Портрет в творчестве Фолька

Введение
Портретная живопись Фалька: пластика и полифония.
1.1 СРЕДНЕАЗИАТСКИЙ ПЕРИОД ТВОЧЕСТВА ФАЛЬКА.
1.2 ПРОБЛЕМАТИКА ПОРТРЕТА: Поиски. Выбор. Сюжет.
1.3 ПОСЛЕОКТЯБРЬСКИЙ ПЕРИОД ТВОРЧЕСТВА
1.4. ПАРИЖСКИЙ ПЕРИОД ТВОЧЕСТВА.
1.5. СЕКРЕТЫ МАСТЕРСТВА ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА ТВОРЧЕСТВА.
1.6. ЛУЧШИЕ РАБОТЫ В ПОРТРЕТНОЙ ЖИВОПИСИ Р. ФАЛЬКА.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованной литературы:

Фальк написал с Некрасовой несколько портретов в карандаше: «Ксения Некрасова»(1945), «Ксана»(1947), «Портрет Ксении с котом на коленях»- акварелью, карандашом(1940-е годы), «Портрет поэта Ксении Некрасовой»(1940-е годы), «Ксения Некрасова», карандаш, уголь(1940-е), «Ксана с бантом в волосах», карандаш, уголь(1945).
Несколько листов, выполненных Фальком карандашом или углем, передают облик Ксении Некрасовой в разные периоды ее жизни. В одних портретах она все еще молодая девушка, в послевоенный период, хотя в запутанной ее биографии, трудно было точно определить ее возраст. В других рисунках, на фронтисписе ее сборника стихов, она уже немолода. В пастельном рисунке тоже – женщина с трудной судьбой, с тяжелым лицом. Как-то поэтесса пришла к Фальку в гости в новом бумазейном халате красного цвета, с бусами из фасолинок.
В этом платье в 1950 году написал ее Фальк. Поэтесса сидит на табуретке, сложив на коленях маленькие руки. Ножки в черных ботинках чуть выглядывают из-за подола. Карие глаза смотрят настороженно и задумчиво, голова чуть склонена к плечу. Фальк увидел ее и написал на этом полотне очень русской.
«Он хотел вылепить ее как бы из одного куска глины, как вятскую игрушку. Он удивительно верно передал здесь все самое в ней очаровательное: ее поэзию, ее чистоту, ее хрупкость, и в то же время что-то очень простодушное, здоровое, простое». Цветное воспроизведение портрета помещено в сборнике «Ксения Некрасова». Стихи.(Москва,1973).
Мы уже говорили, что последний период творчества Фалька увенчан блестящими портретами его любимой женщины . Нам кажется , что просто упомянуть об этом и не раскрыть всю колоритность и сложность произведений Фалька последнего послевоенного периода и особенно последней глубокой любви было бы по меньшей мере неоправданным.
Поэтому обратимся к одной из его самых известных работ – к портрету «В белой шали».
В своих воспоминаниях Щекин-Кротова А. В.писала: «Но более всего Фальк любил писать людей( он не любил слово«портрет»), в нем ему чудился привкус нарочитости, репрезентативности».(1981).
Всегда подолгу настраивающийся на любую натуру, Фальк в свои последние годы выбирает модели для портретов среди знакомых, друзей, очень часто пишет жену. Теперь на полотна художника не попадают случайно встреченные и случайно заинтересовавшие его люди, как это было в парижский период. Работа на «заказ», если и называл ее так сам Фальк, не подразумевает покупку портрета моделью, а значит, исключает внешнее давление на живописца.
Исходя из внутренних мотивов, Фальк, между тем, не создал в жанре портрета герметичных, закрытых работ. Сложный процесс живописаний не привел к усложнению языка картины, проработанность цвета не зашифровала его образности. Так, сравнивая три портрета А.В. Щекин-Кротовой «В шали» разных лет, обнаруживаем традиционную трактовку символики цвета этих полотен.
Белый цвет в целом развивает тему элегии, черный- скорби, а розовый- женственности. Художник не придает цвету нового смысла, он использует общие ассоциации, изменяя их личностной инструментовкой. «В белой шали»(1946-1947) работа, процесс создания которой имеет не меньшую выразительность, чем результат. Поводом для создания полотна послужила белая из валансьенских кружев шаль. Шаль вызвала в памяти Фалька образ врубелевской цыганки. И начался поиск модели. Подлинность предмета потребовала адекватных качеств персонажа и, соответственно, образа. Но найденная испанка смогла прийти лишь на первые три сеанса, когда Фальк сделал карандашные эскизы. Затем волей случая шаль была надета на жену художника, и первый акварельный эскиз был сделан уже с нее.
Работа над холстом продолжалась почти два года внезависимости от условий освещения и состояния модели. Ориентируясь на появляющийся образ, Фальк подтягивал к нему внешние условия. Во время сеансов Щекин-Кротова «должна была держать душевный настрой на должной высоте»(1981).
Фалька на необходимую тональность настраивали, кроме всего прочего, репродукции мадонны Эль Греко. Портрет, теряя сходство с оригиналом, приобретал качества душевного камертона, по которому во время сеансов сверялись разговоры и даже мысли.
Фальк настолько вошел в работу, что ему трудно было остановиться и поводом к ее окончанию, как и к ее началу, послужил случай. Сильно простудившись жена художника, надолго слегла, и он, оставшись наедине с картиной, понял, что работа завершена.
Импульс к созданию портрета исходил из самоценности, уникальности предмета. Индивидуальность первой модели»испанки» нужна была для зрительного подтверждения органичности возникшего дуэта «человек-вещь».
Цельность будущего образа требовала известной потери личностных качеств портретируемой ради выхода на иной масштабный уровень. Важным становилось не «кто» закутан в шаль, а само состояние «В белой шали», с максимальной свободой ассоциаций.
Сужающийся к низу силуэт фигуры действительно «вызывает ощущение пластического противоречия». Сравнивая форму рук, уходящих за пределы рамы с подобием крыльев, мы придем к банальности, но желание подобного сравнения- в нематериальности того «бесплотного видения», которое Щекин-Кротова отметила еще в процессе позирования.
Для определения направленности образа, дистанции между моделью и образом, замечателен пример из предыдущего, среднеазиатского времени. В Самарканде Фальк и Игорь Савицкий одновременно писали порет узбекской девушки и в портрете Фалька как всегда желание преображения и возвышенности, мечты самой натуры проявились очень ярко. Даже модель- девочка смогла заметить разницу в образах портретируемой. Одна из моделей Фалька, позировавших ему в конце сороковых годов, оставила в своих воспоминаниях свидетельство о подобной дистанцированности образа: «Портрет Роберта Рафаиловича был совершенно особенным…конечно, это была не я, а кто-то гораздо больший»(из дневника М.А. Пюсс (Кушнарьянц).1981).
Фальк работал с опережением видимого, образ персонажа появлялся как возможный облик будущего.
Если «Женщина в белой повязке»(1923) была решена как проблема «коммуникабельности» белого цвета, где Фальк использовал почти весь тональный диапазон, то цвет белой шали – замкнут, интровертен. Между цветом складок шали и цветом кожи модели нет принципиальной разницы; более того, в тени их гамма совершенно одинакова, лишь в свете лицо становится чуть теплее окружающих кружев.
Трудно согласиться с такой причинно- следственной связью: «Портрет писался в осенние и зимние месяцы, почему и оказался таким темным». Внешние условия дали повод к развитию темы, но не определили ее тональных качеств, да и дописывался портрет уже весной, в ином освещении.
Здесь уместно применить пафосное определение «внутренний свет», и оно тем оправданней, чем больше столь желанный художнику «пафос цельности» наполняет этот женский образ. Целостность образа созвучна цельности живописи, насыщенности фактуры, заниженному контрасту.
Словесный эквивалент сложного цвета охватывает как восходящие, так и нисходящие метафоры. Сумрачно- белый в равной степени сравним с тусклым перламутром, чесночной шелухой. Поэзия образа столь широка, что вбирает в себя и свободные ассоциации и обстоятельства работы над портретом. И конкретности натуры. Техника письма также несет в себе противоречие: в процессе работы Фальк одновременно срезал и заглаживал мастихином поверхность красочного слоя. Возможно, уплотненность и тяжесть фактуры своей ощутимостью уравновешивали недосягаемость образа.
На поверхности холста- вплавленные друг в друга градации цвета, историю их появления невозможно увидеть, но можно почувствовать глубину, из которой они пришли. То, что вынесено цветом на поверхность,- постоянные качества мира, где замыслы дороже поступков.
О портрете «В белой шали» французский критик писал: «Кто знает, не является ли образ, созданный художником, как бы высшим идеалом, к которому должна стремиться модель, стараясь дорасти до этого идеала. Фальк заставляет человека стать тем, кого увидел в нем художник» (Т.М.Левитина,1996.,с.90)
Задача художника- предвосхищение непроявленного, желаемого, возможного. Искания Фалька направлены на грядущее, где образ один из его знаков. Там художник совершает свои находки. Для него область творца- область возможного (Р.Фальк,1981)
После написания портрета Щекин-Кротовой «В белой шали», Фальк тут же захотел написать другой портрет- но теперь уже в черной шали. Добрые знакомые подарили ему старую испанскую шаль из черных кружев.
Из воспоминаний самой Щекин-Кротовой известно следующее: «Как только я стала подыматься( после болезни), Фальк поставил меня подальше от окна, в малиновом халате, в черной шали. Долго не мог найти положение рук. Я подняла их с мольбой: «Боже! Как ты меня замучил!» «Замри!»-повелел Фальк. Позировать стоя, с руками на весу было очень трудно. У меня на картине очень гневное, суровое лицо- почувствовали бы вы , как стоять…»(1980). Безусловно, эти описания не несут культурологической или искусствоведческой ценности, но они , может быть, много лучше других исследовательских описаний передают манеру художника, его систему подбора той необходимой и, может быть, единственной среды для лучшего проявления образа модели.
В своей известной монографии «Robert Falk» Д.В. Сарабьянов(1974), изданной в ГДР, пишет: «…в процессе работы Фальк все более отделял самостоятельную жизнь художественного образа от реальной конкретности модели и ее среды…»
Здесь возникает очень интересный парадокс: с одной стороны, выбирая саму среду и «ловя ее во времени», Фальк отвергал все, что схватывал, перерабатывая и каким-то неведомым образом переходя от «факта» к вымыслу, создавал неповторимые лики в портретах; проникал в такую глубину, которая подвластна только гению. Эти озарения снисходившие на него можно объяснить только особо утонченной полифонической натурой художника. Фальк никогда не ограничивался только углублением в живопись. Он любил и вынашивал свои образы в музыкальном проникновении, в ассоциациях от приобщения ко всему великому и неповторимому в природе, и в людях, с которыми он любил общаться. Недаром, и это особенно показательно, в его работах над портретами проступает выбор, именно выбор большого проникновенного мастера и , возможно, провидца, верующего в величие модели и ее будущее.
Далее Д.В. Сарабьянов пишет и как бы подтверждает наше предположение о волшебной магии мастера: «Цвет картины, весь светящийся драгоценными оттенками, перестал иметь отношение к реальной освещенности пространства. А образ женщины, созданный художником, и, как кажется, не может иметь своего двойника в действительности»(1974).Здесь действует столь закономерный для Фалька принцип преображения окружающего мира, создание своего - особого- мира художественного образа, в котором многое подчиняется поэтическому вымыслу. В портрете «В белой шали» мы имеем как раз тот случай, когда художник лицо человека (как говорил он сам) превращает в лик, претендующий на широкое поэтическое обобщение. Портрет «В черной шали» был своеобразной репликой на предшествующее изображение модели. Оба портрета - и в белом, и - в черном- необычайно музыкальны. Эта музыкальность достигается за счет сложного полифонизма цвета и за счет плавных, певучих ритмов, в каждом отдельном случае рождающих свою - острую выразительность.
Действительно, портрет «в черной шали» уже по своему названию ставится в позицию «антимира» самого художника. Он желает создать нечто - отражение. Но опять отражение только таким образом, который не является противоположно зеркальным, этот образ совершенно индивидуален и новоявлен. Он произрастает из каких-то внезапно посетивших художника мыслей и ощущений, можно сказать, спонтанных. Эта желаемая реплика портрету «В белой шали» превращается в новый шедевр симфонического звучания.
Сам Роберт Рафаилович Фальк часто рассуждал об искусстве художника и в этих рассуждениях можно найти много глубоких замечаний мастера об окружающем, об ощущениях, испытываемых во время работы или во время создания того или иного художественного замысла.
Как бы проникновенно не объясняли искусствоведы и исследователи творчество художника, они никогда не достигнут той полноты ощущений, чтобы передать то, что сам мастер переживал во время работы над своими шедеврами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Принимаясь за эту работу, мы предполагали, что исследователи более полно раскрыли картину жизни и творчества выдающегося русского художника. Но, оказалось, что в основном существенно отражены только биографические сведения и некоторые личные моменты из жизни и творчества Р.Р.Фалька.
Здесь можно сразу, на наш взгляд, говорить о двух неординарных моментах: это все возрастающий интерес к творениям мастера и в том числе из-за некоторой таинственности и интимности его мироощущений, которые и являются раздражителем интереса к художнику, и – в большей мере, стимулированности загадочностью и не изученностью творчества для исследователей.
Фальк замечателен продолжением встреч с ним и неожиданностью открываемых шедевров. Большое поле для изучения представляют картины предреволюционного периода, периода исканий и авангарда, которые обогатят картину миропонимания и восхождения Фалька на олимп симфонической живописи. Исследования в области его сакраментального и личностного помогут глубже понять его отношения с людьми и с искусством . В отношении исследованности портретного творчества хочется надеется, что несмотря на прекрасные работы Д.В.Сарабьянова, Л.Зингера. А.Каменского, Л.Зевиной и, конечно, М.Сарьяна и Щекин-Кротовой А.В. появятся новые исследования его искусства, которые станут незаменимыми для художников и людей , интересующихся творчеством блистательного мастера. Завершая рассмотрение проблемы исследованности , хочется с сожалением отметить небогатую библиотеку о творчестве такого портретного мастера как Р.Фальк.
Небольшие научно- популярные статьи работников музеев, где хранятся полотна Фалька, конечно дополняют, палитру исследований о художнике, но они тоже малочисленны и скупы, по причине формата, ограничивающего повествование.
Различные взгляды на творчество Р.Фалька можно считать условными, так как Фальк сам высказал основные свои определения об искусстве живописи. Они, на наш взгляд, и есть то главное в понимании художника как создателя метода, эксклюзивной техники и колорита. Фальк, особенно в последние годы своего творчества, всегда неповторим и оригинален, всегда непохож.
Безусловно школа рисунка таких мэтров, какими являлись Серов и Коровин, у которых учился Фальк, позволила ему возвысится над формальностью мира красок, музыки и поэзии. Он прекрасно осознавал настоящее в себе, скорее всего, догадывался о своем огромном таланте, верил в него. Именно эта вера провела Фалька через все тяжести и невзгоды его бытия, через переживание несправедливости жизни, через одиночество маэстро и утвердила в нем неугасимую пожизненную силу возвышения искусства прекрасной и неповторимой живописи. Не случайно, что особенное мастерство мы наблюдаем у Фалька в последние годы его мудрых, глубоко психологизированных портретных работ. Фальк не только психолог, поэт, музыкант и тонко чувствующий симбиоз цвета, человек. Он философ натуры, импровизатор будущего взгляда на человека.
Таким образом Фальк сочетал в себе полифоническим организм проникновенного мастера и бесконечного, упорного трудолюбия и преданности искусству.
Знакомство с жизнью и творчеством замечательного мастера оставляет в душах людей, прикасающихся к прекрасному, тончайшее ощущение божественного света, которыми так изобилуют его работы и особенно портретные полотна. Понимание творчества Фалька как целостного, многогранного и обогащающего человеческую натуру, искусства очень важно для исследователей его таланта. Он незаслуженно был неоценен в меру его вклада в русское живописное искусство двадцатого столетия, мало представлен в аналитических и культурологических исследованиях, но это ни в коей мере не умаляет его величия.
Методы, принципы и новации Р.Фалька, изложенные в его собственных трудах и письмах, стали своеобразным апофеозом- завещанием для продолжателей реальной психологической школы в живописи. Они раскрывают нам множество мудрых и высоких духовностью своей откровений мастера, учат большой искренности и любви.
Подводя некоторые итоги временного погружения в творчество Р.Р.Фалька можно с большой убедительностью сказать, что художник предложил нам не только живописное исключительное миропонимание, но и вручил новому поколению художников и мастеров живописи собственную парадигму в искусстве живописи.
Список использованной литературы:

Апчинская Н.В. Фальк в Средней Азии., М.Советский художник., 1980.
АХРР. Ассоц. Художн. Революц. России.,Сб. воспом., ст., док.,Сост. Н.М. Гронский, М.,Изобраз. Искусство, 1973.
Государственный Русский музей. Живопись 18-20 вв. Кат. Сост. Д. Мигдал и др.
Зевина Л. Портрет//Ярославль: памятники архитектуры и искусства.Ярославль.,2000.
Зингер Л.. Портретная живопись Фалька.//Творчество,11., М. Советский художник, 1986.
Зингер Л.. Цветовая поэзия Фалькаё// Огонек, 11.,с.17-26.1990.
История русского искусства, т.10, кн.2., М. Наука.2001.
Каменский А. Портретная живопись Р. Фалька. СПб.,2003.
Каменский А.. Р.Фальк: Художник. Музыка времени. К 100 летию со дня рождения. Моск. Новости, 1986.
Каталог: Выставка произведений Р.Фалька, вступ. ст. Нар. худож. СССР , ЛЛпр., М. Сарьяна и др., М. «Сов.художник», 1966.
Левина Т.М. Роберт Фальк. М.,Слово.,1990.
Пюсс М.А./Кушнарьянц/. Из дневника.Цит. по Щекин-Кротовой А.В. Люди и образы. Ук. соч., с.216.
Сарабьянов Д.В. Живопись Фалька. Творчество, 2.1967, с.18-22.
Сарабьянов Д.В. Художник Фальк. Рукопись. С.85-94.
Фальк Р.Р Выставка произведений. Ереван. Вступит. Статья Д.Сарабьянова., Ереван,1965.
Фальк Р.Р. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике.,М. Советский художник, 1981.
Фальк Р.Р. Выставка графики. Челябинск,1979.
Фальк Р.Р. Дама в желтой блузе. Авт.состё Р.М. Кац, н.м. Погрецкая. Л., Художники РСФСР, 1987.
Фальк Р.Р. Девушка в лиловом. Составит. Л.В. Богданова. Авт.вступ.ст. В.А. Демидова6Киев:Мисцецтво,1987.
Фальк Р.Р. Роберт Фальк: Рисунки, акварели, гуаш. Каталог. Вступ.ст. Д.Сарабьянова.М.,Сов. худож.,1979.
Щекин-Кротова А.В. «Р.Р. Фальк в Средней Азии», Рукопись. Архив художника.М.,Наука.1980.
Щекин-Кротова А.В. Люди и образы. Биографии и легенды. Из цикла «Модели Фалька».// Панорама искусств,8.- М.Советский Художник.,1985.

36