Феномен самозванства на Руси

Внимание в работе сосредоточено на явлении самозванчества в русской истории. Анализируются причины популярности самозванцев в период Смуты. Проведено сравнение данного явления с историей самозванцев в Европе.Даётся ответ на вопрос: продолжилась ли традиция самозванчества в последующие периоды.
Взято со страницы: https://author24.ru ...

Введение 2
1. Династический кризис и появление первого самозванца – Лжедмитрия I 6
2. Причина распространения самозванцев в России в начале XVII века 27
3. Наиболее известные самозванцы в период Смутного времени 30
4. Самозванство как феномен русской истории 38
Заключение 41
Список использованной литературы 42

С 1598 года по 1613 год на царском престоле удалось посидеть четырём государям, а претендовали на него ещё пятеро, трое из которых были самозванцами, то есть выдавали себя за другого – сына царя Ивана Грозного царевича Димитрия Ивановича. У наших соседей в Речи Посполитой избрание монарха было обыденным, рутинным событием и обычно не приводило к гражданской войне. Почему же для наших предков избрание монарха оказалось столь трагическим делом?
Всё дело в том, что за всю историю Русского государства от Рюрика до смерти последнего царя из правящей московской ветви Рюриковичей не было выборов государя, да и процедуры такой не существовало. За корону боролись только внутри правящей династии. Даже процесс объединения Руси представлял процесс борьбы московской, младшей ветви Рюриковичей со старшими, тверской и суздальско-нижегородской ветвями той же династии Рюриковичей. Россия объединилась не как добровольный союз народа, как полагают многие государственники, а как разросшийся до размеров целой страны удел московских князей. Стержнями этого объединения была сама фигура великого князя, а потом и царя. С утратой этого стержня и началась разваливаться цельность государства Московского. С этого и началась Смута. Только в процессе Смуты русские люди стали осознавать себя единым русским народом. Таким образом, можно сказать, что в Смуту вступило Московское государство, а вышла Россия, окончательно избавившаяся от удельных рудиментов.

Может, ведь, Всемогущий Бог много недостойным (рабам своим) расширить свою божественную славу в обращении к истине заблудших душ и в воссоединении с церковью столь великого народа. Кто знает, на что благоволил Он присоединить меня к Своей церкви? Лобызаю ноги В[ашего] С[вятейшества], как Самого Христа и неизменно преклоняюсь, возношу должное повиновение и подчинение Верховному Пастырю и отцу всего христианства. Всё сие излагаю пока в тайне и униженно прошу В[аше] С[вятейшество] благоволить сохранить сие до времени в тайне. Дан в Кракове 24 апреля в год спасения 1604. В[ашему] С[вятейшеству] нижайший слуга Димитрий Иванович, царевич России и наследник Московской монархии». После присоединения к католичеству обнадёженный тайной поддержкой польского короля Сигизмунда III Вазы новоявленный царевич стал деятельно готовиться к походу в Россию. Инициаторами его похода явились князь Адам Вишневецкий, Лев Сапега, Юрий Мнишек и ряд других. Для осуществления похода на Москву вышеуказанные инициаторы рассчитывали использовать тех русских людей, которые бежали из России в Польшу. Перед тем, как вступить в пределы Московского государства, Лжедмитрий I предложил Марине Мнишек свою руку. Его предложение Мнишеками было благосклонно принято, но свадьба была отложена до вступления на престол самозванца, от которого потребовали дать обязательство выплатить своему новому родственнику по восшествии на престол один миллион польских злотых, а своей невесте передать в вечное владение Новгородские и Псковские земли, в которых она будет иметь право «строить католические церкви и монастыри и основывать школы латинские. При дворе своём Марина также вольна держать латинских духовных и беспрепятственно отправлять своё богослужение, потому что он, Димитрий, соединился уже с Римскою церковью и будет всеми силами стараться привести и народ свой к этому соединению». Свои действия соперник Бориса начал с Северской Украины, где население испытывало неудовольствие общественным и государственным порядком, чем и сумел воспользоваться самозванец. «Движение войск самозванца было направлено в Московскую Украину с тем расчётом, чтобы сделать область северских и польских городов операционным базисом для наступления на Москву». Как только до Москвы дошли известия о появлении в Польше самозванца, то Борис «решительно заявил, что это затея бояр». Д. Иловайский также говорит, что Годунов «предполагал их (то есть бояр) участие в приготовлении самозванца, и прямо говорил, что это их дело» и он сразу оценил, какая опасность грозит Русскому государству от очередной интриги иноземцев. В 1604 году Лжедмитрий I со своим войском вторгается в Россию, распространяя грамоты, что он есть «истинный царевич Димитрий», сохранённый Господом от смерти, и идёт на законный наследственный престол прародительский. В грамотах он призывает народ оставить царя Бориса и идти к нему на службу, «обещая всем счастье и благополучие». Эти грамоты разрушительно влияли на народное самосознание. Северские украинские города – Моравск, Чернигов – быстро перешли на его сторону, только Новгород-Северский, под умелым командованием П. Ф. Басманова, первым оказал сопротивление авантюристу. Мужественное сопротивление самозванцу оказал гарнизон Новгород-Северского, но измена воеводы Мосальского спасла его положение. Переход на сторону Лжедмитрия I гарнизона Путивля в Северской земле – крупного оборонительного центра, укрепило положение интервентов. Вслед за Путивлем ряд северских городов: Рыльск, Курск, Севск, Болхов – признали Лжедмитрия I законным царевичем. Так что по свидетельству С. Соловьёва, «на протяжении 600 вёрст от запада к востоку Лжедмитрий уже признавался истинным царевичем». Патриарх Иов понимал, какую опасность государству несут самозванец и польские наёмники для русского государства и для православия. На проповеди в кремлёвском Успенском соборе патриарх призывает москвичей не верить самозванцу. В грамоте патриарх Иов говорит, что «литовский король Жигимонт преступил крестное целование и, умысля с панами радными, назвал страдника, вора, беглого чернеца – расстригу Гришку Отрепьева князем Дмитрием Углицким для того, чтобы им, бесовским умышлением своим, в Российском государстве церкви Божии разорить, костёлы латинские и люторские поставить, веру христианскую попрать и православных христиан в латинскую люторскую ересь привести и погубить». Политические события стали развиваться в худшую для самозванца сторону: в январе 1604 года под Добрыничами войско Лжедмитрия было разбито войсками царя Бориса. Пытаясь избегнуть плена, самозванец отступил к Путивлю, теснимый правительственными войсками. Он уже хотел бежать в Польшу, но царские воеводы не стали его преследовать. Недовольные правлением Годунова, воеводы сами были не прочь признать самозванца сыном Грозного, но на открытую измену пока решались лишь немногие. Другие продолжали ждать подходящего случая. И случай этот неожиданно пришёл: 13 апреля 1605 года скончался царь Борис Годунов. После смерти царя Бориса преемником его на престоле стал его сын Феодор Борисович. Боярская знать вместе с московским людом присягнула новому царю. Однако, несмотря на 16-летний возраст, царь Феодор считался несовершеннолетним из-за того, что ещё не был женатым. Поэтому регентшей при нём была провозглашена вдовствующая царица Мария Скуратова. Новое правительство совершило ошибку, отозвав из войск Ф.И. Мстиславского и В И. Шуйского для участия в венчании Феодора на царство. Их заменили князем М. П. Катыревым-Ростовским и П. Ф. Басмановым. Новые росписи полков возмутили остальных воевод, которые отправили в Москву грамоты с требованиями местнического суда, но ответа не получили. Это стало второй ошибкой нового правительства, которое не знало о массовых переходах гарнизонов городов на сторону самозванца. Не знало оно и о шаткости в умонастроениях воевод. 7 мая под Кромами большая часть царского войска перешла на сторону самозванца. Только немногим сторонникам Годуновых удалось бежать в Москву, остальные были арестованы и отправлены в Путивль. В целях сохранения спокойствия в войсках патриарх Иов вместе с Басмановым отправили под Кромы Новгородского митрополита Исидора, чтобы он привёл к присяге войска. Но счастье недолго служило юному царю. Басманов с братьями Голицыными и Салтыковым изменили царю Феодору, признав царём самозванца. Вслед за изменой войска, города, стоявшие на пути к Москве, также перешли на сторону Лжедмитрия, тем самым открыв ему свободный проход к Москве. Вслед за изменой войска юному царю изменили и бояре, и 1 июня 1605 года на Красной площади в Москве была зачитана грамота агентами самозванца и «народные массы склонились на сторону нового царя». Среди всеобщего беспорядка лишь патриарх Иов остался верен молодому законному царю. Он «именем Богам заклинает бояр спасти православие, которому грозит опасность с воцарения самозванца, со слезами умоляет спасти жизнь и честь законного русского царя, которому присягнули они на верность и повиновение». Но ничто не спасло юного государя: мятежники убили самого царя Феодора и его мать. Тело почившего царя Борисам было удалено из свежей могилы в Архангельском соборе, переложено в простой гроб и закопано в ограде захудалого женского Варсунофьева монастыря вместе с 5 июня 1605 года. 7 июня так же поступили с останками юного царя Феодора и царицы Марии. Царевну Ксению отвели на двор к Мосальскому. Вскоре толпа сторонников самозванца убила С. В. Годунова и С. Н. Годунова. Остальных схватили и отправили в Сибирь. Позднее останки Годуновых были перенесены в Троице-Сергиеву Лавру. После воцарения Романовых Годуновым посмертно было отказано в возвращении в царскую усыпальницу в Архангельском соборе. Официальная пропаганда возложила на Бориса вину в кровавом преступлении – убийстве малолетнего царевича, сына Грозного. Так и наш великий Пушкин в своей трагедии подыграл романовскому официозу. Самого патриарха вооружённые сторонники самозванца схватили прямо в алтаре Успенского собора во время совершения Божественной литургии, избили, сорвали патриаршее облачение и в одной монашеской одежде сослали в Успенский Старицкий монастырь, где он когда-то был настоятелем. Незадолго до своей смерти по приглашению царя Василия Шуйского и патриарха Гермогена, он приезжает в Москву и здесь в Успенском соборе, при многочисленном стечении народа снимает с него грех клятвопреступления. В июне 1605 года ликующая Москва встречала «царевича Димитрия», который посетил все кремлёвские церкви, где слушал молебны. Михаил Скопин-Шуйский привёз в Москву царицу-инокиню Марфу (Марию Нагую), которая, по выражению С. М. Соловьёва, «очень искусно представляла нежную мать; народ плакал, видя, как почтительный сын шёл пешком подле кареты материнской». Папский нунций прислал Лжедмитрию подарки от папы, в числе которых была латинская Библия последнего издания, в которой Рангони указывает самозванцу на текст Священного Писания: «Ныне аще послушанием послушаете гласа моего и соблюдёте завет мой, будете мои люди суще от всех язык». Иезуит Левицкий призывает самозванца к осторожности в своих действиях. По воле Дмитрия Самозванца противящиеся ему русские иерархи – митрополит Исидор Новгородский, архиепископы Феоктист Тверской, Иосиф Коломенский и Сергий Смоленский – подверглись пыткам и погибли.Вскоре Лжедмитрий был венчан на царство новым патриархом греком Игнатием, бывшим ростовским митрополитом. Этим событием решил воспользоваться новый папа Павел V для очередного давления на самозванца с целью приведения России к Римской церкви. Он прислал Лжедмитрию очередное послание, поторапливая его с исполнением обязательств: «Мы уверены, что католическая религия будет предметом твоей горячей заботливости, потому что только по одному нашему обряду люди могут поклоняться Господу и снискать Его помощь; убеждаем и умоляем тебя стараться всеми силами о том, чтобы желанные наши чада, народы твои, приняли римское учение; в этом деле обещаем тебе нашу деятельную помощь, посылаем монахов, знаменитых частотою жизни; а если тебе будет угодно, то пошлём епископов». Следующим удобным случаем для окатоличивания России было сочетание браком самозванца с Марией Мнишек. Но все планы папы рухнули, Лжедмитрий I не собирался выполнять обязательства, так как они ему были нужны только для прихода на московский трон. Самозванец решил, что его невеста втайне может быть католичкой, но для внешней формы должна принять русское вероисповедание. Кардинал Боргезе писал нунцию Рангони в феврале 1606 года: «Пусть Марина остаётся непременно при обрядах латинской церкви, иначе сам Димитрий будет находить новые обоснования своего упорства». Такой наказ кардинала не повлиял на решение самозванца, и католики поняли, что для жителей России католичество является нетерпимым и существовать может только втайне. Таким образом, «настаивая на том, чтобы Марина была принята в православную церковь и соблюдала её обряды. Лжедмитрий признавал неизменным то положение, что русская царица de jure непременно должна быть православною, хотя de facto может и не быть ею». На такой оскорбительный шаг как для православных, так и для католиков мог решиться только человек, который не имел никаких религиозных убеждений, а таким, видимо, и был Лжедмитрий I. После насильственного низведения с патриаршего престола Иова русские иерархи по прямому указанию самозванца возвели на патриарший престол рязанского митрополита Игнатия. Это произошло 24 июля 1605 года. Игнатий присоединил Марину Мнишек к православию через миропомазание. Это было богословски верно, но для Русской церкви того времени это было немыслимо. Она требовала отречения от католической веры и перекрещивания. 8 мая 1606 года состоялось венчание Марина и Лжедмитрия I. За литургией Марина была помазана миром и причастилась, хотя и не отреклась от католической веры. После литургии Марина была повенчана с самозванцем протопопом кремлёвского Благовещенского собора Феодором. С точки зрения тогдашнего русского православия было совершено кощунство. За это в дальнейшем Игнатий поплатился низложением. Его имя было вычеркнуто из всех поминальных синодиков московских первосвятителей. В дальнейшем Игнатию удалось бежать в Литву, где он поселился в Виленском униатском монастыре. Воцарившись на престоле, Лжедмитрий стал вынашивать планы по прославления своего имени в истории Русской державы. Установив дружеские отношения с Польшей, он обратил взор на Крым и Турцию и стал готовиться к походу на Азов. Начал собирать войска и оружие для похода в Ельце. Там же он стал проводить учения и смотры в Ельце. Создавал там потешные крепости. «Одна из них особенно запомнилась современникам. Она была раскрашена в виде ада, из бойниц высовывались головы драконов, которые лязгали железными зубами и изрыгали дым и пламя. Когда вокруг собирались зеваки, из-за крепости выскакивали люди в чёрном и обливали публику смолой. Несомненно, что это было одним из первых довольно грубых шутовских представлений, придуманных самим Лжедмитрием, потешавшимся над суевериями москвичей». Поняв, какой великой и огромной державой владеет, Лжедмитрий I решил присвоить себе императорский титул. Было приказано именовать самозванца великим и непобедимым императором. Однако польский король не признал этот титул за самозванцем, как не признавал за московскими властителями и царского титула. Он продолжал именовать московского царя великим князем. Лжедмитрий был оскорблён и готов был начать войну с прежним благодетелем. Это же дало повод самозванцу отказаться от обязательства передать Смоленск Речи Посполитой. Русские дипломаты и военачальники скептически оценивали военные планы самозванца, который и так за полгода своего правления опустошил казну государства. Для пополнения финансовых ресурсов государства «великий и непобедимый император» стал делать займы у крупных монастырей, что вызвало недовольство духовенства. Оно было недовольно и тем, что Димитрий Самозванец не соблюдал православных постов и не видел разницы между католичеством и православием, вёл переписку с папским нунцием и самим папой. Однако в среде молодых дворян и простолюдинов у Лжедмитрия было немало сторонников и даже почитателей. Им нравилась демократичность молодого царя, его смелые замыслы и увлечённость военным искусством, пренебрежительное отношение к дворцовым ритуалам. Противники самозванца стали распространять слухи, что царевича Димитрия подменили иезуиты в Польше, а в Россию пришёл самозванец, польский шпион и чернокнижник, чтобы разорить войнами Государство Российское. Некоторые решили, что царь специально затеял Азовский поход, чтобы родовитые русские бояре сложили там свои головы, освободив места для поляков-католиков. Заговорщики приготовились к решительной схватке, приказав отправленному в Елец с полком Ф. И. Шереметеву не отходить далеко от столицы. 17 мая 1606 года во время организованного боярами во главе с Шуйскими восстания в Москве самозванец был убит. С. Платонов отмечал, что «боярство отнюдь не могло примириться с властью самозванца, в царственное происхождение которого оно никак не могло верить». В заговоре против самозванца принимало участие и русское православное духовенство.Труп убитого самозванца был закопан за городской чертой в овраге. Однако стали распространяться слухи о самовозгорании огня и страшных звуках на месте его погребения. Новый царь Василий Шуйский приказал выкопать останки самозванца и сжечь их в потешном «Аду». Пепел затем был заряжен в большую пушку и выстрелом отправлен в сторону Польши. Многим казалось, что на этом Смута закончилась, но она только начала разгораться.Предметом дискуссий историков стал вопрос о том, считал ли сам Лжедмитрий себя царским сыном или нет?Большинство историков считает его самозванцем, то есть лицом, сознательно принявшим на себя имя убитого царевича, сына Ивана Грозного, с целью захвата верховной власти в государстве. Другие же, а таковых немало, справедливо полагают, что он искренне верил в своё царское происхождение. Таковы Соловьёв, Бестужев-Рюмин, Ключевский, Суворин, Покровский, Готье, Шмурло и др. В своей докторской диссертации 1864 года такую позицию разделял и Костомаров, но в своих последующих трудах от неё отказался. Сергей Михайлович Соловьёв своё мнение аргументирует рядом соображений: «Лжедмитрий – это беглый монах Григорий Отрепьев, но поставили его не поляки, не иезуиты в Польше, а московские враги Бориса – бояре, причём самая мысль назваться Дмитрием была Отрепьеву внушена: его уверили в царском происхождении. Лжедмитрий был убеждён в том, что он действительно сын Ивана Грозного». С. Соловьёв приводит достаточно аргументов в подтверждение своей версии. Так, он замечает, что во всём поведении Лжедмитрия чувствуется уверенность в законности своих прав: он не боится собирать собор для рассмотрения обличений Шуйского, в последние минуты жизни обращается к матери, на обвинения в самозванстве от разъярённой толпы он опять-таки апеллирует к матери: «Спросите у матери!». Да и до этого его благоговение перед царицей-инокиней сквозит искренностью.У Костомарова в диссертации были выставлены иные аргументы. Он не отождествлял Лжедмитрия с Юрием-Григорием Отрепьевым, но считал самозванца увлекающимся юношей, которого убедили в его царском происхождении, в том, что он царевич, спасшийся в младенчестве. В пользу этого мнения Костомаров привёл ряд аргументов, главные из которых следующие: 1) великодушное помилование Шуйского; 2) отношение к царице Марии-Марфе: послал за ней человека из враждебной партии – князя Михаила Скопина-Шуйского, встречал её всенародно, изъявляя знаки сыновней любви, не спрашивая наперёд её согласия на разыгрывание подобной комедии: 3) заведомый самозванец стал бы остерегаться излишне показывать себя людям, чтобы его не узнали прежние знакомые, ведь второй самозванец просто побоялся идти на выручку Ивану Болотникову, который сражался под знаменем «царя Димитрия», боясь, что тот увидит иное лицо, нежели известное ему по встрече в Польше; 4) челобитная старца Варлаама подложна.Причина распространения самозванцев в России в начале XVII века Р. Г. Скрынников отмечал, что «Советские историки сконцентрировали усилия на изучении острого социального кризиса начала XVII века, породившего самозванщину, тогда как вопрос о происхождении самозванцев оставался в тени. М. Н. Покровский рассматривал Лжедмитрия I как крестьянского царя. И. И. Смирнов отверг эту оценку и высказал мысль, что выступления низов в пользу «доброго царя» Дмитрия в начале XVII века явились выражением «царистской» идеологии угнетённых масс, выступавших против феодального гнёта. Будучи неспособными сформулировать программу нового политического устройства, выходящую за рамки традиционного монархического строя, угнетённые добивались свержения плохого царя и замены его добрым, способным защитить народ от притеснений «лихих бояр» и оградить от социальной несправедливости. Лозунг «хорошего царя», как считает И. И. Смирнов, представлял собой своеобразную крестьянскую утопию». Смирнов И. И. полагал, что события начала XVII века, по существу, были первой крестьянской войной в России, которую он датировал 1606 – 1607 годами. А. А. Зимин датировал крестьянскую войну 1603 – 1614 годами. В. И. Корецкий эту концепцию принимал и рассматривал события, связанные с вторжением Дмитрия Самозванца в Россию в 1604 – 1605 годах как особый этап гражданской войны. Этот вывод он основывал на двух наблюдениях: 1) Лжедмитрий I воцарился на гребне волны «крестьянского движения, к которому примкнули на время и южные помещики»; 2) самозванец после воцарения предпринял «попытку восстановления Юрьева дня в России». Концепция антифеодальной крестьянской войны, в разработку которой каждый из вышеназванных исследователей внёс свою лепту, оказала решающее влияние на анализ идеологии и практики самозванства начала XVII века.К. В.