Пассионарность и этногенез

Содержание

Введение

Начать свою работу я хочу с того, что дать определение этносу. По определению Л.Гумилева - это естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, существующий как энергетическая система, противопоставляющая себя всем другим таким же коллективам, исходя из ощущения комплиментарности.

По мнению Льва Гумилёва исходный момент любого этноге­неза - специфическая мутация небольшого числа особей в географическом ареале. Такая мутация не затрагивает (или за­трагивает незначительно) генотип человека, однако сущест­венно изменяет стереотип поведения людей. Но это изменение происходит опосредованно: воздействию подвергается, конечно, не само поведение, а генотип особи. Появившийся в гено­типе вследствие мутации признак пассионарности обусловливает у особи повышенную по сравнению с нормальной ситуацией абсорбцию энергии из внешней среды. Вот этот-то избыток энергии и формирует новый стереотип поведения, цементирует новую системную целостность.

Исходя из вышесказанного целью своей работы я ставлю рассмотрение пассионарности и теории этнологии Л.Гумилева.

Для реализации поставленной цели я предполагаю решить следующие задачи:

1. Рассмотреть теоретические основы понятия «пассионарность».

2. Рассмотреть степени пассионарности.

3. Рассмотреть основы этногенеза Л.Гумилева.

1. Пассионарность как необоримая сила.

На людей как особей вида Homo Sapiens влияют физические силы, как и на все организмы биосфе­ры. Но если тепловые или электромагнитные флуктуации ощу­щаемы на уровне организмов, то интересующие нас биохими­ческие факторы поддаются описанию только на популяционном уровне, то есть на уровне этносов. Хотя они проявляются в поведении отдельных людей, но только эмпирическое обобще­ние широкого круга наблюдений позволяет дать дефиницию, необходимую для понимания процессов этногенеза, а также связи этнических феноменов с биосферными.

Для начала отметим несомненный факт. Неравномерность распределения биохимической энергии живого вещества био­сферы за историческое время должна была отразиться на пове­дении этнических коллективов в разные эпохи и в разных регио­нах. Эффект, производимый вариациями этой энергии, описан нами как особое свойство характера людей и назван пассионарностью (от латинского слова рассио - страсть).

Пассионарность – это характерологическая доминанта. Это непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или, чаще, неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной). Цель эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем бо­лее жизни и счастья современников и соплеменников.

Пассионарность отдельного человека может сопрягаться с любыми способностями: высокими, средними, малыми, она не зависит от внешних воздействий, являясь чертой психической конституции данного человека; она не имеет отношения к эти­ке, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творче­ство и разрушения, благо и зло, исключая только равнодушие; и она не делает человека «героем», ведущим «толпу», ибо большин­ство пассионариев находится в составе «толпы», определяя ее потентность в ту или иную эпоху развития этноса.

Модусы пассионарности разнообразны. Тут и гордость, стимулирующая жажду власти и славы в веках, тщеславие, тол­кающее на демагогию и творчество; алчность, порождающая скупцов, стяжателей и ученых, копящих знания вместо денег; ревность, влекущая за собой жестокость и охрану очага, а в при­менении к идее - создающая фанатиков и мучеников. Посколь­ку речь идет об энергии, то моральные оценки неприменимы. Добрыми или злыми могут быть сознательные решения, а не импульсы. Хотя мы можем обнаружить феномен пассионарности на отдельных людях, ярких и тусклых, но убедительнее она видна на этнической истории, когда прочие факторы взаимно ком­пенсируются, выявляются статистические закономерности, отличающие этногенез от социогенеза и культурогенеза. При всем различии эпох и стран модель пассионарности в этноге­незе одни и та же.

2. Степени пассионарности.

Несомненно, что подавляющее число поступков, соверша­емых людьми, диктуется инстинктом самосохранения, либо личного, либо видового. Последнее проявляется в стремлении к размножению и воспитанию потомства

Однако пассионарность имеет обратный вектор, ибо зас­тавляет людей жертвовать собой и своим потомством, которое либо не рождается, либо находится в полном пренебрежении ради иллюзорных вожделений: честолюбия, тщеславия, гордо­сти, алчности, ревности и прочих страстей. Следовательно, мы можем рассматривать пассионарность как антиинстинкт, или инстинкт с обратным знаком.

Как инстинктивные, так н пассионарные импульсы регулируются в эмоциональной сфере. Но ведь психическая деятельность охватывает и сознание. Значит, нам следует отыскать в области сознания такое деление импульсов, которое можно было бы сопоставить с описанным выше. Иными словами, все импульсы должны быть разбиты на два разряда: д) импульсы, направленные к сохранению жизни, и б) импульсы, направленные к принесению жизни в жертву идеалу - далекому прогно­зу, часто иллюзорному.

«Разумному эгоизму» противостоит группа импульсов с об­ратным вектором. Она всем хорошо известна, как, впрочем, и пассионарность, но также никогда не выделялась в единый раз­ряд. У всех людей имеется искреннее влечение к истине (стрем­ление составить о предмете адекватное представление), к кра­соте (тому, что нравится без предвзятости) и к справедливости (соответствие морали и этики). Это влечение сильно варьирует в силе импульса и всегда ограничивается постоянно действую­щим «разумным эгоизмом», но в ряде случаев оказывается более мощным и приводит к гибели не менее неуклонно, чем пассио­нарность. В сфере сознания оно как бы является аналогом пассионарности и, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его аттрактивностью (от латинского «атрактио» - влечение).

Природа аттрактивности неясна, но соотношение ее с ин­стинктивными импульсами самосохранения и с пассионарностью такое же, как в лодке соотношение двигателя (мотора) и руля. Равным образом соотносится с ними «разумный эгоизм» антипод аттрактивности.

2.1. Соотношение разрядов импульсов.

В биологической природе инстинктивных импульсов мож­но не сомневаться. Как желание долго жить, так и тяга к воссоз­данию себя через потомство - биологический признак, свой­ственный человеку как виду. Но если так, то его величина (в смысле воздействия на поступки особи) должна быть стабиль­на. Это значит, что тяга человека к жизни у всех людей, живу­щих, живших и имеющих жить, в каждом отдельном случае одна и та же. На первый взгляд это противоречит наблюдаемой дей­ствительности.

В самом деле, есть сколько угодно людей, не ценящих жизнь настолько, что они идут добровольно на войну; бывают случаи самоубийства; родители сплошь и рядом бросают детей на про­извол судьбы, а иной раз и убивают. И это наряду с дезертира­ми, уклоняющимися от войны; с теми, кто ради спасения жиз­ни терпит всевозможные оскорбления, унижения и даже раб­ское состояние; родителями, отдающими жизнь за детей, часто недостойных и неблагодарных. Огромный разброс данных!

Не напоминает ли это мнение древних о том, что тяжелые тела падают быстрее легких? Только опыт Галилея доказал, что сила тяжести равно действует на пушинку и чугунное ядро, а разница в скорости падения зависит от постороннего явле­ния - сопротивления воздушной среды. То же самое имеет ме­сто в проблеме, занимающей наше внимание.

Но есть еще и субпассионарии, у которых пассионарность меньше, чем импульс инстинкта. Для иллюстрации Гумилев вновь приводит литературные образы, всем хорошо известные, - это герои Чехова, У них как будто все хорошо, а чего-то все-таки не хватает; порядочный, образованный человек, учитель, но... «в футляре»; хороший врач, много работает, но...Иоиыч. И са­мому ему скучно, чеховскому герою, и кругом него всем скуч­но.

Наличие субпассионариев для этноса также важно, как и наличие пассионариев, потому что они составляют известную часть этнической системы.

Впрочем, и субпассионарии - разные. Доза пассионарности может быть столь мала, что не погашает даже самых про­стых инстинктов и рефлексов.

2.2. Заразительность пассионарности

Кроме того, пассионарность имеет еще одно качество, ко­торое чрезвычайно важно. Она заразительна. Пассионарность ведет себя как электричество при индуцировании соседнего тела.

Этим качеством в огромной степени обладал А. В. Суворов. Когда Павел I бросил русскую армию в Италию против стой­ких французских армий, которыми командовали лучшие фран­цузские генералы (Макдональд, Моро, Жубер), Суворов одер­жал три блестящие победы при помощи небольшого русского корпуса и вспомогательных австрийских дивизий. Причем одержали победы именно русские части, хотя австрийцев ник­то в то время не мог обвинить ни в трусости, ни в слабой бое­способности, это ведь были такие же славяне: хорваты, слова­ки, чехи, и они воевать могли. Но решающими ударами, кото­рыми были опрокинуты французские гренадеры, руководил Суворов, и сделаны они были русскими. Он вдохнул в своих солдат волю к победе, как говорят обычно, а на нашем языке пассионарность, которая была у него самого.

Каждый жи­вой организм обладает энергетическим полем, теперь мы уже можем сопоставить его с описанием особенностей этноса и, следовательно, назвать этническим полем, создаваемым био­химической энергией живого вещества.

Гумилёв рекомендует принять эту энергетическую модель, модель силового поля, и применить ее к проблеме этноса, тогда этнос можно представить себе в качестве системы колебаний опре­деленного этнического поля. А если это так, тогда мы можем сказать, в чем же различие этносов между собой. Очевидно, в частоте колебаний поля, т. е. в особом характере ритмов раз­ных этнических групп. И когда мы чувствуем своего, это значит, что ритмы попадают в унисон или строятся в гармонию; когда в унисон ритмы не попадают, мы чув­ствуем, что это чужой, не свой человек.

Эта гипотеза на современном уровне наших знаний удов­летворительно объясняет все наблюдаемые этнические колли­зии. Даже если она будет заменена какой-либо другой, дело не изменится. Наша задача - описание феномена, а интерпрета­ция его причин может в будущем варьировать, что не будет вли­ять на полученные нами результаты.

3. Теория этногенезов Л.Гумилева.

3.1. Вспышки этногенезов.

Предмет социальной истории, согласно теории историче­ского материализма, - это прогрессивное развитие производи­тельных сил и производственных отношений от нижнего палео­лита до научно-технической революции. Предполагается, что оно потечет и дальше. Поскольку это спонтанное развитие, при­чиной его не могут быть силы природы, которые действительно не влияют на смену формаций, и если протянуть плавную кри­вую от добывания огня трением до полетов космических кораб­лей, то линия должна отобразить эволюцию человечества.

При этом только остается непонятным, во-первых, откуда взялись так называемые отсталые народы и почему бы им тоже не развиваться? Во-вторых, почему наряду с успехами тех­ники и науки фиксируется огромное количество утрат культур­ных ценностей? И, наконец, в-третьих, по какой причине этно­сы - создатели древних культур бесследно исчезли с этногра­фической карты мира, а те, которые ныне конструируют сложные машины и создают на них искусственный спрос, воз­никли совсем недавно?

Видимо, социальная история отражает прошлое человече­ства односторонне, и рядом с прямой дорогой эволюции суще­ствует множество зигзагов, дискретных процессов, создавших ту мозаику, которую мы видим на исторических картах мира.

Поскольку у этих процессов есть сначала и концы, то они не имеют касательства к прогрессу, а всецело связаны с биосфе­рой, где процессы тоже дискретны.

Таким образом, социальная и этническая история не подменяют друг друга, а дополняют наше представле­ние о процессах, проходящих на поверхности Земли, где сочетаются «история природы и история людей».

Поэтому во всех исторических процессах - от микрокос­ма (жизни одной особи) до макрокосма (развития человечества в целом) - общественная и природные формы движения со­присутствуют и взаимодействуют, подчас столь причудливо, что иногда трудно уловить характер связи. Это особенно относит­ся к мезокосму, где лежит феномен развивающегося этноса, то есть этногенез, если понимать под последним весь процесс ста­новления этноса - от момента возникновения до исчезнове­ния или перехода в состояние гомеостаза. Но значит ли это только то, что феномен этноса - продукт случайного сочета­ния биогеографических и социальных факторов? Нет, этнос имеет в основе четкую и единообразную схему.

Несмотря на то, что этногенезы происходят в совершенно разных условиях, в разное время и в разных точках земной по­верхности, тем не менее, путем эмпирических обобщений Л. Гумилеву уда­лось установить идеализированную кривую этногенеза. Вид ее несколько непривычен для нас: кривая равно не похожа ни на линию прогресса производительных сил - экспоненту, ни на повторяющуюся циклоиду биологического развития. Видимо, наиболее правильно объяснить ее как инерционную, возника­ющую время от времени вследствие толчков, которыми мо­гут быть только мутации, вернее, микромутации, отражающие­ся на стереотипе поведения, но не влияющие на фенотип.

Как правило, мутация почти никогда не затрагивает всей по­пуляции своего ареала. Мутируют только отдельные относитель­но немногочисленные особи, но этого может оказаться доста­точно для того, чтобы возникла новая консорция, которая при благоприятном стечении обстоятельств вырастет в этнос Пас­сионарность членов консорции - обязательное условие этого перерастания. В этом механизме - биологический смысл этно­генеза, но он не подменяет и не исключает социального смысла.

Рис 1. Изменение пассионарного напряжения этнической системы

По оси абсцисс отложено время в годах, где исходная точка кривой соответствует моменту пассионарного толчка, послужившего причиной появления этноса. По оси ординат отложено пассионарное напряжение этнической системы в трех шкалах: 1) в качественных характеристиках от уровня Р, (неспособность удовлетворить вожделение) до уровня Рд (жертвенность). Эти характеристики следует рассматривать как некую ус­редненную «физиономию» представителя этноса. Одновременно в этно­се присутствуют представители всех отмеченных на рисунке типов, но господствует статистический тип, соответствующий данному уровню пас­сионарного напряжения; 2) в шкале - количество субэтносов (подсистем этноса). Индексы п, п+1, п+3 и т. д., где п - число субэтносов в этносе, не затронутом толчком и находящемся в гомеостазе; 3) в шкале - частота событий этнической истории (непрерывная кривая).

Предлагаемая Гумилёвым кривая — обобщение 40 индивидуальных кривых этногенеза, построенных нами для различных этносов, возникших вследствие различных толчков. Пунктирной кри­вой отмечен качественный ход изменения плотности субпассионариев в этносе. Внизу указаны названия фаз этногенеза соответственно отрезкам по шкале времени: подъем, акматическая, надлом, инерционная, обскурация, регенерация, реликт.

Как видно из схемы, по абсциссе отложено время в годах. Естественно, на ординате мы откладываем форму энергии, стимулирующую процессы этногенеза.

Но перед нами встает другая трудность: еще не найдена мера, по которой бы можно было определять величину пассионарности. На основании доступного нам фактического материа­ла мы можем говорить только о тенденции к подъему или спаду, о большей или меньшей степени пассионарного напряже­ния. Однако для поставленной нами цели это препятствие преодолимо, ибо мы рассматриваем процессы, а не статистические величины. Поэтому мы можем описать явления этно­генеза с достаточной степенью точности, что послужит в даль­нейшем базой новых уточнений.

В любой науке описание феномена предшествует его изме­рению и интерпретации; ведь и электричество было сначала открыто как эмпирическое обобщение разнообразных явлений, внешне несхожих между собой, а уже потом пришли к таким понятиям, как сила тока, сопротивление, напряжение и т. п. Теперь перейдем к описанию основных фаз того процесса, который отображает в общем виде приведенная нами кривая, и попытаемся показать, как происходит реально процесс постепенного расходования первичного заряда пассионарности.

Я уже говорила, что исходный момент любого этноге­неза - специфическая мутация небольшого числа особей в географическом ареале. Такая мутация не затрагивает (или за­трагивает незначительно) фенотип человека, однако сущест­венно изменяет стереотип поведения людей. Но это изменение происходит опосредованно: воздействию подвергается, конечно, не само поведение, а генотип особи. Появившийся в гено­типе вследствие мутации признак пассионарности обусловливает у особи повышенную по сравнению с нормальной ситуацией абсорбцию энергии из внешней среды. Вот этот-то избыток энергии и формирует новый стереотип поведения, цементирует новую системную целостность.

Возникает вопрос, — наблюдаются ли моменты мутации (пассионарного толчка) непосредственно в историческом процессе? Гумилев считает, что сам факт мутации в подавляющем коли­честве случаев ускользает от современников или воспринима­ется ими сверхкритично: как чудачество, сумасшествие, дурной характер и тому подобное. Только на длительном, около 150 лет, отрезке становится очевидным, когда начался исток традиции. Но даже это удается установить не всегда. Зато уже начавшийся процесс этногенеза, или, что - то же самое, набухание популя­ции пассионарностью и превращение ее в этнос, нельзя не за­метить. Поэтому мы можем отличить видимое начало этноге­неза от пассионарного толчка. Причем, как правило, инкуба­ционный период составляет около 150 лет.

3.2. Фазы этногенеза.

Даже тогда, когда этнос распался и перестал существовать как системная целостность, остаются либо отдельные конвиксии, либо отдельные персоны, причем последние оставляют в истории более заметный след. Так, в Константинополе, взятом турками, осталась патриархия в квартале Фанар. Обитатели это­го квартала - фанариоты долго жили, пользуясь милостью султанов, уважавших пророка Ису и мать его Мариам. Только в 1821 г. после восстания морсйских греков славянского происхождения, безжалостно вырезавших мусульман, султан Махмуд II приказал повесить патриарха и уничтожил последних византийцев, жив­ших уже без Византии. Но ведь пока они существовали, они по­мнили о своем прошлом величии и блеске! Пусть даже это не имело значения для истории, но этнограф должен отметить сам факт наличия осколка прошлого, а этнолог обязан это интер­претировать. А вот отдельные персоны, эмигранты, имели осо­бые судьбы в зависимости от места, куда они попали. Во Фло­ренции они обучали гуманистов греческому языку и элоквенции, в Испании портреты грандов рисовал Эль-Греко, в Москве учил и действовал Максим Грек и т. д. Этой инерции хватило ненадол­го, но эстафета культурной традиции была передана.

Таким же пережитком своего этноса был Сидоний Апполинарий, уже ставший христианином и епископом Клермонским в 471 г. Он был очень хорошо устроен при варварских королях, но в письмах изливал невероятную горечь, возникшую от недо­статка культурного общения. Никто из собеседников не мог оце­нить его знаний в латинской филологии. Окружавшие его боро­датые бургунды были либо заняты войной, либо пьяны.

Наиболее обильный материал по этой фазе, которую мож­но назвать «мемориальной», имеется в фольклоре и пережиточ­ных обрядах так называемых «отсталых племен». Замечательные произведения устного творчества имеются у алтайцев, киргизов и, вероятно, у амазонских индейцев и австралийских абориге­нов, хотя языковые трудности мешают разобраться в последних случаях детально. Но это не беда. Главное то, что эти этносы от­нюдь не «отсталые», а чересчур передовые, т. е, уже достигшие глубокой старости. По сути дела, их память - памятник, столь же подверженный разрушительному влиянию времени как и их наряды, некогда прекрасно сшитые и украшенные, их деревян­ные дома, называвшиеся «хоромами», их бронзовое оружие, окислившееся и рассыпающееся при прикосновении. Но это еще не конец, ибо воспоминания - тоже сила.

Описанные здесь люди мемориальной фазы еще имеют кое-какую пассионарность, мучающую их из-за сознания без­надежности. А их ближайшее окружение неспособно даже на отчаяние. Им уже ничего не надо кроме насыщения и тепла от очага. У них идеалы, то есть прогнозы, заменены рефлексами. Они не могут и, хуже того, не хотят бороться за жизнь, вслед­ствие чего длительность этой фазы очень мала. Их подстерега­ет вымирание при любых изменениях окружающей среды, а так как она изменяется постоянно, то неуклонное однонаправлен­ное развитие, будь оно возможно, привело бы вид Homo Sapiens к депопуляции. Но поскольку этого не происходит, то следует заключить, что пассионарные толчки происходят чаще, чем фи­нальные фазы этногенезов.

Новый пассионарный взрыв - мутация или негэнтропийный импульс зачинает очередной процесс этногенеза прежде, чем успеет иссякнуть инерция прежнего. Вот благодаря чему человечество еще населяет планету Земля, которая для людей не рай, но и не ад, а поприще для свершений как великих, так и малых. Так было в прошлом, предстоит в будущем, во всех ре­гионах земной поверхности.

Рис 2. Фазы этногенеза.

3.3. Этническая регенерация.

Итак, мы рассмотрели все известные в этнической исто­рии фазы этногенеза. По нельзя считать изложение вопроса законченным, если мы не упомянем еще об одном специфиче­ском свойстве этногенеза - способности этноса к регенерации.

Суть этнической регенерации - это частичное восстанов­ление этнической структуры, наступающее после периода дес­трукции. Какой характер носит регенерация в зависимости от фазы этногенеза?

В фазе подъема регенерация на уровне этноса не наблю­дается, поскольку пассионарность довольно устойчиво растет, что ведет к усложнению структуры этноса.

В акматической фазе уже есть, что восстанавливать, по­скольку эта фаза подрывает политическую мощь этноса, его хозяйство, даже часто бывает связана с повышенным уничто­жением собственных сограждан, когда они начинают бороть­ся друг с другом,

Принцип «Будь самим собой» - это принцип обоюдоострый, и, если один сам по себе и другой сам по себе, но они мешают друг другу, и в лучшем случае они толкают друг друга локтями, в худших - шпагами, а в еще худших пускают вход тяжелую артиллерию. И тогда в эти критические моменты оказывается, что ради самосохранения следует восстановить старый принцип, принцип фазы подъема — «Будь тем, кем ты должен быть». Тогда все устанавливается, приходит на круги своя. Этнос создает социально-политическую и государ­ственную систему, при которой он существует, и естественно возвращается к акматической фазе, то есть опять к взаимоистреблению, но уже некоторое время спустя, когда условия станут более благоприятными и не столь трагичными.

Яркой иллюстрацией такого рода регенерации является восстановление России после Смутного времени. К началу XVII столетия высокий уровень пассионарного напряжения привел к крайне сильному кризису, поставившему под сомне­ние сам факт существования огромной страны. Только усили­ями ополчения, руководимого нижегородским купцом Мини­ным и обедневшим князем Пожарским, был водворен хоть ка­кой-то порядок и провозглашен царем юный Михаил Романов, на простых санях привезенный в Москву. Уже при Алексее Михайловиче были восстановлены засечные линии против татар, присоединена Украина, шел процесс крестьянской ко­лонизации по Оке и Волге. Но продолжалось это недолго - растущая пассионарность вновь заявила о себе страстями рас­кола, кровью восстания Степана Разина, Хованщины, стрелец­ких бунтов и петровских казней. Пассионарный перегрев сно­ва вступил в свои права, и снова каждый стремился быть ори­гинальным.

Заключение.

В данной работе мы рассмотрели важность перехода этноса из фазы возникновения в фазу распада. Смысл этногенеза в утрате импульса, создавшего систему до нулевого уровня. Ничего подобного мы не видим ни в социальном развитии, ни в биологической эволюции, ни в цикличном движении планет вокруг Солнца.

Из всего вышесказанного я сделала вывод, что неравномерность распределения биохимической энергии живого вещества биосферы за историческое время должна была отразиться на поведении этнических коллективов в разные эпохи и в разных регионах. Эффект, производимый вариациями этой энергии, описан Гумилевым как особое свойство характера людей и назван им пассионарностью.

Список литературы

1. Гумилев Л. Н. Этногенез в аспекте географии (Ландшафт и эт­нос: IX). «Вестник ЛГУ», 1970, № 12.

2. Гумилев Л. Н. Этнос и категория времени. - «Доклады Геогра­фического общества СССР», 1970, вып. 5

3. Гумилев Л.Н. Внутренняя закономерность этногенеза (Лан­дшафт и этнос: XIV). - «Вестник ЛГУ», 1973, № 6, вып. 1.

4. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., Гидрометео-издат, 1990.

5. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история приро­ды. М., 1993.