Лексическая эквивалентность при переводе художественного текста с нидерландского языка на русский. Особенности перевода метафор. (на материале перевода отрывка из романа Анны Энквист "Тайна")

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ДРУЖБЫ НАРОДОВ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра скандинавских, нидерландского и финского языков

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

студентки 501 нид/англ группы переводческого факультета

Колгановой Вероники Александровны

Тема: Лексическая эквивалентность при переводе художественного текста с нидерландского языка на русский. Особенности перевода метафор.

(на материале перевода отрывка из романа Анны Энквист «Тайна»)

Научный руководитель: д. филол. наук,

проф. Дренясова Т.Н.

Рецензент: преп. Тренина В.Б

Москва 2000

Содержание

	Стр.
1. Введение ………………………………………………………………….	3
2. Понятие метафоры ……………………………………………………….	4
3. Классификация метафор …………………………………………………	7
4. Сопоставительный анализ метафор русского и нидерландского языков ………………………………………………………………………..	11
4.1 План выражения (форма) ………………………………………………	15
4.2 План содержания ……………………………………………………….	16
4.3 Функциональный аспект ……………………………………………….	19
5. Особенности перевода метафор с нидерландского языка на русский……………………………………………………………………….	23
5. Заключение ……………………………………………………………….	32
6. Список литературы ………………………………………………………	34
7. Отрывок из романа А. Энквист «Тайна» ……………………………….	36
8. Перевод отрывка из романа А. Энквист «Тайна» ……………………..	47

Метафора гораздо умнее, чем ее

создатель, и таковыми являются

многие вещи. Все имеет свои глубины.

Лихтенберг

1. Введение

Тайна метафоры привлекала к себе крупнейших мыслителей – от Аристотеля до Руссо и Гегеля и далее до Э. Кассирере, Х. Ортеги-и-Гассета и многих других. О метафоре написано множество работ. О ней высказывались не только ученые, но и сами ее творцы – писатели, поэты и художники. Нет критика, который бы не имел собственного мнения о природе и эстетической ценности метафоры. И это понятно, ведь метафора – неотъемлемое явление нашей речи. Ее можно найти не только в художественных текстах, но и в любом другом тексте, так как не существует фрагмента, который бы понимался только буквально. Изучение метафоры традиционно, но было бы неверно думать, что оно поддерживается только силой традиции. Напротив, оно становится все более интенсивным и быстро расширяется, захватывая разные области знания – философию, логику, психологию, литературоведение, теорию изящных искусств, семиотику, риторику и разные школы лингвистики.

2. Понятие метафоры

В различных языковых стилях, особенно в стилях художественной литературы, широко используются языковые средства, усиливающие действенность высказывания благодаря тому, что к чисто логическому его содержанию добавляются различные экспрессивно-эмоциональные оттенки. Художественная речь отличается от всех прочих форм речи прежде всего тем, что она выполняет эстетическую функцию. Реализация этой функции означает представление окружающей действительности в образной, конкретно-чувственной форме. Слова, типичные для художественной литературы, не просто информативны, а описательны, то есть обладают способностью давать определенному предмету характеристику, дополнительную к тем его признакам, которые узуально закреплены за данной словарной единицей и зафиксированы в словарях. Усиление выразительности речи достигается различными средствами, в первую очередь использованием тропов, так называемых лексических средств создания образности. Тропы характеризуются одновременной реализации двух значений: словарного и контекстуального предметно-логического. В силу этого осмысление тропов составляет сложный процесс, сопровождающийся выявлением связей между тремя компонентами – словарным значением тропа, его контекстуальным значением и значениями других слов текста. Тропы – это стилистически маркированные слова или выражения, называющие объект или его свойство не по тем особенностям, которые ему присущи по самой его сущности, а по тем ассоциациям, которые они вызывают. В основе тропа лежит сопоставление понятия, представленного в традиционном употреблении лексической единицы, и понятия передаваемого этой же единицей в художественной речи при выполнении специальной стилистической функции. Другими словами, это некое сопоставление двух понятий, которые представляются близкими в каком-то отношении.

Одним из наиболее распространенных видов тропа является метафора¹. В лингвистику метафора пришла из риторики, где она расценивалась как средство изобразительной речи и эстетики. Древнегреческий философ и ученый Аристотель – первый, кто рассмотрел в своих трудах понятие метафоры.² В классической риторике метафора была представлена в основном как отклонение от нормы – перенос имени одного предмета на другой. Цель данного переноса – либо заполнить лексическую лакуну (номинативная функция), либо “украсить” речь, убедить (главная цель риторической речи).

Далее проблема метафоры вышла из ведения риторики и переместилась в лингвистику. Так появилась сравнительная концепция метафоры. Согласно этой версии метафора – это изобразительное переосмысление “обычного” наименования. Метафора представлялась как скрытое сравнение. Теория сравнения утверждала, что метафорическое высказывание связано со сравнением двух или более объектов.

Позднее в 19-20 веке с возникновением семантической теории языка сравнительная точка зрения подверглась серьезной критике. Главными оппонентами этой точки зрения были Дж.Серль и М.Блэк. Дж.Серль утверждал, что метафора связана с вербальной оппозицией или взаимодействием двух семантических смыслов – а именно, метафорически употребленного выражения и окружающего буквального контекста. М. Блэк был одним из первых, кто четко обосновал следующее положение: “В ряде случаев было бы более правильно говорить, что метафора именно создает, а не выражает сходство”. В ответ сравнительной теории метафоры М.Блэк, а за ним и многие другие исследователи, занялись разработкой так называемой теории семантического взаимодействия. Они также отмечали, что метафора не раскрывает сходство, а скорее создает его. Она раскрывает сходство между вещами, которые до этого никому не приходило в голову сравнивать.

В 20 веке на фоне развития новых направлений метафора становится для лингвистики в целом некоторым объединяющим феноменом, исследование которого кладет начало развитию когнитивной науки. Однако до последних десятилетий 20 века, когда проблема статуса метафоры в концептуальной теории стала привлекать особое внимание лингвистов, исследования на этот счет носили случайный характер и не выделялись в отдельные обоснованные теории. Детальному рассмотрению метафоры как способа мышления в рамках когнитивной лингвистики посвящена работа Э.Маккормака “Когнитивная теория метафоры”, в которой он дает определение метафоре как некоему познавательному процессу. [Маккормак, 1990] По Э.Маккормаку причиной возникновения метафоры является сопоставление семантических концептов, в значительной степени несопоставимых, человеческим разумом путем определенных организованных операций. С одной стороны, метафора предполагает наличие сходства между свойствами ее семантических референтов, поскольку она должна быть понята, а с другой стороны – несходства между ними, так как метафора призвана создать некий новый смысл. Постановка вопроса о концептуальной метафоре дала толчок исследованиям в сфере мыслительных процессов человека. Это привело исследователей к тому, что метафора – это прежде всего вербализированный прием мышления о мире. Данной проблематикой занимались такие лингвисты 70-х – 80-х годов как А.Хили, Р.Харрис, А.Ортони, Р.Рейнолде и многие другие. Наиболее четко концептуальная теория метафоры сформулирована у Дж.Лакоффа и М.Джонсона. Они описали концептуальную метафору как пересечение знаний об одной концептуальной области в другой концептуальной области.

3. Классификация метафор

В истории лингвистики существовало несколько трактовок вопроса классификации метафор. Разные исследователи выделяли их в определенные типы, разрабатывали различные подходы и критерии, в соответствии с которыми распределяли затем метафоры по разным классам.

Если обратиться к классификации общепринятой в российском языкознании, то здесь метафоры традиционно разделяются на:

1. номинативные

2. когнитивные

3. образные.

1. Номинативная метафора может быть источником новых значений слов, которые наряду с характеризующей способны выполнять номинативную (классифицирующую) функцию, закрепляясь за индивидом в качестве его наименования:

медведь – в качестве прозвища или в нидерландском языке sluwe vogel (= хитрец)

Либо метафора может стать языковой номинацией некоторого класса объектов:

роза ветров = windroos

2. Когнитивные метафоры делятся далее на второстепенные (побочные) и базисные (ключевые). Первые определяют представление о конкретном объекте:

совесть = когтистый зверь

vleugel (рояль) = zwarte indringer (черный пришелец)

Вторые определяют способ мышления о мире. В качестве примера можно привести известную всем фразу:

Весь мир – театр, и люди в нем актеры.

De hele wereld is een theater, waar mensen acteurs zijn.

3. Образная метафора.

В широком смысле термин «образ» означает отражение в сознании внешнего мира. В художественном произведении образы – это воплощение мышления автора, его яркое изображение картины мира. Яркий образ основан на использовании сходства между двумя далекими друг от друга предметами. Предметы должны быть достаточно далекими, чтобы сопоставление их было неожиданным, обращало на себя внимание, и чтобы черты различия оттеняли сходство. Сопоставление одного цветка с другим может служить пояснением, но образности не создает. И совсем другое дело, когда цветок сопоставляется с солнцем.

Границы и структура образа могут быть различны: образ может передаваться одним словом, словосочетанием, предложением, сверхфразовым единством, может занимать целую главу или охватывать композицию целого романа.

При рассмотрении структуры образа различают:

1. Обозначаемое – то есть то, о чем идет речь

2. Обозначающее – то, с чем сравнивается обозначаемое

3. Основание сравнения – общая черта сравниваемых понятий.

4. Отношение между первым и вторым

5. Техника сравнения как вид тропа

6. Грамматические и лексические особенности сравнения.

Пример: De ruggegraat van onderaf overeind trekken, kaarsrecht in evenwicht boven het bekken. – Пианист – прямой снизу доверху, как свеча, балансирующая в подсвечнике.

Здесь речь идет о пианисте, следовательно это обозначаемое. Он сравнивается в данном примере со свечой, балансирующей в подсвечнике (kaarsrecht in evenwicht boven het bekken), и это является обозначающим. Основанием для подобного сравнения выступает положение в пространстве. В данном случае употребления метафоры налицо процесс деперсонификации, то есть обозначение одушевленного объекта неодушевленным. Использованный стилистический прием соответственно – метафора. И, наконец, с точки зрения синтаксиса метафора выражена придаточным сравнительным и обособленна запятыми.

Однако существуют и другие частные взгляды на классификацию метафор. К примеру, Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют два типа метафор: онтологические, то есть метафоры, позволяющие видеть события, действия, эмоции, идеи и т.д. как некую субстанцию, и ориентированные, то есть метафоры, не определяющие один концепт в терминах другого, но организующие всю систему концептов в отношении друг к другу.

Существует и другая, более привычная для англоязычных стран классификация, где внимание обращается в первую очередь на то, какой частью речи выражена метафора.

1. Номинативная – одиночная метафора, выраженная, как правило, существительным. Например в нидерландском языке:

onhandelbare last – неподатливый груз (здесь речь идет о пианино)

eenarmige, stijvige reus – неуклюжий, однорукий великан

1. Предикативная – метафора, стоящая в предикативной позиции и выраженная глаголом.

Emma, die met haar rechterhand het bezwete blonde haar uit haar gezicht veegt. - Правой рукой Эмма отбросила с лица свои влажные от пота светлые волосы. (глагол vegen (дословный перевод - мести) употреблен в данном контексте, чтобы подчеркнуть легкость и обыденность движения)

1. Сентенциальная – это более распространенная метафора, представляющая собой предложение (а иногда и не одно).

Нидерландский:

De ruimte die precies groot genoeg was is te nauw geworden. Er is geen rust meer, het te-doenk, te-doenk dat alles doordrong raakt overspoeld door een toenemende suizen. Er moet een eind aan iets komen. Het is verloren, verloren.

Русский:

Пространства, которого было достаточно, вдруг стало не хватать. Ни минуты покоя. Тук-тук, тук-тук. Этот звук, проникающий повсюду, становится все громче, превращаясь в нестерпимый звон. Чему-то должен прийти конец. Все пропало, все пропало...

В данном отрывке мы видим, как метафорические образы наслаиваются один на другой, создавая тем самым захватывающее описание того, как воспринимает происходящее с ним еще не родившийся младенец.

4. Сопоставительный анализ метафор русского и нидерландского языков

Если взять самое базисное, широкое определение метафоры, то она обычно определяется как скрытое сравнение, осуществляемое путем употребления слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеристики или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. В более широком смысле термин «метафора» применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении.

Если присутствие метафор в практической речи наталкивается на существенные ограничения, налагаемые коммуникационными целями, а проникновение метафоры в научный текст может вызвать обоснованные протесты, то употребление метафоры в художественном произведении всегда ощущалось как естественное и законное. Метафора органически связана с поэтическим видением мира.

В метафоре заключено имплицитное противопоставление обыденного видения мира необычному, вскрывающему индивидуальную сущность предмета. Классическая метафора – это вторжение воображения в зону интеллекта, индивидуальности в страну классов. Чем дальше отстоят друг от друга противопоставляемые разряды объектов, тем ярче становится метафора. Ведь назвать Отелло ревнивцем не значит прибегнуть к метафоре. Для метафоры, таким образом, характерно установление далеких связей. И эти связи случайны в том смысле, что они обусловлены индивидуальным опытом и субъективным сознанием автора. Отсюда вытекает вывод о том, что при переводе художественных произведений, а именно там представлено все многообразие метафорической речи, переводчик каждый раз будет сталкиваться с переводческой трудностью. Ведь имея дело с метафорой, мы имеем дело с лингвистическим образом, а он по своей природе наделен ярко выраженной прагматичностью. Именно поэтому важность адекватной передачи образных средств трудно переоценить. От успешного решения этого вопроса в значительной степени зависит полнота передачи авторского замысла, его видения мира, мера и характер запланированного воздействия на читателя. Наличие целого ряда совпадений в образных системах различных языков, возможность дословного перевода многих окказиональных, авторских образов, конечно, ощутимо облегчает задачу переводчика. Но в то же время образный строй произведения – это как раз та область, где процесс перевода поддается наименьшей предсказуемости и формализации и где решение трудных задач почти целиком зависит от чутья переводчика. В силу своей индивидуальности каждый отдельный образ является единичным случаем, требующим специального подхода. Такая задача переводчика осложняется еще и тем, что рождение метафорического образа тесно связано с концептуальной системой носителей языка, с их стандартными представлениями, с системой оценок, которые существуют вне языка и лишь вербализуются в нем. Ведь метафора - прежде всего вербализованный прием мышления о мире. Грамматические и лексические различия языков оригинала и перевода, необходимость соблюдения определенных норм языка перевода часто вынуждают переводчика отказаться от некоторых составляющих оригинала и искать им замену. Это, разумеется, оптимально, когда функциональные характеристики образа в двух языках полностью совпадают. Тогда сохранение образного оборота в переводе и возможно, и желательно. Однако нередко требования языковой нормы накладывают «негласные ограничения». Как правило, это бывает в тех случаях, когда при дословной передаче образа на другой язык когнитивный аспект вступает в конфликт с эмоционально-экспрессивной или директивной функцией. При наличии такого конфликта и возникает необходимость трансформации образного оборота, в частности метафоры, или отказа от сохранения какой-либо из ее функций. Существует ряд функций, который может выполнять лингвистический образ. Если брать метафору, то здесь важными являются когнитивная функция (образ всегда что-то сообщает), эмоционально-экспрессивная – именно она считается центральной характеристикой метафоры, директивная функция, вытекающая из эмоциональной (в образе она имеет не прямое, опосредованное выражение), и в отдельных случаях контактоустанавливающая функция (к примеру в нидерландском языке, с этой целью нередко используются образные ласкательные слова: schatje (дословный перевод = богатство) – “голубчик, золотко, солнышко” по отношению к любимому человеку; liefje (дословный перевод = возлюбленная) – “лапушка”, “миленький” по отношению к детям). Задача переводчика на стадии анализа постараться правильно оценить функциональную доминанту образа и стремиться именно ее в первую очередь передать в переводе.

То, что метафора – универсальное явление в языке, положение бесспорное. Ведь категория образности однозначно относится к разряду языковых универсалий. Метафора, как один из видов передачи образности, следовательно, присуща всем языкам и во все эпохи.

Изучение метафоры в сопоставительном плане дает огромный лингвистический материал. Оно позволяет проникнуть в общие закономерности человеческого мышления, выявить типичные ассоциации и вместе с тем определить специфику каждого языка, отделяющего его от общего и всеобщего и, конечно же, выявить закономерности наиболее точного перевода основных групп метафор. Типологически метафору можно сопоставить в плане формы, содержания и функционирования.

4.1 План выражения (форма)

Формальный аспект метафоры проявляется на уровне морфологии (словообразования) и синтаксиса (словосочетаний, конструкций). В языках формируются словообразовательные средства для создания метафорических номинаций. Здесь следует различать два типа метафор: полную и частичную. При полной метафоре формирование переносного значения не связано ни с какими изменениями в структуре слова. А при частичной метафоре образование переносного значения слова связано с морфологическим изменением слова, используемого в переносном значении.

При сопоставлении русского и нидерландского языков мы видим, что русскому языку в большей степени, чем нидерландскому свойственны частичные метафоры. Метафорическое значение нередко формально отличается в нем от прямого, тогда как в нидерландском языке одна и та же форма слова соотносится с обоими значениями. Например, нидерландское слово kern имеет помимо своего основного прямого значения ядро (атома), такие фигуральные значения как суть, сердцевина, сущность. Следовательно, одна и та же форма слова употребляется в словосочетаниях с метафорическим значением:

een kern van waarheid – зерно истины;

in de kern – по сути дела;

de kern van de zaak – суть дела;

de kern van de hout – сердцевина дерева;

deze mensen vormen de kern van het bedrijf – на этих людях держится предприятие;

de kernoorlog – ядерная война.

Нередко в русском языке переносное значение восходит к уменьшительной форме слова, отличающейся от более употребительной общей формы, тогда как в нидерландском форма остается при этом значении неизменной. Например,

voet – нога и ножка (стула);

tand – зуб и зубец (вилки, расчески).

neus –нос и носок (обуви) или носик (чайника)

oog – глаз и глазок (смотровое окошко)

В синтаксическом аспекте типология метафоры определяется теми конструкциями, в которых она реализуется в речи. Часто метафора опознается в словосочетаниях благодаря определенным синтаксическим структурам. Например, в русском языке именное сказуемое с глаголом связкой (или без):

Человек – мыслящий тростник.

4.2 План содержания

При метафоризации даже в рамках одного языка невозможно найти универсальную модель, не говоря уже о понятиях в разных языковых культурах. Общие ассоциации зачастую трудно определить, так как метафора зарождается на базе расплывчатых понятий, которыми оперирует человеческое познание. Не случайно Дж. Серль подчеркивает в своих лингвистических трудах, что нет механических правил, алгоритмов, которые позволяли бы автоматически переходить от прямого к производному (метафорическому) значению слова.³ Метафора предполагает чередование в человеческом сознании двух серий представлений: сходство между действительностью, обозначаемой собственным значением слова, и действительностью, обозначаемой метафорически. Люди, говорящие на своем языке, постоянно используют определенный круг привычных для них понятий и суждений, которые создают привычные ассоциации. Для их выражения в языке существуют определенные лексические средства, которые могут быть выражены словом или устойчивым словосочетанием. Но дело в том, что эти представления могут варьироваться в сознании разных народов.

Например, название животных при перенесении на людей обычно обозначают их внешний вид или черту характера, но если, говоря о чувстве голода, русский человек скажет волчий аппетит, то голландец скажет honger als een paard , взяв за основу метафоры вместо волка лошадь. Если в русском существует высказывание быть козлом отпущения, то в нидерландском это звучит так - de gebeten hond zijn и данный концепт переносится на собаку, а не на козла.

По-разному в русском и нидерландском языках используются переносные значения терминов родства. В русском языке они шире по значению, особенно в разговорной речи. Слова дядя, тетя употребляются в детской речи по отношению к незнакомым взрослым, а мать, отец – в речи взрослых по отношению к старшим неродным людям. В нидерландском языке эти слова употребляются в переносном значениях лишь в словосочетаниях, чаще всего вместе с прилагательными, хотя и не обязательно:

hoge ome – важная особа;

een dikke tante – толстушка;

moeder de vrouw – хозяйка;

de geestelijke vader – вдохновитель, инициатор.

Таких различий в нидерландском и русском можно найти великое множество, и объяснить это можно различиями в мышлении, образе жизни, истории, культурном наследии двух народов. Однако в лингвистических исследованиях выделялись не раз и универсальные категории, порождающие метафоры, применительно к двум интересующим нас языкам, например:

сеять раздор – tweedracht zaaien

теплые отношения – warme betrekkingen

холодная война – de koude oorlog

hoge prijzen – высокие цены

uit de eerste hand – из первых рук

geduld verliezen – терять терпение

aanleiding geven – давать предлог

tegen elke prijs – любой ценой

hartaanval – сердечный приступ

Как в русском, так и в нидерландском языках любовь сопоставляется с болезнью (liefde ? ziekte).

Правда, во многих случаях эти универсалии носят статичный характер. Изучение подобных переносов (видов метафор) представляют большой интерес, так как они показывают общие возможности направления развития языковых факторов.

4.3 Функциональный аспект

Здесь можно отметить две стороны, связанные между собой: использование метафор в языковой системе как средство номинации и их употребление в речи в различных функциональных стилях.

Как известно, существует 4 способа номинации, создания обозначения для нового объекта: словообразование, переосмысление (в том числе и метафорическое), словосочетание и заимствование. Нидерландский язык часто прибегает к метафорическому переосмыслению там, где в русском языке используются словообразовательные и иные средства. Например, слово конус получило в голландском языке название kegel, что буквально означает кегля. И даже если в русском используется термин метафорического происхождения, он нередко имеет менее сильные ассоциации с общеупотребительным словом, чем соответствующий нидерландский. Например, авиационный термин kap (буквально шапка, капюшон, колпак) и его русский эквивалент кожух.

Если говорить о функциональных стилях и о частотности использование метафор, то без сомнения во всем своем разнообразии метафора представлена в стиле художественной литературы. Как уже говорилось ранее, художественная речь отличается от всех прочих форм речи, прежде всего тем, что она выполняет эстетическую функцию, реализация которой означает представление окружающей действительности в образной форме. Помимо этого изучение художественных произведений позволяет затрагивать все функциональные стили языка. Стиль художественной литературы характеризуется стилистической “незамкнутостью”, неограниченностью в отношении используемых в нем речевых средств. Этот стиль использует компоненты других стилей, но в своеобразных комбинациях. Таким образом, говоря об использовании метафоры в художественном произведении, можно остановиться на теме использования метафор в разговорной речи, с чем я и столкнулась при переводе романа нидерландской современной писательницы Анны Энквист “Тайна”.

Языки с их грамматической структурой, лексическим запасом, характером эмоциональной экспрессии, социальными и стилевыми пластами речи, историко-литературной традицией неравно соотносимы между собой, и в этом в большей или меньшей степени заключается общая трудность художественного перевода.

При переводе художественных произведений чрезвычайно важно учитывать, что средства экспрессии в каждом языке свои. Это относится к эмоциональной экспрессии нидерландского и русского языков, в частности к возможностям экспрессии и возможностям эмоционально-эстетического воздействия лексическими средствами данного языка.

Нидерландский язык, как представитель западногерманских языков, считается эмоционально скупее, нежели русский, в котором всевозможные средства экспрессии представлены во всем многообразии. К примеру, для нидерландского языка характерно отсутствие суффиксов эмоциональных и эмоционально-экспрессивных. Исключением являются разве что уменьшительный суффикс je и его варианты tje, sje, pje, kje. Тогда как русский язык в отличие от нидерландского по суффиксальному образованию является, согласно данным статистики, одним из первых в мире. В качестве общего примера можно взять диалогическую речь в художественном тексте, которая в оригинале покажется русскому читателю пресноватой. Читая произведение нидерландского писателя, русский человек, привыкший к сильной языковой экспрессии, будет подходить к экспрессивности языка со своей, русской меркой. От этого кажется, будто кое-где в тексте недостает живости и непосредственности, особенно в диалогах. Такое впечатление вызвано причинами, не зависящими от читателя, а именно: несходством соотношения экспрессии и импрессии в языке подлинника и русском языке. Так что дело оказывается не в авторе, а в экспрессивных средствах русского языка, в традициях русской литературы, а отсюда и в отличии читательского восприятия.

Однако, если на взгляд русского читателя нидерландская фраза звучит кратко, сухо, неестественно для разговорной бытовой речи, то для голландца она достаточно органична и экспрессивна. Поэтому, очевидно, переводчику следует использовать лексические средства эмоциональной экспрессии, чтобы оказать такое же впечатление на русского читателя, какое производит оригинальный текст на голландского читателя.

Для примера возьмем отрывок из романа Анны Энквист “Таина”. Это разговор мужа и жены вечером за ужином.

Нидерландский:

‘Je zou het niet doen, Emma, in deze tijd. Het wordt verkeerd begrepen.’

‘Het gaat toch over de muziek? Het is mijn vak. De dirigent is een Nederlander.’

‘Maar je zingt in het Duits. Je zou elke schijn moeten vermijden.’

‘Ik begrijp wel wat je bedoelt, Egbert, maar dit is nu eenmaal zo afgesproken en geregeld. We doen de Fledermaus en zullen voor het volgend seizoen een Franse operette kiezen, ik verzeker het je!’

Русский:

- Тебе не следует этого делать, Эмма. Особенно сейчас. Что подумают люди.

- Это ты про музыку? Но это же моя работа. И дирижер, между прочим, голландец!

- Да, но ты поешь по-немецки. Ты не должна давать повод для сплетен.

- Я понимаю твои опасения, Эгберт, но ничего не поделаешь, все уже решено. Мы разучиваем "Летучую мышь", а в следующем сезоне обещаю выбрать французскую оперетту.

В переводе добавлены некоторые слова (ты, но, же, да, между прочим), которые несут с собой экспрессию, отсутствуя в оригинале, однако служат в русском тексте для создания соответствующей атмосферы. Ведь стоит нам убрать эти слова, и диалог потеряет свою спонтанность, живость. Кроме этого более метафорично переданы фразы je zou elke schijn moeten vermijden и dit is nu eenmaal zo afgesproken en geregeld. В первом случае метафорический образ “избегать повода” усилен и несколько развернут от первоначального своего выражения “не давать повода для сплетен”. Во втором примере при дословном переводе “это уже обсудили и организовали” был выбран такой вариант перевод “ничего не поделаешь, все уже решено”, который, безусловно, более привычен для русского языка. Однако стоит заметить, что при такой кажущейся скудности лексических средств оригинала, общий тон этого разговора глубоко эмоционален и важен для героев романа. Здесь на лицо пример внутреннего перекодирования, где важен не только семантический аспект перевода, но также стилистическое предназначение отрывка. Поэтому следует искать эквивалентность на уровне стилистики и прагматики текста оригинала. Ведь в данном случае важно произвести такое же впечатление на русского читателя, передать ему всю внутреннюю напряженность нидерландских фраз.

5. Особенности перевода метафор с нидерландского языка на русский

В российском переводоведении метафорам традиционно уделялось и уделяется большое внимание. Так как перевод метафор – это одна из основных трудностей теории переводимости. Метафоры разделяются здесь в зависимости от степени сложности перевода на традиционные, стертые, авторские и развернутые.

1. Традиционными метафорами называют метафоры, общепринятые в какой-нибудь период или в каком либо литературном направлении. Кроме того, традиционные метафоры несут на себе ярко выраженный культурный оттенок. Употребление многих из них обусловлено традицией.

kletsmajoor - болтун, пустомеля (kletsen - болтать, majoor - майор)

rokkenjager - бабник, человек падкий на женский пол (rok - юбка, jager - охотник)

het stokpaardje - "конек" - любимая тема (stok - палка, paardje - небольшая лошадка)

het nuf(je) - кисейная барышня - чрезмерно жеманная, высокомерная барышня (n?ff = neus - нос)

zondebok - козел отпущения - человек, на которого несправедливо ложится бремя вины за что-то (zond - грех, bok - козел)

Dat mag Joost weten – шут его знает (Joost = duivel – черт)

2. Стертые, или как их еще называют, мертвые метафоры. Они, если говорить метафорическим языком, вымерли от постоянного употребления, но именно оно свидетельствует о том, что они удовлетворяют некую семантическую потребность. Это такие метафоры, которые мы употребляем каждый день, не обращая внимание на скрывающуюся в них образность:

warme betrekkingen - теплые отношения

de koude oorlog - холодная война

een verwaalde kogel (заблудившаяся) - шальная пуля

poten van de vleugel - ножки рояля

bodem van het dal – в глубине долины

weldadige schaduw – благодатная тень

3. Несколько особняком стоит авторская метафора, которая отличается своей смелостью, оригинальностью, новизной. Это двойное видение писателя, поэта окружающих его предметов. Автор может порой проводить смелые параллели между, казалось бы, не имеющими ничего общего концептами.

Geblakerde karbonade⁴ - опаленная пламенем отбивная (так автор метафорично подчеркивает черноту рояля).

Zwarte indringer* - черный пришелец (выбор такой метафоры для описания рояля).

Zwarte vlek* - черное пятно (эта метафора описывает головку младенца, родившегося с копной черных волос)

Het gevecht tussen zwartekracht en onwil* – борьба между законом природы и человеческим упрямством.

Twee diepe, grijsblauwe poelen* – два глубоких серо-голубых озера (здесь метафора заменяет концепт «два глаза», автор предпочел украсить свою речь, когда говорил о красивых глазках малышки).

Eilandjes van twee en drie verhoogde zwarte in de zee van mat-ivoren witte toetsen* – Чуть возвышающиеся островки из двух-трех черных, утопающие в море, выточенных из слоновой кости бело-матовых (речь идет о клавишах пианино).

Ik ben een bloem, die voor uw ogen bloeiet⁵ - Я – цветок, цветущий для отрады твоих глаз (здесь писатель осуществляет метафорический перенос с человека на цветок).

Vrat mij onstilbare wee⁶– невыносимая боль разъедала мою душу (поэт метафорично говорит о своей тоске по морю, которую он испытывает на суше).

De rustgevende gedachten⁷ - приносящие покой мысли

Основные проблемы при переводе встречаются именно тогда, когда переводчик пытается найти достойный эквивалент подобной метафоре. Сталкиваясь с авторской метафорой, большинство переводчиков стоят за верность авторскому тексту, но признают возможность маневра, когда это вызвано языковой или художественной необходимостью. Они пытаются увидеть подлинник вместе с автором как бы его глазами, и передать увиденное верно отобранными средствами своего языка. Они не довольствуются тем, чтобы без разбора перетащить в перевод все слова оригинала, не учитывая их относительной функции в разных языках. Они стараются, выявив и уяснив для себя суть, найти в своем языке соответствующие языковое и художественное выражение.

Существуют 3 основных принципа перевода метафор в теории и практике перевода:

1. Калькирование - сохранение образа, когда это возможно:

het gloeiende gezichtje - пылающее личико (глагол gloeien дословно переводится как «гореть, пылать», при переводе на русский берется тот же самый образ);

de zilverstreep van de rivier – серебряная полоска речки («zilver» - серебряный, «streep» - полоса, линия)

contract verbreken – разорвать контракт («verbreken» - ломать, разрывать, нарушать)

in dienst van de muziek – на службе у Музыки («dienst» - служба, работа, место, должность)

eilandjes van twee en drie verhoogde zwarte in de zee van mat-ivoren witte toetsen – чуть возвышающиеся островки из двух-трех черных, утопающие в море, выточенных из слоновой кости бело-матовых

1. Интерпретация, когда образ оригинала невозможно перенести в перевод из-за неадекватности его восприятия реципиентом перевода:

De vleugel hing in de lucht en tekende zich als een geblakerde karbonade af tegen de besneeuwde bergtoppen.- Вдалеке виднелись заснеженные вершины гор. Застывший между небом и землей, рояль казался еще чернее на их фоне.

Wanda lag als verlamd tussen de bessenstruiken. – Ванда замерла в кустах малины.

De wiegende gang van een zware en twee lichte tonen waarboven de melodie ging dansen. – Та убаюкивающая мелодия распадалась на три тональности: одну низкую и две высокие, которые, сливаясь вместе, и рождали колыбельную.

1. Замена образа – чтобы передать ту мысль, которая закодирована в авторской метафоре, переводчик прибегает к замене на образ более традиционный и понятный для читателя.

волчий аппетит - honger als een paard (голоден как лошадь)

солнечные зайчики - lichtplekken (licht – свет и vlekken – пятна)

с глазу на глаз – onder vier ogen ( = в присутствии четырех глаз, в этом случае происходит лишь частичная замена, а точнее смещение акцента при одном образе)

живая музыка – zelfgemaakte muziek (“zelfgemaakt” – сделанный собственноручно)

изменчивый как погода – draaien als een molen (= крутиться как мельница)

3. Последняя разновидность метафор - развернутая, или расширенная, метафора. Она состоит из нескольких метафорически употребленных слов, создающих единый образ, то есть из ряда взаимосвязанных и дополняющих друг друга простых метафор, усиливающих образ. Такая развернутая метафора раскрывается на протяжении большого отрезка.

1) Нидерландский:

Uitdijen en vervloeien waar geen weerstand meer bestaat. Het hoofd rondt zich? Er is een knakken en kraken bij elke beweging. Een intens ongenoegen diep van binnen, de kern. Een gemis dat de mond wijd opentrekt, een verlangen dat een schreeuw wordt. Schrik. Stilte. Dan weer de pijnlijke leegte die uitgekrijst moet worden. Brullen, slaan met de nieuwe handen door de lucht, zo ijl, zo gemakkelijk. Slaan tegen dat zachte en warme? De mond voegen om wat daarvoor gemaakt is, beuken en slaan, slaan tot de leegte vollopt met vervulling van wiegen, zuigen en zingen.

Русский:

Распрямиться и оказаться в мире, у которого нет границ. Вертеть головой. При каждом движении слышать хруст и треск. И чувствовать сильное неудовольствие, идущее глубоко изнутри, что-то важное. Широко открыть рот в нетерпении, закричать от желания. Страх. Тишина. И опять эта мучительная пустота внутри, заставляющая пронзительно кричать. Вопить и махать руками в воздухе, так легко и просто. Наткнуться на что-то теплое и мягкое, попробовать на вкус, извиваться и вертеться, вертеться, пока тоска не исчезнет, уступив место убаюкивающему покачиванию, материнскому молоку и пению.

Здесь приведен пример, описывающий восприятие мира только что появившегося на свет малыша. Мы видим, что как нидерландский текст изобилует метафорически употребленными глаголами – uitdijen, vervloeien, opentrekken, voegen; существительными - de kern, de leegte; прилагательными - diep van binnen, pijnlijk, nieuw, ijl; так и русский перевод полон метафоричных слов и выражений: распрямиться, сильное неудовольствие, идущее глубоко изнутри, мучительная пустота, заставляющая, пронзительно кричать, наткнуться, извиваться, вертеться, уступив место.

2) Нидерландский:

Mama gaat achter de piano zitten met Wanda op schoot. Met haar voet geeft ze steeds een vleug pedal op de zware toon. De klank bloeit op, blijft even doortrillen als de toets alweer opgekomen is en mengt zich met de lichte tonen erboven.

Русский:

Усевшись за рояль, мама сажает Ванду к себе на колени. Следя за нижним тоном мелодии, она нажимает на педаль, и каждый звук становится полнее, будто расцветает, дрожа в воздухе, пока его не настигает следующий. И эта партия в свою очередь переплетается с мелодией, звучащей выше.

В этом примере описывается, как дочка с мамой играют мелодию на пианино в четыре руки. Но автор выбирает определенные выразительные средства, с помощью которых создается образность. Этот отрывок оригинала очень богат метафорами: op schoot zitten (schoot – передник), de zware toon (zwaar – тяжелый), de klank bloeit op (opbloeien - расцветать, процветать), de klank blijft doortrillen (doortrillen – дрожать), de toets komt op (opkomen – подниматься, восходить), de toon mengt zich (mengen – мешать, смешивать, перемешивать). В русском эквиваленте согласно требованиям описательного типа текста образ несколько углублен, добавлено красочности метафорам. С помощью синтаксических трансформаций сделана попытка передать то, как звучит мелодия. Использованы следующие метафоры: нижний тон мелодии, звук становится полнее, в свою очередь, звук расцветает, звук дрожит в воздухе, звук настигает, партия переплетается, мелодия, звучащая выше.

Таким образом, не вызывает сомнений утверждение о том, что перевод художественных текстов - самый трудный и своеобразный из всех типов перевода. Ведь именно в художественных текстах во всем спектре представлены выразительные средства языка: сравнения, аллегории, метафоры, аллюзии, оксюмороны и т.д. Ведь именно речь художественной литературы отличается особенной образностью. А адекватный перевод образов одного языка на другой - дело далеко не простое, что и было продемонстрировано в данной работе на примере перевода метафор с нидерландского языка на русский.

Интерес к художественной литературе разных народов не ослабевал никогда. Да это и понятно, так как совокупность художественных произведений писателей и поэтов одной страны представляет собой культурное достояние этой страны. Сейчас, когда достижения технического прогресса открыли людям разных стран доступ к мировому литературному наследию, еще острее стала потребность в переводе художественных произведений в особенности с редких языков, одним из которых является нидерландский. Переводчик несет ответственность за адекватную передачу смысла, эмоциональной окраски и своеобразия подлинника художественного произведения. На своем пути переводчик сталкивается с определенными трудностями, особенно там, где речь идет о передаче метафорических образов. Поэтому актуальность работы по совершенствованию приемов перевода сохраняется и по сей день.

6. Заключение

В данной работе была сделана попытка рассмотреть особенности и трудности перевода метафор. В рассмотрении проблемы перевода метафор с нидерландского языка на русский решающим в данном случае является вопрос о точной или вольной передачи образов. Однако ответить на этот вопрос однозначно или найти некую универсальную модель перевода невозможно. Практика показывает, что в каждом конкретном случае переводчик не выбирает между двумя возможными решениями, а всякий раз ищет творческий выход из языковой ситуации. Ведь выбирать приходится из двух одинаково обязательных для перевода свойств. С одной стороны, это необходимость, диктуемая единством формы и содержания нидерландского метафорического выражения (назовем ее точностью); с другой стороны, это свобода, диктуемая законами русского языка и полной осознанностью образа, заложенного в исходном тексте, свобода отклонений от его языковых норм (такую свободу одни укоризненно называют «вольничаньем», другие признают необходимой творческой смелостью в преодолении трудностей: ведь свободно оперировать можно только до конца понятой мыслью).⁸

Очевидно, переводчику надо, исходя из обстоятельств, стараться соединить эти противоречивые требования и добиваться такого соблюдения необходимого и достаточного, в котором и заложен успех перевода. Впрочем, эти требования не являются взаимоисключающими явлениями. В живом процессе перевода они взаимно дополняют друг друга. В конфликте между необходимостью, диктуемой подлинником, и свободой, предоставляемой законами и возможностями родного языка, мерой свободы служит обязательная близость к подлиннику, а мерой точности – допустимость выбора наилучших, наиболее подходящих средств русского языка.

Список литературы.

Русский язык:

1. Актуальные проблемы теории художественного перевода. Материалы Всесоюзного симпозиума. – М., 1967.

2. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1999.

3. Брандес М.П. Стиль и перевод. – М.: Высшая школа, 1988.

4. Вопросы художественного перевода. Сборник статей. – М.: Советский писатель, 1955.

5. Гачечиладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. – М.: Советский писатель, 1980.

6. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. – М.: Международные отношения, 1973.

7. Комиссаров В.Н. Теория перевода. – М.: Высшая школа, 1990.

8. Максимов С. Крылатые слова. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955.

9. Метафора в языке и тексте. Под редакцией В.Н. Телия. – М.: Наука, 1980.

10. Розенталь Д.Э. Стилистика русского языка. – М.: Высшая школа, 1991.

11. Теория метафоры. Общ. редакция Н.Д. Арутюнова. – М.: Прогресс, 1990.

12. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. – М.: Высшая школа, 1968.

Нидерландский язык:

1. Arthur Langeveld. Vertalen wat er staat. – Amsterdam-Antwerpen: de Arlederspers, 1994

2. Jan Renkema. Tekst en uitleg. – Dordrecht: Foris Publications, 1987.

Словари:

1. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. – М.: Русский язык, 1978.

2. А. Квятковский. Поэтический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1966.

3. С.И. Ожегов. Словарь русского языка. – М.: Русский язык, 1985.

4. Cоветский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1986.

5. A.H. van den Baar. Nederlandse-Russisch woordenboek. – Deventer: Kluwer, 1989.

6. Algemene Winkler Prins encyclopedie. – Amsterdam-Brussel: Elsevier, 1958.

7. Etymologisch woordenboek. – Utrecht-Antwerpen: Van Dale Lexicografie, 1989.

8. Groot woordenboek der Nederlandse taal. – Utrecht-Antwerpen: Van Dale lexicografie, 1995.