Массовое сознание как предмет социально-психологического исследования

«Массовое сознание как предмет социально-психологического исследования»

Содержание

Введение………………………………………..….…..……..3

1. Массовое сознание, как явление ..……..……..……6 1.1. Масса ……………………………………………..………6 1.2. Массовое сознание ……………………………….…….10 1.3. Общественное мнение как фактор массового сознания………………………………………………………11

2. История развития феномена «массовое сознание»………………..…………………………………16

3. Взгляды ученых на изучение массы и массового сознания как предмета социально-психологического исследования ..……………………20

3.1. Концепция массового сознания Б.А. Грушина ..……22

3.2. Взгляды Ольшанского Д.В.……………………………23

3.3. Д. Майерс. Американский взгляд на массовое сознание ... ……………………………………………………25

Заключение ..………………………………………………30

Список использованной литературы ……………..31

Введение

Словосочетание «массовое сознание» сейчас знакомо всем. В последние годы оно получило весьма широкое хождение в газетной и журнальной публицистике, где употребляется на уровне привычной, повседневной, не требующей строгих определений фразеологии. Также встречается оно и в «серьезной» науке – книгах и статьях философов, социологов, социальных психологов, политологов. О «массовом сознании» пишут и занимаются данной проблематикой такие отечественные авторы как Г.Г. Дилигенский, А.К. Уледов, Б.А.Грушин.

Как же образуется и что собой представляет феномен массы – носители массового сознания? Поиски ответа на поставленный вопрос приведут нас к широким процессам массовизации, захватившим все без исключения типы существующих ныне обществ.

Вопрос о «массовизации» современного общества стал в последние годы одной из ведущих и широко разрабатываемых проблем. Описание социальной жизни в терминах «массового общества», «массовой психологии» считается модным и современным, «массовизация – вот основная и характерная черта современного общества: толпа господствует на арене социальных и политических отношений, в ее действиях разум отступает на задний план, уступая место примитивным инстинктам; толпа неуравновешенна, эмоциональна, подвержена манипуляциям со стороны элиты, владеющей средствами массового общения».

Концепции «массовизации» современного общества включают в себя следующие основные тезисы:

1. Рассмотрение современной эпохи как «царства толпы», «века масс», оставшихся без надлежащего руководства со стороны элиты;
2. Утверждение об иррациональности масс; описание поведения массы в терминах психопатологии;
3. Рассмотрение массы как «сниженного уровня человечества»; «усреднение человека в массе»;
4. Стандартизация «массового человека», порабощение его средствами массового общения, стандартизация массовой продукции, вкусов, образа жизни;
5. Появление психологического типа человека, порабощенного коллективом, социально отчужденного, ориентирующегося на других.
6. Комформизм личности в массе, культурный униформизм и, как следствие этого упадок культуры, ставшей массовой;
7. Кризис личности в «массовом обществе», «аномии» личности, рост социальных болезней.

Термин «массы» впервые появляется в контексте аристократической критики социальных перемен 17-19 веков. Впервые англичанин Э. Берк и француз Ж.Де Местр назвали пугающую аристократов силу «толпой» или «массой». Г. Ле Бон рассматривал толпу как психологический феномен, возникающий при непосредственном взаимодействии индивидов независимо от их социального положения, национальности, профессии, даже повода, вызвавшего образование данной толпы.

Со временем Г. Тард требовал «перестать смешивать толпу и публику». Тема же массового сознания непосредственно изучалась в работах З. Фрейда, Д.В. Ольшанского, Б.Ф. Поршнева, Х. Ортега-и-Гассета.

В современных условиях изучение массового сознания для социальной психологии приобретает особую значимость. Это в первую очередь обусловлено тем, что действуют факторы, которые обособили людей от их локальных культур и локального группового окружения (миграции, перемены места жительства, газеты, кино радио, образование) все это способствует тому, что люди как бы отрываются от своей культуры и погружаются в новый более широкий мир.

В наш век всеобъемлющей массовой коммуникации, управление и воздействие на «массы» стало более действенным. «Толпой нельзя руководить посредством правил, нужно искать то, что может производить на неё впечатление» «Сила толпы разрушительна»⁰. Поэтому сейчас, именно средства массовой информации, стали главным «перевоплотителем» «толпы» в «массу».

Массовое поведение даже в качестве совокупности индивидуальных линий может произвести важное воздействие, если эти линии поведения сходятся, то влияние «массы» может быть огромным.

Однако когда массовое поведение организуется, например, в какое-либо движение, оно перестает быть массовым поведением, оно по своей природе становится общественным.

Для воздействия на общество самым удобным пунктом является «масса», так как «масса» не «толчётся», не взаимодействует, как это делает «толпа», наоборот, в «массе» индивиды отделены друг от друга и неизвестны друг другу. Этот факт означает, что индивид в «массе» вместо того, чтобы лишаться своего самосознания, наоборот способен довольно сильно обострить его. Вместо того чтобы действовать, откликаясь на внушение и взволнованное возбуждение со стороны тех, кто состоит с ним в контакте, он действует, откликаясь на объект (находящийся за пределами его локальной группы и культуры), который привлек его внимание и вызвал определенные порывы. В ином смысле, «масса» может рассматривать как нечто состоящее из обособленных и отчужденных индивидов, обращенных лицом к тем объектам и областям жизни, которые интересны, но сбивают с толку, и которые нелегко упорядочить. Вот почему политика, новости, реклама, мода, жизнь «звезд», и т.д., вызывают в массовом сознании больший отклик и волнение, чем свои локальные проблемы.

В нашей работе объектом является: массовое сознание.

Предметом: массовое сознание как предмет социально- психологического исследования.

Целью данной работы было рассмотреть массовое сознание как предмет социально-психологического исследования.

Задачи: на основе теоретического и методологического анализа рассмотреть массы и массовое сознание, как явление, историю развития феномена "массовое сознание", рассмотреть взгляды ученых на изучение "массы" и "массового сознания" как предмета социально-психологического исследования.

1. Массовое сознание, как явление.

1.1. Масса.

При общей классификации больших социальных групп в учебнике «Социальная психология» Г.М. Андреевой, говорится о том, что существует особая их разновидность, которую в строгом смысле слова нельзя назвать «группой». Это кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, но тем не менее собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и демонстрирующих какие-то совместные действия. Членами такого временного объединения являются представители разных больших организованных групп: классов, наций, профессий, возрастов и т.д. Такая «группа» может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает стихийно, не обязательно четко осознает свои цели, но тем не менее может быть весьма активной. Такое образование никак нельзя считать «субъектом совместной деятельности», но и недооценивать его значение также нельзя. В современных обществах от действий таких групп часто зависят принимаемые политические и социальные решения. Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, публику. Как отмечалось выше, история социальной психологии в определенной степени «начиналась» именно с анализа таких групп (Г. Ле Бон, Ж. Г. Тард и др.).

В учебнике «Социальная психология» под ред. А.Л. Журавлева «масса» понимается как большая диффузная группа.

Основные признаки большой диффузной группы. Под термином диффузная, понимается рассеянная, распределенная группа, имеющая общие социально-психологические признаки, основными среди которых являются следующие:

• размытые, т. е. нечетко очерченные границы; ее составляет неопределенная совокупность людей;

• слабая взаимосвязь и лишь эпизодическое взаимодействие; для них характерны, во-первых, локальные связи (например, между членами семей, близкими родственниками, соседями, по месту жительства или сослуживцами по работе), а во-вторых, опосредствованные связи через интересующие информационные источники, отдельных представителей интересуемого социального объекта или через причастность к его действиям;

• высокая динамичность, изменчивость, т.е. ее состав легко может меняться: люди могут выходить и входить в диффузную группу без затруднений, поэтому она относится к числу открытых и высокомобильных групп;

• низкая интегрированность, слабая сплоченность; однако это может не относиться к отдельным локальным ее частям.

Большая диффузная группа — это многочисленная, но нечетко определенная по составу, высокодинамичная и низкоинтегрированная совокупность людей, лишь локально и опосредствованно связанных друг с другом.

Примерами большой диффузной группы являются жители того или иного поселения (поселка, района города, города в целом и т. п.), постоянные зрители каких-то конкретных теле- или радиопередач (например: зрители телефильма «Санта-Барбара» или телеигры «Поле чудес» и т. д.), постоянные читатели периодических издании (газет, журналов, еженедельников и т. п.), спортивные болельщики конкретной команды, почитатели (любители) того или иного театра, поклонники эстрадного певца, актера и т. д.

Когда говорят "масса", речь идет не о классах и сословиях. Класс - часть общества, соединенная устойчивой системой идеалов и интересов, занимающая определенное место в историческом процессе и обладающее культурой и идеологией. Масса (и ее крайняя, временная и неустойчивая форма - толпа) не есть часть общества, хотя и образует коллективы. В ней отсутствует структура и устойчивые культурные системы, у нее другой "разум" и образ поведения, нежели у класса.
Г. Ле Бон в своей основополагающей для данной темы книге "Психология масс" перечисляет подмеченные им особенности этого краткоживущего человеческого коллектива. Приведем его тезисы из раздела "Душа толпы".
В толпе "сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, принимают одно и то же направление. Образуется коллективная душа, имеющая, конечно, временный характер, но и очень определенные черты... Индивид, пробыв несколько времени среди действующей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или каких-либо других причин - неизвестно, приходит скоро в такое состояние, которое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта". Толпа - качественно новая система, а не конгломерат. В ней "нет ни суммы, ни среднего входящих в ее состав элементов, но существует комбинация этих элементов и образование новых свойств".
"Индивид в толпе приобретает сознание непреодолимой силы, и это сознание дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе".
Человек в толпе обладает удивительно высокой восприимчивостью к внушению: "В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы".
"Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям. Так всегда бывает с верованиями, которые установились путем внушения, а не путем рассуждения... Каковы бы ни были чувства толпы, хорошие или дурные, характерными их чертами являются односторонность и преувеличение... Сила чувств в толпе еще более увеличивается отсутствием ответственности, особенно в толпе разнокалиберной".
"Толпа никогда не стремилась к правде; она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее. Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто же стремится образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой".
Дав описание толпы, Г. Ле Бон не поднимает вопроса о том, почему не всякое скопление людей превращается в толпу и не подчеркивает того факта, что он писал именно о толпе индивидов - людей, живущих в атомизированном обществе и не связанных общими ("тоталитарными") авторитетами и этическими нормами. Процесс перестройки мышления был запущен протестантской Реформацией, которая положила начало философии Просвещения, "заменившей народные догматы индивидуальным разумом" (по выражению Ж. Де Местра).
Таким образом, главным признаком массового общества и массовой культуры является тот факт, что человек воспринимает себя и других как индивидов - неделимых атомов человечества. Господствующей идеологией в массовой культуре стал индивидуализм, который был укреплен социал-дарвинизмом и идеей конкуренции как борьбы за существование. Испанский историк Р. Граса пишет,  что социал-дарвинизм вошел в культурный багаж западной цивилизации и "получил широкую аудиторию в конце XIX - начале ХХ в. не только вследствие своей претензии биологически обосновать общественные науки, но, прежде всего благодаря своей роли в обосновании экономического либерализма и примитивного промышленного капитализма. Самоутверждение индивидуума было восславлено и стало подсознательной частью культурного наследия Запада. Напротив, идея взаимопомощи была забыта и отвергнута".

«Масса» Г.М. Андреевой описывается как «более стабильное образование с довольно нечеткими границами. «Масса» может выступать не обязательно как сиюминутное образование, подобно толпе; она может оказаться в значительно большей степени организованной, когда определенные слои населения достаточно сознательно собираются ради какой-либо акции: манифестации, демонстрации, митинга. В этом случае более высока роль организаторов: они обычно выдвигаются не непосредственно в момент начала действий, а известны заранее как лидеры тех организованных групп, представители которых приняли участие в данном массовом действии. В действиях «массы» поэтому более четки и продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней тоже могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее существование может быть неустойчивым»⁰.

Публика представляет собой еще одну форму стихийной группы, хотя элемент стихийности здесь слабее выражен, чем, например, в толпе. Публика — это тоже кратковременное собрание людей для совместного времяпрепровождения в связи с каким-то зрелищем — на трибуне стадиона, в большом зрительном зале, на площади перед динамиком при прослушивании важного сообщения. В более замкнутых помещениях, например в лекционных залах, публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается ради общей и определенной цели, поэтому она более управляема, в частности в большей степени соблюдает нормы, принятые в избранном типе организации зрелищ. Но и публика остается массовым собранием людей, и в ней действуют законы массы. Достаточно и здесь какого-либо инцидента, чтобы публика стала неуправляемой. Известны драматические случаи, к которым приводят неуемные страсти, например болельщиков футбола на стадионах и т.п.

Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников. С одной стороны, из официальных сообщений средств массовой информации, которые в условиях массового поведения часто произвольно и ошибочно интерпретируются. С другой стороны, в подобных группах популярен иной источник информации — различного рода слухи и сплетни. У них — свои законы распространения и циркулирования, что выступает предметом специальных исследований в

социальной психологии. Этот источник служит средством не только дополнения, но и проверки информации, поступившей из официальной пропаганды. Образовавшийся таким образом сплав суждений и утверждений начинает функционировать в массе или толпе, играя роль побудителя к действиям. При этом утрачивается необходимость собственной интерпретации информации, происходит групповое стимулирование действий. Возникает особый эффект доверия именно к той информации, которая получена «здесь и теперь» без всякой потребности проверки ее достоверности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимодействия.

В социальной психологии XX в. психологические характеристики стихийных групп описываются как формы коллективного поведения. Учитывая, что термин «коллектив» в русском языке имеет весьма специфическое значение, целесообразнее определять названный тип поведения как массовое поведение, тем более что стихийные группы действительно выступают его субъектом.

Важным фактором формирования «стихийных групп» является общественное мнение. Во всяком обществе идеи, убеждения, социальные представления различных больших организованных групп существуют не изолированно друг от друга, а образуют своеобразный сплав, что можно определить как массовое сознание общества. Выразителем этого массового сознания и является общественное мнение. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни, достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств.

1.2. Массовое сознание

Массовое сознание - один из видов общественного сознания, наиболее реальная форма его практического существования и воплощения. Это особый, специфический вид общественного сознания, свойственный значительным неструктурированным множествам людей («массам»). Массовое сознание определяется как совпадение в какой-то момент основных и наиболее значимых компонентов сознания большого числа весьма разнообразных «классических» групп общества (больших и малых), однако оно несводимо к ним. Это новое качество, возникающее из совпадений отдельных фрагментов в психологии деструктурированных по каким-то причинам «классических» групп. В силу недостаточной специфичности источников своего появления и неопределенности самого своего носителя массовое сознание в основном носит обыденный характер.

Массовое сознание характеризуется разорванностью, подвижностью, противоречивостью, быстрыми неожиданными изменениями в одних случаях и определенными стереотипами в других случаях.

По структуре, массовое сознание включает основной (первичный), эмоционально-действующий, и вторичный, рациональный уровни. В основе массового сознания обычно лежит яркое эмоциональное переживание некой социальной проблемы, вызывающей всеобщую озабоченность.

Действенным проявлением массового сознания является массовое поведение, однако не всякое, а в основном стихийное неорганизованное, но одинаковое и относительно необычное внегрупповое поведение больших масс людей, ситуативное и временное, связанное с особыми обстоятельствами.

Основные характеристики массового сознания: эмоциональность, заразительность, мозаичность, подвижность и изменчивость. Массовое сознание всегда конкретно. Как правило, оно неоднородно, аморфно, противоречиво, лабильно и размыто.

Массовое сознание возникает не просто в силу сходства условий, в которых живут и действуют многочисленные «массовые индивиды», не в силу одной лишь «одинаковости» их индивидуального опыта. Оно возникает в силу того, что люди всегда, тем или иным образом, непосредственно или опосредованно, даже в отсутствии непосредственно совместной деятельности, все-таки взаимодействуют друг с другом в пространстве и времени. В ходе такого взаимодействия они совместно вырабатывают общие представления, чувства, мнения, фантазии и т.д.- компоненты общего для них массового сознания.

Разрытие же массового сознания зависит от масштаба охвата людей общими психическими состояниями. Созревая первоначально в рамках традиционно выделяемых групп, отдельные компоненты массового сознания могут распространяться, захватывая представителей других групп и слоев общества и увеличивая тем самым массу, а могут, напротив, и сокращаться, сужая размеры субъекта массового сознания и поведения.

В качестве макроформ массового сознания в определенные периоды развития выступают общественное мнение и массовые настроения. Общественное мнение-состояние массового сознания, заключающее в себе скрытое или явное отношение той или иной общности, или совокупности общностей, к происходящим событиям и бытующим явлениям. Общественное мнение действует практически во всех сферах жизни общества.

О тотальном, в рамках всего общества, массовом сознании можно говорить, лишь подразумевая какое-то конкретное явление, всеобъемлюще захватывающее практически всех членов общества и приводящее их в том или ином измерении сознания к некоему «общему знаменателю».

1.3. Общественное мнение как фактор массового сознания.

Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще выделяют толпу, массу, публику. Важный фактор формирования стихийных групп является общественное мнение. Во всяком обществе идеи, убеждения, социальные представления больших различных организованных групп существуют не изолированно друг от друга, а образуют своеобразный стиль, что можно определить как массовое социальное общество. Выразителем этого массового созидание и является общественное мнение. Исследование общего мнения важный ключ к пониманию состояния общества.

Динамичность общественного мнения, включенность в него эмоциональных оценок действительности, непосредственная форма его выражения между тем послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий.

Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников. Образовавшийся сплав суждений, и утверждений начинает функционировать в массе или толпе, играя роль побудителя к действиям. При этом утрачивается необходимость собственной интерпретации информации, происходит групповое стимулирование действий. Возникает особый эффект доверия именно к той информации, которая получена «здесь и теперь» без всякой потребности проверки ее достоверности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимодействия.

Вопрос заключается в том, что новый уровень развития науки предполагает новые методы для исследования этих старых проблем. Что же касается самого явления — существования таких специфических общностей людей, как толпа, масса, публика или аудитория большого массового зрелища, то вряд ли его можно отрицать так же, как и наличие в этих условиях специфических форм общения и воздействия. Напротив, усложнение форм общественной жизни, развитие массовых форм потребления произведений культуры и искусства, массовых форм проведения свободного времени, средств массовой информации заставляют с особым вниманием отнестись к изучению и данного типа общения. Главный отличительный признак его в том, что здесь возникает стихийная передача информации, и ситуация общения характеризуется тем, что личность действует практически без ощущения личного контроля над ситуацией. Естественно, что и воздействие здесь приобретает специфику по сравнению с тем, которое имеет место в группе, связанной общей деятельностью.

Что же касается самих способов воздействия, реализуемых в стихийных группах, то они достаточно традиционны.

Заражение с давних пор исследовалось как особый способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно в связи с возникновением таких явлений, как религиозные экстазы, массовые психозы и т.д. Феномен заражения был известен, по-видимому, на самых ранних этапах человеческой истории и имел многообразные проявления: массовые вспышки душевных различных состояний, возникающих во время ритуальных танцев, спортивного азарта, ситуаций паники и пр. В самом общем виде заражение можно определить как бессознательную невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям. Она проявляется не через более или менее осознанное принятие какой-то информации или образцов поведения, а через передачу определенного эмоционального состояния, или «психического настроя». Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе, действует механизм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся людей. Индивид здесь не испытывает организованного преднамеренного давления, но просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Многие исследователи констатируют наличие особой «реакции заражения», возникающей особенно в больших открытых аудиториях, когда эмоциональное состояние усиливается путем многократного отражения по моделям обычной цепной реакции. Эффект имеет место прежде всего в неорганизованной общности, чаще всего в толпе, выступающей своеобразным ускорителем, который «разгоняет» определенное эмоциональное состояние.

Нельзя сказать, что и современных условиях проблема заражения абсолютно устарела. Никакой рост самосознания не отменяет таких форм психического заражения, которые проявляются в массовых социальных движениях, особенно в периоды нестабильности общества, например в условиях радикальных социальных преобразовании. Социальная психология в большим долгу перед обществом при изучении этой проблемы: здесь пока существуют лишь отрывочные описания и наблюдения, но по существу нет серьезных исследований.

Внушение представляет собой особый вид воздействия, а именно целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу. При внушении осуществляется процесс передачи информации, основанный на ее некритическом восприятии. Часто всю информацию, передаваемую от человека к человеку, классифицируют с точки зрения меры активности позиции коммуникатора, различая в ней сообщение, убежденней и внушение. Именно эта третья форма информации связана с некритическим восприятием. Предполагается, что человек, принимающий информацию, в случае внушения не способен на ее критическую оценку. Естественно, что в различных ситуациях и для различных групп людей мера неаргументированности, допускающая некритическое принятие информации, становится весьма различной. При анализе внушения как специфического средства воздействия встает, естественно, вопрос о соотношении внушения и заражения.

В литературе нет однозначного ответа на этот вопрос. Для одних авторов внушение является одним из видов заражения наряду с подражанием, другие подчеркивают отличия внушения от заражения, которые сводятся к следующему: 1) при заражении осуществляется сопереживание большой массой людей общего психического состояния, внушение же не предлагает такого «равенства» в сопереживании идентичных эмоций: суггестор здесь не подвержен тому же самому состоянию, что и объект суггестора. Процесс внушения имеет одностороннюю направленность — это не спонтанная тонизация состояния группы, а персонифицированное, активное воздействие одного человека на другого или на группу; 2) внушение, как правило, носит вербальный характер, тогда как при заражении, кроме речевого воздействия, используются и иные средства (восклицания, ритмы и пр.). С другой стороны, внушение отличается от убеждения тем, что непосредственно вызывает определенное психическое состояние, не нуждаясь в доказательствах и логике. 3) Убеждение, напротив, построено на том, чтобы с помощью логического обоснования добиться согласия от человека, принимающего информацию. При внушении же достигается не согласие, а просто принятие информации, основанное на готовом выводе, в то время как в случае убеждения вывод должен быть сделан принимающим информацию самостоятельно. Поэтому убеждение представляет собой преимущественно интеллектуальное, а внушение — преимущественно эмоционально-волевое воздействие.

Именно поэтому при изучении внушения установлены некоторые закономерности относительно того, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах эффект внушения повышается. Так, если говорить не о медицинской практике, а о случаях социальной суггестии, то доказана зависимость эффекта внушения от возраста: в целом дети более поддаются внушению, чем взрослые. Точно так же в большей мере внушаемыми оказываются люди утомленные, ослабленные физически, чем обладающие хорошим самочувствием. Но самое главное заключается в том, что при внушении действуют специфические социально-психологические факторы. Так, например, в многочисленных экспериментальных исследованиях выявлено, что решающим условием эффективности внушения является авторитет суггестора, создающий особый, дополнительный фактор воздействия — доверие к источнику информации. Этот «эффект доверия» проявляется как по отношению к личности суггестора, так и по отношению к той социальной группе, которую данная личность представляет. Авторитет суггестора и в том, и в другом случаях выполняет функцию так называемой косвенной.

В прикладном плане исследования внушения имеют большое значение для таких сфер, как пропаганда и реклама. Роль, которая отводится внушению в системе средств пропагандистского воздействия, различна в зависимости от того, какого рода пропаганда имеется в виду, каковы ее цели и содержание. Хотя основная черта пропаганды — апелляция к логике и сознанию, а средства, разрабатываемые здесь, — это преимущественно средства убеждения, все это не исключает присутствия определенных элементов суггестии. Метод внушения выступает здесь как метод своеобразного психопрограммирования аудитории, т.е. относится к методам манипулятивного воздействия. Особенно очевидным является применение этого метода в области рекламы. Здесь разработана особая концепция «имиджа». Имидж — это специфический «образ» воспринимаемого предмета, когда ракурс восприятия умышленно смещен и акцентируются лишь определенные стороны объекта. Поэтому достигается иллюзорное отображение объекта или явления. Между имиджем и реальным объектом существует так называемый разрыв в достоверности, поскольку имидж сгущает краски образа и тем самым выполняет функцию механизма внушения. Имидж строится на включении эмоциональных апелляций, и искусство рекламы в том и состоит, чтобы обеспечить психологическое действие суггестивных сторон имиджа. Практика создания имиджа используется не только в рекламе, но и в политике, например в период избирательных кампаний. В массовом поведении стихийных групп имидж выдвинутых толпой лидеров также приобретает большое значение как фактор психологического воздействия, осуществляющего путем внушения регуляцию поведения массы людей.

Подражание также относится к механизмам, способам воздействия людей друг на друга, в том числе в условиях массового поведения, хотя его роль и в иных группах, особенно в специальных видах деятельности, также достаточно велика. Подражание имеет ряд общих черт с уже рассмотренными явлениями заражения и внушения, однако его специфика состоит в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения другого человека или массовых психических состояний, но воспроизведение индивидом черт и образцов демонстрируемого поведения. Разработка идей о роли подражания в обществе характерна для концепции Г. Тарда, которому принадлежит так называемая теория подражания. В основных чертах эта теория сводится к следующему: фундаментальным принципом развития и существования общества служит подражание. Именно в результате подражания возникают групповые нормы и ценности. Подражание выступает как частный случай, более общего «мирового закона повторения». Если в животном мире этот закон реализуется через наследственность, то в человеческом обществе — через подражание. Оно выступает источником прогресса: периодически в обществе совершаются изобретения, которым подражают массы. Эти открытия и изобретения входят впоследствии в структуру общества и вновь осваиваются путем подражания. Оно непроизвольно, и может быть рассмотрено как «род гипнотизма», когда осуществляется «воспроизведение одного мозгового клише чувствительной пластинкой другого мозга».

Социальные конфликты, происходящие в обществе, объясняются противоречиями между возможными направлениями подражания. Поэтому природа этих конфликтов подобна природе конфликтов в индивидуальном сознании, когда человек просто испытывает колебания, выбирая новый образец поведения. Различается несколько видов подражания: логическое и внелогическое, внутреннее и внешнее, подражание-мода и подражание-обычай, подражание внутри одного социального класса и подражание одного класса другому. Анализ этих различных видов подражания позволил сформулировать законы подражания, среди которых, например, имеются следующие: подражание осуществляется от внутреннего к внешнему (т.е. внутренние образцы вызывают подражание раньше, чем внешние: духу религии подражают раньше, чем обрядам); низшие (имеются в виду низшие, но социальной лестнице) подражают высшим (провинция — центру, дворянство — королевскому двору) и т.д.
Легко видеть, что подобная концепция даст классический пример абсолютизации роли подражания в обществе, когда все общественные проблемы рассматриваются с точки зрения действия некоторого психологического механизма.

В каждом случае осуществление воздействия при помощи указанных способов наталкивается на ту или иную степень критичности личностей, составляющих массу. Воздействие вообще не может быть рассмотрено как однонаправленный процесс: всегда существует и обратное движение — от личности к оказываемому на нее воздействию. Особое значение все это приобретает в стихийных группах. Стихийные группы и демонстрируемое в них массовое поведение и массовое сознание являются существенным компонентом различных социальных движении.

2. История развития феномена

«массовое сознание»

История изучения массового сознания достаточно сложна и противоречива проблема реального «массового сознания» и его особого носителя, «массового человека», возникает в жизни, а затем и в науке на рубеже XVIII — XIX веков. До XVIII века включительно господствовали концепции, утверждавшие, что общество представляет собой скопление автономных индивидов, каждый из которых действует самостоятельно, руководствуясь лишь собственным разумом и чувствами.

Хотя подспудно массовизация общественного сознания начиналась и раньше, до определенного времени она носила достаточно локальный характер. Реально, это было связано просто с недостаточной плотностью расселения людей — невозможно наблюдать действительное «массовое» сознание в обществе, население которого расселено исключительно по небольшим деревенькам и феодам. Отдельные вспышки хотя бы относительно массовой психологии стали наблюдаться по мере разрастания средневековых городов. «Из-за постоянных контрастов, пестроты форм всего, что затрагивало ум и чувства, средневековая жизнь возбуждала и разжигала страсти, проявляющиеся то в неожиданных взрывах грубой необузданности и звериной жестокости, то в порывах душевной отзывчивости, в переменчивой атмосфере которых протекала жизнь средневекового города».⁰
Однако это были лишь предварительные формы, начало массовизации. Прав А.Я. Гуревич: «Конечно, если мы станем искать в высказываниях ведущих теологов и философов Средневековья непосредственное выражение массового сознания и вознамеримся по ним судить о настроениях и воззрениях «среднего человека», мы впадем в глубочайшее заблуждение. Ни само общество, ни его тогдашние «теоретические представители» не могли осознать и сформулировать реальное состояние психологии населения».⁰ Хотя именно тогда массовое сознание, отличавшееся особым доминированием иррациональных форм, с большой силой уже проявлялось в реальной политике.

Без сомнения тот или иной элемент страсти присущ и современной политике, но, за исключением периодов переворотов и гражданских войн, непосредственные проявления страсти встречают ныне гораздо больше препятствий: сложный механизм общественной жизни сотнями способов удерживает страсть в жестких границах. В XV в. внезапные эффекты вторгаются в политическую жизнь в таких масштабах, что польза и разум все время отодвигаются в сторону. Однако вплоть до конца XVIII века все эти эффекты носят достаточно частный, локальный характер.
На рубеже XVIII—XIX веков ситуация изменилась кардинально. Промышленная революция и начавшаяся урбанизация привели к появлению массовых профессий и, соответственно, к массовому распространению ограниченного числа образов жизни. Снижение доли ремесленничества, и нарастающее укрупнение производства неизбежно вели к деиндивидуализации человека, к типизации его психики, сознания и поведения. Разрастание крупных городов и усиление миграции в них людей из аграрных провинций с разных концов той или иной страны, а подчас и сопредельных стран, вели к смешению национально-этнических групп, постепенно размывая психологические границы между ними. В то же время, большие социально-профессиоцальные группы еще только формировались.
Соответственно, шла стихийная крупномасштабная социальная реформа, первоначальный этап которой как раз и характеризовался деструктуризацией привычных психологических типов и появлением новых, еще неструктурированных, и потому размытых «неклассических» форм общественного сознания. Так стало очевидным появление принципиально нового явления, которым, соответственно, и занялась наука. Термин «массы» вообще в обществознании впервые появляется в контексте аристократической критики социальных перемен 17-19 веков. Впервые англичанин Э. Берк и француз Ж. Де Местр назвали пугающую аристократов силу «толпой» или «массой»⁰. Г. Ле Бон рассматривал толпу как психологический феномен, возникающий при непосредственном взаимодействии индивидов независимо от их социального положения, национальности, профессии, даже повода, вызвавшего образование данной толпы.⁰

Со временем Г. Тард требовал «перестать смешивать толпу и публику»⁰. Тема же массового сознания непосредственно изучалась в работах З. Фрейда, Д.В. Ольшанского, Б.Ф. Поршнева, Х. Ортега-и-Гассета.

Формально словосочетание «массовое сознание» стало встречаться в научной литературе, начиная с середины XIX века. Особенно, оно распространилось к концу данного столетия, хотя носило еще описательный, скорее образный характер, в основном лишь подчеркивая масштабы проявлявшихся психологических явлений. До этого вообще преобладало обобщенное понятие психологии масс. Считающиеся классическими труды Г.Тарда, Г.Ле Бона, Ш.Сигеле и В.МакДугала, появившиеся на рубеже XIX-XX веков и посвященные отдельным конкретным проявлениям психологии масс (прежде всего, психологии толпы), носили общесоциологический и, скорее, научно-публицистический, чем аналитический характер.

Более или менее определенное употребление понятия «массовое сознание» в качестве специального научного термина началось лишь в 20-30-е гг. XX столетия, хотя и тогда это долгое время оставалось на уровне беглых упоминаний и несопоставимых между собой, крайне многообразных трактовок. Затем вообще наступила серьезная пауза в исследованиях. В западной науке это определялось тем, что массовая психология как таковая стала исчезать: общество структурировалось, а культ «свободного индивида» предопределял доминирование индивидуальной психологии. Массы как бы «рассыпались». С исчезновением же феномена исчезли и попытки его изучения. В итоге, западные исследователи не смогли договориться о смысле центрального понятия «массы», лежащего в основе исследования массового сознания. По оценке Д.Белла, в западной науке сложилось, как минимум, пять различных его интерпретаций.

В одних случаях под «массой» понималось «недифференцированное множество», типа совершенно гетерогенной аудитории средств массовой информации в противовес иным, более гомогенным сегментам общества (Г.Блумер).

В других случаях— «суждение некомпетентных», низкое качество современной цивилизации, являющееся результатом ослабления руководящих позиций просвещенной элиты (Х.Ортега-и-Гасет).

В третьих — «механизированное общество», в котором человек является придатком машины, дегуманизированным элементом «суммы социальных технологий» (Ф.Г. Юнгер).

В четвертых - «бюрократическое общество», отличающееся широко расчлененной организацией, в которой принятие решений допускается исключительно на высших этажах иерархии (Г. Зиммель, М. Вебер, К. Манн-гейм).

В пятых — «толпа», общество, характеризующееся отсутствием различий, однообразием, бесцельностью, отчуждением, недостатком интеграции (Э. Ледерер, X. Арендт).

В советской науке сложилось иное, хотя отчасти и аналогичное положение.
Структурирование общества по социально-классовому основанию привело к абсолютизации роли классовой психологии. Она подменила собой и массовое, и индивидуальное сознание. Соответственно, и здесь массовая психология как таковая исчезла — по крайней мере, из поля зрения исследователей.

Во второй половине 60-х гг. XX столетия данное понятие пережило своеобразное второе рождение в советском обществознании, хотя это был кратковременный период. Лишь начиная со второй половины 80-х гг. можно отметить новый прилив исследовательского интереса к массовому сознанию. Но до сих пор недостаточное внимание к данному феномену объясняется как минимум двумя причинами.

Во-первых, объективные трудности изучения массового сознания. Они связаны с самой его природой и свойствами, плохо поддающимися фиксации и описанию, что делает их трудноуловимыми с точки зрения строгих операциональных определений.

Во-вторых, трудности субъективного характера, прежде всего в отечественной науке, до сих пор связаны с доминированием догматизированных социально-классовых представлений, а также недостаточной разработанностью терминологического аппарата, что продолжает сказываться.

В итоге, как в зарубежной, так и отечественной научной литературе, посвященной различным сторонам явления массовизации психики и массовой психологии в целом, до сих пор нет крупных работ, в которых специально рассматривалась бы психология массового сознания. Бытующие ныне в науке взгляды можно объединить в два основных варианта.
С одной стороны, массовое сознание — конкретный вариант, ипостась общественного сознания, заметно проявляющаяся лишь в бурные, динамичные периоды развития общества. В такие периоды у общества обычно нет интереса к научным исследованиям. В обычные же, стабильные периоды развития массовое сознание функционирует на мало заметном, обыденном уровне. При этом существенно, что оно может одновременно включать в себя отдельные компоненты разных типов сознания. Например, сознание классических групп социально-профессионального характера, составляющих собой социальную структуру общества (что обычно имеет приоритетный характер и в первую очередь фиксируется теоретиками). Может оно включать и некоторые иные типы сознания, присущие специфическим множествам индивидов, объединяющим представителей различных групп, но, в то же время, не имеющим отчетливо группового характера. Обычно это фигурирует как обыденное сознание, не имеющее четкой социальной отнесенности — например, «сознание» очереди за дефицитным товаром в условиях «развитого социалистического общества».
Согласно данной точки зрения, проявления массового сознания носят в значительной мере случайный, побочный характер и выступают в качестве признаков временного, несущественного стихийного варианта развития.
С другой стороны, массовое сознание рассматривается как достаточно самостоятельный феномен. Тогда это сознание вполне определенного социального носителя («массы»). Оно сосуществует в обществе наряду с сознанием классических групп. Возникает оно как отражение, переживание и осознание действующих в значительных социальных масштабах обстоятельств, в том или ином отношении общих для членов разных социальных групп, оказывающихся тем самым в сходных жизненных условиях, и уравнивающих их в том или ином плане. Согласно данной логики, массовое сознание оказывается более глубинным образованием, отражением действительности «первичного порядка», которое лишь потом обретает необходимые психологические признаки социальной определенности.

3. Взгляды ученых на изучение массы и массового сознания как предмета социально-психологического исследования.

Словосочетание «массовое сознание» сейчас знакомо всем. В последние годы оно получило весьма широкое хождение в газетной и журнальной публицистике, где употребляется на уровне привычной, повседневной, не требующей строгих определений фразеологии. Также встречается оно и в «серьезной» науке – книгах и статьях философов, социологов, социальных психологов, политологов. О «массовом сознании» пишут и занимаются данной проблематикой такие отечественные авторы как Г.Г. Дилигенский, А.К. Уледов, Б.А.Грушин.

Носителем массового сознания является масса. Но теоретики никак не могут договориться о смысле центрального понятия, лежащего в основе выделения массового сознания, - понятия «масса»

В западной литературе существует несколько его различных интерпретаций: в одних случаях это «недифференцированное множество», гетерогенная аудитория средств массовой коммуникации, противостоящая классам и другим гомогенным сегментам общества; в других – «суждение некомпетентных», низкое качество современной цивилизации, являющееся результатом ослабления руководящих позиций просвещенной элиты. Или – «толпа», общество, характеризующееся отсутствием различий, однообразием, бесцельностью, отчуждением.

Отечественные авторы пытаются анализировать массовое сознание, обходясь без понятия «масса». И сталкиваются с множеством трудностей и противоречий. Главная из этих трудностей – невозможность найти соотношение между собственно массовым и классовым сознанием. Например, Г.Г. Дилигенский исходил из предположения, что массовое сознание чем-то отличается от классового сознания, однако нигде не показал, в чем именно состоит это отличие. А.К. Уледов, понимал под массовым сознанием «совокупность духовных образований, разделяемых целыми классами, социальными группами общества», скорее всего, просто отождествил массовое и классовое сознание, не объяснив при этом, чем вызывается необходимость подобного «удвоения» терминологии.

Массовое сознание особый тип общественного сознания. «Общественное сознание, - пишет Уледов А.К., - это сложное и многогранное явление общественной жизни. Его нельзя изучать и раскрывать присущую ему структуру в каком-либо одном аспекте или плане, как нельзя скажем, дать характеристику пространству, пользуясь одним измерением. Важным методологическим принципом служит многоплановость подхода к изучению общественного сознания, определяемая многообразием связей и отношений данного феномена с другими явлениями, объектом отражения, социальными условиями, в которых осуществляется отражение, историческими условиями выражения и деятельности сознания и т. д.. Общественное сознание выступает, с одной стороны, как процесс отражения действительности, а с другой – как определенный результат отражения, как его продукт, воздействующий на общественное бытие. Структура сознания в этих случаях будет различной.»

А.К. Уледов предложил в своей книге четыре расчленения общественного сознания: по его «видам», «сферам», «типам» и «состоянием».

В первом случае речь идет о выделении в изучаемом объекте нравственного, политического, правового, религиозного и философского сознаний; во втором – различении в нем общественной психологии, идеологии и науки; в третьем – об исторических типах общественного сознания, соответствующих основным этапом развития человеческого общества; в четвертом – о некоторых совокупных характеристиках общественного сознания в целом, а также его отдельных образований.

А.К. Спиркин выделяет в этой системе еще собственно знания о действительности, во-вторых, некоторые образования (в частности, эмоции), выражающие отношение человека к этой действительности.

Во многих случаях те или иные типы сознания выделяются на основании особенностей его содержания (объекта отражения), способов возникновения, субъектов - носителей сознания, его социальных функций и т.д. и т.п

3.1. Концепция массового сознания Б.А. Грушина

По началу, Б.А. Грушин придерживался позиций Г.Г. Дилигенского и А.К. Уледова, не делая большой разницы между общественным мнением, общественным сознанием и сознанием массовым.

Так, в книге "Мнения о мире и мир мнений", Б.А. Грушин определил общественное мнение как массовое сознание, а затем уточнил, что общественное мнение – это общественное сознание со сломанными внутри него перегородками.

Но вскоре Грушин обнаружил неточность отождествления общественного мнения и массового сознания. На необходимость выделить новый уровень сознания его натолкнул один случай из жизни: занимаясь исследованием анкет о бракоразводных процессах, Грушин обнаружил, что в пяти из них воспроизводятся "слово в слово" одни и те же формулы. Причём это были люди абсолютно разные по возрасту, полу и социальному положению в обществе. К тому же, их позиция резко отличалась от мнения, распространяемого СМИ. Теорией классового или общественного сознания этот феномен нельзя было объяснить. В результате, Грушин пришёл к выводу о существовании в обществе некого неизученного ещё типа сознания – массового – и приступил к его исследованию.

Его размышления выразились в концепции множественности массового сознания, существующего и действующего в том или ином обществе. При такой интерпретации массового сознания общественному мнению была отведена более узкая, специфическая сфера "моментально" меняющегося массового сознания, проявляющегося в его отношении к отдельным, "точечным" объектам действительности. Зондажи, опросы общественного мнения фиксируют именно эти краткосрочные точки массового сознания. То есть, определить границы массового сознания очень трудно. Оно взаимодействует с другими типами общественного сознания и может быть, из некоторых вытекает.

Б.А. Грушин считал, что массы как носители массового сознания определяются с социологической точки как "ситуативно возникающие (существующие) социальные общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения (функционирования)"^.. При определенной психологической неполноте, данное определение позволяет четко разграничить массу и группы.

Главной ошибкой своих коллег Грушин считал игнорирование определения носителя массового сознания. Исследователи молчаливо исходили из предпосылки об отличии массового сознания от группового, однако, на деле при анализе феномена подменяли "массу" "группой", теряя, таким образом, разницу между ними.

3.2. Взгляды Ольшанского Д.В.

Д.В. Ольшанский рассматривает массы, как субъекты политики. Он говорит о том, что, в отличие от групп, больших и малых, всегда так или иначе организованных и структурированных (в том числе, политически), массы - это принципиально неорганизованные и неструктурированные субъекты политики. В основе политической психологии масс лежит массовое сознание. Он пишет, что массовое сознание – это один из видов общественного сознания, реальная форма его практического существования. Что это особый вид общественного сознания, свойственный большим неструктурированным множествам людей ("массам"). Массовое сознание определяется как совпадение (совмещение или пересечение) основных, наиболее значимых компонентов сознания большого числа "классических" групп (больших и малых), однако несводимый к ним. Это новое качество, возникающее из совпадения отдельных фрагментов психологии деструктурированных по каким-то причинам "классических" групп. В силу недостаточной специфичности источников своего появления и неопределенности самого своего носителя, массовое сознание в основном носит обыденный характер.

Массы как носители массового сознания социологически определяются как некоторые ситуативно-возникающие общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения (функционирования). При явной психологической неполноте, это определение позволяет разграничить массу и группы. Основные виды масс выделяются по ряду ведущих признаков. Массы делятся на:

1) большие и малые;

2) устойчивые (постоянно функционирующие) и неустойчивые (импульсные);

3) сгруппированные и несгруппированные, упорядоченные или неупорядоченные в пространстве;

4) контактные и неконтактные (дисперсные);

6) спонтанные, стихийно возникающие, и специально организуемые;

7) социально однородные и неоднородные.

В конкретно-практическом выражении, в качестве основных разновидностей масс, выделяются толпа, "собранная публика" и "несобранная" публика. Среди основных качеств - свойств массы выделяются статичность; стохастичная, вероятностная природа; ситуативность и гетерогенность. Они и определяют массовое сознание как своего рода внеструктурный "архипелаг" в социально-групповой структуре общественного сознания, образование не устойчивое, а как бы "плавающее" в составе более широкого целого. Сегодня архипелаг включает одни "острова", завтра - другие. С содержательной точки зрения, в массовом сознании запечатлены знания, представления, нормы, ценности и образцы поведения, разделяемые той или иной возникающей по тем или иным обстоятельствам совокупностью индивидов - массой.

Так же Ольшанский отмечает, что масса меняет индивидуальное поведение, стирая групповые различия между ними и трансформируя, нивелируя, всю индивидуальную психику. Главные отличительные признаки индивида в массе: анонимность и исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, снижение интеллекта и всей рациональной сферы, ориентация массой мыслей и чувств индивида в одном и том же направлении, тенденция к безотлагательному осуществлению внушенных идей. Утрачивая индивидуальную ответственность, индивид обретает ощущение всемогущества и безответственности. Механизмами психологического влияния массы на индивида являются заражение, подражание и внушение. Масса оказывает на индивида двойственное влияние. Если отдельный индивид всегда руководствуется личными интересами, то масса свободна от него. Значит, она может быть направлена либо в криминальную, либо бескорыстную сторону. Массе может быть свойственно разрушение, но ей может двигать и одухотворенность во имя каких-то идеалов.

О тотально-массовом, в рамках всего общества массовом сознании можно говорить, лишь подразумевая какое-то конкретное явление, всеобъемлюще захватывающее практически всех членов общества и приводящее их в том или ином измерении сознания к некоему "общему знаменателю". Пример такого рода демонстрирует проведенный в свое время К. Марксом анализ массовизации производительных сил, а вместе с этим и производственных отношений, и всей психики людей в ходе массовой промышленной революции. Аналогичные реакции и последствия вызывают подчас глобальные катастрофы, прямо или косвенно вовлекающие подавляющее большинство членов общества. Специфическими примерами формирования массового сознания является также действие средств массовой коммуникации и пропаганды. В целом, доминирующим содержанием сознания значительных масс людей становятся мысли, чувства и переживания, связанные с одним и тем же - это и составляет содержание массового сознания на данный момент.

3.3. Д. Майерс.

Американский взгляд на массовое сознание.

Д. Майерс в своей работе как бы стирает понятие массы и подменяет его группой. При этом его понятие «группа» содержит в себе то, характеристики толпы, то характеристики массы, т. е, он не разделяет на подгруппы массовое собрание людей, будь то 200 человек или только 4. Д. Майерс скорее показывает влияние коллективных действий на сознание личности, приправляя подачу информации яркими примерами.

Он отмечает, «что пребывание в толпе усиливает как позитивные, так и негативные реакции». «Если рядом с нами оказываются те, кому мы симпатизируем, они нравятся нам ещё больше, если же рядом находятся те, к кому мы испытываем антипатию, то это чувство только усиливается»⁰. Когда Джонатан Фридман и его коллеги проводили эксперименты с участием студентов Колумбийского университета и посетителями Научного центра Онтарио, в них участвовал их «сообщник», который вместе с испытуемыми слушал смешную магнитофонную запись или смотрел фильм⁰. Если все испытуемые сидели вместе, сообщнику было проще заставить их всех смеяться или аплодировать.

«Повышенное возбуждение, являющееся следствием пребывания в заполненном людьми помещении, способно усилить стресс. Однако «густонаселённость» становится менее сильным стрессором, если большие помещения разделены перегородками и у людей появляется возможность уединиться. Возможно, вы сами замечали, что класс, в котором 35 учеников, лучше смотрится в помещении, рассчитанном именно на 35 человек, а не на 100. Отчасти это связано с тем, что у нас больше шансов увидеть реакцию окружающих и начать смеяться или аплодировать вместе с ними, когда они находятся поблизости. Но если вокруг слишком много людей, они могут стать причиной вашего возбуждения⁰. Эванс протестировал несколько групп студентов Массачусетского университета, в каждой из которых было по 10 человек, помещая их в комнаты площадью либо 600, либо 96 квадратных футов. (54 и примерно 9 м соответственно). У испытуемых, находившихся в маленькой комнате, по сравнению с теми, кто находился в большой, были более высокое артериальное давление и более учащенный пульс, а это – признаки возбуждения. При выполнении сложных заданий они сделали больше ошибок, хотя качество исполнения ими простых заданий не пострадало. К аналогичным выводам пришли и Винеш Нагар и Джанак Панди, в чьих экспериментах участвовали студенты университетов Индии: большая скученность ухудшает качество выполнения только сложных заданий, например решения непростых анаграмм. Итак, пребывание в толпе усиливает возбуждение, которое благоприятствует доминирующим реакциям.»²

Также как Г. Ле Бон и Д.В. Ольшанский, Д. Майерс говорит, о том, что человек, повинуясь стремлениям толпы, теряет свою индивидуальность. Д. Майерс в доказательство справедливости этого тезиса, приводит пример, когда «в 1991 г. случайный свидетель снял на видеопленку, как четыре лос-анджелесских полицейских избивают безоружного Родни Кинга. Парень получил более 50 ударов резиновыми дубинками, ему выбили зубы, а череп был сломан в 9 местах, что стало причиной травмы мозга. За расправой пассивно наблюдали 23 офицера полиции. Демонстрация пленки по телевидению шокировала нацию и ввергла её в продолжительную дискуссию о зверствах полиции и жестокости толпы. Постоянно звучали одни и те же вопросы: куда подевался «гуманизм» полицейских? Что случилось со стандартами профессионального поведения? Узнав о зверской расправе над Родни Кингом, учиненной полицейскими Лос-Анджелеса, люди постоянно задавали себе один и тот же вопрос: почему у человека отказывают присущие ему «сдерживающие центры», когда он попадает в групповую ситуацию? Что могло спровоцировать подобные действия?»⁰ И Д. Майерс совершенно верно замечает: «Вместе мы делаем то, чего не стали бы делать в одиночку!»

Также Д. Майерс выделяет термин социальной фасилитации. В своей работе он заметил, что присутствие других благотворно сказывается и на точности выполнения заданий на моторику, например удерживании в определенном положении с помощью металлического стержня десятицентовой монеты, помещенной на вращающийся диск проигрывателя⁰. Этот эффект, названный социальной фасилитацией, который наблюдается также и у животных. В присутствии других особей своего вида муравьи быстрее разрывают песок, а цыплята поедают больше зерен (Bayer, 1929; Chen, 1937). Спаривающиеся крысы более сексуально активны в присутствии других сексуально активных пар (Larsson, 1956).

Результаты экспериментов по социальной фасилитации говорят о том, что группы способны возбуждать людей. Если возбуждение накладывается на отсутствие личной ответственности, а общепринятые нормы поведения размываются, последствия могут быть самыми неожиданными. В подобных ситуациях люди способны на самые разные поступки – от нарушений правил поведения (швыряние еды в обеденном зале, препирательство с рефери, крики во время рок-концерта) до импульсивных проявлений самых низменных чувств (группового вандализма, оргий, ограблений) и деструктивных социальных взрывов (зверств со стороны полицейских, бунтов и самосуда толпы).

В некоторых групповых ситуациях люди более склонны к тому, чтобы отбросить ограничения, действующие в повседневной жизни, утратить собственное Я и стать восприимчивыми к групповым нормам или к нормам толпы. Иными словами, происходит то, что Леон Фестингер, Альберт Пепитоун и Теодор Ньюком назвали деиндивидуализацией (Festinger, Pepitone & Newcomb, 1952).

Изучая работы своих коллег, Майерс приходит к выводу о том, что толпа обезличивает. Он выводит некоторые факторы, способствующие усилению обезличенности и стремлению к деиндивидуализации. Например, если многочисленность или темнота гарантировали свидетелям анонимность, толпа, как правило, действовала особенно жестоко и безрассудно. К аналогичному выводу пришел и Брайан Маллен, изучавший случаи линчевания: чем многочисленнее толпа, тем заметнее утрата её членами чувства самосознания и их готовность совершать такие зверства, как сожжение, растерзание или расчленение жертвы. «Толпа – это сборище тел, добровольно лишивших себя рассудка».⁰

Также усилению деиндивидуализации способствует физическая анонимность. Из результатов метаанализа 60 исследований деиндивидуализации следует, что человек, становясь анонимом, начинает меньше осознавать себя самого и больше – группу; он также становится более чувствительным к отличительным признакам ситуации, независимо от того, позитивны они или негативны. Оказавшись в ситуации, ассоциирующейся с альтруизмом, «обезличенные» люди жертвуют даже больше денег, чем обычно (Spirvey & Prentice-Dunn, 1990).

«Использование самоконтроля – то же самое, что и использование тормоза локомотива. Он полезен, если вы обнаружили, что двигаетесь в неверном направлении, и вреден, если направление верное».⁰

«Когда мы видим, что другие делают то же самое, что и мы, нам кажется, что они испытывают те же чувства, какие испытываем мы сами, и наши чувства становятся более сильными»⁰. Более того, импульсивное групповое действо приковывает к себе наше внимание. Когда мы поносим рефери, то не думаем о своих нравственных ценностях, а реагируем на сиюминутную ситуацию. Позднее, «протрезвев» и задумавшись над тем, что было нами сделано или сказано, мы порой испытываем сожаление. Порой. А иногда наоборот – ищем возможности обезличиться в каких-либо коллективных действиях – в танцах, в религиозных отправлениях, в мероприятиях, проводимых группой, т. е. там, где мы переживаем сильные положительные эмоции и ощущаем свою общность с окружающими.

Когда высокий уровень социального возбуждения накладывается на «размытую» ответственность, люди способны забыть о присущей им в обычных обстоятельствах сдержанности и утратить чувство индивидуальности. Подобная деиндивидуализация наиболее вероятна тогда, когда люди возбуждены, а их внимание отвлечено; в таких ситуациях люди ощущают себя анонимами, затерявшимися в толпе или скрывшимися за форменной одеждой. Результатом становится ослабление самоосознания и повышенная реактивность по отношению к сиюминутной ситуации, независимо от того, позитивна она или негативна. В группах мы более возбуждены, испытываем больший стресс, более напряжены, а при выполнении сложных заданий более склонны к ошибкам. «Затерявшись в толпе», мы становимся анонимами, склонными к социальной лености, а деиндивидуализация благоприятствует проявлению самых скверных наших инстинктов. Зверства полицейских, самосуд толпы, бандитизм и терроризм – все это групповые явления. Групповая дискуссия нередко поляризует наши взгляды, усиливает взаимное неприятие и враждебность. Она может также подавлять инакомыслие, создавая благоприятные условия для единообразного огруппленного мышления, которое приводит к принятию трагических по своим последствиям решений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы восхваляем тех одиночек – меньшинство, представленное одним человеком, – которые выступают против группы в защиту правды и справедливости.

Д. Майерс называет людей социальными животными, – существами, живущими группами. Он подчеркивает, что, как и наши далекие предки, мы зависим друг от друга и нуждаемся во взаимной поддержке и защите. Более того, группы способны усилить то лучшее, что есть в нас. В группе бегуны бегут быстрее, зрители смеются громче, а меценаты становятся более щедрыми. В группах самопомощи люди проникаются ещё большей решимостью бросить пить, похудеть и лучше учиться. Группы людей, близких по религиозным взглядам, способствуют большей духовности своих членов. «Возвышенная беседа о духовном порой прекрасно врачует душу», – писал религиозный деятель XV в. Фома Кемпийский, особенно когда верующие «встречаются, беседуют и общаются друг с другом».

В соответствии со всем сказанным выше можно вывести мораль: «в зависимости от того, какие тенденции группа усиливает или подавляет, она может быть либо очень, очень плохой, либо очень, очень хорошей. Так что к выбору группы, которая будет оказывать на нас влияние, мы должны подходить мудро и осознанно»⁰.

Заключение

Как мы видим, изучение массового сознания началось сравнительно недавно, хотя проблема реального массового сознания появилась на рубеже 18-19 веков. Множество видных ученых прикладывают свои усилия в изучении массового сознания. Существует много различных взглядов на природу этого феномена. И попытки изучить и проанализировать «массовое сознание» не безрезультатны. Можно сказать, что сегодня это явление более или менее исследовано и доступно для понятия всем. Массовое сознание специфический тип общественного сознания. Носителем массового сознания является масса. Возникает массовое сознание с процессом массовизации общественной жизни, так как процессы общества требуют участия масс. Внедрение масс в различные сферы жизни это объективный процесс. Рассматриваемое явление имеет чрезвычайно важное значение в жизни человечества. Именно вовлечение в различные виды деятельности «многих сотен и сотен миллионов людей», есть «основная причина громадного ускорения мирового развития». Именно в этом резкое повышение роли народных масс в истории, усиления их участия в экономическом, социальном, культурном, политическом, идеологическом управлении.

В явлении массовое сознание можно выделить, во-первых, групповое сознание, виды и разновидности масс, актуализирующих групповое сознание, влияние различных факторов на формирование массового сознания.

В ходе работы были сделаны следующие выводы: во-первых, дано определение массового сознания как совокупности наиболее значимых компонентов сознания большого числа весьма разнообразных групп общества (больших и малых), однако не их суммы. Во-вторых, обозначены основные факторы формирования массового сознания – средства массовой коммуникации и пропаганда. Таким образом, на современном этапе развития социума феномен массового сознания является весьма актуальным вопросом социально-психологического исследования.

Список использованной литературы:

1. Г.М. Андреева «Социальная психология» изд. МПСИ 2009г.

2. Андреева Г.М. «Психология социального познания» – М.:Аспект-Пресс, 2007 г.

3. Ашин Г.К. «Миф об элите и «массовом обществе» - М.: «Международные отношения», 2006 г.

4. Ашин Г. К. «Доктрина «массового общества» - М.: Политиздат, 2006г.

5. Баталов Э.Я. «Массовое политическое сознание современного американского общества: Методология исследования». // Общественные науки. - 2008. - №3. - C. 87-120.

6. Барулин «Социальная философия». М: 2005г.

7. Бертран Расселл, «Брак и мораль», 1929 (исследование)

8. Э.Берка «Размышления о революции во Франции»

9. Грушин Б.А. «Мнения о мире и мир мнений: Проблемы методологии исследования общественного мнения. М.: Политиздат, 2007 г

10. Грушин Б.А. «Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования». - М.: Политиздат, - 1987.

11. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/Olsch/9_1.php - _ftnref4#_ftnref4Гуревич А.Я. «Проблемы средневековой народной культу­ры». — М., 2008 г.

12. Дилигенский Г.Г. «Марксизм и проблемы массового сознания». // Вопросы философии. - 1983. - № 11. - С.3-15.

13. Кашин В.В. «Социальная философия»: Екатеринбург, 2005 г.

14. Г. Ле Бон «Психология народов и масс» «Терра» 2008 г..

15. Д. Майерс «Социальная психология» 7 изд. Питер. 2007 г.

16. Ж. Де Местр «Исследование Франции», «О происхождении политических конституций»

17. Ольшанский Д.В. «Психология масс». СПб., 2003.

18. Ольшанский Д.В. «Актуальные тенденции в исследовании массового сознания». - М., 2009.

19. Ольшанский Д.В. «Основы политической психологии» Екат. 2001.

20. Ортега-и-Гассет Х. «Восстание масс». Вопросы философии. 2008 г.

21. Ральф Валдо Эмерсон, «Компенсация». Эссе. Первые выпуски, 1841

22. «Социальная психология» /Отв. ред. А.Л.Журавлев. - М., 2009.-338с.

23. Г. Тард «Общественное мнение и толпа» 1902 г., «Личность и толпа» 1903

24. Уледов А.К. «Структура общественного сознания». – М.: Политиздат, 2006 г.

25. Уледов А.К. «Духовное обновление общества». – М.: Мысль, 2008г.

26. «Философская энциклопедия». – М.: 2008г. т.5

27. F. W. Allport, 1920; Dashiell, 1930; Travis, 1925

28. Evans, 1979

29. Freedman et al., 1979, 1980

30. Lippman W. Publik Opinion. - N. Y., «Современное политическое сознание в США» /Отв. ред. Ю.А. Замошкин и Э.Я. Баталов. — М., 1980.. - М., 1980.

31. Orive, (исследование) 1984 г.

32. Risman D. The Lonely Crowd. - N. Y., 1950г.

33. Smelser N.J. «Theory of collective behavior». - N. Y., 1963 г.

34. Schiffenbauer & Schiavo, 1976; Storms & Thomas, (исследование) 1977 г.