Филосовско-исторические концепции Н.Я. Данелевского и К.Н. Леонтьева.

Содержание
Введение
1. Учение о культурно-исторических типах Н.Я. Данилевского
1.1. Культурно-исторические миры: цивилизационный подход
1.2. Национальный фактор: «молодые» и «старые» народы
1.3. Историческая миссия России
2. Теория стадиальности исторического развития К.Н. Леонтьева
2.1. «Византизм» как культурно-исторический архетип России
2.2. Идея конца истории
2.3. Концепция прогресса К.Н. Леонтьева
Заключение
Список литературы

Россия и Европа олицетворяют для Леонтьева альтернативы грядущих исторических судеб человечества. Основы бытия Европы окончательно подорваны, она не имеет никаких исторических перспектив, поэтому задачей России должно стать стремление оторваться от гибельного потока европейского исторического движения и, обратившись к константам своего национального бытия, выиграть время, дождаться крушения Европы и затем встать во главе «нововосточного» движения умов.
В дальнейшей судьбе России, как и на первоначальном этапе ее развития, решающую роль призван сыграть «византизм» - те начала государственности и религии, которые были восприняты Россией у Византии в эпоху князя Владимира, христианизировавшего Русь. Леонтьев интерпретирует русскую историю с точки зрения формирующего воздействия государственной власти и церкви. Создание восточнославянского типа, согласно Леонтьеву, должно начаться с реализации ряда акций консервативного характера, долженствующих обеспечить православие и его усиление, самодержавие и его незыблемость. Со временем Леонтьев все более осознает несбыточность своей мечты о создании нового культурно-исторического типа. Полемизируя со славянофильством, он начинает опасаться сближения России со славянством, призывает обратить взор на Восток, где живут племена, не затронутые европейским влиянием, выступает противником русификации народностей, населяющих территорию России, приветствует, наконец, появление всевозможных мистических сект. Все это, по его мнению, могло бы быть новыми проявлениями разнообразия, необходимого для сохранения стабильности государственной целостности, компенсацией отсутствия в России сословного расслоения. Леонтьев замечает в общественной жизни России все больше признаков, свидетельствующих о вовлеченности ее в процесс «вторичного смесительного упрощения»: падение крепостного права, конституционные «мечтания», утрата значения традиционной религии, повышение статуса буржуа-предпринимателей и рационалистически мыслящей интеллигенции и т. п. Его начинают одолевать мысли о том, не станет ли Россия страной «апокалиптического антихриста», способной многократно ускорить всеобщее падение в бездну исторического небытия, откуда нет исхода в мир своеобразия и красоты.
Неприятие измельчавшей, «филистерской» цивилизации, выступающей в виде «самодержавной толпы сплоченной посредственности», сближало Леонтьева с А.И. Герценом, однако последний вовсе не полагал, что определяющей и не столь уж отдаленной перспективой существования человечества является разрешение «в одно безразличное и неподвижное бытие». Пессимизм и эсхатологизм Леонтьева, его идеи о близких катастрофах и глобальных потрясениях представлялись его современникам проявлениями разыгравшейся фантазии «одинокого мыслителя». Самому же Леонтьеву непонимание читающей публики казалось еще одним пугающим подтверждением скрытного, тайного хода истории, не желающей обнаружить своих истин раньше времени и обрекающей на забвение тех, кто близок к пониманию ее трагического смысла.
По Леонтьеву, трагедия современной истории неизбежна, т.к. предопределена высшей телеологией, стремящейся достигнуть «космополитического всепретворения, дезорганизовать и разложить нации и государства, малые и большие культуры. Даже идея национализма, призванная разделять народы, в XIX столетии подверглась перерождению и превратилась в начало, посредством которого ускоряются процессы всемирного смешения. «Всесветная революция» выступает в обличий революции национальной. Придя к подобному выводу, Леонтьев провозглашает свою непричастность к националистически настроенным идеологам своего времени. Не скрывая своих консервативных пристрастий, он тем не менее предрекает крах монархическим режимам, традиционным религиям, идеям панславизма, обособленным и своеобычным культурам.
Идеи Леонтьева оказали несомненное влияние на формирование последующих философских систем в России. Первым, кто заявил о совпадении своих воззрений с его эстетическим подходом к истории, был В.В. Розанов. B.C. Соловьев, посвятивший сотни страниц опровержению упрощенно-националистических трактовок теории культурно-исторических типов, к идеям Леонтьева относился серьезно, и, быть может, его собственные апокалиптические пророчества последних лет жизни были связаны именно с пониманием эсхатологических опасений теоретика «византизма». Неоднократно обращался к проблематике, волновавшей Леонтьева, Н.А. Бердяев, особенно подчеркивая приоритет русских мыслителей в постановке проблемы кризиса современной цивилизации. По его мнению, Данилевский и Леонтьев предвосхитили основные положения «Заката Европы» О. Шпенглера. B.В. Зеньковский наделял Леонтьева чертами предсказателя мрачного будущего России и был уверен, что интерес к Леонтьеву будет лишь возрастать. В свете трагических судеб России взгляды Леонтьева, его отдельные суждения приобретают особенную значительность по своей глубине и проницательности. Только теперь становится бесспорным, насколько хорошо разбирался во многих проблемах ясный и независимый ум Леонтьева.
Таким образом, К.Н. Леонтьев, со своей стороны, выдвинул теорию «исторического упадка», предлагая искать выход для России в союзе с народами Востока, в частности, с Османской Турцией. Леонтьев в своей критике либерализма был радикален и беспощаден более остальных. В одном из своих писем он приводил такой этический парадокс, согласно которому ему ближе жестокая и проворовавшаяся матушка-игуменья православного монастыря, чем безупречный с моральной точки зрения английский лорд Дизраэли.
Леонтьев имел в виду, что между русским и западным контекстом не существует общей меры: зло и добро для просвещенного европейского общества принадлежит к совершенно иной системе, нежели зло и добро общества русского. Но Запад привык навязывать другим собственные критерии, и России, защищаясь, следует не поддаваться на это и отстаивать «свое» добро и даже «свое» зло, чтобы обеспечить самобытность во всей полноте. Параллельно Леонтьеву идею о несопоставимости моральных систем у разных народов развивал Фридрих Ницше.
2.3. Концепция прогресса К.Н. Леонтьева
Концепция прогресса К.Н. Леонтьева оригинальна тем, что в ней он с одной стороны, провозглашал важность процессов, ведущих к единению, а с другой - не мыслил прогресс без эстетического аспекта (добра и зла, красоты и уродства и т.п.). Леонтьев оправдывал рабство и насилие, а красоту считал дороже человека.
Он считал, что прогрессу в природе соответствует и основная мысль эстетики: гармония не только не исключает борьбу и страдания, но требует их. Прогресс, по мнению К.Н. Леонтьева, не обязательно улучшение, а скорее новое перерождение тягот жизни в новые виды страданий человека. То, что принимают нередко за прогресс, в действительности есть распад, разложение.
В целом прогресс - это переход от простоты к оригинальности и разнообразию, увеличению богатства внутреннего. Спасение мира - в расширении и упрочении разнообразия. По его мнению, Бог создал людей неравными, потому что не желал единообразия.
Леонтьев продолжает идеи Данилевского. Каждый культурно-исторический тип следует «триединому закону развития», которому одинаково подчинены государства и культуры, процессы и явления. В своей эволюции они проходят три стадии:
первоначальной простоты;
цветущей сложности;
вторичного смесительного упрощения.
Задача России, по мнению Леонтьева, заключается в том, чтобы сохранить свой потенциал, уберечь себя от влияния со стороны западного «всесмешания». России суждена особая миссия - создание славяно-азиатской цивилизации, способной выдержать натиск интернациональной Европы.
Заключение
Первые работы, в которых намечаются контуры цивилизационного подхода как альтернативы либеральной концепции, появились в России во второй половине XIX в. Их авторы Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев выступили против единства исторического процесса и объявили реальной единицей истории обособленный локальный культурно-исторический тип общества, т.е. цивилизацию. Концепция историко-культурной традиции развития и смены цивилизаций Н.Я. Данилевского используется в различных формах и в настоящее время (Шпенглер, Тойнби, Питирим Сорокин, Ортега-и-Гассет). В отличие от Тойнби и Шпенглера, Данилевский не сосредотачивает своего внимания на признаках упадка или прогресса, но собирает обширный фактологический материал, позволяющий за множеством исторических особенностей увидеть повторяемость социальных порядков.
В заключение основные идеи Данилевского можно представить следующим образом:
Выступал с критикой общечеловеческой цивилизации.
Рассматривал цивилизацию как культурно-исторический тип общества.
Предложил концепцию культурно-исторического типа, состоящего из четырёх основ: религия, культура (наука, искусство, техника), политика, общественно-экономический уклад.
Считал, что культурно-исторические типы или цивилизации противостоят этнографическому материалу.
Рассматривая признаки, обуславливающие выделение типов, Данилевский указывает отличия славянских народов от германских по трём разрядам: 1) этнографические особенности (психический строй), 2) религиозность, 3) различия в историческом воспитании.
По его мнению, европейские государства всегда договаривались друг с другом против России: «Европа враждебна России». Гарантом безопасности России может быть только несогласованность и разобщенность европейских государств.
В России, по убеждению Данилевского, необходимы сильная власть и строгая централизация. Даже если политическая система со временем потребует изменений, эти изменения должны вноситься постепенно.
Вместе с тем верный традиции славянофилов, Данилевский считал, что ограничивать свободу в обществе из страха перед революцией абсурдно, поскольку это может вызвать лишь еще большее противодействие.
Основные идеи К.Н. Леонтьева можно представить следующим образом:
Обозначил следующие стадии естественного и культурно-исторического развития: зарождение, расцвет и увядание, смерть. Так, согласно его подсчетам, долговечность государственных организмов не превышает 1000 или 1200 лет.
Был решительным противником либерально-буржуазных реформ, считая, что со временем они подведут к социализму, который обусловит перерождение человеческих обществ на крайне принудительных началах.
Россия, согласно Леонтьеву, еще не достигла периода культурного расцвета. Ее призвание состоит в том, чтобы на основе византизма, как источника православия и особого типа государственности и культуры, найти свой путь развития, который поможет сохранить ей свою самобытность.
Список литературы
Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало.- М.: Танаис, 1994.- 380 с.
Данилевский Н. Россия и Европа.- М.: Книга, 1991.- 704 с.
Зеньковский В.В. История русской философии.- Л., 1991. Т. 1. Ч. 2. -448 с.
Леонтьев К.Н. Византизм и славянство.- М.: Хранитель, 2007.- 576 с.
Панарин А.С. Циклы российской истории // Реформы и контрреформы в России. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 352 с.
Соловьев B.C. Данилевский // Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. Т. 2. - М., 1988.- 540 с.
Сорокин П. Социологические теории современности. - М.: ИНИОН, 1992. – 280 с.
Тойнби А. Цивилизация перед судом истории.- М.: Прогресс, 1995. – 592 с.
Февр Л. Цивилизация: эволюция слова и группы идей // Бои за историю. - М.: Наука, 1991.- 342 с.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 35.
Чешков М.А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия.- М.: Прогресс-Традиция, 1995. - 312 с.
Зеньковский В.В. История русской философии.- Л., 1991. Т. 1. Ч. 2, с. 262
Сорокин П. Социологические теории современности.- М.:ИНИОН,1992, с. 192-194.
Тойнби А. Цивилизация перед судом истории.- М.: Прогресс, 1995, с.134
Данилевский Н.Я. Россия и Европа.- М.: Книга, 1991, с. 88.
Панарин А.С. Циклы российской истории // Реформы и контрреформы в России.- М.: Изд-во МГУ, 1996, с. 236.
Чешков М.А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия.- М., 1995, с. 91.
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Книга, 1991, с. 115
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Книга, 1991, с. 91 - 92.
Февр Л. Цивилизация: эволюция слова и группы идей // Бои за историю. - М.: Наука, 1991, с. 242-247
Данилевский Н. Россия и Европа.- М.: Книга, 1991, с. 74.
Соловьев B.C. Данилевский // Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. Т. 2. - М., 1988, с. 406-414
Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало.- М.: Танаис, 1994, с. 71
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1, с. 35.
Леонтьев К.Н. Византизм и славянство.- М.: Хранитель, 2007 с. 232-237
Леонтьев К.Н. Византизм и славянство.- М.: Хранитель, 2007, с. 129.
8