоренению преступности в нашем об­ществе, поэтому именно такой случаи является предметом нашего рас­смотрения.
Обращение (письменное или устное) гражданина к должностному лицу, управомоченному принимать сообщения о совершенных или го­товящихся преступлениях и принимать по ним решения о возбуждении уголовного дела, является обращением к государственному служащему, деятельность которого регулируется Федеральным Законом «Об осно­вах государственной службы Российской Федерации»1. Статья 10 это­го Закон;) предусматривает: государственный служащий, среди проче­го, обязан обеспечивать соблюдение и защиту прав и законных инте­ресов граждан и не разглашать ставшие ему известными в связи с ис­полнением должностных обязанностей сведения, затрагивающие част­ную жизнь, честь и достоинство граждан. Статья 109 УПК РФ управомочивает прокурора, следователя, орган дознания и судью до принятия решения по заявлению провести проверочные действия, заключающи­еся в истребовании материалов и получении объяснений. Предоставлять третьим лицам (в том числе и лицу, о котором идет речь в заявлении) информацию, содержащуюся в заявлении гражданина, эти должност­ные лица не управомочены, поэтому, если они такое распространение совершают или допускают его совершение до подтверждения истинно­сти содержащейся в заявлении информации, они и должны (точнее, го­сударство в порядке ст. 1070 ГК РФ) нести соответствующую ответ­ственность, в том числе компенсировать причиненный потерпевшему моральный вред. Является ли сообщение сведений самому должност­ному лицу распространением информации? Поскольку в данном слу­чае в компетенцию должностного лица входит проверка соответствия действительности сообщенных сведений, а презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ) обязывает не доверять сообщаемой информа­ции до тех пор, пока она не будет подкреплена соответствующими до­казательствами, умаления чести гражданина в глазах должностного лица изначально произойти не может, а если сведения не подтвердят­ся, это не произойдет и впоследствии. Следовательно, улица, о кото­ром сообщается в заявлении, не может возникнуть право требовать от его подателя компенсации морального вреда.
В последнее время все большую актуальность приобретает вопрос: подпадают ли под действие ст. 152 ГК РФ сведения, содержащие выраже­ние мнения какого-либо лица о событиях и явлениях окружающей дей­ствительности. Этот вопрос безусловно заслуживает внимания, так как он тесно связан с такими конституционными правами и свободами челове­ка и гражданина, как свобода иметь и распространять собственные убеж­дения и действовать в соответствии с ними, свобода мысли и слова, сво­бодная передача и распространение информации любым законным спо­собом, а также со свободой массовой информации (ст. 28, 29 Конститу­ции РФ); и от его решения зависят пределы осуществления гражданами этих прав и свобод. Как мы помним. Постановление, определяя содержа­ние порочащих сведений, упоминает лишь утверждения о фактах ненад­лежащего поведения лица.
Приведем определения некоторых терминов, используя Словарь рус­ского языка С.И. Ожегова:
сведения — известия, сообщения;
факт — действительное, вполне реальное событие, явление;
мнение — суждение, выражающее оценку чего-нибудь, отношение к кому-нибудь или чему-нибудь, взгляд на что-нибудь;
порочить — навлекать позор на кого- или что-нибудь, бесчестить;
честь — 1) достойные уважения и гордости моральные качества чело­века; 2) хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя: 3) целомудрие, непорочность; 4) почет, уважение;
достоинство — совокупность высоких моральных качеств, а также ува­жение этих качеств в самом себе.
Взаимосвязь чести и достоинства так же неразрывна, как взаимосвязь личности и общества, в конечном счете самооценка личности основыва­ется на ее общественной оценке. Поэтому опорочение чести, т. е. умале­ние положительных качеств человека в глазах окружающих может отри­цательно сказаться на его чувстве уважения к себе. Пункт 1 ст. 152 ГК РФ устанавливает способ защиты чести, достоинства и деловой репутации гражданина в случае, если вред этим неимущественным благам причинен путем распространения не соответствующих действительности порочащих сведений. Анализ этой нормы показывает, что она может быть примене­на лишь для случая, когда содержанием сведений являются сообщения о фактах, но не мнение, выражающее их оценку. Только сообщение о фак­те может соответствовать либо полностью или частично не соответство­вать действительности: факт, о котором сделано сообщение, либо на­ступил в том виде, в каком он указан в сообщении, или не вполне соответствует сообщению о нем, либо такой факт не наступал вообще. выражением мнения — результата психической деятельности субъекта. Если исходить из предположения о применении ГК РФ в отношении мнения, то под несоответствием в этом случае следовало бы понимать несовпадения с действительным мнением, т. е. с мыслями субъекта по определенному вопросу — так же, как могут не совпадать действительная воля и волеизъявление субъекта при совершении сдел­ки. Но если несовпадение воли и волеизъявления может повлечь не­действительность сделки, поскольку их совпадение является в силу за­кона необходимым условием ее действительности, то в отношении вы­ражения мнения по какому бы то ни было вопросу имеет место иная ситуация: нормы гражданского права не связывают с подобным несов­падением наступление каких-либо правовых последствий. Более того, в силу п. 3 ст. 29 Конституции РФ никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, в том числе и путем опровержения.
Представляется, что в большинстве случаев «спокойное», выраженное в цивилизованной форме мнение (например, об ошибочной позиции или взглядах лица) не может умалить честь и достоинство гражданина в гла­зах здравомыслящих членов общества. Humanum errare est — человеку свойственно ошибаться, говорили древние римляне. Тем не менее выра­женное мнение может в ряде случаев нанести вред чести, достоинству или деловой репутации лица или затронуть иные охраняемые законом его пра­ва и интересы. Это прежде всего может иметь место в случаях, когда вы­раженное мнение содержит в себе утверждение о порочащих фактах или позволяет сделать прямой вывод о наличии таких фактов.
Таким образом, как выражение мнения, так и утверждение о факте могут умалять честь, достоинство и деловую репутацию либо ущемлять другие права или охраняемые законом интересы граждан либо деловую репутацию юридических лиц, однако способы гражданско-правовой защиты нарушенных прав и интересов будут существенно различными в зависимости от способа нарушения. Если распространенные сведе­ния содержат утверждения о порочащих фактах в открытом или завуа­лированном виде, потерпевший вправе требовать опровержения сведе­ний, возмещения убытков и компенсации морального вреда, причи­ненных их распространением. Если же права или охраняемые законом интересы гражданина ущемлены путем выражения мнения, он вправе требовать опубликования отпета в том же средстве массовой информа­ции и показать несостоятельность выраженного мнения или иным спо­собом защитить свои интересы и в определенных случаях (при оскор­бительной форме выражения мнения) требовать компенсации мораль­ного вреда.
Понятно, что установление действительного характера распростра­ненных сведений может быть осуществлено лишь судом в результате исследования всех обстоятельств дела. Во многих случаях отграничение выраженного субъективного мнения от утверждения о фактах может оказаться весьма затруднительным, а от решения этого вопроса зави­сит правильное определение предмета и пределов доказывания по делу. Поэтому нельзя поддержать мнение С. Полякова1 о делах этой катего­рии, которые в определенных случаях не должны подлежать рассмот­рению в суде, — это являлось бы нарушением права граждан на судеб­ную защиту хотя бы потому, что существенные для дела обстоятельства (имело место выражение мнения или утверждение о факте) устанавли­вались бы пне рамок гражданского судопроизводства.
Рассмотрим, каким ограничениям подвержена свобода распространения мнений и убеждений. Некоторые ограничения установлены в п. 2 ст. 29 Конституции РФ, где запрещается распространение убеждении, возбуж­дающих чувства социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти, вражды или превосходства. Означает ли это, что за указанны­ми пределами свобода выражения мнений и убеждений, в том числе и в средствах массовой информации ничем не ограничены? Общий принцип ограничения в осуществлении прав и свобод установлен в п. 3 ст. 17 Конституции РФ: «...осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы дру­гих лиц». Поэтому абсолютны лишь установленные Конституцией РФ запреты — например, запрет на принуждение гражданина к выражению своих мнений или отказу от них, а дозволения ограничены пределами, установленными в п. 3 ст. 17, обеспечивающей необходимый баланс меж­ду интересами личности и общества. Поэтому, в частности, пределы сво­боды выражения мнения закрепляет п. 1 ст. 21 Конституции РФ: «...дос­тоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления».
Любое выраженное мнение имеет определенную форму и содержание. Содержанием является умозаключение лица, и его выражение не подвержено никаким ограничениям, кроме установленных в п. 2 ст. 29 Конституции РФ. Иначе обстоит дело с формой выражения мнения. Во-первых, эта форма не должна унижать честь и достоинство личности. Во-вторых, поскольку целью выражения мнения является восприятие его третьими лицами, форма выра­жения мнения должна исключать возможность заблуждения здравомыслящих третьих лиц по поводу того, является ли сообщение выражением субъективного мнения или утверждением о факте. Если эти требования не выполняются, вы­разитель мнения должен нести связанные с их невыполнением возможные отрицательные последствия. С учетом изложенного, при рассмотрении со­ответствующих дел суд должен определить, чем является содержание сооб­щения: утверждением о факте или выражением мнения. Если в сообщении это не указано явно, суд должен оценить, в каком качестве оно могло быть воспринято здравомыслящим членом общества. Признав равновероятной возможность обоих вариантов восприятия сведений, суд должен сделать вы­вод, что имело место сообщение о факте. Дальнейшее исследование зависит от вывода суда по этому вопросу. Если он придет к выводу, что имело место утверждение о факте, и исследует, является ли этот факт порочащим честь, достоинство или деловую репутацию истца (это обстоятельство суд опреде­ляет сам) и соответствовали ли распространенные сведения действительно­сти (это обстоятельство должен доказать ответчик). Если же суд придет к вы­воду, что имело место выражение ответчиком собственного мнения, а истец предъявляет требование об опровержении сведений, суду целесообразно предложить истцу изменить предмет иска, заменив первоначальное требова­ние требованием опубликовать ответ. В случае несогласия истца на измене­ние предмета иска суд отказывает в удовлетворении требования об опровер­жении сведений. Если истец требует опубликования ответа на выраженное мнение, суд устанавливает, затрагивает ли содержание мнения права и охра­няемые законом интересы и, в случае положительного ответа на этот вопрос, удовлетворяет иск. При предъявлении истцом в связи с распространением мнения в средстве массовой информации требования о компенсации мо­рального вреда суд устанавливает, являлась ли унижающей честь и достоин­ство истца форма выражения мнения. Содержание мнения в этом случае вообще не входит в предмет судебного исследования. Следовательно, оно может быть предметом судебного рассмотрения (после того, как суд при­дет к выводу, что имело место именно выражение мнения) в отношении его способности затронуть права и охраняемые законом интересы истца и только при предъявлении требования об опубликовании ответа в поряд­ке п. 3 ст. 152 ГК РФ.
В случае признания судом утверждения о фактах, завуалированных под выражение мнения, опровержение факта может быть сделано ответчиком путем сообщения о ранее сделанном сообщении, не являющемся утвержде­нием о соответствующем факте, а представляющем собой его собственное умозаключение по поводу тех или иных явлений или событий. Он может по своей инициативе указать, что по-прежнему убежден в правильности этого умозаключения или мнения. Если ответчик делает опровержение таким спо­собом, это становится новым выражением мнения, и истец приобретает пра­во на опубликование ответа в том же средстве массовой информации.
Если выражаемое негативное мнение не подкрепляется какими-либо доводами, то у здравомыслящего человека оно способно вызвать негатив­ное впечатление скорее о его выразителе, чем об авторе публикации. Если же были приведены доводы, то наилучшее и надлежащее средство право­вого реагирования — опубликование ответа, в котором может быть пока­зана несостоятельность выраженного мнения.
Умаление деловой репутации гражданина не имеет каких-либо прин­ципиальных особенностей с точки зрения определения размера возмеще­ния морального вреда. Можно сказать, что это умаление его чести как уча­стника делового оборота в глазах его участников. Таким образом, это предполагает принятие в качестве заслуживающих внимания обстоя­тельств, связанных с участием лица в предпринимательской и иной, на­правленной на получение дохода деятельности (выполнение договорных обязательств, соблюдение обычаев делового оборота и т. п.).
Нарушение права на жизнь и здоровье. В соответствии со ст. 20 Конституции РФ право каждого человека на жизнь является главенствующим среди основных прав и свобод человека и гражданина, неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения. Это не означает, что право на жизнь является более значимым в ряду дру­гих основных прав и свобод, а скорее подчеркивает неразрывный харак­тер понятий «рождение» и «жизнь».
Хотя понятия рождения и жизни присутствуют в российском законо­дательстве, их законодательное определение до настоящего времени от­сутствует. Такая ситуация характерна не только для российского, но и для зарубежного законодательства, что предопределяет наличие разнообраз­ных концепций по этому вопросу. Практическую ценность представляет собой определение момента начала жизни человека и момента ее прекра­щения, так как именно они определяют начало и прекращение действия соответствующих правовых норм применительно к конкретному челове­ку. Преобладающим в российской правовой доктрине является подход, согласно которому под моментом рождения человека понимается физи­ческое отделение плода от организма матери и переход его к автономному физиологическому функционированию, которое начинается с момента первого вздоха ребенка, обуславливающего возможность самостоятельно­го кислородного обмена в его организме. Определение момента смерти упоминается в ст. 46 Основ законодательства РФ об охране здоровья граж­дан1, она имеет отсылочный характер; а также в ст. 9 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека»2, из ее содержания следует, что состояние смерти человека возникает с момента необратимой гибе­ли всего головного мозга (смерть мозга), это устанавливается в соответ­ствии с процедурой, утверждаемой Министерством здравоохранения РФ.
Другие взгляды на этот вопрос заключаются в понимании момента на­чала жизни как момента зарождения эмбриона, при этом содержание по­нятия «рождение» понимается, как правило, в вышеуказанном смысле, что приводит к выводу о возможности возникновения права на жизнь и ряда других субъективных правде момента рождения. Несомненно, даль­нейшее развитие науки и техники, в особенности достижения в области медицины, поставят перед правоведами новые проблемы в этой области.
Российское законодательство, в соответствии с преобладающей докт­риной, связывает возникновение и прекращение гражданской правоспо­собности, т. е. способности гражданина иметь гражданские права и нести обязанности, с моментами, соответственно, его рождения и смерти (ст. 17 ГК РФ). Нормами в российском гражданском законодательстве, направ­ленными на охрану нрав неродившегося ребенка, являются ст. 530 ГК РСФСР 1964 г., указывающая в круге наследников по закону ребенка наследодателя, зачатого при его жизни и родившегося после его смерти, а в круге наследников но завещанию — любое лицо, зачатое при жизни наследодателя и родившееся после его смерти, и ст. 1088 ГК РФ, указыва­ющая в круге имеющих право на возмещение в случае потерн кормильца вреда его ребенка, родившегося после его смерти. Однако эти нормы предполагают возникновение соответствующих субъективных прав только у родившихся живыми детей.