Проблематизация идентичности индивида в обществе.

Оглавление
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические подходы к изучению идентичности в междисциплинарном дискурсе
1.1 Идентичность: общее понятие. Подходы к изучению идентичности
1.2. Психологические защиты, идентификация и идентичность
1.3. Эволюция идентичности в обществе
Глава 2. Идентичность индивида в современном обществе как социально-философская проблема
2.1 Кризис идентичности как отражение кризисного состояния современных обществ
2.2 Пути освобождения как обретение идентичности (буддийское учение о «Я»)
Заключение
Список литературы

Если в обществе нет устойчивых моральных норм, закрепленных не столько законодательно, сколько в общественном сознании, они не могут появиться и у членов этого общества. Нравственную личность необходимо воспитывать, и отсутствие устойчивых моральных норм приводит к тому, что индивид  просто не знает, как вести себя правильно, к какому идеалу стремиться.Существенное влияние на общественную жизнь оказывают современные средства массовой информации. Они не только позволяют человеку чувствовать свою связь со всем миром, они снабжают его потоками информации, лишь небольшая часть которой является для него востребованной и нужной. Современный человек тонет в этих информационных потоках, не в состоянии обработать их и отделить зерна от плевел. Главным ориентиром для идентификации обывателя становятся навязываемые ему стандарты жизни, демонстрируемые в рекламе, где на первый план выходит «человек экономический» и идентификация происходит по принципу «я есть то, что я потребляю».СМИ нивелируют ценность приватной жизни человека, выставляя напоказ общественности истории из жизни «звезд» и заодно активно приглашая стать «звездами» «простых людей» в различных реалити-шоу. Таким образом, происходит отчуждение от индивида его собственной приватной жизни, по крайней мере, в ее традиционном понимании.Еще одним результатом распространения СМИ, с одной стороны, является тиражирование стереотипов и заблуждений (поскольку отсутствует как таковая цензура - не политическая цензура, а цензура здравого смысла), что увеличивает обскурантизм и невежество населения (нельзя не отметить, разумеется, что параллельно СМИ выполняет и образовательную функцию, однако при уже указанной невозможности «фильтровать» информацию самостоятельно, первое перекрывает второе). С другой стороны, у человека возникает недоверие к любой информации вообще, поскольку СМИ не раз уличались во лжи. Последнее обстоятельство опять же ведет к затруднению идентификации - как я могу идентифицироваться с чем-то, если я ни во что и никому не могу верить?Сущность человека, блуждающего по этому бесконечному лабиринту, точно описал американский психиатр Р.Дж. Лифтон. Он подробно развивает тему кризисной идентичности, предлагая термин «протеевской»идентичности и «протеанизма». Протей - божество из древнегреческой мифологии, постоянно изменяющее свой облик и способное сохранять свой облик только будучи захваченным в плен. Лифтон утверждает, что современный человек (а «протеанизм» - явление XX в.) подобен Протею, и вынужден постоянно изменяться, его идентичность просто не может больше оставаться стабильной [28; с. 128]. Это объясняется несколькими причинами. Первая и, пожалуй, основная - революция в средствах массовой информации, приведшая к взаимопроникновению культур, непрестанному обмену культурными ценностями и способности к моментальному распространению информации из одного конца мира в другой. В итоге человек, хочет он того или нет, становится «гражданином мира», и, находясь в своей культурной среде, он продолжает постоянно испытывать чужеродные социокультурные влияния извне, которые влияют на формирование его самости. Лифтон приводит в пример изменения, которые происходили в японском обществе вследствие так называемой «революции Мэйдзи» в конце XIX в., когда Япония, наконец, открылась Западу и встала на путь модернизации. И по сей день японское общество остается наглядным образцом постмодернистской эпохи - сочетание традиционного общества, передовых технологий и увлечения местной молодежи западной (в основном американской) поп-культурой.Второй причиной возникновения феномена «протеанизма» является состояние глобального социального кризиса. Его истоки Лифтон усматривает не только в уже упоминавшейся модернизации Восточной Азии (новые идеологические веяния, охватившие Китай, Гонконг, Японию), но и в падении «Железного Занавеса», окончании холодной войны между СССР и Западом, и, наконец, в распаде СССР, в результате чего существовавшая биполярная система мира была снята, что привело к кризису сознания не только жителей постсоветского пространства, но и западных граждан, вынужденных подстраиваться к новой «схеме» мира. Также важным фактором социального кризиса является частая смена политических лидеров, в результате чего у общества пропадает доверие к кому-либо из них. Это особенно актуально для стран постсоветского пространства, в частности, для России - возможно, именно с этим связано нежелание у многих граждан смены главы государства, поскольку он является стабильным, неизменным, в отличие от чехарды, происходящей среди политиков более низкого уровня. В поисках стабилизации своей идентичности человек всегда ищет стабильность вне себя, на которую он может ориентироваться.Все вышеперечисленные факторы приводят к возникновению у человека чувства «бездомности» или «безотцовщины» (термины Лифтона). ПротеевскоеЯ должно бороться с этими ощущениями, и, несмотря на свою постоянную изменчивость, должно быть способным сочетать и удерживать в себе ряд трудно совместимых элементов («oddcombinations»). Еще один аспект «протеанизма» заключается в том, что благодаря связанности человека со всем миром, возникновением у него экологического сознания, эсхатологические представления древности сейчас преобразуются таким образом, что человек начинает особенно остро ощущать возможность «конца света» при своей непосредственной к нему причастности. Впервые за историю человечества человек начинает осознавать возможность того, что «конец света» может стать делом его собственных рук, а вовсе не божественного провидения или космического происшествия. Это создает определенный фон тревожности.Общественные и исторические кризисы приводят к тому, что у индивидов возникает конфликт между тем, кем они себя ощущают и тем, какие ожидания в них вкладывает общество. Возникающее чувство «бездомности» может привести не только к трагическому исходу кризиса идентичности, так и привести к позитивному результату - когда человек отправляется на поиск нового «дома». Под «домом» здесь может пониматься широкий спектр понятий - от просто географической смены места жительства до смены психологических настроек личности.Какова же из себя протеевская идентичность? Она предполагает возможность существования одновременно нескольких Я, вплоть до полностью противоположных друг другу (multimind), но каждое из которых постоянно готово вступить в действие. В своем формировании протеевскоеЯ опирается на вещи, созданные людьми, и на мнения людей. Лифтон, посвятивший одну из своих книг исследованию психологии нацистских врачей, работавших в концлагерях, цитирует исследователя Хайнца Кохута, который выделяет множество самостей в рамках одной-единственной.Кохут говорит о «дублировании» - формировании второго «функционального» Я у докторов-наци для их адаптации ко злу, которое они причиняли. В подобном случае противоречия внутри самости и нежелание принять какую-то ее часть в итоге приводят к отчуждению нежелаемых качеств в фиктивную другую самость. Поэтому предполагается, что доктора-наци ощущали, будто те бесчеловечные эксперименты, которые они производят, на самом деле проводятся не ими, а кем-то Другим.В связи с вышесказанным возникает вопрос - возможна ли вообще стабильная идентичность, или человек и правда обречен быть вечно изменчивым Протеем, флюгером, который беспрестанно вращается, повинуясь множеству встречных ветров. Тем не менее,протеевская идентичность не утверждает утрату идентичности и Я. Напротив, оно направлено на поиск его смысла. ПротеевскоеЯ стремится быть одновременно текучим и твердым. Это балансировка между постоянными метаморфозами и стремлением к целостности. Важным качеством протеевской личности, отмечает Лифтон, является ирония. Ирония - способность поставить под сомнение любое Я. Если в насмешке самосознание зависит от того, над чем она насмехается, то в иронии четко различаются подразумеваемое и действительное значение, а самость выносит независимое суждение. Так в иронии содержится способность к формированию этой многогранной личности. Она позволяет не зацикливаться на единичном проявлении Я, и в то же время, являясь  независимой инстанцией, она позволяет увязывать различныеЯ-образы друг с другом. Это важнейшее качество человека, вынужденного жить в эпоху постмодернистского релятивизма, которой Лифтон дает очень точное описание.В своем анализе Лифтон рассматривает, прежде всего, американскую нацию, крайне сложную по своему составу, что также способствует становлению «протеевской идентичности». Однако многое из того, что он описывает, применимо и к российскому обществу. Россия по-прежнему находится в кризисе перехода от утерянной советской идентичности к новой, пока еще неизведанной. Его испытывают и все граждане России вместе с описанным выше чувством «бездомности». Они не до конца осознают, к какой же общности они принадлежат, какие ценности они разделяют всем народом, всей страной, всем государством, что объединяет их? Современная коллективная идентичность российского общества настолько неопределенна, что не только не предлагает индивиду путеводную нить Ариадны для его странствий по лабиринту, но и, напротив, сбивает его с пути. Таким образом, мы видим, что условия современного общества предлагают бесконечное множество возможных идентификаций, каждая из которых позволяет человеку создать определенныйЯ-образ. Структура Я становится столь сложной, какой не была никогда ранее, в связи с чем вопрос об идентичности также становится наиболее острым - ведь чем больше Я-образов, тем более сложно сохранять их связанность и последовательность, то есть саму идентичность, осознание принадлежности каждого из своих Я-образов к единому комплексу Я. «Нормальная» идентичность представляет собой сбалансированную систему Я, где все Я-образы правильно связаны друг с другом, и индивид сознает их все, как принадлежащие ему и отражающие часть его сознания. Кризисная идентичность выражается в нарушении связей между различными Я-образами, в том, что некоторые Я-образы больше не вписываются в существующую систему, и требуется реформация, переструктурированиеЯ.Однако в этой сложности одновременно заложен и путь к наиболее полноценному развитию индивида. Человеческое Я состоит из множества Я-образов, каждый из которых соответствует определенному аспекту внешней реальности и внутренней индивидуальности человека, но лишь они вместе, складывая свои картины мира в единую картину, создают полноценную человеческую личность и позволяют каждый раз осваивать всякий конкретный аспект реальности с разных точек зрения, таким образом получая в совокупности этих точек зрения наиболее полную картину мира. Неспособность к подобному многопозиционному познанию приводит к догматичности и ригидности мышления. Так, имеет смысл говорить о существовании множества Я-позиций, объединяемых познающим субъектом в совокупный индивидуальный опыт, который и соответствует единому Я. Организация Я как единой структуры является активной деятельностью, производимой познающим субъектом как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Множественность и разнообразие Я-позиций не менее важны для познания, чем сводящее их вместе единое Я. Проблема идентичности, таким образом, превращается в проблему организации многогранного индивидуального опыта.Так есть ли выход из лабиринта и стоит ли его искать? Выхода нет - странствия в лабиринте бесконечны. Японцы считают, что нельзя оценить характер человека как нечто целое - он состоит из множества отдельных взаимодействий в разных социальных ситуациях, потому человек не может быть просто «хорошим» или «плохим», он может быть «хорошим» отцом и «плохим» подчиненным, однако в каждой ситуации он будет оцениваться отдельно. А древнегреческий мудрец Солон утверждал, что нельзя сказать о человеке, что он счастлив, пока он жив, поскольку только после его смерти мы можем оценить, была ли его жизнь действительно счастливой. Эти два разных, даже противоречащих друг другу утверждения, подводят нас к одному и тому же выводу: пока человек жив, он находится в поиске. Его идентичность постоянно претерпевает изменения, она является живым, беспрестанно развивающимся организмом, потому выход из лабиринта идентичности невозможен - лабиринт постоянно разрастается и уводит нас все глубже в свои дебри. И лишь иногда мы имеем возможность подняться на смотровую площадку, окинуть взором простирающийся до бесконечности лабиринт и, увидев уже знакомые нам переходы, повороты и тупики, сказать: «Это все Я!». Современная социокультурная ситуация предлагает идентичности человека вызов, адекватно ответив на который, он может развивать свои разносторонние способности и формировать более многогранный взгляд на мир. Однако это потребует от субъекта большей активности, нежели в предыдущие эпохи - современный человек должен сам выбирать, как именно, на каком фундаменте и из каких элементов ему конструировать свое Я и свою идентичность, как именно он обустроит лабиринт, в котором ему предстоит странствовать.2.2 Пути освобождения как обретение идентичности (буддийское учение о «Я»)А. Уоттс, реконструируя буддийское учение о «Я», предлагает отказаться от серьезного отношения к универсуму и к человеческой жизни, от их необходимости играть, как будто существует некий идеал, которого необходимо достичь любой ценой. Пути освобождения убеждают, что жизнь никуда не стремится, поскольку она существует здесь: «…высокое искусство (упайя) истинного бодхисаттвы возможно только для того, кто возвысился над всякой потребностью в самооправдании. С точки зрения истинного освобождения, между людьми нет никаких различий. Бодхисаттва никогда не чувствует себя униженным и никогда не использует свое знание, чтобы возвыситься над другими»[28; с. 112]. Анализ восточной рефлексии проблемы самоидентичности выполнен А. В. Кузьминым. В своем исследовании автор опирался на работы Д. Кришмамурти, Ч. Трунгпы, Г. Гурджиева, П. Успенского. Восточные мыслители отрицают роль общественных преобразований, т. к. внешняя разорванность является проявлением внутреннего разделения человека. Следовательно, изменение самого себя, открытие своей истинной природы и должно быть, с этой точки зрения, главной задачей человека.По мнению восточных учителей, идентификация человека со своими потребностями и своим эмпирическим «Я»- серьезные препятствия на пути понимания человеческой природы. Единственный путь обретения истинной идентичности - самопознание. Самопознание предполагает трансцендирование эмпирического «Я» (Эго) и раскрытие, реализацию истинного «Я». А. В. Кузьмин, реконструируя Я-концепт в философии буддизма, констатирует критику буддизмом эгоцентрических воззрений. По учению буддизма, понятие индивидуального «Я» человеческой личности лишено постоянной сущности. Индивид - это лишь иллюзорный комплекс, связь причин и следствий, это только пространственная конфигурация пяти скандх. Большое значение для понимания буддийского учения о «Я» имеет учение о природе Будды, который никогда не воспринимался как конкретная личность, являясь состоянием человека, достигшего понимания своей истинной сущности, своего истинного «Я». Еще более к пониманию сущности Будды приближает махаянистское учение о бодхисаттве. Концепция бодхисаттвы связана с основополагающим принципом махаяны: природа Будды присутствует во всех живых существах. Это значит, что все живые существа обладают природой Будды, а потому способны достичь совершенного просветления, что означает реализацию глубин истинного «Я», растворение нашего неестественного «Я», недвойственность[28; с. 201].А. В. Кузьмин делает вывод, что буддийское учение о «Я»- это учение о динамическом, интенциональном единстве всего живого.Буддийская традиция в понятиях психологической теории отождествляется с экзистенциальной структурой «Я», тогда как западная психотерапия сосредоточена на развитии функциональной структуры «Я», при помощи которой человек способен эффективно и адекватно действовать внутри существующей культуры. Восточные учители говорят о глубоком отождествлении человека с этой структурой. (Рам Дасс 1998). Корнфилд (1998) критикует западную психологию за то, что она занята проблемой приспособления личности и ее здравого смысла. Вероятно, это связано с тем, что индивидуальная структура «Я»на Востоке отлична от его структуры на Западе. Западное «Я», как это определил бы Юнг, отчетливо отделено от коллективного бессознательного, то есть на Западе в достижении идентичности человека преобладают процессы идентификации (будучи индивидуализированным он стремится к слиянию, поглощению, привязанности), на Востоке — процессы отчуждения (будучи тотально объединенным, интегрированным, он стремится к осознаванию, отделению). Китайский текст описывает мудреца так: «Мудрый отрешается от самого себя и этим самым достигает всего, потому что ничего не признает своим... Закрывать свои выходы. Затворять свои двери. Притуплять свою остроту. Рассеивать свою полноту. Смягчать свой блеск. Уподобляться праху. В этом — единение» [28; с. 113]. Р. Д. Сасаки, учитель дзэн, выделяет в человеческом «Я» абсолютное «Я», в котором человек забывает или не узнает себя. Второй вид деятельности - это деятельность индивидуального «Я», которая объективирует мир и самого себя. Каждый из нас живет, проявляя себя двояко - как абсолютное «Я»и как индивидуальное «Я».Индивидуальное«Я»растворяется в постижении абсолютного «Я»;за этим следует раскол абсолюта, и снова возникает индивидуальное «Я», чтобы опять раствориться в абсолютном. Эта функция повторения называется шуньята, пустота. Китайский мудрец ЛаоТзе констатирует: «Когда существа развились, каждое из них возвращается к своему началу. Возвратиться к своему началу значит быть в покое. Быть в покое значит исполнить свое назначение. Исполнить свое назначение значит быть вечным» [28; с. 198]. Это –«первичный нарциссизм». Зрелой формой первичного нарциссизма является, безусловно, «космическое сознание», или переход от эгоцентрического сознания к ощущению себя как целостного организма в его окружении [28; с. 198]. Человеческая жизнь, по мнению А. Уоттса, в основе своей является бесконечным циклом повторений забвения «Я»и его утверждения. Достижение совершенства в искусстве или в жизни сопровождается странным ощущением того, что все происходит само по себе, без усилия, без рутинной работы, без вспомогательных средств. Это не значит, что все, происходящее само по себе, является совершенным; чудо человеческой спонтанности состоит в том, что оно развивает самодисциплину, которая вытесняется только тогда, когда действующее лицо чувствует себя отделенным от действия. Но ощущение того, что действие не зависит от человека, рождает подлинное переживание жизни как чистого процесса, в котором невозможно определить источник движения. Процесс без начала и конца, без субъекта или объекта - это «музыкальное» ощущение пребывания в каждом моменте, дарующем мелодию и ритм» [28; с. 198-199]. Буддийское учение направлено на постижение сущности своей личности, познания самого себя в социально-онтологическом смысле. Ч. Трунгпа пишет: «Такой подход опирается не столько на теоретическую или концептуальную перспективу, сколько на то, как мы лично переживаем собственное существование. Можно ощутить свою жизнь с полнотой и глубиной так, что мы поймем себя подлинными, действительно пробужденными человеческими существами» [28; с. 200]. Наиболее радикальной формой выражения тождества человеческого духа в его чистой, подлинной сущности и Высочайшего Духа является центральный философский постулат Веданты: «Тат твамаси» (Ты - То). Теоретический анализ ознакомления с особенностями концепций и интерпретаций идентичности в отечественной и зарубежной психологии позволяет констатировать две тенденции в изучении идентичности: 1. рационально-духовный (Западная традиция); 2. метафизический (Восточная традиция). ЗаключениеАнтичная философия началась с неба. Древнейшие философы еще до рождения слова «философия» обращали свои взоры вверх, пытаясь постичь ход планет и неподвижность звезд. В упорядоченности необъятного космоса они искали первоэлемент, из которого создана вся Вселенная. Однако, спустившись с небес на землю, они обнаружили, что есть тайна не менее глубокая, чем загадка мироздания - тайна микрокосма, тайна человеческой души. «Познай самого себя» гласила надпись на фронтоне храма Аполлона в Дельфах, где находился знаменитый оракул. Эта фраза определила, возможно, главнейшую тему философии, ее суть. Что бы ни пытался постичь человек, он делает это, для того чтобы  познать и понять самого себя, ответить на вопрос «что есть Я?». Однако самопознание это не долгий прямой путь к поставленной цели, это бесконечное блуждание в лабиринте, каждый закоулок и даже тупик которого может представлять особую ценность. При этом у лабиринта нет выхода, и лучшее, на что можно надеяться, это смотровая площадка, которая позволит нам немного возвыситься над бесконечными извилистыми ходами и переходами и охватить взглядом лабиринт в целом. Хотя какие-то его закоулки будет по-прежнему скрывать туман.Та смотровая площадка, которая делает возможным увидеть весь лабиринт - это и есть идентичность. Есть множество определений идентичности. Однако главным является то, что идентичность означает последовательность психической жизни человека. Чувство идентичности позволяет нам понимать, кем мы являемся, и позволяет сочетать различные проявления нашей многогранной личности, возникающие в ходе моих социальных интеракций с другими людьми в различных ситуациях. Человеческое Я является сложносоставной системой, в которой сочетается множество Я-образов, каждый из которых отображает особенности нашего поведения, фокуса познавательной деятельности, специфику психических реакций в различных ситуациях социального взаимодействия.Говоря об идентичности, необходимо прежде всего говорить об идентификации. Именно идентификация является процессом определения индивидом самого себя, процессом построения идентичности. Основы идентификации могут быть различными - каждый Я-образ предполагает идентификацию по какому-либо одному основопологающему признаку.Таким образом, проблема идентификации и идентичности всегда связана с проблемой возможности существования единого, последовательного Я человека, сочетающего различные Я-образы.Список литературыАнтонова Н.В. Проблема личностной идентификации в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и конгитивной психологии // Вопросы психологии. – 1996. – № 1. – С. 131-143Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика.— М.: Прогресс, 1989—616 с.Бассин Ф. В., Бурлакова М. К., Волков В. Н. Проблема психологической защиты // Психологический журнал.-1988.- № 3.-С. 30-41Бауман З. Индивидуализированное общество. – М: «Логос», 2002. - 390 с.Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: «Медиум», 1995. - 323 с.Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. — М.: «Добросвет», 2009. — 392 с.Бондаренко А. Ф. Психологическая помощь: теория и практика. Киев: Укртехпрес, 1997. - 216 сГофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. – М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000.-304 с.Деррида Ж. О грамматологии.- М.: Издательство «AdMarginem», 2000.- 512 с.Дробижева Л. М. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся / Под редакцией Л. М. Дробижевой. — Academia, 2002. — С. 213—244.Заковоротная М.В. Идентичность человека. Социально-философские аспекты.- Ростов –на – Дону: Издательство Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 1999. – 200 с.Карвасарский Б. Д. Психотерапевтическая энциклопедия.-Спб: Питер,2002.-752 с.Козлова Т. З. Социальная идентификация личности. - М.: Институт социологии РАН, 1993. - 168 с.Кон И. С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. – М.: Политиздат, 1984 . – 335 с.Кон И.С. Постоянство и изменчивость личности// Психологический журнал.-1987.- т.8, № 4.- с. 126-137Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1999.-372 с.Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. 384 с.Мид М. Культура и мир детства.- М.: Наука, 1988. – 429 с.Микляева А. В., Румянцева П. В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования: Монография. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. - С. 8-47Павленко В.Н. Представления о соотношении социальной и личностной идентичности в современной западной психологии // Вопросы психологии. -2000.- № 1.- С. 135-141Психология. Словарь / Под общ.ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского.— 2-е изд., испр. и доп.—М.: Политиздат, 1990.— 494 с.Романова Е. С., Гребенников Л. Р. Механизмы психологической защиты. Генезис. Функционирование. Диагностика. - Мытищи: «Талант», 1996.- 144 с.Рудестам К. Групповая психотерапия. Психокоррекционные группы: теория и практика. – М.: Прогресс, 1990. – 384 с.Соколова Е.Т. Проективные методы исследования личности. – М.: Изд-во МГУ, 1980. – 174 с.Фромм Э. Ситуация человека. Ключ к гуманистическому психоанализу // Проблема человека в западной философии. – М., 2003. – 254 сХарламенкова Н. Е., Никулина Т. А. Соотношение разнонаправленных механизмов саморегуляции личности: стремление к самовыражению и защите «я» // Психологическое обозрение.-1997.- № 2.-С. 22-26Шильштейн Е.С. Уровневая организация системы «Я»// Вестник МГУ, сер.14 (психология), 1999.- № 2.- С. 34-45Шнейдер Л. Б. Профессиональная идентичность: Монография. М.: МОСУ, 2001.-272 с.Эриксон Э. Г. Детство и общество. — СПб.: Летний сад, 2000.-142 с.Юнг К. Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного. — М.: Канон, 1994. — 320 с.