А. С. Макаренко

Введение

Сейчас, пожалуй, одной из важнейших задач педагогической науки является объективная оценка нашего прошлого педагогического опыта, самым значительным явлением которого является педагогическая система А. С. Макаренко. Вспомним: идеи Макаренко долгое время не признавались официальной педагогикой. Понадобились долгие годы борьбы за их утверждение в науке. Сегодня мы должны констатировать, что концепции Макаренко были приняты на вооружение в одностороннем виде, со значительным смещением акцентов вплоть до их искажения. Теперь, бла­годаря проведенным в последние годы исследованиям, мы мо­жем довольно определенно судить, как и почему это произошло. В 1936 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «О педо­логических извращениях в системе Наркомпросов». К этому мо­менту педология сложилась как одна из педагогических наук, сделавшая предметом своего изучения возрастное развитие де­тей. Постановлением, в котором, справедливости ради следует признать, верно, отмечались недостатки и ошибки в практиче­ской работе педологов, педология была объявлена лженаукой, запрещено ее преподавание в педагогических учебных заведени­ях, а педологические учебники были изъяты. Теперь можно сме­ло утверждать: так произошла величайшая трагедия в истории педагогических наук в нашей стране. Педагогика с этого момен­та стала «бездетной», за что потом ее часто упрекали. Но факт остается фактом: проблемы развития детей, становления лично­сти ребенка на долгие годы остались за пределами педагогиче­ской науки. Именно это во многом определило односторонний подход к наследию Макаренко многих исследователей, и во многом — повлияло на «избирательное» отношение к системе Макаренко, когда те или иные ее части замалчивались, а другие подавались в искаженном виде.

Целью работы является рассмотрение педагогической теории А. С. Макаренко.

В задачи работы входит: анализ деятельности А.С.Макаренко и особо значимых положений в его педагогической теории.

 

1. Творческий путь А.С. Макаренко

В 30-е годы, некоторые педагоги и деятели народного образования говорили: «Макаренко хороший практик, но в тео­рии...» И недоуменно пожимали плечами.

Одну из лучших своих статей, написанную для юбилейного сборника по поводу пятилетия коммуны имени Ф.Э.Дзержин­ского, Антон Семенович так и назвал «Педагоги пожимают пле­чами». Эти люди не понимали, что уже давно наступил момент, когда без теории нельзя стать хорошим практиком, и, главное, не понимали существа педагогического новаторства А.С.Макаренко.

История педагогики учит, что все великие педагогические учения вырастают из осмысления нового опыта, прежде всего своего собственного, той самой «хорошей практики»... Так скла­дывались педагогические взгляды И.Г.Песталоцци, которого К.Д.Ушинский называл отцом современной педагогики, самого Константина Дмитриевича, заложившего фундамент педагогики как науки, и гениального Л.Н.Толстого, и искренне преданного детям С.Т.Шацкого, и великого педагога-гуманиста XX века Ан­тона Семеновича Макаренко.

Педагогический опыт — неиссякаемый животворный источ­ник и одновременно способ приращения научного знания, кри­терий его истинности. Для Макаренко таким источником стала его работа в колонии имени А.М.Горького и коммуне имени Ф.Э.Дзержинского. К этой работе, продолжавшейся около 16 лет, он приступил в 1920 г., будучи опытным и зрелым педаго­гом. Ему было тогда 32 года.

Вспомним... Родился Антон 1 марта 1888 г. в городе Белополье Харьковской губернии. Отец его, Семен Григорьевич, был высококвалифицированным маляром, работал в железнодорож­ном депо. Антон учился в железнодорожном училище и, когда семья переехала в Крюков, он продолжил обучение в таком же училище. Учился старательно и успешно. Очевидно, поэтому, когда закончил учебу, Семен Григорьевич сказал сыну: «Будешь учителем!» Стало слово отца делом всей жизни Антона Макарен­ко. После окончания педагогических курсов начал он в 17 лет работать в родном училище.

Огромное влияние на юношу оказало творчество А.М.Горь­кого. Под его влиянием вершил он свои первые литературные опыты. «Более того, Горький, по словам самого Макаренко, стал организатором его мироощущения реального гуманизма. «Моя жизнь прошла под знаком Горького», — напишет Антон Семено­вич в скорбные дни прощания с великим писателем».

Работая учителем, Макаренко изучает педагогическую и фи­лософскую литературу. Его внимание привлекают груды А.И.Пирогова, В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, но особен­но глубоко изучает он работы К.Д.Ушинского. После 9 лет педа­гогической деятельности Антон Семенович поступает в Полтав­ский учительский институт, который заканчивает, как и учили­ще, только с отличными оценками по всем предметам. «В харак­теристике, составленной педагогическим советом института, о нем сказано: «Макаренко А. — выдающийся воспитанник по своим способностям, знаниям, развитию и трудолюбию, особый интерес проявил к педагогике и гуманитарным наукам, по кото­рым очень много читал и представлял прекрасные сочинения».

За выпускную работу «Кризис современной педагогики» А.С.Макаренко получил золотую медаль.

Глубоко заблуждались те, кто утверждал, что Антон Семено­вич плохо разбирается в педагогической теории.

После окончания института он снова возвращается в Крю­ковское начальное железнодорожное училище, где работает сна­чала учителем, а потом директором до сентября 1920 г., когда принимает предложение Полтавского отдела народного образо­вания стать заведующим детским домом для несовершеннолетних правонарушителей под Полтавой — впоследствии Детской трудовой колонией имени А.М.Горького.

Не случайно Макаренко отстаивал такое название руководи­мого им учебно-воспитательного учреждения. Дело в том, что в официальных документах Полтавскою губернского отдела на­родного образования оно именовалось «Колония морально-де­фективных детей». Педагог потратил немало усилий, доказывая, что малолетние преступники, из числа которых, особенно на первых порах, формировался коллектив воспитанников, не дефективные, а обыкновенные дети, только несчастные, с изло­манной судьбой, и главную цель свою он видел в том, чтобы сде­лать их счастливыми. В практической реализации этой цели ему помогал жизненный пример Алексея Максимовича, прошедшего путь от беспризорного босяка до великого русского писателя. Рассказывать о жизни горьковской колонии, о мучительных поисках самого Макаренко — неблагодарное занятие. Проще пе­речитать «Педагогическую поэму». Но о главном стоит сказать несколько слов.

Прежде всего, именно в эти годы сформировалось педагоги­ческое кредо педагога. Макаренко потом вспоминал, что никог­да еще не чувствовал себя таким беспомощным, как в начале ра­боты в колонии. Но переживать и размышлять было некогда: появились первые воспитанники. Все они сполна испили горь­кую чашу беспризорщины. Многие приходили озлобленными, голодными и оборванными. У части был значительный опыт уголовных преступлений. Всех надо было мыть, одевать, обувать и кормить, надо было наладить нормальную жизнь, учебу, труд, разумный досуг.

И именно тогда, сначала интуитивно, затем все более осмыс­ленно Антон Семенович приходит к пониманию, что налажива­ние нормальной жизни детей составляет самую суть воспитатель­ной работы. Все более глубоко осознает он основной закон педа­гогики: жизнь воспитывает. Причем не абстрактная жизнь вообще, а реальная жизнь каждого конкретного ребенка и есть его воспитание.

Любопытно отметить, что примерно в то же время к такому же выводу приходит другой замечательный педагог — Станислав Теофилович Шацкий. Выступая 17 декабря 1919 г. на собрании сотрудников Первой опытной станции, которую он возглавлял, Шацкий сказал: «Представление о школе, которое вырисовыва­ется у нас, — это представление о правильно обдуманной и систематически проведенной организации детской жизни. К такой формуле приближается наше представление».

Но вспомним — первый основной закон воспитания открыл Песталоцци. В своей главной книге «Лебединая песня» он сфор­мулировал великий и основной принцип — жизнь   образовывает. И, поясняя это положение, говорил о том, что глав­ный путь развития естественных сил ребенка — их упражнение и применение на практике.

Несколько отвлечемся и задумаемся: почему именно Песта­лоцци, Шацкий и Макаренко независимо друг от друга пришли к открытию и осмыслению основного закона воспитания?

Мне думается, это объясняется тем, что хотя творили педаго­ги в разное время и в разных условиях, педагогический опыт каждого из них сходен в главных чертах: это был опыт разумной организации детской жизни, включающей в себя заботу о судьбе каждого ребенка.

И все же Макаренко продвинулся дальше: он не только пошел по пути педагогически целесообразной организации жиз­ни детей, но и открыл основную форму такой организации — воспитательный коллектив. Значительно позже, в 1932 г., в од­ном из своих художественных произведений он так сформулиру­ет этот вывод: «...Наш путь единственный — упражнение в пове­дении, и наш коллектив — гимнастический зал для такой гимна­стики». А тогда, в 20-е годы, Антон Семенович со свои­ми товарищами педагогами и лучшими воспитанниками не покладая рук, самоотверженно и упорно трудился над созданием такого коллектива. И результат не замедлил сказаться. Ребята работали в поле, начали учиться, старшие потянулись на рабфак, создали великолепный театр, куда по субботам съезжались жите­ли окрестных сел... Но главное, в этой дружной работе, коллек­тивных делах и увлечениях рос новый человек, все более сплачи­вался дружный коллектив горьковцев, представлявший собой могучую воспитательную силу. Так прошло 5 лет. И однажды, анализируя жизнь колонии, Макаренко сделал для себя еще од­но открытие: кризисные явления в коллективе объясняются тем, что «допущена остановка в жизни коллектива». «Я обрадовался по-детски: какая прелесть! Какая чудесная, захватывающая диа­лектика! Свободный рабочий коллектив не способен стоять на месте. Всемирный закон всеобщего развития только теперь на­чинает показывать свои настоящие силы. Формы бытия свобод­ного человеческого коллектива — движение вперед, форма смер­ти — остановка».

Антон Семенович принимает предложение о переводе горьковской колонии под Харьков в Куряж. Это был очень рискованный шаг. Куряжская колония, в которой находилось 280 воспитанни­ков, к тому моменту была в ужасном состоянии. Сказать, что она была развалена, значило сказать неправду. Это была беспризорщина и уголовщина под крышей колонии. Кроме небольшой группы девочек, ребята воровали и пьянствовали, в поножовщине сводили счеты, обижали и эксплуатировали малышей. Воспитатели по ночам забирались в свои каморки, запираясь на всевозмож­ные запоры. Короче говоря, это, с позволе­ния сказать, куряжское «сообщество» являло собой антипод слаженному и организованному коллективу горьковцев, которых, кстати, было всего-навсего 120 человек.

«Куряжская операция» вошла в историю педагогики как ра­зительный пример полного превосходства макаренковской вос­питательной концепции. Буквально через несколько дней нача­лось, говоря словами Антона Семеновича, «преображение». И скоро от «куряжской малины» не осталось и воспоминаний. Просто колония имени Горького зажила на новом месте. Теперь в ней было 400 воспитанников. Нельзя без слез и душевного вол­нения читать страницы «Педагогической поэмы», посвященные куряжской эпопее горьковцев! Начался новый подъем в жизни макаренковского коллектива.

Сейчас просто удивительно узнавать о том, что у Макаренко было немало противников среди деятелей «соцвоса» (социально­го воспитания) Украины, — но они были, ставили палки в коле­са и ждали часа, чтобы нанести ему удар.

И такой час наступил.

«В начале 1928 г. журнал «Народный учитель» опубликовал статью Н.Ф.Остроменцкой о колонии Горького. Надежда Фе­ликсовна в 1926 г. три месяца работала в колонии клубным ра­ботником и воспитателем. Она восторженно писала о работе Ан­тона Семеновича, но кое-что гиперболизировала и исказила. Горькому статья понравилась. Он писал Антону Семеновичу: «...письмо Ваше получил вместе со статьей Остроменцкой; читая статью, едва не разревелся от волнения, от радости. Какой Вы чудеснейший человек, какая хорошая, человечья сила».

Макаренко, прочитав статью, написал автору: «...От Вашей статьи мне, пожалуй, здесь не поздоровится». И оказался прав.

Вскоре на VIII съезде комсомола выступила Н.К.Крупская. Она резко отреагировала на статью: «… Там введена целая система наказаний — за один проступок меньше, за другой — больше. Там есть такие поступки, за которые полагается бить, и там создалось такое положение, которое не может не возмущать до глубины души каждого, не только коммуниста, но и всякого гражданина Советского Союза. Там говорится, что воспитатель должен наказывать ученика, — он может бросить в него счетами или набрасываться на него с кулаками, может бить палкой, пру­том. Там описывается сценка, как заведующий домом посылает провинившегося в лес для того, чтобы он принес прутья, кото­рыми «воспитатель» будет его хлестать.

Дальше идти, товарищи, некуда. Это не только буржуазная школа — это школа рабская, школа крепостническая, и если да­же только один такой факт есть, необходимо с ним тщательно бороться».

Оценка, как мы видим, уничтожающая, к тому же резко политизированная.

Антон Семенович был вынужден уйти из колонии. Но это было не самое страшное. Приближались годы массовых полити­ческих репрессий, и можно представить, чем грозила такая оцен­ка из уст одного из ведущих деятелей педагогики страны.

Спасло Макаренко то, что его пригласили чекисты Украины руководить коммуной имени Ф.Э.Дзержинского — учебно-вос­питательным учреждением, построенным на деньги сотрудников НКВД в память о Феликсе Эдмундовиче. И здесь А.С.Макарен­ко принимает поистине гениальное решение. Имея за плечами удачную куряжскую операцию, которую можно сравнить с при­вивкой, он организует перевод в коммуну пятидесяти воспитан­ников колонии имени Горького, ставших зрелым и опытным яд­ром нового коллектива, принесших в него все лучшие традиции горьковцев, организаторскую хватку и видение перспективы. Так коммуна имени Дзержинского сразу стала на ноги и продолжила поступательное движение макаренковского коллектива воспи­танников. И это было еще одно замечательное открытие Мака­ренко...

Жизнь, быт, достижения коммуны имени Ф.Э.Дзержинского подробно описаны Антоном Семеновичем в повестях «Марш 30 года», «ФД-1» и «Флаги на башнях». Последняя книга получила более широкую известность. Почти 8 лет проработал Макаренко в коммуне имени Дзержинского, и сейчас можно смело утверж­дать: коллектив, руководимый им, являлся лучшим и высшим достижением практической педагогики в XX веке. Судите сами: уже тогда, в середине 30-х годов, фактически все коммунары по­лучали полное среднее образование. Работая на первоклассном машиностроительном заводе, выпускавшем сначала электроин­струменты, а затем и лучший в го время советский фотоаппарат «ФЭД» — лейку, они обеспечили перевод коммуны на хозрасчет и, кроме того, приобретали по три-четыре профессии на уровне высоких разрядов. В коммуне была развернута содержательная клубная работа, душой которой стал другой талантливый педагог — Виктор Николаевич Терский, ученик и соратник Макаренко.

В эти годы Антон Семенович одновременно создает один из шедевров отечественной литературы — «Педагогическую поэму». Задумал он ее еще в середине 20-х годов, но, очевидно, важным толчком к работе послужил уже упомянутый очерк Н.Ф. Остро­менцкой. «Под впечатлением от этой публикации в одном из писем своей будущей жене Галине Стахиевне Салько Макаренко писал: «Вообще: если писать книгу, то только такую, чтобы сра­зу стать в центре общественного внимания, завертеть вокруг се­бя человеческую мысль и самому сказать нужное сильное слово». Он написал такую книгу. В «золотой» библиотеке педа­гогической литературы она всегда будет занимать первое место. В 1935 г. Макаренко переводится в Киев на должность заме­стителя начальника отдела трудовых колоний НКВД УССР, а че­рез два года переезжает в Москву, где целиком; отдается литера­турной деятельности. Здесь он при участии жены создает «Книгу для родителей», удивительный симбиоз художественных очерков, публицистических эссе и педагогических раздумий. Антон Семе­нович пишет ряд статей, часто выступает с лекциями: вместе они составили основной фонд его научно-педагогических произведе­ний.

О двойственном отношении к Макаренко в те годы свиде­тельствует много фактов. Об одном из них свидетельствует видный советский педагог Эле Исаевич Моноезон. «Он ра­ботал тогда в Главном управлении школ Наркомата просвещения РСФСР и пригласил А.С.Макаренко прочитать несколько лек­ций сотрудникам. Антон Семенович в январе 1938 г. выступил с циклом лекций, известных теперь под названием «Проблемы школьного советского воспитания», благодаря чему мы имеем возможность изучать наиболее полное и систематическое изло­жение взглядов великого педагога. Весьма показательно, что инициатор приглашения вскоре получил разнос от самого нарко­ма просвещения, причем в довольно резкой форме: «— Ты зачем этого прожектера притащил?!».

Так было... И если одни восторженно принимали Макаренко и становились его последователями и учениками, то другие отно­сились к нему просто враждебно. Что поделаешь? Такова, оче­видно, судьба многих подлинных новаторов, тех, кто опережает свое время.

Работал он в те годы, как, впрочем, и всю жизнь, много, не жалея сил. Непомерные нагрузки, незаслуженная травля сделали свое дело. 1 апреля 1939 г. Макаренко скоропостижно скончался в вагоне пригородного поезда на станции Голицино Белорусской железной дороги. Он прожил всего 51 год.

 

2. Основные концепции педагогической теории А.С. Макаренко. Личностный подход

Рассмотрим теперь основную проблематику теоретического наследия педагога-новатора.

На первом месте — проблема воспитания и развития личности. Из истории педагогики хорошо известно, что от того, как понималось воспитание тем или иным педагогом, во многом зависели его успехи в педагогической практике и теории. Так, исходя из понимания воспитания как упражнения естест­венных сил ребенка в процессе его жизни, Песталоцци создал прогрессивную для своего времени теорию элементарного обра­зования. Понимая воспитание в широком смысле как многосто­роннее влияние среды на становление человека, К.Д.Ушинский предпринял опыт создания педагогической антропологии и зало­жил основы теории развития личности — основного фундамента педагогического знания. И все же, несмотря на эти достижения, до А.С.Макаренко воспитание традиционно понималось как воздействие на личность ребенка, как деятельность воспитателя. Правды ради следует отметить, что К.Н.Вентцель, а вслед за ним П.П.Блонский подвергали критике такой взгляд на воспитание. Но только Макаренко с определенностью не противопоставляет воспитание и развитие детей, рассматривает их в единстве, а главной задачей педагога считает не воздействие на ребенка, а содействие его развитию, стимулирование верного направления этого развития с целью раскрытия сил и способностей каждой личности. Это тонко подметил один из исследователей педагоги­ческого опыта А.С.Макаренко И.Ф.Козлов. «В одном из первых исследований педагогического творчества Антона Семеновича он пишет: «В своей практической работе и теоретических обобщениях А.С.Макаренко исходил из того непреложного закона, что только в процессе деятельности детей, и обязательно всякой деятельности — учебной, трудовой, бытовой, игровой и т.п., в результате упражнения вовлеченных в нее естественных сил де­тей происходит развитие этих сил, а вместе с тем и образование соответствующих содержанию и характеру деятельности знаний, умений, навыков, привычек, взглядов, формирование личности в целом»

Развитие личности, по Макаренко, составляет содержатель­ную основу воспитания. Не поняв этого, мы не поймем главного в системе выдающегося педагога. Продолжая лучшую традицию гуманистической педагогики Макаренко утверждает: жизнь — главный воспитатель ребенка, и задача воспитателя состоит, прежде всего, в организации этой жизни, в насыщении ее всем богатством человеческой культуры и подлинно гуманных отно­шений людей. В этом Макаренко видит стратегию организации воспитательного процесса.

Но формула «жизнь воспитывает» у Макаренко име­ет еще одно значение. Он поясняет его так: бессмысленна всякая попытка отгородить ребенка от могучего влияния жизни обще­ства, народа и подменить этот естественный процесс домашней дрессировкой. Воспитатель, если он хочет счастья ребенку, если он хочет воспитать полноценного человека, не имеет права создавать ему тепличные условия, пряча его от реальной действительности. Подлинный гуманизм не в этом. Сверхзадача каждого воспитателя — родителя, педагога и взрослых людей вообще — заключается в том, чтобы разумно вести детей по дороге жизни, ставя их в позицию борцов за лучшую жизнь на земле. И так во всем, в большом и в малом, никогда не забывая истины: «в вос­питательной работе нет пустяков». Такова макаренковская философия воспитания. Осмыслить ее — значит понять главное в педагогическом новаторстве Антона Семеновича.

Далее. Ни современники Макаренко, ни более поздние его последователи не сумели понять и в должной мере оценить того, что составляло саму душу его воспитательной системы — педа­гогическую логику, а точнее сказать — технологическую логику новою педагогического мышления, С начала 30-х годов в художественных произведениях и других работах Антона Се­меновича все чаще появляется непривычная для педагогики лексика: «педагогическое производство», «материал», «проекти­рование», «продукт», «педагогическое мастерство», «педагогиче­ская техника». Проще всего предположить: работая в те годы в коммуне имени Ф.Э.Дзержинского, Макаренко лично возглав­лял завод но производству электроинструментов и фотоаппара­тов, где трудились его воспитанники, и поэтому использовал техническую терминологию в своих трудах в качестве своеоб­разных синонимов и художественной символики. Но не будем спешить.

Дело в том, что сама идея педагогической технологии выдвига­лась в те годы и другими педагогами. Вот один пример. В 1927 г. в Москве была издана под весьма характерным названием «На пу­тях к индустриализации школы» небольшая книжечка талантли­вого директора Шатурской школы, входившей в состав 2-й опытной станции Наркомпроса, М.Камшилова, который уже тогда писал, что школа должна «перейти в своей работе на прин­ципы рационализированной фабрики, рационализированного завода». Макаренко шел по этому пути.

В развитии всех наук легко проследить тенденцию перехода от длительного периода сбора эмпирических данных к построе­нию философии науки, ее методологических основ, а затем и к построению теории. Исподволь готовится переход к новому, вы­сшему этапу развития научного знания — этапу технологическо­му. Возникновение и совершенствование различных технологий знаменует начало научно-технической революции. Быстрее этот процесс происходит в сфере материального производства. На на­ших глазах он охватывает медицину и педагогику. И непреходя­щее значение педагогического творчества А.С.Макаренко в том, что оно па деле знаменует переход педагогической науки в это новое состояние.

Величайшая заслуга Антона Семеновича в том, что он одним из первых сумел разглядеть рождение педагогических технологий и сформулировал основные постулаты технологической педаго­гической логики.

Вот эти принципиальные положения:

— ни одно действие педагога не должно стоять в стороне от поставленных целей;

— никакое педагогическое средство не может быть объявлено раз и навсегда полезным либо вредным; отдельное средство мо­жет быть и положительным, и отрицательным; решающим явля­ется действие всей системы средств;

— никакая система воспитательных средств не может быть установлена раз и навсегда: она изменяется и совершенствуется в точном соответствии с развитием ребенка и поступательным движением общества;

— всякое средство должно быть педагогически целесообраз­ным, что проверяется опытным путем.

Надо сказать, что мы еще только приступили к осмыслению этих постулатов и пока не научились использовать их при анали­зе конкретных педагогических фактов. Нам предстоит еще учиться мыслить по-макаренковски.

Антон Семенович ввел в педагогику целый ряд принципиаль­но новых терминов. Среди них — «педагогическая техника», «ма­стерство», «проектировка или программа личности», «воспита­тельный коллектив», «тон и стиль жизни коллектива», «педагоги­ческий коллектив», «длительность педагогического коллектива» «педагогический центр», «ближняя, средняя и дальняя перспек­тивы» и ряд других. Часть этих понятий уже прочно вошли в пе­дагогику. Другие находятся в стадии осмысления. Но заметим — эти понятия не просто новые наименования для старых вещей Они — отражение новых педагогических явлений, фактов новых действий педагогов, направлений воспитательной работы.

Далее. Макаренко углубил значение, а во многих случаях дал новую трактовку большей части традиционных понятий теории воспитания, прежде всего таких, как «требование» «наказание» «поощрение», «дисциплина», «режим» и др. За этим переосмыс­лением также стоят принципиально новые педагогические реше­ния, новые подходы к воспитанию.

Переосмысление и переработка понятийного аппарата педа­гогической науки, несомненно, составляет основу педагогиче­ской логики Макаренко.

Главный признак любой технологии можно определить до­статочно просто: что задумал в начале работы, то и получил по­сле ее окончания. И весь опыт А.С.Макаренко является прекрас­ным примером того, как поставленные им воспитательные цели замыслы материализовывались в результате воспитательной ра­боты в живые судьбы его воспитанников.

В своих работах Антон Семенович дал и характеристику наи­более типичных ошибок педагогической логики. Их три: дедук­тивное предсказание, этический фетишизм, уединенное средство.

Кратко напомним, о чем идет речь.

Дедуктивное предсказание. Долгие годы утвержда­лось, что для образовательной школы политехнизм — это хоро­шо, а вот профессионализм — это плохо! В результате наносился огромный ущерб трудовому воспитанию школьников: из них формировали разносторонне образованных неумех. Но такова была сила магической формулы, да еще подкрепленной многочисленными ссылками на самого Маркса. Ратовали еще и за со­единение обучения с производительным трудом, не задумываясь, можно ли профессионально не подготовленных детей допускать к труду. Подобных ошибок и по сей час немало в нашей теории. Кстати, Макаренко не отрицал политехнизма, но это не мешало ему давать своим воспитанникам по три и больше специально­стей на высоком профессиональном уровне.

Этический фетишизм. Хрестоматийный пример: на­казание — это плохо, потому что «наказание воспитывает раба», а труд — это хорошо, потому что «труд создал человека». Вот и сейчас. Рассуждаем мы о технологической логике в педагогике — и уже слышатся возгласы: «Дети — материал? Это бесчеловечно!» Но если не приписывать словам какого-то одного узкого значения и посмотреть на дело непредвзятым взглядом, станет ясно: да, для педагогического производства дети — материал, но мате­риал особого рода, живые люди, самовоспроизводящие себя в своем поведении и деятельности. Макаренко, кстати, очень под­робно оговаривал использование этою термина в своих работах, подробно характеризуя новую педагогическую логику.

И еще одна типичная ошибка.

Уединенное педагогическое средство. Суть ошибки состоит в том, что какое-то одно педагогическое средство выхватывается из системы средств и объявляется либо очень хоро­шим, либо очень плохим. Оно действительно может быть и тем и иным, так как абсолютно не срабатывает вне системы средств.

В свое время «метод проектов» (обучение в процессе решения практических задач) был объявлен панацеей от всех бед. А по­том, убедившись, что он не решает «всех» задач, его так же без­оговорочно объявили методическим прожектерством. И то и другое плохо. В ряду других методов и метод проектов, и бригадно-лабораторный метод могут быть полезны и эффективны.

Таковы некоторые основные положения новой технологиче­ской логики, сформулированные А.С.Макаренко.

Использование новейших достижений педагогических наук, высокий профессионализм педагогов, что составляет самую суть педагогической технологии, обеспечивают наиболее благоприят­ные условия для развития личности каждого ребенка, его спо­собностей и задатков, создают оптимальный психологический климат во взаимоотношениях воспитателей и воспитанников и на деле реализуют подлинную заботу о подрастающем поколе­нии, подлинный гуманизм педагогики.

Сейчас, когда мы наблюдаем настоящий бум в процессе творчества и пропаганды «новых» и «новейших» педагогических технологий обучения и воспитания (хотя под таким названием протаскивается часто нечто, никакого отношения к технологиям не имеющее), особенно важно вооружить молодых учителей и воспитателей технологической логикой педагогического мышле­ния. Вода чиста у истока — говорит народ. И знакомство с тру­дами А.С.Макаренко поможет решить эту задачу. Но дело не только в этом. Знакомство с макаренковской педагогической ло­гикой совершенно необходимо еще и для того, чтобы понять и принять систему идей выдающегося педагога именно как сис­тему.

Не усвоив концепцию технологической педагогической логи­ки, трудно правильно оценить и другие идеи Макаренко. Так произошло с его концепцией педагогического проектирования.

Справедливости ради следует отметить, что впервые идею программы воспитания выдвинул в отечественной педа­гогике еще К.Д.Ушинский. В предисловии к главному труду своей жизни «Человек как предмет воспитания. Опыт педагоги­ческой антропологии» он писал: «Что сказали бы вы об архитекторе, который, закладывая новое здание, не сумел бы ответить вам на вопрос, что он хочет строить — храм ли, посвященный богу истины, любви и правды, просто ли дом, в котором жилось бы уютно, красивые ли, но бесполезные торжественные ворота, на которые заглядывались бы проезжающие, раззолоченную гос­тиницу для обирания нерасчетливых путешественников, кухню ли для переварки съестных припасов, музеум ли для хранения редкостей или, наконец, сарай для складки туда всякого, никому уже в жизни не нужного хлама? То же самое должны вы сказать и о воспитателе, который не сумеет ясно и точно определить вам цели своей воспитательной деятельности».

Развивая эту идею, Макаренко разрабатывает стройную кон­цепцию «проектировки» личности. Педагогика, утверждал Антон Семенович, наука целесообразная. Педагог должен ясно себе представлять, каким он видит своего воспитанника на выходе. Он должен проектировать личность. При этом должны быть две воспитательные программы. Одна общая, рассчитанная на всех детей. Все они, к примеру, должны быть трудолюбивыми, чест­ными, образованными людьми. Но кроме этого нужна еще и программа, рассчитанная на конкретного ребенка, предусматри­вающая полное раскрытие его личных способностей и интере­сов. Последователи Макаренко о второй программе попросту за­были. Не повезло и первой. Антон Семенович предупреждал, что она должна быть предельно конкретна и точна. Он сформулиро­вал ее в начале 30-х годов предельно просто и ясно: мы желаем воспитать культурного рабочего, дать ему образование, желательно среднее, дать квалификацию... И заканчивал эту характери­стику словами: «Он должен быть веселым, бодрым, подтяну­тым... способным жить и любить жизнь, он должен быть счаст­лив. И таким он должен быть не только в будущем, но и в каж­дый свой нынешний день». Обратим внимание: «счаст­лив»! Может ли быть поставлена более гуманная задача, нежели воспитать счастливого человека?

Кроме того, Макаренко принадлежит удивительно лаконич­ная, но очень важная формула: «Человек не воспитыва­ется по частям».

Кажется, Л.Н.Толстой сказал: все великие истины просты.

Вот так просто сформулировал Антон Семенович основной закон развития личности, исходя из которого, он подошел к по­строению общей программы. Она представляет собой предельно лаконичную и в то же время конкретную характеристику лично­сти воспитанника, причем личности в ее цельности. Однако по­следователи педагога-новатора этого не учли. Педагоги старшего поколения помнят, как родилась толстая книга «Примерное содержание воспитания школьников», в которой но полочкам рас­кладывались идейно-политическое, нравственное, физическое, правовое, экологическое и другие «воспитания». Давались абст­рактные характеристики и рядом с ними конкретные формы ра­боты, «мероприятия». И чем больше от издания к изданию «тол­стела» книга, тем меньше она работала в школе. Пропал проект личности, вместо него разворачивалась абстрактная модель «все­сторонне развитой личности», против чего прямо предостерегал А.С.Макаренко.

Сейчас, когда наше общество и, соответственно, школа нахо­дятся на перепутье, особенно остро ощущается дефицит воспи­тательной программы. Ясно, что те конкретные рекомендации, которые конструировал Макаренко в 30-е годы, просто не соот­ветствуют социально-экономическим условиям страны. Нельзя забывать сформулированного Антоном Семеновичем требова­ния: «Проектировка личности как продукта воспитания должна производиться на основании заказа общества».

Настала пора вернуться к первоисточнику, перечитать, что понимал А.С.Макаренко под программой личности, и серьезно задуматься над тем, кого мы хотим, и будем воспитывать сегодня. Педагог не может, не имеет права работать вслепую.

Следующая концепция замечательного педагога — воспи­тательный коллектив. Казалось бы, здесь повезло. Сколь­ко книг написано, сколько методик организации коллективов сочинено! А между тем и тут мы имели дело со значительным ис­кажением идей Антона Семеновича. В этом стоит разобраться.

Еще на заре зарождения макаренковедения была изобретена и пущена в ход звонкая формула — воспитание в коллективе, для коллектива и через коллектив. Можно согласиться лишь с первой частью — воспитание в коллективе, да и то с большой натяжкой.

Макаренко утверждал, что сплоченный коллектив детей и педаго­гов (воспитательный коллектив) по мере своего развития стано­вится активным и могущественным воспитателем личности. Но... «воспитание для коллектива»... Большей чепухи Антону Семено­вичу приписать нельзя. Конечно, человек воспитывается и для людей, для своего народа и человечества. Но, прежде всего, он воспитывается для себя, для своего счастья. Не надо забы­вать эту деталь воспитательной программы, может быть, самую важную в ней. И все же самое опасное в этой формуле — «воспи­тание через коллектив». Во многих наших теориях и методиках она приобрела впоследствии такой вид: педагог создает коллек­тив, который становится в его руках средством, орудием воспита­ния личности. Педагог, таким образом, является творцом педагогического процесса, личность — целью, коллектив — средством. Здесь уже все поставлено с ног на голову. Во-первых, у Макарен­ко педагог не стоит над коллективом и личностью. Он равноправ­ный член коллектива, связанный узами товарищества со всеми его членами. В этом деловом содружестве воспитатель, если и вы­деляется, то только своей педагогической квалификацией, мас­терством. Во-вторых, творцом воспитательного процесса вместе с педагогами являются и дети, сам коллектив учебно-воспитатель­ного учреждения. Наконец, коллектив — также цель воспитания. Об этом прямо говорит Антон Семенович.

Личность и коллектив — одна из важнейших проблем фило­софии. Споры идут до сих пор. Совсем недавно, с началом соци­ально-экономических преобразований в нашей стране, мы неод­нократно слышали заявления о том, что личность — высшая ценность и в этом, дескать, и состоит гуманизм. А ведь никто из истинных гуманистов ничего подобного не говорил. Формула гуманизма: «Человек — высшая ценность». Но ведь человек — это не только личность. Человек — это и личность, и семья, и народ, и человечество, и, конечно, коллектив. «Человека вообще», вне сообщества людей, нет и не может быть. И все это те человече­ские ценности, которые нельзя противопоставлять друг другу. Это было бы все равно что противопоставлять часть целому и на­оборот. И когда некоторые авторы начинают утверждать, что Макаренко был апологетом «коллективистского» воспитания, хочется сказать им: «Полноте, откройте книги великого педагога. Вы увидите: для Макаренко нет дилеммы — личность или кол­лектив. Его идеал — гармония личности и коллектива. Коллектив не безликая серая масса, а живое развивающееся содружество товарищей, объединенных общим делом, живой организм, живу­щий по своим законам». Наш современник, философ, социолог и психолог Эрик Фромм задается вопросом: человек — волк или овца? Но вопрос так не стоит: либо стая, либо стадо... Человек — личность, но становится он ею только в семье, в коллективе, в своем народе. К пониманию этого Макаренко шел педагогическим путем, но он вернее и правильнее, чем кто-либо до него, разрешил для себя и для нас эту философскую, а правильнее сказать, общечеловеческую проблему.

Выхватывают у Макаренко его высказывание о том, что в случае конфликта интересы коллектива выше, чем интерес от­дельной личности. Обратите внимание: в случае конфликта. А как же иначе? Ведь коллектив — это много личностей. Вообще же противопоставление коллектива и личности бессмысленно. И этому нам предстоит еще учиться у Антона Семеновича.

 

3. Педагогическое мастерство в понимании А. С. Макаренко

Создание сплоченного и работоспособного воспитательного коллектива как содружества педагогов и воспитанников, руко­водство его развитием составляет в логике технологии основной педагогический процесс, в котором реализуются цели воспита­ния, та самая программа личности, о которой речь шла выше. Начать этот процесс, направлять его развитие — вот главная за­дача любого педагога, воспитателя, директора школы, руководи­теля кружка и любого трудового и творческого объединения де­тей. А для этого нужно педагогическое мастерство.

А.С.Макаренко первым поставил в полном объеме вопрос о мастерстве в педагогике. Если бы он сделал одно толь­ко это, он навсегда остался бы в науке о воспитании значитель­ной фигурой. Это особенно ясно в наши дни, когда в ряде педа­гогических вузов появились кафедры педагогического мастерст­ва, а одноименные спецкурсы читаются чуть ли не во всех педа­гогических учебных заведениях.

И как символично, что первая кафедра педагогического мас­терства была создана в Полтавском пединституте. В том самом, который прежде был учительским и который в июле 1817 г. окончил Антон Семенович, а через 21 год его выпускником стал другой выдающийся педагог-гуманист — Василий Александро­вич Сухомлинский.

И все же опять следует признать, что макаренковская кон­цепция педагогического мастерства до сих пор не принята на во­оружение в ее полном объеме, трактуется узко, сводится к так называемой «педагогической технике» или в лучшем случае к ма­стерству педагогического воздействия.

Выступая однажды перед учителями, Антон Семенович ска­зал, что стал настоящим воспитателем, когда научился простень­кую фразу «иди сюда» произносить с 15—20 оттенками в голосе. Однако владение такой, с позволения сказать, актерской техни­кой не исчерпывает мастерства педагога, хотя и является одним из его элементов. Как мастерское владение напильником еще не делает слесаря, гак и выразительная демонстрация своих чувств еще не делает педагога мастером.

Мастерство педагога в понимании Макаренко — это слож­нейший комплекс знаний и умений. На первом месте в нем сто­ит мастерство организатора. Макаренко не раз подчеркивал, что воспитательная работа есть, прежде всего, работа организатора. И этот его вывод вытекает из верного понимания воспитания и развития личности, из концепции воспитательного коллектива. Воспитатель, если он действительно хочет воспитывать, призван организовывать педагогически целесообразную жизнь детей, ор­ганизовывать коллектив, руководить им. Для этого он должен быть хорошим организатором. Такова первая составная часть педагогического мастерства. Но этого мало.

Воспитатель — всегда учитель и наставник. Работая с деть­ми, он тоже вооружает их мастерством в том или ином конкрет­ном деле, передает им свое мастерство, а это очень непросто. Причем одно дело — хорошо, мастерски выполнять какую-либо работу, и другое — уметь передать свое мастерство и сноровку другому человеку. Для этого нужно особое мастерство — мастер­ство наставника. Антон Семенович хорошо это понимал. Однаж­ды, готовясь к педсовету, на котором обсуждался вопрос об орга­низации клубной работы в коммуне имени Ф.Э.Дзержинского, он на машинке напечатал свои советы товарищам по работе, озаглавив их «Вроде методического плана клубной работы».

Но и этого мало. Любопытно, что свои советы, о которых только что шла речь, Антон Семенович заканчивает очень ак­туальным пожеланием: «Языком болтать надо умеренно и не больше примерно одной пятой всего времени занятий кружка». Какой хороший совет для не в меру говорливых педагогов! Макаренко всегда резко выступал против сведения воспитатель­ной работы к воздействию на сознание учеников путем разного рода разъяснений и поучений, «моральных проповедей». Но это совсем не значит, что он не понимал великого значения слова учителя. Его соратники вспоминают, как страстно и убедительно умел говорить Антон Семенович, понимая, что воспитатель всег­да пропагандист. И это еще одна составная часть мастерства пе­дагога.

И, наконец, «педагогическая техника», или, как сейчас мы говорим, «мастерство педагогического стимулирования». Воспи­татель должен уметь влиять на детей непосредственно. А для это­го многое надо знать и уметь: надо верно оценивать ситуацию, принимать верное решение, владеть методами стимулирования, уметь потребовать, поощрить, а когда надо, и наказать, уметь ув­лечь перспективой и многое-многое другое, вплоть до подлинно­го артистизма в демонстрации своих чувств.

Таковы основные слагаемые педагогического мастерства.

А.С.Макаренко утверждал: мастерство — это то, чему можно научиться, и каждый педагог может стать большим мастером. Этот оптимистический завет педагогической молодежи несет большую гуманистическую нагрузку. Сколько изломанных педа­гогических судеб и несостоявшихся жизненных планов из-за то­го, что молодые педагоги на начальном этапе своей работы не овладели мастерством! Можно смело сказать, что 99% всех на­ших неудач и просчетов на педагогическим поприще упираются в дефицит педагогического мастерства.

Совершенно ясно — из одних книг мастерства не почерп­нешь. Для этого нужен упорный труд, самостоятельный поиск и сотрудничество с опытными педагогами. Но чтобы эти поиски и сотрудничество были успешными, надо знать, в каком направле­нии их следует развивать. В отборе верных направлений движе­ния к мастерству книги Макаренко всегда будут добрым и неза­менимым помощником молодого педагога. И никогда на этом пути не следует забывать мудрого замечания Антона Семеновича о том, что подлинный гуманизм в отношении людей, в отноше­нии к детям состоит в том, что надо мастерски, «блистая уда­чей», делать свое дело.

Педагогическое творчество А.С.Макаренко — педагогика реального гуманизма. Имя его всегда будет стоять в ряду величайших педагогов-гуманистов прошлого, таких, как И.Г.Песталоцци и К.Д.Ушинский, Л.Н.Толстой и С.Т.Шацкий. И нелишне еще раз заметить: педагогический опыт каждого из них был стремлением помочь обездоленным детям. Сказано: по де­лам их узнаете их... На самый трудный участок педагогического фронта — на спасение беспризорных детей подвигла судьба Ан­тона Семеновича Макаренко в годы гражданской войны и всеоб­щей разрухи в нашей стране. И он добился поразительных ре­зультатов.

 

4. Гуманизм в педагогической концепции А. С. Макаренко

В 1994 г. увидела свет удивительная книга «Макаренковцы (Что сталось с теми, кого воспитывал Макаренко)». Написал ее талантливый журналист Лев Алексеевич Чубаров, который много лет изучал судьбы воспитанников Антона Семеновича. Вот что он пишет: «Свыше трех тысяч детей, в том числе с изломанным детством, прошли через педагогические руки и человеческое сердце Антона Семеновича Макаренко, и ведь ни один из них не попал в тюрьму, не оказался полицаем в годы войны, не по­кинул Родину в трудное для нее время; нет среди них ни подле­ца, ни труса, просто плохого человека.

Имею моральное право судить о том, ибо знавал лично 700— 800 из трех тысяч, общался с ними около сорока лет».

Это ли не реальный гуманизм?

Один штрих лучше всего иллюстрирует реализм макаренковского гуманизма. «1 марта 1939 г. Антон Семенович выступил с лекцией по проблемам воспитания в лектории Московского го­сударственного университета. Начиная с 1948 г. текст этой лек­ции неоднократно печатался в сборнике работ педагога и в со­браниях сочинений. И до последнего времени всегда стыдливо опускалась значительная часть текста, где Макаренко рассказывает, как он учил своих воспитанников... пить водку. Да-да. Именно так. Не всех, конечно, а тех, кто уже стал пьяницей. Де­лалось это но секрету...» Впрочем, прочитайте сами этот отрывок на с. 111 — 112 и поразмыслите над ним. Вы поймете, что из всех возможных решений в данной конкретной ситуации Макаренко выбрал единственно верное. А это и есть гуманизм.

Макаренко всегда творил с оптимистической гипотезой. И в этом его подлинный гуманизм. «Педагогическую поэму» — вер­шину своего литературного творчества — он посвятил Максиму Горькому. Великий русский писатель в июле 1928 г. посетил коло­нию его имени. Дни, проведенные Горьким в Куряже, Антон Се­менович назвал самыми счастливыми в его жизни, но в самой «Поэме» он упомянет о них очень скромно, уделив этому менее 10 строк. И тем более интересно читать о впечатлениях самого Алек­сея Максимовича. В очерках «По Союзу Советов» он пишет: «Кто мог столь неузнаваемо изменить, перевоспитать сотни детей, так жестоко и оскорбительно помятых жизнью? Организатором и за­ведующим колонией является А.С.Макаренко. Это бесспорно та­лантливый педагог. Колонисты действительно любят его и говорят о нем тоном такой гордости, как будто они сами создали его. Он — суровый по внешности, малословный человек лет за сорок, с большим носом, с умными и зоркими глазами, он похож на воен­ного и на сельского учителя из «идейных». Говорит хрипло, со­рванным или простуженным голосом, двигается медленно и всю­ду поспевает, все видит, знает каждого колониста, характеризует его пятью словами и так, как будто делает моментальный фотогра­фический снимок с его характера. У него, видимо, развита по­требность мимоходом, незаметно, приласкать малыша, сказать каждому из них ласковое слово, погладить по стриженой голове.

На собраниях командиров, когда они деловито обсуждают ход работы в колонии, вопросы питания, указывают друг другу на промахи в работе отрядов, на различные небрежности, ошиб­ки - Антон Семенович Макаренко сидит в стороне и лишь из­редка вставляет в беседу два-три слова. Почти всегда это слова упрека, но он произносит их как старший товарищ. Его слушают внимательно и не стесняются спорить с ним - как с двадцать пятым товарищем, который признан двадцатью четырьмя умней, чем все они».

Подытоживая уведенное в Куряже и других трудовых колони­ях Алексей Максимович скажет удивительно точные слова: «за­ведующий Бакинской трудовой колонией, - я забыл его фами­лию – и А.С.Макаренко, организатор колонии под Харьковом, в Куряже - все эти «ликвидаторы беспризорности» не мечтатели, не фантазеры, это, должно быть, новый тип педагогов, это люди, сгорающие в огне действенной любви к детям, а, прежде всего - это люди, которые, мне кажется, хорошо сознают свою ответст­венность перед лицом детей. Бесчисленные трагедии нашего ве­ка возникнув на вулканической почве непримиримых классовых противоречий, убедительно рассказывают детям историю крова­вых ошибок отцов. Это должно бы возбудить у отцов чувство от­ветственности перед детьми; должно бы - пора».           

Прошу прошения за обильное цитирование, но, мне кажется, оценки классика мировой литературы помогают лучше понять реальный гуманизм педагогики Макаренко.

 

5. Ученики и последователи А. С. Макаренко

Рассказ о Макаренко и его творчестве был бы неполным ес­ли не сказать о его учениках и последователях. Ведь Антон Семе­нович принадлежит к тем людям, жизнь которых в определенном смысле не заканчивается с их физической смертью. Их книги и дела продолжают творит добро, а ученики и соратники с еще большей энергией содействуют распространению и пропаганде новых идей. Вспомним - Макаренко при жизни не был признан как педагог и последние слова его были: «Я писатель Макаренко». И если сегодня мы являемся свидетелями мировою при­знания исключительного значения его творчества в педагогике, то этим обязаны самоотверженной борьбе и упорному труду ею последователей. О некоторых из них умолчать нельзя.

Семен Афанасьевич Калабалин был в числе любимых воспи­танников Макаренко. Все знают его как Семена Карабанова в «Педагогической поэме». Вместе со своей женой Галиной Кон­стантиновной он всего себя отдает заботе о детях лишенных семьи, работая в детских домах. Великолепный рассказчиц Семен Афанасьевич щедро откликался на приглашения выступить либо с публичной лекцией, либо с докладом в школах и на учительских совещаниях. Многие воспитатели «пришли» к Мака­ренко через С.А.Калабалина.

Виктор Николаевич Терский — в «Поэме» Перский — был талантливейшим педагогом, организатором клубной работы в колонии имени Горького и коммуне имени Дзержинского. Это о нем сказал Макаренко: «Я дрожал, как бы у меня его не смани­ли». Он написал несколько прекрасных книг. Среди них особо выделяются «Клубные занятия и игры в практике А.С.Макарен­ко» (М., 1961) и написанная в соавторстве с О.С.Кель книга «Иг­ра. Творчество. Жизнь», выпущенная издательством «Просвеще­ние» в 1966 г. Можно смело утверждать, что в этих работах Вик­тора Николаевича — основы педагогики клубной работы.

И С.А.Калабалину, и В.Н.Терскому посчастливилось рабо­тать с Макаренко. Но были и другие его последователи, внесшие также значительный вклад в пропаганду и разработку его идей.

В мае 1940 г. научным сотрудником кабинета педагогики НИИ школ Наркомпроса РСФСР стал Иван Федорович Козлов, который за несколько дней до начала Великой Отечественной войны успешно защитил первую диссертацию об опыте Мака­ренко. Козлов стал составителем первого сборника избранных педагогических произведений Антона Семеновича. Более 10 лет трудился он над книгой «Педагогический опыт А.С.Макаренко», которая в полном объеме увидела свет только в 1987 г. — изда­тельство «Просвещение» выпустило ее к 100-летию со дня рож­дения А.С.Макаренко. Эту книгу стоит прочитать каждому, кто хочет понять и осмыслить педагогическую систему педагога-гу­маниста. Автор не только дает систематическое изложение тео­рии воспитательного коллектива и методики педагогического воздействия — важнейших разделов учения Макаренко, но и на основе осмысления совокупности его идей первым в истории пе­дагогики глубоко и верно характеризует предмет педагогики — воспитание как объективно-закономерное явление — и тем са­мым ставит точку в споре: может ли педагогика считаться нау­кой.

Особо следует сказать об Иване Андреевиче Каирове. Он был одним из тех профессоров, кто приглашал Антона Семеновича писать учебник педагогики. Помните? В небольшой книжечке «Слово о Макаренко. К 75-летию со дня рождения», выпущен­ной в 1963 г., он сам рассказывает об этом. В 1946 г., став прези­дентом Академии педагогических наук РСФСР, Иван Андреевич возглавил работу по подготовке к изданию 7-томного собрания сочинений Макаренко, вышедшего в свет в 1950—1952 гг., а за­тем повторно — в 1957—1958 гг. С этого момента не только худо­жественное, но и научно-педагогическое наследие Макаренко становится доступным широкому читателю. И факт этот пере­оценить невозможно.

Удивительна судьба всех революционных открытий в науке. На пути ее развития они становятся своеобразным перекрестком, миновать который в дальнейшем поступательном движении науч­ных идей практически невозможно. Мало того, они становятся, образно говоря, мощным детонатором для взрыва новых научных идей. Так в отечественной психологии открытия И.М.Сеченова стимулировали научный подвиг И.П.Павлова, в педагогике идеи и опыт А.С.Макаренко дали толчок творчеству В.А.Сухомлинского и других видных педагогов второй половины XX века.

Говоря о последователях А.С.Макаренко, нельзя умолчать о Георгии Васильевиче Гасилове. Сотрудник Наркомпроса РСФСР, директор школы, двух детских домов, в течение 17 лет руководитель районного отдела народного образования в Моск­ве, он стал неутомимым пропаганди­стом его опыта и идей. Его ученики — талантливые директора московских школ Э.Г.Костяшкин, С.Э.Карклина, К.Н.Волков — стали крупными учены­ми.

Помимо назван­ных выше это педагоги Е.Н.Медынский, В.Е.Гмурман, Э.И.Моноезон, И.Ф.Свадковский, писатели и журналисты Ю.Б.Лукин, М.П.Павлова и многие другие.

 

Заключение

Педагогика XXI века... Какой она будет?

Представить это достаточно подробно и в полном объеме не­мыслимо. Да в этом и нет необходимости. Но некоторые призна­ки ее видятся сегодня отчетливо и зримо.

Прежде всего, это будет наука о ребенке, его воспитании и развитии. Не какая-то особая наука «педология», а именно педагогика, опираясь на данные всех наук о человеке и обществе, о развитии живого в природе, будет изучать воспитание и развитие личности в единстве, станет, как о том мечтал великий Ушинский, педагогической антропологией. К этому выводу ведет нас понимание воспитания — предмета педагогики, которое высве­тил для нас А.С.Макаренко. Теория развития личности, возраст­ного созревания детей непременно станет фундаментом педаго­гического знания, а познание объективных законов воспитания и развития личности составит истинное могущество педагогиче­ского знания. На этом пути педагогика из собрания субъективно выведенных принципов и правил воспитательной деятельности превратится в подлинную науку, изучающую и описывающую объективно-закономерные явления и факты, дающую им мате­матически точные оценки.

Педагогика — наука опытная. Именно педагогический опыт является основным животворным источником и главным мето­дом добывания знаний о воспитании детей и его законах, а так­же точным критерием истинности этих знаний. Педагогика Макаренко рождалась не «в мучительных судорогах кабинетно­го ума», как он сам говорил, а в самоотверженной борьбе за спасение беспризорных детей, за их лучшую жизнь. И нельзя забывать, что опыт есть единство теории и практики. Причем по мере развития и совершенствования теории ее удельный вес и значение в опыте нарастают. На этом пути научно-педагоги­ческого решения практических задач воспитания и обучения будет развиваться и становиться все более практичной педаго­гика XXI века.

Педагогика в своем развитии выйдет на технологический уровень. Традиционные отделы любой технологии — материало­ведение и проектирование, производственные процессы и обору­дование, инструментарий и техника безопасности — появятся и в педагогике в виде новых ее разделов. Так возникнет и общая теория целостного воспитательного процесса, ориентированного на руководство развитием цельной личности ребенка. Педагоги­ка, вероятнее всего, откажется от «растаскивания» человека на части по многочисленным видам воспитания: умственного, фи­зического, трудового, нравственного, эстетического и т.п. Отка­жется она и от составления «вечных», «лучших», а поэтому ни­когда и нигде не пригодных программ воспитания, но взамен этого даст воспитателям теорию проектирования личности на ос­нове знания законов ее развития и при учете конкретных обще­ственных потребностей, так называемого социального заказа.

Важнейшим отделом педагогической науки станет теория педагогического мастерства. Она предложит учителям и воспитате­лям богатейший арсенал педагогических средств управления процессом воспитания, вооружит их знанием педагогических си­туаций, умением их анализировать и на этой основе безошибоч­но выбирать нужные методы и приемы. А главное — педагогика будет помогать педагогам технологически мыслить и действовать по логике, начала которой заложил Макаренко.

Люди давно заметили: когда поднимаешься в гору, линия го­ризонта словно отодвигается, и чем выше ты поднялся, тем даль­ше видишь. «Низко — так близко, а высоко — так далеко», — свидетельствует пословица. Педагогический опыт Макаренко — высочайшая вершина современной педагогики. И если мы сегод­ня дерзаем заглянуть в будущее педагогики, то только оттого, что стоим на плечах гиганта.