Дальневосточные леса

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ ЛЕСА

Запасы и характер освоения лесного фонда региона

России принадлежит 25 % мирового запаса лесов, в том числе более 57 % хвойных. Оценка 1997 года, сделанная Институтом Мировых Ресурсов (WRI), добавляет к Российскому природному достоянию в том числе 26 % оставшихся неосвоенных (естественных) лесов. Интенсивные рубки и разработка полезных ископаемых на протяжении веков оставили неизгладимые следы на прежде лесопокрытых территориях Европейской части страны.

Основные массивы неосвоенных или малонарушенных лесов России сегодня сосредоточены на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири - обширных малонаселенных пространствах с достаточно слаборазвитой инфраструктурой. В практике, в том числе международной, укоренилось понятие "тайга", строго говоря относящееся к северным хвойным лесам. Однако в данном анализе мы будем употреблять иногда и нестрогое, но весьма распространенное понятие "уссурийская тайга" в применении к горным хвойно-широколиственным лесам Сихотэ-Алиня.

В целом леса Дальнего Востока занимают площадь в 273.7 миллиона гектаров и обладают, по оценке Дальневосточного лесоустроительного предприятия, запасом древесины в 20.4 миллиарда кубометров (1995 г.). Потребители обычно обосновывают свои аппетиты этими цифрами, которые действительно впечатляют. Общая расчетная лесосека для Дальнего Востока составляет ни много ни мало 95 миллионов кубометров, в том числе 79 миллионов хвойных пород. И лишь 12,8 процента из них принадлежат лесам 1 группы, 87 % - это леса коммерческого значения. Однако, реально доступными для использования при существующей инфраструктуре являются только 10 % из всех лесов 3 группы ( 25-30 % на юге региона). Несмотря на внушительность, размер остальных неосвоенных лесов должен быть серьезно скорректирован с учетом их глобальной значимости и крайней ранимости - параметров, опущенных в действующих методиках лесоустройства. Существенным фактором при оценке реального запаса древесины здесь следует считать и ее сравнительно низкое коммерческое качество, не позволяющее поддерживать экономически устойчивые лесозаготовительные предприятия из-за низкой цены. В связи с уменьшением доли спелых и перестойных лесов в регионе за последние десятилетия с 75-90 до 45-50 %, применяющиеся способы оценки расчетной лесосеки неизбежно ведут к истощительному лесопользованию. Ученые Дальнего Востока неоднократно предлагали изменить методику расчета главного пользования с учетом возрастной структуры лесов, но безрезультатно.

Относительно неосвоенных лесов среди ученых существуют разные количественные оценки: они варьируются в довольно широком пределе от 25 до 50 % в зависимости от выбранных критериев. Это преимущественно леса, имеющие наибольшее защитно-экологическое значение и привлекающие все больше внимания в последнее время. Они определяется специалистами WRI как "лесные массивы, относительно ненарушенные и достаточно крупные для сохранения существующего биоразнообразия, включая жизнеспособные популяции широкораспространенных видов, характерные для каждой лесной формации". Массивы неосвоенных лесов имеют исключительное значение в сравнении с другими лесами умеренного пояса планеты. Массовые вырубки сократили их размеры в Швеции и Финляндии до 1-2 %, а вся Западная Европа имеет сегодня не более 1 % первичных лесов (Н. Дадли, 1995).

Таблица 1. Размеры последних неосвоенных лесов планеты (WRI, 1997)

В то время как 40 % лесов мира остается недоступными из-за горного рельефа и неразвитой инфраструктуры, лесозаготовительные компании наращивают масштабы и объемы рубок в доступных районах, преимущественно вблизи дорог и населенных пунктов, не очень заботясь об улучшении методов и технологий. Проблема переруба в таких районах усугубляется неравномерным распределением лесов. Хотя специалисты-лесоводы часто утверждают, что количество лесных площадей в России растет, прямо или косвенно обосновывая увеличение лимитов лесосечного фонда, это утверждение нуждается в уточнении. Рост лесопокрытых площадей далеко не всегда означает увеличение запасов древесины, и чаще всего свидетельствует о снижении экологических свойств леса и общего качества древостоев. Из-за масштабных рубок и пожаров вторичные лиственные леса вытесняют спелые хвойные на большинстве лесопокрытых площадей. Большая часть территорий, подвергнутых сплошным рубкам и последующему выгоранию в Аяно-Майском, Тугуро-Чумиканском и Охотском районах Хабаровского края, в особенности в границах зоны вечной мерзлоты, остаются безлесными из-за сильных морозов и разрушенного почвенного слоя.

Сохранение и рациональное использование лесов Дальнего Востока и Восточной Сибири является проблемой глобального значения по ряду причин:

• сохранение биоразнообразия, включая исчезающие виды, такие как амурский тигр;

• сохранение мест традиционного обитания и хозяйственной деятельности для десятков тысяч представителей коренных народов региона, полностью зависимых от ресурсов леса;

• сохранение стабильного источника древесины для соседних стран, значительно или полностью истощивших собственные лесные ресурсы;

• смягчение глобальных климатических изменений и сохранение углеродного баланса в атмосфере;

• сохранение и развитие сбалансированной местной экономики в регионе для обеспечения социальной стабильности.

Сохранение биоразнообразия

Леса горной системы Сихотэ-Алиня и Приамурья признаны Международным Союзом Охраны Природы (МСОП) как один из центров растительного многообразия, содержащий более 3000 видов сосудистых растений и множество их экзотических сочетаний. Это побудило Комиссию по Всемирному Наследию ЮНЕСКО включить ряд охраняемых территорий центрального Сихотэ-Алиня в список претендентов на получение этого высокого международного статуса. Часто этот регион рассматривают как нижнюю часть Амурского бассейна, включающую остров Сахалин. В свое время территория избежала покровного оледенения и стала своеобразным климатическим резерватом для множества видов и сообществ при очень высоком уровне эндемизма растений и беспозвоночных. (Кревер и др., 1994, Харкевич, 1993). Аналогичные леса когда-то покрывали Китай, Корею и Японию, но сегодня они сильно деградировали из-за чрезмерного использования.

Уникальная биогеографическая история региона привела к сочетанию в единой экосистеме таких неожиданных видов как тигр, леопард, кабарга, гималайский и бурый медведь, олени и лососи. К сожалению, большинство коммерчески значимых лесов Дальнего Востока сосредоточено в этом же регионе. Хотя здесь есть и другие территории, важные с точки зрения биоразнообразия. Так называемый "Хвойный остров" в центре Камчатки хранит водотоки богатейших в мире лососевых рек, которые в свою очередь кормят десятитысячную популяцию камчатских бурых медведей..

Стабилизация климата

Не менее важную роль обширные массивы сибирских и дальневосточных лесов играют как регулятор климата планеты. Тайга - огромный резервуар углекислого газа, который ученые считают главной причиной глобального потепления. Профессора Орегонского университета Кольчугина и Винсон оценивают суммарный запас углерода в российских лесах в размере одной седьмой всего мирового запаса, или 75 % того, что хранят бореальные леса. Таким образом, будучи сохранены, российские леса могут сыграть решающую роль на планете в качестве ее зеленых "легких", вторых после великих лесов бразильской Амазонии.

В то же время, интенсивное сведение российских лесов неизбежно и существенно ускорит выделение большого количества углерода в атмосферу и глобальное потепление климата (Хаммонд, 1994). Этот процесс во многом зависит от характера ведения лесозаготовок. Если применяется технология выборочных рубок с сохранением разнообразной структуры леса, выброс СО2 оказывается минимальным. Если ведутся сплошные рубки на конкретном участке, обезлесение не только ведет к высвобождению больших количеств углерода, но и резко снижает способность леса к его удержанию из-за нарушения структуры леса (Гринпис, 1994). На Дальнем Востоке более 90 % лесов подвергается сплошным рубкам. Кроме того, вопреки распространенному мнению, лесовосстановление далеко не всегда возвращает углерод земле. Специальные исследования на лесных плантациях показали, что они способны удерживать от одной трети до половины углерода по сравнению с тем, что мог бы естественный лес на той же площади (Вудвэлл, 1993). Опасность истощительных методов лесопользования, и это доказано наукой, как раз и состоит в снижении многочисленных и взаимосвязанных защитно-экологических функций лесов - почво- и водозащитных, климаторегулирующих, имеющих местное, региональное и глобальное значение. Однако, для оценки этих воздействий, к сожалению, пока нет строгой научной базы, и аналитикам приходится зачастую прибегать к субъективным и опосредованным оценкам.

Леса на вечной мерзлоте

Примерно 75 % преимущественно горных дальневосточных лесов расположено в зоне вечной мерзлоты, которая сохраняет почвенную влагу, обеспечивающую жизнь леса. В сухие летние месяцы мерзлота подтаивает, поставляя влагу и минеральные соли поверхностным слоям почвы и покрывающей их растительности, в том числе и лесной. Зимой все вновь замерзает, влага сохраняется, обеспечивая этим круговоротом здоровье северных лесов.

При вырубке таких лесов происходит также интенсивное выделение метана, воздействие которого на процессы глобального потепления в 10-20 раз существеннее, чем воздействие углекислоты. Крупномасштабные рубки приводят к искусственному таянию мерзлоты, открывая большие ее пространства прямым солнечным лучам и превращая ранее лесные территории в болота. В естественных условиях отмирающие растения не разрушают мерзлоту, они накапливаются на почве. Но когда мерзлота превращается в болото, этот органический материал разлагается быстрее, и свободный метан выделяется из растений и из самой мерзлоты. Постепенно эти почвы высыхают и могут превратиться в пустыню. Большинство таких зон, подвергнутых сплошной рубке, никогда не восстанавливается. Ученые также предупреждают, что значительное потепление климата Земли может в свою очередь привести к дальнейшему интенсивному таянию больших массивов вечной мерзлоты. Новые порции освобожденного метана еще больше ускорят процесс потепления, и весь цикл далее пойдет с неконтролируемым нарастанием.

В целом сохранение крупных массивов Российских лесов очевидно способствует сдерживанию происходящих климатических перемен путем сохранения углекислоты в земле за счет предотвращения вырубки лесов на весьма чувствительных к таким воздействиям мерзлотных почвах. Кроме того, сохранение естественных лесных ландшафтов обеспечивает необходимые миграционные коридоры для животных, которые вынуждены менять места обитания для адаптации к происходящим антропогенным и климатическим изменениям.

Особо охраняемые территории и коренные народы

В России всегда существовала определенная стратегия по сохранению особо ценных лесов. Наиболее традиционной формой было и остается создание особо охраняемых природных территорий (ООПТ). Но эта деятельность всегда противостояла индустриальной идеологии и нуждам лесной промышленности. Естественно, в этом неравном противостоянии побеждает тот, кто дает больше доходов в бюджет, то есть лесная промышленность, хотя каждый разумный человек в отдельности и теоретически согласен с природоохранительными доводами. Нынешняя Российская экономика имеет мало возможностей поддерживать даже существующие ООПТ, не говоря уже о создании новых. С другой стороны, открывшиеся зарубежные рынки спроса оказывают быстро возрастающее давление на внешне бескрайние леса Сибири, теряя все больше древесины, поступавшей ранее из тропических лесов: они тоже когда-то казались бескрайними.

Практически все неосвоенные, а в большой степени и освоенные рубками леса Дальнего Востока являются территориями традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов. История этого юридического статуса в Росси в 90-е годы довольно плачевна. В начале периода демократии прогрессивным законодателям удалось ввести понятие территории традиционного природопользования (ТТП) в некоторые ресурсные законы и подготовить президентский Указ о необходимости сохранения этих таежных и тундровых территорий от индустриального разорения. Однако, поскольку они являются кладовыми ценнейших природных ресурсов - нефти, газа, золота и леса, - прохождение самого Закона о статусе коренных народов и о ТТП неизменно блокировалось капиталистическим лобби в Думе. Расстрел российского парламента президентом в 1993 году к тому же окончательно похоронил Федеративный Договор, дававший регионам определенные права на пользование и распоряжение лесными ресурсами своих территорий.

В итоге защита мест традиционной хозяйственной деятельности таежных народов была отдана на откуп местным инициативам и губернаторам. И привела к довольно парадоксальному многообразию моделей. В Республике Саха (Якутия) правительству удалось достаточно эффективно защитить территории, не находящиеся под юрисдикцией федеральных структур. Однако в остальных субъектах федерации Дальнего Востока, имеющих меньше прав и полномочий, чем республики, этот процесс шел и продолжается очень болезненно. В Приморье удалось еще в 1992 году создать ТТП на среднем Бикине, но и то лишь потому, что эта территория уже имела более высокий природоохранный статус орехо-промысловой зоны. В Хабаровском крае пошли иным путем: здесь удалось создать около 40 ТТП с символическим статусом и отсутствием реальных гарантий по использованию ресурсов леса для коренного населения. В конечном итоге эти театрализованные ТТП ни разу не составили серьезной преграды для интенсивных и разорительных заготовок леса и добычи золота. Получить требуемое по статусу ТТП согласование администрации национального села или общины на любую индустриальную деятельность оказалось проще простого. Показателен пример с лесозаготовительной концессией для компании Римбунан Хиджау на Верхнем Сукпае, созданной на месте планируемого заповедника и существующей ТТП: согласие было без колебаний подписано русским главой удэгейской общины "Джанго" в селе Гвасюги за обещание подарить общине взамен машину "скорой помощи" и оказать несколько других разовых услуг.

С принятием Закона РФ о статусе коренных малочисленных народов в 1999 году появилась некоторая надежда, что естественные леса, в которых веками охотились и промышляли жители тайги, будут сохранены ими. Однако закон оказался слишком декларативен, чтобы быть эффективно использованным против лесопромышленного натиска на тайгу. К тому же, крайне необходимый для этого второй закон, о ТТП, так и не был принят в 1999 году и остался в проекте в наследство новой Думе. В результате наиболее очевидная модель традиционного природопользования в сочетании с новым видом деятельности в тайге, охотничьим и познавательно-экологическим туризмом, несмотря на весьма радужные и многочисленные проекты, пока не в силах составить серьезную альтернативу разорительным лесозаготовкам, питающим муниципальные бюджеты и сопособным склонить на свою сторону даже коренное неселение. Такое происходит в Красноармейском районе Приморья, где в полном соответствии с давними чаяниями главы администрации Василия Никуленко создается национальный парк "Удэгейская легенда": тот же Василий Никуленко теперь фактически возглавил кампанию в районе против парка, всячески поддерживая претензии и интересы лесозаготовителей.

А.Лебедев, Д.Ньюэл, Д.Гордон