Типология характеров в произведениях писателя 20-х годов 19 века Н.Ф. Павлова

Ленинградский государственный областной

Университет имени А. С. Пушкина

Филологический факультет

Кафедра русской и зарубежной литературы

Типология характеров

в произведениях писателя

20-х годов 19 века Павлова Н. Ф.

Дипломная работа

студентки V курса

заочного отделения

Ирины Владимировны

Филичевой

Научный руководитель:

канд. филол. наук, доцент

Козлова Л. П.

Санкт-Петербург

2006

Оглавление:

Введение. Н. Ф. Павлов – писатель – прозаик. Стр.2-11

а). Структура работы.

б). Обзор литературы о биографии и

о творчестве.

I глава. “Три повести” Н. Ф. Павлова. Стр.12-21

II глава. “Новые три повести” Павлова Н. Ф. Стр.22-27

Заключение. Значение творчества Павлова Н. Ф. Стр.28-29

Примечания. Стр.30-33

Библиография. Стр.34-36

Приложение.

Введение. Н. Ф. Павлов – писатель-прозаик.

Человечество невозможно ограничить только реально живущими или жившими людьми. Оно обладает не только биологическим, но и культурным генотипом, а каждый человек - в родстве с теми или иными литературными персонажами, которые вошли в его жизнь, повлияли на неё.

Каждый герой не просто индивидуальность, не просто характер, но и тип, художественное обобщение открытых и художественно исследуемых писателем черт реальности и человеческих свойств, он несёт на себе печать раздумий автора о мире и человеке. Сколько таких типов и характеров, точно угаданных авторами, стало нарицательными, сколько психологических открытий предстало в образах многих из них, сколько идей благодаря их художественной рельефности стали достоянием нашего духовного опыта!

Тема моей дипломной работы: “Типология характеров в произведениях писателя 20-х годов 19 века Павлова Н. Ф.” Почему я остановилась на изучении творчества именно этого писателя?

Изучению творчества писателей начала 19 века уделено, на мой взгляд, мало внимания. Но их произведения были тем фоном, на котором появились другие произведения литературы. Проза начала 19 века характеризовалась движением от романтизма к реализму.

Творчество писателей – романтиков отличали интенсивность и острота переживания, сознание могущества и свободы человеческого духа, бурная эмоциональность, напряжённость стиля, резкие контрасты. В то же время отразилось начавшееся пробуждение общенационального самосознания.

Писатели же реалисты стремились воссоздать в своих произведениях жизненно достоверные картины, показать человека во взаимодействии с его окружением, раскрыть механизм социальных отношений и в целом объективные, т. е. не зависящие от воли конкретных людей, законы общественного развития.

Павлов Н. Ф., на мой взгляд, оказался тем писателем, который начал этот переход от романтизма к реализму.

Цель работы – ознакомиться с творчеством малоизученного писателя. Самостоятельность моей работы в том, что я ознакомилась с нешироко известными текстами и изучила приёмы создания характеров. Охват материала – 6 повестей (“Именины”, “Аукцион”, “Ятаган”, “Маскарад”, “Демон”, “Миллион”, написанные с 1832 г. по 1839 г.). Метод – историко-литературный и исследовательский.

Структура работы:

Введение: а). Обзор критической и научно-исследовательской литературы о биографии и творчестве Н. Ф. Павлова.

б). Определение места повестей Павлова в развитии прозы 20 - 30-х годов 19 века.

I глава: “Именины”, “Аукцион”, “Ятаган”.

II глава: “Маскарад”, “Демон”, “Миллион”.

Заключение.

Примечания.

Библиография.

Приложение.

Современники Н. Ф. Павлова неоднозначно реагировали на его творчество. Особое внимание заслуживали его три первые повести. Структура повестей Павлова во многом подчинена законам романтического творчества: острый сюжет, быстрое развитие действия, неожиданные развязки, наличие героев с бурными страстями. Однако романтическая форма довольно искусно соединена в повестях с реалистическим содержанием, которое строится на выявлении кричащих противоречий крепостной действительности. Темы “Трёх повестей” были раскрыты с откровенностью и прямотой, превосходящими традиционную для той поры меру художественной свободы. Современники отмечали незаурядность повестей, дар наблюдения души человеческой.

Пушкин А. С. заметил: “Павлов первый из нас написал истинно занимательные рассказы”.(1)* По мнению Пушкина, повесть “Именины” представляет некоторые несообразности, для того, чтобы эти несообразности исчезли, требуются более глубокие знания человеческого сердца. В слоге Павлова, чистом и свободном, как считает Александр Сергеевич, изредка отзывается манерность; в описании – близорукая мелочность нынешних французских романистов. Слог его романтических повестей быстр, изящен, щеголеват в своей тщательной отделке фраз. Павлова не без основания сравнивали с Бальзаком.

Белинский В. Г. уделял пристальное внимание изучению творчества Павлова. Он писал: “Трудно судить о повестях г-на Павлова, трудно решить, что они такое: душа умного и чувствующего человека, плод мгновенной вспышки воображения, произведение одной счастливой минуты, одной благоприятной эпохи в жизни автора, порождение обстоятельств, результат одной мысли, глубоко запавшей в душу, - или создание художника, произведения безусловные, безотносительные, свободное излияние души, удел которой есть творчество?”.(2)* По мнению Белинского, все три повести ознаменованы одним общим характером, и только их содержание придаёт им наружное несходство. Они не проникнуты слишком глубокою истиною жизни, в них есть эта верность, которая заставляет говорить: “Это точно списано с натуры, но эта верность видна в частях и подробностях”.(3)* Белинский утверждает, что характеры только очерчены и потому лишены почти всякой личности; все действия и слова самые общие; по ним можно узнать касту, но не человека.

(1)* - сноска, см. в примечаниях

И. И. Панаев считал, что Н. Ф. Павлов есть живое доказательство понятливости, ловкости и сметливости русского человека. Сценического таланта у него не оказалось ни малейшего; но его бойкий ум, переимчивость, смелость, его замечательные способности обратили на него особое внимание Кокошина. В доме Кокошина, куда съезжалась вся аристократическая Москва, он приобрёл знакомства, получил внешнюю полировку, превратился в совершенного московского джентльмена. Панаев пишет: “Имя его приобрело громкую известность “Тремя повестями”. Либеральное направление этих повестей обратило на автора внимание правительства. Говорят, будто даже сам император удостоил их прочтения и, строго осудив их неблагонамеренное направление, заметил, чтобы посоветовать талантливому автору, избегать, впредь, такого рода сюжетов, что он может заняться, например, описанием кавказской природы или чем-нибудь подобным…”.(4)* “Три повести” помогли Павлову и в личной жизни. Панаев считал, что Павлов победил Янши своими “Тремя повестями”, которые произвели фурор при своём появлении,- и она отдала своё поэтическое сердце и свою руку счастливому повествователю.

Н. В. Гоголь тоже не остался равнодушным к творчеству Павлова. Он писал: “Я не знаю, почему замолчал Н. Павлов, писатель, который первыми тремя повестями своими получил с первого раза право на почётное место между нашими прозаическими писателями и который повредил себе только тем, что, не захотевши быть самим собой, вздумал копировать (в трёх новых повестях своих) тех модных нувеллистов, которые гораздо его ниже. Он мог бы всегда, не прибегая ни к напряжённым вымыслам поэтическим, ни к мозаичным искусственным украшениям речи, так изуродовавший благородный и ясный слог, взять на выдержку первое психологическое явленье нашего общества и рассказывать его так отчётливо и умно, что повесть имела бы все принадлежности тех строгих классических произведений, которые остаются навсегда образцами в литературе”.(5)*

С книгой Павлова “Три повести” Тютчев Ф. И. познакомился ещё в 1836 году в Мюнхене и по достоинству оценил её. Он писал: “Ещё недавно я с истинным наслаждением прочитал три повести Павлова. Кроме художественного таланта, достигающего тут редкой зрелости, я был в особенности поражён возмужалостью, совершеннолетием русской мысли”.(6)* По мнению Тютчева, примечательно построение первой книжки Павлова. Она открывается повестью “Именины”. Тема художника – одна из центральных в литературе романтизма – предстаёт здесь в ином аспекте, чем у Полевого или Одоевского. От судеб искусства, от проблем внутренней жизни творческой личности Павлов обратился к вопросу о крепостной интеллигенции, волновавшему русскую литературу ещё в 18 веке. Герой в солдатчине ищет освобождения от барской прихоти, надеясь выслужиться в офицеры, и обрести гражданские права. В ином обличье предстаёт солдатчина Бронину (“Ятаган”). Герои “Именин” и “Ятагана” страдают и гибнут во имя подлинного чувства; в средней повести цикла “Аукцион” любовь отступает перед расчётом и игрой самолюбия. Тютчев считал: “ “Новые повести” – тема “жадного века”, когда расчёт и подозрение определяют не только публичную жизнь, но отравляют самые сокровенные человеческие чувства”.(7)*

Добролюбов Н. А. неоднозначно высказывался о творчестве Павлова. Он считал, что Павлов не отошёл от романтизма, но в его творчестве есть интересные моменты психологического анализа: “А г-н Павлов Н.Ф. разве не извивался, давая разуметь такие положения: русская народная жизнь может дать материал только для балаганных представлений; в ней нет элементов для того, чтобы из неё состроить что-нибудь сообразное “вечным” требованиям искусства”.(8)*

Изучение творчества Н. Ф. Павлова началось в основном в 20 веке. Заслуга советского литературоведения в том, что творчество Павлова было введено в литературный процесс.

Но изучать творчество Павлова Н. Ф. нельзя без знания его жизни, его биографии. Считаю необходимым остановить свое внимание на основных чертах его характера, в какой-то мере нашедших отражение в его творчестве.

Родился Павлов в Москве 7 сентября 1803 года. По-видимому, он был незаконным сыном помещика В. М. Грушецкого и привезенной графом В. А. Зубовым из персидского похода 1797 года грузинки: вместе с сестрою и братом его “передали” в семью дворового крестьянина Грушицких Филиппа Павлова. Судя по тому, что в доме “родителя” Павлов получил прекрасное, по тому времени даже для дворянских детей образование – он овладел немецким, французским и латинским языками – его положение было необычным в условиях жизни простой крестьянской семьи. Здесь, несомненно, чувствуется помещичья опека. В 1811 году, уже после смерти Грушецкого, Н. Павлов, его сестра и брат были отпущены на волю старшим сыном Грушецкого и зачислены воспитанниками Театрального училища при дирекции Московских императорских театров. В дальнейшем судьба Павлова в значительной степени была определена покровительством, которое оказывал ему директор училища Ф. Ф. Кокошкин. Именно в доме Кокошкина Павлов впервые познакомился со многими литераторами, художниками, композиторами, здесь получил представление о жизни светского общества, с его внешним блеском, внутренней пустотой, социальными и нравственными контрастами, - все это позднее нашло отражение в его творчестве. Окончил Театральное училище в 1821 году. Театр сделал Павлова искусным чтецом, так что впоследствии на заседаниях “Общества любителей российской словесности” он читал не только свои произведения, но ему поручали читать и сочинения других писателей.

Н. Ф. Павлов в 1827 году становится заседателем одного из департаментов Московского надворного суда. Выбор им юридического поприща нельзя считать случайностью. Юриспруденция была стабильной формой службы. Кроме того, на юридическом поприще он мог принести, как, очевидно, полагал, пользу людям бедным и угнетенным, судьба которых в определенной степени была известна ему по собственному опыту. Но его честная и бескомпромиссная позиция вызвала раздражение сильных мира сего, и он вскоре был отстранен от должности.

На данный период существует лишь единственное монографическое исследование жизни и творчества Н.Ф. Павлова. Это работа Вильчинского В. П. Николай Филиппович Павлов. Жизнь и творчество.(9)* Эта работа в основном биографического характера. В книге определяется значение творчества писателя в истории русской литературы, раскрываются его разнообразные связи с выдающимися литераторами прошлого века, рассматривается роль салона Николая и Каролины Павловых в формировании “западнической” и “славянофильской” идеологии в 1840-е годы. Переводческая деятельность, поэтические и драматические опыты Павлова свидетельствовали о его стремлении к реалистическому методу творчества, склонности к критическому мышлению и социальным обобщениям. Главными темами повестей Павлова были три основания государственного строя России 30-х годов 19 века: крепостное право, общественный и семейный гнёт, пороки бюрократической системы. Вильчинский В. П. утверждает, что важной особенностью светских повестей Павлова, написанных в эпоху бурного развития прозаических жанров, является наличие в ней элементов психологического анализа.

С самого начала, пишет Л. М. Крупчанов в своей статье “Н. Ф. Павлов”(10)*, вырисовываются две тенденции в характере, поведении, а затем и в жизненной позиции Павлова. С одной стороны, выйдя из самого бесправного сословия российского общества, он не мог не испытывать неприязни к образу жизни аристократии, и в его взглядах можно обнаружить черты демократизма. С другой же стороны, талантливый, впечатлительный юноша тяготился и своей бедностью, и своим двусмысленным положением в обществе, и своей зависимостью всё от того же светского общества. Жизненные принципы его постоянно оказывались под давлением внешних обстоятельств, к которым он вынужден, был определённым образом приспосабливаться. В этой непрерывной борьбе помыслов и обстоятельств и заключалась драма Павлова – писателя и человека. Л. М. Крупчанов пишет: “Современники указывали на “исключительно эластичную натуру” Павлова и в зависимости от своего личного отношения к нему видели в этой “эластичности” либо проявление “плебейства” (Е.П. Ростопчин, С.А. Соболевский), либо способ борьбы с обстоятельствами (Б. Н. Чичерин, И. Арсеньев)”.(11)*

Эти две тенденции в миросозерцании Павлова, как бы слитые воедино, проявляются и в его творчестве. Герои его произведений одновременно ненавидят аристократов и завидуют им, презирают светское общество и стремятся преуспевать в нём. Вот как это показано в повести “Именины”: “…теперь бы объяснил себе такую весёлость простее, удовлетворённым самолюбием.… То он с злобною улыбкой сказал мне: “Вы не знаете моей родни…” ”.(12)* Сатира на свет и любование светом, причудливо переплетаясь, поочерёдно доминировали в творчестве Павлова, определяя сильные и слабые стороны его произведений.

В 1829 году Павлов избирается действительным членом Общества любителей российской словесности. На рубеже 20-х и 30-х годов завершается период формирования Павлова – литератора.

Наиболее плодотворными для Павлова явились 1830-е годы. В 1832 году товарищ Павлова Б.Н. Чичерин вводит его в круг оппозиционно настроенной дворянской интеллигенции. В имении Чичериных им были написаны две повести – “Именины” и “Аукцион”.

В своей монографии, посвященной русской романтической прозе 20 – 30-х годов 19 века, В. Ю. Троицкий пишет: “Повести уже были ориентированы на современную действительность, на реальные обстоятельства жизни, знаменуя поворот русских писателей к реалистическому принципу творчества. Судьбу героев здесь определяет уже не прихоть автора, а логика жизни; они всё чаще и чаще оказываются “в плену” у живой действительности. Социальная действительность всё более вырисовывается как самостоятельный феномен: она сама становится предметом художественного познания и выражения”.(13)*

В своей работе, посвящённой изучению романтической повести, Сахаров В. И. доказывает: “В творчестве Павлова романтическая повесть предельно приблизилась к реалистической манере письма и психологизму, однако все её победы одержаны на территории романтизма, что ещё раз выявило гибкость и жизнеспособность этого жанра русской прозы’.(14)*

Некоторые писатели уже начинают сводить литературу с аристократических высот, начинают изображать “мир простонародным”, утверждает Н. А. Трифонов в статье, посвящённой творчеству Н.Ф. Павлова.(15)*

Б. Мейлах в статье (16)* , посвящённой русской повести 20 – 30-х годов 19 века, пишет, что Павлов в повести “Именины” поставил проблему демократического героя. Мейлах считает: “Демонстративно подчёркивая социальную значимость темы, Павлов – сам выходец из среды крепостного крестьянства – отвечал на настоятельные потребности времени”.(17)*

Наиболее сильная, социально значимая повесть является “Ятаган”. Одной из значительных тем реалистической прозы 1900-х годов, пишет К. Д. Муратова (18)* , стала армия. Подобно крепостничеству, военная служба в царской России являлась узаконенной формой беспрерывного унижения человеческого достоинства, где бесправие народа и произвол властей проявлялись особенно наглядно. Критическая оценка армейских порядков самым решительным образом пресекалась правительством, поощрявшим лишь идеализированное изображение военной службы и её “героизацию”. К. Д. Муратова считает: “Автор “Ятагана” всегда возмущался принятым в литературе обычаем описывать “только великие подвиги русской армии”, дивиться её администрации, хвалить и славословить, писать “не чернилами, а розовою краской” ”.(19)*

Искусство должно не украшать жизнь, а изображать её такой, какова она в действительности. Обличение существующих в армии пороков не запятнает мундира, наоборот, скорее очистит его от грязи; что подчёркивает В. П. Вильчинский: “Весь русский народ духовно связан с престолом, и потому армия, которая поддерживает его, “сильнее, многочисленнее и непобедимее… армии в мундирах”…. Армия – посланница бесплотных сил народа; от них заимствует она своё значение и могущество”.(20)*

Степанов Н. в своей статье “Запрещённая книга” (“Три повести Н. Ф. Павлова) (21)* пишет, что в “Ятагане” Павлов восстаёт не только против бессмысленного и грубого подавления человеческого достоинства, палочной муштры и жестоких истязаний солдат, но и против кастовой верхушки николаевской военщины, её ничем не ограниченного произвола.

“Три повести” , были восприняты как гром с ясного неба, вызвали гнев Николая I. На повесть “Ятаган” последовала следующая резолюция императора: “Повесть по своему содержанию никогда не должна была пропускаться цензором: и смысл и цели прескверны”.(22)* В “Ятагане” драматическая история корнета, а затем солдата Бронина невольно напоминала современникам о печальной участи разжалованных декабристов (А. А. Бестужева, поэта А. И. Одоевского и сохраняющего традиции декабризма А. И. Полежаева).

30-е годы – годы расцвета творчества Павлова. В 1835 году появились две его критические статьи, обнаружившие в нём незаурядные дарования литературного критика: об опере Верстовского “Аскольдова могила” и о комедии Загоскина “Недовольные”.

В 1837 году Павлов женился, (это был второй брак; первый его брак в 20-летнем возрасте оказался кратковременным,– его молодая жена вскоре умерла) на известной поэтессе Каролине Янши. Он повел жизнь на широкую ногу с приемами, обедами, банкетами. Дом Павловых в Москве, особенно в первой половине 40-х годов, стал литературным салоном. В эти же годы (1841-44) с “примерным рвением” служил чиновником особых поручений при московском генерал – губернаторе Д. В. Голицыне. В скором времени вынужден был уйти в отставку.

“Новые повести” (1839) были встречены достаточно прохладно, хотя и в них писатель оставался верен своим взглядам на современное ему общество, как на больное, в котором господствуют эгоизм, стяжательство, корыстолюбие, презрение к человеку не знатному, не сановному, не титулованному.

Исследователи уже отмечали, что в повестях можно обнаружить черты социальной сатиры, предваряющей гоголевскую. Так, его превосходительство в повести “Демон” изображен в духе “значительного лица” гоголевской “Шинели”. В повести “Миллион” писателю удается, по мнению Крупчанова, достоверно рассказать историю взаимоотношений двух людей, искаженных денежными расчетами. Это повесть о загубленных ложными отношениями чувствах, о проникновении буржуазных отношений в высший свет.

Шестью повестями заканчивается творчество Павлова - прозаика. В первые годы после женитьбы у Павлова немало литературных планов. Но планы не реализуются, и начатое не заканчивается. Здесь проявлялась и пресловутая павловская лень, в которой упрекали его, и над которой посмеивались, чуть ли не все его приятели. Не стало и такого стимула для литературной работы, как материальная заинтересованность. Литературные занятия оттесняются на задний план другими интересами и обязанностями. Новый образ жизни, увлечение хозяйственной, предпринимательской деятельностью, конечно, не могли сказаться на образе мыслей писателя. Происходит некое раздвоение личности: как писатель и критик, он ещё продолжает развивать прежние просветительские идеи, как помещик – предприниматель придерживается суровых мер. Когда его крестьяне подняли бунт, он вызвал войска. Герцен выступил в “Колоколе” со статьёй “Ятаган убит Аукционом”, в которой показывает, как изменился Павлов под воздействием окружающей его действительности.

В 1853 году в обстановке расстроенных семейных отношений Каролина Павлова подала Закревскому жалобу на мужа, обвинив последнего в разорении её имения картёжной игрой. В доме Павлова был произведен обыск, при котором были обнаружены запрещённые книги и “Письмо Белинского к Гоголю”: делу было придано политическое направление. Павлова сослали в Пермь. События 1853 года – серьёзная драма в жизни Павлова. Ему и его друзьям стоило немало трудов перевести его дело из политического в гражданское. Николай I "помиловал” его, однако пребывание в течение целого года в тюрьме и ссылке по обвинению по существу политическому оказало решительное воздействие на умонастроение писателя. Переход Павлова в лагерь открытых противников революционной демократии обычно связывается с выходом в 1860 году его газеты “Наше время”. В 1864 году Н. Ф. Павлов скончался от болезни сердца.

Григорьян К. Н. в своей статье “Судьбы романтизма в русской литературе” говорит: “Творчество Павлова – переходное явление, а переходные явления в литературном движении – реальность, с которой нельзя не считаться”.(23)*

Размышляя о значении творчества Павлова, нельзя не остановиться на диссертации Зудиной Н. М. (24)*, научная новизна которой заключается в определении значения Павлова в историко-литературном процессе 30 – 60-х годов 19 века и характер влияния его творческих исканий на последующую литературу. “Задача изучения художественного метода Павлова заключается в выяснении соотношения, своеобразного сосуществования черт зарождающегося критического реализма и следов романтизма с целью выявления ведущих принципов” (25)*, - считает Зудина Н. М..

Н. Ф. Павлов смело разоблачал крепостничество, отстаивал право человека на счастье, обличал пустоту представителей светского общества, их оторванность от народа. Отличительной особенностью творческой манеры Павлова является “страстность” изложения, что даёт возможность, в отличие от романтиков, создать сложный человеческий характер. Павлов показывает жизнь в исключительных ситуациях, что характерно для романтиков. Однако эти необычные обстоятельства дают возможность сосредоточить внимание на чувствах.

Нам кажется, что, обозревая литературную критику и изучая творчество Н. Ф. Павлова, полезно обратить внимание на исследовательские работы, определяющие место повести в прозе 30-х годов 19 века.

На протяжении первой трети 19 века повесть занимала в русской прозе особое положение. “В ту пору в нашей литературе, писал В. И. Сахаров в своей работе, посвящённой повести, - создалась уникальная ситуация, которую критик и прозаик Николай Полевой охарактеризовал следующим образом: “Романа ещё нет и до сих пор. Но повесть уже есть”. (Московский телеграф. 1833. 4. 49, № 2 янв. с. 329) (27)* Повесть стремительно развивается, становится популярной и даже модной, обретает новый смысл и значение. Она вбирает в себя фундаментальные идеи политиков, историков и философов, говорит о прошлом, описывает действительность и заглядывает в будущее России. Романтическая повесть на время как бы заменяет собою роман и превращается в центральный жанр русской прозы. Более того, в 30-е годы она теснит и поэзию, столь влиятельную в первые два десятилетия 19 века, становясь главным явлением тогдашней русской изящной словесности. “Повесть есть вывеска современной литературы”, (Московский наблюдатель. 1835, № 1. с. 121) – писал в 1835 году поэт и критик С. П. Шевырев, подводя первые итоги столь бурного и плодотворного развития жанра.

Не стоит забывать, что романтическая повесть немало способствовала разработке языка русской прозы, развитию прозаического “рассказа”, повествования о мире, человеке и событии. К концу 30-х годов работа по построению повествовательного языка продвинулась настолько, что читатели, прошедшие до этого школу прозы Карамзина и поэзии Жуковского, стали говорить слогом персонажей романтических повестей, а создатели этих повестей, в свою очередь, черпали словесный материал непосредственно из живого разговорного русского языка. Отсюда пошла русская художественная проза, вскоре давшая Гоголя и Лермонтова, многим обязанных романтической повести, прошедших через эту важную школу прозы.

Сахаров В. И. считает, что возникновение и развитие повести было прямым следствием расцвета русского романтизма, который проник не только в живопись, театр, музыку, науку, но и в русский быт, породил там характеры, типы личности (здесь достаточно назвать взятые из жизни характеры романтиков Онегина, Ленского и Печорина), воздействовал на вкусы и пристрастия тогдашней русской читающей публики, желавшей видеть в литературе свои чувства и черты, собственную жизнь. При этом романтизм, будучи в основе своей стремлением к высокому, к возвышенным характерам и сильным страстям, сумел отразить и весьма обыденный быт, и нравы различных общественных слоёв. Литература русского романтизма с присущим ей демократизмом отразила жизнь общественную на самых разных её уровнях – от дворца и светского салона до купеческих палат и нищих петербургских углов. И главная роль, по мнению Сахарова, здесь принадлежала романтической повести, этому подвижному и многоликому жанру, творчески освоившему обширные пространства тогдашней русской жизни. Поэтому Белинский точно назвал русскую романтическую повесть формой времени, выразившей идеи времени. Поражает быстрота возникновения, и развития романтической повести. Судьба русской романтической повести была неразрывно связана с судьбой отечественной журналистики, с “Московским телеграфом” Н. Полевого, “Библиотекой для чтения” О. И. Сенковского. Журнал в литературе стал определять всё, и в том числе развитие романтической повести. Объединяя вокруг себя поэтов, прозаиков и критиков сходных направлений и постепенно подчиняя себе литературу, он диктовал авторам романтических повестей темы, пути развития жанра, самый стиль повествования.

Накопленный эпический материал постепенно “подавлял” романтический сюжет. “Факты, события, явления жизни, служившие романтику в основном как средство и условие изображения “человеческих страстей” и “национального духа”,- пишет в работе об истории романтизма в русской литературе один из авторов Шаталов С. Е.,- становятся предметом изображения; восприятие мира меняется: “движущей силой” произведения становится уже не человек, воспринимающий мир, а мир, воспринимаемый человеком”.(28)*

Менялась и роль автора в произведении. Известно, что в романтических произведениях автор стоит, как правило, в центре событий и повествования. Между тем стремление к расширению материала и в этом случае изменило соотношение сил в пользу реализма. В тех произведениях, в которых доминирующее значение автора в повествовании ослабевало и “власть обстоятельств” начинала управлять характером героя, способ изображения действительности заметно пребражался. Примером этого является творчество Н. Ф. Павлова. “Три повести” Н. Павлова, тяготея к романтическому повествованию, тем не менее, явно обнаруживают сдвиг к реалистической прозе. В этих повестях художественный мир романтизма разрушался как бы изнутри. Явления реальной жизни, охваченные писателем, попытки связать воедино жизнь человека и жизнь народа, наконец, утверждение, что “человек везде равно достоин внимания”, ибо в каждом можно найти “пищу для испытывающего духа”.(29)*

В творчестве Павлова романтическая повесть предельно приблизилась к реалистической манере письма и психологизму, однако все её победы одержаны на территории романтизма, что ещё раз выявило гибкость и жизнеспособность этого жанра русской прозы.

Антикрепостнический настрой прозы Павлова знаменовал поворот к реализму. В 30-е годы 19 века выдвигались чисто нравственные проблемы жизни “простолюдинов”, крестьян; герои, как правило, были людьми незаурядными, талантливыми музыкантами, артистами, живописцами, особенно остро переживавшими своё крепостное состояние.(30)* Страдания исключительных, одарённых людей описывались в традициях старой, романтической повести. Некоторый байронизм героев не лишал их конкретности. От неизбежности судьбы, определяемой “потусторонними” причинами, был сделан шаг к реалистической мотивировке характера в жизни. Человек – общество. Эти проблемы были социально заострены в повестях Павлова. Многоплановость развития образа стала одной из отличительных черт его прозы. Но главное, считает Шаталов С. Е., что “линии изображения” жизни, намеченные Павловым в каждой из “Трёх повестей”, пересекались в одной точке, сходились к одной мысли о коренных социально-политических обстоятельствах, определяющих судьбы людей. Связь была намечена. Оставалось закрепить её. Но его повести оставались ещё романтическими по способам воссоздания характеров и по ряду черт поэтики. Повести Павлова продолжали традиции русской демократической литературы 18 века. Они более значимы: окружающий мир зримо входил в их содержание, условия общественного бытия становились в центре повествования.

Русская романтическая повесть, вместившая в себя богатейший мир идей и проблем нескольких поколений русских людей, была творческим ответом отечественной литературы на всеобщую потребность в новых мыслях, чувствах, художественных формах. В течение двух десятилетий находилась она в центре читательского внимания. И всё же к началу 40-х годов немалые возможности романтической повести были в основном исчерпаны, и писатели старшего поколения уже не могли отвечать на непривычные требования новых читателей. Русская литература 40-х годов ответила на этот вопрос “Героем нашего времени” Лермонтова, “Мёртвыми душами” Гоголя, прозой писателей “натуральной школы” и “Бедными людьми” молодого Достоевского. Эти произведения обозначили собой новую эпоху в развитии отечественной прозы и подвели черту под недолгой, но чрезвычайно насыщенной русской романтической повести.

I глава. “Три повести” Н. Ф. Павлова.

Впервые все три повести “Именины”, “Аукцион” и “Ятаган” опубликованы в 1835 году. Повесть “Аукцион” появилась годом раньше в № 9 журнала “Телескоп” за 1834 год. Все повести вышли под общим названием “Три повести”.

Борзова Л. П. в своей работе, посвящённой повести о художнике, пишет: “Появление всех трёх повестей под общим заглавием расширяет эпичность повествования”.(31)* Действительно, “Три повести” Павлова не только представляют три общественных среза: светское общество, военную среду, крепостные слои; но все они объединены общей проблематикой – судьба личности перед лицом массовых установлений общественной жизни.

Критик Белинский в статье “О русской повести и повестях Гоголя” писал о каждой из повестей: “Вообще “Ятаган” есть анекдот, мастерски рассказанный и, в художественном отношении, замечательный больше частностями, нежели целостно; кажется, как будто автор услышал от кого-нибудь анекдотическую историю, сделал из неё повесть и, не зная лично её действователей, не мог верно написать их портретов. Но частности, но отдельные мысли, отдельные картины и описания превосходны, исполнены поэзии; а многие черты, как я уже и заметил, схвачены с удивительною и поразительною верностию, а местами вспыхивает и чувство, особливо там, где автор увлекается поэзией самых фактов. Вообще “Ятаган” – повесть с большими достоинствами, большими красотами в частях; но его целое обнаруживает более талант рассказа, нежели творчества. “Именины” больше отличаются художественным достоинством, чем “Ятаган”. В этой повести есть яркие проблески глубокого чувства, резкие черты характеров, есть много истины в ситуациях. “Аукцион” есть живописный очерк, набросанный рукою небрежною, но твёрдою и открытою. Его “Именины” есть произведение прекрасное, но как будто случайное, как будто порыв чувства; его “Ятаган” есть род очерков высшего общества, в котором автор хотел или думал найти поэзию; его “Аукцион” есть живой, мимолётный эпизод из жизни этого общества, и он в нём нашёл поэзию, ибо взглянул на него с точки зрения более истинной”.(32)*

В первой главе я попытаюсь показать приёмы, которыми пользовался Павлов Н. Ф., чтобы раскрыть характер своих героев.

Характер художественный – образ человека в литературном произведении, очерченный с известной полнотой и индивидуальной определённостью, через который раскрываются как исторически обусловленный тип поведения (поступки, мысли, переживания, речь), так и присущая автору нравственно-эстетическая концепция человеческого существования. Представление о характере создаётся посредством изображения в литературном произведении внешних и внутренних проявлений личности героя (его психологии, речи, наружности), авторскими и иными характеристиками, местом и ролью персонажа в развитии сюжета.(33)*

Характер человека является продуктом, с одной стороны, его природной организации, а с другой – условий, которые его окружают. Решающее значение имеют те общественные условия, в которых проходило формирование человеческого характера.

У Павлова нет резкого разрыва между идеальным и реальным. Писатель стремится нарисовать картину общества, где поэзия и проза жизни были бы тесно связаны между собою. Герои чаще всего обладают одной гиперболически развитой чертой и лишены заметного развития. Вместе с этим Павлов обладал большей психологической тонкостью в характеристике персонажей. Выделяя какую-то главную черту в характере героя, он не пренебрегал “подробностями чувств”

Повесть “Именины” отличает сила, и емкость обобщающей творческой мысли, интеллектуальное начало, развитая концептуальность.

В начале повести “Именины”, по существу, определён новый принцип воссоздания характера. Но ещё не “типические обстоятельства”, а “причудливый случай” знаменует, по мнению автора, проявление характера героев. В характере начинали обнаруживаться более определённо закономерности становления, конкретные связи со “средой” и предрешённость вариантов поведения личности условиями её существования.

Павлов выбрал в качестве своего героя одного из париев помещичье-крепостной России, одного из “существ, исключённых из книжной переписи людей”,(34)* человека, принадлежащего к крепостной интеллигенции. В повести “Именины” описание унизительного положения крепостного музыканта трогательно и правдиво. В повести много реалистических описаний и ситуаций, дающих представление о положении талантливых людей, выходцев из крепостного сословия. Хотя превращение героя из забитого крепостного музыканта в бравого штаб-ротмистра выглядит не совсем убедительно. Но в повести есть и истинный психологизм, и резко очерченный характер. Основное же достоинство её в том, что она пронизана авторским сочувствием к бесправному крепостному интеллигенту. Понятен тот лиризм, то одушевление, которым проникнуты речи героя. За многими угадываются чувства и переживания самого автора.

Бесстрастность авторской манеры повествования, эта кажущаяся холодность находит своё эстетическое обоснование в своеобразном вступлении к повести: “Когда-то я познакомился с одним семейством, которое по воле судьбы, рано сошло со сцены”.(35)* Строго говоря, только оно и принадлежит собственно повествователю, путешествующему по среднерусским равнинам. Но предисловие это, по мнению Борзовой Л. П.,- своего рода идейно-эстетическая установка, которая определила всю структуру повествования, его смысловую ёмкость и в то же время предельную краткость организации.

В “Именинах” мы не встретим ни биографии повествователя, ни его “живого” человеческого лица. Борзова Л. П. пишет: “Образ этот реализован как эстетическая установка на исследование массовых, социальных процессов, которая организует и саму систему рассказчиков”.(36)*

Основные события рассказаны с отдалённой временной дистанцией, что сообщает повествованию характер углублённого размышления: “Когда-то я познакомился с одним семейством…”,(37)* - пишет Павлов. При этом развитие сюжета выстраивается таким образом, что сначала мы узнаём итог события, а затем его причины, извлекая из глубины явления его внутренний смысл. В центре внимания – два случая из жизни крепостного музыканта на именинах. Случайная встреча с Александриной, героиней повести, на именинах её бабушки, которая решила судьбу С., стала его “Ватерлоо”.(38)* Второй эпизод – опять случайная встреча теперь уже офицера С., бывшего крепостного музыканта, с той же Александриной, ставшей за это время женой помещика N, - встреча, разрушившая жизнь не только бывшего крепостного музыканта, но и всех участников этой драмы.

Исповедальное повествование в “Именинах” изначально предполагает остро социальный характер, потому что в нём сталкиваются между собой несколько мировоззрений, человеческих судеб, порождённых различными социальными условиями и поэтому декларирующих своё собственное отношение к окружающей действительности, свою гражданскую и нравственную позицию.

Основная часть исповеди каждого из героев передана в прошедшем времени: “Как я суетился…Я расположился ужинать…”(39)*, но в кульминационных эпизодах повествование драматизируется, а время переходит в функцию художественного настоящего: “Я не скажу вам…”.(40)* Несомненно, что, вчерашний крепостной, С. принят в обществе на равных, когда он из никому не известного музыканта превращается в великолепного офицера, - при нём и сами гости N теперь уже не смели очень развернуться при великолепном офицере”.(41)* Но судьба устойчива в своей несправедливости к людям подобного происхождения, и жизнь всегда найдёт способ преподнести ему такой “сюрприз”, от которого он не в состоянии уже будет оправиться.

В условиях крепостнического строя человек, случайно вырвавшийся из крепостной неволи, лишь исключение. Он остаётся одиночкой, не обладает мужеством для последовательной борьбы с враждебным ему обществом. Трагична поэтому и его судьба. Конец повести подчёркивает безвыходность и трагизм положения в дворянском обществе человека из низов.

Но реализм Павлова не всегда можно назвать последовательным и полнокровным. Не всегда типичны обстоятельства, в которых писатель помещает своих героев. Так, в финале повести “Именины” бывший крепостной превращается в офицера, имеющего свободный доступ в привилегированное общество. Это, несомненно, смягчало остроту социального конфликта. Герой погибает, но его гибель не является следствием его социального положения. С ним дерутся на дуэли как с равноправным членом дворянского общества.

Повествование о роковых событиях ведётся последовательно от лица трёх действующих лиц. Исповедуется не только главный герой, крепостной музыкант, убитый на дуэли, но и его соперник, молодой помещик N, супруг любимой этим крепостным Александрины. От имени помещика N написана почти вся повесть. Но первому автор предоставил слово повествователю. Повествователь застаёт своего случайного знакомого N только что женившимся человеком, которому “угар счастия…туманил…голову”.(42)* Вторая встреча повествователя с N, так же случайная, через полтора года, в театре, когда он наблюдает разительную перемену в помещике: “Радость человека возмужалого”(43)*, и в его отношениях к жене: “Не видал более равенства между ними; они разучились уже угадывать друг у друга мысли”.(44)* Теперь автор убеждается, “что нет в природе мускуса, который продолжил бы жизнь умирающей любви”.(45)*

Одной из основных особенностей творчества Павлова явилось стремление дать углублённый психологический анализ. Его интересуют главным образом переживания, связанные с социальными отношениями и конфликтами.

Повествователь как бы предлагает последовать за ним в его поисках ответа представшей перед нами тайны судьбы. Так после экспозиции внимание сосредоточено на дневнике помещика. Рассказ переходит к одному из главных участников этой жизненной драмы, к помещику. Художественное время повествования резко обращается вспять. Помещик записал и исповедальный рассказ самого офицера. Перед нами два рассказчика и две исповеди, что позволяет автору сблизить и сопоставить не только совершенно различные временные планы, но и две точки зрения на происшедшее. Этот приём характерен для прозы 20 – 30-х годов 19 века (Пушкин, Гоголь, Нарежный), что свойственно и творчеству Павлова. Высвечивается объективная логика обстоятельств. Тем самым весь строй повествования у Павлова как бы предлагал найти “философию” в самом течении жизни как она есть. Судьба крепостного музыканта раскрывается при этом не как игра рокового случая, не как цепь романтических ситуаций испытания, но как судьба типическая, подсказанная властью объективных обстоятельств: система случаев превращается в социальное исследование “истории жизни демократического таланта”.(46)*

Просто, сурово, но выразительно рассказывает главный герой о своих бедствиях. Образ дороги, странствий человека по неисповедимым жизненным путям выступает в “Именинах” не только как предмет описания, но как понятие сюжетообразующее, которое организует ключевые моменты развития действия. Все герои повести путешествуют, мгновения встреч и расставаний решают их судьбу. “Дорога” приобретает метафорическое значение “жизненного пути”, извечной неустроенности и бесприютства судьбы человеческой,- поскольку и сама эта драма разыгрывается как эпизод из движения жизни. И образ самого повествователя, и образ помещика, и офицера – образы людей, на мгновение мелькнувших в потоке поколений: “Они прошли мимо как люди обыкновенные; они были, их нет: вот книга их бытия”(47)*,- так говорит Павлов в эпилоге повести.

В ходе повествования легко проследить мысль автора о мимолётности, безвестности жизни, которая не минует и одарённого крепостного; человек канул в волнах житейского моря – и забыт.

Единственным следом дуэли, следовательно, и смерти музыканта, и всей его несчастной доли осталась лёгкая хромота помещика. В финале приведены недописанные строки из дневника помещика, переданного им повествователю: “Я подсмотрел однажды, как…плакала украдкой…мы встретились…оба вместе упали. Он не встал, я хромаю”.(48)*

Проза жизни, которой подвластна и сильная, гордая личность, - это и есть самое большое испытание для человека. Павлов предлагает задуматься о том, что судьба всем готовит этот “сюрприз”, когда человека, наделённого естественным правом на счастье, ждёт прозаическая участь – безвестность и забвение.

Образ музыканта показан в развитии, в изменении его психологического состояния. В начале повествования на нём лежит печать восторженности. По ходу сюжета из робкого, но вдумчивого человека он превращается в мстителя.

Двойная передача события резко отделяет героя от автора и тем самым объективирует самую “романтическую историю”; вплетая её первоначальное повествование о жизни героя. В таком изложении характер героя – рассказчика, крепостного музыканта, приобретал двойную достоверность и был освещён субъективными переживаниями героя в его неудавшейся любовной истории.

Человек, бывший центром вселенной и центром произведения, действующий, инициативный, “строящий замки своего воображения”, оказался сам вещью: “Ты сам – проигран”.(49)* Таким образом, представление о свободно творящем, инициативном, романтическом герое было подрублено под корень: личность оказалась в плену у грубой действительности. Павлов неспроста впервые даёт здесь внешний портрет героя, нарочито подчёркивая шрам от сабельного удара; также это показано в типичности поведения, вытекающего из положения в обществе: “Мне было покойнее держаться около какого-нибудь угла”(50)*, “Зато я теперь вымещаю тогдашние страдания на первом, кто попадётся…отвечать грубо на вежливое слово”.(51)* Художественная логика событий привела к смерти героя, попытавшегося выйти за пределы предназначенной ему земной судьбы. Смерть воспринимается как закономерность, хотя и вызвана непосредственно “стечением случайностей”.

Логика развития персонажа заключена в том, что герой “Именин” не пытается “слиться с человечеством”, потому что он – “человек толпы”, “флейта”, “машина”, “существо”, исключённое из книжной переписи людей, нелюбопытное, незанимательное, которое не может внушить мысли, о котором нечего сказать и которого нельзя вспомнить”(52)*, - так считает Павлов.

Функция пейзажа здесь несёт только романтический оттенок: настроение персонажа передаётся через краски природы. Когда помещик впервые встретил офицера, на улице была “грязная осень, мрачный вечер, когда ни одна звезда не теплилась на небе”.(53)* Природа предупреждает его о том, что встреча с офицером ничем хорошим закончиться не может. Когда музыкант ехал на именины в дом Александрины, то природа приветствовала его, предвещая только хорошее: “Как весело взошло солнце в этот день! Я ещё помню каждую струю Волги, каждый цветок, все лица, все звуки…”.(54)* Узнав, что его проиграл хозяин в карты, молодой человек был потрясён произошедшим. В унисон с ним взбунтовалась и природа: “Волга бунтовала под моими ногами”.(55)* Художник решил бежать, его сопровождал унылый пейзаж, показывая, что молодой человек удаляется от “источника жизни”, своей Александрины. Вновь видны чисто романтические приёмы, которые для более точной характеристики героя сравнивают в сопоставлении переживания персонажа и описание природы. Материальный мир, пейзаж, бытовые зарисовки помогают полнее воспринять характер и поведение героя.

В повести “Именины” Павлов одним из первых затрагивает тему, нашедшую продолжение во многих произведениях 40 – 50-х годов 19 века, - путь крепостного музыканта. В этой теме центральной является любовная линия. Даже романтические эпизоды интересуют писателя не столько сами по себе, сколько в связи с осложняющими их социальными мотивами (любовь крепостного к помещичьей дочери).

Творческой находкой можно считать постановку вопроса о взаимосвязи любви и творчества, художнический взгляд на возлюбленную как на идеал и произведение искусства: “Она должна хорошо петь”.(56)* В их общении значительная роль отводится восприятию искусства, и, в частности, музыке. Любовь к Александрине музыканта носит романтический характер.

Их счастью мешают социальные различия. Александрина, узнав, что её возлюбленный крепостной, не смогла переступить черту, которая их разделяла, поэтому согласилась на предложение помещика и вышла за него замуж.

Неожиданные обстоятельства меняют резко судьбу крепостного музыканта. По приговору суда он был отдан в солдаты, где не упускает случая с иронией отметить, что, наконец, осуществилась его мечта о равенстве: “Я…в поприще, где падают люди не по выбору, а кто попадётся”.(57)* Оглядываясь на всё пережитое, музыкант делает признание о том, что он теперь вымещает свои страдания на первом, кто попадётся. Это и есть излишество мести, порождённое горьким опытом романтического отпадения, пережитых страданий. Но как социально колоритно признание офицера!

Второстепенные персонажи помогают раскрыть характеры главных героев, отсутствие имён которых показывает типичность событий в повести, правдивость повествования. Не случаен эпиграф из Шекспира: “Что в имени?”. В повести Павлов упоминает только два имени: Владимир Семёнович и Александрина Дмитриевна.

Владимир Семёнович – это “фанатик музыки, пламенный поклонник искусства…он меня, музыканта, сажал за обед рядом с каким-нибудь коллежским асессором”(58)*, чтобы найти ему место, достойное его таланта.

В те времена в дворянских семьях бытовали такие женские имена, которые были неупотребительны у крестьянок. Одно из них – это Александра, или Александрина. Это греческое имя означает защитница. С одной стороны, это имя дано ей правильно. Она – защитница своего очага, семьи, когда вышла за помещика N. Но с другой стороны, в этом имени есть и ирония. Она нарушила клятву, данную музыканту С., она предала свою первую любовь, не смогла защитить её.

При описании внешности Александрины Павлов использует светлые тона: на щеках играл тонкий румянец (розовый цвет означает молодость, нежность, веселье), белое платье с голубым поясом (белый цвет означает чистоту, невинность, радость).

Психологическийй анализ помогает Павлову усилить критический, обличительный характер изображения социальной действительности. Раскрывая переживания своих героев, Павлов разоблачает их подлинную, порой очень неприглядную сущность (измена данному слову Александрины, месть офицера). Трагично закончились события в этой повести, где переплелись романтизм и реалистические обстоятельства, погубившие героев.

Не менее интересна вторая повесть этого цикла “Аукцион”. Это повесть – миниатюра из жизни света. История мести молодого светского человека неверной возлюбленной рассказана изящно и с блеском; авторская ирония даёт почувствовать призрачность, мимолётность, “аукционность” светских отношений. Автор решает тему – отмщение за измену – в социальном плане, доказывая, что истинные чувства невозможны в светском обществе.

Повесть “Аукцион” – злая сатира на большой свет. Автор романтического произведения типизирует в образах главных героев определённые человеческие черты. Помещая своего героя в группу Онегиных и Чайльд - Гарольдов, Павлов Н. Ф. выделяет особенности этих людей – силу характера, двойственность натуры, своеобразный демонизм. Если главным героем ещё овладевает грусть от невозможности настоящей любви, то в героине воплощается тип женщины – кокетки, которая испорчена светским обществом. Княгиня, легко меняющая своих возлюбленных, - реально воссозданный тип; но, как и главный герой, он лишён индивидуальности.

Павлов показывает сосуществование в человеке противоречивых свойств характера. Так, ради мести оскорбившей его красавице герой повести отказывается от обладания предметом своей страсти.

Повесть начинается с размышлений о театре. Здесь присутствует тема искусства, на фоне которого и происходит всё действие. У главного героя нет имени, что подчёркивает типичность персонажа.

В повести нет описания внешности главного героя, только лишь упоминаются характерные черты его лица: “Краска выступила у него на лице”(59)*, “На его лице вырезалось то состояние души”(60)*, “На лице его тяготели суровые думы”(61)*, “насмешливая улыбка ещё оставалась на его лице”.(62)*

В том обществе, в котором живёт главный герой, все чувства, как мне кажется, все размышления приходится хранить в своей душе, потому что в этом обществе существуют только законы купли - продажи, законы аукциона. В душе героя хранятся воспоминания об истории любви, о том, что его бросили, о том, что над ним посмеялись, убили его надежды. В нём живёт только одна мысль: “Месть!”. Но это человек хорошо воспитан, великодушен, но самолюбив. Он имеет достоинство, поэтому не может мстить женщине низко: “Пустить в свет её письма – низко!”.(63)*

Всё это говорит о том, что повесть “Аукцион” – романтическая повесть, а главный герой – образ типично романтического героя, реалистических черт в нём почти нет. Мне кажется, автору был интересен не его герой, а его поступки.

Главный персонаж живёт, не взирая на чувства, бушующие в его душе, по устоявшейся привычке великосветского общества. В его доме камин, который, по-моему, олицетворяет мечту о мирной семейной жизни, но которая так и не осуществилась. В обществе ему приходится быть игрушкой, куклой в чужих руках, им вертят, как хотят: “Она выбрала меня игрушкой, поиграла и выбросила”.(64)* Молодой человек принимает условия игры, в которую его втянуло общество: “Наряженный как кукла”.(65)*

Он понимает, что не в силах всё это изменить, он – один. Поэтому его месть ничем не закончилась, всё осталось прежним. Его дама так же мила и привлекательна, так же все восхищаются ею, так же её сладкая речь льётся, а взор ласкает кавалеров.

Дополнить характеристику общества, в котором находится главный герой, поможет фигура дамы, так жестоко поступившей с молодым человеком. Её не трогают истинные чувства, в её жизни главное – деньги. Поэтому её цель – продать себя подороже. Она везде ищет выгоду. Эта дама желает, чтобы ею любовались, восхищались: “Набожно остановился он в дверях, не смея переступить порога…она была утром лучше, чем вечером”.(66)*

Нельзя обойти вниманием ещё одно действующее лицо повести – мужа дамы. Два раза встречает молодой человек его и два раза слышит: “Я на аукцион….Я с аукциона”.(67)* Это человек, который живёт только в мире денег, ищет, где и что можно выгодно купить.

В этом мире люди – вещи. Так он купил себе жену, молодую, красивую, игрушку общества, которой можно любоваться и получать с этого выгоду. Других чувств в этом человеке нет.

В этом мире все играют, все – куклы, в душе которых пустота. Поэтому и повесть заканчивается балом, на котором все, как всегда: все танцуют, улыбаются, скрывая в душе алчность, кровожадность.

Из всего сказанного можно сделать вывод: в повести “Аукцион” Павлов использует романтические приёмы воссоздания характеров (прежде всего в образе главного героя), но и обнаруживаются реалистические черты в воссоздании светского общества.

Третья повесть этого цикла – “Ятаган”. Персонажи – не байронические герои, они слишком явно походили на реальных русских людей, населявших гостиные, казармы и департаменты. За жестоким самодуром – полковником стояла вся николаевская армия с её палочной дисциплиной и тиранством. Повесть выявляет типические черты людей, их общественный вес и значение.

Центральная тема “Ятагана” – тема социального неравенства, неполноправности и связанных с этим страданий. Романтический сюжет (любовный треугольник: княжна вера, корнет Бронин и полковник) наполнен яркими и правдивыми сценами армейской жизни, быта помещиков, точными и тонкими психологическими наблюдениями, живыми описаниями природы.

Действующие здесь лица не являются носителями лишь одной характерологической особенности, в них сосуществуют различные, порой противоречивые стремления. Так, полковник изображён не только жестоким, невежественным, “мстительным злодеем”, но и человеком, не чуждым жалости к побеждённому сопернику.

Герой “Ятагана”, корнет Бронин, совершает путь, обратный пути героя “Именин”. В развитии дан образ Бронина, превращающегося под влиянием испытаний, выпавших на его долю, из пустого малого, восторгающегося усами и красивым мундиром, каким он показан в начале повести, в глубоко чувствующего, облагороженного страданиями человека.

В этой повести герои сохраняют некоторую романтичность. Они поставлены судьбой в особые обстоятельства, они сосредоточены на своих чувствах, своей судьбе. Возвышенная патетика речи, отражающая пылкие чувства, в плену которых герой готов забыть себя, также, несомненно, романтического происхождения.

Яркое этому подтверждение восторженно – патетическое начало “Ятагана”, где портрет героя даётся в начале в едином романтическом ключе: “Как приятно рисовать шелковистые ресницы юноши, когда он опускал довольный взгляд на свои новые эполеты! Он может…блеснуть на Невском проспекте!”.(68)*

Сюжет повести нерасторжимо переплетается с полемикой литературной. В “Ятагане” княжна украшает своего избранника “розами воображения”.(69)* В воображении княжны развёрнут целый романтический сюжет, собранный из деталей и мотивов романтической литературы.

Княжна, истинная романтическая героиня, готова была вознаградить страдальца Бронина и вознаградила бы, если бы не одно щекотливое общество. Ведь Бронин – солдат. “Солдату нельзя ездить в карете!”(70)* Тут отказывают законы романтического течения действия. Социальный момент становится моментом художественного конфликта как некая преграда на пути персонажей. И эту преграду им не перейти.

Павлов в этой повести не рассказывает, как происходила дуэль, как совершалось наказание розгами Бронина. Не события, а причины выдвигает он на первый план. Это был значительный шаг к правдивому изображению действительности: обстоятельства формировали судьбу и определяли характер героя.

Второстепенные персонажи углубляют трагическое содержание произведения. С большим чувством Павловым раскрыты переживания матери Бронина, Натальи Степановны, свидевшейся с сыном после долгой разлуки. Весь образ её жизни – это доказательство материнской любви, чистой, попечительной. Наталья Степановна старалась во всём оберегать сына, защитить его. Но её старания привели сына к трагическим результатам. Она подарила сыну ятаган – кинжал. По преданию, такой подарок означает опасность. Кинжал разрушил жизнь Бронина, будучи орудием убийства полковника. В конце повести Наталья Степановна “дряхлая, ветхая, с печатью страшного разрушения на лице”.(71)* Единственное, что у неё осталось в памяти – это день рождения сына и подарок – ятаган. Кинжал разрушил жизнь не только Бронину, но и его матери, и она до конца дней казнила себя тем, что подарила его сыну.

Ситуация, связанная с эпизодом убийства кинжалом, содержит определённый романтический оттенок.

Характеристику светского общества дополняет фигура адъютанта. Самолюбивый и заносчивый, “разыгрывает роль жертвы, которая переносит своё несчастие с достоинством”.(72)* Романтическое эпигонство, ложная храбрость и стремление быть похожим на “светского льва” напоминают созданного несколькими годами позже Грушницкого в романе Лермонтова “Герой нашего времени”.

Интересна семантика имён. Павлов вдумчиво выбирает имена: Наталья – значит родная, утешение. Павел – малый, Андрей – мужественный, храбрец. Это помогает воспринимать разнообразие характеров персонажей.

Один из главных персонажей повести “Ятаган” – полковник. Типичность образа показывает отсутствие имени у него. Его образ близок грибоедовской характеристике военачальников той поры: “…кресты и медали…эти знаки отличия, из которых, может быть, каждый прикрывал рану”.(73)*

Павлов показывает в этом человеке противоречивые свойства характера. В обществе княжны и князя полковник “выдавал себя за смертного охотника до просвещения…уверял, что страстен к музыке”.(74)* Другим был в полку, где он на первых ролях, здесь он – бог, глава.

Для более полной характеристики героя автор использует такие приёмы, как бытовые зарисовки, пейзаж, материальный мир. Чтобы быть членом светского общества, он завёл у себя некоторые предметы роскоши. Когда полковник шёл к княжне, то видел только тропинки и дорогу, хотя ему хотелось простора неба. Это человек был не для возвышенных чувств. Идя к обедне, когда кругом прекрасный день, полковник выглядел пасмурно. Казалось, что этому человеку нельзя быть здесь, он нарушает идиллию, царившую кругом. И провидение, в лице Бронина, устранило его.

Используя романтические приёмы для точной характеристики героя, Павлов не отказывается и от социальных мотивов (показ жестоких нравов, царящих в армии).

Главная героиня повести “Ятаган” – княжна Вера – истинно романтическая героиня. Павлов показывает двойственность её характера. В светском обществе она играла роль “спокойной важности”, но в одиночестве: “Это был отдых от неволи, бунт против привычек воспитания”.(75)* Княжна подчинялась устройству общества, которое её воспитало с колыбели. Поэтому, когда Бронин стал солдатом, она могла отдать ему жизнь, но связать свою судьбу с ним не могла. Что скажут в обществе? Ведь княжна – порождение этого общества.

Богатая обстановка окружала её. Это всё отвечало требованиям высшего света, но ничего княжну не радовало. Собой она могла быть только в саду, в котором находила успокоение.

Ещё один приём использовал Павлов, чтобы показать, что княжна – романтическая героиня. Это пейзаж. Где бы ни была главная героиня, её всегда сопровождает идеальный пейзаж: “Мелкий дождь сквозь солнечные лучи вспрыснул землю, и радуга, как газовый шарф, опоясала половину прекрасного неба”.(76)*

Главный герой повести – корнет Бронин. Как я уже писала, образ Бронина дан в развитии. В начале он пустой малый, восторгающийся усами и красивым мундиром: “Мундир брал в полон балы и не дожидался лошадей”.(77)* Павлов даёт описание романтического героя: “Его движения дышали искренней радостью”.(78)*

На протяжении всей повести описание природы помогает передать настроение героя.

Павлов умело использует детали в повествовании. Например, находясь в гостиной княжны корнет, видит безделушки и сравнивает себя с некоторыми из них: “Один с сломанным посохом, одна с отбитой ножкой”.(79)* Под воздействием жестокого света Бронин превращается в такого же болванчика: “Солдат…без кивера, мундир нараспашку, лицо искажено…”.(80)*

Под влиянием испытаний, выпавших на его долю, Бронин меняется. Павлов использует психологический анализ, чтобы усилить обличительный характер изображения социальной действительности. Свет, жестокий и безжалостный, убил в Бронине способность наслаждаться жизнью, оставив ему только одну мысль: ”Месть за унижение”. Месть его была ужасна – погиб под ударом ятагана полковник. Убийство полковника – месть за все унижения и боль, которую перенёс корнет.

Месть и в “Именинах”, и в “Ятагане”, как определённая пружина сюжета, на мой взгляд, тоже принадлежит романтической прозе.

Павлов стремился дать углублённый психологический анализ, показать переживания, связанные с социальными конфликтами и отношениями – это то новое, что отмечали ещё современники Н. Ф. Павлова.

I I глава. “Новые повести” Н. Ф. Павлова.

В 1839 году вышел в свет второй сборник Павлова – “Новые повести”, обнаруживший достаточно резкое перемещение художественных интересов автора из сферы социальных конфликтов (при сохранении критического отношения ко многим сторонам общественной жизни и, в частности, жизни света) в сферу психологии. Павлов остался верен своим взглядам на современное ему общество, как на больное, в котором господствуют эгоизм, стяжательство, корыстолюбие, презрение к человеку не знатному, не сановному, не титулованному. Герои "Новых повестей” несут черты романтической традиции, при всей критической направленности этой книги.

В сборнике “Новые повести” Павлов начинает проникать в “невидимые основания” общества, показывает, как окружающая жизнь заставляет героев действовать и близко подходить к соблюдению принципа обусловленности характера средой.

Сборник состоит из трёх повестей: “Маскарад”, “Демон”, “Миллион”. В повестях Павлов стремился заглянуть в самые потаённые уголки человеческой души. Не случаен эпиграф, который поставил автор к “Новым повестям”: “Не испытуй сердца человеческого”. Павлов Н. Ф. как бы хочет сказать читателю, что в современном обществе человеческое сердце, если его изучить и докопаться до сокровенных глубин и корней, часто представляет собой сложный и тёмный клубок всяких страстей и страстишек, подчас очень далёких от какого-либо благородства.

По мнению исследователей как 19 века, так и 20 века, второй сборник лишён значительного общественного содержания, которым отличались “Три повести”. В повестях “Маскарад” и “Миллион” изображается светское общество. В описаниях бала, обстановки аристократического дома в эпитетах и определениях, которые щедро рассыпает Павлов, чувствуется известное любование изображаемым, чувствуется, что автор в значительной степени находится под обаянием этой среды, этого быта с его роскошью, его блеском. Сам Павлов зависел от светского общества, хотел в нём утвердиться, так как вышел он из бесправного сословия. Но блистательный, утончённый, манящий мир оказывается в то же время лицемерным, лживым, продажным, порочным. В повестях не раз подчёркивается могущество денег в обществе, где всё превратилось в товар, всё продажно. Н. Степанов пишет, что в “новых повестях” на первое место выдвигается нравоописательная сатира. В повести “Миллион” эта сатира направлена на обличение нравственной развращённости дворянского общества. Развращающая власть золота, торжество корыстолюбивых, алчных интересов, возникших в светском обществе как следствие новых, капиталистических отношений, - таков лейтмотив “Новых повестей”.

В повести “Демон” – тема социального и имущественного неравенства. Здесь показаны переживания незначительного чиновника Андрея Ивановича. Повесть проникнута сарказмом. Едко высмеивает он уродливость и раболепие чиновников перед начальством.

Обратимся к первой повести этого цикла – “Маскарад”. Само название повести говорит о том, что всё обманчиво в этом мире. В повести идёт рассказ о молодом человеке, который имел богатство, знатность, но был окружён какой-то тайной. Эту тайну узнала из уст доктора графиня Ольга.

В повести автор пытается воссоздать образ “странного человека”, сделать своего героя как можно более жизненно достоверным, подчеркнуть в нём отсутствие гордого сознания своего избранничества: “Он стал в разряд людей обыкновенных”.(81)* Но его простые человеческие запросы вступают в непримиримое столкновение с условностями и пустотой света. Он чувствует себя более одиноким, “припадок странного сумасшествия терзал его душу”.(82)* Для окружающих он “непостижимый”, “странный” человек. Долго и мучительно ищет Левин, герой повести, цели, которая оправдала бы его жизнь, - и не находит. Любовь, счастливое супружество, казалось, возродили его. Но и здесь Левина ждало разочарование, обман. Разбиты последние остатки веры в жизнь, даже для лучших из людей это не что иное, как “маскарадность”.

При той “маскарадности”, которая существует в отношениях между людьми, крепкая семья, как доказывает Павлов, - невозможное счастье. Показательно, что подобная ситуация была воспроизведена Лермонтовым в драме “Маскарад”.

Между Арбениным и Левиным много общего: разочаровавшись в свете, они находят цель и смысл жизни в любви к женщине. Однако герои обнаруживают обман: в драме – ложный, в повести – действительный – и в результате рушатся их надежды на возрождение.

В борьбе романтических и реалистических тенденций в повести победу одерживает романтизм. Она изобилует такими атрибутами романтизма, как таинственные маски, предсказывающие судьбу героев, неожиданные сюжетные повороты, резкие контрасты, эмоционально насыщенные, повышенно красочные описания, портреты. В то же время Павлов делает шаг вперёд в раскрытии внутреннего мира героя, подготавливая возможность углублённой психологизации. Нарисовав подробную картину духовного умирания Левина, автор подчёркнуто скупо, и не развернуто, сообщает о его физической смерти: “Левин уехал куда-то умирать”.(83)*

Левин – типичная фигура дворянской молодёжи 20 – 30-х годов 19 века. Павлов показал преждевременную “старость души” молодых людей. Левин погружён в мир личных переживаний, автор обличил мнимое глубокомыслие и нарочитую разочарованность, подчёркивал эгоистическую основу их мироощущения. Разочарованность – основная черта таких молодых людей. Они пресытились удовольствиями, разочаровались в жизни света, любви, в дружбе. Они получали светское воспитание, знали в совершенстве языки, умели прекрасно танцевать, но главная трагедия таких людей – невостребованность обществом. Недаром Левин задавал себе вопросы: “Чем же наполнить эту жизнь, какого рода деятельностью, каким занятием, какую выбрать цель?”.(84)*

В образе главного героя Левина Павлов показывает эволюцию онегинского типа и предугадывает отличительные особенности лермонтовского Печорина. При создании образа Левина обнаруживается психологическая проницательность автора. Он окружает главного героя тайной, приковывая тем самым внимание читателя к необычному человеку.

Как я уже отмечала, особенность прозы Павлова в сочетании, сплетении романтических и реалистических элементов. Поэтому, верно подчеркнув особенность характера этого образа, он использовал в его изображении романтические краски.

В 30-е годы 19 века широко распространён приём введения рассказчика. Этот приём помогал охарактеризовать персонажи с разных точек зрения.

Всю историю Левина Павлов вложил в уста доктора, невольного очевидца всей жизни Левина. Доктор – только наблюдатель. Историю жизни главного персонажа он рассказывает предельно объективно.

Характеристику светского общества дополняет фигура графини Ольги. Она – порождение этого общества. Воспитывали её в богатстве, в полной свободе, и она возомнила себя всемогущей, которой должны все поклоняться. Левина она заметила благодаря его таинственности, непреклонности. Узнав от доктора историю жизни Левина, графиня потеряла к нему интерес, тайна исчезла, этот человек стал для неё неинтересен.

В повести ещё один персонаж, который дополняет и характеризует общество. Это жена Левина. Павлов показывает сосуществование в человеке противоречивых свойств характера. Жена Левина сочетает супружеское счастье с затаённой любовью к другому, от писем которого “веяло каким-то благоуханием, какими-то чудными минутами жизни…”.(85)*

Герои повести лишены высоких общественных идеалов, они заняты только собой и безразличны к участи окружающих. Маскарадность нравов, ложь, лицемерие характеризуют атмосферу повести, однако изредка на страницах возникает образ иного мира, мира “лохмотьев”, “уличной грязи”, “бестолковых неурожаев”.(86)* Эти отступления немногочисленны, но они – то и приоткрывают позицию самого автора. Это ещё раз доказывает, что в творчестве Павлова переплелись романтические и реалистические элементы.

Следующая повесть этого цикла “Демон”. В повести возникает образ Петербурга николаевской эпохи. Картина города, огромного, блестящего и шумного, жестокого и нищего проходит перед нами. Основная тема повести – человеческое страдание, вызванное невозможностью существования в обществе, где унижена личность, где всё решает звание.

Писатель срывает маски с современного ему чиновно – бюрократического общества, показывая, что в нём господствуют холодный эгоизм, корыстные расчёты, продажность, что здесь делают карьеру и добиваются успеха самыми отвратительными средствами.

Герой повести Андрей Иванович занимает низкий чиновничий чин. Но его внешний вид вполне благополучен. Жизнь текла его однообразно: “Правильное течение жизни и привычка к правильности, формальности”.(87)*

У Андрея Ивановича прекрасная девятнадцатилетняя женя, которую он приютил, дав ей крышу над головой и своё общество. Но Андрею Ивановичу хотелось перемен, в его голове стала появляться мысль о том, что он не хуже тех, кто выше его по рангу.

Решился он на страшное, дьявольское: продать свою жену своему же начальнику. Демонический план Андрея Ивановича – сделать свою жену любовницей начальника – возникает из наблюдения отношений между людьми. Всё перевёртывается в мире, где господствуют деньги. Торговля женой – “порок” с точки зрения нормальных человеческих отношений – выступает здесь как “добродетель”, потому что представляется бедному чиновнику единственным способом сделать счастливой жену, а самому превратиться в господина.

Убедительно повествуя о влиянии Петербурга на чиновника, глубоко раскрывая сущность человеческого характера, Павлов не сделал произведение реалистическим, поскольку для автора осталась загадочной первопричина превращения. Павлов Н. Ф. показал в повести “Демон” психологию человека, доведённого нищенской жизнью до торговли чувствами человека.

Последняя повесть цикла – “Миллион”. Павлов психологически достоверно рассказывает историю взаимоотношений двух светских молодых людей, взаимоотношений, искажённых денежными расчётами. Это повесть о загубленных ложными отношениями чувствах, о проникновении буржуазных отношений в жизнь людей и высший свет.

Герой действует в рамках вполне реалистического и очень характерного для Павлова событийного ряда: пройдя через многие испытания (богатством, знатностью, светскими соблазнами) и не утратив достоинства и благородства, он сталкивается с корыстью и прозаическим расчётом любимой женщины, что бесповоротно сокрушает его, приводя к нетипичному для русской классической прозы обрыву линии духовного развития.

Герой “Миллиона” – удачливый коммерсант, а в душе мечтатель. Он стремится оградить свою жизнь от всесилия денег и незаметно для себя приходит к абсолютизации этой силы, пытаясь использовать деньги как меру человеческой искренности: предлагает героине миллион в обмен на откровенность: “Вы меня любите – деньги мои; не любите – они ваши”.(88)*

Приём безымянного героя, не раз использованный писателем, показывает обобщённость образа, правдивость повествования.

Обратим внимание на главную героиню повести – княжну Софью. Павлов показывает двойственность её характера: одна её черта – внешний лоск, английская роскошь, другая – русская беззаботность: “…взглянуло не простосердечное, не слабое, беззащитное существо, взглянула женщина, у которой в голове перебывало много мыслей, которая не без пользы обращается в обществе”.(89)* Княжна взяла деньги, предложенные главным героем, чтобы закрепиться в светском обществе, почувствовать власть над другими.

Павлов действительно писал героев своей повести с натуры, он ничего не придумывал, описал то, как всё происходит в реальном мире.

В романтической (по основным признакам) повести “Миллион” поведение героев ещё не обусловлено всей совокупностью жизненных обстоятельств, но повесть свидетельствовала о дальнейшем движении к реалистическому методу.

Павлов Н. Ф. показал в своих повестях жизнь большого света, чиновников, армии, купечества, людей искусства, проявил интерес к темам социальным и этическим. В его творчестве романтические повести предельно приблизились к реалистической манере письма и психологизму. Повестями Павлова история жанра повести, точнее, история одной его разновидности как бы завершается, и это ещё раз напоминает о стремительности развития русской романтической повести.

Стиль повестей Н. Ф. Павлова явно сочетает романтические приёмы в описании пейзажа, изображении внешнего портрета персонажей в сочетании с конкретными реалиями окружающей его жизни.

В ходе анализа повестей Павлова я попыталась рассмотреть одну из малоисследованных сторон творчества этого писателя. Так, нам кажется, что одним из показателей движения Павлова от романтического стиля к реалистическому можно считать различную окраску метафор, эпитетов и сравнений.

В основу такого сравнения я беру предложения, насыщенные излишне эмоциональной, восторженной или трагической окраской: “Закинут…на высоту бессмертного счастия или сбросят в пропасть бессмертных бедствий”.(90)* В работе я попыталась дать количественное сопоставление метафор, расширенных сравнений, эпитетов, несущих романтическую окраску и информационную окраску, оценивающие поведение.

Как известно, эпитет – один из тропов, образное определение предмета, явления. Эпитет выделяет в предмете одно из его свойств, или как метафорический эпитет – переносит на него свойства другого предмета.

Повести производили сильное впечатление языковым мастерством, своей отточенной стилистикой. Павлов насыщает свою речь многочисленными эпитетами, как бы играет их обилием, нанизывая один эпитет за другим: “Этот подарок, сработанный под знойным небом для сильной руки и раскалённой крови, посвящённый мщению, палач христианских голов. Модная игрушка воинственных щеголей Востока, лучшая жемчужина азиатского пояса, этот подарок был – ятаган”.(91)*

Н. Ф. Павлов использовал в повестях, как и метафорические эпитеты, так и эпитеты, выделяющие одно из свойств предмета. Вот несколько примеров метафорических эпитетов: “Но провидение, испестрившее природу красноречивым разнообразием”(92)*, “Нет зажигательных стёкол, которые снова запалили бы охолодевшее сердце”(93)*, “Яркие лучи радости”(94)*, “Мрачное облако задумчивости”(95)*, “Мёртвые уста моих слушателей”.(96)* Этот список можно продолжать.

Количеству метафорических эпитетов не уступает и другой их вид. Вот только некоторые из них: “Сильный характер”(97)*, “Пламенный взгляд”(98)*, “Какое-то глубокое презрение”(99)*, “Отчаянная решимость”.(100)*

С большим мастерством использует Павлов в повестях расширенные сравнения как средство художественного образа. Сравнения могут выполнять изобразительную и выразительную функции или совмещать их обе. Павлов для характеристики героев использует два вида сравнений. Сравнения, выполняющие изобразительную функцию: "Юные волосы…были ярки цветом, как воронёная сталь”(101)*, “Редко оживлялись его большие томные глаза, но это походило на вспышку болезни”.(102)* Но гораздо больше сравнений, которые выполняют выразительную функцию: “Коллежский регистратор, исчадие чернил, рабочий грязных судов”(103)*, “Аристократки, полуразрушенные памятники пудры”(104)*, “Предметы…рождались и мёрли, как слава в наше время”.(105)* Всё это использовал Павлов, чтобы более точно дать характеристику изображаемым действиям, предметам.

Ещё один из видов тропа изобилует в повестях – это метафоры, которые являются выражением индивидуально – авторского видения мира: “Истерзаются глаза”(106)*, “Нагрянет жизнь”(107)*, “Отравило семейное счастие”(108)*, “Рассудок потемнеет”(109)*, “Волноваться заодно с душою”(110)*, “Глаза съёжились”.(111)*

Занимаясь изучением повестей Павлова, я попыталась количественно сопоставить метафоры, развернутые сравнения, эпитеты, несущие романтическую и информационную окраски.

Данные представила в таблице.

Название повести		Несущие романтическую окраску	Несущие информационную окраску
“Именины” (1835)	эпитеты метафоры сравнения	43 32 12	74 43 16
“Аукцион” (1834)	эпитеты метафоры сравнения	20 11 4	22 12 5
“Ятаган” (1835)	эпитеты метафоры сравнения	83 43 22	174 56 22
“Маскарад” (1835)	эпитеты метафоры сравнения	85 20 13	219 46 13
“Демон” (1839)	эпитеты метафоры сравнения	35 25 16	99 51 16
“Миллион” (1839)	эпитеты метафоры сравнения	69 44 13	163 55 9

Данные таблицы показывают, что в повестях Н. Ф. Павлова наравне соседствуют как элементы, несущие романтическую окраску, так и те, которые дают информационную окраску, оценивают поведение. Павлов остаётся романтиком, используя в своих произведениях изящный слог, тем не менее, явно обнаруживается сдвиг к реалистической прозе.

Заключение.

Н. Ф. Павлов вошёл в историю русской литературы как один из зачинателей русской социально – психологической повести. В этом отношении он оказался предшественником ряда крупнейших писателей.

С одной стороны, повесть Павлова в таких её образцах, как “Аукцион” и “Маскарад”, раскрывающих переживания людей светского, дворянского круга, связана с психологической повестью Лермонтова. Сближает Павлова с Лермонтовым интерес к герою печоринского типа. Если лермонтовский Печорин, по выражению Герцена, “младший брат Онегина, то павловский Левин из “Маскарада” – тоже какой-то родственник того и другого. И Левин, и Печорин резко выделяются “между лиц, так похожих одно на другое и не отмеченных особенною чертой”.(112)* Оба они не знают, “чем же заполнить эту жизнь, какого рода деятельностью, каким занятием, какую выбрать цель”(113)*, “в каком углу вымучить у жизни эту цель, которая б могла осветить страстный ум и рассуждающее сердце”.(114)* Павлов нарисовал образ неудовлетворённого и разочарованного героя гораздо более бледно и эскизно, можно сказать, только наметил его.

Другой и более существенной стороной своего творчества – изображением мучительных переживаний ущемлённых и неполноправных людей – Павлов является в какой-то степени одним из предшественников Достоевского. Герой “Именин”, входивший в барскую гостиную на цыпочках, боком и держась поближе к стенке, как-то перекликается с героем “Бедных людей”, входящим в канцелярию “бочком – бочком”, сторонясь от всех. В том и другом приниженное положение воспитало болезненную, трудно побеждаемую робость. Но и героям Павлова и большинству героев Достоевского свойственна “амбиция”, чувство оскорблённого самолюбия. Они претендуют на лучшее положение в обществе. Они чувствуют вражду и зависть к тем привилегированным господам, которые затирают их. Как героев Павлова, так и героев Достоевского мучит сознание несправедливости существующего социального неравенства. Гениальный художник Достоевский показал судьбу и переживания униженного и оскорблённого человека несравненно глубже и правдивее, поднял эту тему на огромную художественную высоту. Но первоначальные очень интересные наброски этой темы были сделаны в русской литературе раньше “Бедных людей”. Одним из тех, кто потрудился над этими эскизами к высокохудожественным полотнам, был автор “Именин” и “Демона”.

Значение “Трёх повестей” Павлова для нашего времени не только в их историко-литературной роли, не только в поучительной судьбе этой книги. Павлов один из первых привлёк читателя к общественной стороне литературы, создал идеологическую и психологическую повесть. Николаевская эпоха показана им в том приближении к действительности, которое раскрывало противоречия крепостнической России тридцатых годов.

К общим достоинствам повестей Павлова Н. Ф. надо отнести живость изображения, сравнительно чистый и ясный язык с его тенденцией к преодолению вычурности романтического слова, что так же показывало его переход к реализму.

Ю. В. Манн считал: “Повести Павлова – ценнейший материал, показывающий, как русский романтизм осваивал содержание социальное”.(115)*

В повестях Павлова даётся весьма точная характеристика духовной атмосферы изображаемого им времени – это атмосфера философских споров, нравственно-психологических исканий. Не события, а их причины выдвигались на первый план. Это был значительный шаг к реализму: обстоятельства формировали судьбу и определяли характер героя.

Разносторонняя одарённость Павлова, многократно, отмеченная современниками, по-видимому, не была в полной мере реализована – провидческим оказалось суждение Пушкина: “Талант г-на Павлова выше его произведений”.(116)*

Павлов – писатель разносторонний и сложный: оценка его не может быть однозначной. Однако время показало, что его творчество, вписавшееся в гоголевский период русской литературы, навсегда запечатлелось в ней своими неповторимыми образами, своей мерой реализма.

Конечно, трудно воссоздать облик русского литератора столь необычной и сложной судьбы, но произведения писателя, проникнутые сочувствием к униженным и оскорблённым, приоткрывающие перед нами острые социальные конфликты своего времени, дышащие живым, естественным чувством справедливости и добра к человеку, верой в человека, найдут отклик в наших сердцах.

Примечания. *

1. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 6.: Критика и публицистика / Примеч. Ю. Оксмана. – М.: ТЕРРА, 1997. – с. 211

2. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу. – М.: Современник, 1988. – с. 135-136.

3. Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 13 т. Т.1. – Л.: Наука, 1988. – с.283

4. Панаев И. И. Литературные воспоминания. – М.: Правда, 1988. – с.213

5. Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 7-ми т. Т.6. Статьи / Коммент. Ю. Манна. – М.: Худож. лит., 1986. – с.395

6. Русские писатели в Москве. Сборник. Переизд. Сост. А.П. Быковцева. – М.: Моск. рабочий, 1977. – с.294

7. История русской литературы: В 4-х т. Т.2. От сентиментализма к романтизму и реализму. /Под ред. Е.Н. Купреянова. – Л.: Наука, 1981. – с.521

8. Добролюбов Н. А. От романтизма к реализму. / О классиках русской литературы. – М.: Дет. лит., 1986. – с.188

9. Вильчинский В.П. Николай Филиппович Павлов. Жизнь и творчество. – Л.: Наука, 1970. – с.181

10. Крупчанов Л.М. Н. Ф. Павлов // Павлов Н.Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.279-291

11. Там же, с.281

12. Павлов Н. Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.9

13. Троицкий В. Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20 – 30-х годов 19 века. – М.: Наука, 1985. – с.222

14. Сахаров В. И. Страницы русского романтизма: Книга статей. – М.: Сов. Россия, 1988. – с.203-204

15. Трифонов Н. А. Н.Ф. Павлов // Н. Ф. Павлов. Повести и стихи. – М.: Худ. лит-ра, 1957. – с.7

16. Мейлах Б. Русская повесть 20 – 30-х годов 19 века.// Русские повести 19 века. – М. – Л.: Гос. изд-во худ. лит., 1950. – с.574

17. Там же, с. XXV

18. Судьба русского реализма начала 20 века // Под. ред. К. Д. Муратовой. – М.: Наука, 1972. – с.282

19. Там же, с.27

20. Вильчинский В. П. Критические статьи Н. Ф. Павлова // Из истории русских литературных отношений XVIII – XX веков. – М. – Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1959. – с.171

21. Степанов Н. Запрещённая книга (“Три повести” Н. Ф. Павлова) // Поэты и прозаики. – М.: Худ. лит., 1966. – с.160-179

22. Вильчинский В. П. Николай Филиппович Павлов. Жизнь и творчество. – Л.: Наука, 1970. – с.39

23. Григорьян К. Н. Судьбы романтизма в русской литературе // Русский романтизм. – Л.: Наука,1978. – с.11

24. Зудина Н. М. Н. Ф. Павлов в историко-литературном процессе 30 –60-х годов 19 века: Автореф. дис. на соиск. учён. степ. канд. филол. наук: М. – 1988. – с.16

25. Там же, с.4

26. Сахаров В. И. Форма времени // Русская романтическая повесть писателей 20 – 30-х годов 19 века. – М.: Пресса,1992.

27. Там же, с.5

28. История романтизма в русской литературе. Романтизм в русской литературе 20 – 30-х годов 19 века (1825 - 1840) / Под ред. С.Е. Шаталова. – М.: Наука, 1979. – с.165

29. Павлов Н. Именины // Русские повести 19 века 20 – 30-х годов: Т.1. – М. – Л., 1950. – с.425

30. Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе 19 века. – 2-е изд. – М.: Просвещение,1982. – с.184

31. Борзова Л. П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов 19 века. – Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. – с.65

32. Белинский В. Г. О русской повести и повестях Гоголя // Собрание сочинений: В 13-и т. Т.2. – Л.: Наука, 1983. – с.133-134

33. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – с.481

34. Павлов Н. Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.12

35. Там же, с.4

36. Борзова Л. П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов 19 века. – Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. – с.69

37. Павлов Н. Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.4

38. Там же, с.12

39. Там же, с.8

40. Там же, с.15

41. Там же, с.26

42. Там же, с.5

43. Там же, с.6

44. Там же, с.6

45. Там же, с.6

46. Борзова Л. П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов 19 века. – Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. – с.70

47. Павлов Н. Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.4

48. Там же, с.26

49. Там же, с.22

50. Там же, с.13

51. Там же, с.11

52. Там же, с.12

53. Там же, с.7

54. Там же, с.13

55. Там же, с.22

56. Там же, с.15

57. Там же, с.24

58. Там же, с.11

59. Там же, с.28

60. Там же, с.29

61. Там же, с.32

62. Там же, с.33

63. Там же, с.30

64. Там же, с.30

65. Там же, с.32

66. Там же, с.32

67. Там же, с.33

68. Там же, с.34-35

69. Там же, с.64

70. Там же, с.64

71. Там же, с.78

72. Там же, с.45

73. Там же, с.46

74. Там же, с.53

75. Там же, с.47

76. Там же, с.77

77. Там же, с.36

78. Там же, с.35

79. Там же, с.61

80. Там же, с.77

81. Там же, с.102

82. Там же, с.103

83. Там же, с.122

84. Там же, с.101

85. Там же, с.121

86. Там же, с.86

87. Там же, с.125

88. Там же, с.200

89. Там же, с.170

90. Там же, с.4

91. Там же, с.40

92. Там же, с.4

93. Там же, с.6

94. Там же, с.6

95. Там же, с.9

96. Там же, с.18

97. Там же, с.4

98. Там же, с.9

99. Там же, с.21

100. Там же, с.24

101. Там же, с.34

102. Там же, с.90

103. Там же, с.35

104. Там же, с.36

105. Там же, с.45

106. Там же, с.127-128

107. Там же, с.127

108. Там же, с.129

109. Там же, с.127

110. Там же, с.141

111. Там же, с.135

112. Там же, с.90

113. Там же, с.101

114. Там же, с.103

115. Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма. – М.: Наука, 1976. – с.270

116. Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 10 т. Т.6.: Критика и публицистика / Примеч. Ю. Оксмана. – М.: ТЕРРА, 1997. – с.211

Библиография.

I. Художественные тексты:

Павлов Н. Ф. Сочинения / Сост. авт. послесл. и примеч. Л. М. Крупчанов. – М.: Сов. Россия, 1985. – 304 с.

Павлов Н. Ф. Повести и стихи./ Вст. ст. и примечания Н. А. Трифонова. – М.: Худ. лит-ра, 1957. – 359 с.

Русские повести 19 века 20-х – 30-х годов: В 2-х т. Т.1. – М. – Л.: Гос. изд-во худ. лит-ра, 1950. – 575 с.

* * *

II. 1. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу. – М.: Современник,1988. – 653 с.

2. Белинский В. Г. О русской повести и повестях Гоголя.// ПСС: В 13-и т. Т.2. – Л.: Наука,1988. – 470 с.

3. Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 7-ми т. Т.6. Статьи / Коммент. Ю. Манна. – М.: Худож. лит., 1986. – 543 с.

4. Добролюбов Н. А. От романтизма к реализму.// О классиках русской литературы. – М.: Дет. Лит., 1986. – 303 с.

5. Панаев И. И. Литературные воспоминания. – М.: Правда, 1988. – 448 с.

6. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. Т.6.: Критика и публицистика / Примеч. Ю. Оксмана. – М.: ТЕРРА, 1997. – 512 с.

* * *

1. Научно – исследовательская литература:

7. Борзова Л. П. Повесть о художнике в русской прозе 30-х годов 19 века. – Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999. – 164 с.

8. Вильчинский В. П. Критические статьи Н. Ф. Павлова // Из истории русских литературных отношений XVIII – XX веков. – М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1959. – с.166-177

9. Вильчинский В.П. Николай Филиппович Павлов. Жизнь и творчество. – Л.: Наука, 1970. – 181 с.

10. Григорьян К. Н. Судьбы романтизма в русской литературе // Русский романтизм. – Л.: Наука, 1978. – 247 с.

11. Зудина Н. М. Н. Ф. Павлов в историко-литературном процессе 30 – 60-х годов 19 века.: Автореф. дис. на соиск. учён. степ. канд. филол. наук. – М., 1988. – 16 с.

12. История романтизма в русской литературе. Романтизм в русской литературе 20 – 30-х годов 19 века (1825 – 1840) / Под ред. С. Е. Шаталова. – М.: Наука, 1979. – 327 с.

13. История русской литературы: В 4-х т. Т.2. От сентиментализма к романтизму и реализму./ Под ред. Е. Н. Купреянова. – Л.: Наука, 1981. – 656 с.

14. Канунова Ф. З. Эстетика русской романтической повести. / А. А. Бестужев – Марлинский и романтики – беллетристы 20 – 30-х годов 19 века / - Томск: Изд. ТГУ, 1973. – 308 с.

15. Крупчанов Л. М. Н. Ф. Павлов // Павлов Н. Ф. Сочинения. – М.: Сов. Россия, 1985. – с.279-291

16. Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе 19 века. – 2-е изд. – М.: Просвещение, 1982. – 224 с.

17. Ломова Е. А. Структура и типология повествовательных форм в романтической прозе 20 – 30-х годов 19 века / на материале повестей В. Одоевского, О. Сомова, М. Погодина и Н. Павлова. / Автореферат на соискание учёной степени канд. фил. наук. – Томск, 1990. – 16 с.

18. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 752 с.

19. Лыгун Е. Б. Образ человека искусства в русской романтической прозе 1830-х годов. Автореферат диссертации на соиск. учёной ст. канд. фил. наук. – Тарту, 1987. – 16 с.

20. Максимова М. Ф. Литературная позиция Н. Ф. Павлова. Автореферат на соиск. уч. степ. канд. фил. наук. – М., 1995. – 16 с.

21. Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма. – М.: Наука,1976. – 375 с.

22. Мейлах Б. Русская повесть 20 – 30-х годов 19 века // Русские повести 19 века 20-х – 30-х годов: В 2-х т. Т.1. – М. – Л.: Гос. изд-во худ. литер., 1950. – с.V – XXXV.

23. Русские писатели (биобиблиографический словарь) // Под ред. П. Ф. Рощина. – М.: Просвещение, 1971. – 728 с.

24. Русские писатели в Москве. Сборник. Переизд. Сост. Л. П. Быковцева. – М.: Моск. рабочий, 1977. – 860 с.

25. Русские писатели 1800 – 1917.: Биограф. словарь./ Гл. ред. П.А. Николаев. – М.: Большая Российская энциклопедия. – (Русские писатели 11 – 20 веков) Т.4.: М. – П. – 1999. – 704 с.

26. Русские повести 19 века 20 – 30-х годов Т.1. – М. – Л.: Наука, 1950. – 425 с.

27. Сахаров В. И. Страницы русского романтизма: Книга статей. – М.: Сов. Россия, 1988. – 352 с.

28. Сахаров В. И. Форма времени.// Русская романтическая повесть писателей 20 – 30-х годов 19 века / Сост. вступ. ст. и примеч. В. И. Сахарова. – М.: Пресса, 1992. – 464 с.

29. Свиясов Е. В. Военная проза XIX века // Русская военная проза XIX века / Сост. Е. В. Свиясов. – Л.: Лениздат., 1989. – 527 с.

30. Степанов Н. Запрещённая книга (“Три повести” Н. Ф. Павлова) // Поэты и прозаики. – М.: Худ. лит., 1966. – с.160-179

31. Судьба русского реализма начала 20 века / Под ред. К. Д. Муратовой. – М.: Наука, 1972. – 282 с.

32. Трифонов Н. А. Н. Ф. Павлов // Н. Ф. Павлов. Повести и стихи. – М.: Худ. лит., 1957. – 359 с.

33. Троицкий В. Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20 – 30-х годов 19 века. – М.: Наука, 1985. – 267 с.

34. Удодов Б. Т. М. Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы. – М.: Худ. лит., 1977. – 630 с.