Решение темы воспитания в цикле Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Особенности образовательной среды в России в середине XIX века
ГЛАВА 1. ОЧЕРК В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОМ ОСВЕЩЕНИИ
ГЛАВА 2. ТЕМА ВОСПИТАНИЯ В «ОЧЕРКАХ БУРСЫ» Н.Г. ПОМЯЛОВСКОГО
2.1. Акценты критической оценки «Очерков бурсы»
2.2. Образы воспитанников и воспитателей в «Очерках бурсы»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Так, например, Лягва выступает представителем еще двенадцати таких же больных бурсаков.
Повествуя о своих героях-хулиганах, Помяловский делает акцент на том, что причиной такого поведения некоторых из них является вовсе не природная испорченность. Тот же Аксютка был человеком сильной воли и крепкого ума, талантливым по своей сути, но «... его сгубила бурса (впрочем, отчасти и домашнее воспитание), как она сгубила сотни и сотни несчастных людей» (299)
Единственным отличающимся от всех вышеупомянутых героев является Карась, который не отличается ни особенными «бурсацкими» талантами, ни прилежанием. Его появление в общем ряду воспитанников обусловлено исключительно авторскими устремлениями, близостью героя самому Помяловскому.
В очерке «Бурсацкие типы» автор использует интересный композиционный прием. Сам очерк составлен из нескольких новелл, построенных по одной схеме:
вступление (первое упоминание героев и описание ситуации);
личностная характеристика героя;
описание случая из жизни этих героев.
Про каждого из бурсаков рассказывается такая история, которая подтверждает полученную им характеристику в начале новеллы. Иногда автор также рассказывает о том, как сложилась жизнь бурсака в будущем. Этот прием несколько нарушает жанровую целостность очерков: автор занимает уже позицию не включенного наблюдателя, а «всезнающего автора», что приближает повествование к художественному.
И.Г. Ямпольский усматривает творческую эволюцию Н.Г. Помяловского в «Очерках бурсы», где «значительно возросло уменье Помяловского показывать людей, человеческий характер; в первых вещах есть все же в манере их изображения некоторый схематизм».
Если образы воспитанников иногда рассматривались в критике и литературоведении, то образы воспитателей, как правило, не попадали в поле зрения исследователей. Отчасти это обусловлено тем, что сам Н.Г. Помяловский постоянно подчеркивает, что все воспитатели одинаковы, все они только секут учеников, поэтому общее впечатление о них сливается в одну картину. Однако в очерке «Бурсацкие типы» он все же выводит несколько типов учителей.
Первый тип представлен учителями вроде Лобова. Это учитель, который не приступает к уроку, не наказав достаточное количество учеников. Он распределяет их по классу на наказания (ставил на колени, на ребро парты, к печке и т.п.) и лишь затем начинает спрашивать домашнее задание, которое заключается в том, чтобы выучить в книжке «с энтих до энтих». Здесь особенно ярко видно, почему таким громким лейтмотивом проходит через всю книгу утверждение о том, что учеба в бурсе – это лишь зубрежка. «Главное свойство педагогической системы в бурсе – это долбня, долбня ужасающая и мертвящая». (281) Лобов никогда не объясняет ничего на уроке, для него важно лишь выучить наизусть следующий фрагмент текста из учебника. Когда он спрашивает домашнее задание, то лишь исправляет учеников, когда те отклоняются от содержания книги. Отвратительные черты Лобова подчеркиваются и его специфическим поведением в классе: он завтракает прямо на уроке, «мешая пищу духовную» с едой, засыпает и просыпается лишь от звонка. Бурсаки его ненавидят, но подчиняются его воле.
Второй тип учителя – Долбежин, преподаватель латинского языка. По существу, он мало отличается от Лобова. Он также сечет всех подряд, причем стремится сделать так, чтобы ни один ученик не избежал розог. Здесь можно провести аналогию с Библией, когда все равны перед Господом, так и здесь: ни один не уйдет от наказания, ибо невозможно быть не сеченым, находясь в бурсе. Этот факт особенно подчеркивается автором, который рассказывает о случае наказания ученика Долбежиным просто потому, что того еще ни разу не наказывали.
Отличием же между Лобовым и Долбежиным является отношение к ним учеников. Они более или менее подчиняются всем учителям, но Долбежина они уважают за несколько истинно «бурсацких» поступков: избил фискала, не брал взяток у родителей. Как пишет автор, Долбежин сам «был отпетым». Он демонстрировал пренебрежение к бурсацким правилам и отчасти к начальству.
Третий тип учителя – промежуточный между Лобовым и Долбежиным – Батька. Он также пользуется уважением воспитанников, но оно более ограничено. Так, если Батька приходит пьяным, он больше походит на Лобова, если трезвым – на Долбежина. Интересно отметить, что автор подчеркивает бессмысленность зубрежки не только в представлении воспитанников, но и в представлении учителей. Именно Батька, преподающий «Устав», понимает невозможность выучивания того, что он дает ученикам, но от своего метода он тем не менее не отказывается.
Показательно, что автор не видит большой разницы между воспитателями и воспитанниками, он говорит: «Нравственный уровень товарищества и начальства был почти одинаков». Это сходство настолько глубоко, что в целях более емкой и эффективной характеристики воспитателей Н.Г. Помяловский прибегает к сравнению с уже хорошо представленными типами учеников: Лобова он сравнивает с Тавлей, а Долбежина – с Гороблагодатским. Эти сравнения дают намного более полное представление о воспитателях, чем какие бы то ни было описываемые эпизоды.
Однако уже в очерке «Женихи» автор вводит новый «переходный» тип учителя. Повествование о Павле Федорыче Краснове строится по классической схеме: вступление, личностная характеристика и описание ситуации в классе. Особенностью Краснова становится то, что он принимает личное участие в жизни учеников: помыл и переодел одного, заедаемого вшами, защитил от несправедливой порки другого и даже поссорился из-за этого с другим учителем, да и вообще - не запарывал учеников. Его преподавание было либеральным, а для бурсы, как пишет автор, «едва ли не признаком близкого пришествия антихриста»: он не заставлял учить наизусть, был готов объяснять и отвечать на вопросы учеников.
Однако же не было для бурсаков ничего хуже методов преподавания и воспитания, которым следовал Краснов: он высмеивал лентяев, стыдил их и заставлял учиться в часы отдыха. А ведь ученики-то привыкли к другой системе, легкой и безответственной: они сообщают с утра, что не выучили урок, эту информацию в виде нуля заносят в нотату, и учитель уже их не спрашивает. Краснов же совсем не следовал этим правилам, он все равно вызывал невыучивших урока и затем принуждал их заниматься, оказывая на них психологическое давление.
Многие учителя в бурсе мало отличались от учеников. Они были невежественны, ленивы и устанавливали свое социальное положение лишь на основании силы. Таким же образом поступает инспектор, на поклон к которому прибывает «закрепленная» невеста. Он отпихивает и чуть ли не силой выгоняет просительниц, пока те не возвращаются к нему с подарками и деньгами. Почти все в бурсе живут на дополнительные доходы от взяток.
Обучения в бурсе фактически не происходит. Все, что ученикам удается выучить, постигается путем зубрежки по книгам, сами учителя мало что объясняют, являются на урок пьяными и вообще не ставят себе целью образование учеников.
Лучом света в темном царстве можно назвать преподавателя «закона божьего» и «священного писания» с говорящей фамилией Разумников. Он не признавал косноязычные, мудреные учебники, объяснял материал сам, четко и ясно, затем со своих слов заставлял повторить. Разумеется, при таком подходе все, что оставалось ученику, это сидеть и слушать учителя. На уроках допускались споры и обсуждения, а сильные ученики обязаны были втолковать суть материала слабым, в случае, если для тех понимание с первого раза было трудно. Цель Разумникова - чтобы все ученики учились у него хорошо, поэтому им была введена такая система контроля за знаниями учащихся, которая положила «начало к уничтожению подлой власти товарища над товарищем» (377). К сожалению или к счастию, не бывает человека без недостатков, и Разумников в том не исключение. Вроде бы и правильная у него воспитательная позиция: приглядеться к ученику и понять, какое наказание послужит мощнейшим толчком для выполнения того или иного задания. Однако, порою случалась и здесь несправедливость, как в истории про Карася, которого учитель, в качестве наказания, не хотел отпускать домой на Пасху. Если нет слуха, то петь не научишься, каким бы голосом не обладал. К сожалению, Разумников считал иначе, через то, чуть не довел мальчишку до побега. Да если бы и наказал, то не только его, но пострадала бы безвинно еще и семья, которая ждала сына домой на праздники. «Не понимают педагоги и понимать не хотят, что они когда запрещают человеку, в виде наказания, переступать порог отцовского дома, то этим самым вгоняют его в скуку, тоску и апатию, подвигают на скандалы разного рода...» (381).
Изображение учителей все же отодвигается в повествовании на второй план. Н.Г. Помяловский отказывает им в сколько-нибудь значимой роли в жизни бурсы и, фактически, уравнивает их с учениками. Такое пренебрежение к воспитателям свойственно и бурсакам: они стремятся травить учителей, даже если они их уважают, потому что так велит непреложный закон бурсы.
Р.Д. Пономарева указывает, что «с трудом сдерживая негодование, Помяловский говорит о «педагогической» системе, призванной обезличить ребенка, отучить его думать, заставить слепо подчиниться чужой воле. Этому в немалой степени способствовали многочисленные «божественные» науки, изучавшиеся бурсаками, а также методика их преподавания, главным принципом которой была «долбня, долбня ужасающая и мертвящая».
Лейтмотивом повествования о жизни бурсы становится утверждение поголовного невежества, лени, диктата силы и главное – искалеченной судьбы любого человека, попадающего туда – будь то воспитанник или воспитатель.
Однако были светлые головы, которые пробивали себе дорогу в этом дремучем, болотистом лесу. Находились умные бурсаки, сумевшие развить в себе способности к анализированию фактов, умение мыслить, возможность критического подхода к дотоле нерушимым заповедям. До всего этого они доходили, отталкиваясь от осознания ерунды, написанной в учебниках, от бессмысленных порок, не приводящих ни к какому результату, от самого своего бестолкового существования в бурсе. Этих умных бурсаков Помяловский подразделял на три типа. К первому относились те, кто силой своего ума и опыта очищал бурсацкую веру от мерзостей и создавал свою, новую, человеческую. Они в дальнейшем становились попами, одевали рясы и проповедовали в своих приходах. Второй тип – это люди, которые «при помощи наблюдений над жизнью и природой, рвут сеть противоречий и сомнений <...> начинают читать <...> делаются глубокими атеистами и сознательно, добровольно, честно оставляют духовное звание» (395). Как первые, так и вторые – все хорошие люди по Помяловскому. Но есть и третий тип – это те, кто под поповской рясой скрывает свое неверие, свой атеизм. Они отвратительны по сути своей, потому что бесконечно врут себе и другим. Будучи абсолютно гнилыми внутри, они берутся проповедовать и учить людей. Что из этого происходит – ясно видно на примере учителей из очерков.
Скорее всего в дальнейших планах Помяловского и стояла задача показать становление новых личностей, возможность эволюции бурсаков. Произошло бы это со временем, потому что именно меняющийся уклад жизни, новые революционные течения, свежие идеи, уже витавшие в воздухе, позволили бы молодым людям избежать уготованной прозаичной судьбы.
Заключение
«Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского, по существу, явились не только значимым социальным событием, но и литературной инновацией. Именно в этом цикле закрепились основные особенности «физиологического очерка», которые позже были развиты другими писателями-разночинцами.
Острое социальное звучание цикла привело к тому, что долгое время «Очерки бурсы» рассматривались лишь как социально-политическое произведение. Поначалу Н.Г. Помяловского обвиняли в сгущении красок и откровенной клевете, но с течением времени стало понятно, что повествование имеет чуть ли не биографическую точность. В разное время «Очерки бурсы» использовались для обличения царского режима и утверждения необходимости дать народу свободу. Однако при более глубоком анализе содержания, образов воспитанников и воспитателей становится понятно, что отнюдь не только система образования виновата в сложившейся ситуации.
Наряду с идейным содержанием «Очерков бурсы» предметом исследования чаще становился стиль произведения (язык повествования). И.Г. Ямпольский подчеркивает: «Детальное знание всей подноготной бурсы и жгучая ненависть к ней обусловили собой, с одной стороны, реалистическое изображение бурсы, а с другой – гневный публицистический тон автора. Существенной стилистической особенностью произведения, связанной с его тематикой, является обилие церковно-славянизмов и цитат из «священных текстов», которые неоднократно использованы в комическом, пародийном плане».
Как на содержательном, так и на сюжетно-композиционном уровне Н.Г. Помяловский проводит в «Очерках» главную идею: «бурсаками» можно назвать всех обитателей бурсы – и воспитатели, и воспитанники близки по своему мировоззрению и даже поведению. Но не все так безнадежно в этом мире, появляются и новые люди (Карась), которые часто под защитой добродушной силы (Силыч) могут выбирать себе путь, перед которыми брезжит перспектива иной жизни.
Список использованной литературы
Алексеев В.А. Очерк. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1973. 84 с.
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь: в 86 т. Т. V. М.: Терра, 1992. 468 с.
Вадимов Е. Корнеты и звери («Славная школа»). Нью-Йорк: Изд. Н.З. Рыбинского, 1954. 87 с.
Горький М. Собрание сочинений в 30-ти т. Т 25. М., 1953, 347 с.
Жанровое новаторство русской литературы конца XVIII – XIX века / под ред. А.И. Груздева; Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. Л., 1974. 188 с.
Ждановский Н.П. Реализм Помяловского. (Вопросы стиля). М.: Изд-во АН СССР, 1960. 284 с.
Журбина Е.И. Искусство очерка. М.: Совет. писатель, 1957. 221 с.
История Русской литературы. Расцвет реализма / под ред. Ф.Я. Прийма, Н.И Пруцкова; Ленинград «Наука» Ленинградское отделение, 1982
Козьмин В.Ф. Жанр очерка // Литература в школе. 1985. №1. С. 56-57.
Лалаев М.С. Исторический очерк военно-учебных заведений. СПб: Таврия, 1992. 700 с.
Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. 752 с.
Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Художественная литература, 1971. 414 с.
Манн Ю.В. Человек и среда: Заметки о «натуральной школе» // Вопросы литературы. 1968. №9. С. 115-133.
Марченко Н.И. К вопросу о генезисе и сущностинеуставных взаимоотношений // Социологические исследования. 1993. №12. С. 112-115.
Нехай М.В. Русский демократический очерк 60-х годов XIX столетия. Минск: БГУ, 1971. 146 с.
Писарев Д.И. Собрание сочинений в 4-х тт. Т. 4. М.: Художественная литература, 1955. 340 с.
Полянская Л.П. К истории одного слова // ffl.nspu.net : сайт факультета иностранных языков НГПУ. Конференция: Актуальные проблемы филологии и методики иностранных языков – 2011. URL: http://ffl.nspu.net/files/konf/konf-2011-24.pdf
Помяловский Н.Г. Избранное. Мн.: Наука и техника, 1980. 416 с.
Помяловский Н. Очерки бурсы // Помяловский Н. Очерки бурсы. Успенский Г. Нравы Растеряевой улицы. Будка. «Выпрямила». М.: АСТ, Олимп, 2002. С. 17-190.
Пономарева Р.Д. К проблеме жанрового своеобразия «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского // Проблемы метода и жанра. Томск, 1983. Вып. 9. С. 206-225.
Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. 351 с.
Проза XIX века. Крестьянская тема в литературе. // licey.net сайт издательства «Лицей» URL: http://www.licey.net/lit/znamenie/krest
Русские писатели. Библиографический словарь. / под ред. П.А. Николаева. Т1. М., Просвещение, 1990. 432 с.
Русский очерк 1840-1850-х годов XIX века. М., 1956. 380 с.
Серебреников В.С. Учение Локка о прирожденных началах знания и деятельности. М.: Либроком, 2011. 368 с.
Словарь литературоведческих терминов / под ред. Л.И. Тимофеева. М.: Просвещение, 1974. 509 с.
Хализев В.Е Теория литературы. М.: Высшая школа, 2002. 438 с.
Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (Русский физиологический очерк). М.: Наука, 1965. 319 с.
Шанский Н.М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. Вып. 2. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1965. 270 с.
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. 267 с.
Ждановский Н.П. Реализм Помяловского. (Вопросы стиля). М.: Изд-во АН СССР, 1960; Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968.
ПЕРЕЧИСЛИТЬ НЕСК. РАБОТ………….
Помяловский Н.Г. Очерки бурсы. М., ЭКСМО, 2007. С 601.
Горький М. Собр.соч. в 30-ти т. Т.25. М., 1953. С. 347.
Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т. Т.4. М., 1948. С. 267-288.
Шанский Н.М. Этимологический словарь русского языка. (издание продолжается, опубликовано 10 выпусков на А-М). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1965. Т. 1. Вып. 2. С. 235.
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь: в 86 т. М.: Терра, 1992. Т. V. С. 49.
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. С. 50.
Вадимов Е. Корнеты и звери («Славная школа»). Нью-Йорк: Изд. Н.З. Рыбинского, 1954. С. 11.
Лалаев М.С. Исторический очерк военно-учебных заведений. СПб.: Таврия, 1992. С. 24-27.
Там же. С. 28.
Цит. по: Серебреников В.С. Учение Локка о прирожденных началах знания и деятельности. М.: Либроком, 2011. С. 110.
Хализев В.Е Теория литературы. М.: Высш. школа, 2002. С. 355.
Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Высш. школа, 1978. С. 23.
Там же. С. 248.
Канторович В. Очерк // Словарь литературоведческих терминов / под ред. Л.И. Тимофеева. М.: Просвещение, 1974. С. 254.
Алексеев В.А. Очерк. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1973. С. 7.
Там же. С. 5.
Поспелов Г.Н. Очерк // Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Совет. энциклопедия, 1987. С. 263.
Там же. С. 263.
Журбина Е.И. Искусство очерка. М.: Совет. писатель, 1957. С. 87.
Там же. С. 115.
Козьмин В.Ф. Жанр очерка // Литература в школе. 1985. №1. С. 56.
Журбина Е.И. Искусство очерка. С. 115.
Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. –М.: Художественная литература, 1971. С. 340.
Степанова К. Очерк как жанр описательный // Жанровое новаторство русской литературы конца XVIII – XIX века / ред. А.И. Груздев. Л.: Лен. гос. пед. инст. им. А.И. Герцена, 1974. С. 48.
Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (Русский физиологический очерк). М.: Наука, 1965. С. 7.
Там же. С. 7.
Там же. С. 30.
Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (Русский физиологический очерк). – М.: Наука, 1965. – С. 111.
Нехай М.В. Русский демократический очерк 60-х годов XIX столетия. – Минск: БГУ, 1971. – С. 12.
Цит. по: Нехай М.В. Русский демократический очерк 60-х годов XIX столетия. Минск: БГУ, 1971. С. 14.
Манн Ю.В. Человек и среда: Заметки о «натуральной школе» // Вопросы литературы. –1968. №9. С. 122.
Русский очерк 1840-1850-х годов XIX века. – М., 1956. – С. 145, 148.
Там же. – С. 148.
Манн Ю.В. Человек и среда: Заметки о «натуральной школе» // Вопросы литературы. – 1968. – №9. – С. 122.
Проза XIX века. Крестьянская тема в литературе. // licey.net сайт издательства «Лицей» URL: http://www.licey.net/lit/znamenie/krest
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. С. 177.
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. С. 202.
Писарев Д.И. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 4. М.: Художественная литература, 1955. С. 89.
Ждановский Н. П. Реализм Помяловского. (Вопросы стиля). М.: Изд-во АН СССР, 1960; Пономарева Р. Д. К проблеме жанрового своеобразия «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского // Проблемы метода и жанра. Томск, 1983. Вып. 9. С. 206-225..
Пономарева Р.Д. К проблеме жанрового своеобразия «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского // Проблемы метода и жанра. Томск, 1983. Вып. 9. С. 217.
Помяловский Н.Г. Избранное. Мн.: Наука и техника, 1980. С. 274. Здесь и далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. С. 187.
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. С. 136.
Пономарева Р.Д. К проблеме жанрового своеобразия «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского // Проблемы метода и жанра. – Томск, 1983. – Вып. 9. – С. 220.
Ямпольский И.Г. Н.Г. Помяловский. Личность и творчество. М.: Советский писатель, 1968. С. 235.


40
39