“Нет фантазии, в основе
которой не лежала бы реальность”
М. Горький
Если под фантастикой понимать любую выдумку, любое нарушение пропорций действительности, зафиксированное в художественной форме, то её дальние истоки следует искать не только в средневековой, в данном случае древнерусской литературе, но и ещё дальше – в фольклоре, который собственно говоря, фантастичен от начала до конца. Несомненно, что фольклорные жанры, в частности сказки, были предшественниками современной фантастической литературы.
Попробуем без дальнейших разговоров отыскать в русской литературе первое произведение, которое бы отчасти подходило под признаки фантастического жанра. В шестидесятых годах XVII века резко увеличивается количество печатных изданий. Выходят первые журналы. Определяется круг писателей: Херасков, Сумароков, Фонвизин, Крылов, Карамзин, Радищев…
Но историю русской фантастики хотелось бы начать с произведения “Дворянин-Филосов, аллергория” Ф. Дмитриева-Мамонтова, которая вышло в 1769 году.
Итак, некий “Дворянин-филосов”, имея время и способность рассуждать, получил некогда желание сочинить план света на пространном месте своего селения…
Перейдём теперь к значительно более забавному “Новейшему путешествию”, “сочиненному в городе Белеве” Василием Левшиным (1784 г.). Это было первое в русской литературе путешествие на Луну.
Продолжая поиски ранней русской фантастики, мы находим маленькое произведение, опубликованное в 1824 году в альманахе “Мнемозина” и называющееся “Земля безглавцев”. Оно принадлежит перу замечательного поэта В. Кюхельбекера. В “Земле безглавцев” мы снова отправляемся на Луну. Своего героя он заносит на луну в страну Акефалию, в столицу многочисленного народа безглавцев. Акардион, который весь был “выстроен их ископаемого леденца; его обмывала река Лимонад, излевающаяся в Щербетное озеро…”
Самым значительным фантастическим произведением I трети XIX века считается неоконченная повесть В. Ф. Одоевского “4338-ой год”. Писатель – просветитель, один из крупнейших русских музыковедов, Одоевский всю жизнь интересовался историей науки, открытиями, техническим прогрессом. Он очень высоко оценивал роль науки и техники в совершенствовании человечества. Одоевский рассчитал, что в 4338 году к Земле должна приблизится или даже столкнуться с Землёй комета -------. В произведении “4338 год” интересны научно-технические предвидения и мечты автора. О его прозорливости сегодня мы можем судить хотя бы по таким словам: “Нашли способ сообщения с Луною; она необитаемая и служит источником снабжения Земли различными житейскими потребностями, чем отвращается гибель, грозящая Земле по причине её огромного народонаселения…”
По Одоевскому, будущее человечества – это полное овладение силами природы.
Если мы говорим о фантастики, то сразу же вспоминается другой великий писатель, который тоже пользовался фантастическими приёмами для целей, но умел делать это с неизмеримо большей художественной силой. Речи идёт о повестях Н. В. Гоголя. Мы не будем погружать в озорную сказочную чертовщину “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, но нельзя не упомянуть его двух “петербургских повестей” – “Нос” и “Портрет”. Это художественная фантастика.
Другой великий писатель, который был знаком с большим числом фантастических повестей был А. С. Пушкин. Почему повесть “Пиковая дама” фантастична? Здесь хотелось бы напомнить мнение Г. А. Гуковского: “Фантастика и азарт, неестественные события и дикая игра случая, возносящая во мгновение око одного и низвергающая другого, бред и истерическое безумие игры становятся как бы образцами утрасовременности 1830-тых годов, этого времени бездумной и бессмысленной власти денег”. Литература искала путей художественного воплощения и законов нового общества и его образа жизни, объяснения и раскрытия внутренних закономерностей буржуазного правопорядка, непонятных для людей, которые своё непонимание и незнание подменяют верой в действие каких-то чудесных сил. Поэтому у Пушкина “Пиковая дама” – и фантастическая, и нефантастическая повесть; веры в потустороннее в ней нет, но колорит фантастического мрачного безумия и дикой денежной игры в ней есть. Фантастическое использовано как идеологическая характеристика столичного дворянства 1830-того года. “Дух времени” проявлялся в отказе от идейного наследства героического поколения дворян 1810-1820-тых годов, в усилении веры в чудесное, в распространении мистики, спиритизма.
В 1831-ов году у А. С. Пушкина появляются пять повестей, объединённые общим название “Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А. П.” Одна из повестей заслуживает особенного внимания.
“Гробовщик” окончен в Болдине девятого сентября 1830-того года. Повесть Пушкина, как это видно из её названия, - это повесть о гробовщике как таковом. Московский ремесленник Адриян Прохоров, его быт, его характер, его радости и заботы оказываются в центре внимания автора. В сновидении Адрияна “люди, погребённые его стараниями”, не питают злобы к старому гробовщику. Все они охотно поддались на его приглашение, окружают Прохорова с поклонами и приветствиями.
В мертвецах, как в зеркале отражаются социальные отношения, которые существуют среди живых. Пережитое во сне потрясение открывает Андрияну, что живому место среди живых. Ещё недавно героя удручало состояние его “дела”, беспокоила мысль об удалённости нового его дома от Разгуляя, где ожидался хороший подряд. Оскорбленный и рассерженный новыми своими соседями, гробовщик готов был предпочесть обществу обидчиков общество мертвецов. Ночной кошмар заставил героя оценить и солнечный свет, и дружелюбие соседей, слышащее в болтовне хлопотливой работницы, и семейный самовар, за которым вместе с дочерьми он будет и впредь коротать свои досуги. Ужас сна побудил Адрияна воздать должное живой жизни и весело отозваться на радости простого земного бытия, которые были скрыты от него за деловой суетой, расчетами выгоды, мелкими дрязгами и заботами. Замороченный тяготами своего существования человек поднялся над мелочами жизни, воспрянул духом, заново увидел мир, людей и себя в этом мире. И в этот момент повествователь расстаётся со своим героем, расстаётся, убедившись, что “новоселье” не прошло для него впустую.
Новый тип фантастики выражает в повести Пушкина новое видение русской истории и современной общественной жизни.
О многообразии форм и путей развития реалистической фантастики свидетельствовала оригинальность художественных решений, найденных Лермонтовым в повести “Штосс” (1841 год). Лермонтовская поэтика фантастически формируется на скрещение нескольких традиций, сложившиеся в 30-тые годы. Но традиционные элементы претерпевают у Лермонтова более глубокие, чем обычно, преобразования и составляют в конце концов ещё небывалую целостность.
Лермонтов откровенно следует принципу, который уже утвердили в литературе Пушкин и Гоголь, - “отыскивать фантастическое в глубинах эмпирической реальности”. При этом пушкинский вариант Лермонтову как будто ближе: в начале своего рассказа автор “Штосса” разыгрывает традиционную схему “светской повести” и таким именно образом готовит завязку фантастического сюжета. Пружиной фантастического становится “сцепление случайностей, на первый взгляд, не входящее из естественного круга явлений, но открывающая возможность двойной интерпретации.” Невероятные отношения героя с потусторонними существами представлены в очевидной связи с навязчивой идеей, овладевшей Лугиным. Что ясно, что благодаря этой навязчивой идее Лугин обретает возможность действительных контактов с “нездешним”. Это уже ближе к романтической фантастике Одоевского с её двоемирием и обострённым вниманием к особым психофизическим состоянием, которые подчинены законам природы и в тоже время открывают возможность сообщения души со сверхъестественным. В смешении реального и фантастического чудесное снижается: выходец из “другого” мира наделён обыденным обликом сгорбленного старичка в халате и туфлях, его отношения с героем по форме вполне бытовые. Напротив, бытовое оборачивается нереальным. Такая диалектика сближает Лермонтова уже не с Одоевским, а с Гоголем. “Штосс” – это последнее прозаическое произведение Лермонтова, оно осталось незаконченным. Повесть начинается фразой “У графа В…был музыкальный вечер…” Главный герой – художник Лугин, человек со сложным внутренним миром; он тоскует по идеалу, “фантастическую любовь” Лермонтов называет “самой невинной и вместе самой вредной для человечества с воображением”. Олицетворение этого идеала – таинственная красавица, которую Лугин стремится выиграть в карты у старика – призрака. На протяжении всей повести автор подчеркивает болезненный характер своего героя. Игра со стариком в карты становится символом погони художника за романтичным идеалом: “он решился играть, пока не выиграет: эта цель сделалась целью его жизни, - он был этому очень рад.”
Повесть была недописанной, но судя по наброскам, которые остались, она должна была закончится катастрофой, гибелью Лугина.
Фантастическое в творчестве Лермонтова представлено не только повестью “Штосс”. Это так же произведения “Азраиль”, “Ангел смерти”, “Демон”, а так же в балладах “Дары Терека”, “Спор”, “Воздушный корабль”.
Теперь хотелось бы вспомнить другого русского писателя А. Н. Апухтина, который тоже оставил нам фантастическое произведение “Между жизнью и смертью”, которое было написано в 1892-ром году. Произведения с фантастической не были определяющими в его деятельности. Творческое наследие Апухтина представлено достаточно широко и многообразно. Это стихотворения, которые впоследствии стали романсами, прозаические произведения. Автор тяготеет к повествованию от первого лица.
“Между жизнью и смертью” – здесь мы видим повышенный интерес автора к внутреннему миру героя, его психологии. Прозой Апухтина восхищался сам Михаил Булгаков.
Мистико – фантастическую тематику продолжает А. К. Толстой. Литературная деятельность А. К. Толстого протекала в основном в 50-70-тые годы XIX века – период острой политической и литературной борьбы. Не только в поэзии, но и в прозе Толстого исторической теме предшествовали темы фантастические. Тяга к фантастическому проявилась у Толстого не только в “Упыре”, но и в двух других написанных в те же годы рассказах - “Семья Вурдалака” и “Встреча через триста лет”, а позже в “Амене”.
Сюжеты и мотивы, лежащие в основе ранней прозы Толстого, имели широкое хождение в западноевропейской литературе конца XVIII – первых десятилетий XIX веков, в первую очередь в литературе романтического направления. Отчасти отразились она и в русской литературе. Сгущение тайн и ужасов, окружающих героев, восходит к английскому так называемому “готическому”, или “страшному” роману. Характерное для прозы молодого Толстого переплетение обыденного и фантастического, яви и сна, игра этими двумя планами, так что читатель все время колеблется между бытовыми и сверхъестественным объяснением, непонятных и таинственных событий, получило наиболее яркое воплощение в творчестве А. Гофмана, пользовавшегося большой популярностью в России в 20-30-тые годы. Отдельные темы и образы Толстого так же опираются на литературную традицию. Таковы темы упыря, Вурдалака, первоначально подчеркнутая писателями из фольклора, народных легенд и суеверий, тема проклятия, тяготеющего над родом вследствие преступления одного из его представителей, мотив гипнотически действующего или прямо оживающего портрета. Речь идёт не о прямых заимствованиях, а о следовании молодого писателя литературной, преимущественно романтической, традиции. Именно литературный характер некоторых сюжетных приёмов подчёркивается иронией, которой перемещается в “Упыре” напряжённая манера повествования. Таковы слова о переживаниях Руневского в доме бригадирши Сугробиной: “Вот, - подумал он, картина, которая по всем законам фантастического мира должна ночью оживиться и повести меня в какое-нибудь подземелье, чтобы показать мне не отпетые свои кости!” По свидетельству П. А. Плетнёва, 9 апреля 1841-ого года “Упырь” был прочитан в петербургском салоне писателя В. А. Сологуба. Любопытно, что в конце марта – начале апреля 1841-ого года примерно в том же кругу М. Ю. Лермонтов читал свой отрывок “Штосс”.
“Упырь” (Вампир, Вурдалак) – оборотень-кровопийца, мертвец, выходящий из могилы, чтобы искусить крови живых людей.
Мотив угрозы Дение со стороны её бабушки-оборотня Толстой и делает одной из важнейших сюжетных пружин своего произведения. Первая книга Толстого не прошла мимо критиков 1840-вых годов, однако вызвала у них неоднозначную реакцию. Они оценили её как эпигонство, с иронией предложив видеть в “Упыре” не более как “запоздалую пародию на пресловутые творения госпожи Радклиф и Дюкре-Дюмениля”. Не случайно, что при жизни Толстого это произведение больше не переиздавалось. Внимание к себе “Упырь” вновь привлёк лишь в конце XIX века.
В. С. Соловьёв высоко оценил повесть и высказал ряд глубоких суждений. “Весь рассказ, - писал Соловьёв, есть удивительно сложный фантастический узор на канве обыкновенной реальности”.
В 1890-1900-тые годы появляются другие не менее интересные фантастические произведения. Их главные герои – призраки, астральные тела, мертвые невесты – ламбии и так далее. Направление это приобрело сильный размах.
А. Амфитеатров в романе “Жар-цвет” рационалистически объясним леденящие душу описания простым сумасшествием героя. Другой автор А. Зарин в рассказе “Дар сатаны” использовал появление призрака в сатирических целях. Но подлинным и признанным лидером этого направления была В. Крыжановская. Она специализировалась на “оккультических романах”. Страницы её книг пересыпаны “научными” объяснениями самих сверх человечных вещей. Венцом творчества Крыжановской были пять составляющих единое целое романов о “запредельном” мире: “Эликсир жизни”, “Маги”. “Гнев божий”, “Смерть планеты”, “Законодатели”.
Однако несколько произведений можно вспомнить, прежде всего принадлежавших перу А. И. Куприна. Например, его повесть “Звезда Соломона”. Маленький чиновник, благодаря своей способности разгадывать криптограммы и ребусы, сумел воспроизвести кабалистическую формулу, секрет которой царь Соломон унёс с собой в могилу…
Наконец, у Куприна есть и “настоящее” научно-фантастическое произведение – повесть. “Жидкое Солнце”.
Среди писателей тех лет, интересовавшихся фантастикой, нельзя не вспомнить такую крупную фигуру, как В. Я. Брюсов. В 1907-мом году вышла его книга “Земная ось” Брюсов изображает далёкое будущее.
Из всего выше сказанного мы видим, что развитие русской фантастики оказалось сложным процессом, с художественными открытиями фантастической прозы связаны и утопические тенденции раннего русского реализма.
Прежде чем поставить окончательную точку, надо сказать, будучи экспрессивным, подчёркнуто ярким способом выражения художественной мысли, фантастика часто улавливала в жизни то, что только лишь нарождалось и возникало.
Список Использованной Литературы
“Энциклопедический Словарь юного литературоведа” – М., 1988
Петрунина И. И. “Проза Пушкина” – Л., 1987
Макогоненко Г. П. “Творчество А. С. Пушника в 1830-тые годы” – Л., 1982
Толстой А. К. “Собрание сочинений в четырёх томах, том 1” – М., 1969
“Русская Фантастическая Проза Эпохи Романтизма” – Л., 1991
Апухтин А. Н. “Избранное” – Л., 1977
Ревич В. А. “Не Быль, Но и Не Выдумка” – М, 1979