пол и гендер: терминологические особенности

ВВЕДЕНИЕ
1.1. Характеристика понятий «пол» и «гендер»
1.2. Проблема гендера в науке
1.3. Современный подход к понятию гендера
ГЛАВА II. ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ
2.1. Методология гендерных исследований
ГЛАВА III. ГЕНДЕРНАЯ СОЦИОЛОГИЯ КАК ЧАСТНАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
3.1. Понятие гендера в социологической теории
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Поскольку дети усваивают это убеждение как часть их гендерной схемы, которая впоследствии становится неким стержнем их личности, они неизбежно думают о другом поле как о «противоположном». Во-вторых, гендерные схемы андроцентричны. Андроцентризм описывает убеждение в том, что мужчины и маскулинность превосходят женщин и феминность, и что мужчины и мужественное поведение являются стандартом или нормой поведения человека.
Таким образом, в процессе социализации дети не только интернализуют гендерные схемы, которые определяют мужчин и женщин как изначально противоположных, но и интернализуют чувство, что мужественность, маскулинность более желанна и высоко ценима. Например, дети могут научиться ассоциировать кукол с девочками, а машинки с мальчиками, но они также научаются осмеивать мальчиков, играющих с куклами, но восхищаться девочками, играющими с машинками. Бэм считает, что андроцентризм вредит как мужчинам, так и жещинам: «мысли, чувства, поведение, культурно определяемые как женские, настолько обесценены, что пересечение гендерных линий имеет более негативные культурное значение для мужчин. Таким образом, мужчины, нарушающие границы мужественности, стигматизируются сильнее, чем женщины, нарушающие границы женственности. В то же время, андроцентризм предлагает настолько недостижимое определение «настоящего мужчины», что немногие мужчины могут его достигнуть».
Дополняя теории социального научения, сторонники когнитивных теорий социализации описывают индивида как активного участника процесса полоролевой социализации, а значит, и субъекта в создании половых различий. Однако в рамках таких теорий остаётся не ясен источник полоролевого поведения, отклоняющегося от традиционно занормированного. Кроме того, если гендерные схемы становятся неотъемлемой частью личности членов общества, то каким образом возможно трансформация устоявшихся стереотипов?
В отличие от вышеописанных подходов теории идентификации были созданы специально для объяснения формирования гендера, гендерной идентичности и сексуальности. Их сторонники отрицают, что гендерное поведение усваивается посредством подкрепления или имитации, или благодаря стремлению ребёнка действовать определённым образом. Следуя идеям З.Фрейда, они считают, что некоторые аспекты половой идентичности являются результатом неосознанных психологических процессов.
Половые различия здесь являются результатом различной гендерной идентификации мужчин и женщин, которые в процессе социализации развивают различные черты личности, получают различный потенциал для общения и установления отношений с другими. Гендерная идентичность мужчин - «позиционная», самоутверждение осуществляется через отделение от других. Мужчинам проще отделиться от других людей, чем установить с ними связь. Девочки же усваивают склонность к эмпатии как часть их первичной самоидентификации. У женщин формируется склонность к переживанию нужд и чувств других людей как собственных, и впоследствии они предпочитают работу в команде.
Гендерная идентичность имеет разное значение для мужчин и женщин. Девочки более уверенны в своей женственности, поскольку она развивается последовательно, непрерывно через идентификацию с матерью. Для мальчиков Гендерная идентичность более размыта, аморфна, так как они отказываются от идентификации с матерью, а отцы - абстрактны. Таким образом, мужчины чаще стремятся «доказать» свою мужественность, а женщины считают, что они женственны просто потому, что они - женщины.
Уделяя чрезмерное внимание бессознательным психическим процессам, сторонники теории идентификации забывают о нетестируемости, невозможности эмпирической верификации их идей.
Итак, одним из уровней рассмотрения половых различий в социологии является индивид. Социологи, придерживающиеся индивидуалистической парадигмы, рассматривают пол как характеристику личности. Они изучают непосредственно мужчин и женщин, черты их характера, особенности поведения и идентичность. Этот подход находит отражение в социологических исследованиях, посвященных измерению половых различий, биосоциальной и эволюционной теоретических перспективах, а также в теориях гендерной социализации.
Изучение особенностей гендерной социализации является важной сферой социологии пола, поскольку большинство социологов считает, что ген-дерные различия обусловленны социально, а не биологически. Три основных теории социализации - социальное научение, когнитивная и теория идентификации - пытаются объяснить каким образом индивиды усваивают характеристики, которые в их обществе считаются мужскими и женскими.
Несмотря на важную роль социализации многие социологи критикуют исследования, которые опираются исключительно на социализацию для объяснения половых различий. Такое объяснение создаёт фальшивое представление о мужчинах и женщинах как гомогенных группах, обладающих внутренне согласованными и неизменными мотивами, поведенческими предрас-положенностями и т.п. Эмпирические исследования, например, показали, что опыт раннего детства и социализация плохо предсказывают выбор семьи и работы взрослыми мужчинами и женщинами. Выбор людей надо рассматривать как результат взаимодействия возможностей, определённых социальной структурой, и активных попыток осмыслить и ответить этим структурам.
В целом все названные перспективы изучают, в какой степени личностые характеристики конкретного индивида - черты характера, поведение и идентичность - формируются его принадлежностью к той или иной половой категории. Сторонники индивидуалистической парадигмы разделяют убеждение, что различие между феминным и маскулинным находит выражение в индивидах, по мнению большинства, - из-за половых различий. Здесь биологический пол является источником гендера и ограничивает черты характера, поведения и идентичности людей. Поскольку гендер рассматривается как часть личности, половые различия считаются относительно стабильным. Люди не меняют полоролевое поведение при переезде, от ситуации к ситуации, или от группы к группе.
Представляются интересными также взгляды социологов, которые работают в рамках альтернативных - индивидуалистической, интеракционист-ской или институциональной - парадигм. С точки зрения интеракционистов, характеристики социальной ситуации опосредуют, а иногда и перевешивают интернализованные черты личности и поведенческие предрасположенности в создании половых различий. Тогда как с позиции институционального подхода, гендерная социализация является менее важным источником гендерных различий, чем характеристики социальной структуры и социальных организаций.
В принципе, можно сказать, что всякая социологическая теория предполагает некоторую интерпретацию социально организованных отношений между полами.
В ситуации дискурсивной открытости и проблематизации гендерных отношений именно социология оказывается сензитивной (чувствительной) к гендерным исследованиям, в рамках которой «гендер» и «различия полов» становятся «полезными категориями анализа». Становление гендерного подхода происходит посредством выбора исследовательской стратегии, предполагающей выбор некоторой теории, методологии и методов исследования.
Постсоветское «женское движение» поддержало институционализацию такой дисциплины, как феминология - российский аналог исследований женщин. Ряд исследователей считает, что именно феминистки ввели в российскую дискуссию термин гендерные исследования. В настоящее время жесткое разделение двух направлений и исследовательских подходов утрачивает свое значение. Расхождения в интерпретациях гендерного подхода уступают место консолидации единомышленников в рамках научного сообщества. Несмотря на тенденцию, преодоления различий между двумя направлениями, которые отмечены в приведенном высказывании, можно попытаться зафиксировать различные тенденции в гомогенизирующемся пространстве «женских» и гендерных исследований, исходя из различия форм самоопределения и интеллектуальной саморефлексии. Эти формы определяются разным пониманием проблем и стратегий контекстуализации и легитимации своей научной деятельности; соотношения «феминизма», «женских исследований» и «гендерных исследований», научной и политической активности.
Прежде всего эти различия касаются социального самоопределения представителей «женских» и гендерных исследований. В качестве значимых инстанций при этом выступают женское движение, феминизм и академическое сообщество.
В качестве неблагоприятных социальных моментов для развития «женских» и гендерных исследований, называются отсутствие женского движения в качестве его социальной базы, господство патриархальных установок и зачаточное состояние феминистской рефлексии, а также тенденция «модернизации патриархального сознания» или, в другой формулировке, - тенденция «поиска культурных корней, которая в данном случае принимает форму дискурсивного возвращения традиционных половых ролей» (Е. Здравомыслова, А. Темкина). С этим связано неприятие феминизма, отождествление его с «мужененавистничеством», индивидуальной депривированностью женщин - инициаторов гендерных исследований, политической ангажированностью.
Вышеперечисленные факторы привели к тому, что гендерные исследования до сих пор зачастую рассматриваются в российском обществе как ориентированные на нежелательные изменения в сфере отношений между полами и, прежде всего, на разрушение института семьи. В отношении этих моментов всех исследователей более или менее объединяет уверенность в том, что в ситуации отсутствия женского движения развитие «женских» и гендерных исследований создаст среду и будет способствовать в дальнейшем его формированию. Этому, как отмечают Е. Здравомыслова, благоприятствует обострение «женского вопроса» в процессе социально-экономических трансформаций, формирование социального заказа на «гендерную экспертизу» и спонсорская помощь со стороны западных фондов. При этом, однако, значение феминизма для развития «женских» и гендерных исследований понимается по-разному.
Так, по мнению Н. Пушкаревой, начавшееся в начале 90-х гг. развитие гендерных исследований в России имело зачастую формальный характер и весьма неоднозначные последствия (в связи с отсутствием обсуждения новейших теорий и социальной базы в виде женского движения). С одной стороны, это развитие осмысляется как «переименование» «феминологии» в «гендерные исследования», лишившее первую опасных, с точки зрения научного сообщества, феминистских коннотаций.
Другой подход к проблеме представлен в работах А. Темкиной. «Гендер как термин выступает своего рода "зонтиком" для маркировки разного рода исследований, в том числе и феминистских. Идентификация исследований и исследователей происходит не по концепту, а по существу аналитических и критических ориентации... В России исследователь гендерных отношений далеко не всегда идентифицирует себя с феминизмом, но вряд ли он(а) будет разделять откровенно патриархальные взгляды».
Таким образом, с этой точки зрения опыт феминизма оказывается уже как бы встроенным в структуру теории, что, с одной стороны, делает необязательной политическую идентификацию с феминистским движением, однако, с другой стороны, в силу этой встроенности гендерные исследования могут выступать порождающей средой для феминизма. Существенным моментом является также и то, что А. Темкина обращает внимание на необходимость проблематизации патриархата в связи с тем, что объектом депривации в советской и постсоветской России являются не только женщины, но и мужчины. В соответствии с этим возникает и другое видение реализации гендерного подхода в образовательной практике.
Вторым параметром различения тенденций, существующих в дискурсивном поле отечественных «женских» и гендерных исследований, является для нас самоопределение их представителей в отношении способов легитимации интеллектуальной деятельности. Существующая здесь проблема связана с освоением концептуального аппарата «женских» и гендерных исследований и переводом возникшего на Западе интеллектуального багажа в отечественную языковую и научную практику, а также с осмыслением/преодолением существующих разрывов между ними и научной традицией/образовательной практикой/общественным сознанием. Пересаживание на нашу интеллектуальную почву концепций, сформировавшихся в иной социокультурной среде, не могло не выдвинуть на повестку дня вопроса о смысле и адекватности этого процесса, о предпосылках и трудностях, возникающих в его ходе. Этот вопрос возникает и в отношении нарождающихся в России «женских» и гендерных исследований. Вхождение в освобожденное от догматического диктата пространство отечественной науки разнообразных теорий создает в нем ситуацию («дискурсивной всеядности») (определение Е. Здравомысловой и А.Темкиной). Применительно к гендерным исследованиям это выражается, с одной стороны в том, что возникают новые варианты базовых понятий (например, наряду с понятиями «женские» исследования и гендерные исследования употребляются, с одной стороны, термины "women's studies" и "gender studies", а, с другой - «феминология», «гендерология» и т.д.). С другой стороны, сами базовые понятия помещаются в несвойственные им контексты, в результате чего происходит их пе-ресемантизация. Неструктурированность и методологическая размытость, о которых свидетельствуют описанные тенденции, порождают рефлексии об особенностях и смысле русских «женских» и гендерных исследований, об актуальности ведущихся на Западе теоретических дискуссий и правомерности применения понятийных схем к российскому опыту, о проблемах переводимости базовых понятий и правилах перевода.
Одна из точек зрения в отношении этих вопросов выражена в рассуждениях Н. Пушкаревой. Для нее развитие гендерных исследований в России не является эпигонством и «гонкой за лидером» в силу того, что «женская тема» существовали в советской науке (в частности, в историографии), несмотря на идеологический диктат. С другой стороны, в ситуации «запаздывающей модернизации» Россия имела возможность использовать готовые результаты прогресса Запада. Таким образом, «одномоментное усвоение не совпадающих по времени теорий» (Э. Шоре, К. Хайдер) оказывается преимуществом, даже несмотря на то, что усвоение этих теорий «может происходить и довольно агрессивно, в том числе и в форме упрощений, схематизации, иногда даже профанизации знания». Таким образом, «рецептирование», которое «принимает подчас форму индивидуальной интериоризации отдельных концептов и освоения самих теорий через культурное "присваивание"» обретает в глазах Пушкаревой позитивный смысл. Он состоит в «стремлении запечатлеть собственный познавательный и культурно-исторический опыт», достижении большей связанности и меньшей разобщенности «исследователей теоретических основ и практической деятельности» и создании «внятного языка вместо калькирования западных понятийных категорий».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Целью настоящего исследования являлось изучение современных особенностей понятия гендера в социологической теории.
В результате анализа научной литературы выяснилось, что пол человека – это понятие, обозначающее разделение человечества на две половины: мужчин и женщин. Понятие пола включает в себя несколько признаков: генетический, гонадный, гаметный, гормональный и морфологический пол. Термин «пол» описывает биологические различия между людьми, определяемые генетическими особенностями строения клеток, анатомо - физиологическими характеристиками и детородными функциями.
В отличие от пола термин «гендер» указывает на социальный статус и социально-психологические характеристики личности, которые связаны с полом и сексуальностью, но возникают во взаимодействии с другими людьми в контексте определенной культуры. В науке понятие «гендер» употребляется в более широком смысле, подразумевая любые психические или поведенческие свойства, ассоциирующиеся с маскулинностью и фемининностью и предположительно отличающие мужчин от женщин.
В ходе исследований выяснилось, что в психофизиологических свойствах половые различия не так четки и однозначны. В отношении целого ряда свойств такие отличия не выявлены. Это может быть обусловлено как отсутствием таких отличий, так и тем, что психофизиологические особенности, непосредственно связанные с биологическим полом, невелики и маскируются индивидуальной вариабельностью. Биологический пол, скорее всего, является только одной из многих составляющих, которые определяют личностные особенности. Культурное наследие, уровень образования, ведущий вид деятельности, возраст через взаимодействие с фактором пола вносят существенный вклад в формирование поведенческих и личностных особенностей мужчин и женщин. Отсутствие выраженных половых различий в психофизиологических свойствах дает основание предполагать, что гендерная социализация, формирование маскулинного или фемининного типа личности и соответствующего стиля поведения имеет не столько универсально – биологическую, сколько социокультурную детерминацию.
В настоящее время теоретико-методологическим основанием исследований пола является биодетерминистская парадигма, а гендерные исследования базируются на социально-конструктивистской парадигме.
В отличие от биологического детерминизма социальный конструктивизм постулирует, что половые роли сконструированы, не существует ни женской, ни мужской сущности. Все мужское и женское создано в разных контекстах, и наполнено различным содержанием опыта и смысла. И мужчина должен выражать свои фемининные качества наряду с маскулинными, и женщина должна проявлять свои маскулинные качества, также как и фемининные.
В современной науке гендерный подход к анализу социальных и культурных процессов и явлений используется очень широко. В ходе гендерных исследований рассматривается, какие роли, нормы, ценности, черты характера предписывает общество женщинам и мужчинам через системы социализации. Однако до сих пор в исследованиях нет четкого разделения и часто понятия «гендера» подменяются понятием «пол».
1. В отличие от представленной выше тенденции «социально-тематической» легитимации теоретической работы («история женщин» и женское движение) можно выделить тенденцию «парадигматическую», которая наиболее ярко представлена в рассуждениях И. Кона, Е. Здравомысловой и А.Темкиной. В их текстах интерпретация процесса освоения западных теорий связана не с задачами познавательного и культурно-исторического самовыражения и соединения теории с социальной практикой, но с проблемой создания условий для того, чтобы «быть понятым и услышанным на родном языке». Соответственно для них в процессе восприятия гендерных исследований в отечественном гуманитарном знании оказывается значимым их соотнесенность с определенной исследовательской парадигмой и научными параметрами, тогда как наличие исследований пола в советском обществоведении не является залогом их легитимации. «Гендерным исследователям приходится решать две задачи - не только задачу легитимации исследовательской области, но и задачу легитимации новейших социальных теорий». Под новейшими теориями Е. Здравомыслова и подразумевает конструктивистский подход и качественные методы, широко используемые в гендерных исследованиях, тогда как И. Кон мыслит эту легитимацию более традиционно - в терминах дисциплинарной адекватности («надо заботиться... об адекватном дисциплинарном расчленении проблем и способов их постановки») и считает основополагающим для них направлением проблематизации «анализ наиболее очевидных и значимых социально-структурных, политико-экономических неравенств, к восприятию которых наши люди лучше подготовлены своим прошлым марксистским образованием». Очень важно то, что научное пространство здесь представляется как многоуровневое, а теоретическая деятельность как социальное взаимодействие (педагогов и учащихся, авторов и читателей, «философов» и «эмпириков»), что выражается в постановке проблемы контекста, в котором то или иное высказывание, та или иная проблематизация оказываются осмысленными или, наоборот, неправомерными.
В связи с этим меняется и восприятие исторической перспективы становления гендерных исследований. Так, в постскриптуме к своим рассуждениям в рамках дискуссии о проблемах и перспективах становления гендерных исследований в России и СНГ некоторые исследователи ставят под сомнение вытекающий из ее рассуждений пафос их «запаздывания» по отношению к соответствующему процессу на Западе, как раз исходя из инаковости российского контекста, каковую еще также нужно осмыслить.
2. Наконец, третья форма саморефлексии представителей гендерных исследователей касается издержек легитимации нового направления гендерных исследований. Эта форма наиболее ярко выражена в работах С. Ушакина и Г. Зверевой. В них базовые понятия гендерных исследований рассматриваются сквозь призму их включенности в дискурсивные практики, утверждающиеся в постсоветском гуманитарном знании. Тем самым рассуждения о «дискурсивной всеядности» как характерной черте периода становления «женских» и гендерных исследований в России переводятся в план текстуальной рефлексии. Такой подход позволяет рассмотреть на примере конкретных текстов, в которых осуществляется перевод (в широком смысле этого слова) выработанного на Западе научного инструментария, стратегии авторов и трудности, возникающие в процессе реализации их намерений, а также увидеть, как переосмысленные понятия формируют новую реальность, оценить социальные эффекты тех или иных форм теоретической работы. Таковыми эффектами оказываются мнимая очевидность и омассовление знания. Они могут быть поняты как в результат «присвоения» и «приспособления к российской действительности» базовых концептов, включения их в познавательный арсенал - наряду с формами обыденного опыта - как элементов реальности, невнимания к их неоднозначности и зависимости их смысла от способа употребления и контекста.
Показательным примером описываемого подхода является анализ судьбы понятия «гендер» в России, произведенный С. Ушакиным. Этот анализ показывает, как экспансия оппозиции пол/гендер в российском гуманитарном знании приводит к «смазыванию» ее аналитической ценности. Это связано со своего рода «субстанциализацией» гендера, с превращением этой категории из характеристики метода в характеристику объекта исследования («гендерные модели», «гендерное сознание» и т.д.). При таком словоупотреблении понятие «гендер» теряет свой (де)конструктивистский смысл, оказываясь инструментом описания отношений между полами, а пол в свою очередь выступает как нечто стабильное и неизменное. Разоблачая такой нерефлексивный «терминологический импорт» категории «гендер» как «симптом колониального сознания... с его неверием в творческие способности своего языка, с его недоверием к собственной истории и к собственным системам отчета», С. Ушакин определяет сложившуюся ситуацию как «гендерный тупик».
Очевидна и другая тенденция: в настоящее время изучение гендерных отношений становится одним из элементов осмысления социальных преобразований в ситуации проблематизации оснований социологического знания. И это не только российская дискурсивная проблема. Социология гендерных отношений в условиях постмодернистского общества (как на Западе, так и России) существует в дискурсивном пространстве, которое подрывает ее основания и одновременно обогащает методологию, тематику и методы исследования.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — Л., 1969.—339 с.
Антология гендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е. И. Гаповой и А. Р. Усмановой. – Минск: Пропилеи, 2000.
Астауров Б. Л., Генетика пола, в сборнике: Актуальные вопросы современной генетики. – М., 1996.
Багрунов В.П. Половые различия в видовой и индивидуальной изменчивости психики человека. – СПб., 2006. - 150 с.
Бем С. Л. Линзы гендера. Трансформация взглядов на проблему неравенства полов. – М.: РОССПЭН, 2004. – 336 с.
Бендас Т.В. Гендерная психология. – СПб.: Питер, 2009. - 431 с.
Берн Ш. Гендерная психология. – СПб.: Прайм–ЕВРОЗНАК, 2001. – 320 с.
Введение в гендерные исследования. Ч.1: Учебное пособие/Под ред И.А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. 708 с.
Введение в гендерные исследования. Части 1 и 2. – СПб.: Алетейя, 2001.
Введение в гендерные исследования/ Под ред. И. В. Костиковой. М.: МГУ, 2000, 224с.
Вольф Н. В., Разумникова О. М. Половой диморфизм функциональной организации мозга при обработке речевой информации. Функциональная межполушарная асимметрия. Хрестоматия / Ред. Н. Н. Боголепов, В. Ф. Фокин. – М.: Научный мир, 2004.
Воронина О.А. Теория и методология гендерных исследований. Курс лекций. — М.: МЦГИ - МВШСЭН, 2001. — 416 с.
Воронцов Д.В. Cовременные подходы к определению понятия «гендер» в социальной психологии // Вестник ОГУ. 2002. № 8. С. 10–22.
Гендерная психология. 2-е изд. / Под ред. И. С. Клециной. — СПб.: Питер, 2009. — 496 с
Гендерные аспекты социальной трансформации // Под ред. М.М. Малышевой. – М., 1999.
Гендерные стереотипы в меняющемся обществе. М.: Наука, 2009. - 270с.
Гендерология. Феминология. - Томск, 2008. - 11 с.
Голдстейн М., Голдстейн И.Ф. Как мы познаем. Исследования процесса научного познания. – М. Знание 1984.
Гусева Ю.Е. Влияние социально-исторических изменений в обществе на трансформацию гендерных представлений в популярной прессе. Дис. … канд. психол. наук. - СПб., 2007. – 133 с.
Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Социальные стереотипы: вчера, сегодня, завтра // Социальная психология в современном обществе / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И.Донцова. М.: Аспект Пресс, 2002. С. 76-96.
Дугин А.Г. Социология пола (Структурная социология). // «Структурная социология». – М., 2010.
Ельяшевич А.М., Каргапольцев С.Е., Новочадов В.В. Анкета гендерных ролей ГСИО («Гендерные стереотипы, идентификация, оценка») // Гендерные отношения в современном российском обществе: Материалы второй межвузовской студенческой конференции / Под ред. Т.А. Мелешко, М.В. Рабжаевой. СПб.: Политехника, 2002. - С.217-227.
Емельянова Т.П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. - М.: Изд-во ИП РАН, 2006
Женщина, познание и реальность: Исследования по феминистской философии. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. – 440с.
Жеребкина И. "Прочти мое желание. . . " Постмодернизм, психоанализ, феминизм. - М.: Идея-Пресс, 2000. – 251с.
Жеребкин Сергей. Гендерная проблематика в философии // Введение в гендерные исследования. Часть I. Учебное пособие. - Харьков: ХЦГИ; СПб.: Издательство «Алетейя», 2001. - С. 390-426
Жеребкина И., Пушкарева Н., Кон И., Темкина А., Г. Крипс Обсуждение темы «Проблемы и перспективы развития гендерных исследований в бывшем СССР» // Гендерные исследования. - 2000. - №5. - С. 8-42.
Зверева Г.И. Формы репрезентации русской истории в учебной литературе 1990-х годов: опыт гендерного анализа // Пол, гендер, культура. Немецкие и русские исследования / Под ред. Э.Шоре, К.Хайдер. Вып. 1. М.: Изд-во РГГУ, 1999. С.155-180.
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Социальное конструирование гендера // Социологический журнал. - 1998. - № 3-4. - С.171-182.
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Социология гендера //Введение в гендерные исследования. Ч.I: Учебное пособие / Под ред. И.А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. С.147-173.
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Институциализация гендерных исследований в России // Гендерный калейдоскоп / Под ред. М.М.Малышевой. М.: Academia, 2002а. С. 33-51. 134
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А. Кризис маскулинности в позднесоветском дискурсе // О муже(N)ственности: сб. статей /Сост. С.Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2002. - С.432-452
Здравомыслова О.М. Современный мужчина // Женщина Плюс…1996. №3. С.20-23.
Здравомыслова О.М. Российская семья в 90-е годы: жизненные стратегии мужчин и женщин // Гендерный калейдоскоп / Под. ред. М.М.Малышевой. М.: Academia, 2002. стр. 473-489.
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А.Социология гендерных отношений и гендерный подход в социологии // Социологические исследования. №11. 2000. с. 15-24.
Иванова Е.Ф. Гендерные исследования в психологии // Введение в гендерные исследования. Ч.I: Учебное пособие / Под ред. И.А.Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. С. 312-345.
Исаев Д.Н., Каган В.Е. Половое воспитание детей. Л.: Медицина, 1988.
Искрин В. Диалектика полов. - СПб: Б&К., 2001.
Ильин Е. П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. – СПб.: Питер, 2007. – 544 с.
Киммел М. Гендерное общество / Пер. с англ. – М.: РОССПЭН, 2006 – 464 с.
Кимура Д. Половые различия в организации мозга // В мире науки. 1992. № 11–12, с. 73.
Кирилина А. В. Гендер: лингвистические аспекты. М.: Институт социологии РАН, 1999. 189 с.
Клецина И. С. Гендерная психология // Большая Российская энциклопедия: в 30 т. / Отв. ред. С. Л. Кравец. Т. 6. – М.: БРЭ, 2006.
Клиническая психология: учебник / Под ред. Б. Д. Карвасарского. — СПб.: Питер, 2002, с. 403.
Кон И. С. Психология половых различий // Вопр. психол. 1981. № 2.
Малкина-Пых И.Г. Гендерная терапия. – М.: Эксмо, 2011.
Мид М. Мужское и женское: исследование полового вопроса в меняющемся мире. - М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. – 416 с.
Ожигова Л.Н. Психология гендерной идентичности личности. – Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2006.
Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования. М.: РГГУ, 2009. – 530с.
Пушкарева Н. Гендерная теория и историческое знание. СПб.: Алетейя, 2007. – 495 с.
Словарь гендерных терминов/ Под ред. А.А.Денисовой/Региональная общественная организация «Восток-Запад: Женские Инновационные проекты». М: Информация -XXI век, 2002.
Теория и методология гендерных исследований. – М.: МЦГИ, 2001.
Теория и методология гендерных исследований. М.: ИВИ РАН, 2006. - 305 с.
Ушакин С. А. Поле пола. Вильнюс: Европ. гуман. ун-т, 2007. – 318с.
Хубер Д. Антология гендерной теории. – М., 2000.
Юкина И. Русский феминизм как вызов современности. СПб.: Алетейя, 2007. – 539с.
Астауров Б. Л., Генетика пола, в сборнике: Актуальные вопросы современной генетики. – М., 1996.
Введение в гендерные исследования. Части 1 и 2. – СПб.: Алетейя, 2001.
Багрунов В.П. Половые различия в видовой и индивидуальной изменчивости психики человека. – СПб., 2006. - 150 с.
Антология гендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е. И. Гаповой и А. Р. Усмановой. – Минск: Пропилеи, 2000
Бем С. Л. Линзы гендера. Трансформация взглядов на проблему неравенства полов. – М.: РОССПЭН, 2004. – 336 с., с. 56.
Дугин А.Г. «Социология пола (Структурная социология)» // «Структурная социология» М., 2010, с.98.
Клиническая психология: учебник / Под ред. Б. Д. Карвасарского. — СПб.: Питер, 2002, с. 403.
Киммел М. Гендерное общество / Пер. с англ. – М.: РОССПЭН, 2006 – 464 с., с.216.
Там же, с. 212.
Ожигова Л.Н. Психология гендерной идентичности личности. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2006.
Берн Ш. Гендерная психология. – СПб.: Прайм–ЕВРОЗНАК, 2001. – 320 с.
Голдстейн М., Голдстейн И.Ф. Как мы познаем. Исследования процесса научного познания.- М. Знание 1984.
Ильин Е. П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. – СПб.: Питер,2007. – 544 с., с.235.
Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — Л., 1969.—339 с.
Ильин Е. П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. – СПб.: Питер,2007. – 544 с., с.164.
Клецина И. С. Гендерная психология // Большая Российская энциклопедия: в 30 т. / Отв. ред. С. Л. Кравец. Т. 6. – М.: БРЭ, 2006, с.64.
Ильин Е. П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. – СПб.: Питер, 2007. – 544 с., с.227.
Там же, с.230.
Вольф Н. В., Разумникова О. М. Половой диморфизм функциональной организации мозга при обработке речевой информации. Функциональная межполушарная асимметрия. Хрестоматия / Ред. Н. Н. Боголепов, В. Ф. Фокин. – М.: Научный мир, 2004.
Кимура Д. Половые различия в организации мозга // В мире науки. 1992. № 11–12, с. 73.
Хубер Д. Антология гендерной теории. – М., 2000, с. 211
Теория и методология гендерных исследований. – М.: МЦГИ, 2001.
Малкина-Пых И. Г. Гендерная терапия. – М.: Эксмо, 2011.
Акматалиева, 1991; Воронина, 2004; Колмакова, 1991; Успенская, 1999
Герген, 1995а; Емельянова, 2006; Микешина, Опенков, 1997; Смит, 2000; Якимова, 1999
Флекс, 1999, с. 90
Микешина, Опенков, 1997
Уорф, 1999, с. 58
Бергер, Лукман, 1995
Герген, 1995, с. 31
Колесов, 2000, с. 48
Гиллиган, 2000, с.167
Герген, 1995. – С. 32
Воронина, 2002б; Ярская-Смирнова, 2001
Клименкова, 1996, с.7
Введение в гендерные исследования. Ч.1: Учебное пособие / Под ред. И.А. Жеребкиной. - Харьков: ХЦГИ, 2001. – С. 78
Воронина О.А. Теория и методология гендерных исследований. Курс лекций. — М.: МЦГИ - МВШСЭН, 2001. — С. 76
Воронцов Д.В. Cовременные подходы к определению понятия «гендер» в социальной психологии // Вестник ОГУ. - 2002. - № 8. - С. 10–22.
Гендерные стереотипы в меняющемся обществе. - М.: Наука, 2009. – С. 121
Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Социальные стереотипы: вчера, сегодня, завтра // Социальная психология в современном обществе / Под ред. Г.М. Андреевой, А.И.Донцова. М.: Аспект Пресс, 2002. - С. 79-80
Ельяшевич А.М., Каргапольцев С.Е., Новочадов В.В. Анкета гендерных ролей ГСИО («Гендерные стереотипы, идентификация, оценка») // Гендерные отношения в современном российском обществе: Материалы второй межвузовской студенческой конференции / Под ред. Т.А. Мелешко, М.В. Рабжаевой. СПб.: Политехника, 2002. - С.221
Здравомыслова Е.А., Темкина А.А.Социология гендерных отношений и гендерный подход в социологии // Социологические исследования. - №11. - 2000. - С. 19.
Пушкарева Н. Гендерная теория и историческое знание. СПб.: Алетейя, 2007. – С. 154-155
2