Экстрадиция. Право убежища

Подводя итог проведенному исследованию, можем заключить, что на основании исследования различных подходов к определению правовой природы механизма экстрадиции, а также регулирования института выдачи российским законодательством, можно сделать вывод, что выдача лиц, совершивших преступление это комплексный правой феномен, сформировавшийся на стыке уголовно-процессуального, международного и административного права, который на территории РФ применяется с учетом принципа не выдачи собственных граждан иностранному государству.
При этом, анализ правоприменительной практики, позволяет констатировать, что незаконная передача Россией запрашивающим государствам лиц, в выдаче которых заинтересованы последние, происходит систематически. Кроме того, на сегодняшний день в РФ процедуры определения статус ...

Введение 3
Глава 1. История формирования институтов экстрадиции и права убежища 6
1.1. История формирования института экстрадиции 6
1.2. История формирования института убежища 8
Глава 2. Регулирование выдачи лиц (экстрадиции) и права убежища, в российском уголовном праве 13
2.1. Понятие и основания выдачи лиц, совершивших преступление в российском уголовном праве 13
2.2. Уголовно-правовые основания отказа в выдаче лиц, совершивших преступление и право убежища в российском уголовном праве 17
Глава 3. Регулирование выдачи лиц (экстрадиции), и права убежища в международном праве 21
3.1. Понятие и основания выдачи лиц, совершивших преступление в международном праве 21
3.2. Правила выдачи лиц, в международном праве 24
3.3. Правила невыдачи: проблема искателя убежища и беженца, в международном праве 29
Заключение 38
Список использованной литературы 41

Значение механизма выдачи лиц для уголовного преследования подтверждается возрастающим с каждым годом числом лиц, которые были выданы в рамках межгосударственного сотрудничества по уголовным делам. В то же время, перед отечественной юридической наукой стоит задача более полного раскрытия потенциала выдачи, особенно в рамках постсоветского пространства, где необходимо развивать идею общего пространства борьбы с преступностью, по аналогии с общеевропейским.
С одной стороны, требуется безотлагательное совершенствование нормативно-правовой базы в сфере выдачи. В первую очередь это касается УК РФ и УПК РФ , в которых контуры механизма выдачи начерчены довольно схематично и не связаны с прочими уголовно-правовыми институтами. С другой стороны, нуждается в совершенствовании правоприменительная д еятельность. И то, и другое невозможно без привлечения научного потенциала, основанного на всестороннем анализе исторического и современного (как отечественного, так и зарубежного и международного) опыта в указанной сфере.
При этом, современные научные исследования вопросов выдачи лиц экстрадиции и права убежища, страдают двумя фундаментальными недостатками. Во-первых, они, в большинстве своем, не охватывают механизм выдачи в целом, а концентрируются на отдельных его элементах. Это приводит к тому, что, при достаточно фундаментальной разработке отдельных моментов выдачи, до сих пор не достигнуто принципиального согласия по вопросам, касающимся механизма выдачи в целом - определения выдачи, ее содержания и места в правовом поле. Во-вторых, некоторые научные работы оторваны от реальности, излишне теоретизированны, и не содержат конкретных предложений по совершенствованию нормативной базы и правоприменительной деятельности. Отсутствие достаточно тесной связи с практикой представляется серьезным недостатком в силу того, что, зачастую, именно анализ практических тенденций подсказывает актуальное направление научного исследования. Так, чрезвычайно актуальные вопросы применения мер процессуального принуждения к лицам, подвергающимся выдаче, разрешения коллизий запросов о выдаче, судебного обжалований решений о выдаче в литературе практически не обсуждаются.
Все выше сказанное и определило мой интерес к теме данной курсовой работы как к актуальной с точки зрения теории и практики.
Исходя из актуальности темы работы, была определена цель курсовой работы – исследовать уголовно-правовые и международно-правовые особенности института выдачи лиц (экстрадиции) и права убежища.
Указанные цели достигаются путем решения следующих задач:
1. Исследовать историю формирования институтов экстрадиции и права убежища: история формирования института экстрадиции; история формирования института убежища.
2. Исследовать порядок регулирования выдачи лиц (экстрадиции) и права убежища, в российском уголовном праве : понятие и основания выдачи лиц, совершивших преступление в российском уголовном праве; уголовно-правовые основания отказа в выдаче лиц, совершивших преступление и право убежища в российском уголовном праве.
3. Рассмотреть порядок регулирования выдачи лиц (экстрадиции) и права убежища, в международном праве: понятие и основания выдачи лиц, совершивших преступление в международном праве; правила выдачи лиц, в международном праве; правила невыдачи: проблема искателя убежища и беженца, в международном праве.
Объектом курсовой работы являются совокупность общественных отношений урегулированных нормами российского уголовного права, возникающих в связи с функционированием правового механизма выдачи лиц для уголовного преследования, а также международно-правовые отношения возникающие в результате применения норм международного права регулирующих процесс выдачи лиц для уголовного преследования (экстрадиции). Предметом исследования являются нормы российского уголовного и уголовно-процессуального права, а также международно-правовые нормы регулирующие процесс выдачи лиц для уголовного преследования (экстрадиции), исследования отечественных и зарубежных авторов, опыт зарубежных и российских правоприменителей, по вопросам составляющим объект курсовой работы.
Согласно цели и задач исследования в работе использована совокупность методов научного познания. Главным в этой системе выступает общенаучный диалектический метод, дающий возможность исследовать проблему в единстве его социального содержания и юридической формы, а также осуществить системный анализ становления и формирования института выдачи лиц, совершивших преступление как в российском так и в международном праве. Методология исследования предусматривала также использование таких методов, как историко-правового, логического, системного и сравнительно-правового анализа, статистического и прогностического, а также формально-логического.
Теоретическую основу работы, составляют исследования таких авторов, как: Выскуб В.С., Галышева Е.Г., Гришин А.С., Ижнина Л.П., Губанова Ю.Н., Егорова Ю.А., Игнатенко Е.А., Карпенко О.О., Кинжибаев Д.Р., Косарева А.Е., Костенко Н.И., Кубанцев М., Кучерена А.Г., Кучухидзе С.Т., Марченко А.В., Накаряков Д.А., Наумов А.В., Оськина И.Ю., Лупу А.А., Смирнов М.И., Табалдиева В.Ш., Чермит А.К., и др.
Работа включает в себя введение, три главы, семь параграфов, заключение и список используемых источников.

Суд рассмотрел сравнительно немного дел о нарушении подпункта (f) п. 1 ст. 5, который предусматривает задержание в связи с иммиграцией, поиском убежища и экстрадиции. Следует отметить, что Европейская конвенция по правам человека вообще не гарантирует права на политическое убежище. Но требование к «законности», изложенные в подпункте (f) п. 1 ст. 5, означает, что Высокие Договаривающиеся Стороны не могут произвольно осуществлять свои суверенные права в области, подпадающей под юрисдикцию этой статьи (Бозано против Франции (Bozano v. France) (1971)). Суд признал нарушение этого положения в деле Амююр против Франции, в котором говорится о том, что несколько человек, которые искали убежища, были задержаны в зоне международных вылетов французского аэропорта на почти трехнедельный срок и не имели при этом возможности обжаловать свое задержание.
2.3. Правила невыдачи: проблема искателя убежища и беженца, в международном праве
В современном международном праве действует правило невыдачи в связи с истечением сроков давности уголовной ответственности и отбывания наказания по законодательству запрашивающего и запрашиваемого государств и правило запрета двойной ответственности. Последнее правило означает, что выдача не осуществляется, если компетентные органы запрашиваемого государства провозгласили окончательное решение относительно соответствующего лица в связи с преступлением, за совершение которого требуется выдача. Такое же правило применяется, если компетентные инстанции запрашиваемого государства приняли решение не возбуждать либо прекратить преследования в связи с таким же преступлением.
Правило невыдачи за совершение политических, военных и финансовых преступлений, кроме предусмотренных международными соглашениями случаев. Так, выдача не осуществляется, если преступление, в связи с которым государство запрашивает выдачу, рассматривается запрашиваемой стороной как политическое преступление или преступление, связанное с политическим правонарушением (убийство или покушение на убийство главы государства или члена его семьи политическим преступлением не считается). Такое же правило применяется, если запрашиваемое государство имеет веские основания полагать, что запрос о выдаче за совершение обычного уголовного преступления был совершен для преследования или наказания лица на основании его расы, религии, национальной принадлежности или политических убеждений, или же, если положение такого лица может быть ухудшено по любой из этих причин.
Правило невыдачи государству, применяющему смертную казнь. В выдаче может быть отказано, если преступление, за которое требуется выдача, карается смертной казнью по законодательству запрашивающего государства и если законодательство запрашиваемого государства не предусматривает смертной казни за такое же преступление или она, как правило, не исполняется на практике. Однако выдача может осуществиться, если запрашивающая сторона предоставит запрашиваемой стороне достаточные гарантии того, что смертный приговор не будет выполнен. В случае, когда в экстрадиции отказано на данном основании, с целью соблюдения принципа неотвратимости наказания за совершенное преступление государства соблюдают принцип «или выдай, или суди». Хотя самым надежным выходом из данной ситуации я считаю юридическую отмену смертной казни во всех современных правовых системах.
Правило невыдачи собственных граждан означает, что государство имеет право отказать в выдаче своих граждан. Государства европейской модели экстрадиции, как правило, соблюдают правила невыдачи собственных граждан, кроме случаев, предусмотренных международными соглашениями. Надо иметь в виду, что хотя государства и отдают предпочтение отказу от экстрадиции своих граждан, однако развитие конституционных подходов к этой проблеме испытывает в последнее время определенные изменения. Появились тенденции ограничения запрета на экстрадицию собственных граждан в государствах континентальной системы права путем внесения соответствующих изменений в экстрадиционные законы и конституции, и в смягчении требований к допустимости и обоснованности доказательств по экстрадиционным соглашениям стран системы общего права. К тому же и современная международная договорная практика дает основание утверждать, что некоторые важные юридические инструменты, принятые в последнее время, отражают тенденцию к более либеральному толкованию правила невыдачи граждан и учитывают возможность экстрадиции граждан.
В международной практике постоянно увеличивается количество соглашений и конвенций, стимулирующие стороны добросовестно осуществлять свою юрисдикцию в отношении преступников, которые не были экстрадированы из-за их гражданства или из-за наличия других отказных оснований.
Сегодня специфика правового статуса беженцев заключается, прежде всего, в том, что беженцы обладают основными правами человека, которые применяются ко всем (гражданам, иностранцам, апатридам, беженцам, которые законно или незаконно находятся на территории определенного государства) и носят общий характер. С другой стороны, беженцы пользуются правами и привилегиями, присущими только им, и которыми они обладают на основании универсальных и региональных международных соглашений, регулирующих правовой статус беженцев. Другие категории населения не имеют таких прав, поскольку не являются беженцами. Кроме того, в ситуациях вооруженных конфликтов права беженцев дополнительно защищаются нормами международного гуманитарного права. Таким образом, наблюдается явление фрагментации международного права, для которого характерно одновременное регулирование одного и того же вопроса в определенной степени автономными правовыми режимами, которыми можно считать международное право защиты прав человека, международное гуманитарное право и международное право защиты беженцев.
Вопрос о беженцах в глобальном масштабе остается приоритетным направлением в деятельности ООН. Под ее эгидой в 1951 г. была принята Конвенция о статусе беженцев33, которая является основным международно-правовым документом, который регулирует правовой статус указанной категории лиц и защищает их основные права и свободы. В 1967 г. был разработан Протокол, касающийся статуса беженцев. Его появление предоставило Конвенции новый статус, расширив сферу ее действия34.
Недостатками определения понятия «беженец» в упомянутой Конвенции, можно считать следующие: - не дается толкование понятий «вполне обоснованные опасения» и «преследования»; - Конвенция несколько ограничивается своим действием во времени, ведь действие Конвенции распространяется только на лиц, которые стали беженцами в результате событий, которые произошли до 01.01.1951 г. Этот недостаток был устранен в 1967 г. подписанием соответствующего Протокола относительно статуса беженцев; - определение понятия «беженец» по Конвенции сводится к тому, что оно не позволяет регистрировать в качестве беженцев лиц, которые стали жертвами войны. Однако, как отмечает Скоробогатько Я.П., «большинство европейских государств высказывается против расширения конвенционного определения понятия «беженец», поскольку миграционная ситуация в европейских странах является напряженной»35.
Таким образом, доминирующее в международном праве определение понятия «беженец», содержащееся в Конвенции 1951 г., определяет исчерпывающий перечень критериев, при наличии которых предоставляется статус беженца. Однако государства могут расширять указанное определение с целью предоставления помощи также другим лицам, которые, по их мнению, нуждаются в защите. Однако такое расширение понятия всегда является правом государства и не может быть обязанностью.
В связи с ситуацией появления беженцев также встает вопрос о восстановлении прав человека в стране происхождения беженца с тем, чтобы решение вопроса о добровольной репатриации стал реальным и действенным и не возникла проблема выезда в будущем36, поскольку если не будут найдены пути противодействия отказу в правах или прямому нарушению этих прав, перед миром будет продолжать стоять проблема массового потока беженцев37.
Исходя из указанного выше, международное право защиты прав беженцев следует рассматривать как институт в составе отрасли международного права защиты прав человека. Они соотносятся, как конкретное (специальное) и общее, причем институт защиты прав беженцев является настолько развитым, что имеет ряд своих особенностей, в частности относительно соотношения и взаимодействия с остальными нормами области международной защиты прав человека.
Прежде всего, связь между общим и конкретным прослеживается в том, что именно нарушение прав человека является причиной потоков беженцев. В этом контексте права человека приобретают особое значение, поскольку действия, что их нарушают, могут стать конкретным примером того, к чему может привести преследования. При этом следует отметить, что термин «преследование» не определен ни в Конвенции о статусе беженцев 1951 г., ни в любом другом соглашении о беженцах.
Каждый имеет право пользоваться неотъемлемыми правами человека, среди которых главное место занимают право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность; свобода от пыток или другого жестокого, бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения38 или наказания; свобода от рабства или подневольного состояния; признание правосубъектности лица; свобода мысли, совести и религии; свобода от произвольного ареста или задержания; свобода от произвольного вмешательства в личную и семейную жизнь и от посягательства на жилье; свобода передвижения и т.д.39 Нарушения в первую очередь этих прав человека и преследование лица могут носить такой характер, что делает дальнейшее пребывание человека в стране своего происхождения невыносимым.
Для положительного решения по результатам рассмотрения заявления о предоставлении статуса беженца необходимо, чтобы нарушение, которое произошло или может произойти, основывалось на одной из причин, упомянутых в статье 1 Конвенции о статусе беженцев 1951 г.40 Здесь чрезвычайно важна роль принадлежит вопросу соблюдения или несоблюдения принципа запрета дискриминации, который можно считать главным отраслевым принципом международного права защиты прав человека.
Как следует, из содержания ст. 1 Женевской Конвенции предпосылкой преследования является проведение различия по определенному признаку, указанному в статье 1 Конвенции о статусе беженцев. Другими словами, нарушение принципа запрета дискриминации порождает преследования по признаку расовой принадлежности, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических взглядов, приводит к нарушению остальных прав и свобод человека, предопределяет появление потоков беженцев. Как отмечает Т.А. Алейникофф, лица, которые подвергаются преследованию, - это лица, чьи права нарушаются по дискриминационным причинам41.
Не существует общепринятого определения понятия «преследования». Из статьи 33 Конвенции о статусе беженцев можно сделать вывод, что угроза жизни и свободе по причинам расы, религии, национальности, политических убеждений или принадлежности к определенным социальным группам является преследованием. Относятся ли к преследованиям другие действия, которые наносят ущерб или угрожают такими действиями, зависит от обстоятельств конкретного дела. В случае с дискриминацией лица, которые сталкиваются с менее благоприятным обращением в связи с различием, не обязательно являются жертвами преследования.
Только при определенных обстоятельствах дискриминация равнозначна преследованию. Например, когда дискриминационные меры приводят к последствиям, которые наносят существенный вред этим лицам, то есть серьезные ограничения в праве зарабатывать на жизнь, отправлять религиозные обряды, в доступе к нормальным возможностям в сфере образования. Однако, даже когда дискриминационные меры сами по себе не носят серьезного характера, они тем не менее могут вызвать рост опасений преследования, если приведут к появлению у лиц, которые подвергаются дискриминации, плохих предчувствий или ощущения опасности относительно их дальнейшего существования42. По мнению Зинченко Н.Н., при решении вопроса о том, имеет ли место дискриминация в каждом конкретном случае преследования, следует руководствоваться следующим правилом: в том случае, если дискриминация создала реальную опасность основным правам и свободам человека, опасность, от которой государство происхождения не предоставила защиту, такие действия следует признавать преследованием43. Г. Хейнс считает, что преследование имеет место тогда, когда наблюдается риск серьезного вреда для лица и отсутствие защиты со стороны государства44.
В международном уголовном праве преследование в общем понимании означает сознательное и жестокое лишение основополагающих прав личности из-за ее принадлежности к определенной группе лиц или сообществу, совершенное исходя из запрещенных дискриминационных оснований45.
В самом институте защиты прав беженцев принцип запрета дискриминации является чрезвычайно важным. Организации, которые на практике занимаются защитой беженцев, называют этот принцип наиболее значимым для защиты беженцев46. Статья 3 Конвенции о статусе беженцев гласит: «Договаривающиеся Государства будут применять положения настоящей Конвенции к беженцам без какой-либо дискриминации по признаку их расы, религии или страны их происхождения»47. Это положение обеспечивает равенство беженцев при пользовании другими правами, гарантированными Конвенцией.
В современных условиях беженцы зачастую подвергаются дискриминации в связи со страной или регионом происхождения, полу или в связи с тем, что они больны ВИЧ или СПИД. Не все эти основания предусмотрены статьей 3 Конвенции о статусе беженцев, которая ограничивается таким признакам, как раса, религия и страна происхождения и не включает такие признаки, как пол, язык, политические и иные убеждения, социальное происхождение, имущественное положение и т.д. Это нельзя толковать как разрешение осуществлять дискриминацию беженцев по признакам, не перечисленными в статье 3 Конвенции о статусе беженцев. Запрет дискриминации по другим признакам предусмотрен международными договорами в области прав человека, и этот запрет распространяется и на беженцев, поскольку на них распространяется общий режим защиты прав человека. Как отмечает Дж. Хэтэуэй, сам статус беженца является общим знаменателем для всех категорий беженцев в контексте защиты их прав, а потому другие признаки по внешним факторам не должны приниматься во внимание48.
Решение о том, соответствует ли лицо, обращающееся за предоставлением убежища, определению беженца, изложенному в статье 1 Конвенции о статусе беженцев, и признавать за ним такой статус или нет, принимает государство, к которому человек обращается за предоставлением убежища. Поскольку «опасения стать жертвой преследований» являются в значительной степени субъективными, определение статуса лица, которое обращается с просьбой о признании его беженцем, требует оценки просьбы заявителя с точки зрения объективной ситуации, поскольку эти опасения должны быть обоснованными. Для этого необходимы выводы о ситуации, которая сложилась в стране происхождения искателя убежища. Знание условий страны происхождения искателя убежища - важный элемент оценки степени доверия к заявителю49.
Основу информации о стране происхождения искателя убежища составляет законодательство о правах человека, однако ее тематический охват в значительной мере выходит за эти пределы. Понимание политических институтов, событий и отношений вокруг власти образуют тот фон, на котором складывается понимание рациональных оснований и мотивов преследования. Должны быть охвачены национальные законы и судебная система, деятельность правоохранительных органов, чтобы можно было оценить, соблюдаются ли права человека и способны ли органы власти страны происхождения обеспечить защиту от нарушений прав человека и готовы ли они это делать. Поэтому источники информации о стране происхождения могут быть очень разнообразными: политический анализ, доклады о соблюдении прав человека, оценки безопасности, материалы в сфере антропологии и социологии, справки о гуманитарной ситуации, сообщения прессы, карты, путеводители, показания экспертов, видео и телепередачи, а также показания заявителя. Информация о стране происхождения искателя убежища достигает предела, когда необходимая информация или носит настолько специальный характер, или является настолько секретной, что ее нельзя собрать с сохранением достаточной надежности и точности, а если и можно, то с риском поставить под угрозу заявителя, его родственников или контактных лиц в стране происхождения.
Таким образом, рассматривая заявление искателя убежища, компетентные органы государства, в котором ищут убежища, вынося решение о предоставлении или не предоставлении статуса беженца конкретному лицу или группе лиц, делают вывод о состоянии соблюдения прав человека в другом государстве. Этот вывод является важным, поскольку связан с другими проблемами современного международного права: пределы государственного суверенитета в вопросах защиты прав человека и взаимодействие двух основных принципов международного права - принципа уважения прав и основных свобод человека и принципа невмешательства во внутренние дела государства50.
Наряду с тем, что надлежащий уровень соблюдения прав человека препятствует возникновению потоков беженцев, считается, что необходимым условием добровольного возвращения беженцев является восстановление уважения и соблюдения всех категорий прав человека. Добровольную репатриацию называют лучшим вариантом решения проблемы беженцев, поскольку именно на родине беженцы могут восстановить свои сообщества и привычный образ жизни. Статус таких лиц закрепляется трехсторонним соглашением между УВКБ ООН, страной убежища и страной происхождения беженцев51.
Г. Нолл демонстрирует связь международного права защиты прав человека и международно-правовой защиты беженцев, выводя право искать убежище из свободы передвижения, а именно из права покидать пределы территории государства своего гражданства52, закрепленной частью второй статьи 13 Всеобщей декларации прав человека, частью второй статьи 12 Международного пакта о гражданских и политических права и частью второй статьи 2 Протокола №4 к (Европейской) Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод. Дж. Макадам выделяет одно из проявлений связи международного права защиты прав человека и международно-правовой защиты беженцев - «комплиментарная защита в международном праве беженцев», который он определяет как защита, предоставляемая государствами на основании документов, которые не входят в систему защиты, созданной Конвенцией о статусе беженцев 1951 г., лицам, которые по своему положению близки к беженцам, однако не имеют такого статуса, так как не отвечают критериям, указанным в Конвенции. Такая защита может основываться на документах по защите прав человека или на более общих гуманитарных принципах, предусматривающих защиту лиц, которые бегут в другие страны от масштабного насилия. Фактически, это механизмы защиты, вытекающие из расширенных обязательств по принципу non-refoule-ment, то есть обязательств, которые превосходят объем, предусмотренный Конвенцией о статусе беженцев 1951 г. По мнению Дж. Макадам, такой комплементарной защитой пользуются беглецы от опасностей, связанных с вооруженным конфликтом, и стихийных бедствий, женщины, которые убегают от преследования и/или насилия, однако они не подпадают под определение беженца, содержащееся в Конвенции 1951 г.53