Основные детерминационные связи и категории детерминизма

Основные детерминационные связи и категории детерминизма

Понятие причинных связей является центральным в детерминизме и выступает как «генетическая связь между явлениями, при которой одно явление, называемое причиной, при наличии определенных усло­вий с необходимостью порождает, вызывает к жизни другое явление, называемое следствием». Главным признаком причинных взаимосвя­зей выступает порождающий характер причины по отношению к наступающему следствию и то, что причинно-следственные отношения реализуются в определенной пространственной и временной непрерывности.

Переносимые вещество, энергия или информация изменя­ются при взаимодействии с другим объектом, что служит фактором возникновения новых явлений и предметов. Соответственно, на раз­ных уровнях бытия существенное значение имеет качественная и коли­чественная специфика информации, скорость ее передачи и характер воспринимающего объекта. Отсюда вытекает понимание многообра­зия типов причинной связи и, соответственно, форм детерминации.

При возникновении любого явления действует комплекс причин, которые получили название условий, хотя среди них всегда можно вы­делить главную причину, которую иногда именует «специфицирую­щей причиной». Однако даже при наличии главной причины и всего комплекса условий следствие все же может не наступать. Для этого ну­жен своеобразный «спусковой крючок» причинной цепи под названи­ем «повод». Его сознательный поиск или, наоборот, устранение — важ­нейший элемент человеческого бытия, будь то политика с поиском поводов к войне или к заключению мира, сфера социальных или бы­товых отношений.

Поиск причин и условий возникновения каких-то явлений и событий — главная задача любой науки. Причинное объяс­нение как важнейший элемент рационального бытия человека противостоит иррациональному поиску знамений, вере в приметы и прочим суевериям, которыми, увы, так богато бытие современного человека.

Важнейшим типом связей является также функциональная (или корреляционная) связь предметов. Здесь нет отношений субстанциального порождения, а есть взаимная корреляция и взаимовлияние предметов. Может быть временная корреляция типа ритмической смены дня и ночи, годовых, двенадцатилетних, шестидесятилетних, шестисотлет­них и прочих циклов. Может быть пространственная корреляция типа отношений симметрии. Весьма важное значение имеют корреляцион­ные зависимости внутри какой-то системы, например общение сту­дентов внутри студенческой группы; коррелятивная двигательная ак­тивность рук человека; взаимная корреляция различных частей генома и т.д.

Наиболее наглядное и вместе с тем точное воплощение функциональная зависимость получает в математике типа математической за­висимости у =/(х). Здесь задан общий логико-математический прин­цип разворачивания множества единичных значений ряда и одновременно корреляции между этими значениями. Вот что писал по поводу функциональных отношений в научном познании один из теоретиков неокантианства — Э. Кассирер: «Против логики родового понятия, стоящей ... под знаком и господством понятия о субстанции, выдвигается логика математического понятия функции. Но область применения этой формы логики можно искать не в одной лишь сфе­ре математики.

Скорее можно утверждать, что проблема перебрасы­вается немедленно и в область познания природы, ибо понятие о функции содержит в себе всеобщую схему и образец, по которому со­здалось современное понятие о природе в его прогрессивном истори­ческом развитии». Действительно, масса законов в различных науках устанавливает важные функциональные зависимости, например, между падением атмосферного давления и близостью непогоды; рос­том температуры тела и заболеванием; возрастанием количества раз­водов и общим социальным неблагополучием социума. Огромное значение имеют функциональные связи при проектировании и созда­нии технических устройств, а также контроле за их деятельностью. Функциональный, а не причинный характер носит взаимодействие между мозгом и психикой, физическим «телом» символа и его идеаль­ным значением. Функциональное объяснение при этом не противостоит причинному (субстанциальному) объяснению, как думалось

Э. Кассиреру, а органически дополняет последнее в рамках диалектического, нелинейного подхода к процессам детерминации в целом

Этот широкий и постоянно развивающийся детерминистский подход к анализу любых явлений действительности составляет важ­ную часть уже отмеченной нами особой диалектической культуры мышления и философской рефлексии в целом. Дальнейшая диалек­тическая конкретизация принципа детерминизма и его органическое сращение с принципом развития осуществляются через систему пар­ных категорий, имеющих давнюю традицию философского осмысле­ния и отражающих находящиеся в единстве противоречивые стороны и тенденции бытия.

Категории детерминизма Анализ мы начнем с категории «закон». С одной стороны, все закономерное всегда противостоит всему хаотич­ному и бессистемному, а в предельном случае и беззаконному, когда по­рядок сознательно разрушается ложно и порочно ориентированной свободной волей человека. Соответственно, под законом в самом ши­роком и абстрактном смысле понимается существенная, устойчивая и повторяющаяся связь явлений и процессов в мире.

Законы могут закон быть самыми различными и отличаться друг от друга по степени общности (от наиболее общих философских до конкретно-эмпирических), по сферам действия (законы неорганической и органической природы, социальные и психологические законы), по качеству детерминационных отношений (статистические или динамические) и т.д. Правда, в строгом смысле слова в мире ничто в точности не повторяется, а уж в сфере живых организмов, общественной и духовной жизни человека тем более. Это, однако, вовсе не дает нам оснований, подобно Канту жестко разделять природную естественную необходимость и человече­ское свободное поведение. Законы природного бытия, как показывает современная наука, носят вероятностный характер и могут претерпе­вать эволюционные изменения, а в человеческом духовном существо­вании есть свой порядок и своя внутренняя устойчивая логика.

Более того, как мы отмечали выше, сегодня есть все основания счи­тать, что природные, социальные и духовные законы представляют со­бой грани проявления единых диалектических закономерностей раз­вития, в чем нас все больше убеждают современные научные результаты из самых разных областей знания. Другое дело, что законы духовной жизни, во-первых, проявляют общемировые закономернос­ти наиболее просто, зримо и полно, ибо все высшее делает простым и явным то, что носит скрытый и сложный характер на низших уровнях существования; во-вторых, эти законы касаются каждой неповтори­мой человеческой судьбы и имеют живое личностное измерение, а ста­ло быть, носят даже не столько законный (внешний, находящийся за кругом существования), сколько исконный — внутренний и интим­ный — характер, коренящийся в самых глубинах человеческого суще­ства.

В этом плане нельзя не признать и определенной правоты Канта, что есть сфера внутренней исконной детерминации, связанной с авто­номным нравственным выбором и свободой жизненного самоопреде­ления человека. Это сфера ценностной жизни и ценностной детерми­нации. В этом смысле у категории «закон» есть как бы два бинарных полюса: низший, где закон противостоит всему неупорядоченному и беззаконному, и высший полюс, где внешняя детерминация противо­стоит исконной, внутренней, связанной со свободным ценностным выбором и целеполаганием.

Философские категории необходимости и случайности характеризуют степень жесткости и безальтернативности детерминационных отношений в мире. С одной стороны, причинная, функциональная, системная формы обусловленности базируются на необходимости на­ступления тех или иных следствий, событий, корреляционных эф­фектов и т.д. С другой стороны, в мире всегда присутствует фактор случайности. В истории философии это приводило к прямо противо­положным концепциям: либо создавались философские системы, в которых абсолютизировалась роль необходимости (типалапласовского детерминизма), а случайность рассматривалась как выражение конкретно-исторической непознанности объектов. Либо, напротив, абсолютизировалась роль случайности и спонтанности появления ве­щей и событий в мире, что вело к отрицанию детерминизма в мире и, как следствие, к отрицанию его познаваемости.

С диалектических позиций случайность и необходимость взаимосвязаны и представляют собой две стороны одного процесса развития. Развитие не носит однолинейного характера, оно осуществляется в реальном мире, и на него могут воздействовать как внутренние причины, так и внешние обстоятельства. В этом плане можно было бы сказать, что наличие случайности в мире необходимо. Без этого нет свободы и свободного исконного выбора. Без случайности бытие приобретает фаталистический и статичный, а в конечном счете и самопротиворечивый характер.

Так, уже Гегель отмечал, что данные категории нельзя мыслить друг без друга, они предполагают другу друга. Любой процесс развития, выступая как необходимый, т.е. подчиняющийся законам, реально осуществляется через массу случайных отклонений. Таким образом, необходимость означает, что обусловлен­ное законами событие обязательно наступит, его «нельзя обойти», а случайность — это «нечто такое, что может быть и может также и не быть, может быть тем или иным... Преодоление этого случайного есть вообще... задача познания».

Случайность определяет время и форму проявления событий, отражает фактор неоднозначности и многофакторности развития, которое выступает как целый спектр возможностей и вариантов реализации каких-то всеобщих и необходимых закономерностей.

Что же касается экзистенциальной диалектики необходимости и случайности, то следование каким-то необходимым нравственным принципам подразумевает умение творчески применить их в каждой конкретной ситуации, т.е. брать поправки на случайный характер обстоятельств и характер людей, с которыми тебя сводит жизнь. Подобное поведение как раз и свидетельствует, что принципы у человека достойные, а сам он мудр и наделен диалектическим разумом.

Категории возможности и действительности затрагивают еще один важный аспект диалектики мирового бытия. Действительность — это все то, что нас окружает, то что уже существует, или как отмечал Гегель, это «наличное бытие объекта». Можно сказать, что это актуальное бытие. Возможность же — это потенциальное бытие, т.е. нечто еще не реализовавшееся, не сбывшееся. Это некоторая тенденция развития, которая может реализоваться, а может и не реализоваться. Возможность и действительность взаимосвязаны.

С одной стороны, действительность содержит в себе самые разнообразные возможности развития того или иного процесса, его потенциальное будущее. С другой стороны, сама действительность есть результат реализации одной из возможностей. Количественная оценка возможности осуществления случайных событий связана с категорией вероятности как своеобразной меры возможности, когда мы можем ожидать наступления того или иного события и формах его проявления с определенной долей вероятности. Категория возможности всегда связана с целевой детерминацией, представляя собой набор целей, определяющих траектории изменения настоящего. Чем отдаленнее будущее, тем шире спектр открывающихся возможностей, а чем будущее ближе, тем спектр этих возможностей уже.

Обсуждение не реализовавшихся возможностей беспредметно, ибо случившееся невозможно изменить. Оно имеет какой-то рациональный смысл только в плане не повторения прошлых ошибок. Вместе с тем систематический и трезвый анализ перспектив реализации будущих возможностей — важнейшее условие развития настоящего в нужном и желательном для нас русле.

В своем антропологическом измерении эта диалектическая пара категорий также весьма важна. К примеру, возраст человека — это отнюдь не только его биологическая характеристика. Известно, что могут быть люди пожилые, но производящие впечатление удивительной душевной молодости и свежести. И наоборот, встречаются молодые люди, напоминающие духовных стариков, лишенные всякой энергии и дерзания.

Одной из причин этого является то, что у духовно здоровых людей всегда есть спектр притягательных возможностей, к реализации которых он устремлен. Завтра для него всегда лучше, чем вчера. У человека с потухшим взором жизнь превращается в сплошное унылое настоящее. Он закрыт для живительных ветров будущего и, соответственно, для самообновления.

Человек, открытый новым возможностям и не смиряющийся с окружающей действительностью, проявляет тем самым и одну из фундаментальных черт свободы. К анализу этого сложнейшего понятия мы теперь и переходим. В сущности; все обсуждение проблем детерминизма и так постоянно выводило нас на эту важнейшую метафизическую категорию, столь значимую для человеческого бытия.

Литература

1. Алексеев П.В., Панин Л.В. Философия. М., 1997.

2. Бунге М. Причинность. Место принципа причинности в современной науке. М., 1962.

3. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа//Соч. TTV. М., 1959.

4. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т 1: Наука логики. М., 1974.

5. Диалектика отрицания. М., 1983.

6. Князева Е.Н., Курдюмов СП. Синергетика как новое мировидение // Во­просы философии. 1992. № 12

7. Кумпф Ф., Оруджев Э.М. Диалектическая логика. М, 1979.

8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.

9. Философия Гегеля и современность. М., 1973.