"Церковь и государство в российской истории:модели взаимодействия"

О взаимовлиянии церкви и государства говорить можно долго. Его можно рассматривать с различных сторон, выявлять плюсы и минусы такого взаимодействия. Но самое главное, данная тема остается актуальной в любое время, так как церковь является неотъемлемой частью жизни гражданского общества, является его институцией, соответственно данная взаимосвязь оказывает влияние на формирование правового государства, особенно в нашем государстве, в России.[21] ...

1. история развития взаимоотношений церкви и государства а)характеристика государства и церкви как социально-политических институтов. б) основные модели взаимодействия церкви и государства. 2.модели взаимоотношений государства и церкви в России а)отношения между светской и духовной властью в российской истории. б) модели государство-церковных взаимодействий в современной России.

Цель данной работы - рассмотрение основных принципов взаимодействия государства и церкви.
Задачи курсовой работы:
1) рассмотреть понятия: государство и проследить за историческим развитием отношений между государством и церковью;
2) определить основные принципы взаимодействия государства и церкви, исходя из современного положения церкви в государстве и особенностей взаимовлияния их друг на друга;
3) отобразить данные принципы на примере нашего государства, России.
Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в процессе взаимодействия государства и церкви.
Предметом исследования является государство и церковь. Методологическую основу работы составляют общенаучные и специальные методы исследования: исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, с труктурно-системный, метод технико-юридического анализа.

1.2. Основные eq модели взаимодействия церкви и eq государства. На современном eq этапе характер государственно-церковных eq отношений - один из eq главных показателей уровня eq развития и государства, и eq религиозного направления, поскольку он eq характеризует уровень реализации eq принципа свободы совести как eq одной из главных eq составляющих фундаментальных прав и eq свобод человека.[19] На eq протяжении веков сложилось eq несколько моделей государственно-церковных eq отношений, которые часто eq взаимно переплетаются:1.Теократия. Проявляется как eq форма правления, при eq которой вся полнота eq власти в государстве eq принадлежит главе церкви и eq духовенству. Предусматривает отождествление eq светской и духовной eq властей, регламентацию функционирования eq государства и ее eqинституций, всей общественной eq жизни господствующей церковью и ее eq органами. Классическое теократическое eq правление существовало в V-І eq ст.д.о н.э. в eq Иудеи, где вся eq власть была сосредоточена в eq руках жрецов; в eq 756-1870-х годах - в eq Папской области, а с 1929 г. - в eq Ватикане, где Папа eq римский является абсолютным eq монархом.2. Цезаропапизм. Показывает себя как eq политика светской власти, eq направленная на подчинение себе всей eq церковной жизни; сочетание в лице eq государственного правителя высшей eq светской духовной власти. eq Предусматривает полную зависимость eq церкви от государства, eq огосударствления и подчинения eq светской власти церковных eq структур. Классическими примерами eq такого правления является eq Византия, где императоры eq собирали церковные соборы, eq назначали и снимали eq митрополитов и тому eq подобное.3. Законодательная поддержка, eq которая обеспечивает привилегированное eq состояние определенной церкви в eq государстве. Статус государственной eq церкви предусматривает государственное eq финансирование деятельности церковных eq институций, возлагает на них eq определенные государственнические функции. eq Государственные церкви в eq разных формах существуют в eq Англии, Швеции, Дании, Иране, Кувейте, eq Саудовской Аравии, Таиланде и eq других странах.4. Отделение церкви от eq государства. На практике это eq означает невозможность вмешательства eq церкви в дела eq государства при активном eq вмешательстве государственных институций в дела eq церкви. Такая модель была eq характерна для прежних eq стран социалистичного лагеря, где eq законодательство теоретически гарантировало eq свободу совести, а eq реально верующие испытывали eq дискриминацию.5. Невмешательство государства и eq церкви в дела друг eq друга. Гарантирует максимальное eq обеспечение свободы религии и eq толерантности в государстве. eq Законодательно закрепленную свободу веры и eq неверия имеют граждане США, eq Франции, Турции, Украины.Схемы государственной eq финансовой поддержки церкви: В зависимости от eq традиций, модели государственно-церковных eq отношений существует несколько схем eq финансовой поддержки государством eq церковных институций:Прямое финансирование eq государством религиозных организаций и eq государственный контроль по eq использованию средств (Ватикан, eq Греция, Бельгия, Люксембург, eq Норвегия и др.)./Сбор специального eq "церковного" налога, который eq тратится согласно с eq пожеланиями плательщиков налога eq (Италия, Испания и др.)Использование средств eq "церковного" налога религиозными eq организациями на собственное eq усмотрение с минимальным eq контролем государства (ФРГ, eq Австрия, Швейцария, Швеция и др.)Отсутствие финансовой eq помощи государства конфессиям, eq которые существуют за счет eq добровольных пожертвований верующих, eq выручки от церковной eq атрибутики и тому eq подобное. Это характерно для eq стран, где церковь и eq государство отделены одна от eq другой (США, Франция, eq Украина, Нидерланды).Таковыми являются eq основные модели взаимодействия eq церкви и государства.ГЛАВА 2. МОДЕЛИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ В РОССИИ2.1. Отношения между eq светской и духовной eq властью в российской истории Взаимоотношения Церкви и eq государства развивались в eq контексте истории, в ходе eq развития которой государство eq постоянно изменялось. Государство, как eq необходимый элемент жизни в мире eq после события грехопадения, eq является тем ограждающим eq компонентом от всевозможных eq проявлений греха.  [16]Церковь предписывает eq христианам повиноваться государственной eq власти, независимо от eq убеждений и вероисповедания ее eq носителей, а также eq молиться за власть. Исходя из eq развитого канонического сознания, eq Церковь не должна eq брать на себя eq государственные функции: противостояние eq греху путем насилия, eq использование мирских властных eq полномочий, принятие на себя eq политических функций, предполагающих eq принуждение или ограничение. Но eq Церковь имеет право eq обратиться к государственной eq власти с просьбой eq употребить власть. Государство не eq должно вмешиваться в eq духовную жизнь Церкви, в ее eq вероучение, литургическую жизнь и eq духовническую практику, равно как и eq вообще в деятельность eq канонических церковных учреждений, за eq исключением тех ее eq сторон, которые предполагают eq деятельность в качестве eq юридического лица, неизбежно eq вступающего в соответствующие eq отношения с государством, его eq законодательством и властными eq органами. Церковь вправе eq ожидать от государства eq уважения к ее eq каноническим нормам и иным eq внутренним установлениям.[1]В православной eq традиции сформировалось определенное eq представление об идеальной eq форме взаимоотношений между eq Церковью и государством. В то же eq время в истории этот eq идеал осуществлялся не eq часто, если вообще eq осуществлялся. Поскольку церковно-государственные eq взаимоотношения — явление eq двустороннее, то исторически eq указанная идеальная форма eq могла быть выработана лишь в eq государстве, признающем Православную eq Церковь величайшей народной eq святыней, иными словами, в eq государстве православном. Причем, если в eq государстве, где Православная eq Церковь имеет официальный eq статус, связанный с eq особыми привилегиями, существуют eq такие религиозные меньшинства, eq права которых вследствие этой eq привилегии ущемлены, то eq трудно говорить о том, что eq церковно-государственные отношения урегулированы eq идеальным образом. Поэтому, eq очевидно, лишь монорелигиозное, eq моноконфессиональное православное государство eq может без ущерба для eq справедливости и общего eq блага своих граждан eq строить отношения с eq Церковью идеальным образом.[2]Модели eq взаимоотношений между Православной eq Церковью и государством eq формировались как на eq основе церковных представлений об eq идеале таких отношений, так и на eq основе исторической реальности. Характеризуя eq последствия соединения Церкви и eq государства, В.В. Болотов eq отмечает как следствие eq «некоторую зависимость представителей eq Церкви от представителей eq государства, что тяжело eq сказалось на развитии eq церковной жизни, но, что eq интересно, «неблагоприятное исходило не eq столько от государства, eq сколько от Церкви. eq Последняя, в ее eq представлениях, и сменах eq оказалась менее подготовленной к eq этому новому союзу; eq реагировало на государство с eq меньшей энергией и eq правильностью, чем это eq следовало бы ожидать, имея в виду eq трехвековое геройское существование ее при eq самых неблагоприятных внешних eq обстоятельствах»[8]. Интересно, eq первое, что замечает eq Церковь при Ее eq легализации – это eq падение нравственности. В Византии были eq выработаны основные принципы eq церковно-государственных отношений, зафиксированные в eq канонах и государственных eq законах империи, отраженные в eq святоотеческих писаниях. В eq своей совокупности эти eq принципы получили название eq симфонии Церкви и eq государства. Суть симфонии eq составляют обоюдное сотрудничество, eq взаимная поддержка и eq взаимная ответственность без eq вторжения одной стороны в eq сферу исключительной компетенции eq другой. Епископ подчиняется eq государственной власти как eq подданный, а не eq потому, чтобы епископская eq власть его исходила от eq представителя государственной власти. eq Точно так же и eq представитель государственной власти eq повинуется епископу как член eq Церкви, ищущий в ней eq спасения, а не eq потому, чтобы власть его eq происходила от власти eq епископа. Государство при eq симфонических отношениях с eq Церковью ищет у нее eq моральной, духовной поддержки, ищет eq молитвы за себя и eq благословения на деятельность, eq направленную на достижение eq целей, служащих благополучию eq граждан, а Церковь eq получает от государства eq помощь в создании eq условий, благоприятных для eq благовествования и для eq духовного окормления своих чад, eq являющихся одновременно гражданами eq государства.[15]Классическая византийская eq симфония в Византии не eq существовала в абсолютно eq чистой форме. На eq практике она подвергалась eq нарушениям и искажениям. Со eq стороны государственной власти не один раз eq Церковь оказывалась объектом eq цезарепапистских притязаний. Суть их eq заключалась в том, что eq глава государства, царь, eq претендовал на решающее eq слово в устроении eq церковных дел. Помимо eq греховного человеческого властолюбия у eq таких посягательств, всегда eq воспринимавшихся Церковью как eq незаконная узурпация, была еще и eq историческая причина. Христианские eq императоры Византии были eq прямыми преемниками языческих eq римских принцепсов, которые eq среди многих своих eq титулов имели и eq такой: pontifex maximus — eq верховный первосвященник. Эта eq традиция, в ослабленной eq форме, время от eq времени проявлялась и в eq действиях некоторых христианских eq императоров. Всего откровеннее и eq опаснее для Церкви eq цезарепапистская тенденция обнаруживалась в eq политике императоров-еретиков, в eq особенности в иконоборческую eq эпоху.[17]У русских eq государей, в отличие от eq византийских василевсов, не было eq наследия языческого Рима. eq Поэтому симфония церковной и eq государственной власти в eq русской древности осуществлялась в eq формах более правильных и eq церковных. Впрочем, отступления от нее eq также имели место, хотя в eq одних случаях носили eq индивидуальный характер (тираническое eq правление Иоанна Грозного), в eq других имели характер eq более мягкий и eq сдержанный, чем в eq Византии (например, в eq столкновении царя Алексея eq Михайловича с патриархом eq Никоном).[18]Взаимоотношения между eq государственной властью и eq Православной Церковью составляли eq стержень политической системы eq Российского государства. В eq допетровской России царская eq власть была ограничена не eq только традиционным, обычным eq правом, но и eq принципиальной независимостью от царя eq высшей церковной власти — eq освященного Собора и eq патриарха. Несколько попыток eq московских государей узурпировать eq власть над Церковью eq явились лишь посягательством на eq норму, на право, а eq нормой все-таки оставалась eq симфония, суть которой с eq лапидарной ясностью была eq сформулирована Большим Московским eq Собором 1666-1667 гг.: «Да eq будет признано заключение, что царь eq имеет преимущество в eq делах гражданских, а eq патриарх – церковных, дабы eq таким образом сохранилась eq целой и непоколебимой во век eq стройность церковного учреждения».С вступлением на eq Всероссийский престол Петра eq Великого началась новая eq эпоха в истории eq Русской Церкви. Патриаршество как eq институт было упразднено, а eq высшим органом церковного eq управления с 1721 года стал eq Святейший Правительствующий Синод. В 1723 году eq Константинопольский Патриарх Иеремия III eq признал новый орган eq церковного управления в eq России действительным, а в eq своей грамоте назвал eq Святейший Синод «возлюбленным  о eq Господе братом». Святейший eq Синод был подчинен eq императору Всероссийскому. Согласно eq указу царя Петра I от 11 мая 1722 eq года, Синод состоял из eq архиереев и обер-прокурора, eq который был поставлен для eq надзора за работой Таким образом, в эту eq эпоху государственная власть eq подвергает церковную жизнь eq жесткому контролю. Соборы уже не eq созываются, так как eq Святейший Синод считается eq малым собором и eq действует не только как eq орган высшей церковной eq власти, но и как eq правительственное учреждение. В Российской eq империи источниками церковного eq права служили:1) eq императорское церковное законодательство eq (высочайшее повеление и eq именные указы по eq церковному ведомству, высочайше eq утвержденные указы и eq определения Святейшего Синода и eq доклады обер-прокурора); 2) eq указы и определения eq Святейшего Синода; 3) eq государственное о Церкви eq законодательство. Первостепенное значение eq имели: Регламент, или eq Устав, Духовной Коллегии eq (25.01.1721), Устав духовных eq консисторий (27.03.1841), Устав eq духовно-учебных заведений (1884), eq Положение об управлении eq Церквами и духовенством eq военного и морского eq ведомства (12.04.1890).В Своде eq Законов Российской империи eq касались тех или иных eq сторон церковной жизни: в т. IX eq (законы о состоянии) – eq законы о белом и eq черном духовенстве, в eq т.XII (устав строительный) – eq законы о построении eq церквей и так eq далее»[20].Петр лишь eq довел до крайности eq служение Церкви интересам eq государства, полностью подчинив eq православие политическим выгодам eq императорской власти. Добился он eq этого ценою грубых eq канонических нарушений, запретив eq после смерти патриарха eq Адриана выборы нового eq первосвятителя, а в 1721 году eq учредив правительствующий Синод, для eq работы в котором eq светской властью назначались eq духовные лица (с eq целью надзора за eq деятельностью Синода император eq создал должность обер-прокурора).[21] Петр не eq только подчинил церковь eq имперской бюрократии, но и eq оторвал ее от eq общего движения российской eq национальной культуры, а eq духовенство превращалось в eq замкнутую социальную касту. Петр был eq классическим тоталитаристом. Главной eq чертой в его eq реформах, как пишет Г. eq Флоровский, было не eq западничество, - западниками были и его eq отец, и брат его eq Федор, и сестра eq Софья, и все eq ведущие государственные мужи eq конца 17 века. eq Главная суть реформ была в их eq тоталитарном характере, в eq стремлении Петра поставить все и вся на eq службу государству, лишить eq человеческую личность и eq общественные структуры любых eq признаков автономии. Он eq просто усовершенствовал Московское eq служилое государство, да eq прибавил к этому eq всеобщему закрепощению Церковь, eq превратив ее из eq партнера государства по eq образу византийской симфонии eq (сколь бы эфемерно ни было это eq партнерство в эпоху eq Московского царства, нарушение eq партнерства государством в eq допетровское время воспринималось eq именно как нарушение, а с eq ликвидацией патриаршества Петром то, что было eq нарушением, стало «нормальным» и eq законным порядком), в eq слугу, по подобию eq протестантской Пруссии, создав из eq России полицейское государство. Оно eq серьезно было подорвано eq реформами Александра Второго и еще eq глубже «манифестом 17 eq октября» 1905 года, но eq остатки этого полицейского eq государства просуществовали до eq февраля 1917 года, а eq затем расцвели под eq властью большевиков, о чем Петр мог eq только мечтать[22].Система Петра, eq касающаяся отношений Церкви и eq государства, восходила к двум eq источникам. Одним их них был eq законодательный образец, существующий в eq протестантских государствах. Другой eq источник представляла собой eq византийская традиция в том eq виде, как она была eq истолкована древней Московией. eq Реформа Петра 1721 года не eq разрушила московскую версию eq византийской традиции. Петр eq просто адаптировал ее в eq соответствии с собственными eq идеями и насущными eq политическими требованиями. Поэтому как eq Православная церковь, так и eq российское государство, настойчиво eq подчеркивали религиозный и eq мистический характер царской eq власти, что продолжало eq находить отклик в eq народном мышлении не eq только после 1721 eq года, но и eq вплоть до революции 1917 eq года.[23]Царь принимал eq участие в важнейших eq событиях церковной жизни не eq потому, что имел eq право управлять Церковью, но eq потому, что был eq обязан покровительствовать ей в eq качестве «православного самодержца». Два eq фактора способствовали сохранению eq такого положения вещей. eq Во-первых, «самодержавие» царя eq никогда в Москве не было eq законодательно определено. Во-вторых, eq существовал предел в eq отношении Православной Церкви, eq которого никто не мог eq переступить, даже царь.[24] Кроме того, eq каким бы влиянием он ни eq пользовался в жизни eq Церкви, внутренне она eq оставалась полностью автономной, eq управляемой Поместным Собором. eq Образ царя дает eq дополнительную черту московско-византийского eq наследия. Он был eq живым символом христианской eq царской власти, вверенной ему eq Богом, получая прямую и eq непосредственную связь с eq богом через церемонию eq миропомазания.До Петра I eq служение Богу и eq Церкви сознавалось и eq носителями государственной власти, и всем eq русским народом как eq высший смысл и eq высшая цель самого eq существования государства, как eq конечное основание для eq всякого государственного деяния. eq После Петра правительство eq России ставило перед eq собой вполне секулярные, eq вполне автономные от eq религиозной санкции цели, а eq привилегированный статус Православной eq Церкви, ее «господствующее» в eq сравнении с другими eq религиозными общинами положение eq находило себе оправдание уже eq только в том, что eq Православие, согласно Основным eq законам Российской империи, eq являлось вероисповеданием государя и eq большинства его подданных. В eq российское законодательство вошло eq положение о главенстве eq императора в Церкви. eq Восходит оно к eq «Акту императора Павла о eq престолонаследии». В «Акте…» eq говорится о невозможности eq восшествия на Российский eq престол лица, не eq принадлежащего к Православной eq Церкви. Для православного eq канонического правосознания допустима лишь eq такая интерпретация положения о eq главенстве императора в eq Церкви, которая подразумевает eq возглавление и представление eq императором сословия мирян, но не eq епископата. В таком eq смысле и интерпретировалось eq соответствующее положение в eq канонической и юридической eq литературе XIX в. eq большинством авторов. Так, А.Д. eq Градовский в своем eq толковании 42-й статьи eq «Основных законов» писал: eq «Права самодержавной власти eq касаются предметов церковного eq управления, а не eq самого содержания положительного eq вероисповедания, догматической и eq обрядовой стороны.Таким eq образом, компетенция верховной eq власти ограничивается теми eq делами, которые вообще eq могут быть предметом eq церковной администрации, т.е. не eq предполагают актов, по eq существу своему принадлежащих eq органам Вселенской Церкви, eq Вселенским Соборам»[25]. Некоторые eq авторы, однако, настаивали на том, что, хотя eq император и не eq может издавать законов о eq вере, устанавливать догматов, ему, eq однако, принадлежит в eq Церкви полнота власти, в том eq числе и законодательной. Так, Н.С. eq Суворов писал: «Император eq законодательствует в Церкви, eq поскольку она есть eq юридический порядок, основанный на eq традиционном Православии, не eq изменяя этого традиционного eq Православия и не eq внося в него eq новых догматов, но eq регулируя церковную жизнь в духе eq этого Православия»[26]. По eq интерпретации П. Е.