“Я лучшей доли не искал…”
(жизнь и судьба А.Блока)
Содержание
Введение
Глава I. Эта юность, эта нежность (1880-1905гг.)
Глава II. Не может сердце жить покоем (1905-1914гг.)
Глава III. Искусство и революция (1914-1921гг.)
Список литературы
Введение
Нет более трудной задачи, чем рассказать о запахе речной воды или о полевой тишине. И притом рассказать так, чтобы собеседник явственно услышал этот запах и почувствовал тишину. Есть в мире сотни замечательных явлений. Для них у нас еще нет слов, нет выражения. Чем удивительнее явление, чем оно великолепнее, тем труднее рассказать о нем.
Такой прекрасной и во многом необъяснимой нашей русской действительностью является поэзия и жизнь Александра Блока.
Благословляю все, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Александру Александровичу Блоку было суждено завершить своим творчеством великую эпоху русской поэзии – эпоху Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева и стать вместе с Горьким и Маяковским у истоков новой литературы. Непрост и нелегок был путь Блока, приведший его от мистической замкнутости к народу, Родине.
Реферат охватывает четыре десятилетия жизненного и творческого пути поэта. Главы расположены в хронологической последовательности. Не жалею времени, потраченного на эту работу, потому что получила возможность погрузиться в мир Блока, услышать музыку, гармонию, красоту его слова. У него можно учиться настоящей любви к своему Отечеству. В реферате четко прослеживается, что все свои интеллектуальные и духовные силы поэт воплотил в стихотворных строках:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые –
Как слезы первые любви!
Интересно было отметить также естественность, с какой Блок преодолел “полосу отчуждения”, которую преодолеть в современном ему мире было особенно трудно, как мгновенно стирал он границы между своим “я” и “я” другого. И к этой своей цели Блок шел неуклонно и стремительно. В письме к К.С.Станиславскому Александр Блок писал о том, что отныне одной теме – теме России он “сознательно и бесповоротно посвящает жизнь”. И поэт остался верен этому прекрасному обету до конца дней своих. Он посвятил и себя, и свой гений Родине, родному народу от первых опытов, от стихотворения “Гамаюн”, навеянного картиной В.М.Васнецова, до цикла “На поле Куликовом”, до поэмы “Двенадцать”, до заключительных, черновых строчек эпопеи “Возмездие”, написанных в 20-ом году: “А мир – свободен и велик…”, строчек, заканчивающихся многоточием.
Путь Блока к теме России прямой, как стрела, путь обозначивший его выход из душевного и творческого тупика, из бездны “вихрей снеговых”, из “распутицы”, из “страшного мира”.
Скажу твердо и определенно из всего того, что я узнала о поэте: непреходящее значение поэзии Блока – в преодолении кризиса, в духовном прозрении и вере в будущее, в тех людей, которые, как и сам поэт, всегда будут надеяться на Россию.
Благословляю все, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след.
Но в страстной буре, в долгой скуке –
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть – вдвоем.
Все то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
Глава I. Эта юность, эта нежность (1880-1905гг.)
Благословляю все, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
А. Блок
Александр Александрович Блок родился в 1880 году 16 ноября по старому стилю. По происхождению, семейным и родственным связям, дружеским отношениям поэт, сам называвший себя в третьем лице “торжеством свободы”, принадлежал к кругу старой русской интеллигенции, из поколения в поколения свято служившей науке и литературе. Все его ближайшие родичи были либо учеными, либо литераторами: отец – профессором-юристом и философом, дед – профессором-ботаником, бабка, мать, две тетки двоюродная бабка – писательницами и переводчицами. И женат он был на дочери великого ученого Д.И. Менделеева, творца Периодической системы элементов.
И как замечательно, что родился Александр Александрович Блок в стенах Петербургского университета, в так называемом “ректорском доме” (дед его, А.Н. Бекетов, был в это время ректором), а будущего поэта на руки приняла прабабка, лично знавшая еще друзей Пушкина...
Родители Блока разошлись сразу после его рождения. Рос и воспитывался мальчик в семье деда (А.Н. Бекетов), в обстановке хорошо обустроенного петербургского барского дома и в “благоуханной глуши” маленькой подмосковной усадьбы Шахматово, где семья неизменно проводила летние месяцы. Это затерянное среди холмов, полей и лесов Подмосковья место средней России, сыграло огромную роль в судьбе Блока. Маленького Сашу впервые привезли туда, когда ему едва исполнилось полгода. С тех пор каждое лето в течение 30 лет приезжал он в этот старый, уютный дом. Он любил Шахматово. Это место стало для него символом России, здесь рождалась мелодия его стихов. Шахматово вошло во многие стихи Блока, но особенно зримо оно в отрывке из незаконченной второй главы “Возмездия”:
И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и в сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень.
Туда где вьется пестрым лугом
Дороги узкой колея,
Где обвелась…
Усадьба чья-то и ничья.
И по холмам и по ложбинам
Меж полосами светлой ржи
Бегут, сбегаются к овинам
Темно-зеленые межи…
Но главное, что сформировало личность и характер поэта, была атмосфера стародавних культурных традиций и преданий бекетовского дома. Тургенев, Достоевский, Салтыков-Щедpин и другие прославленные представители русской литературы были здесь не только знаменитыми и почитаемыми писателями, но и просто добрыми знакомыми. Здесь еще помнили Гоголя и дружески переписывались с Чеховым.
Первыми товарищами детских игр Блока были двоюродные братья Андрей и Феликс Кублицкие, сыновья его тетки Софьи Андреевны. Они зимой жили в Петербурге, а лето проводили в Шахматове. Именно с двоюродными братьями, а также с другими родственниками – Недзвецкими и Лозинскими, при участии матери, бабушки и некоторых знакомых начал издавать четырнадцатилетний Блок рукописный журнал “Вестник”, выходивший в течение трех лет по одному экземпляру в месяц. Блок писал в журнал стихи, рассказы, иллюстрировал его своими рисунками. Особенно удавались ему в то время юмористические, шуточные стихи. К “Вестнику” Блок относился крайне серьезно. Сохранились некоторые его письма “сотрудникам” журнала, подписанные “редактор Александр Блок”.
Вообще литература играла очень большую роль в обиходе бекетовской семьи. Все здесь, начиная с деда-ботаника, писали и переводили в стихах и прозе. Естественно, что и Сашуpа (так звали Блока в семье) начал сочинять чуть ли не с пяти лет. А немного позже он уже “издавал” рукописный журнал, потом, лет с шестнадцати, стал писать всерьез, но еще долго не показывал своих писаний никому, кроме матери. Она на всю жизнь осталась самым близким ему человеком, и он часто повторял: “Мы с мамой – почти одно и то же”.
В 1889 году мать Блока вторично вышла замуж – за гвардейского офицера. Девятилетний Блок поселился с матерью и отчимом в Гpенадpских казармах, расположенных на окраине Петербурга, на берегу Большой Невки. Здесь его окружил своеобразный пейзаж, отразившийся в ранних его стихах: река, по которой проплывали пароходы, баржи и лодки, тенистый Ботанический сад, частокол дымящих фабричных труб на другом берегу реки.
Тогда же Блока отдали в гимназию. Потом он рассказывал, как “первый раз в жизни из уютной и тихой семьи” попал в “толпу гладко остриженных и громко кричащих мальчиков”. Сам он был мальчиком тихим, молчаливым, росшим одиноко среди обожавших его женщин – матери, теток, бабки. С гимназической средой он так и не сросся до конца учения. Вообще, как он сам говорил “жизненных впечатлений” у него не было очень долго. Семья старательно оберегала его от соприкосновения с грубой жизнью.
В 1897 году, очутившись с матерью за границей, в немецком курортном городке Бад Наугейме, Блок пережил первую, но очень сильную юношескую влюбленность. Она оставила глубокий след в его поэзии. Спустя много лет, снова побывав в Бад Наугейме, он как бы заново пережил свою первую любовь и посвятил воспоминанию о ней целый цикл стихов “Через двенадцать лет”, одну из жемчужин своей лирики.
Осенью 1898 года гимназия была окончена, и Блок “довольно безотчетно” поступил на юридический факультет Петербургского университета. “Теперешней своей жизнью я очень доволен, особенно тем, конечно, что развязался с гимназией, которая смертельно мне надоела, а образования дала мало, разве “общее”. В Университете, конечно, гораздо интереснее, а кроме того, очень сильное чувство свободы… Пишу стихи”, – сообщал он отцу. Стихи эти полны воспоминаниями о прошедшем лете, о спектаклях и той, о ком он все больше думал: “Мне снилась снова ты, в цветах, на шумной сцене, безумная, как страсть, спокойная, как сон, а я, повергнутый, склонял свои колени и думал: “Счастье там, я снова покорен!” Но ты, Офелия, смотрела на Гамлета без счастья, без любви, богиня красоты...” Да, сильное впечатление произвела внешняя сдержанность и холодность его героини. Им предстояло пройти вместе по жизни два десятилетия. Это были вдохновенные и мучительные годы. Мы не должны закрывать глаза на трагическую сложность отношений поэта и Прекрасной Дамы, но, читая стихи, ей посвященные, эту удивительную песнь юной любви, будем помнить слова Блока, написанные им за три года до смерти, когда он пытался прокомментировать свою первую книгу по образцу дантовской “Новой жизни”: “спрашивая помощи и тихих советов у Той, о которой написана эта книга, я хочу, чтобы мне удалось дописать ее такими простыми словами, которые помогли бы понять ее единственно нужное содержание другим”. В сборнике стихи о Прекрасной Даме Блок раскрыл тайну ее жизни, полную любви, которую пронес через десятилетия, несмотря ни на что.
Ко времени выхода книги “Стихов о Прекрасной Даме” поэзия петербургского студента Александра Блока завоевала некоторое признание.
Через три года, убедившись, что совершенно чужд юридической науке, он перевелся на славяно-русское отделение истоpико-филологического факультета, которое окончил в 1906 году.
Университет, как и гимназия, не оставили заметного следа в жизни Блока. Духовные интересы и запросы его с ранней юности лежали в другой плоскость. Сначала он пережил сильнейшее увлечение театром, участвовал в любительских спектаклях, прослыл хорошим декламатором и мечтал о поступлении на большую сцену. Но в 1901 году театральные интересы уступили место интересам литературным. К тому времени Блок написал уже много стихов. Это - лирика любви и природы, полная неясных предчувствий, таинственных намеков и иносказаний. Молодой Блок погружается в изучение идеалистической философии, в частности творений древнегреческого философа Платона, учившего, что, кроме реального мира, есть еще некий “свеpхpеальный”, высший “мир идей”. По собственному признанию Блока, им целиком овладели “острые мистические переживания”, “волнение беспокойное и неопределенное”. Он начал видеть в природе в действительности какие-то непонятные ему, но тревожащие душу “знаки”. Блок был не одинок в подобных ощущениях и настроениях: они были характерны для целого круга тогдашних молодых людей, подпавших под влияние древней и новой идеалистической и pелигиозно-мистической философии.
Громадное впечатление произвели на молодого Блока стихи и философские сочинения Владимира Соловьева - воинствующего идеалиста и мистика, “углубившего” учение Платона о “двоемиpии”. Самым серьезным образом Соловьев предсказал “конец мира”, “конец всемирной истории”, когда погрязшее в грехах человечество будет спасено и возрождено к новой жизни неким божественным началом – “Мировой душой” (она же “Вечная женственность”).
Эти мистические бредни на некоторое время полонили воображение Блока и соответственно окрасили его юношескую лирику. Впоследствии он так охарактеризовал свои тогдашние переживания (говоря о себе в третьем лице): “Он ко всему относился как поэт, был мистиком, в окружающий тревоге видел предвестие конца мира. Все разрастающиеся события были для него только образами развертывающегося хаоса”.
Прошли годы духовного роста и просветления, прежде чем поэт сумел различить реальное содержание “окружающей тревоги” и повернулся лицом к действительной, а не выдуманной жизни.
Конечно, и в эти годы поэзия Блока не целиком исчерпывалась мистическими темами и мотивами. Во многих его юношеских стихах звучит звонкий голос, славящий не “лучезарную глубину” каких-то “далеких миров”, созданных фантазией поэта, а радость и прелесть здешнего, земного бытия. Начиная с 1898 года Блок переживал на редкость сильное и глубокое чувство к девушке (Любови Дмитриевне Менделеевой), которая впоследствии стала его женой. Можно сказать, все юношеские стихи Блока (и многие позднейшие) говорят об этой любви. Поэт творил некий миф о божественной Прекрасной Даме – воплощении соловьевской “Вечной женственности”, но сплошь и рядом в этом мифологизированном образе сквозят “земные”, реальные черты его возлюбленной:
“Ей было пятнадцать лет. Но по стуку
Сердца – невестой быть мне могла.
Когда я, смеясь, предложил ей руку,
Она засмеялась и ушла...”
В ноябре 1902 года между молодыми людьми произошло решительное объяснение, и они поженились, в августе 1903 года.
В это время Блок уже вступил в литературу, примкнув к символистам. Дебют его состоялся весной 1903 года - почти одновременно в петербургском журнале “Новый путь” и в московском альманахе “Северные цветы”. Он устанавливает связи в символистском кругу и в Петербурге (с Д. Мережковским и З. Гиппиус) и в Москве (с В. Брюсовым). Но особенно близким Блоку оказался образовавшийся тогда в Москве кружок молодых поклонников и последователей Вл. Соловьева, главную роль среди которых играл начинающий поэт, прозаик, теоретик Андрей Белый. В этом кружке стихи Блока встретили восторженное признание. В конце 1904 года в символистском издательстве “Гриф” вышла в свет первая книга Блока - “Стихи о Прекрасной Даме”.
Ко времени появления книги Блок уже довольно далеко отошел от ее тем и настроений. Наступил кризис его юношеского религиозно – мистического мировоззрения. Он уже начал тяготиться своей отчужденностью от реальной жизни, пытался вглядеться в нее. Стихотворение “Фабрика”, написанное в конце 1903 года, может рассматриваться как важная точка поворота на творческом пути Блока. Общественный подъем, охвативший накануне 1905 года всю Россию, захватил и Блока. В образе какого-то “недвижного” и “черного” поэт, впервые обратившись к социальной теме, попытался выразить свое еще очень смутное представление о владыках капиталистического мира, обрекающих человека на тяжелый труд и душевные страдания.
В дальнейшем ноты горячего сочувствия простым людям и праведного гнева на все, что мешает им жить, звучат в стихах Блока со все возрастающей силой. Революция 1905 года произвела на него впечатление громадное, в сильной степени прояснила его идейное и художественное зрение. Он увидел активность народа, его волю к борьбе за свободу и счастье, в самом себе открыл “гражданина”, впервые ощутил присущее каждому истинному и честному художнику чувство кровной связи с народом и сознание общественной ответственности за свое писательское дело.
Прежнее безразличие Блока к общественно - политическим событиям сменилось в 1905 году жадным интересом к происходящему. Он участвовал в революционных демонстрациях и однажды во главе одной из них нес красное знамя. События того времени отразились в целом ряде произведений Блока.
Ощущение исторических перемен, которых с таким нетерпением ждал Блок в революционный 1905 год, породило в его творчестве новые темы. В его поэзии послышался язык улицы, мелодии городских окраин, зашумела жизнь повседневная. Романтическая мелодия стихов о Прекрасной Даме обрела более конкретное звучание в темах стихов сборника “Нечаянная радость”. 1905 год стал для Блока годом большого творчества. “Прилив сил, освященное чувство природы, детски-чистое ощущение цельности мироздания дал Блоку пятый год. Летом он увидел болотного попика, бога тварей, что было большой дерзостью тогда”, – писал Сергей Городецкий, с которым Блок тесно сдружился именно в это время. Не случайно один из разделов сборника “Нечаянная радость” Блок так и назвал: “1905 год”.
“Мистический треугольник” – Блок, Белый, Соловьев – распался. В Петербурге Блок близко сошелся с молодыми литераторами В. Пястом, братьями Городецкими, Л. Семеновым, Н.П. Ге. На квартирах Блока и Городецкого устраивались вечера “молодого искусства”, читались стихи, слушали музыку, спорили, иногда С. Городецкий, хороший художник, выставлял свои этюды и рисунки.
В этот период на творчество Блока оказал огромное влияние Валерий Брюсов, особенно его сборник “Urbi et orbi”. Со стихами из “Urbi et orbi” в жизнь и поэзию Блока властно вошли новые темы, зашумел большой город, “жизнь повседневная”.
Под влиянием образов и ритмов Брюсова Блок сделал шаг к реализму, и появилась, например, известное стихотворение “Фабрика”:
В соседнем доме окна желты,
По вечерам - по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам…
И хотя Блок довольно быстро освободился от гипноза поэзии Брюсова – он многим обязан именно Брюсову в расширении своего поэтического мира.
Не случайно Блок не раз называл Брюсова своим учителем. “… Я издавна люблю Вашу поэзию и многим обязан ей, как ученик”, – писал Блок Брюсову в январе 1906 года.
Глава II. Не может сердце жить покоем (1905-1914гг.)
Годы 1906-1908 были временем писательского роста и успеха Блока. В этом году он создает знаменитую пьесу “Балаганчик”, в которой рассчитывается с мистическим прошлым.
Он становится профессиональным литератором, его имя приобретает уже довольно широкую известность. Он сотрудничает во многих журналах и газетах, и не только как поэт и драматург, но и как критик и публицист. Он активно участвует в литературной полемике, отстаивая свои взгляды на существо искусства и задачи художника, выступает с публичными докладами и лекциями. Постановка его маленькой пьесы “Балаганчик” в театре В.Ф. Коммиссаpжевской (в декабре 1906 года) стала крупным событием тогдашней театральной жизни. Одна за другой выходят книги Блока - сборники стихов “Нечаянная радость” (1907), “Снежная маска” (1907), “Земля в снегу” (1908), сборник “Лирические драмы” (1908).
Обращение Блока к искусству театра знаменательно. Как никому из современников ему было свойственно сознание, что именно театр изобличает кощунственную бесплотность формулы “искусства для искусства”. Ибо театр – это сама жизнь искусства, та высокая область, в которой “слово становится плотью”. Вот почему “почти все, без различия направлений сходятся на том, что высшее проявление творчества есть творчество драматическое”. Эти слова сказал Блок в замечательной статье “О театре”. Такой взгляд на театральное искусство позволил Блоку именно в форме драматических сцен ответить на многие мучившие его вопросы.
Трагический герой Блока – мечтательный Пьеро покорно играет свою роль в балагане жизни. И все же именно он находит в себе силы бороться и погибнуть за любовь. В лирических сценах “Балаганчика” Блок не только рассказал о жизни, но и провидчески угадал свою будущую судьбу. Он едко разоблачил радения петербургских и московских мистиков.
Вот как в наброске к “Балаганчику” характеризует “мистиков” поэт: “Мы можем узнать (этих) людей, сидящих в комнате с неосвещенными углами, под электрической лампой (вокруг) стола. Их лица — все значительны. Ни одно из них не носит на себе печати простодушия. Они разговаривают одушевленно и нервно, с каждой минутой как бы приближаясь к чему-то далекому, предчувствуя тихий лет того, чего еще никто не мог выразить словами... Словом, эти люди – “маньяки”, люди с “нарушенным равновесием”, собрались ли они вместе, или каждый сидит в своем углу, – они думают одну думу о приближении и о том, кто приближается”. В пьесе пародируется собрание мистиков, принимающих живую, необыкновенно красивую девушку с простым и тихим лицом за символ смерти. “Господа! Вы ошибаетесь! Это – Коломбина! Это – моя невеста!” – звонким, как удар колокола, голосом говорит застывшим от ужаса мистикам Пьеро. И на увещевания председателя мистического собрания, пытающегося объяснить Пьеро, что перед ним не живая девушка, а смерть с косой за плечами, Пьеро грустно отвечает: “Я ухожу! Или вы правы, и я – несчастный, сумасшедший. Или Вы сошли с ума – и я одинокий, непонятный воздыхатель. Носи меня, вьюга, по улицам!” И Коломбина идет за ним. Пьеро отвоевал свою невесту от мистиков, стремившихся превратить ее в символ смерти. А затем появляется Арлекин, стройный юноша, на платье которого поют бубенцы. Он уводит Коломбину, и Пьеро рассказывает об их любви:
Я стоял меж двумя фонарями
И слушал их голоса,
Как шептались, закрывшись плащами,
Целовала их ночь в глаза.
И свила серебристая вьюга
Им венчальный перстень-кольцо.
И я видел сквозь ночь – подруга
Улыбнулась ему в лицо.
В 1908 году была написана, а в 1909 году опубликована большая драма Блока “Песня судьбы” (постановка ее на сцене не осуществилась).
В годы политической и общественной реакции, после поражения первой русской революции, когда буржуазная литература переживала время застоя и упадка, когда подавляющее большинство буржуазных писателей, вчерашних союзников революции, отшатнулось от борьбы за свободу и изменило благородным традициям передовой общественной мысли и литературы, – в это тяжелое время Александр Блок занял особую и в высшей степени достойную позицию.
Разочаровавшись в своих прежних исканиях (и даже подвергая из осмеянию), он настойчиво ищет новые пути. Из мира бесплотной мечты и фантазии он окончательно переходит в мир действительности, который одновременно и влечет, и страшит его.
Блок очень тяжело переживал поражение революции, но не утратил чувства будущего: временное торжество реакции он правильно оценил как “случайную победу” палачей народа и предрекал наступление еще более грозных и величественных событий. Главной темой Блока – и в художественном творчестве, и в публицистике – становится Россия. Внимание его сосредоточено на судьбе народа, на волновавшем его вопросе о взаимоотношениях интеллигенции и народа. Он утверждал, что с народом “все пути”, что народ является единственным источником всякой “жизненной силы”, в том числе и творческой силы художника, поэта. В снежную вьюжную зиму 1907 года создался цикл “Снежная маска”, обращенный к Н. Волоховой: “Посвящаю эти стихи Тебе, высокой женщине в черном, с глазами крылатыми и влюбленными в огни и мглу моего снежного города”, и другие стихи, обращенные к актрисе:
И под знойным снежным стоном
Расцвели черты твои,
Только тройка мчит со звоном
В снежно-белом забытьи.
Ты взмахнула бубенцами,
Увлекла меня в поля…
Душишь черными шелками,
Распахнула соболя…
И от той ли вольной воли
Ветер плачет вдоль реки,
И звенят и гаснут в поле
Бубенцы да огоньки?
Страстные призывы Блока не были услышаны его собратьями по перу. В 1907 - 1908 годах определился глубокий разлад его почти со свей символистской литературой. Чем дальше, тем более настойчиво идет Блок своим путем. Из своих раздумий, сомнений и тревог он сделал решительные и окончательные выводы. Отныне он воодушевляется идеями правды, справедливости, общественного долга, патриотизма и народности.
Обращение Блока к темам действительности, к большим и серьезным вопросам, выдвинутым самой жизнью, сопровождалось стремительным ростом его поэтического мастерства. Преодолевая влияние декадентского, антинародного, эстетского искусства, сказавшиеся в его раннем творчестве, он обращается к животворным традициям русской и мировой классической поэзии, внося в них свой, самобытное, новое. Он стремится сделать стихотворную речь прямой, ясной и точной и достигает на этом пути замечательных успехов, ничего не теряя из свойственной ему тончайшей музыкальности. Характерно в этом смысле и настойчивое стремление Блока выйти за пределы только лирической поэзии – создать большие, монументальные повествовательные и драматические произведения (поэма “Возмездие”, начатая в 1910 году и незаконченная; драма “Роза и Крест”, написанная в 1912 году).
Все это время Блок продолжал жить в Петербурге, на летние месяцы уезжая в свое любимое Шахматово. В 1909 году он совершил интересное путешествие по Италии и Германии, результатом которого явился цикл “Итальянские стихи” - лучшее, что есть в русской поэзии об Италии. В 1911 году он снова путешествовал по Европе (Париж, Бретань, Бельгия, Голландия, Берлин), в 1913 году - в третий раз (Париж и Бискайское побережье Атлантического океана). Заграничные впечатления отразились в творчестве Блока - и непосредственно (в стихах и в поэме “Соловьиный сад”), и в форме исторических воспоминаний (картины средневековой Бретани в драме “Роза и Крест”). Продолжали появляться новые книги Блока: четвертый сборник стихов “Ночные часы” (1911), трехтомное “Собрание стихотворений” (1911-1912), “Стихи о России” (1915), четырехтомник “Стихотворений” и “Театра” (1916). Весной 1914 года была осуществлена театральная постановка лирических драм Блока “Незнакомка” и “Балаганчик”. Готовилась постановка и драмы “Роза и Крест”.
Глава III. Искусство и революция (1914-1921гг.)
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма?
В годы империалистической войны, накануне революции, Блок бесспорно занял положение первого поэта страны. В литературной среде его имя было окружено почетом и уважением. Число его читателей неуклонно росло. Для людей, понимавших поэзию, явным стало что силой дарования и глубиной своих раздумий он превосходил всех современных поэтов и встал вровень с великими лириками прошлого. В стихах его подкупали громадная сила непосредственного лирического чувства, искренность, серьезность содержания, обвораживающая музыкальность поэтического языка. Особенной любовью пользовался он среди тогдашней передовой молодежи. Вот как говорил об этом советский поэт Николай Асеев – говорил от лица своего поколения, которое в стихах Блока “услышало давно не слышанный человеческий голос, полный бурных страстей, великой любви, огневого гнева ко всему мертвому, внешнему, условному, пустому...”.
С портретов и почтовых открыток, подписанных именем “Александр Блок”, смотрел красивый молодой человек в щегольском сюртуке или артистической блузе. А на самом деле к тому времени это был строгий, углубленный в невеселые думы зрелый человек, много на своем веку переживший и во многом разуверившийся, с чуткой душой и обнаженной совестью. И был он прост и человечен - прост, как все по-настоящему большие люди. Любил природу, долгие пешие прогулки по городским окраинам и деревенским полям, любил верховую езду и физический труд, косоворотку и русские сапоги. Любил копать землю, пилить деревья, что-нибудь мастерить по хозяйству в своем Шахматове. “Работа везде одна, – говаривал он, – что печку топить, что стихи написать”.
Таким встретил Блок первую мировую войну. Не в пример многим писателям он не разделял казенно-патpиотических восторгов по поводу войны. Напротив, он ужаснула его своим антинародным, коpыстно-гpабительских характером. Летом 1916 года он был призван в действующую армию и служил в инженеpно-стpоительной дружине, сооружавшей полевые укрепления в прифронтовой полосе, в районе Пинских болот. Здесь застала его весть о свержении самодержавия. Он выхлопотал отпуск и вернулся в Петроград. “Произошло чудо, и, следовательно, будут еще чудеса”, – твердил Блок. Вот это и было для него главным – нетерпеливое ожидание новых, еще более удивительных чудес: крах царизма – это только начало, за которым должен последовать еще более высокий взлет революционной волны. Здесь застала Блока Февральская революция. Крах императорской власти воспринял Блок как пробуждение к жизни, как начало новой эпохи. “Произошло то, – писал Блок матери в день возвращения с фронта, – чего еще никто оценить не может, ибо таких масштабов история еще не знала. Для меня мыслима и приемлема будущая Россия как великая демократия”. Революция вывела Блока из творческой уединенности, он вновь стал часто читать стихи перед шумной аудиторией. В Зоргенфрей вспоминает: “Не один я был поражен на вечере в Тенищевском зале подбором стихов, исключительно зловещих, и тоном голоса, сумрачным до гневности. “О России, о России!” – кричали ему из публики… – “Это все о России”, – почти гневно отвечал он”.
Вскоре, в мае 1917 года, Блок был привлечен к работе в Чеpезвычайной следственной комиссии, которая была учреждена для расследования деятельности царских министров и сановников. Работа эта увлекла Блока, раскрыла перед ним “гигантскую помойку” самодержавия. На материалах допросов и показаний он написал документальную книгу “Последние дни императорской власти”.
После Февральской революции Блок все более сомневался в установившемся в стране буржуазно-республиканском режиме, поскольку он не принес народу избавления от преступно развязанной войны. Блока все более тревожит судьба революции, и он начинает все внимательнее вслушиваться в лозунги большевиков. Они подкупают его своей ясностью: мир – народам, земля – крестьянам, власть – Советам. Незадолго до Октября Блок признается в разговоре: “Да, если хотите, я скорее с большевиками, они требуют мира...”. Тогда же он записывает в дневнике, что “один только Ленин” (Блок подчеркнул эти слова) верит в будущее “с предвидением доброго”, верит в то, что “захват власти демократией действительно ликвидирует войну и наладит все в стране”.
В ответственный час истории Блок нашел в себе духовные силы для того, чтобы мужественно порвать свои связи со старым миром и восторженно приветствовать мир новый, рождавшийся в огне и буре пролетарской революции. С первых же дней Октября он открыто и честно определил свою общественно - политическую позицию в качестве сторонника и сотрудника Советской власти. В числе лучших (очень немногочисленных в ту пору) представителей старой русской интеллигенции он сразу же пошел работать с большевиками, принял самое живое и деятельное участие в строительстве новой, социалистической культуры.
Но неизмеримо более важно, что Октябрьская революция окрылила Блока как художника, вдохновила его на создание “Двенадцати” – лучшего его произведения, закончив которое он, обычно беспощадно строгий к себе, сказал: “Сегодня я – гений”.
В “Двенадцати” Блок с громадным вдохновением и блистательным мастерством запечатлел открывшийся ему в романтических пожарах и метелях образ освобожденной революцией Родины. Он понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый “мировой пожар”, в очистительном огне которого должен сгореть без остатка весь старый мир.
Такое восприятие Октябрьской революции имело и сильные, и слабые стороны. Поэт услышал в революции по преимуществу одну “музыку” – музыку разрушения ненавистного ему старого мира. Беспощадно, со “святой злобой” он осудил и заклеймил в своей поэме этот прогнивший мир с его буржуями, барынями, попами и “витиями”. Но разумное, организующее, созидательное начало социалистической революции не получило в “Двенадцати” такого же полного и ясного художественного воплощения. В героях поэм – красногвардейцах, беззаветно вышедших на штурм старого мира, – пожалуй, больше от анархической “вольницы” (активно действовавшей в Октябрьские дни), нежели от авангарда петpогpадского рабочего класса, который под предводительством партии большевиков обеспечил победу революции.
Кроме того, первых читателей поэмы смутил образ Христа, которого Блок как бы поставил во главе своих красногвардейцев. Поэт исходил при этом из своих субъективных (и самому ему до конца не ясных) представлений о раннем христианстве как о “религии рабов”, проникнутой бунтарскими настроениями и приведшей к распаду старого, языческого мира. И в этом Блок усматривал известное историческое сходство с крушением царской помещичье-буpжуазной России.
Но отдельные недоговоренности и противоречия в “Двенадцати” искупаются всецело проникающим это замечательное произведение высоким революционным пафосом, живым ощущением величия и всемиpно-истоpического значения Октябpя. “Вдаль идут державным шагом”, – сказано в поэме о ее героях. Вдаль, то есть в далекое будущее, и именно державным шагом, то есть как новые хозяева жизни, строители молодой пролетарской державы. Это и есть главное и основное, что определяет смысл и историческое значение “Двенадцати” как величественного художественного памятника Октябpьской эпохи.
Сразу после “Двенадцати” была написана революционно-патриотическая ода “Скифы”, которой увенчалось лирическое творчество Блока.
“Скифы” завершают давнюю традицию русской классической поэзии, многократно возвращавшейся к теме исторических путей и судеб России (Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Тютчев). Решая эту тему заново, в новой исторической обстановке, с позиции революционного поэта - трибуна, Блок поднял голос во славу и защиту Советской России, увидев в ней облик будущего мира, оплот всего лучшего, непреходящего, что было создано человечеством.
“Скифы” были последним словом, которое сказала русская поэзия дооктябрьской эры. И это было слово новой исторической правды, рожденной Октябpем, – слово воинствующего революционного гуманизма и интернационализма. На рубеже двух миров русская поэзия устами Александра Блока обратилась ко всем людям доброй воли со страстным призывом покончить с “ужасами войны” и сойтись на “братский пир труда и мира”.
После “Двенадцати” и “Скифов” поэтическое творчество Блока оборвалось (если не считать немногих стихотворений, написанных на случай, и попыток завершить поэму “Возмездие”). Сам он надеялся, что вернется к поэзии, но надеждам его не суждено было осуществиться.
Жить ему осталось недолго. Блок много и плодовито работал в последние годы, много писал, но уже не стихи, а статьи, очерки, заметки, рецензии, заметки по вопросам истории, культуры, литературы и театра. Он трудился в Государственной комиссии по изданию классиков, в Театральном отделе Наpкомпpоса, в основанном М.Гоpьким издательстве “Всемирная литература”, в Большом драматургическом театре, в Союзе поэтов (был выбран первым его председателем).
Зимой, весной и летом 1921 года состоялись последние триумфальные выступления Блока – с вдохновенной речью о Пушкине и с чтением своих стихов (в Петрограде и в Москве).
В мае Блок почувствовал недомогание, вскоре перешедшее в тяжелую болезнь. Утром 7 августа он скончался.
Смерть Блока поразила всех. Вот как вспоминает о ней начинавший тогда писатель Константин Федин: “Блок умер молодым, но странно очутилось, что с Блоком отошла прежняя, старая эпоха, та, которая, дожив до революции, сделала шаг в ее владения, как бы показав, куда надо идти, и упала, обессиленная тяжестью своего дальнего пути. Стало очевидно, что уже никто оттуда не сделает такого шага, а если повторит его, в том не будет подобного мужества и подобной тоски о правде будущего, какие проявил Александр Блок”.
Александр Блок жил и творил на рубеже двух миров - в эпоху подготовки и осуществления Октябрьской революции. Он был последним великим поэтом старой, дооктябрьской России, завершившим в своем творчестве поэтические искания всего XIX века. И вместе с тем его именем открывается первая, заглавная страница истории русской советской поэзии.
Список литературы
1. А. Блок “Искусство и pеволюция”.
2. Е. Книпович “Об Александpе Блоке”.
3. В. Оpлов “Александp Блок”.
4. В. Оpлов “Здpавствуйте, Александp Блок !”
5. М. Горький “А.А. Блок”.
6. А. Толстой. Из статьи “Падший Ангел”.
7. А. Ахматова “О Блоке”.
8. М.А. Бекетова “Александр Блок”.
9.
К. Федин. Из статьи “Александр Блок”
