Ставропольская Государственная Медицинская Академия
реферат на тему
Медицина в России в XVIII – первой половине XIX века.
Выполнил: Никулушкин Антон
135 группа
Ставрополь 2007
План
Вступление
Стоматология в России 18 – 19 вв.
Ломоносов М.В.
Зыбелин С.Г.
Мухин Е.О.
Мудров М.Я.
Заключение
Список литературы
Введение
В средние века причины эпидемий действительно не были известны. Их часто связывали с землетрясениями, которые, как утверждал немецкий историк медицины Генрих Гезер, “во все времена совпадали с опустошениями от повальных болезней” . По мнению других, эпидемии вызываются “миазмами” — “заразными испарениями” , которые “порождаются тем гниением, которое совершается под землей” , и выносится на поверхность при извержении вулканов. Третьи думали, что развитие эпидемий зависит от положения, поэтому иногда, в поисках астрологически более благоприятного места люди покидали пораженные города, что в любом случае понижало опасность их заражения.
Ломоносов М.В.
Верстах в 80-ти от Архагельска , приняв воды реки Пинеги, Северная Двина круто поворачивает на север и разделяется на несколько рукавов и протоков, Между которыми лежат девять больших и малых островов. Один из них - Куростров, расположенный прямо про-тив Холмогор. На острове к началу XVIII века было несколько небольших деревень, в которых жили черносошные (т.е. государственные ) крестьяне. Основным их занятием были морские промыслы и рыбная ловля. Жили они зажиточнее, чем помещичьи крестьяне. Богат был их родной северный край рыбою, зверем, лесом. И поморы, так они себя называли, славились как отважные мореходы. Ходили они на своих судах в Белое море, в Ледовитый океан, добирались до самого Груманта (Шпицбергена).
Здесь, на Курострове, в деревне Мишанинской, что слилась потом с деревней Денисовкой, 8 (19) ноября 1711 года у промысловика Василия Дорофеевича Ломоносова родился сын Михайло.
Архангельск в те времена стал важнейшим торговым центром России. Петр I сделал его базой русского кораблестроения. Сюда прибывали корабли из Голландии и Англии. Многим местным жителям по разным делам Юсова — приходилось бывать за границей и в обеих русских столицах — Москве и Петербурге. Жители поморья, поморы, никогда не были крепостными. Они славились силой и смелостью, сообразительностью, деловитостью и свободным нравом.
Отец Ломоносова был зажиточным человеком, имел богатое подворье и даже небольшой корабль "Св. архангел Михаил", на котором плавал по Северной Двине и Белому морю, занимался рыбным промыслом, перевозил грузы и людей от Архангельска до реки Мезень и даже к берегам Лапландии.
Юный Михаил с детских лет помогал отцу. Ходил с ним в море, умел управлять кораблем, охотиться на морского зверя и ловить рыбу. Не по годам рослый и крепкий, в кулачных боях он один выходил против целой толпы одногодков. Под влиянием матери Ломоносов при-страстился к чтению церковных книг. Учение он продолжил у местного дьячка. Дьячок научил его всему, что знал сам, а потом, упав пред своим учеником на колени, признался, что больше сам ничего не знает.
У своего соседа Михаил увидел две светские книги — "Грамматику" М. Смотрицкого и "Арифметику" Л. Магницкого. В "Грамматике" объяснялись не только правила письма, но и излагались основные приемы стихосложения. А "Арифметика" Магницкого, изданная "повелением благочестивого государя нашего царя Петра I Алексеевича, всея Великия, Малыя и Белыя России самодержца, ради обучения мудролюбивых российских отроков и всякого чина и возраста людей", содержала сведения по математике и физике, по географии и астрономии. Эти две книги потрясли юношу. Он выучил их наизусть, с благодарностью помнил всю жизнь и называл "вратами своей учености".
Мать Ломоносова умерла, когда ему исполнилось девять лет. Мачеха не любила книжных занятий пасынка, отец не перечил ей, и жизнь в родном доме сделалась для юноши, стре-мившегося к знаниям, нестерпимой. Узнав, что отец хочет женить его, Ломоносов решил бе-жать в Москву. Он прикинулся больным, женитьбу пришлось отложить.
Из Холмогор в Москву отправлялся караван с рыбой. Ночью, когда в доме все спали, Ло-моносов надел на себя две рубахи, нагольный тулуп, взял с собой подаренные ему соседом "Грамматику" Смотрицкого и "Арифметику" Магницкого и отправился вдогонку за караваном. На третий день он настиг его и упросил рыбаков разрешить идти вместе с ними. Через три недели Ломоносов был в Москве, где он не знал ни одного человека.
Первый день он провел в торговом рыбном ряду. На второй день рано утром им овладело отчаяние. Он упал на колени и начал плакать и молиться, не зная, что ему делать дальше, ку-да и к кому податься. В этот момент явился приказчик из одного богатого дома покупать рыбу. Он оказался земляком Ломоносова. Узнав о том, что привело его в Москву, он отвел юношу к себе и поселил вместе с господскими слугами. У приказчика был знакомый монах Заиконоспасского монастыря, в котором помещалась Славяно-греко-латинская академия. Монах согласился походатайствовать за Ломоносова. Так как крестьянских детей в учение не принимали, ему пришлось назваться дворянином, и, благодаря помощи земляков, Ломоносов стал студентом единственного тогда в России высшего учебного заведения. Славяно-греко-латинская академия возникла еще в годы правления царевны Софьи. Ее возглавляли греки — братья Лихуды, которых церковные патриархи рекомендовали как ученых мужей, способных основать в Москве академию. Оба они закончили Падуанский университет и считались од-ними из самых образованных людей своего времени. В академии изучали старославянский, латинский и греческий языки, географию, историю, математику, философию и богословие. В библиотеке имелись книги Платона, Плутарха, Цицерона, Цезаря, Гомера, Овидия и даже труды Галилея и Декарта. Сначала Ломоносов выделялся среди учеников ростом и возрас-том, а потом успехами в учении. Через полгода его перевели с первого курса на второй, а еще через полгода на третий.
Жить приходилось трудно — студенты академии получали десять рублей в год. Позже Ломоносов писал: "Имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку кваса, прочее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом жил я пять лет, но наук не оставил".
Когда по решению Сената в Петербурге организовали при академии наук "семинарию" для самых способных к учению дворян, Ломоносов попал в список тридцати избранных. При оформлении бумаг обнаружилось, что он не дворянин. За обман Ломоносова могли наказать — в Холмогорах он числился как беглый крестьянин, не плативший в казну налога. Но архимандрит Феофан Прокопович, кода-то близкий сподвижник Петра I, ценивший людей не за происхождение, а за заслуги и талант, поддержал крестьянского сына. Ломоносов оправ-дал эту поддержку. Он продолжал удивлять учителей усердием и успехами. Изменились и условия. При Академии наук каждый студент только на питание получал по пять рублей в месяц — половину того, что в Москве выдавали на год. Спустя некоторое время наиболее способных студентов направили в Германию для изучения химии и горного дела. Ломоносов вошел в их число.
Пять лет, проведенных им в Германии, напоминают приключенческий роман. Ломоносов, преуспев в постижении наук, влюбляется в дочь своей квартирной хозяйки, женится на ней, тратит деньги, отпущенные ему академией, на дорогие костюмы, уроки фехтования и танцев, проводит время в разгульных пирушках, сражается на дуэлях, ссорится с одним из профессоров, делает долги, скрывается от кредиторов, обманом его завербовывают в прусскую ар-мию, он спасается бегством, возвращается в Россию, следом за ним приезжает разыскиваю-щая его жена с двухлетней дочерью. Широта натуры проявлялась у Ломоносова во всем — и в науке и в жизни.
После возвращения в Петербург Ломоносов начинает играть главную роль в деятельности Академии наук. Он публикует одну за другой научные работы, делает важнейшие открытия в химии и физике, создает первый в России химический кабинет, проводит уникальные наблюдения прохождения планеты Венера через диск солнца, исследует электрические явления, разрабатывает план северного морского пути.
Имя Ломоносова становится известным. Его первым из русских ученых избирают почетным членом иностранных академий наук. Русская наука в его лице получает европейское признание. Положение в самой Российской академии наук было очень сложным. Всеми делами в ней заправлял секретарь Шумахер. Получив в Германии звание доктора богословских наук, он в поисках счастья приехал в Россию, сумел войти в доверие к личному врачу Петра I, женился на дочери придворного повара, стал библиотекарем царя и выполнял его поручения по приглашению в Россию иностранных ученых, а позже прибрал к рукам канцелярию академии и установил свой контроль над всеми денежными расчетами, начиная от выплаты жалованья профессорам и заканчивая закупками провизии для студентов.
Шумахер не давал ходу русским ученым, поддерживал иностранцев, но только тех, кто не мешал ему набивать карман за счет академии. Ломоносову пришлось вступить в схватку с всесильным зятем дворцового повара. Шумахер, которого называли "неученым членом ака-демии и канцелярским деспотом", ловкими интригами устранил со своего пути не одного со-перника. Но с Ломоносовым коса нашла на камень. Дело доходило до прямых столкновений. Однажды Ломоносов крепко поколотил своих недругов немцев, перебил зеркала и изрубил шпагой дверь, за что попал под арест и несколько месяцев не допускался на заседания ученого совета.
Шумахера в конце концов уличили в растрате денег и даже в воровстве казенного вина. Изворотливому немцу удалось оправдаться и, уплатив недостачу, он все-таки остался при академии. Его спасло заступничество покровителей, самым могущественным из которых был личный врач императрицы Елизаветы Лесток.
Борьба Шумахера и Ломоносова продолжилась. Сильный своим коварством и низостью, Шумахер побаивался буйного соперника, к тому же обладавшего недюжинной физической силой и решительным, крутым нравом. Известно, что однажды, когда Ломоносов прогуливался по лесу в окрестностях Петербурга, на него напали три матроса. Разбойники потребовали, чтобы он отдал им свою одежду. Взбешенный такой наглостью, Ломоносов прибил всех троих грабителей, заставил их раздеться, связал одежду в один узел и с этими трофеями и победными криками вернулся домой. Шумахер хорошо знал этот случай. Такой противник был ему не по зубам. Но, как мог, он вредил Ломоносову до конца своих дней.
Может быть, Шумахер и одолел бы Ломоносова, но у ученого тоже нашлись высокие по-кровители. Его взял под опеку фаворит императрицы Елизаветы граф Иван Иванович Шувалов. Он любил науку, искусство, поэзию, интересовался химическими опытами Ломоносова, подолгу жил за границей, переписывался с Вольтером и другими знаменитостями. Его стараниями в России открылась академия художеств.
После перемены власти, когда на троне оказалась Екатерина II, над Ломоносовым нависли тучи. Враги оклеветали его, и императрица едва не приняла их сторону. Она даже подписала указ об отставке ученого от службы в академии наук. Но потом, благодаря заступничеству графа Григория Орлова, Екатерина II изменила свое мнение. Она лично посетила Ломоносова и отобедала у него. Сам этот факт оградил ученого от дальнейших нападок. Екатерина II отозвала из Сената указ об отставке и пожаловала Ломоносову чин статского советника, рав-нявшийся генеральскому, и назначила жалованье почти в две тысячи рублей — до этого Ломоносов получал всего триста рублей в год.
О смерти Ломоносова
Благодаря природному дару и упорству Ломоносов из северных крестьян выбился в "большие" люди, получил чины и признание, стал крупным ученым. Но, очевидно, положил на это слишком много сил.
"Статский советник и профессор Ломоносов умирал трудно и одиноко,- пишет современный биограф.- Отяжелевший, но все еще порывистый и беспокойный, он лежал в притихшем большом доме. В саду наливались соком посаженные им деревья. Весенний ветер стучал в окна. В мозаичной мастерской стояли недоконченные картины.
Ломоносов знал, что он умирает. "Я не тужу о смерти: пожил, потерпел и знаю, что обо мне дети отечества пожалеют",- записал он. Но его тревожила судьба его дела. Порой ему казалось, что вся напряженная борьба, которую он вел, пошла насмарку. Он сполна узнал цену милостям императрицы (Екатерины II) - и видел, что национальные начала русской науки *, которые он развивал, снова поставлены под угрозу. Он не скрывает своих мрачных раздумий. Даже обходительному, но, в сущности, очень безразличному к нему Якобу Штелину Ломоносов сказал: "Друг, я вижу, что я должен умереть, и спокойно и равнодушно смотрю на смерть. Жалею токмо о том, что не мог я свершить всего того, что предпринял я для пользы Отечества, для приращения наук и для славы Академии и теперь при конце жизни моей должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мной..."
* Имеется в виду создание при Екатерине II приоритетных условий для работы в России не отечественным, а иностранным ученым.
Прислушивавшиеся к каждому слову царицы придворные, преисполненные сознанием своей значительности, невежественные вельможи, юлящие вокруг них иноземцы, погрязшие в, канцелярщине чиновники откровенно радовались, что уходит, наконец, надоедливый человек, мечущийся и хлопочущий о чем-то на смертном своем одре.
И вот 4 апреля (по старому стилю) 1765 года, около пяти часов дня, перестало биться горячее сердце Ломоносова".
Зыбелин С.Г.
Зыбелин (Семен Герасимович) - один из первых русских профессоров медицины в Московском университете. Первоначальное образование получил в Московской духовной академии и поступил в Московский университет, при самом открытии его, в 1755 г., в товариществе с Вениаминовым, где проходили философские, юридические и филологические науки. По окончании курса был послан за границу изучать медицину, в 1764 г. в Лейдене получил степень доктора медицины и в 1765 г., по возвращении в Россию, назначен профессором, в каковом звании оставался вплоть до смерти в 1802 г. Он читал самые разнородные предметы и славился, как один из самых красноречивых лекторов. Он много содействовал созданию правильного, ясного, точного и изящного языка для врачебной науки, за что и был избран в 1784 г. действительным членом Академии Наук. Вместе с тем Зыбелин пользовался славой чрезвычайно гуманного и искусного врача. Особенно славились его речи при различных торжественных событиях; некоторые из них напечатаны, и даже в настоящее время рекомендуют его широкие взгляды, как, например, о пользе прививной оспы, о правильном воспитании детей и пр. Г. М. Г.
Мухин Е.О.
Мухин (Ефрем Осипович, 1766 - 1850) - врач и профессор, учился вхарьковском коллегиуме и при различных госпиталях, был профессором анатомии ифизиологии (с 1818 г.), потом ученым секретарем в московскоймедико-хирургической академии, а с 1817 по 1835 - профессор в московскомуниверситете.
Мухин славился как отличный, деятельный врач и преподаватель.
Напечатал: "De stimulis corpus humanum vivum afficicutibus" (Геттинг.,1804), "Разговор о пользе прививания коровьей оспы" (с 16 чертеж., М.,1804), "Первые начала костоправной науки" (с 37 черт., М., 1806);"Краткое наставление простому народу о пользе прививания коровьей оспы"(с черт., М., 1811), "Связесловие и мышцесловие" (М., 1812), "Курсанатомии для воспитанников, обучающихся медико-хирургической науке" (7ч., М., 1815; 2 изд., 8 ч., М., 1818); "Основание науки о мокротныхсумочках тела человеческого" (М., 1815; 2 изд. М., 1816), "Краткоеобозрение наносной холеры; о паровых ваннах и самоваре; о постной ирыбной пище" (М., 1830); "Краткое наставление врачевать от укушениябешенных животных" (М., 1831) и мн. др.
Мудров М.Я.
Мудров (Матвей Яковлевич, 1772 - 1831) - ординаторный профессор патологии и терапии московского университета.
В 1794 г. Мудров окончил курс гимназии и народного училища и в 1795 г. поступил в университет и стал изучать врачебные науки. Командированный за границу, Мудров слушал лекции в берлинском университете у профессора Гуфеланда, в Гамбурге - у профессора Решлауба, в Геттингене - у Рихтера, в Вене Мудров изучал глазные болезни под руководством профессора Беера; в Париже Мудров прожил четыре года, слушая лекции профессора Порталя, Пинеля, Бойе и др.
За границей Мудров написал сочинение "De spontanea plaucentae solutione", за которое в 1804 г. получил степень доктора медицины. В 1807 г. Мудров в Вильне заведовал отделением главного военного госпиталя, отличился удачным лечением кровавого поноса, которым страдала русская армия.
С 1808 г. Мудров начал читать лекции в московском университете; первый курс, читанный им, имел предметом науку о гигиене и о болезнях, обыкновенных в действующих войсках. В 1812 г. Мудров выехал в Нижний Новгород вместе с ректором и другими профессорами; после освобождения Москвы от неприятеля Мудров приложил много стараний при возобновлении анатомической аудитории и 13 октября 1813 г. открыл медицинский факультет.
В 1813 г. был назначен ординарным профессором патологии, терапии и клиники в московском отделении медико-хирургической академии, где открыл клинический институт. По проекту Мудрова были устроены при московском университете в 1820 г. медицинский и клинический институты, директором которых был назначен Мудров.
Пять раз Мудров был избираем деканом медицинского факультета. В 1830 г. Мудров назначен членом центральной комиссии по борьбе с холерой и был командирован в Саратов, умер от холеры в Петербурге.
Мудрову принадлежат следующие работы: "Principes de la pathologie militaire concernant la guerison des plaies d'armes a feu et l'amputation des membres sur le champ de la bataille ou a la suite du traitement developpes aupres des lits der blesses" (Вильна, 1808), "Рассуждение о средствах, везде находящихся, которыми... должно помогать больному солдату", читанное в медико-физическом обществе в 1812 г., "Краткое наставление о холере и способе, как предохранять себя от оной...", первое изд. во Владимире в 1830 г., второе - в Москве в 1831 г.
Оригинальный труд Мудрова заключается в собрании историй болезней всех больных, которых он пользовал в течение 22-х лет. Это собрание состояло из 40 томов небольшого формата, куда Мудров заносил по особой системе все научные сведения о больном, о лекарствах, прописанных ему, и пр.
Вообще Мудров был доктор-практик, придавал большое значение наблюдению и натуре больных, следуя сочинению профессора виленского университета Иосифа Франка - "Ргаxeos medicae universae praecepta", и только в 20-х годах стал склоняться к системе доктора Бруссе.
Мудров был известен своей набожностью ("Студенческие воспоминания" Ляликова в "Рус. Арх.", 1875, № 11).
Подробная биография Мудрова помещена в "Биографическом словаре проф. москов. унив." (М., 1855); воспоминания о Мудрове в "Москов. Ведомостях" за 1854 г., № 100.
Заключение
В средние века причины эпидемий действительно не были известны. Их часто связывали с землетрясениями, которые, как утверждал немецкий историк медицины Генрих Гезер, “во все времена совпадали с опустошениями от повальных болезней” . По мнению других, эпидемии вызываются “миазмами” — “заразными испарениями” , которые “порождаются тем гниением, которое совершается под землей” , и выносится на поверхность при извержении вулканов. Третьи думали, что развитие эпидемий зависит от положения, поэтому иногда, в поисках астрологически более благоприятного места люди покидали пораженные города, что в любом случае понижало опасность их заражения.