Уроки смуты: народ и вера.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Содержание и причины событий Смутного времени
2.1. Трактовка характера Смуты В.О. Ключевским
2.2. Сомнения в Богоизбранности царя как одна из причин Смуты
Глава 2. Религиозный характер Смутного времени
2.1. Кризисные явления в Православии в период Смуты
2.2. Религиозная подоплека участия казаков в событиях Смутного времени
Заключение
Список использованной литературы

Как писал Д.И. Эварницкий, «различие в исторической судьбе, различие в культуре, языке, костюме, общественном строе, отчасти в обрядностях веры сделали южноруссов, в особенности запорожских казаков, во многом несхожими с великороссами». Казацкая элита в большей степени ориентировалась на польскую шляхту, хотя и активно боролась за православную веру в украинских землях. Жестокость казаков во время Смуты припомнится им в будущем, когда Московское государство будет долго размышлять, прежде чем заключать договоры с казаками.
Если на начальном этапе Смуты можно предположить искреннюю веру казаков в чудесным образом избежавшего смерти царевича Дмитрия, то на последующих этапах обман был очевиден всем. В конце концов, городовые казаки уже служили напрямую польскому королю. Отношение к русским у них было враждебным. Уже после избрания на русский трон Михаила Романова, во главе казаков в их походах на Московию встал гетман Петро Конашевич Сагайдачный. Военная фортуна была изменчива, но, в конце концов, казацкое войско отступило из пределов русского государства.
Целых 15 лет служилые люди с украинских земель и запорожцы принимали активное участие в политических событиях и боевых действиях на территории Московского царства. Это было наиболее длительное и наиболее массовое их пребывание в пространстве новой для них социальной и культурной реальности.
Мотивация таких действий не была лишь меркантильной, связанной с получением военной добычи и реализацией казацкого промысла. В действиях тех же запорожцев присутствовал и сословный интерес – выторговать у властей Речи Посполитой определенные уступки в деле сохранения своих «прав и вольностей», и национально-конфессиональный – защитить Православную церковь.
Среди видных военных и политических деятелей Смутного времени различной ориентации, как указывают отдельные исследователи, были русины (украинцы) по происхождению. К ним можно отнести Ивана Мартыновича Заруцкого. Существует информация о том, что он был родом из Тернополя, после татарского плена попал к донским казакам, а оттуда уже – в Россию.
Обращалось внимание и на русинские корни гетмана Станислава Жолкевского, которые, несмотря на полученное им польское воспитание, содействовали его желанию «прекратить вековую распрю» России с Речью Посполитой. Отсюда – его активное участие в заключении договора об унии этих государств под скипетром Владислава.
Украинская составляющая позволяет рассмотреть в несколько ином свете церковно-конфессиональный аспект Смуты. Тут несложно увидеть явное несовпадение официальной риторики (практически всех участников конфликта) и реальной конфессиональной характеристики противостоящих сторон. Дискурс официальной Москвы неизменно был выдержан в духе последовательной борьбы за православную веру, поскольку «всякие люди, соединясь, целовали промеж себе животворящий крест Господень на том, что всем нам вкупе единодушно за дом Пресвятой Богородицы и великих чудотворцев Московских и за истинную нашу православную христианскую веру и за Московское государство помереть». Отсюда же исходила идея «отступления» представителей противоборствующей стороны от «истинной» христианской веры. Типичные определения, данные Авраамием Палицыным: «Богоотступники же, литовские люди и русские изменники», «окаянные лютеране и русские изменники», «еретическое же исчадие и изменники русские» (и персонально – «богоборцы Сапега и Лисовский»), которые противопоставлялись «всему христолюбивому воинству, и всем православным христианам».
Одним из основных мотивов активности Сигизмунда III в московских делах было распространение католической веры и искоренение «греческих суеверий». Присутствие же большого числа православных украинцев в войсках Речи Посполитой и самозванцев вызывало вполне объяснимые сомнения в таком жестком конфессиональном антагонизме, сглаживало восприятие противника как «латинян» или «еретиков».
Одновременно события Смуты показали, что православные черкасы не ощущали каких-либо моральных препятствий (в том числе и религиозных) в «разорении единоверного Московского государства».
Наблюдалась парадоксальная, с конфессиональной зрения точки, ситуация: массово распространялись обращения властей к татарам (мусульманам) с призывами бороться за нашу «общую веру» против «польских и литовских людей» (католиков и православных). Выходило, что «свои» мусульмане оказались ближе, нежели единоверные казаки из Речи Посполитой.
С другой стороны, трагические события в Московском царстве на длительное время разрушили надежды православных Украины и Белоруссии на помощь от этого государства.
Заключение
Эпоха Ивана Грозного сама по себе подводила к изучению Смуты, заставляя искать в ней истоки трагедии. К тому же у Р.Г. Скрынникова был свой социально-экономический ключ к пониманию загадок смутной истории. Внимательное изучение социально-экономических реалий позволило ему не только смутной поставить по-новому вопрос о развитии барщины, но и не менее по-новому взглянуть на извечную проблему «установления крепостного права в России».
На новом этапе исторической науки ученый вернулся к идеям, высказанным в свое время М.А. Дьяконовым и некоторыми другими «безуказниками» о связи между закрепощением крестьян и их прикреплением к тяглу. Принципиально важным был его вывод о том, что «заповедь» затрагивала не только сельское, крестьянское, но и городское, посадское население. Другими словами, «общей целью введения режима заповедных лет было, по-видимому, возвращение тяглого населения в тягло». Указ о пятилетних урочных годах покончил со старой системой заповедных лет. Таким образом, не Иван Грозный, а правительство царя Федора принимало самое непосредственное участие в отмене Юрьева дня, что, конечно же, свидетельствует о степени участия государства в закрепощении населения. С другой стороны, страна, где такой эксперимент был произведен, вполне уже созрела для Смуты. То, что Борис Годунов временно восстановил Юрьев день, ситуацию не улучшило, тем более что вскоре он снова запретил переходы. Эта политика вызвала глубокое разочарование у крестьян и одновременно внесла раздор в ряды господствующих классов. Вероятно, Борис Годунов был первый популист в нашей истории, который выдвинул концепцию общего благоденствия. Эта концепция подверглась серьезнейшему испытанию в период страшного голода, и испытания не выдержала.
Ситуацией в стране были недовольны не только крестьяне, но и боевые холопы. Этот слой рос, а в его руках было оружие и, соответственно, это была очень серьезная сила, которая таила угрозу для крепостнического государства.
Было еще и вольное казачество, в развитии которого обозначились новые черты. Отдельные станицы стали объединяться в более крупные отряды, которыми управляли круг и выборные атаманы. Процесс консолидации казачьего войска, проходивший особенно активно на Дону, к началу Смуты не завершился. Поэтому без учета факта известной разобщенности вольных казаков невозможно правильно оценить их роль в гражданской войне.
Этим категориям населения был близок новый социальный персонаж – мелкий помещик, выбывший из конного дворянского ополчения и служивший «с пищалью». Он больше всего распространился на южной «украйне», где поместное землевладение развивалось в очень сложных условиях. В то же время сказывался и кризис поместной системы в целом.
Все эти люди были питательной средой для «смутных настроений». Но необходимо помнить и о «боярской крамоле» (у С.Ф. Платонова – «боярская смута»). Р.Г. Скрынников не склонен придавать этой «крамоле» серьезное значение: Борису удалось потушить конфликт и стабилизировать обстановку. Так же, как не хочет преувеличивать роль «восстания Хлопка» и других разбоев 1602-1604 гг.: они были лишь предвестниками надвигавшихся потрясений.
«Мирная система», которая была воздвигнута Годуновым в виде установления мира на всех границах, казалось бы, должна обеспечить России хотя бы мирную передышку. Но тем временем назревала самозванческая интрига.
Идентификация первого самозванца очень интересна, хотя, конечно, и не бесспорна. Сам ход событий, связанных с действиями первого самозванца, дается Р.Г. Скрынниковым очень подробно, с мобилизацией огромного материала источников, которые подвергнуты тонкому источниковедческому анализу. Интересно, что в ходе этого этапа впервые наблюдалось выступление крестьянства (собственно, речь идет о целой волости). Это была знаменитая Комарицкая волость, которая подверглась страшному разгрому со стороны правительственных войск после временной победы бездарных боярских воевод над воинством Гришки Отрепьева. Важен вывод о том, что этот этап Смуты нет оснований считать этапом крестьянской войны.
Принципиально важен вывод о том, что движущей силой восстания Болотникова были те же самые повстанческие отряды, которые участвовали в московском походе Лжедмитрия I.
Список использованной литературы
Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. Л.: ЛГУ, 1991. 192 с.
Буссов К. Московская хроника. 1584-1613 // Хроники смутного времени. М.: Фонд Сергея Дубова, 1998. С. 11-158.
Гадло А.В. Бытовой уклад жизни первых Романовых и русская народная культура XVII в. // Исторический опыт русского народа и современность. Дом Романовых в истории России. Материалы к докладам 19-22 июня 1995. СПб., 1995. С. 109-123.
Горсей Дж. Записки о России. XVI – начало XVII в. М.: МГУ, 1990. 289 с.
Ключевский В.О. Курс русской истории. М.: АСТ, Харвест, 2003. 941 с.
Масса И. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей // О начале войн и смут в Московии. М.: Фонд Сергея Дубова, РИТА-ПРИНТ, 1997. 560 с.
Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М.: ГСЭИ, 1937. 244 с.
Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М.: Мысль, 1988. 256 с.
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.: Наука, 1983. 195 с.
Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М.: Мысль, 1985. 206 с.
Скрынников Р.Г. Россия после Опричнины. Очерки политической и социальной истории. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. 222 с.
Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1988. 448 с.
Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. 327 с
Скрынников Р.Г. Трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов». Исторические реалии // Российское государство в XVI-XVII вв. Сб. статей, посвященный 75-летию со дня рождения Ю.Г. Алексеева. СПб., 2002. С. 551-567.
Скрынников Р.Г. Три Лжедмитрия. М.: АСТ, 2004. 477 с.
Ульфельдт Я. Путешествие в Россию. М.: Языки славянской культуры, 2002. 615 с.
Эварницкий Д.И. История Запорожских казаков. Т. 2. СПб., 1895.
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.: Наука, 1983. С. 118.
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.: Наука, 1983. С. 113.
Там же. С. 120.
Ульфельдт Я. Путешествие в Россию. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 328.
Горсей Дж. Записки о России. XVI – начало XVII в. М.: МГУ, 1990. С. 143-144.
Скрынников Р.Г. Трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов». Исторические реалии // Российское государство в XVI-XVII вв. Сб. статей, посвященный 75-летию со дня рождения Ю.Г. Алексеева. СПб., 2002. С. 559-560.
Масса И. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей // О начале войн и смут в Московии. М.: Фонд Сергея Дубова, РИТА-ПРИНТ, 1997. С. 95-96.
Буссов К. Московская хроника. 1584-1613 // Хроники смутного времени. М.: Фонд Сергея Дубова, 1998. С. 52, 58, 61.
Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. Л.: ЛГУ, 1991. С. 134.
Гадло А.В. Бытовой уклад жизни первых Романовых и русская народная культура XVII в. // Исторический опыт русского народа и современность. Дом Романовых в истории России. Материалы к докладам 19-22 июня 1995. СПб., 1995. С. 111.
Эварницкий Д.И. История Запорожских казаков. Т. 2. СПб., 1895. С. 179.
Скрынников Р.Г. Три Лжедмитрия. М.: АСТ, 2004. С. 90.
Эварницкий Д. И. История Запорожских казаков. Т. 2. СПб., 1895. С. 185.
Скрынников Р.Г. Россия после Опричнины. Очерки политической и социальной истории. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. С. 109-216.
Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М.: Мысль, 1985. С. 165.
Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. С. 54.
Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М.: Мысль, 1988. С. 104.
Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М.: ГСЭИ, 1937. С. 144.
Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. С. 88.
Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1988. С. 250.
2