Деревянное зодчество

ПЛАН РЕФЕРАТА

ВСТУПЛЕНИЕ………………………………………………………………….2

I. БЫТОВОЕ ЗОДЧЕСТВО

1.1. Материалы………………………………………………………………….2

1.2. Инструменты………………………………………………………………3

1.3. Основа. Скрепление………………………………………………………...3

1.4. Кровля………………………………………………………………………..4

1.5. Храмы. Церкви………………………………………………………………5

1.6. Типы организации построек………………………………………………5

1.7. Типы городских поселений, их архитектурные особенности…………7

1.8. Хоромы……………………………………………………………………….8

1.9. Монастыри………………………………………………………………….9

II. НОВГОРОДЧИНА………………………………………………………….10

2.1. Материалы………………………………………………………………….10

2.2. Архитектурно-конструктивные схемы…………………………………12

2.3. Технология строительства……………………………………………….13

2.4. Инструменты………………………………………………………………13

III. ОБОРОННОЕ ЗОДЧЕСТВО……………………………………………..15

3.1. Оборонительные стены…………………………………………………..15

3.2. Крепостные башни………………………………………………………..17

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………20

ВСТУПЛЕНИЕ

На Руси древесина всегда была самым доступным материалом. Из нее ладили сооружения различных построек - от простых изб, хором, культовых зданий до разнообразных производственных и военных объектов. Изба в российских условиях служила обычно двум-трем поколениям, хотя при надежной защите сруба могла простоять и до 100 лет. Церкви служили дольше - до 400 лет.

Деревянное строительство в России имеет богатые традиции, которые зависят не только от специфических условий сурового климата, но и от уклада жизни, и от умения рубить добротное и красивое жилище. Архитектура таких домов всегда отличалась своеобразием и красотой. Особое искусство работы с деревом позволило русским мастерам создать великолепные памятники зодчества в Кижах, Каргополье и других местах Севера, Западной и Восточной Сибири, многие из которых сохранились до сих пор, демонстрируя высокое мастерство и культуру умения работы топором. В Кировской области, например, известны строения из дерева, построенные в 1805-1810 годах без малейших следов гнили. Применение современных защитных средств древесины еще больше увеличивает срок службы бревенчатых домов и оправдывает затраты на строительство дома.

О том, что деревянное зодчество в России зародилось издревне, свидетельствуют множество письменных летописей. Так, например, об одном из архитектурных ансамблей прошлого упоминал в V веке византийский дипломат Приска Понтийский, посетивший на Дунае ставку Аттилы, чей дворец был выстроен из бревен, хорошо выструганных досок и окружен деревянной оградой, причем не для безопасности, а ради красоты.

Уже в Х веке на Руси возводились великолепные жилые постройки из дерева с различными наличниками и украшениями. Есть упоминание Саксона Грамматики о храме Святовита, построенном весьма искусно и изящно и окруженном забором с тщательно отделанными резными изображениями. В летописных свидетельствах и зарубежных путевых заметках сохранилось достаточно много сведений о живописных ансамблях рубленных хором, с золотыми вышками теремов, которые являлись подлинными произведениями самобытного русского искусства. К таковым отнесен двор княгини Ольги, получивший название "теремного" из-за своих вышек. Терем этот имел вид высокой квадратной двухэтажной башни с шатровым верхом. В Новгороде славилась дубовая соборная церковь Софии, построенная в Х веке. В Вышгороде по указу Ярослава Мудрого в 1020-1026 гг. был сооружен удивительный по красоте пятиверхий храм.

I. БЫТОВОЕ ЗОДЧЕСТВО

1.1. Материалы.

Естественными строительными материалами на Руси издавна служили дерево и глина. И того, и другого было в изобилии. И то, и другое начали использовать в хозяйстве довольно рано. Но если кирпичи из глины появляются лишь к середине X века, то дерево в качестве основного строительного материала использовалось с древнейших времен. Именно в деревянной архитектуре русские зодчие выработали то разумное сочетание красоты и пользы, которое перешло затем в сооружения из камня и кирпича. Многие художественные и строительные приемы, отвечающие условиям быта и вкусам народа, вырабатывались в течение тысячелетий в деревянном зодчестве.

Мы привыкли к тому, что густые еловые северные леса называются тайгой. Однако так называли дремучий лес лишь в Восточной Сибири. В центральной же Руси его называли тайболой, а в Западной Сибири - урманом. Опушка леса - это раменье. И сосна в разном лесу разная. Сосновый лес в болотистой низменности - мяндач. А на сухой возвышенности - бор. И сама сосна в бору - конда. Это самое лучшее дерева для всякого строительства - и легкое, и стройное, и на корню просмоленное. Вот только вызревают кондовые сосны долго - 350 лет и более. С реками и болотами тоже не все просто. Пойменные леса на берегах рек - уремы. Там, где болото выходит на твердую почву расположились березовни. А хвойные сухие чащобы среди болот, полные всякого зверья - колки. Привычная нам роща - это сухой лиственный лес близ жилья. Лес на невысокой длинной возвышенности - грива. Глухие, всегда темные, неприступные лиственные леса - дебри. А самое их ядро, где даже зверь не водится - калтусы. И это все разнообразие и богатство мы, многое забывшие сегодня, называем одним словом лес.

Самые значительные постройки на Руси возводились из многовековых стволов (по три века и более) длинною до 18 метров и диаметром более полуметра. И таких деревьев ведь было множество на Руси, особенно на европейском Севере, который в старину называли "Северным краем". Да и леса здесь, где искони жили "поганые народы", были густые. Кстати, слово "поганые" вовсе не ругательство. Просто по латыни paganus - идолопоклонничество. И значит, "погаными народами" называли язычников.

На берегах Северной Двины, Печоры, Онеги, издавна укрывались несогласные с мнением властей - сначала княжеской, потом царской. Здесь крепко хранилось свое, древнее, неофициальное. Потому и сохранились до сих пор уникальные образцы искусства древнерусских зодчих.

Свойства дерева, как строительного материала во многом обусловили и особую форму деревянных сооружений. Бревно - его толщина - стала естественной единицей измерения всех размеров постройки, своеобразным модулем.

На стены изб и храмов шли просмоленные на корню сосна и лиственница, из легкой ели устраивали кровлю. И только там, где эти породы были редки использовали для стен крепкий тяжелый дуб, либо березу.

Да и дерево рубили не всякое, с разбором, с подготовкой. Загодя высматривали подходящую сосну и делали топором затесы (ласы) - снимали кору на стволе узкими полосами сверху вниз, оставляя между ними полосы нетронутой коры для сокодвижения. Затем, еще лет на пять оставляли сосну стоять. Она за это время густо выделяет смолу, пропитывает ею ствол. И вот по стылой осени, пока день еще не начал удлиняться, а земля и деревья еще спят, рубили эту просмоленную сосну. Позже рубить нельзя - гнить начнет. Осину же, и вообще лиственный лес, наоборот, заготовляли весной, во время сокодвижения. Тогда кора легко сходит с бревна и оно, высушенное на солнце, становится крепким как кость

1.2. Инструменты.

Главным, и часто единственным орудием древнерусского зодчего был топор. Пилы, хотя и известны с X века, но применялись исключительно в столярном деле для внутренних работ. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: "срубить избу". И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли.

1.3. Основа. Скрепление.

Основу деревянной постройки на Руси составлял"сруб". Это скрепленные ("связанные") между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен почтительно называли "венцом". Первый, нижний венец часто ставили на каменное основание - "ряж", который складывали из мощных валунов. Так и теплее, и гниет меньше.

По типу скрепления бревен между собой различались и виды срубов. Для хозяйственных построек применялся сруб "в режь" (редко положенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе. При скреплении бревен "в лапу" концы их, прихотливо вытесанные и действительно напоминающие лапы, не выходили за пределы стены снаружи. Венцы здесь уже плотно прилегали друг к другу, но в углах могло все же задувать зимой.

Самым надежным, теплым, считалось скрепление бревен "в обло", при котором концы бревен немного выходили за пределы стены. Такое странное сегодня название происходит от слова "оболонь" ("облонь"), означающего наружные слои дерева (ср. "облекать, обволакивать, оболочка"). Еще в начале XX в. говорили: "рубить избу в оболонь", если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости - "выскабливались в лас" (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин "обло" относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.

Сами ряды бревен /венцы/ связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой.

В плане срубы делали в виде четырехугольника /"четверик"/, либо в виде восьмиугольника /"восьмерик"/. Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.

Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался "клетью". "Клеть клетью, поветь поветью", - говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом - поветью. Обычно сруб ставился на "подклете"- нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз -"повал". Это интересное слово, происходящее от глагола "повалиться", часто использовалось на Руси. Так, например, "повалушей" называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.

Двери в клети делали как можно ниже, а окна располагали повыше. Так тепло меньше уходило из избы.

И дом, и храм строили одинаково - и то, и другое - дом (человека и бога). Поэтому самой простой и древней формой деревянного храма, как и дома, была "клетская". Так строились церкви и часовни. Это два или три сруба, соединенные друг с другом с запада на восток. В церкви полагалось три сруба (трапезная, храм и алтарный прируб), в часовне - два (трапезная и храм). Над простой двухскатной кровлей ставили скромную главку.

Маленькие часовни во множестве ставились в удаленных деревнях, на перепутье, над большими каменными крестами, над родниками. Священник в часовне не положен, алтаря здесь не делали. А службы отправляли сами крестьяне, сами крестили и отпевали. Такие неприхотливые службы, проходившие как и у первых христиан с пением коротких молитв в первом, третьем, шестом и девятом часу после восхода солнца, назывались на Руси "часами". Отсюда и само сооружение получило свое название. На такие часовни и государство и церковь смотрели пренебрежительно. Потому и могли строители здесь дать волю своей фантазии. Потому и поражают сегодня современного горожанина эти скромные часовенки своей крайней простотой, изысканностью и особой атмосферой русского уединения.

1.4. Кровля.

Кровлю над срубом устраивали в древности безгвоздевую - "самцовую". Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли "самцами". На них ступеньками клали длинные продольные жерди - "дольники", "слеги" (ср. "слечь, лечь"). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.

Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли "курицами" (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно - "поток". В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок - "конек" ("князек"). Под ним укладывали толстую "коньковую слегу", а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном - "шеломом" или "черепом". Впрочем, чаще бревно это называли "охлупнем" - то, что охватывает.

Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуею, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.

Самым же дорогим покрытием считался "тес" (доски). Само слово "тес" хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.

Покрывали крышу обычно в два слоя - "подтесок" и "красный тес". Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности "скалой" (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли "полицей" (от старого слова "пола" - половина).

Весь фронтон избы важно именовали "челом" и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками - "причелинами". А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской - "полотенцем".

Кровля - самая важная часть деревянной постройки. "Была бы крыша над головой", - говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его "верх".

"Верхом" в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был "клетский" верх - простая двускатная крыша на клети. "Шатровым" верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был "кубоватый верх", напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была "бочка" - двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и "крещатую бочку" - две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые - все это названо по завершению храма, по его верху.

Однако, более всего любили шатер. Когда в писцовых книгах указывалось, что церковь "деревянна сверху", то это означало, что она шатровая.

Даже после никоновского запрета на шатры в 1656 году, как на бесовство и язычество в архитектуре, в Северном крае их все равно продолжали строить. И лишь в четырех углах у основания шатра возникли небольшие бочки с главками. Такой прием получил название шатра на крещатой бочке.

Особо трудные времена наступили для деревянного шатра в середине XIX в., когда правительство и правительствующий Синод взялись за искоренение раскольничества. Северная "раскольничья" архитектура тогда тоже попала в опалу. И все же, несмотря на все гонения, типичной для древнерусского деревянного храма остается форма "четверик-восьмерик-шатер". Встречаются и восьмерики "от пошвы" (от земли) без четверика, особенно в колокольнях. Но это уже вариации основного типа.

1.5. Храмы. Церкви.

В XVIII в., когда русское деревянное зодчество достигло вершины, приобрело четкую форму и многоглавие. Чаще всего стали возводить девятиглавые храмы - четыре главы по углам четверика (основания храма) и пятиглавие на крещатой бочке, завершающей храм. Однако в Успенской церкви в Кандопоге и в ансамбле на острове Кижи русскому многоглавию предел не поставлен. Фантазией зодчего здесь руководили не церковные символы, а исключительно законы красоты. Так Преображенская церковь в Кижах имеет 22 главы.

Для покрытия криволинейных поверхностей кубов, бочек и глав церквей использовали "лемех" - резные леревянные дощечки из осины, либо "гонт" - короткие тесины с ложбиной для стока воды на верхней стороне. Осина от времени приобретает устойчивые водоотталкивающие свойства и становится серебристой по цвету. И вид верхи, крытые лемехом, приобретают своеобразный - чешуйчатый.

Сами же главы ставили на "шеи" - круглые цилиндры-барабаны. Самый низ глав и шей для отвода от них воды обрамлялся "епанчёй", "епанчёвым воротником", сделанным из коротких пикообразно заточенных тесин. Епанчей в старину называли широкий безрукавный плащ, накидку.

Потолок устраивали не всегда. При топке печей "по-черному" он не нужен - дым будет только скапливаться под ним. Поэтому в жилом помещении его делали только при топке "по-белому" (через трубу в печи).

При этом, доски потолка укладывались на толстые балки - "матицы". В церкви же вместо плоского потолка устраивали "небо" - многоугольный выпуклый потолок, часто весь заполненный неприхотливой иконописью.

Русская изба была либо "четырехстенкой" /простая клеть/, либо "пятистенкой" /клеть, перегороженная внутри стеной - "перерубом"/. При строительстве избы к основному объему клети пристраивались подсобные помещения /"крыльцо", "сени", "двор", "мост" между избой и двором и т.д./. В русских землях, не избалованных теплом, весь комплекс построек старались собрать вместе, прижать друг к другу.

Да и к храму часто пристраивались "прирубы" - более низкие пристройки. Так для пышных севернорусских храмов характерна "двадцатистенка". Здесь к основному восьмерику с четырех сторон пристраивались трехстенные прирубы. Интересно, что такие храмы-двадцатистенки в летописях назывались круглыми. Так подчеркивалась их центрическая композиция.

1.6. Типы организации построек.

Существовало три типа организации комплекса построек, составлявших двор. Единый большой двухэтажный дом на несколько родственных семей под одной крышей назывался "кошель". Если хозяйственные помещения пристраивались сбоку и весь дом приобретал вид буквы "Г", то его называли "глаголь". Если же хозяйственные пристройки подстраивались с торца основного сруба и весь комплекс вытягивался в линию, то говорили, что это "брус".

В дом вело "крыльцо", которое часто устраивалось на "помочах" /"выпусках"/ - концах длинных бревен, выпущенных из стены. Такое крыльцо называлось "висячим".

За крыльцом обычно следовали "сени" (сень - тень, затененное место). Их устраивали для того, чтобы дверь не открывалась прямо на улицу, и тепло в зимнее время не выходило из избы. Передняя часть здания вместе с крыльцом и сенями называлась в древности "всходом".
 

Если изба была двухэтажная, то второй этаж называли "поветью" в хозяйственных постройках и "горницей" в жилом помещении. Помещения же над вторым этажом, где обычно находилась девичья, назывались "теремом".
На второй этаж особенно в хозяйственных постройках часто вёл "ввоз" - наклонный бревенчатый помост. По нему могла подняться лошадь с телегой, груженой сеном. Если крыльцо вело сразу на второй этаж, то сама площадка крыльца /особенно, если под ней находился ввход на первый этаж/ называлась "рундуком".

Так как избы были почти все "курные", то есть отапливались "по черному", то внутри до высоты человеческого роста стены были белые, специально вылощенные, а выше - черные от постоянного дыма. На дымовой границе вдоль стен обычно располагались длинные деревянные полки - "воронцы", препятствующие проникновению дыма в нижнюю часть помещения.

Дым выходил из избы либо через маленькие "волоковые окошки", либо через "дымник" - деревянную трубу, обильно украшенную резьбой.
В богатых домах и храмах вокруг сруба часто устраивали "гульбище" - галлерею, охватывающую здание с двух-трех сторон.

 Дом редко строили каждый для себя. Обычно на строительство приглашался весь мир ("обчество"). Лес заготовляли еще зимой, пока нет в деревьях сокодвижения, а строить начинали с ранней весны. После закладки первого венца сруба устраивалось первое угощение "помочанам" ("окладное угощение"). Такие угощения - отголосок древних ритуальных пиров, которые проходили часто с жертвоприношениями. Так при раскопках в Новгороде под срубами находят конские черепа, оставшиеся от таких жертвоприношений. После "окладного угощения" начинали устраивать сруб. В начале лета, после укладки потолочных матиц следовало новое ритуальное угощение помочанам. Затем приступали к устройству кровли. Дойдя до верха, уложив конек, устраивали новое, "коньковое" угощение. А уж по завершении строительства в самом начале осени - пир.

В новое жилье первой должна войти кошка. На Севере Руси до сих пор сохраняется культ кошки. В большинстве северных домов в толстых дверях в сени сделано внизу отверстие для кошки.

Обносился весь двор с постройками оградами различных устройств. Глухой забор из горизонтальных бревен или тесин назывался "заплотом" а из таких же вертикальных бревен - "частоколом". Оба эти вида изгороди нередко называли "тыном". Делали еще изгородь из косо поставленных жердей - "осёки" , либо из редких горизонтальных жердей - "прясло".

1.7. Типы городских поселений, их архитектурные особенности.

К концу XVII века население городов на Руси едва ли составляло 3%. Тогда четко различали три типа не городских поселений - деревню, село и погост. Деревни включали от двух-трех дворов до десяти-пятнадцати. Отличительным признаком деревни было отсутствие в ней церкви. Впрочем, часовни в деревнях были практически повсеместно.

Cелом с X века называли княжеское загородное имение (чаще говорили "сельцо"). Потом селом стали называть большое поселение, состоящее иногда из нескольких деревень, и обязательно имеющее церковь ( к приходу этой церкви и были приписаны все крестьяне деревень, составлявших село). При благоприятных условиях деревни росли, развивались, строили свои церкви и превращались в села.

Погостом же в разные времена называли разное. Это и отдельно стоящая на церковной земле церковь с домами священника и притча, с кладбищем; это и само кладбище с церковью; это и сельский приход в несколько деревень. А на Севере так называли и заезжий постоялый двор, и селение лопарей. Но ранее всего, еще на Древней Руси - "жилое подворье князя и его свиты во время сбора налогов".

Села строились чаще всего на берегах рек, озер. И потому избы в них ставились в один ряд - лицами на улицу, а дворами к реке. "На задах" села "стайкой" стояли амбары, а около самой воды бани (чтобы воду далеко не таскать). Около дороги возводили "ветряки" (мельницы), ведь к ним подъезд нужен. Ветряки эти бывали двух типов - столбовки и шатровки. В столбовке поворачивалась "по ветру" вся мельница, стоящая на одной ноге, сложенной из бревен в режь. А в шатровке вертелась лишь верхушка шатра с крыльями. Дополнялся такой сельский (или деревенский) ансамбль резными срубами колодцев, богатыми крыльцами изб, прихотливыми изгородями, да одинокими обетными крестами у дороги, обещанными богу за победу или исцеление, либо поставленными в местах, где кто-то внезапно помер без покаяния.

Центром села всегда оставалась церковь. А в деревне, соответственно, часовня. Даже если центром большого села становилась торговая площадь, то церковь всегда строилась на краю торга. Однако церковь в одиночестве редко ставилась. В селах победнее рядом стоят церковь и колокольня. А в богатых селах - летняя церковь, зимняя (отапливаемая) церковь и колокольня (так называемый "северный тройник").

Колокольни начинают повляться на Руси предположительно в XV веке. Однако и тогда колокола были необычайно дороги и ими могли обзавестись лишь самые богатые монастыри и центральные храмы. Везде же прихожан призывали в храм ударами в "било". Их делали из куска железа, согнутого дугой, а то и из пустотелого бревна. Сами же колокола, хоть и упоминаются в летописях еще с XI века, но распространение начинают получать лишь с конца XIV века. Даже в XV веке вместо дорогих колоколов чаще пользовались "клепалом" - полым шаром с языком внутри.

Самый древний тип колокольни - звонница - возник в Северо-Западной Руси, на землях Новгорода и Пскова. Сначала это невысокая стенка над крыльцом храма с одним-двумя просветами для набольших колоколов. И только позже стали строить звонницу отдельно от церкви с тремя-пятью пролетами для колоколов. Еще Олеарий в 30-х годах XVII века видел колокола, висящие на перекладине, укрепленной между стойкой и подоконником церкви.
Во второй половине XVII - начале XVIII века появились многоярусные храмы, доводившие до предела структуру "восьмерик на четверике". Одним из самых значительных памятников деревянного зодчества стал комплекс на острове Кижи.

Ансамбль этот создавался 160 лет. Поиски единства и красоты были мучительны. В 1714 году поставили Преображенскую церковь. Лет через пятьдесят срубили клетскую Покровскую. Однако рядом с чудом деревянной архитектуры - Преображенской церковью - небольшая клеть Покровской выглядела убого и ее вскоре заменили шатровой. Но и шатер не удовлетворил зодчих. В 1764 году они создают на Покровской церкви девятиглавие. И лишь через 110 лет ансамбль завершила новая колокольня, поставленная на месте прежней, обветшавшей.

И хотя в то время уже существовал освященный традицией принцип постановки храмов и колокольни в ансамбле на расстоянии двух высот друг от друга, но в кижских постройках этот принцип резко нарушен. Расстояние между храмами здесь менее одной высоты. Это создает нераздельное Более того, зодчие тонко учли здесь особенности северной погоды. При частых туманах кижские соборы призрачны и загадочны. Во время дождей они становятся суровыми и как бы затаиваются. А на солнце - полны жизни и ликования.

Сам остров Кижи невелик (6 Х 1,5 км) и находится в проливе из одной части Онежского озера в другую. И храм здесь поставили так, чтобы он был виден отовсюду.

1.8. Хоромы.

Деревянные дома мы и сегодня строим во-многом "по старине".Деревянные храмы и сегодня высятся в землях Северного края. Но чудо древнерусской архитектуры - деревянные хоромы и дворцы - для нас утеряны безвозвратно. Мы можем составить представление о них лишь по описаниям, оставленным современниками.

Деревянные хоромы и дворцы, принадлежа "лутшим" людям, должны были средствами архитектуры передать значимость и богатство их владельцев. А так как значимой частью здания было его завершение, то особо старались зодчие о разнообразии верхов. Поэтому планировка богатых хором немногим отличалась от простой устройства избы. Такие же приставленные друг к другу срубы. Только их значительно больше, да крыты они всегда не одной большой кровлей, а каждый сруб отдельно. Это позволяло мастерам каждый верх делать по-особому, фигурно, используя все разнообразие возможных завершений. Да еще и сами срубы стали делать разной высоты. Все это создавало прихотливую ассиметричную композицию.

До наших дней не дошло ни одного образца таких хором. Остались лишь описания, впрочем, иногда весьма подробные. Шедевром русского деревянного хоромного зодчества был дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. Образцом для этого дворца послужил деревянный царский дворец в Коломне.

Уже в XI - XII веках помещения хором стали делиться на две половины (мужскую и женскую, или летнюю и зимнюю, или гостиную и жилую). К XVII веку в хоромах, соответственно укладу жизни царской семьи, выделились три основные части.

Первую часть составляли хоромы постельные, или покоевые (обычно 3-4 комнаты). Самая дальняя из комнат служила царской опочивальней, или ложницей. Около нее располагалось комната крестовая, или молельная. Следующая была царским кабинетом (она единственная во дворце тогда называлась комнатой). И при входе - передняя, предназначавшаяся для приемов. Приемной комнате предшествовали теплые сени, к которым примыкал сенник (чулан) и мыльная.

Вторая часть дворца - хоромы непокоевые. Здесь проходили торжества. Для этого были приспособлены столовая изба, горница и повалуша (башенная часть дома, где летом устраивалась общая спальня).

Третья часть двоца объединяла различные хозяйственные постройки - большие дворы и маленькие дворцы (так иногда называли небольшие дворы): конюшенный, житный, кормовой (поваренный), хлебный, сытный и другие.

Между палатами устраивали переходы. Обязательной была при хоромах домашняя церковь, в подклете которой хранили добро. А были еще части дворца, предназначенные для царицы, наследников.

Таким образом, вся эта пестрая смесь срубов и срубиков, дворов и дворцов, переходов и теремов составляла царский дворец. Постороен коломенский дворец был в 1667-1669 годах мастерами Семеном Петровым и Иваном Михайловым. Затем в 1681 году, уже после смерти Алексея Михайловича при Федоре Алексеевиче дврец частично перестроили под руководством мастера Саввы Дементьева.

В XVII веке Коломенский дворец считали одним из чудес света. В нем насчитывали 270 комнат и 3000 окон и оконцев. Поскольку окна тогда делались слюдяными, подслеповатыми, то их количество говорило об освещенности дворца. И снаружи, и изнутри дворец богато украсили резьбой и рисунками. Резными работами здесь рководил монах Арсений - крупный мастер, только что закончивший убранство Нового Иерусалима под Москвой. С собой с берегов Истры он привел и свою артель резчиков. А живописными работами руководил известный иконописец Симон Ушаков.

Дерево использовали также для строительства мостов, которые ставили на "городни" - срубы, заполненные камнями и снабженные скосами для отвода льда и твердых предметов. Городни соединяли длинными бревнами - "прогонами", поверх которых уже делали поперечный настил из коротких бревен. Такие же городни применялись и для устройства крепостных стен. Часть стен между городнями-башнями назывались также как и изгородь "прясло". Но были и сплошные двухрядные рубленные стены, заполненные камнем или землей - "тарасы". Сами крепостные башни устраивались в виде срубов, но наверху ставились сторожевые наблюдательные башенки - "вежи".
По форме башни были четвериками (в середине стены) или восьмериками (по углам), завершающимися шатрами. До XVI века на Руси слово "башня" не использовали. Их называли "повалушами", "кострами" или "стрельницами".

До XVII века город понимали как огороженное пространство. Сигизмунд Герберштейн в "Записках о делах московских" (1549 год) говорит: "Все, что окружено стеною, укреплено тыном или огорожено другим способом, они называют город". "Срубить город" означало обнести место стеной. А артели, занимавшиеся строительством стен, назывались "градниками" или "огородниками" (отсюда "горожанин", "гражданин").

1.9. Монастыри.

Монастыри на Руси появились вместе с христианством. Уже в XI - XII веках их было около семидесяти. Только в Киеве их было пятнадцать, в Новгороде - двадцать, а на пути из варяг в греки - около пятидесяти. К концу XIV века манастыри начинают отрываться от городов и строиться в лесах и пустынях. Вообще же к концу XVII века на Руси было известно более восьмисот монастырей.

И каждый монастырь, "если смотреть на него издали, представляется чем-то вроде маленького города".

Они специально так строились с самого начала - в виде маленького деревянного города, окруженного крепкой стеной. В центре - всегда храм. Он центр христианского мира и центр монастырского мира. Остальные же постройки получают ценность в зависимости от близости к главному собору. Строители старались соблюдать и внешнюю "четверообразную" форму монастыря. Ведь сказано в Апокалипсисе про "горный град Иерусалим": "Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта". Лишь незначительные вариации в этот строгий "четвероугольник" вносил рельеф местности.

Отголоском самой глубокой древности до сих пор стоят в северных лесах "охотничьи лабазы". Это маленькие срубики, поставленные на один или два столба /часто просто на срубленный ствол дерева/. Такие лабазы до сих пор служат охотникам для сохранения продуктов и добычи. Однако считается, что первоначально их применяли для захоронения /сравните абаз с образом "избушки на курьих ножках"/

II. НОВГОРОДЧИНА

Под словом Новгородчина не следует видеть обширнейшую территорию древнейшей Новгородской земли Новгорода Великого, государства северо-восточных словен, на которой, например, в XI-XII столетиях могли бы разместиться почти все остальные русские княжества. Землю от Твери на юге до Студеного (Белого) моря на севере и от восточной Балтики до Каменного (Уральского) пояса на востоке. Не территорию второй половины XIV в., когда из нее выделился как самостоятельный "меньшой брат" Псков. Не губернию, предложенную губернатором Новгорода и сенатором Сиверсом во второй половине XVIII в. Не фактическую территорию этого и позднего времени. Даже не губернию, в которую входили еще несколько таких уездов, как Тихвинский, Кирилловский, Белозерский, Устюженский и Череповецкий. А Новгородчину в границах теперешней области, ее самое ядро, сердцевину.
     Из народного зодчества не случайно выделено деревянное. Оно было повсеместным и наиболее распространенным. Хотя на Новгородской земле существовало еще народное каменное или правильнее каменно-кирпичное, создававшееся во второй половине XIX в. и вписавшее яркую страницу в историю русской архитектуры.
     Еще есть районы и прилегающие к ним территории, где множество деревень с кирпичными домами-избами или кирпично-деревянными и деревянно-кирпичными, возникшими примерно в 70-х годах прошлого столетия и строившихся до 20-х нашего.
     Не включены многие постройки разных направлений эклектической архитектуры, например, "ропетовщины", изобилующие кружевной резьбой, которые лишь с большими оговорками можно отнести к разряду народного творчества. Хотя, зародившись во второй половине XIX в., это направление, развиваясь по нескольким течениям, прошло еще целое столетие и, вероятно, еще продлится.
     Есть целый район по реке Мсте с большими селениями, созданными в стиле позднего классицизма и, вероятно, по специальным проектам архитекторов профессионалов. Район сосредоточен у мстинских порогов, а застройка связана с началом строительства Санкт-Петербурга.
     Эти и другие течения в сельской архитектуре требуют специального изучения и особого освещения в печати.
     Далеко не все деревни и села обследованы, а только их малая часть, не более 15-20%. Нужно помнить, что почти половина западной части области была ареной второй мировой войны, и множество деревень оказалось уничтоженным. Некоторые из них так и не были возрождены.
     Исследование не идет глубже XVI столетия. Построек этого времени уцелело лишь единицы. О более ранней эпохе деревянного строительства можно составить представление по материалам раскопок Новгородской археологической экспедиции.
    

2.1. Материалы

Вообще-то материал один - древесина. Но древесина бывает разных пород: хвойной и лиственной. В Европейской части России для строительства из хвойных использовали сосну, ель, редко кедр и лиственницу; из лиственных дуб, осину и липу.
     В Новгородской области, других северных областях. Карелии, да и срединной России более других в строительстве применялась сосна, как дерево стройное, гладкое, с малым количеством сучьев, да и то только у вершины, в ее кроне. Ель использовалась меньше. На Новгородчине она шла в дело на северо-востоке теперешней области и прилегающих районов Вологодской. Хотя по документам известно, например, что в самом конце XVII - начале XVIII вв. для полов, кровель, балок и стропил кирпичных построек Никольского Вяжищского монастыря заготавливались только еловые бревна. Ель, по отношению к хрупкой (на изгиб и излом) сосне, более упругая.
     В юго-западных, почти безлесых районах, или районах с молодым, часто смешанным лесом (лиственные и хвойные вместе) широко использовалась осина. Причем, не только для хозяйственных и производственных построек, но нередко и для жилых. О том, почему районы оказались без хороших старых лесов, уже говорилось. На протяжении нескольких столетий, кроме обычной порубки леса для расчистки полей под пашни, строительства деревень, заготовки дров для крестьянских дворов, огромные объемы древесины пожирали Старорусские и Солецкие соляные варницы. Сначала же XVIII столетия лес вырубали и сплавляли для строительства Петербурга.
     Упомянут дуб, использовавшийся в строительстве. Дубовых лесов на Новгородчине почти нет, лишь отдельные небольшие рощи. Такие, например, молодые, как к востоку от Новгорода.
     И все же в древности, XI - XII веках, дуб, как прекраснейший строительный материал, применялся. Своими глазами видел и трогал руками дубовые городни - основу земляного оборонительного вала XI в., раскопанные покойным археологом М.Х. Алешковским у Владимирской башни Новгородского Детинца. Там же неподалеку обмерял и зарисовывал для него обломки дубовой лодки-долбленки примерно того же времени. А позже на Мсте переплывал ее в такой же долбленке, но только осиновой. Формы древнейшей и современной - почти один к одному. Удивительно устойчивая традиция. Доведенная до совершенства конструкция и форма могут жить чрезвычайно долго.
     Бревна для строительства заготавливали поздней осенью, зимой и ранней весной. Окончились полевые работы, обмолот зерна, заготовка сена, пастьба домашнего скота и другие тяжелые многотрудные работы. Время стало посвободнее. Да деревья приготовились к зимней спячке. Известно, что вегетационный период (период оживления и роста) у деревьев различен и не продолжителен. Несколько месяцев: поздняя весна, лето, начало осени. За это время у дерева нарастает снаружи одно годовое кольцо. По своей структуре кольцо неоднородно. Основная его толща рыхлая, пористая. По ней вверх к кроне с иголками и листьями поступает влага с питательными веществами, высасываемыми корневой системой из почвы. В кроне происходит сложный процесс, фотосинтез - взаимодействие почвенного продукта с солнечными лучами. Что и создает основу для роста дерева.
         Какие же материалы можно было получить из дерева? Прежде всего, само дерево. Сваленное, освобожденное от сучьев, вершины и коры, это уже бревно. Из бревна же получали не малый ассортимент производного материала. Прежде всего, - брус. Брус - бревно, протесанное (теперь опиленное) на 4, 3, 2 канта, иначе - стороны. Двухкантовое бревно теперь часто называют почему-то лафетником. Назывались брусьями и бревна, окантованные с одной, но только наружной в срубе стороны. Протесанные бревна с внутренней стороны постройки брусьями уже не считались.
     Следующий материал - драницы. Это по существу доска (дска - старое наименование). Продукт, полученный путем отделения от ствола тонкой (примерно от 2 до 4 и более сантиметров) пластины необходимой длины. А длина могла равняться одной или восьми саженям, в современной метрической системе - примерно 2,2-8,6 м. Для этой цели использовались только хвойные прямослойные деревья. Драница, обработанная топором и скобелем, - тес. Материал шел чаще на кровлю. Но применялся во множестве и в других случаях.
     Пластины. Они сходны по характеру обработки с однокантновым брусом. Бревно в этом случае протесывалось с одной стороны примерно на одну треть толщины, но не до сердцевины. Снимаемая часть могла быть удалена путем откалывания ненужной части, называемой горбылём. Он тоже шел в дело, а пластина начисто обрабатывалась, так же, как и доски, топором и скобелем. Обычное применение пластин - настилка полов и потолков.
     Лемех или чешуя. В древности (примерно до XVI в. включительно) часто для его приготовления использовали дуб, позднее - только осину и уж совсем редко (в конце XIX - нач. XX вв.) хвойные (сосна, ель). Заготавливались необходимой длины чураки (чурки), менее одного метра, раскалывались на пластины и обтесывались топором по заданной ширине, толщине, кривизне и рисунку. Исключительно кровельный материал.
     В деревянном строительстве использовались не только "зрелые" деревья, но и тонкие, которые шли, например, для слег в крышах. Более того, широкое применение находил хвойный молодняк. Наиболее тонкие деревца употреблялись в возведении огородных ограждений: плетень, различной формы и конструкций тын. Потолще и подлиннее - жерди, шли на устройство изгородей горизонтальной и наклонной конструкции. В наклонных вариантах жерди могли укладываться с прозором и почти сплошь, с пологим или крутым уклоном, комлём или вершиной в землю. Из этого материала возводилось много и других малых сооружений, необходимых в деревенских и пригородных хозяйствах.

2.2. Архитектурно-конструктивные схемы.

В деревянном строительстве Новгородчины, да и всего Севера Европейской и Средней Руси можно выделить две основных принципиальных архитектурно-конструктивных схемы: венчатую и каркасную. Третьей будет производная от двух первых - венчато-каркасная, вернее сочетанием двух.
     Венец - ряд бревен, уложенных горизонтально примерно в одном уровне. Ряд в плане может образовывать разные геотермические фигуры от треугольника, квадрата, прямоугольника, пятигранника, шестигранника, восьмигранника (восьмерика) до двенадцатигранника и других многогранников. Уложенные друг на друга венцы составят сруб. Для плотного прилегания бревен и для сохранения тепла в них по всей длине вырубается паз. Ширина его может равняться примерно 5-8 см. Примерно до рубежа XV-XVI вв. (условно) паз делался сверху нижележащего бревна. Позднее - снизу вышележащего. Хотя, в отдельных памятниках Архангельской области и Карелии паз сверху бревна вырубался и в XVII в., а в Сибири даже и в XIX в. Попеременно то снизу, то сверху в одном бревне паз применялся в отдельных конструктивных случаях, когда необходимо было застраховать бревна от смещения по длиной стороне в горизонтальной плоскости. Шипы, нагели и другие способы появились очень поздно.
     Многие, в том числе специалисты, считают (на каком только основании?), что в паз, вытесанный сверху бревна, будет попадать дождевая и снеговая влага. Никогда такого не встречал. Понаблюдайте сами.

Каркасная схема предполагает нижнюю бревенчатую или брусчатую горизонтальную обвязку в один - два - три и более венцов. Она несет круглые, но чаще квадратные в сечении стойки. Стойки же сверху закрепляются верхней обвязкой в один или несколько венцов. Она одновременно служит нижней опорой для крыши. Пространство между стойками может быть свободным, забранным досками снизу, что будет служить ограждением, заполненным досками доверху, но иметь дверные и оконные проемы. Нижнее ограждение может быть сплошным, или из резных дощатых или точеных балясин.

О венчато-каркасных схемах уже сказано, что это сочетание двух первых в множестве вариантов. В большинстве случаях основу обычно выполняет венчатая часть постройки. Каркасная, как более легкая, нередко ажурная часть - вспомогательную. В культовых постройках к ним можно отнести паперти, галереи, крыльца, ярус звона в колокольнях и некоторые другие малые формы (клиросы, хоры и проч.). С серьезными оговорками к ним можно причислить потолки храмов и часовен, называемые в старых документах двояко: "подволока в косяк" и "подволока в косяк, в закрой", где доски, заделанные в пазы нескольких балок под углом, лежат ровно в одном уровне или каждая вторая перекрывает соседние сверху, образуя уступы.

В жилых постройках каркасными частями могут быть галереи-прикрольки, балконы, крыльца, мезонины и другие, менее объемные формы. В хозяйственных (амбары или житницы) - галереи-навесы. Невозможно перечислить все варианты.

Разумеется, названные три основные архитектурно-конструктивные схемы в деревянном строительстве Руси не могут отражать все возможные и практиковавшиеся варианты. К примеру, жердевые, частокольные, плетнёвые и острожные изгороди, мостовые и собственно мосты, различные конструкции водяных и ветряных мельниц и многое другое.

2.3. Технология строительства

Бытовали два основных принципа.
     Один заключался в том, что постройка рубилась в лесу, на лесосеке. Бревна размечались зарубками, выполнявшимися топором. Постройка разбиралась, бревна перевозились на нужное место, где сруб собирался.
     Другой принцип: постройка рубится на том месте, где ей предназначено стоять, рубится из заранее завезенных бревен.
     В обоих случаях могли прибегать к такому приему: вначале возводятся несколько венцов на высоту, удобную для работы, не прибегая к каким-либо подмостям. Затем плотники снимали верхний венец, раскладывали его на подкладках на земле и продолжали рубку. В зависимости от высоты здания операция могла иметь несколько подобных позиций. После готовности венцы снимались, бревна перевозились на место "стоянки" и собирались в готовый "скелет".
     Чаще такой прием использовался при строительстве жилых, хозяйственных, реже складских (сараи) и производственных (гумна с овинами или ригами) построек. Церкви часовни возводились сразу на том месте, где им предназначено быть.

В отличие от каменных построек, наружные леса при возведении деревянных никогда не делались. Пользовались только внутренними подмостями. Пол и потолок, которые укладывались сразу, служили хорошими дополнительными площадками. При потолках с частыми балками, когда забирка досками могла выполняться на этапе отделочных работ, на балки временно набрасывали несколько досок.

Наружные леса мешали бы подъему материала. Подъем бревен велся по наклонным слегам (тонким бревнам), приставленным к стенам, по мере "роста" постройки слеги переставлялись верхними концами к верхнему венцу. Подъем велся с помощью пары веревок, называемых ранее канатами. Один конец их привязывался к какой-то жесткой опоре внутри помещения, второй был свободен и использовался плотниками. На землю опускалась обыкновенная петля. Не крупный по толщине (20-26 см) и длине (3 саж - 6,5 м) лес тянули вручную два сильных рабочих. Для более крупных использовали блоки, называемые векшами. (Вспомните белку - векшу, вертящуюся в колесе).

http://www.novgorod.ru/city/history/zodchestvo/part1/tehnologiya/vorot.gifПри необходимости (тяжелый подъем) дополнительно устанавливали ворот. Ворот - короткое, вертикально поставленное, проворачиваемое бревно. В основании его и вверху должны быть твердые опоры, например, толстая балка и пара бревен у верхнего конца ворота. На нижней опоре вырубалось не очень глубокое круглое отверстие, соответствующее диаметру стойки. В верхних бревнах такое же, но сквозное. В подвижную стойку врезались крестообразно четыре рукоятки. К стойке крепился конец каната. Петля веревки (точнее двух веревок) подводилась внизу под бревно. Вращая ворот вокруг его оси, рабочие наматывали на стойку веревки, уменьшая их длину и таким образом поднимали бревно наверх. Процесс медленный, зато усилия облегчались более, чем в два раза.

Разумеется, были и другие приспособления и приемы, о которых мы не знаем. Они предлагались и применялись смекалистыми плотниками.

2.4. Инструменты.

Основным, главным инструментом лесоруба и плотника, да вообще-то каждого крестьянина и рабочего-горожанина был топор. Он претерпевал со временем изменения в формах размерах.
     Старые топоры (металлическая главная часть) были невелики: узкое (по длине) лезвие, почти прямые (без вогнутостей) боковые плоскости, небольшое, почти круглое отверстие для рукояти (топорища). Топорище делалось прямым, почти круглым в сечении, с небольшим постепенным утолщением к внешнему концу, длинным (примерно до пояса, если топор поставить на землю). Подобный топор реконструировал и изготовил архитектор-реставратор и одновременно плотник А.В. Попов. Насколько это близко к подлиннику - не берусь судить. Но работать им очень удобно: "Современные, как говориться, ему в подметки не годятся". Коэффициент отдачи заметно выше, нежели у современного. Человек менее устает, поскольку работает, не "изгибаясь в три погибели". Разумеется, такой топор, вернее топор с таким топорищем для других не плотницких работ непригоден.
     Следующий инструмент - пила. Изобретена давно, что подтверждается находками Новгородской археологической экспедиции. Но это короткие режущие инструменты, годные лишь для столярных работ. Когда же появились инструменты, близкие к современным, - сказать затрудняюсь. Есть, например, документальные свидетельства о том, что при строительстве Валдайского Иверского монастыря бревна на доски пилами "ростирали". Это вторая половина XVII в. Значит двуручные поперечные появились гораздо раньше.
      Строительство же Иверского монастыря можно считать государственным мероприятием, поскольку инициатива принадлежала патриарху Никону, практически заменявшему царя в отсутствии его по военной надобности. В широких же масштабах, даже в конце XVIII столетия, доски получали путем раскалывания, несмотря на запрещающие указы Екатерины II и штрафы, правда, незначительные. Причем способ этот вряд ли был медленнее.
      Итак, пилы были поперечные одноручные (для одного человека), называемые ножовками, двуручные (для двух работающих совместно) и продольные всегда двуручные.

Близким к топорам стоит тесло, предназначавшееся для вырубки желобов, например, потоков к кровлям. Изобретение старое. У тесла основа стоит поперек топорища, слегка изогнута. Изогнуто также и лезвие.

Скобель. Обязательно двуручный. Бывает двух видов: с прямым лезвием и с изогнутым. С помощью первого начисто отделывали (отскабливали) протесанные стены и многие другие части и детали. Второй служил для зачистки вогнутых элементов.

Черта. Небольшой инструмент, с помощью которого подчерчивались два элемента (прежде всего бревна) для точной подгонки друг к другу. Один элемент, уже обработанный, служил основой, и на него опирали черту. На втором процарапывали бороздку, проводя инструмент по всей длине предметов.

Молоток служил для забивки гвоздей. Долото предназначалось для выдалбливания глухих и сквозных отверстий прямоугольной формы. Использовался иногда и рубанок для получения гладких поверхностей на деталях постройки. Но это преимущественно столярный, а не плотничий инструмент.

 Отвес - тонкая бечевка с привязанным к ее концу грузом. Служил для выверки частей сооружения по вертикали. Мог использоваться как причалка, от которой отсчитывались необходимые расстояния по горизонтали и шнуром для отбивки прямой линии на доске, брусе и проч. В последнем случае бечевку натирали головней, обожженной ольховой или березовой палкой. Бечевку закрепляли по концам доски, предварительно туго натянув, поднимали в средней части и, разжав пальцы, резко опускали. Оставалась четкая черная линия, служившая ориентиром плотнику для оттески. Но этим пользовались в редких случаях. Для отбивки линий служил специальный шнур.

Иногда применялся угольник (в простонародии - наугольник) - большой прибор, предназначавшийся для получения или выверки прямого угла - угла в 90°. Изготовлялся самими мастерами по принципу построения египетского треугольника. Суть его в соотношении трех частей: 3 : 4 : 5. При этом стороны 3 и 4 образовывали прямой угол. Этот прием плотникам был известен очень давно.
      Для промеров ранее использовалась мерная рейка, равная одной сажени (213 см). На нее наносились деления, равные 3 аршинам (71 см) и вершкам (4,4 см).

 Редко, но использовались драч и клинья.
     Драч - широкий, длинный (до 20-30 см) и толстый нож с насаженной на его одном конце под углом длинной рукоятью. Служил для откалывания от бревна драниц, - не обработанных начисто досок.
     Тому же служил и деревянный чаще сухой березовый клин. Его обычно вытесывали на месте, на строительной площадке или в лесу.

Это почти все основное, что представлялось мне необходимым изложить на заданную тему.

III. ОБОРОННОЕ ЗОДЧЕСТВО

«... Он стоит на угловой вершине высокого берега, подобно высокой горе, над рекою... Город на горе представляет собой крепость, укрепленную, однако, против набегов только стакетой из еловых деревьев, которые растут наверху палисадами густо одно к другому, без травы и земляного валу; но на верхушке горы, прямо над рекою, находится острог, сделанный только из дерева; он имеет вокруг себя красивую деревянную стену, в которой бревно лежит на бревне, как строят избы; она достаточно высока, наверху ее находится крытая галерея, в которой вырублены бойницы; внизу такой же системы построена стена с камерами, в которой теперь хранится казна; но если бы пришел неприятель - там могли бы помещаться солдаты; она также имеет 9 красивых деревянных башен о восьми углах, крепко построенных, двое ворот, обращенных к городу, и одни к воде».

Это образное описание устройства деревянной Тобольской крепости оставил нам неизвестный иностранец-путешественник, посетивший Тобольск в 1666 году. И таких описаний немало. Архитектурный облик русских крепостей, начавших складываться еще в XIII-XIV веках, наивысшего расцвета достиг к XVI-XVII векам. Силуэт деревянного города определялся главным образом его стенами, башнями, культовыми постройками и ландшафтным окружением с которым он был, как правило, органично связан. Сам факт, что город как поселение и город как крепостное сооружение были неотделимы друг от друга, свидетельствует о первостепенном значении в общей композиции города-крепости его стен и башен.

3.1. Оборонительные стены

Стены не только выполняли защитные функции, они определяли и параметры города, служили своеобразным фоном для гражданских и культовых зданий. Лишенные декоративных элементов, крепостные стены благодаря четкой и строгой ритмике членений (тын, городни и тарасы) достигали большой архитектурно-художественной выразительности. Эмоциональное звучание всей композиции усиливали башни. Они еще сильнее подчеркивали ритмическое построение протяженной деревянной стены. Вплоть до XIII века в летописных источниках любая конструкция ограждения имела одно и то же название - город. Эту характерную особенность подметил Сигизмунд Герберштейн: «... ибо все то, что окружено стеною, укреплено тыном или огорожено другим способом, они называют городом». В таком же значении этот термин употреблялся и на протяжении последующего времени, почти до начала XVIII века. Вместе с тем в письменных источниках XVII века распространены и другие термины: «тын», «городни», «тарасы», «острог», означающие конкретный и определенный тип конструкции стены. Термин же «город» в значении крепостной стены употребляется как обобщенное понятие, под ним подразумевается и заплот (лежачий город), и тыновая стена (стоячий город), а не только срубная конструкция.

Тын - простейший тип деревянной крепостной стены и, пожалуй, наиболее древний. Тыновые стены окружали город, тын устраивался во рву и на валах. В зависимости от постановки тына изменялась и его высота. Естественно, что наиболее высокой стена была в том случае, если ставилась она на ровной местности, и наименьшей высоты был тын, поставленный на высоком, с крутыми откосами, земляном валу. Здесь он скорее играл роль бруствера, нежели стены в значении ограждения крепости. Стрельба при таком устройстве стены производилась поверх тына.

Высокий тын требовал дополнительных креплений, так как находившаяся в земле нижняя часть бревен быстро загнивала и стена разрушалась. Так, верхотурский воевода в 1641 году сообщал, что острог в Верхотурье был «поставлен тыном, а Тарасов и обламов и никаких крепостей нет, и тот острог весь погнил и во многих местах повалился, а которые прясла и стоят, и те с обоих сторон на подпорах». Надо полагать, что подпорки в виде наклонных бревен ставились сразу же при возведении стен. Часто они острым концом выступали наружу и назывались «иглами». Делалось это с целью воспрепятствовать противнику в преодолении крепостной стены. По-видимому, именно такая стена была сделана в 1684 году в Тюмени. Здесь взамен рубленой поставили стену иной конструкции - «на брусяных иглах с отноги и выпуски». Нечто подобное можно видеть и на плане Тобольска конца XVII века. О существовании специальных подпорок свидетельствует также описание 1703 года Илимского острога, стены которого были длиной 333 сажени, и кругом всего острога стояла 2961 тынина «с столбами и переклады».

Функции подпорок выполняли и «полати», устраиваемые вдоль стен внутри крепости. Одновременно они использовались для организации обороны с «верхнего боя». Такие полати были простыми по конструкции, удобными и потому - довольно распространенными. Упоминания о них встречаются в росписных списках городов на северных, южных границах и в Сибири. Гораздо более прочной была стена, в которой тын сочетался с элементами срубной конструкции в разных вариациях: тын и поперечные рубленые стенки, поверх которых устраивался настил; срубная сплошная стена небольшой высоты, засыпанная землей и камнями, а поверх нее - тын небольшой высоты; срубная стена небольшой высоты и вплотную к ней - тын обычной высоты; срубные клетки, засыпанные землей с камнями и поставленные вплотную к стене, а поверх клеток - настил.

Большое разнообразие сочетаний тына и срубных элементов подчеркивает широкое распространение тыновых стен в русских крепостях, чему способствовала также быстрота и простота устройства тына. Среди разновидностей тыновых стен представляет интерес «косой острог», у которого заостренные сверху бревна имели наклонное положение. Такая стена поддерживалась небольшой насыпью изнутри крепости, специальными «козлами» или же пристроенным к стене помостом. Известно, что стенами такой конструкции был огражден Охотский острог, так и называемый вначале - Косым острогом.

Наряду с тыном повсеместное распространение в деревянном крепостном зодчестве получила срубная конструкция стены, известная под названиями «город», «городни» или «тарасы». Это была гораздо более совершенная и по прочности и по архитектуре конструкция, происходящая от сруба -основы основ и конструктивной и архитектурно-художественной выразительности деревянного зодчества. Появление городней и тарас в русских крепостях взамен однорядных тыновых стен стало логическим ответом на появление огнестрельного оружия, и в частности артиллерии. Ячейки срубных стен, как правило, заполнялись землей и камнями. Такие стены продолжали использоваться до конца XVII века.

В XV веке широкое распространение получает двухрядная срубная стена. Она становится основным типом конструкции крепостной стены. В письменных источниках такая конструкция названа «тарасами». В ней не все клетки были заполнены землей и камнями. Обычно ограждение состояло из двух параллельных стен, отстоящих друг от друга на полторы-две сажени и соединенных между собой перерубами с промежутками в одну-две сажени. Узкие клетки заполнялись «хрящем», а широкие оставались полыми. Они предназначались для защитников крепости. В каждой из них обычно было сделано по две бойницы и дверь.

Определение тарас и городней было впервые классифицировано Ф. Ласковским и затем принималось всеми исследователями. Городни, по терминологии Ласковского, - это отдельные срубы, поставленные вплотную друг к другу. Такая конструкция стены, как отмечал исследователь, имела существенный недостаток - места соединения срубов в большей степени подвергались воздействию атмосферных осадков и быстрее загнивали. К тому же стена получала неравномерную осадку срубов, вследствие чего искривлялась и в настилах и крышах появлялись перепады. Иными словами, конструкция в виде городни вредила прочности стены.

В стене, рубленной тарасами, этот конструктивный недостаток отсутствовал. Собственно тарасу, по словам Ласковского, составлял участок стены (ячейка) между двумя стенами (перерубами).

Возведение срубных стен занимало гораздо больше времени и требовало значительного количества строительного материала. Часто поэтому при выборе места для будущей крепости ее основатели максимально учитывали защитные свойства местности и с наиболее защищенных сторон не ставили стен. Так, в 1598 году строители города на реке Туре докладывали царю, что «от реки от Туры по берегу крутово камени горы от воды вверх высотою сажен с 12 и больши, а саженьми не меряно, а та гора крута, утес, и тово места по Туре по реке по самому берегу 60 сажен больших, а по смете де тому месту городовая стена не надобе, потому что то место добро крепко, никоторыми делы взлести не можно... то место и без городовые стены всякова города крепче, разве б по тому месту велети хоромы поставить в ряд, что город же, да избы поделать, и дворы б поставить постенно».

Сохранившиеся письменные документы дают некоторое представление и о размерах крепостных стен. Сопоставление описей показывает, что высота стен в большинстве рубленых городов составляла две с половиной - три сажени с незначительными отклонениями в ту или иную сторону. Ширина стен, как правило, была не менее полутора саженей, но и не превышала обычно двух саженей. Сравнение описаний крепостей на русском Севере (например, Олонец, Опочка) и южных и сибирских крепостей показывает идентичность их основных габаритов. Высота тыновых стен обычно составляла от полутора до двух саженей, и лишь в редких случаях она доходила до трех и более саженей.

Деревянные рубленые стены имели двускатную крышу, стропильная конструкция которой держалась на внешней стене и на столбах с внутренней стороны города. Столбы опирались на выпуски верхних бревен поперечных стенок-перерубов. Наглядным примером такого покрытия может служить сохранившаяся часть стены с проездной башней Николо-Карельского монастыря. Крыли обычно «в два теса», реже - «в один тес», но в последнем случае под тес подкладывали дрань или же сверху прибивали нащельники. В 1684 году воевода Матвей Кравков, принимая Якутск у своего предшественника, заметил в отписке, что «стены у города и башни крыты в один тес, без нащельников».

Характерной особенностью крепостных рубленых стен было устройство в них верхнего, среднего и нижнего боя. Для этой цели в каждой ячейке нижней стены и верхнего яруса прорубались бойницы для стрельбы. Такие же бойницы «просекали» и в острожных стенах, но там они располагались не по всей стене, а в специальных «выводах». Стрельба верхнего боя осуществлялась, как уже отмечалось, поверх тына.

Оборонительные стены русских крепостей, выполняя свои основные функции, служили надежным прикрытием для защитников. В архитектуре крепостных стен воплощались передовые достижения русского строительного искусства; в условиях длительной борьбы были выработаны различные сочетания элементов конструкций, но лучшим достижением архитектуры оборонительных стен, вне сомнения, остается мощная рубленая конструкция ограждения, ярким примером которого могут служить остатки Якутского острога.

3.2. Крепостные башни

Для оборонного зодчества Древней Руси вплоть до XIII века было характерным отсутствие в крепостях башен. Иногда одиночные башни стояли внутри тыновых крепостей, выполняя роль сторожевых и дозорных вышек, и, как правило, в обороне активного участия не принимали. Непосредственно в крепостных стенах башни стали устраивать с появлением артиллерии. Наиболее употребительными терминами, означавшими башню, были «вежа», «стрельница», «костер», «столп». Причем эти термины не были одинаково распространенными по всей Руси. Так, в псковской и новгородской землях башню называли словом «костер», а в московской - «стрельница». Все они выполняли функцию наблюдательных пунктов. Чаще встречались проездные башни, но они почти всегда назывались «воротными». Их можно видеть на прилагаемых здесь чертежах.

Термин «башня» появился позднее, лишь в XVI веке, и с этого времени встречался повсеместно. С конца XVI века летописные источники не только фиксируют сам термин, но и дают описание конструктивного устройства башен различного типа, их размеры и количество в системе оборонительных сооружений крепости. От XVII века до нас дошли вещественные остатки - крепостные башни некоторых острогов. В большинстве своем они претерпели за столь длительное существование некоторые изменения, коснувшиеся в основном таких элементов, как кровля, междуэтажные перекрытия, лестницы и ворота. Вместе с тем многочисленные описания, сохранившиеся в росписных списках, дают возможность проследить характер конструктивного устройства башен, а также отдельных их элементов и форм.

В XVII веке термин «башня» стал настолько распространенным, что уже не охватывал всего многообразия этих сооружений, отличавшихся друг от друга конструктивным устройством, функциональным назначением и местом расположения в системе оборонительных укреплений. Именно по таким признакам и стали называть башни в росписных списках: проезжая, воротная, наугольная, глухая, круглая, четвероугольная, двухъярусная, караульная, брусяная и так далее. Среди разнообразных названий совершенно четко прослеживаются отдельные группы, из которых вырисовываются типы башен, отличающихся друг от друга основными признаками: формой плана, назначением, способом рубки, количеством ярусов.

Большинство башен деревянных крепостей были четырехугольными в плане, или, как писали в летописях, «рублены в четыре стены». Круглые, или многоугольные, башни хотя и были менее распространенными, но почти всегда им отводилась роль главных проездных башен. Эти башни не только отличались формой плана, но и были крупнее. Так, например, в конце XVII века проездная башня Новой Мангазеи поднялась в высоту на 24,9м, а восьмигранная в плане башня Тобольского кремля в 1678 году возвышалась от земли до завершения почти на 50м.

В зависимости от размеров и значимости крепости варьировались количество башен и их размеры. Когда и каких типов башни брались за основу - выявить сложно, а порой и невозможно. Например, все шестнадцать башен Якутска были четырехугольными, а в Тобольске из девяти башен четыре были четырехугольными, четыре угловые - шестиугольными и одна - восьмиугольной. В Новой Мангазее выделялась только одна проездная башня, а четыре угловые имели квадратное в плане основание. Круглые башни были больше распространены на русском Севере. Так, в Олонце по описи 1699 года значилось десять шестиугольных и всего три четырехугольных башен. В Холмогорах в 1623 году из одиннадцати башен было семь шестиугольных, а в Кольской крепости такую же форму плана имели все пять башен.

Немаловажным достоинством многоугольных башен было то, что они выступали за линию городовой стены тремя, четырьмя или пятью стенами, что значительно увеличивало поле обзора (обстрела). Можно предположить, что круглые башни чаще применялись при сложной конфигурации планов крепостей. Башни о шести и восьми стенах, в отличие от четырехугольных, давали возможность соединять стены города не только под прямым углом. Там, где крепости имели форму плана, повторяющую контуры рельефа местности, круглых башен было больше, и, наоборот, в крепостях с геометрически правильной конфигурацией плана более употребительными были четырехугольные башни. Круглые башни не сохранились, хотя изображения их встречаются на некоторых чертежах. По типу круглых башен в культовом зодчестве строили отдельно стоящие колокольни. Именно колокольни, восприняв форму башен, могут сегодня дать нам о них представление. Чаще всего круглые башни были десять шестиугольных и всего три четырехугольных башен. В Холмогорах в 1623 году из одиннадцати башен было семь шестиугольных, а в Кольской крепости такую же форму плана имели все пять башен.

Немаловажным достоинством многоугольных башен было то, что они выступали за линию городовой стены тремя, четырьмя или пятью стенами, что значительно увеличивало поле обзора (обстрела). Можно предположить, что круглые башни чаще применялись при сложной конфигурации планов крепостей. Башни о шести и восьми стенах, в отличие от четырехугольных, давали возможность соединять стены города не только под прямым углом. Там, где крепости имели форму плана, повторяющую контуры рельефа местности, круглых башен было больше, и, наоборот, в крепостях с геометрически правильной конфигурацией плана более употребительными были четырехугольные башни. Круглые башни не сохранились, хотя изображения их встречаются на некоторых чертежах. По типу круглых башен в культовом зодчестве строили отдельно стоящие колокольни. Именно колокольни, восприняв форму башен, могут сегодня дать нам о них представление. Чаще всего круглые башни были многоярусными. В самом верхнем ярусе находился чердак - клетка, или караульня. Шатры башен и сторожевых вышек покрывались тесом. Концы тесин иногда декоративно обрабатывались в виде зубцов или перьев (копий). Как четырехугольные, так и круглые башни имели различные способы рубки углов - и «в лапу», и «в обло» («с остатком»).

Башни кроме своих основных выполняли и другие функции. Они использовались под амбары, жилье, на них устраивались колокольни или часовни. Например, на Спасской башне города Красноярска находилась часовня во имя Спаса и колокольня, на которой висел колокол. На самом верху располагалась караульня с обходной галереей, огражденной перилами. По просьбе служилых людей на колокольне устроили часы, потому что «без часов быть невозможно, Красноярск - город укрепленный, стоим на стенном карауле беспрестанно, днем и ночью». Еще более эффективно использовались башни в крепостях на территориях, где происходили военные столкновения. Так, в Албазине под главной проездной башней находились ворота, в самой башне помещалась приказная изба, а наверху - караульня. Две другие башни служили жильем для казаков.

В жилые башни вход на верхний ярус осуществлялся по наружным лестницам (при тыновых стенах ограждения) или через входы с уровня обламов крепостных стен в местах их примыкания к башне (при срубных стенах). Изоляция нижнего и верхнего ярусов делалась с целью сохранения тепла в жилой части. Междуэтажное перекрытие выполнялось из сплошного настила, утепленного слоем глины и земли. Кроме того, между венцами жилой части сруба башни был проложен слой мха. Именно такую особенность имеют обе сохранившиеся башни Братского острога.

Ясность и строгость форм, единство конструктивной системы, сочетание монументальности объема самой сторожевой башни и романтичности в более легких и изящных часовнях - все это позволяет отнести эти памятники к ценнейшим образцам русского крепостного деревянного зодчества.

Некоторые исследователи исключали культовое назначение навесных балконов и целиком относили их появление к задаче усиления обороны въездных ворот крепости. Это предположение, однако, не подкрепляется ни архивными источниками, ни конкретными сохранившимися памятниками. С самого начала балконы-свесы устраивались в качестве часовен, чему можно найти подтверждение в архивных исторических документах. Описание Илимского острога воеводой Качановым в 1703 году показывает, что в крепости было три башни с «часовнями на свесе». У Спасской башни одна часовня была «снаружи за острогом, а другая в остроге». Стоявшая напротив Спасской Богоявленская башня имела одну часовню - «за острожною стеною». На культовое назначение часовен указывает не только их название, но и описание конструкции и отдельных форм («вершена бочкою, а на верх бочки маковица с крестом, опаяно белым железом, а бочка и маковица обита лемехом»), а также перечень главных икон с описанием их содержания. С «часовней на свесе», обращенной за пределы острога, была третья проездная башня Илимского острога - Введенская.

Устройство часовен над проездными башнями не было случайным. Как наиболее слабое место в системе оборонительного сооружения, воротные башни получали «покровительство» святых. Для размещения икон и устраивались навесные часовни. Можно отметить также, что часто иконы размещались непосредственно над воротами. Кроме религиозных часовни имели и эстетические функции, внося живописность в строгую архитектуру башен, дополняя силуэт крепости, разряжая монотонность протяженных стен и снижая некоторое однообразие силуэта башен. Конструктивное устройство таких часовен было довольно простым и в то же время прочным. На сохранившейся башне из Якутска можно видеть достаточно ясно всю конструкцию соединения сруба башни и консольных выпусков над воротами для устройства на них часовен. Для этой цели употреблялись наиболее длинные и прочные бревна, пропускавшиеся через две противоположные стены сруба. Консольные выпуски состояли из трех рядов бревен, укрепленных в торцах горизонтальной обвязкой. Стойки на концах выпусков и у стен (с внешних сторон) башни составляли каркас часовен. Сверху каркас также имел обвязку и стропильную конструкцию «на два ската». Ограждение часовен было забрано «в елку», а входы в них осуществлялись непосредственно из башен, со второго яруса (моста).

Функционально необходимым элементом большинства самых крупных башен деревянных крепостей были сторожевые вышки. Они устраивались на шатрах башен и в свою очередь также были покрыты небольшими шатриками. Вышки были, как правило, рублены из бруса или представляли собой каркасную конструкцию, огражденную со всех сторон перилами. Глухие (без дверей) будки имели окна, обращенные во все стороны, и обходные галереи с перилами. Конструктивное устройство таких смотровых вышек можно увидеть на сохранившихся башнях Бельского, Братского. Якутского острогов и на проездной башне Николо-Карельского монастыря.

Нельзя не сказать о значении башен в общей композиции крепости. Башни не только обогащали силуэт деревянного кремля и служили доминантами, но и выявляли планировочные особенности, активно способствуя сложению облика города-крепости. Сочетание оборонительных, хозяйственных, культовых и эмоционально-художественных функций в башнях делало их универсальными сооружениями, занимающими главное положение в композиционной структуре укрепленного деревянного города.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Деревянное зодчество неотделимо от истории архитектуры, как последнее неотделимо от общерусской культуры. Время безжалостно стерло с лица земли эту наиболее хрупкую часть архитектурного наследия, но, как указывал В. И. Ленин, «каковы бы ни были разрушения культуры - ее вычеркнуть из исторической жизни нельзя, ее будет трудно возобновить, но никогда никакое разрушение не доведет до того, чтобы эта культура исчезла совершенно. В той или иной своей части, в тех или иных материальных остатках эта культура неустранима, трудности лишь будут в ее возобновлении».

Нет сегодня деревянных крепостей, но цепкая память поколений сохранила о них свидетельства, летописные источники и архивные документы прошлых веков оставили их описания, которые время от времени дополняются археологическими находками. На основе исторических документов художники и архитекторы разных поколений предпринимали попытки представить изобразительными средствами образ крепостных сооружений древнерусских городов. Это стремление хоть как-то восполнить безвозвратно утраченные временем образы деревянных крепостей характерно и для современных исследователей. Понимание того, что история зодчества - часть общечеловеческой культуры, часть истории народа, его героических и трудовых подвигов, заставляет исследователей искать и искать, чтобы как можно больше восполнять пробелы в этой истории, ее недостающие звенья.

Оборонное зодчество в своем развитии прошло огромный путь - от примитивного укрепления, огражденного лишь земляным валом, до мощной крепости, созданной по последнему слову техники, в соответствии с достижениями военного искусства своего времени. Цепь крепостей, опоясавших северо-западные, южные и юго-восточные границы Русского государства, отражала достижения Руси в области фортификационного искусства. Многочисленные крепости разных типов, прекрасно проявившие себя в многочисленных войнах, свидетельствовали о передовом характере русской военно-технической мысли, выразившемся в новаторских достижениях в области сборного строительства. Деревянные крепости отражали также все достижения и в области архитектурно-художественной мысли, являясь концентрированным выражением многообразия форм и конструктивных приемов древнерусского деревянного зодчества. Они оказали большое влияние на процесс возникновения русских городов на новых местах, в новых условиях, где из небольших крепостей в дальнейшем развились крупные населенные пункты, а их планировка легла в основу планировочной структуры городов.

Черты регулярности и типизации, проявившиеся в оборонных сооружениях, распространились и на другие типы сооружений. Одинаковые не только по конфигурации плана, но и по размерам, с одинаковым набором элементов, типовые крепости нашли широкое распространение при освоении русскими новых территорий. Единство материала, где типизирован был размер бревна, а также требования компактности плана - вот главные слагаемые такой крепости.

Из-за отсутствия памятников деревянного оборонного зодчества и недостаточной их изученности невозможно пока представить полной картины его развития и выявления особенностей. Но даже исследования, которые охватывают историю показанных в этой книге крепостей, и в особенности сохранившихся их остатков в виде отдельных башен, убедительно свидетельствуют, что оборонная архитектура представляет собой одну из значительных ветвей русского деревянного зодчества. Деревянные крепости, их эпическая мощь и величественные образы рубленых стен и башен - примеры яркого воплощения в архитектуре прогрессивных идей русского народа, его мастерства, мудрого понимания и чувства красоты.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

• Громыко М.М. «Мир русской деревни» - М., 1991

• И.П. Савченко, А.Ф. Липявкин, П.П. Сербинович «Архитектура»,- М., 1982 г.

• Забелло С., Иванов В., Максимов П. «Русское деревянное зодчество» - М., 1942

• Ащепков Е.А. «Русское деревянное зодчество» - М., 1950

• Ополовников А.В. «Русское деревянное зодчество» - М.,1983

• http://www.prav.info/derzod.htm

• http://bspu.secna.ru/Faculty/History/p_arh/russian/tradition/index.html