Новая научная парадигма сложилась внутри одного из ответвлений дескриптивной лингвистики. Её создателем признаётся американский лингвист Ноам Хомский (Чомский). Он был учеником Зелига Харриса, и первые его работы (по фонологии иврита) выполнялись в рамках дескриптивизма. Затем он вслед за своим учителем начал заниматься проблемой трансформаций и в рамках трансформационной теории выпустил свою первую книгу "Синтаксические структуры (1957)", после которой сразу получил широкую известность в своей стране и за рубежом. Уже в этой работе, где автор ещё не до конца вышел за рамки дескриптивизма, проявились принципиально новые идеи. В дальнейшем было принято считать исходной точкой возникновения генеративной (порождающей) лингвистики именно 1957 год.
В "Синтаксических структурах" Н.Хомский ещё исходил из идеи об автономности синтаксиса и его независимости от семантики, следуя за З.Харрисом. Позднее он пересмотрел это положение.
Новый этап развития концепции Хомского связан с книгами "Аспекты теории синтаксиса" (1965) и "Язык и мышление" (1986). Первая книга – последовательное изложение порождающей модели, во второй Н.Хомский, почти не пользуясь формальным аппаратом, рассуждает о содержательной стороне своей теории.
Для Ноама Хомского особенно важны идеи, выдвигавшиеся учёными XVII – нач. XIX вв., от "Грамматики Пор-Рояля" до В.Гумбольдта включительно. Эти учёные, как отмечает Хомский, особо подчёркивали "творческий" характер языка: "Существенным качеством языка является то, что он противопоставляет средства для выражения неограниченного числа мыслей и для реагирования соответствующим образом на неограниченное количество новых ситуаций". Однако наука XVII – XIX вв. не имела никаких формальных средств для описания творческого характера языка.
Подробнее на концепциях "Грамматики Пор-Рояля" и В.Гумбольдта Хомский останавливается в книге "Язык и мышление". Эта книга представляет собой издание трёх лекций, прочитанных в 1967 году в Калифорнийском университете. Каждая лекция имела заглавие "Вклад лингвистики в изучение мышления" с подзаголовками "Прошлое", "Настоящее", "Будущее".
Уже в первой лекции Хомский решительно расходится с традицией дескриптивизма и структурализма в целом, определяя лингвистику как "особую ветвь психологии познания". Оставленный в стороне большинством направлений лингвистики первой половины XX века вопрос "Язык и мышление" вновь был поставлен в центр проблематики языкознания.
Главные объекты критики в данной книге – структурная лингвистика и бихевиористская психология (к тому времени уже преодолевавшаяся американскими психологами). Обе концепции признаются Н.Хомским "неадекватными в фундаментальном отношении". В их рамках невозможно изучать языковую компетенцию. Хомский отвергает сформулированную, по его мнению, Ф. де Соссюром концепцию, "согласно которой единственно правильными методами лингвистического анализа являются сегментация и классификация" и вся лингвистика сводится к моделям парадигматики и синтагматики лингвистических единиц. К тому же Ф. де Соссюр ограничивал систему языка в основном звуками и словами, исключая из неё "процессы образования предложений", что приводило к особой неразработанности синтаксиса у большинства структуралистов.
Более высоко Хомский оценивает идеи "Грамматики Пор-Рояля" и других исследований XVI – XVIII вв., которые он относит к "картезианской лингвистике".
Хомский уделяет особое внимание знаменитому анализу фразы Невидимый Бог создал видимый мир в "Грамматике Пор-Рояля". По его мнению, здесь, в отличие от большинства направлений лингвистики XIX и первой половины XX в. проводилось разграничение поверхностной и глубинной структур, одно из важнейших разграничений в концепции Хомского.
В лекции "Настоящее" Хомский обсуждает современное (на 1967 год) состояние проблемы соотношения между языком и мышлением. Здесь он подчёркивает, что "относительно природы языка, его использования и овладения им могут быть высказаны заранее лишь самые предварительные и приблизительные гипотезы". Система правил, соотносящих звук и значение, которой пользуется человек, пока недоступна прямому наблюдению, а "лингвист, строящий грамматику языка, фактически предлагает некоторую гипотезу относительно этой заложенной в человеке системы".
В связи с этим Хомский определяет условия, при которых грамматическую модель можно считать адекватной: "Грамматика, предлагаемая лингвистом, является объяснительной теорией в хорошем смысле этого термина; она даёт объяснение тому факту, что (при условии упомянутой идеализации) носитель рассматриваемого языка воспринимает, интерпретирует, конструирует или использует конкретное высказывание некоторыми определёнными, а не какими-то другими способами". Возможны и "объяснительные теории более глубокого характера", определяющие выбор между грамматиками. Согласно Хомскому, "принципы, которые задают форму грамматики и которые определяют выбор грамматики соответствующего вида на основе определённых данных, составляют предмет, который мог бы, следуя традиционным терминам, быть назван "универсальной грамматикой"". Исследование универсальной грамматики, понимаемой таким образом, - это исследование природы человеческих интеллектуальных способностей…
На основании вышесказанного Хомский сопоставляет задачи лингвистики языка и лингвистики языков.
Сам Хомский на всех этапах своей деятельности занимался исключительно построением универсальных грамматик, используя в качестве материала английский язык.
В главе "Будущее" Хомский вновь возвращается к вопросу об отличии своей концепции от структурализма и бихевиоризма. Для него неприемлем "воинствующий антипсихологизм", свойственный в 20-50-е гг. XX века не только лингвистике, но и самой психологии, которая вместо мышления изучала поведение человека. По мнению Хомского, "это подобно тому, как если бы естественные науки должны были именоваться "науками о снятии показаний с измерительных приборов"".
Научный подход должен быть иным, и важнейшую роль в нём играет лингвистика. Хомский подробно останавливается на вопросе о различии между человеческим языком и "языками" животных и приходит к выводу о том, что это принципиально различные явления.
Хомский связывает проблемы языка с более широкими проблемами человеческого знания, где также центральным является понятие компетенции. В связи с этим он возвращается к сформулированной ещё Декартом концепции о врождённости мыслительных структур, в том числе языковой компетенции: "Мы должны постулировать врождённую структуру, которая достаточно содержательна, чтобы объяснить несоответствие между опытом и знанием, структуру, которая может объяснить построение эмпирически обоснованных порождающих грамматик при заданных ограничениях времени и доступа к данным. В то же время эта постулируемая врождённая умственная структура не должна быть настолько содержательной и ограничивающей, чтобы исключить определённые известные языки". Врождённость структур, по мнению Хомского, объясняет, в частности, тот факт, что владение языком в основном независимо от умственных способностей человека.
Концепция о врождённости познавательных, в частности, языковых структур вызвала ожесточённые дискуссии у лингвистов, психологов, философов и многими не была принята.
В книге говорится также о нерешённых общих вопросах психологии и лингвистики, в частности, об изучении биологических основ человеческого языка. Подводя итоги, Н. Хомский пишет: "Я старался обосновать мысль о том, что исследование языка вполне может, как и предполагалось традицией, предложить весьма благоприятную перспективу для изучения умственных процессов человека. Творческий аспект использования языка, будучи исследован с должной тщательностью и вниманием к фактам, показывает, что распространённые сейчас понятия привычки и обобщения как факторов, определяющих поведение или знание, являются совершенно неадекватными. Абстрактность языковой структуры подтверждает это заключение, и она, далее, наводит на мысль, что как в восприятии, так и в овладении знанием мышление играет активную роль в определении характера усваиваемого знания. Эмпирическое исследование языковых универсалий привело к формулированию весьма ограничивающих и, я думаю, довольно правдоподобных гипотез, касающихся возможного разнообразия человеческих языков, гипотез, которые являются вкладом в попытку разработать такую теорию усвоения знания, которая отводит должное место внутренней умственной деятельности. Мне кажется, что, следовательно, изучение языка должно занять центральное место в общей психологии".
Концепция Хомского развивается уже более 40 лет и испытала множество изменений и модификаций; по-видимому, этот процесс далеко не завершён.
Список использованной литературы:
1. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 1999.
2. Профессор И.П. Сусов Введение в теоретическое языкознание. Электронный учебник.1999 г.
3. БЭС. М.,2000.