Несколько сочинений по произведениям русских писателей

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАССКАЗА М. А. ШОЛОХОВА «СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА»

Вторая мировая война — это величайший трагический урок и человеку, и человечеству. Более пятидесяти миллионов жертв, несметное число разрушенных сел и городов, трагедия Хиросимы и Нагасаки, потрясшая мир, заставили человека внимательнее вглядеться в самого себя и заново ответить на

вопрос: «Что ты есть, Человек, и каково Твое предназначе­ние? »

Особым произведением, поднявшим проблему психологии личности во время войны на новую высоту, является знамени­тый рассказ М. А. Шолохова «Судьба человека».

Перед читателем предстает не просто история жизни солда­та, а судьба человека, воплотившего в себе типические черты рационального русского характера.

Скромный труженик, отец семейства жил и по-своему был счастлив. И вдруг война... Соколов ушел на фронт защищать Родину. Как и тысячи других таких же, как он, война столк­нула Андрея с неотвратимыми и неизбежными ужасами. Она оторвала его от родного дома, от семьи, от труда. И вся жизнь Андрея Соколова как бы опрокинулась: на него обрушилось чудовище военных злодеяний, жизнь вдруг ни за что стала бить и хлестать его изо всех сил. За что же этот человек так наказан?

Страдания Соколова — это не эпизод, связанный с частной судьбой человека. Русскому человеку были навязаны ужасы второй мировой войны, и ценой громадных жертв и личных утрат, трагических потрясений и лишений он отстоял свою Родину. В этом и заключается смысл рассказа «Судьба челове­ка».

Повествование в рассказе ведется от первого лица, и это раскрывает человека не только в действии, но и в размышле­ниях, обнажает внутренний мир человека, дает представление о глубинных мотивах героического и о силе человеческого

духа.

Храбро выполнял он на фронте свой воинский долг. Под Лозовеньками ему поручили подвезти снаряды к батарее. «Надо было сильно спешить, потому что бой приближался к нам: слева чьи-то танки гремят, справа стрельба идет, впереди стрельба, и уже начало попахивать жареным... — рассказыва­ет Соколов. — Командир нашей автороты спрашивает: «Про­скочишь, Соколов?» А тут и спрашивать нечего было. Там то­варищи мои, может, погибают, а я тут чухаться буду? «Какой разговор! — отвечаю ему. — Я должен проскочить, и баста!»

В этом эпизоде Шолоховым подмечена основная черта на­стоящего человека — чувство товарищества, способность ду­мать о другом больше, чем о себе, способность помочь макси­мально.

Но, оглушенный разрывом снаряда, очнулся Андрей уже в плену у немцев. С болью смотрит он, как идут на восток на­ступающие немецкие войска. "Услышав ночью, что рядом с ним предатель хочет выдать командира, Соколов принял ре­шение не допустить этого и на рассвете своими руками заду­шил предателя.

Не уронил человеческого достоинства шолоховский герой ни в немецком плену, ни на фронте, куда он снова вернулся, бежав из плена. Подвиг человека предстал в рассказе Шолохо­ва в основном не на поле боя и не на трудовом фронте, а в ус­ловиях фашистского плена, за колючей проволокой концлаге­ря. В духовном единоборстве с фашизмом раскрывается ха­рактер Андрея Соколова, его мужество. Размышляя о своей судьбе, он с болью в душе говорит: «Ох, браток, нелегкое это дело понять, что ты не по своей воле в плену. Кто этого на своей шкуре не испытал, тому не сразу в душу въедешь, чтобы до него по-человечески дошло, что означает эта штука». А сцена психологической дуэли Андрея Соколова с комен­дантом концлагеря только подтверждает эту мысль. Ненавис­тью дышат слова Андрея, когда речь заходит о врагах Роди­ны: «Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались*.

Вдали от Родины Андрей Соколов пережил все тяготы войны, бесчеловечные издевательства фашистского плена. И | не раз смерть смотрела ему в глаза, но он каждый раз нахо­дил в себе титаническое мужество и до конца оставался чело­веком.

Но не только в столкновении с врагом видит Шолохов про­явление героического в натуре человека. Не менее серьезным испытанием становятся для героя его утраты, страшное горе солдата, лишенного близких и крова, его одиночество. Андрей Соколов из войны вышел победителем, вернул миру мир, а сам в войне потерял все, что имел в жизни «для себя»: семью, любовь, счастье... Безжалостная и бессердечная судьба не ос­тавила солдату даже пристанища на земле. На месте, где стоял его домик, им же самим построенный, темнела огром­ная воронка от немецкой авиабомбы.

Андрей Соколов, после всего того, что он пережил, казалось бы, мог назвать жизнь чумой. Но он не ропщет на мир, не замыкается в своем горе, а идет к людям. Оставшись один на белом свете, этот человек всю сохранившуюся в сердце теп­лоту отдал сиротке Ванюше, заменив ему отца. Он усыновил потерявшего в войну родителей Ванюшу, пригрел, осчастли­вил сиротскую душу и именно потому сам стал понемногу воз­вращаться к жизни. «Ночью-то погладишь его, сонного, то во­лосенки в вихрах понюхаешь, и сердце отходит, становится мягче, а то ведь оно у меня закаменело от горя...» — призна­ется Соколов своему собеседнику.

Всей логикой своего рассказа М. А. Шолохов доказал, что его герой ни в коем случае не сломлен и не может быть слом­лен жизнью. Пройдя сквозь самые тяжелые испытания, он со­хранил самое главное — свое человеческое и гражданское до­стоинство, свою любовь к жизни, человечность, помогающие жить, бороться, трудиться.

Андрею Соколову органически присуще «золотое правило»

Тема семьи в романе "Господа Головлевы"

"Господа Головлевы" — это социальный роман из жиз­ни дворянской семьи. Разложение буржуазного общества, как в зеркале, отразилось и в разложении семьи. Рушится весь комплекс нравственных отношений, цементирующих родственные связи и регулирующих моральные нормы по­ведения. Тема семьи становится злободневной. Внимание М. Е. Салтыкова-Щедрина в этом романе целиком посвя­щено анализу уродств, исследованию причин и показу по­следствий.

Вот перед нами родоначальница и глава семейства Арина Петровна Головлева.

Она — властная и энергичная помещица, хозяйка и глава семейства, натура целеустремленная, сложная, бога­тая своими возможностями, но испорченная беспредель­ной властью над семьей и окружающими. Она единолич­но распоряжается имением, обездоливая крепостных, превратив мужа в приживальщика, калеча жизнь "посты­лым детям" и развращая "любимчиков". В фантастичес­кой погоне за "благоприобретенным" она умножила бо­гатство мужа. Для кого и для чего? Трижды мы слышим в первой главе ее вопль: "И для кого я всю эту прорву коплю! Для кого припасаю! Ночей недосыпаю, куска недоедаю... для кого!?" — Вопрос Арины Петровны, конечно, риторический: подразумевается, что все это она делает для семьи, для детей. А так ли это на самом деле? Нет, не так. О семье, о детях, о материнском долге она говорит, чтобы замаскировать свое истинное отношение — полное равнодушие, да чтобы злые языки не попрек­нули. Громко, для всех — ханжески-лицемерные слова об умершей дочери Анне и ее сиротках-близнецах: "Одну дочку Бог взял — двух дал". Для себя, для "внутреннего употребления": "Как жила твоя сестрица (это пишет она своему "любимчику" Порфирию) беспутно, так и умерла, подкинув мне на шею двух своих щенков".

С языка Арины Петровны не сходило слово "семья". Но это был лишь пустой звук. В хлопотах о семье она забывала о ней. У нее не было времени и желания думать о воспитании детей, о развитии их нравственно­сти. Жажда накопительства извращала и убивала ин­стинкт материнства. "В ее глазах дети были одной из тех фаталистических жизненных установок, против кото­рых она считала себя вправе протестовать, но которые тем не менее не затрагивали ни одной струны ее внут­реннего существа, всецело отдавшегося бесчисленным подробностям жизнеустроительства". Дети, ощущая пол­ное равнодушие матери и не чувствуя любви, платили ей таким же равнодушием, переходящим во вражду. Арина Петровна понимала, что у детей нет к ней благодарности и, глядя на них, не раз спрашивала себя, кто будет ее погубитель. Но, вечно погруженная в материальные хло­поты и меркантильные расчеты, и на этой мысли подолгу не останавливалась.

А все вместе — всевластие хозяйки и матери, атмосфе­ра стяжательства, презрение к созидательному труду--нравственно разлагает души детей, формирует натуры при­ниженные, рабские, готовые на ложь, обман, подличанье и предательство.

Старший сын Степан, от природы наблюдательный и остроумный, но безалаберный, постылый Степка-балбес, спился и умер неудачником. Дочь, из которой Арина Петровна намеревалась сделать бесплатного бухгалтера, сбежала из родительского дома и вскоре, брошенная мужем, умерла. Двух ее маленьких девочек-близнецов бабушка взяла к себе. Вначале смотрела на них, как на обузу, потом привязалась к ним. Девочки выросли, стали про­винциальными актрисами. Предоставленные самим себе, без опоры и поддержки, они не сумели защититься от пошлых домогательств богатых бездельников и, опуска­ясь все ниже, оказались втянутыми в скандальный судеб­ный процесс. В результате — одна отравилась, у другой не хватило духу выпить яд, пришлось заживо похоро­нить себя в Головлеве.

Отмена крепостного права нанесла "первый удар" власт­ности Арины Петровны. Сбитая с привычных позиций, встретившись с настоящими жизненными трудностями, она становится слабой и бессильной. Она поделила имение между сыновьями Порфирием и Павлом, оставив себе лишь капитал. Павел вскоре умер. Его имущество пере­шло к ненавистному брату Порфирию. Но еще до смерти Павла Порфирий сумел обойти "милого друга маменьку", выманить у нее капитал. Более хитрый и коварный, любимчик Иудушка "проглатывает" ее капитал, превра­щая мать в скромную приживалку.

Все, во имя чего Арина Петровна подвергала себя ли­шениям, уродовала свою жизнь и жизнь своей семьи, ока­залось призраком. В конце своей жизни Арина Петровна с горечью сознает: "Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а оказывается, что убивалась над призраком. Всю жизнь слово "семья" не сходило у нее с языка; во имя семьи она одних казнила, других награжда­ла; во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь — и вдруг выходит, что семьи-то именно у нее нет!" Паразитический образ жизни, отсутствие привычки жить своим трудом, праздность, ат­мосфера накопительства (или, как мы сегодня говорим, — вещизма), лицемерие, ложь, вражда всех к каждому и каж­дого ко всем, непригодность к делу, лень, беспомощность ведут "господ Головлевых" к неизбежному вымиранию.

Своеобразие темы любви в прозе А.И.Куприна

Одной из самых высоких ценностей в жизни человека, до мнению А. И. Куприна, всегда была любовь. Любовь, которая собирает в единый букет все лучшее, все здоровое и светлое, чем жизнь награждает человека, оправдывает любые лишения и тяготы, какие только могут встретиться на дуги судьбы. Так в "Олесе". Так в "Гранатовом брасле­те". Так в "Суламифи". Так в "Поединке". Писатель до конца жизни сохранил в своей душе романтическую на­строенность юности, и этим сильны его произведения.

Многие события проходят перед нами на страницах по­вести "Поединок". Но эмоциональной кульминацией пове­сти стала не трагическая судьба Ромашова, а ночь любви, проведенная им с коварной и оттого еще более плени­тельной Шурочкой; и счастье, испытанное Ромашовым этой преддуэльной ночью, столь велико и впечатляюще, что имен­но оно-то и передается читателю.

Повесть "Гранатовый браслет" позволяет нам подумать о великой силе неразделенной любви, И скромный непри­метный телеграфист вдруг предстает перед нами сильным, великим! Ведь это он пронес через всю жизнь чистую лю­бовь, поклонение женщине. И всегда будут звучать, как молитва, слова: "Да святится имя Твое!"

По мнению Куприна, по-настоящему способен любить человек, близкий к природе. Эту тему необыкновенно ин­тересно он раскрывает в повести о полесской девушке-колдунье. Главные герои повести — Олеся и Иван Тимо­феевич. Цельная и непосредственная натура Олеси выде­ляется богатством внутреннего мира. Редко можно встре­тить личность, так щедро одаренную природой, в которой сочетались бы наивность и властность, женственность » гордая независимость, трогательная смелость, деликатность душевная щедрость. Вместе с героями повести мы переживаем тревожный период зарождения любви и счастливые минуты "чистого, полного, всепоглощающего восторга". Мир ликующей природы сливается в повести с прекрасным раз­ливом человеческих чувств.

Светлая, сказочная атмосфера повести не меркнет даже после трагической развязки. Отходят на второй план пере­суды и сплетни, гнусные преследования приказчика. Над всем ничтожным и злым одерживает победу большая лю­бовь, о которой вспоминают без горечи, "легко и радостно".

Тема лю6еи в произведениях А. И. Куприна раскрыва­ется своеобразно, но везде это вдохновенный гимн высоко­му чувству взаимной или неразделенной любви.

Своеобразие любовной лирики А. А, Блока

Есть поэты, чье творчество входит в

наши сердца как бесценный дар, с которым

мы никогда не разлучаемся. Среди них –

Александр Блок...

М. Рыльский

Поэзия А. А. Блока покоряет сердца читателей зачаро­вывающей музыкой стиха, красотой выраженного чувства. Она учит понимать и ценить подлинное искусство и полу­чать от него истинное наслаждение.

Как поэт Блок формировался под влиянием русской клас­сической литературы. В начале творческого пути наиболее близким ему оказался романтизм В. А. Жуковского. Пе­вец природы, как называл его В. Г. Белинский, учил юного поэта чистоте и возвышенности чувств, постижению красо­ты окружающего мира, соприкосновению с тайной Блока, вере в возможность проникновения за предел земного. Уроки Жу­ковского не прошли для Блока бесследно: взращенные ими "острые мистические и романтические переживания" обра­тили Блока в 1901 году к творчеству поэта и философа-мистика Вл. Соловьева, который был признан "духовным отцом" младшего поколения русских символистов (А. Блок, А. Белый, С. Соловьев, Вяч. Иванов, Эллис и др.). Идейным стержнем его учения была мечта о царстве теократии, кото­рое возникает из современного мира, погрязшего во зле и пороке, но спасенного в дальнейшем Мировой Душой, Веч­ной Женой, которая предстает своеобразным синтезом гар­монии и красоты, добра, духовным началом всего живого. Эта соловьевская тема стала центральной в ранних стихо­творениях Блока, составивших первую его книгу "Стихи о Прекрасной Даме" (1904 г.)

"Стихи о Прекрасной Даме" — это произведения, в основе которых лежит подлинное чувство любви к неве­сте, позже — жене поэта Л. Д. Менделеевой. Вместе с тем это мистическое преклонение перед Владычицей Вселенной, Вечной Женственностью. Последовательно _и систематически Блок переводит в "Стихах о Прекрасной Даме" свои земные чувства в высший, идеально-мистичес­кий план. В этих стихах возлюбленная, лишенная каких бы то ни было земных черт, наделена признаками насто­ящего божества. Это Небесная Дева, Вечная Женствен­ность, Владычица Вселенной, Лучезарная Царица, Заря, Купина. Лирический герой — отрок, раб, инок, рыцарь, готовый всю жизнь служить своей Даме. Возлюбленная представляется ему как будто в чудесном сне или сказ­ке. Она часто является в сумраке, в тумане, окруженная зыбкими тенями. Впечатление призрачности, неопреде­ленности образа усиливается и оттого, что поэт избегает конкретных, описательных эпитетов. Они рассчитаны лишь на эмоциональное восприятие: ароматные слезы, лазур­ные сновидения, шаг завороженный, бездонный взгляд, упорная мечта, сумрак таинственный. Архаическая, цер­ковная, "молитвенная" лексика (лампада, паникадила, ризы и др.) соответствует представлению о возлюбленной как о божестве. Постоянные мечты о встрече с Ней, ожидание Ее призыва ассоциируются со вторым пришествием, с полным обновлением, преображением всего мира.

Большой знаток и ценитель поэзии М. Рыльский пи­сал: "Стихи о Прекрасной Даме" — это прежде всего сти­хи о любви и высокой человеческой красоте, это облачен­ное в условно-мистические одежды торжество живой жиз­ни, предчувствие всемирной зари". Чистые чувства первой любви часто порождают идеализацию, обожествление воз­любленной, стремление видеть в ней самое прекрасное, воз­вышенное, "неземное". Эти чувства нашли очень точное, психологически правдивое выражение в удивительно не­жных, мелодичных стихах Блока. В служении Прекрасной Даме, которая должна преобразить мир, поэт видел свой главный подвиг жизни:

Будет день — и свершится великое,

Чую в будущем подвиг души.

Пусть представление Блока о подвиге было смутным, неопределенным, туманным, для нас важно отметить у по­эта постоянное желание, волю к подвигу. В любовных сти­хах о Прекрасной Даме звучит какое-то тревожное ожида­ние необычных, потрясающих событий.

В 1906 году поэт проникается новой идеей "мистициз­ма в повседневности". Изображая неприглядные стороны современного города, Блок создает образы на пересечении двух планов — реального и фантастического. Ярким вы­ражением таких взглядов является баллада "Незнаком­ка", написанная в 1906 году. Блок специально отбирает только такие детали повседневности, сочетание которых должно наиболее убедительно раскрыть пошлость мещан­ской "жизненной прозы" и воссоздать удушливую, тле­творную атмосферу буржуазного общества. Описываются детали неприглядной, будничной жизни: ресторан, пьяные окрики, тлетворный дух, пыль, канава, детский плач, жен­ский визг, скрип уключин, сонные лакеи, пьяницы с глаза­ми кроликов и т. п. Из нескольких возможных синони­мов поэт выбирает именно те, которые передают вполне определенную авторскую оценку. Символом мечты поэта об идеальном, гармоничном мире выступает прекрасная женщина — таинственная Незнакомка. Ее образ возника­ет на пересечении реальности и фантастики (сам Блок назвал это "фантастическим реализмом"). В стихотворе­нии названы вполне конкретные, земные черты Незнаком­ки: девичий стан, упругие шелка, шляпа с траурными пе­рьями, в кольцах узкая рука, темная вуаль.

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне...

..Дыша духами и туманами.

Она садится у окна

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука...

Нельзя не заметить при этом, что все эти детали внешности не создают индивидуального портрета женщины. Они вызывают у читателя лишь общее представление о внешней красоте таинственной Незнакомки.

Она окружена чем-то загадочным и непостижимым, как будто сама возникла из туманных грез или сновидений, с ее обликом поэт связывает и древние поверья, и глухие тайны, и чье-то солнце, и несметные сокровища. У каждо­го из читателей они вызывают свои личные ассоциации, воскрешают какие-то чувства, пробуждают воспоминания. Поэтический дебют Блока пришелся на годы кануна первой русской революции 1905—1907 годов. Мотивы со­мнения, неверия проникли уже в "золотоазурные" "Сти­хи о Прекрасной Даме", А в последующих произведениях все меньше восторгов, ощутимее привкус горечи узнавания жизни. Новое восприятие земного бытия, новые настрое­ния и чувства поэта заметно проявляются в первом сти­хотворении цикла "Заклятие огнем и мраком" "О, весна без конца и без краю..."(1907 г.). Это стихотворение было написано тогда, когда певец Прекрасной Дамы уже разоча­ровался в своих прежних идеалах. Он не ожидал больше пришествия Владычицы Вселенной. Молитвенное отноше­ние к Небесной Деве сменилось у него естественным чув­ством земной любви со всеми ее радостями и муками. Поэт провозглашает иное отношение к земному бытию: "Приявший мир, как звонкий дар, как злата горсть, я стал богат". Его целиком захватывает жизнь во всех ее прояв­лениях, в постоянной упорной борьбе. "Принимаю!" — глав­ная мысль, главный пафос стихотворения "О, весна без конце, и без краю..." Поэт принимает удачу и неудачу, плач и смех, пустынные веси и тесные города, "осветленный про­стор поднебесный и томления рабьих трудов". Эти контра­стные картины показывают противоречия жизни, различ­ные ее проявления. И когда поэт говорит о своем приятии мира, мы понимаем, что он не собирается уходить от жиз­ни в неизвестные "иные миры".

Теперь в восприятии поэта непрерывная борьба, ' веч­ный бой" являются смыслом жизни, приносят подлинную радость человеку. Эта мысль пройдет через многие стихотворения Блока последующих лет. Размышляя об исторических судьбах России, о борьбе русских с иноземными поработителями, поэт восклицает: "И вечный бой! Покой нам только снится.." ("На поле Куликовом"). Постоянное беспокойство, жажда творчества, несмотря на "жизни сон тяжелый"» составляют главный "сокрытый двигатель" всей деятельности Блока. Стихотворение "О, весна без конца и без краю..." насыщено риторическими обращениями и вос­клицаниями восторженного поэта. Весна и мечта связыва­ются, соединяются в сознании поэта в единое целое. С началом весны открывается перспектива новой, зарожда­ющейся, неизведанной жизни. Пробуждаются в душе но­вые чувства, новые мечты — безграничные, беспредельные. Любовь занимает главное место и в цикле стихотворе­ний "Страшный мир". Любовь и страсть соседствуют с му­ками, пытками, смертью. Для поэта становится невыноси­мой постоянная унизительная ложь ("молчаливая ложь", "лживая улыбка", "лжи и коварству меры нет" и др.). Да и сам он оказывается жертвой "страшного мира" и с беспо­щадной правдивостью рассказывает об этом ("На остро­вах", "Унижение"). Неверие в возможность обретения под­линного человеческого счастья рождает у Блока равноду­шие, скуку, безысходную тоску (стихотворение "Ночь, ули­ца, фонарь, аптека...").

Наряду с мотивами губительной страсти и разочарова­ния в жизни и человеческих чувствах в цикле "Страшный мир" встречаются мечты и воспоминания об ушедшей люб­ви. Тоской о возможных» но не сбывшихся надеждах про­никнуто стихотворение "В ресторане":

...Но была ты со мной всем презрением

юным,

Чуть заметным дрожаньем руки...

Ты рванулась движеньем испуганной птицы,

Ты прошла, словно сон мой, легка...

И дохнули духи, задремали ресницы,

Зашептались тревожно шелка.

Встреча с незнакомкой пробуждает у героя стихотворения чувство любви, надежду на возможность счастья. Восприятие разъедающей душу тоски о несбывшемся счастье усиливают и музыка ("исступленно запели смыч­ки"), и природа.

К. Паустовский писал: "Стихи Блока о любви — это колдовство. Как всякое колдовство, они необъяснимы и мучительны... В этих стихах, особенно в "Незнакомке", "В ресторане", мастерство доходит до предела... Это не столько стихи о вечно женственном, сколько порыв ог­ромной поэтической силы, берущей в плен и искушенные,

и неискушенные сердца".

Свет России в лирике С. А. Есенина

Сергей Есенин! В этом имени — свет России — голубые ее глаза,.. В этом имени — песня России — соловьев ее голоса...

В. Кузнецов

Сергей Александрович Есенин родился в с. Константи­нове Рязанской губернии. "Фамилия Есенин — редкая, коренная, в ней звучат языческие корни — тайсень, овсень, ясень, — связанные с плодородием, с дарами земли, с осен­ними праздниками", — писал А. Толстой.

Выросший в глуши мещерских лесов под шум сосен и берез, под тихий шелест трав и всплески "лонных вод", Есенин не был знаком с музыкой революции, не испыты­вал тяжелого бремени деревенской жизни, но хорошо знал психологию земледельцев и воспринял их неиссякаемую любовь к родине, к неувядаемой красоте ее природы, к "пре­даньям старины глубокой".

Творчество Есенина опиралось на традиции русской клас­сической литературы и народной поэзии, отражало суще­ственные стороны русской жизни и национального духа и поэтому приобрело художественную неповторимость и свое­образие. Глубинная связь поэта с фольклором не преры­валась на протяжении всей его жизни. Песенная атмосфе­ра, окружавшая поэта в датские годы, оставила в его душе глубокий след. Мать считалась лучшей песенницей в селе, хорошо пел отец; дед Титов, воспитывавший Есенина, знал наизусть великое множество песен. Есенин был знаком с творчеством многих русских поэтов: Пушкина, Лермонто­ва, Кольцова, Языкова, Никитина и т. д.

Из всех жанров устного народного творчества лириче­ские народные песни наиболее соответствовали особенностям таланта поэта. На основе использования стилисти­ческих возможностей лирической народной песни были созданы "Подражанье песне", "Выткался на озере...", "Хо­роша была Танюша..."

В стихотворении "Выткался на озере..." поэт под влия­нием народной лирической песни идет от изображения общей картины природы к ступенчатому сужению образа:

Выткался на озере алый свет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

Только мне не плачется, на душе светло...

Во многих стихотворениях Есенина заметна ассоциа­тивная связь с содержанием популярных народных песен, которая способствует раскрытию идейного замысла, углуб­ляет содержание образов. В стихотворении "Ямщик" на­блюдается форма лирического монолога:

Пой, ямщик, вперекор этой ночи, —

Хочешь, сам я тебе подпою

Про лукавые девичьи очи,

Про веселую юность мою.

В этих строках легко угадывается песня "Вот мчится

тройка удалая".

Связь с народной песней реализуется в перефразировке.

строки или введении образа-сигнала:

Плачет и смеется песня лиховая,

Где ты, моя липа? Липа вековая?

Эти строки восходят к народной песне;

Липа вековая над рекой шумит.

Песня удалая вдалеке звучит.

Корни есенинской поэтики глубоко и прочно вросли в национальную почву и на протяжении всех творческих лет питали его поэзию соками родной земли. Элементы фольклорной поэтики Есенин использует при раскрытии характера героя, при изображении различных настроений, внешних деталей портрета, при описании природы и для передачи ко­лорита.

Часто Есенин, используя богатый опыт народной поэзии, прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него "спит в белой накидке", вербы — плачут, тополя — шепчут, "пригорюнились девушки-ели", "словно белой косынкой повязалась сосна", "плачет метель, как цыганская скрипка" и т. д. Но, в отличие от устного народного творчества,

Есенин настолько очеловечивает мир природы, что иногда

параллельно идут два описания:

Зеленая прическа. Девическая грудь, О тонкая березка. Что загляделась в пруд?

Здесь показана молодая стройная березка, которая на столько уподоблена девушке, что невольно оказываешься в плену чувств, вызванных расставанием влюбленных. Такое очеловечивание не свойственно фольклору.

Есенин часто использует символику образов. Некото­рые образы настолько любимы автором, что проходят че­рез всю его лирику (береза, клен, черемуха). Любимые цве­та поэта — синий и голубой. Эти цвета усиливают ощу­щение необъятности голубых просторов России, создают атмосферу светлой радости бытия ("синь, упавшая в реку", "вечером синим, вечером лунным").

Большое место в, творчестве Есенина занимают эпите­ты, сравнения, метафоры. Они используются как средство живописи, передают многообразие оттенков природы, бо­гатство ее красок, внешние портретные черты героев ('Че­ремуха душистая", "рыжий месяц жеребенком запрягался в наши сани", "во мгле сырой месяц, словно желтый ворон... вьется над землей").

Немаловажную роль в поэзии Есенина, как и в народных песнях, играют повторы. Они используются для показа душевного состояния человека, для создания ритмиче­ского рисунка. Есенин употребляет повторы с перестанов­ки слов:

С моей душой стряслась беда

С душой моей стряслась беда.

Поэзия Есенина насыщена обращениями, часто это об­ращения к природе:

Милые березовые чащи!

Используя стилистические особенности народной лири­ки, Есенин как бы пропускает их через литературные тради­ции и через свое поэтическое мироощущение. Народно-пе­сенные традиции преломляются через сугубо есенинское и приобретают оттенок индивидуальности, органически вхо­дят в ткань произведения Есенина и выступают как эле­мент его поэтического творчества. Песни родной земли, как и ее народ, ее обычаи, природа не только навсегда остались в поэзии Есенина предметом самых глубоких раздумий, сер­дечной привязанности, но и стали своеобразным эстетиче­ским критерием. Лирика Есенина — это лирика, раскрыва­ющая сложный и многообразный мир души человека.

Для С. Есенина фольклор был источником углублен­ного понимания быта, национального характера, обычаев и психологии русского народа, а также шкалой поэтиче­ского мастерства.

В. П. НЕКРАСОВА

«В ОКОПАХ СТАЛИНГРАДА»

Повесть “В окопах Сталинграда” посвящена героической обороне города в 1942—1943 годах.

Это произведение впервые было напечатано в 1946 году в журнале «Знамя». Но сразу же было запрещено, так как в нем показывалось автором «действительное лицо» войны со всеми поражени­ями и неудачами. Но самое главное заключалось в том, что в этом произведении Виктор Некрасов рассказывал, какой ценой русский народ добился долгожданной Победы!

Эта повесть очень легко читается. Она написа­на обыденно, простым языком. Но это свойствен­но автору.

Нельзя не сказать и о том, что автор написал это произведение от первого лица, а один из глав­ных героев — лейтенант Керженцев — это сам автор, благородно защищавший Сталинград.

Повесть «В окопах Сталинграда» — это фрон­товой дневник автора, в котором от начала до конца он описывает тяжелые бои, трудности, с ко­торыми сталкивались солдаты во время войны.

Есть еще одна особенность у этого произведе­ния: если внимательно вчитаться, то можно заме­тить, что оно открыто противостояло законам того времени, когда государством управлял Сталин. В повести нет генералов, нет политработников, нет «руководящей роли партии», а есть только солда­ты и их командиры, есть сталинградский окоп, мужество, героизм и патриотизм русского народа. Командир и его солдаты — это главные герои, все без исключения. Все они разные, но объедине­ны одной целью — защитить Родину!

Солдаты, героически оборонявшие Сталинград, не вымышленные люди, а фронтовые товарищи самого автора. Поэтому все произведение прониза­но любовью к ним.

Создавая образ Керженцева и других героев, Виктор Некрасов пытается рассказать нам, как война изменила судьбы, характеры людей, что такими, какими люди были раньше, до войны, они уже не станут.

Автор с глубочайшим сожалением пишет о гибели родного города, в котором он вырос, кото­рый он горячо любил.

Виктор Некрасов стремился донести до читате­лей, что только благодаря патриотизму русского народа была выиграна эта война!

И пусть немецкие войска были больше подго­товлены к военным действиям, пусть у них было все необходимое для этого, но Победа осталась за нами! «Мы будем воевать до последнего солдата. Русские всегда так воюют», до окончательной по­беды. Эта мысль цепочкой проходит через всю повесть и является основной идеей этого произве­дения.

Эта повесть стала бесценным даром, который оставил после себя Виктор Платонович Некрасов. Цель, которую он ставил перед собой — изобра­зить войну такой, какая она есть, — была выпол­нена им полностью.

В нашей стране с давних пор не любили тех, кто говорил людям правду. Поэтому судьба его была определена, и ему ничего не оставалось, как уехать за границу, где он мог писать свои произве­дения и дарить их людям.

РАССКАЗ А. П. ЧЕХОВА «ИОНЫЧ» — ВЕЧНАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

После смерти Чехова Л. Н. Толстой сказал: «Достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще. А это главное». Пред­метом исследования Чехова становится внутренний мир чело­века. Чехов написал немало рассказов и по праву считается мастером короткого рассказа, на двадцати страницах ему уда­ется поставить и раскрыть громадные проблемы, извечно стоя­щие перед человечеством, такие, как проблемы человеческого счастья, истинной любви, накопительства и равнодушия. Чехов вскрывает общественные язвы и нарывы, показывает миру их во всей своей отвратительной сущности. Писатель хочет разбудить в человеке все самое лучшее, иногда спящее под толстой черствой коркой равнодушия, эгоизма и обыва­тельщины. В таких рассказах, как «Крыжовник», «Ионыч», Чехов показывает опасность возможного морального равноду­шия, разложения, обывательского образа жизни. Из молодых и энергичных людей, которые могут сделать много полезного в жизни, возможно, даже преобразить мир, сделав его лучше, получаются жирные и обрюзгшие существа, апатичные и рав­нодушные ко всему, для которых вся жизнь превратилась в не­сколько аршинов земли или в хрустящие бумажки. Человек не может быть счастлив на клочке земли, ему нужен простор, ему нужен весь мир. Чехов призывает, чтобы всякий человек не был замкнут на своих мелких делах и проблемах, чтобы не ос­тавался равнодушным к судьбам других. Надо, чтобы у каждо­го счастливого за дверью стоял человек с молоточком и напо­минал, сколько много еще в мире остается несчастья.

В рассказе «Ионыч» описана деградация человека под вли­янием среды: молодой талантливый и энергичный врач неза­метно превращается в апатичного обывателя, накапливающе­го капитал.

От возвышенных идеалов юности ничего не остается, и Старцев мечтает только о спокойной и сытой жизни.

Старцев приезжает в город С. молодым талантливым вра­чом, с высокими идеалами и помыслами, с желанием чего-то незаурядного, он любил напевать: «Когда еще я не пил слез из чаши бытия...» Тогда Старцев всеми силами старался быть по­лезным людям, он почти не бывал в городе, все свое время отда­вал работе. Работа составляла для него смысл жизни, ради нее он был готов пожертвовать свободным временем, отказываясь от развлечений. Он много работает, не зная отдыха, однообраз­ные будни, наполненные бесконечными больными, поначалу совсем не раздражают Старцева. Ему советуют, как интелли­гентному человеку, побывать в доме у Туркиных. На самом деле Туркины представляли собой типичную обывательскую семью, где хозяйка писала бездарные романы, а дочка играла на форте-

пиано весьма посредственно, шутки же отца были плоскими, избитыми. Так что «талантливость» самой (образованной в горо­де С. семьи Туркиных на поверку была мшимой. Старцев влю­бился в дочь Туркиных, Екатерину Ивановну, которую домаш­ние звали забавным именем Котик. Дмитрий Ионыч ради своей любви был готов на многое, даже пошел на» встречу вечером на кладбище, точно желторотый гимназист, но Котик отказала ему, вообразив себя блестящей пианисткой. Сцена ожидания Старцева полна трагизма. Как только луна ушла под облака, все потемнело, но потемнело не только вокруг, занавес опустился на душу Старцева, оставив только Ионыча.

Вернувшаяся Екатерина застала уже совсем другого Стар­цева, Старцева, которому становится неловко за прошлую лю­бовь, мечты, надежды. Всякий раз, вспоминая, как он бродил по кладбищу или как ездил по всему городу в поисках фрака, Ионыч лениво потягивался и говорил: “Сколько хлопот, одна­ко!” Нынешний Старцев уже думает лишь о приданом, у него главным увлечением является пересчитывание хрустящих бу­мажек. Тогда, в молодые годы, Старцев горевал только три дня после отъезда Котика. Во время второй встречи в саду в душе Старцева затеплился вроде маленький огонек, способ­ный, разгоревшись, рассеять пелену в его» душе, но мысль о бумажках, приятно шелестящих в руках, загасила этот ого­нек навсегда. В последующие несколько лет Старцев еще больше пополнел, ожирел, теперь он тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. У него есть тройка, несколько домов и счет в банке. Теперь это обычный грузный обыватель, равнодушный и черствый, эдакий Ионыч.

Превращение энергичного Старцева в Ионыча происходит постепенно. Сначала он испытывает приятную истому, сидя в мягких креслах у Туркиных, ничего не делая. Старцев зара­батывает все больше и больше денег, его благосостояние растет. Он покупает бричку, перестает ходить пешком. Постепенно он втягивается в жизнь городского общества, состоявшего сплошь из обывателей, ранее столь презираемых им. Прежде выгодно отличавшийся от жителей города пылкостью чувств и горячими движениями души, Старцев в корне меняется, те­перь он снисходительно смотрит на свои былые молодые по­рывы, ему смешны мысли о любви, о труде. Ожирение физи­ческое подкрадывается незаметно, так же как и моральное. Та бездеятельная и бесполезная жизнь, которую вели сливки го­родского общества, не подходила Старцеву, зато она стала по­вседневностью существования Ионыча. Тем ужаснее выглядит деградация такого человека, как Старцев, ведь он вполне осознавал свое падение и не сопротивлялся ему. Жалуясь на окружающую среду, он тем не менее мирится с нею. Ионыча уже ничто не могло вывести из духовной спячки, но для Стар­цева был выход, он еще мог изменить свою жизнь, посвятив себя Екатерине и служению медицине, вовсе не превращая медицину в выгодное дело для своего кармана. Старцев мог очень достойно прожить свою жизнь. Нет ничего тоскливее и бесполезнее, чем жизнь таких, как Ионыч.

А. П. Чехов предостерег нас, читателей, от духовного раз­ложения и отупения, подчеркнув, что нельзя подчиняться влиянию губительной среды. Ведь нет ничего ужаснее распа­да, разложения человеческой личности.

В рассказе «Ионыч» А. П. Чехов мастерски описал новую форму общественной болезни — деградацию личности.

Психологизм драмы А. Н. Островского "Бесприданница"

Лучшей психологической драмой А. Н. Островского по праву считается "Бесприданница". Ее нередко сопос­тавляют с "Грозой", и в известной мере это справедливо. I "Гроза" — главное произведение дореформенной драма­тургии Островского, "Бесприданница" же вбирает в себя многие мотивы пореформенного творчества драматурга. На сопоставление этих пьес наводит и то, что в обеих перед нами развертывается драма незаурядной женской натуры, приводящая к трагической развязке. Наконец, важно и то, что в обеих пьесах существенную роль играет собирательный образ волжского города, в котором про­исходит действие. Но различие эпох, изображенных в . этих пьесах, привело к совершенному несходству художе­ственного мира "Грозы" и "Бесприданницы".

"Бесприданница" — драма буржуазной эпохи, и это реша­ющим образом влияет на ее проблематику. Если душа Катерины в "Грозе" вырастает из народной культуры, оду­хотворенной нравственными ценностями православия, то Лариса Огудалова — человек нового времени, порвавшего связи с тысячелетней народной традицией, освободившей человека не только от устоев морали, но и от стыда, чести, совести. В отличие от Катерины, Лариса лишена цельнос­ти. Ее человеческая талантливость, стихийное стремление к нравственной чистоте, правдивость — все, что идет от ее богато одаренной натуры, высоко поднимает героиню над окружающими. Но сама житейская драма Ларисы — ре­зультат того, что буржуазные представления о жизни име­ют над ней власть, влияют на ее понимание людей.

Мотив торговли, проходящий через всю пьесу и кон­центрирующийся в главном сюжетном событии — торге за Ларису, охватывает всех героев-мужчин, среди которых

376

Лариса должна сделать свой выбор. И Паратов здесь не только не исключение, но, как выясняется, — самый жестокий и бесчестный участник торга. Отвечая на во­сторженные рассказы своей невесты о смелости Паратова, бестрепетно стрелявшего в монету, которую держала Лариса, Карандышев верно замечает: "Сердца нет, оттого он так и смел". И Островский солидарен с этим мнением, хотя Карандышев и не является выразителем авторских оценок. Вообще, такого героя в пьесе нет, зато почти каждый из действующих лиц в той или иной момент верно оценивает ситуацию и людей, в ней участвующих. Сложность характеров героев — будь то противоречи­вость их внутреннего мира, как у Ларисы, или несоответ­ствие внутренней сущности героя и внешнего поведения, как у Паратова, — вот в чем психологизм драмы Остров­ского.

Паратов для всех окружающих — большой барин, широкая натура, бесшабашный храбрец, и все эти краски и жесты автор ему оставляет. Но, с другой стороны, он топко, как бы, между прочим, показывает нам и другого Паратова, его истинное лицо. В первой же встрече с ним мы слышим признание: "Что такое "жалость", этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно". И сразу мы узнаем, что продает Паратов не только "Ласточку", но и себя самого невесте с золотыми приисками. В конечном итоге, тонко компрометирует его и сцена в доме Карандашева, потому что отделка его квартиры и попытка устроить роскошный обед — это ведь карикатура на стиль и образ жизни Паратова. И вся разница заклю­чается в суммах, которые каждый из героев может на это потратить. Глубоко значительна сцена, характеризующая обоих соперников, домогающихся любви Ларисы.

Таким образом, средством психологических характе­ристик у Островского оказываются не самопризнания ге­роев, не рассуждения о чувствах и свойствах их, но пре­имущественно их действия и бытовой диалог. Ни один из героев не изменяется в процессе драматического действия, а лишь постепенно раскрывается перед зрителями. Даже о Ларисе можно сказать то же: она прозревает, узнает прав­ду об окружающих ее людях, принимает страшное реше­ние стать "очень дорогой вещью". И только смерть осво­бождает ее от всего, чем наделил житейский опыт. В этот момент она как бы возвращается к естественной красоте своей натуры.

Финал драмы — смерть героини среди праздничного шума, под цыганское пение — поражает своей художе­ственной дерзостью. Душевное состояние Ларисы доказа­но автором в стиле "сильного драматизма" и при этом с безупречной психологической точностью. Она смягчена, успокоена, она всех прощает, потому что счастлива тем, что наконец-то вызвала вспышку человеческого чувства — без­рассудный, самоубийственный поступок Карандашева, ос­вободивший ее от унизительной жизни содержанки.

Редкий художественный эффект этой сцены А. Н. Ост­ровский строит на остром столкновении разнонаправлен­ных эмоций: чем больше мягкости и всепрощения у геро­ини, тем острее суд зрителя. Драма "Бесприданница" ста­ла вершиной творчества Островского, произведением, в ко­тором сошлись в удивительно емком художественном еди­нении мотивы и темы большинства пьес позднего периода. В этой пьесе, раскрывающей по-новому сложные и психо­логически многозвучные человеческие характеры, предвос­хищена неизбежность появления в России нового театра.

Произведение Грибоедова "Горе от ума" — комедия или трагедия?

Художественное совершенство пьесы А. С. Грибоедова было понято не сразу. Пушкин назвал ее "бурей в ста­кане воды", а к Чацкому отнесся критически. Но особых споров комедия не вызывала и была воспринята всеми правильно. Те, кто разделял взгляды Грибоедова, поняли его точку зрения и поддержали ее, те, против кого коме­дия была направлена, тоже поняли это и, конечно, заняли оборонительную позицию. Все было ясно: в комедии столкнулись две противоположные группы общества, взаимопонимание между которыми невозможно. А если так, то читатель может рассчитывать на возможные столкновения, перепалки, словесные дуэли. Это ли не смешно: послушать, как бранятся люди?

Надо знать, что такое русский ум. А если этот ум нач­нет смеяться, рассыпая направо и налево острый и едкий сарказм, то пощады не будет никому. Да, это комедия! Тон­кая, изящная, умная и страстная.

А разве не смешон Чацкий? Пусть это здравомыслящий человек, но уж никак не здраводействующий. Скажите на милость, зачем он своими беспрестанными любовными объяснениями надоедает Софье, хотя она сразу отказала ему? Почему он не желает замечать ее холод­ности, а требует, чтобы она открыла свои сердечные тайны? такая же девушка будет исповедоваться перед человеком, _с которым три года не виделась, да который, к тому же, смеется над ее избранником?

Речь Чацкого, действительно, отличается остроумием. Но вначале Чацкому и дела не было до Фамусова, он не желал ни с кем спорить или ссориться. Единственная, ради кого он приехал в Москву, — это Софья. Но она холодна, а холодность очень мучает Чацкого. С Фамусовым говорить ему скучно, и он готов прекратить с ним спор. Но Фамусо­ва уже не унять; он начинает поучать Чацкого, для него образец поведения — раболепство:

Смотрели бы, как делали отцы,

Учились бы, на старших глядя! —

говорит Фамусов.

Чацкий все еще не хочет продолжать споры, он готов уйти в себя. Но Фамусов сыплет соль на рану — нео­жиданно намекает на распространенный слух о сватов­стве Скалозуба. И это будит Чацкого. Раздражение нарастает все больше и больше и в конце концов раз­решается резким монологом. И вот — комедия — слово за словом, монолог за монологом, глядишь, и уже кипит борьба не на жизнь, а на смерть.

Конечно, если с такой точки зрения рассматривать пьесу, то даже в фигуре, даже в халате или прическе Фамусова можно найти смешное. Фамусов — известный человек в Москве. Он лидер в обществе знатных и обеспеченных людей. А если Фамусов-лидер смешон, то почему бы не быть смешными остальным, нелидерам? Это не просто пьеса, а комедия, теперь во всех изданиях "Горя от ума" так и пишут: "Комедия в четырех дей­ствиях, в стихах".другой точка

Но попробуем рассмотреть пьесу с зрения.

Здесь не только личная драма, драма неудавшейся любви героя. В Чацком воплотились черты передового человека того времени. Пусть он не заботится о том, много ли людей поверят ему и поддержат, зато он убеж­ден в искренности своих слов и поэтому сломить его ничто не в силах. Пусть он похож на лишнего человека, одинокого протестанта, мечтателя, зато его убеждения сильны. Высказав их горячо и страстно, Чацкий наносит страшный удар фамусовскому обществу. Он знает, за что воюет. Он требует места для свободы не только себе, но и своему веку. Его идеал — это свобода. И не просто свобода, а свобода от всех цепей рабства, шутовства и низкопоклонства. Он — обличитель лжи. Чацкий не 1 понят и почти одинок — в этом трагедия самого Чац­кого — благородного, умного, честного человека, с чувством собственного достоинства. В этом трагедия всей пьесы. Он сломлен количеством старой силы. Более то- 1 го — он вытолкнут из фамусовского общества. Но Чацкий — победитель, а не побежденный, ибо в борьбе с миром Фамусовых остался самим собой. Из всех героев пьесы он наиболее живая личность; натура его сильнее и глубже прочих. Горячий, благородный сумасброд: об­личил, осудил и восстал. Такой навсегда изгнан фамусовским обществом. Говорят, один в поле не воин. Да нет же, воин, если этот воин — Чацкий. Первым, застрель­щикам, всегда достается. И поэтому Чацкий — жертва. Это — еще одно подтверждение того, что пьеса "Горе от ума" — трагедия.

Так же, как в пьесе переплетается личная драма с об­щественной, переплетается комедия с трагедией. Но как бы ни смеялся зритель в театре, после того, как он выйдет за его пределы, обязательно найдется то, над чем захочет­ся подумать, поразмышлять без иронии.

Обычно исполнители роли Чацкого на сцене, уже со школьной самодеятельности, подражая дурной театраль­ной традиции, сверкают глазами и картинно заворачиваются в плащи, требуя карету. Этот же Чацкий непривычен.

Поединок добра и зла идет на равных. Человеческое обаяние Чацкого: душевная открытость, доверчивость, спо­собность полностью отдаваться своим чувствам. И рядом с этим человеком — зло. Будничное и живучее. Скудость духа и умение поудобнее устраиваться в жизни, нетерпи­мость ко всему свежему и непривычному.

Постепенно приходит мысль, что с этим злом надо бо­роться его же средствами. Куда Чацкому со своей просто­той и доверчивостью! Ведь Фамусовы, Молчалины и Ска­лозубы живут и сегодня. Если бы их не осталось вовсе, не было бы никакого смысла ставить пьесу Грибоедова. Те­атр им. Горького наполнил пьесу великолепной воинству­ющей гражданственностью, рожденной нашей битвой за душу человека. Ум, человечность, прямота — вот оружие, единственно достойное настоящего человека.

Умом в спектакле отличается не только Чацкий. И Фамусов не дурак, и Софья совсем не глупа, а Молчалин так и вовсе умен. Но человек во всей своей красоте и благородстве — только Чацкий. Низкий поступок Софьи стал явным. Последняя надежда исчезла. Чацкий теряет сознание. Он падает навзничь, опрокинув канделябры. По­том встает, сутулясь, через силу. В спине чувствуется уста­лость. Медленно поворачивается. Лицо закрыто длинны­ми, чуть дрогнувшими пальцами. Руки постепенно откры­вают лоб, глаза, лицо постаревшее и поблекшее...

Не образумлюсь…виноват.

Он говорит тихо и как будто спокойно. Каждая строчка монолога, кажется, прибавляет ему сил. Это монолог-раз­думье, монолог-прозрение. Это — повзросление... Он по­нял, что перед ним — его враги по духу. И ничто их не может помирить: ни воспоминания детства, ни чув­ство былой дружбы. Нет. Чацкий не клеймит этих людей и не проклинает их — он до конца понимает. Монолог его спокоен, как может быть спокойна речь человека, чувствующего свою правоту и силу: — Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок...

Ни крика, ни экспрессии в проявлении своих чувств:

— Карету мне, — вполголоса обращается Чацкий к стоящему рядом лакею.

Лакей не понимает.

— Карету, — еще раз повторяет Чацкий. Устало, немного сутулясь, уходит Чацкий со сцены,

уходит от этих людей, чтобы никогда больше не обмануты их мнимым родством и мнимым участием.

Печорин как представитель "лишних людей"

(Сочинение-рассуждение по роману М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени")

А, верно, она существовала и, верно,

было мне назначение высокое, потому что я

чувствую в душе моей силы необъятные.

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени

"Герой нашего времени" — первый русский реалистиче­ский психологический роман в прозе. В романе поднима­ется злободневная проблема: почему умные и энергичные люди не находят применения своим недюжинным способ­ностям и "вянут без борьбы" в самом начале жизненного поприща? На этот вопрос Лермонтов отвечает историей Жизни Печорина, молодого человека, принадлежащего к поколению 30-х годов XIX в. В образе Печорина автор представил художественный тип, вобравший в себя черты целого поколения молодых людей начала века.

В предисловии к "Журналу Печорина" Лермонтов пишет: "История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа..."

Такая идейная задача автора обусловила и своеобраз­ное построение романа. Особенностью его является нарушение хронологической последовательности событий.

Роман состоит из пяти частей, пяти повестей, имеющих каждая свой жанр, свой сюжет и свое заглавие. Только основной герой объединяет все эти повести в нечто цель­ное, в единый роман.

Особое место в романе занимают последние три повести — это история жизни Печорина, написанная им самим. Эта история представлена в виде дневника ("Княжна Мери"), а также и в форме записок, которые герой составил уже спустя некоторое время.

Лермонтов подчеркивает, что исповедь Печорина впол­не искренняя, что он (Печорин) был строгим судьей само­му себе и "беспощадно выставлял наружу собственные сла­бости и пороки".

Печорин — "лишний человек". Поведение его непо­нятно окружающим, потому что у них обычная, распро­страненная в дворянском обществе точка зрения на жизнь. При всей разнице внешнего облика и различия характе­ров и Онегин из романа А. С. Пушкина, и герой комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума" — Чацкий, и лермонтов­ский Печорин принадлежат к типу "лишних людей", то есть таких людей, для которых в окружающем их обще­стве не находилось ни места, ни дела. Белинский сказал о Печорине: "Это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою". Герцен тоже назвал Печорина "младшим братом Онегина".

В чем же сходство между Печориным и Онегиным? Оба они — представители высшего светского общества. Много общего в истории их молодости: вначале та же погоня за ; светскими удовольствиями, затем то же разочарование в них, та же попытка заняться наукой, чтением книг и ох­лаждение к ним, та же владеющая ими скука. Так же, как Онегин, Печорин стоит по интеллектуальному уровню окружающей его дворянской среды. Оба они явля­ются типичными представителями мыслящих людей свое-_г0 времени, критически относящихся к жизни и людям.

Но на этом сходство заканчивается. Печорин — иной, чем Онегин, человек по своему духовному складу, он живет ' в других социально-политических условиях.

Онегин жил в 20-е годы, до восстания декабристов, в пору общественно-политического оживления. Печорин — человек 30-х годов, времени разгула реакции, когда декаб­ристы были разгромлены, а революционные демократы как общественная сила еще не заявили о себе.

Онегин мог уйти к декабристам (что и думал показать Пушкин в десятой главе романа), Печорин был лишен такой возможности. Вот почему Белинский сказал, что "Онегин скучает, Печорин глубоко страдает". Положение Печорина тем трагичнее, что он по натуре своей одарен­нее и глубже Онегина.

Эта одаренность проявляется в глубоком уме, сильных страстях и стальной воле Печорина. Острый ум Печорина позволяет ему верно судить о людях, о жизни, критически относиться и к себе самому. Характеристики, даваемые им людям, точны и метки. Сердце Печорина способно глу­боко и сильно чувствовать, хотя внешне он держится спо­койно, ибо "полнота и глубина чувств и мыслей не допус­кает бешеных порывов".

Печорин — сильная, волевая натура, жаждущая дея­тельности. Но при всей своей одаренности и богатстве ду­ховных сил он, по его собственному справедливому опреде­лению, — "нравственный калека". Его характер и все его поведение отличаются крайней противоречивостью.

Эта противоречивость отчетливо сказывается уже в его внешности, отражающей, как и у всех людей, внут­ренний облик человека. Рисуя портрет Печорина, автор Настойчиво подчеркивает странности своего героя. Глаза Печорина "не смеялись, когда он смеялся". Лермонтов говорит: "Это признак или злого нрава, или глубокой, Постоянной грусти..." "Взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если бы не был столь равнодушно-спокоен". Походка Печорина "была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками, — верный признак некоторой скрытности ха­рактера". С одной стороны, у Печорина "крепкое сложение", с другой — "нервическая слабость". Печорину около тридцати лет, а "в его улыбке что-то детское".

Максим Максимыч тоже поражался странностям Пе­чорина, противоречиям в его характере: "В дождик, в хо­лод целый день на охоте; все иззябнут, устанут, — а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побелеет, а при мне ходил на кабана один на один...".

Эта противоречивость Печорина и раскрывается в ро­мане со всей полнотой, обнаруживая, по определению Лер­монтова, "болезнь" поколения того времени.

"Целая моя жизнь, — указывает сам Печорин, — была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку". В чем же они проявляются?

Во-первых, в его отношении к жизни. С одной стороны, Печорин — скептик, разочарованный человек, который живет из любопытства, а с другой стороны, в нем огромная жажда жизни и деятельности.

Во-вторых, в нем борется рассудочность с требования­ми чувства: "Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю свои собственные страсти и поступки с стро­гим любопытством, но без участия". Но у Печорина горя­чее сердце, способное понимать и любить природу. От соприкосновения с ней, "какая бы горесть ни лежала на сер­дце, — говорит он, — какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется, на душе станет легко".

Противоречия в натуре Печорина сказываются и в его отношении к женщинам. Свое внимание к женщи­нам, желание добиться их любви он сам объясняет потребностью своего честолюбия, которое, по его определению, "есть не что иное, как жажда власти, а первое мое"Взгляд его — непродолжительный, но проницатедь* ный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если бь» не был столь равнодушно-спокоен". Походка Печорц_аа "была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размаха-вал руками, — верный признак некоторой скрытности ха­рактера". С одной стороны, у Печорина "крепкое слодсе-ние", с другой — "нервическая слабость". Печорину около тридцати лет, а "в его улыбке что-то детское".

Максим Максимыч тоже поражался странностям Пе­чорина, противоречиям в его характере: "В дождик, в хо­лод целый день на охоте; все иззябнут, устанут, — а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побелеет, а при мне ходил на кабана один на один...".

Эта противоречивость Печорина и раскрывается в ро­мане со всей полнотой, обнаруживая, по определению Лер­монтова, "болезнь" поколения того времени.

"Целая моя жизнь, — указывает сам Печорин, — была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку". В чем же они проявляются?

Во-первых, в его отношении к жизни. С одной стороны, Печорин — скептик, разочарованный человек, который живет из любопытства, а с другой стороны, в нем огромная жажда жизни и деятельности.

Во-вторых, в нем борется рассудочность с требования­ми чувства: "Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю свои собственные страсти и поступки с стро­гим любопытством, но без участия". Но у Печорина горя­чее сердце, способное понимать и любить природу. От со- $ прикосновения с ней, "какая бы горесть ни лежала на сер­дце, — говорит он, — какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется, на душе станет легко".

Противоречия в натуре Печорина сказываются и в его отношении к женщинам. Свое внимание к женщи­нам, желание добиться их любви он сам объясняет потребностью своего честолюбия, которое, по его определению, "есть не что иное, как жажда власти, а первое мое

удовольствие, — говорит он далее, — подчинять моей воле все, что меня окружает: возбуждать к себе чувство

преданности и страха — не есть ли первый при- и величайшее торжество власти?"

Но Печорин не бессердечный эгоист. Он способен на глубокие чувства. Об этом говорит его отношение к Вере. Получив ее последнее письмо, Печорин, "как безумный, выс­кочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса... и пустил­ся во весь дух, по дороге в Пятигорск... Одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ее руку... При возможности потерять ее навеки, — пишет он, — Вера стала для меня дороже всего на свете — дороже жизни, чести, счастья!" Оставшись без коня в степи, "он упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал".

Эта противоречивость не дает возможности Печорину жить полной жизнью. С горьким чувством он расценива­ет себя как "нравственного калеку", у которого "высохла, испарилась, умерла" лучшая половина души.

Чтобы ярче показать благородные чувства и стремле­ния Чацкого, Грибоедов в свое время поставил рядом с ним подхалима Молчалина. Лермонтов же страдающему Печорину противопоставил Грушницкого, который забо­тится только о том, чтобы "сделаться героем романа", ста­рается "производить эффект". Печорин одинок среди та­ких людей как Грушницкий, которые в молодости разыг­рывают разочарованных, а под старость "делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами, иногда — тем и другим". Накануне дуэли, вспоминая всю свою прожитую жизнь, Печорин задумался над вопросом: зачем он жил, для какой цели родился? Отвечая, он пишет в своем днев­нике: "А, верно, она существовала и, верно, было мне на­значение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные". Но Печорин не нашел этого своего "высоко­го назначения", не нашел деятельности, достойной его "необъятных сил". Он тратит богатые силы свои на дей­ствия, его недостойные: разрушает жизнь "честных кон­трабандистов", похищает Бэлу, добивается любви Мери, от­казывается от нее, убивает на дуэли Грушницкого. Всем, с кем он соприкасается, он приносит горе или даже гибель: погибли Бэла и Грушницкий, несчастны Вера и Мери, д₀ глубины души огорчен Максим Максимыч: сухая встреча его с Печориным заставила бедного старика страдать и: усомниться в возможности искренних, дружеских отноше­ний между людьми.

Вот оно, самое страшное противоречие: "необъятные силы души" и мелкие, недостойные Печорина поступки; он стре­мится "любить весь мир" и приносит людям одно лишь зло и несчастье; наличие благородных, высоких стремлений и мелкие чувства, владеющие душой; жажда полноты жизни и полная безнадежность, сознание своей обреченности.

Кто же виноват в том, что Печорин превратился в "ум­ную ненужность", "в лишнего человека"? На этот вопрос от­вечает сам Печорин: "Во мне душа испорчена светом", то есть тем светским обществом, в котором он жил и уйти от которого не смог. "Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом, лучшие мои чувства, боясь насмеш­ки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли".

Но дело здесь не только в дворянском обществе. В 20-е годы из этого общества вышли декабристы. Дело в том, что Печорин — человек 30-х годов, типичный пред­ставитель своего времени. Время это поставило его перед выбором: "или решительное бездействие, или пустая деятельность". В нем кипит энергия, ему хочется актив­ного действия, он понимает, что у него могло быть "пред­назначение высокое". Но в том и трагедия Печорина, что он так и не нашел главной, достойной его цели в жизни, так как приложить свои силы к общественно-полезному делу в его время было невозможно.

Обломов и обломовщина

(По роману И. А. Гончарова "Обломов")

И. Гончаров написал три романа, которые, не являясь ни остросоциальными полотнами, ни образцами сложного психологизма, стали, тем не менее, своеобразной энцикло­педией национального характера, уклада жизни, жизнен­ной философией.

Обломов — устойчивый, чисто русский тип, тип барина, воспитанный веками рабовладения. Инертность, апатия, от­вращение к серьезной деятельности, уверенность в том, что все желания будут выполнены. Личного труда, требующе­го умственных и эмоциональных затрат, Обломовы не зна­ли. Вся жизнь их от седьмого колена шла заведенным порядком, и вот потомки лишились личной инициативы. Обломов считает себя свободным и защищенным от жиз­ни, но на самом деле он раб своих прихотей, раб любого, кто подчинит его своим желаниям. Обломов не зол, но он и не добр. Он человек без поступков, человек, всегда уступающий рутине, привычкам. Для Обломова на вопрос "Те­перь или никогда" всегда имеется уклончивый ответ: "Толь- . ко не теперь". Детская непосредственность, чистота, ис­кренность Обломова идут не от душевных трудов и затрат, а от неразвитости души. "Чистосердечие — не дикорасту­щий цветок", оно требует неустанной работы над собой, изучения и осмысления жизни, опыта деятельности и от­ношений с людьми. Этого нет у Обломова, он становится жертвой любого, кто претендует на обладание его жизнью.

Мошенник или друг, женщина умная или женщина доб­рая — он безвольно переходит ргз одних рук в другие. Побеждают мошенник и простая баба. Они ничего не тре­буют. С другом проблемы, с Ольгой проблемы, они чего-то

хотят, куда-то зовут. А в уютном домике на Петроград­ской стороне — наливки и варенья, пуховые перины, забо­та и необременительная любовь.

Обломов — герой, ставший тем кусочком мозаики, без которого невозможно понять уникальный исторический тип — русского дворянина. Онегин, Печорин, Рудин — они мечутся в поисках цели, они выше и лучше окру­жающих. Обломов не только не ищет, он избегает целе­устремленной деятельности. Мир вокруг суетен и пошл, Обломов не хочет играть в его игры, а свою игру навя­зать миру не в состоянии.

Не стоит земля без праведника

(По рассказу А. И. Солженицына "Матренин двор")

Александр Исаевич Солженицын. Еще каких-то двад­цать лет назад его имя запрещено было произносить, а сегодня мы восхищаемся его глубоко философскими произведениями, в которых раскрывается мастерство в изоб­ражении характеров, умение наблюдать за людьми и пони­мать их. И особенно ярко раскрывается это в рассказе "Матренин двор".

Чем интересен этот рассказ? Вроде бы обычная после­военная жизнь русского села. Но Солженицын находит ту изюминку, которая после будет повторяться у В. Овечкина, Е. Дороша, Ф. Абрамова: отношения власти и человека, нравственно-духовная жизнь народа, борьба за выживание в дарвиновском понятии.

В центре рассказа Александра Исаевича — судьба дере­венской женщины, проработавшей всю жизнь в колхозе не за деньги, а за "палочки". Давайте проследим за жизнью этой замечательной женщины.

Рассказ начинается с того, что рассказчик, от имени которого ведется повествование, Игнатич, возвращается в Россию из пыльных, жарких степей Казахстана и поселя­ется в доме Матрены Васильевны. Возникает вопрос: кто такая Матрена Васильевна? Это одинокая, потерявшая мужа на фронте, похоронившая шестерых детей женщина; а "...как стала сильно болеть — и из колхоза ее отпустили". Скуд­ным убранством и единственным украшением ее избы были горшки и кадки с фикусами, тусклое зеркало да два ярких плаката. Но в размеренных, колоритных зарисов­ках постепенно предстает перед читателем образ не про­сто одинокой и обездоленной женщины, а редкого челове­ка с безмерно доброй душой. Несмотря на невзгоды, Мат­рена не утратила способности откликаться на чужую нуж­ду. Ни одна пахота в деревне не обходилась без нее. Вме­сте с другими женщинами впрягалась она в соху и тащила ее на себе. Ни одной родственнице, близкой или дальней, не могла Матрена отказать в помощи, оставляя свои нео­тложные дела, Ничего, в сущности, не имея, эта женщина умеет отдавать. Однако какова плата за ее добро? Для единственной козы Матрена не может собрать сена: "…у полотна — не скоси", "в лесу косить нету", "...в колхозе мне не велят". А как бесконечно долго и упорно преодоле­вала эта женщина неблизкий путь до сельсовета, хлопоча

о пенсии. Но еще острее была проблема с топливом: "Не давали торфу жителям, а только везли начальству, да кто при начальстве". Вот и приходилось бедным деревенским женщинам собираться по нескольку человек для смело­сти и носить торф тайком в мешках. И эта страшная действительность пугает читателя, настораживает: "Неуже­ли Матрена Васильевна всегда так жила: воровала торф, прягалась в соху, обивала пороги в сельсовете?"

Во второй части рассказа мы узнаем о молодости геро­ини. Уже в юности судьба круто обошлась с Матреной: не дождалась она своего любимого, Фаддея, пропавшего на войне без вести, а смерть матери Фаддея, сватовство его младшего брата как бы предрешили ее судьбу. И она ре­шилась войти в дом, где уже навсегда поселилась ее душа. Как бы ища оправдания, Матрена говорит: "Мать у них умерла... Рук у них не хватало". Но жестокая жизнь воз­вращает Фаддея, который произнес то, что будет эхом зву­чать в сердце героини всю жизнь: "...если б то не брат мой родной — я бы вас порубил обоих".

Вот такой была одна-единственная любовь Матрены Ва­сильевны. Но был еще тот один день, когда все показали свое отношение к этой праведной, на мой взгляд, женщине. Возвращение Фаддея напомнило Матрене о прекрасном прошлом. Сколько лет ее сердце грело вспыхнувшее однажды и не погасшее чувство! А Фаддей? Ничто не дрогну­ло в нем при виде мертвой Матрены. Сразу после похорон он заботился только о разделе ее имущества и успокоился только тогда, когда перевез к себе домой на санках достав­шиеся ему сарай и забор. А золовка как о ней отзывается.’’...и нечистоплотная была, и за обзаводком не гналась, и е бережная; ... и глупая, помогала чужим бесплатно...". по-моему, это не глупость, а благое дело. Разве многие из с могли бы помочь чужим людям "бесплатно"? А она могла, так как Матрена "не похожая на других", "незаурядная", "особенная". Но точнее всех выразился сам писатель: "Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она т самый праведник, без которого, по пословице, не стоит о, ни город, ни вся земля наша...".

Народные истоки характера Катерины (По пьесе А. Н. Островского "Гроза")

"Общественный сад на высоком берегу Волги; за Вол­гой — сельский вид", — такой ремаркой Островский от­крывает "Грозу". Действие русской трагедии возносится над волжской ширью, распахивается на всероссийский про­стор, ему сразу же придается поэтическая окрыленность; "Не может укрыться град, в верху горы стоя".

В устах Кулигина звучит песня "Среди долины ровная"— эпиграф и поэтическое зерно "Грозы". Это песня о тра­гичности добра и красоты: чем богаче духовно и нрав­ственнее человек, тем меньше у него опор, тем драматич­нее его существование. В этой песне уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью, с не­возможностью найти опору и поддержку, с ее неумением приспосабливаться к обстоятельствам.

И вот перед нами Катерина, которой одной дано в "Гро­зе" удержать всю полноту жизнеспособных начал народ­ной культуры. Откуда же берутся у Катерины жизненные истоки этой цельности? Для того чтобы это понять, надо обратиться к культурной почве, которая ее питает. Без нее характер Катерины увядает, как скошенная трава.

В мироощущении Катерины гармонически сочетается славянская языческая древность с христианской культу­рой, одухотворяющей и нравственно просветляющей ста­рые языческие верования. Религиозность Катерины немыс­лима без солнечных восходов и закатов, росистых трав на цветущих лугах, полетов птиц, порханий бабочек с цветка на цветок. В монологах героини оживают знакомые моти­вы русских народных песен. В мироощущении Катерины бьется родник исконно русской песенной культуры и обре­тают новую жизнь христианские верования.

Давайте посмотрим, как молится Катерина, "какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится". Что-то иконописное есть в этом лице, от которого исходит светлое сияние. Но излучающая духов­ный свет земная героиня А. Н. Островского далека от аскетизма официальной христианской морали. Ее молит­ва — светлый праздник духа, пиршество воображения: "Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится". Далеко ушла жизнелюбивая религиозность Катерины от норм старой патриархальной морали.

Радость жизни переживает она в храме, солнцу кладет земные поклоны в саду, среди деревьев, трав, цветов, утрен­ней свежести, просыпающейся природы: "Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут".

В мечтах юной Катерины звучат отзвуки христианских легенд о рае, божественном саде эдеме. Очевидно, что ле­генда о рае включает у нее и всю красоту жизни земной: молитвы восходящему солнцу, утренние посещения ключей-студенцов, светлые образы ангелов и птиц. В ключе этих мечтаний и другое нешуточное стремление — поле­теть: "Отчего люди не летают!.. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела".

Откуда приходят к Катерине эти фантастические меч­ты? Не плод ли они болезненного воображения, не каприз ли утонченной натуры? Нет. В сознании Катерины про­буждаются вошедшие в плоть и кровь русского народного характера древние языческие мифы, вскрываются глубо­кие пласты славянской культуры.

Вольнолюбивые порывы в детских воспоминаниях тоже не стихийны. В них также ощущается влияние народной культуры. "Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!" Ведь этот поступок со­гласуется с народной сказкой о правде-истине. В народ­ных сказках девочка обращается к речке с просьбой спас­ти ее, и речка укрывает девочку в своих берегах. Так что порыв маленькой Катерины искать защиты у Волги — вполне сказочный и вполне социальный: здесь уход от неправды и зла в страну правды и добра, здесь неприятие напраслины с самого детства и решительная готовность оставить этот мир, если все в нем ей опостылеет.

И вот в доме Кабановых Катерина попадает в "темное царство" духовной несвободы. "Здесь все как будто из-под неволи", здесь поселился суровый религиозный дух, здесь выветрился демократизм, исчезла жизнелюбивая щедрость народного мироощущения.

По ходу действия Катерина не слышит Феклуши, но принято считать, что именно таких странниц немало

перевидела и переслышала она на недолгом своем веку. Монолог героини, играющий ключевую роль в трагедии, опровергает подобный взгляд. Даже странницы в доме Кабанихи другие, из числа тех ханжей, которые "по немощи своей далеко не ходили, а слыхать много слы­хали". И рассуждают они о "последних временах", о грядущей кончине мира. Эти странницы чужды чистому миру Катерины, они на службе у Кабанихи, и значит, ничего общего у них с Катериной быть не может.

В монологах героини пьесы воплощаются заветные народные чаяния и надежды. Нежность и удаль, мечта­тельность и земная страстность сочетаются в характере Катерины; главным в нем оказывается не мистический порыв прочь от земли, а нравственная сила, одухотворя­ющая земное бытие.

В Катерине торжествует жизнелюбие русского народа, который искал в религии не отрицание жизни, а утвержде­ние ее. Душа героини Островского — из числа тех избран­ных русских душ, которым чужды компромиссы, которые жаждут вселенской правды и на меньшее не согласны.

содержания романа-эпопеи Л. Н. Толстого

"Война и мир"

В 1869 году из-под пера Л. Н. Толстого вышло одно из гениальных произведений мировой литературы — роман-эпопея "Война и мир". По словам И. С. Тургенева, "ничего лучшего у нас никогда не было написано никем".

"Чтобы произведение было хорошим, надо любить в нем главную, основную мысль. В "Войне и мире" я любил мысль народную, вследствие войны 1812 года", — говорил Лев Толстой.

Главный герой романа — народ. Народ, брошенный в ненулевую и непонятную ему войну 1805 года, народ, под­нявшийся в 1812 году на защиту Родины и разгромивший в освободительной войне огромную неприятельскую армию во главе с непобедимым до тех пор полководцем.

В романе более ста массовых сцен, в нем действуют свыше двухсот поименно названных людей из народа, хотя значение образа народа определяется не количе­ством массовых сцен, а народной идеей. Важнейшие события романа оцениваются Толстым с народной точки зрения. Народную оценку войны 1805 года выражает писатель словами князя Андрея: "Отчего мы под Аустер­лицем проиграли сражение?.. Нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения".

Война 1812 года не была похожа на другие войны. "Со времени пожара Смоленска началась война, не подходя­щая ни под какие прежние предания", — писал Толстой. Отечественная война 1812 г. для России была справед­ливой, национально-освободительной войной. Наполеонов­ские полчища вступили в пределы России и направились к ее центру — Москве. На борьбу с захватчиками высту­пил весь народ. Простые русские люди — крестьяне Карп и Влас, старостиха Василиса, купец Ферапонтов, дьячок и многие другие — враждебно встречают наполеоновскую армию, оказывают ей сопротивление. Чувство любви к Ро­дине охватило все слои населения.

Толстой говорит, что "для русских людей не могло быть вопроса, хорошо или дурно будет под управлением фран­цузов". Уезжают из Москвы Ростовы, отдав подводы ране­ным и оставив на произвол судьбы свой дом; покидает родное гнездо Богучарово княжна Марья Болконская. Пе­реодетый в простое платье граф Пьер Безухов вооружает­ся и остается в Москве, намереваясь убить Наполеона.

Но омерзительны отдельные представители чиновно-аристократического общества, которые в дни всенародного бед­ствия действовали в эгоистических, корыстолюбивых це­лях. Враг уже был в Москве, а придворная петербургская жизнь шла по-старому: "Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы службы и интриги".

Патриотизм московских аристократов заключался в том, что они вместо французских блюд ели русские щи, а за французские слова назначали штраф.

Гневно обличает Толстой московского генерал-губерна­тора и главнокомандующего Московским гарнизоном графа Ростопчина, из-за своего высокомерия и трусости не сумев­шего организовать пополнения для героически сражавшей­ся армии Кутузова.

. С возмущением рассказывает писатель о карьеристах — иностранных генералах типа Вольцогена. Они отдали На­полеону всю Европу и "приехали нас учить — славные учи­теля!" Среди штабистов Толстой выделяет группу людей, же­лающих только одного: "... наибольших для себя выгод и удовольствий... Трутневое население армии". К числу та­ких людей относятся Несвицкий, Друбецкой, Берг, Жерков и другие,

С большой симпатией относился Толстой к народу, ко­торый сыграл главную и решающую роль в войне против французских завоевателей.

Патриотические чувства, охватившие русских, породи­ли массовый героизм защитников Родины. Рассказывая о боях под Смоленском, Андрей Болконский справедливо заметил, что русские солдаты "в первый раз дрались там за Русскую землю", что в войсках был такой дух, какого никогда он (Болконский) не видел, что русские воины "два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерил налги силы".

Еще более полно "мысль народная" ощущается в тех главах романа, где изображаются герои, близкие к народу или стремящиеся понять его: Тушин и Тимохин, Наташа и княжна Марья, Пьер и князь Андрей — все те» кого можно назвать "русскими душой".

Человеком, воплотившим в себе дух народа, Толстой изображает Кутузова.

Кутузов — подлинно народный полководец. Таким, выражающим нужды, мысли и чувства солдат, он высту­пает во время смотра под Браунау и во время Аустерлицкого сражения, и особенно во время Отечественной

414

войны 1812 года. "Кутузов, — пишет Толстой, — всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат". Кутузов для России — свой, родной человек. Во время войны 1812 года все его усилия направлены к одной цели — очищению род­ной земли от захватчиков. "Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа", — говорит писатель. От имени народа Кутузов отклоняет предложение Лористона о перемирии. Он по­нимает и неоднократно говорит, что Бородинское сраже­ние есть победа; понимая, как никто, народный характер войны 1812 года, он поддерживает предложенный Дени­совым план развертывания партизанских действий.

Кутузов — носитель народной мудрости, выразитель народных чувств. Его отличает "необычайная сила про­никновения в смысл совершающихся явлений, а источ­ник ее лежит в народном чувстве, которое он носил в себе во всей своей чистоте и силе". Только признание в нем этого чувства заставило народ выбрать его против воли царя главнокомандующим русской армией. И толь­ко это чувство поставило его на ту высоту, с которой он направлял все силы не на то, чтобы убивать и истреб­лять -людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.

И солдаты, и офицеры — все воюют не за георгиевские кресты, а за Отечество. Потрясают своей нравственной стой­костью защитники батареи генерала Раевского. Толстой показывает необычайную стойкость, мужество солдат и лучшей части офицеров. Он пишет, что не только Наполе­он и его генералы, но все солдаты французской армии ис­пытывали в Бородинском сражении "чувство ужаса перед врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения".

С большим знанием дела описывает Толстой славные действия русских партизан и их командиров — Денисова и Долохова. В центре повествования о партизанской вой­не — образы Тихона Щербатого, в котором воплощаются лучшие национальные черты русского народа, и Платона Каратаева, олицетворяющего "все русское, народное, круглое, доброе". Толстой пишет: "... благо тому народу, кото­рый в минуту испытания... с простотою и легкостью под­нимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувства оскорбления и мести не заме­нятся презрением и жалостью".

Рассуждая об итогах и значении Бородинского сраже­ния, Толстой говорит, что русские одержали нравственную победу над войсками Наполеона. Нравственная сила фран­цузской атакующей армии была истощена. "Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, — а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превос­ходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородином".

Народ достиг своей цели: родная земля была очищена от иноземных захватчиков.

Читая роман, мы убеждаемся, что писатель судит о ве­ликих событиях прошлого, о войне и мире с позиции на­родных интересов. А это и есть та "мысль народная", кото­рую любил в своей бессмертной эпопее Толстой, и которая осветила немеркнущим светом его гениальное творение.

МОСКВА 30-х ГОДОВ В РОМАНЕ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Все лучшее, написанное великим русским писателем Михаи­лом Афанасьевичем Булгаковым, — непримиримое отрицание поверженной и исковерканной действительности, той, что вошла в его произведения. Роман «Мастер и Маргарита» яв­ляет собой удивительное сочетание реальности и фантастики. Однако сатира писателя беспощадно реалистична, конкретна, исторически и психологически достоверна; время, город и люди слиты здесь в картину живописную и убедительную, не­даром есть понятие «булгаковская Москва». Действие проис­ходит в Москве 30-х годов, которая населена обыкновенными людьми, которых автор видел вокруг себя в действительности. Но в этой Москве появляется великий Сатана, Воланд, кото­рый раз в столетие приходит на землю, чтобы посмотреть, как живут люди. Жизнь Москвы того времени становится объек­том интереса не только Князя Тьмы, но и самого Булгакова. Как справедливо отметил К. Симонов, «при чтении «Мастера и Маргариты» людям старших поколений сразу бросается в глаза, что главным полем для сатирических наблюдений Булгакова послужила московская обывательская, в том числе окололитературная и околотеатральная, среда... с ее, как .тогда говорили, «отрыжками нэпа».

Топография романа ограничена, с одной стороны, Тверской улицей, а с другой — Кропоткинской набережной, то есть, свя­зана с небольшой территорией между Садовым и Бульварным кольцом. Здесь находится и «подвал мастера», и «особняк Маргариты», и варьете, где выступал Воланд со своими помощниками, и знаменитый «Дом Грибоедова», и, конечно же, | «нехорошая квартира» на Садовой, 302-бис. Но на этом небольшом пространстве разыгрываются невероятные трагедии и комедии. Здесь правит бал Сатана, обнажающий все пороки добропорядочных и уважаемых москвичей.

Булгаковская Москва населена бездумными атеистами, ве­рящими в безраздельное торжество разума, такими, как Бер­лиоз, который от всего сверхъестественного отмахивается одной фразой: «Этого не может быть».[Беспощадна сатира автора в отношении московских литераторов и литературных чиновников, которых Булгаков знал не понаслышке. Писате­ли ассоциации МАССОЛИТ не занимаются поиском истины, не стремятся к совершенствованию, потому что они знают, что реальная правда — это престижная дача, отдых на курор­те, изысканная пища в ресторане, вход в который простому смертному закрыт,. Критики-конъюнктурщики изображены в лице Латунского, мастера печатной ябеды. Досталось в рома­не и руководителям театра Варьете Степе Лиходееву, Римско­му и Варенухе. Они лживы, корыстны, хамоваты.

Булгаков высмеивает новые московские порядки. Впрочем, такие ли уж они новые? Действительно, ничего, казалось бы, не изменилось, люди ходят в театры, магазины, веселятся в ресторанах. Вот только место интеллигенции духа заняли прыткие мещане. Да осетрина в буфете театра подается «вто­рой свежести».

На сеансе черной магии, который устраивают в столичном Варьете помощники Воланда, Сатана искушает Москву день­гами, ширпотребом, компрометируя каждого человека в от­дельности и весь город в целом. «Горожане сильно измени­лись, — замечает мессир, — внешне...» Но в остальном — они «люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... квартирный вопрос только испортил их...» Да, квартирный вопрос, как и другие материальные проблемы, волнует мос­квичей больше, чем вопросы спасения души. Дело даже не в ? том, что персонажи романа не гнушаются брать взятки и прячут золотые червонцы. Они утратили представление о добре, справедливости, а это гораздо страшнее.

Воланд грозой проносится над булгаковской Москвой, жес­токо карая низость, ложь, подлость, алчность. Один из ярких парадоксов романа заключается в том, что, изрядно набедоку­рив в Москве, шайка Воланда в то же время возвращала к жизни порядочность, честность и жестоко наказывала зло и неправду, служа, как ни странно, утверждению тысячелетних нравственных заповедей. И если его свита предстает в личине мелких бесов, неравнодушных к поджогам, разрушению и пакостничеству, то сам мессир неизменно сохраняет некоторую величавость. Он наблюдает булгаковскую Москву как исследо­ватель, ставящий научный опыт. Полномочия его велики: он обладает привилегией наказующего деяния. Сама идея помес­тить в Москву ЗО-х годов Князя Тьмы и его свиту, олицетво­ряющих те силы, которые не поддаются никаким законам ло­гики, была глубоко новаторской. Воланд появляется в Мос­кве, чтобы «испытать» героев романа, воздать должное Масте­ру и Маргарите, сохранившим любовь и верность друг другу, покарать взяточников, лихоимцев, предателей. Суд над ними вершится не по законам добра, они предстанут не перед люд­ским судом. Судьей им будет время, как стало оно судьей для жестокого пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата По мысли Булгакова, в сложившейся ситуации со злом бороться следует силами зла, чтобы восстановить справедливость. В этом — трагический гротеск романа. .Фантастический поворот сюжета позволяет писателю развернуть перед нами целую га­лерею персонажей весьма неприглядного -вида. Внезапная встреча с нечистой силой сдирает маски лицемерия со всех этих Берлиозов, Латунских, Майгелей, Никаноров Иванови­чей и прочих.

"Булгаковская Москва фантастична, но взгляд писателя на столицу нельзя назвать исключительно-субъективным Имен­но реальная Москва была тем фоном, на котором можно было воплотить авторский замысел, ибо реальность того времени мало отличалась от фантастики своей неестественностью. Надо было только взглянуть на нее с позиций общечеловечес­ких ценностей. И тогда становилось ясно, что в древней сто­лице все не так, как того требуют законы нормальной челове­ческой жизни.

Маяковский - поэт большого общественного, социального темперамента

Взбурься, баллад поэтовых тина.

Пойте теперь

о новом — пойте — Демоне...

В. Маяковский

Первое знакомство с творчеством Владимира Маяков­ского всегда проходит бурно, _с возникновением множества вопросов, с каким-то негодованием даже. Почему? Трудно найти ответ на этот вопрос. Страдающим и одиноким пришел в русскую поэзию Владимир Маяковский. Актив­ная позиция борца, занятая поэтом, вступает в непримири­мое противоречие с отчуждением человеческой личности в условиях общества. Свободный, раскованный человек вы­ступает в поэзии Маяковского как высшее мерило пре­красного на земле.

Поэма "Облако в штанах" является ярким примером выражения родства лирического героя с массами:

Жилы и мускулы - мотив верней.

Нам ли вымаливать милостей

времени!

Мы —

каждый —

держим в своей пятерне

миров приводные ремни!

Поэт большого общественного, социального темперамен­та, Маяковский обладал чрезвычайно развитым чувством личной ответственности за все, что происходит в "буре-мире". Здесь пролегал внутренний нерв его творчества, от­сюда берут свое начало и сами эти необычные масштабы, пропорции ("Я и Наполеон", "Маяковский векам"), посто­янная тревога за судьбы людей, готовность быть их гла­шатаем. В стихотворении "Весенний вопрос" Маяковский признался: Я, например,

считаюсь хорошим поэтом.

Ну, скажем,

могу доказать:

"самогон — большое зло".

А что про это?

Чем про это?

Ну нет совершенно никаких слов.

Читая первые страницы "Про это", нельзя не почув­ствовать особой авторской запальчивости. Маяковский явно спорит — о чем и с кем? Содержание поэмы не остав­ляет сомнения, что борьба с "кучерявыми лириками" по-прежнему оставалась актуальной. Без приверженности к "злобе дня" нельзя представить себе Маяковского. Он об­ладал как бы двойным зрением и, постоянно взмывая ввысь, толкуя о судьбах всего человечества, свободно бесе­дуя "через хребты веков" с далекими потомками, не упус­кал из поля своего наблюдения текущей повседневности. В поэме "Облако в штанах" Маяковский успешно реализо­вал сформулированную в одной из своих статей мысль: можно не писать о войне, но надо писать войною. Его сила как поэта в том, что он сумел выделить в жизни ростки нового и утверждающегося, взглянул на сегодняшний день из "третьей действительности".

С появлением Маяковского в поэзии действительно "случилось что-то огромное". Не просто пришел еще один одаренный поэт — явился художник большой историче­ской миссии, особого "переломного" значения. В нем все поражало: "язык улицы", стремительный поток метафор» дерзкая широта замыслов, необычно активная роль лично­го начала.

Чем же определяется глубина и цельность поэзии Маяковского, что дарует ей долговечность? Я думаю, что этим она обязана прежде всего высоте и значительности тех идеалов, которые поэт отстаивал на протяжении всей жизни. Любовь и ненависть, лирика и сатира в его творче­стве порождены одним и тем же чувством — верой в то, что будущее человечества прекрасно, и страстным стрем­лением приблизить его. Маяковский никогда не отделял себя от народа, строящего новое общество. Шагнув через "лирические томики", он обращался к миллионам читате­лей. Как живой с живыми, говорит он сегодня с "товари­щами потомками" во всем мире. В поэзии XX столетия нет другого поэта, который бы вызвал на себя такие пото­ки хвалы и брани. Брань сопутствовала ему на всем, почти двадцатилетнем, творческом пути, но уже при жизни мо­лодое поколение увидело в Маяковском своего трубача и запевалу. Таким он остался на всю жизнь. Он входит в нашу жизнь быстро возгорающимся, неудержимым в стра­сти, деликатным, предупредительным, трогательным и не­жным в заботе о других.

Грядущие люди!

Кто вы?

Вот — я,

весь

боль и ушиб.

Вам завещаю я сад фруктовый

моей великой души! —

обращается к нам молодой Владимир Маяковский. Что­бы по

М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН

Сатирическая хроника русской жизни

("История одного города" М. Е. Салтыкова-Щедрина)

Тема самовластия, как и тема собственности, постоян­но была в центре внимания Щедрина-писателя. И если служение призраку собственности нашло свое выражение в романе "Господа Голов левы", особенно в образе Иудуш­ки, то служение призраку государства обрело аналогич­ное, классическое воплощение в "Истории одного города", где писатель нарисовал целую галерею самовластных правителей, которую завершает зловеще монументальная фигура Угрюм-Бурчеева.

"История одного города" — история угнетения народа и решительное осуждение безропотного смирения, которое и сделало возможным существование насквозь прогнив­шего реакционного строя.

"История одного города" написана от имени глуповских летописцев, запечатлевших важнейшие деяния глуповских градоначальников с 1731 по 1825 год. Сам автор объявляет себя издателем найденной им в глуповском городском архиве объемистой тетради, поясняя и комментируя которую, становится в позу мнимого простодушия, что позволило ему выразить самые смелые мысли под ви­дом наивных рассуждений недалекого провинциального

архивариуса.

Хронологические рамки повествования достаточно ус­ловны. Сам автор вольно обращается с ними. Он то выс­меивает монархическую легенду о призвании варягов, тем самым относя действие повествования к далеким време­нам основания Русского государства, то переносится к со­временным ему событиям.

В "Описи градоначальников, в разное время в город Глупов от российского правительства поставленных" подчеркнуты такие свойства этих градоначальников, ко­торые роднят их с реальными фигурами. Шаржирован­ные, доведенные до гротеска образы щедринских администраторов воплощали черты современных автору истори­ческих лиц. О статском советнике Грустилове, например, сказано: "Друг Карамзина. Отличался нежностью и чув­ствительностью сердца, любил пить чай в городской роще, и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержа­ния и умер от меланхолии в 1825 году". Эта биографи­ческая справка завершена кратким замечанием: "Дань с откупа возвысил ^о пяти тысяч рублей в год". Можно говорить об императоре Александре I как историческом прототипе Грустилова. Но Грустилов в такой же мере злая насмешка над правлением Александра И.

Ограниченность и тупоумие начальства разливается в "Истории одного города" таким широким потоком, что на этом фоне выглядит достоверно совершенно фантастичес­кий гротеск, когда градоначальником впопыхах был на­значен Дементий Варламович Брудастый, в черепную ко­робку которого был вмонтирован несложный механизм, способный выкрикивать два слова: "не потерплю" и "разо­рю". Однако это примитивное устройство не помешало органчику исправно исполнять главную обязанность: "при­вести в порядок недоимки, запущенные его предшественником".

Изобразив вое стадии глуповского распутства, Щедрин показывает, как аппарат самодержавной власти все более тупеет и разлагается. И как результат — вырождается в некое чудовище, сосредоточившее остатки своих сил, чтобы погубить народ.

Последний правитель, Угрюм-Бурчеев, "принадлежали числу самых фантастических нивеляторов... Начертавши прямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и при этом с таким непременным рас четом, чтобы нельзя было повернуться ни в зад, ни вперед, ни направо". Весь мир представлялся ему образцовой ка­зармой. Чтобы достичь такого образца, он задумал не толь­ко остановить ход истории, но повернуть его назад.

Угрюм-Бурчеев — это монументальный гротескно-сати­рический образ, представляющий собой сочетание самых от­вратительных, враждебных человеку качеств. Это челове­коподобный истукан "с каким-то деревянным лицом", ко­торый "всякое естество в себе победил", для которого харак­терно "умственное окаменение". Это "со всех сторон, наглу­хо закупоренное существо", которому чужды любые "есте­ственные проявления человеческой природы" и которое дей­ствует "с регулярностью самого отчетливого механизма". Если в Брудастом было лишь нечто от вещи (органчик вместо мозга), то Угрюм-Бурчеев — целиком представляет собой некий бездушный автомат, стремящийся все живое вокруг уничтожить, землю превратить в пустыню, а людей — в обез­личенные тени, способные лишь молча маршировать и ис­чезать в каком-то фантастическом провале. Вот почему Уг­рюм-Бурчеев — фигура не только комическая, но и страш­ная. "Он был ужасен" — эта фраза дважды повторяется в начале главы, посвященной всевластному идиоту. Обитате­лям города Глупова внешность и действия Угрюм-Бурчеева вселяли только одно чувство: "всеобщий панический страх". Так в "Истории одного города" великий сатирик показал, что призраку государства служат главным обра­зом люди ограниченные, и служение это приводит к тому, что они лишаются всяких индивидуальных черт и стано­вятся если не бездушными рабами, то полными идиотами.

Изображение величайшего социального сдвига

в судьбе народа (По роману М. А. Шолохова "Тихий Дон")

Четыре подпорки у человека в жизни:

дом с семьей, работа, люди, с кем вместе

правишь праздники и будни, и земля, на ко­торой

стоит твой дом. И все четыре — одна важнее другой...

В. Распутин

Появление гениального романа-эпопеи Михаила Шо­лохова "Тихий Дон" равносильно чуду. Этот роман поис­тине стал шедевром века благодаря могучему таланту пи­сателя.

"Тихий Дон" — народная эпопея, в которой М. Шоло­хов совершенно по-новому, опираясь на строго выверен­ный материал истории, воспроизвел истинную картину дон­ской жизни, ее эволюцию. Действительность России пре­доставила в распоряжение автора конфликты, которых еще не знало человечество. Старый мир до основания разру­шен революцией, ему на смену идет новая социальная сис­тема. Все это и обусловило качественно новое решение таких "вечных" вопросов, как человек и история, война и мир, личность и массы. "Тихий Дон" называют трагедией-эпопеей. И не только потому, что в центре поставлен тра­гедийный характер — Григорий Мелехов, но и потому, что роман от начала до конца пронизывают трагические моти­вы. Это трагедия и тех, кто не осознал смысла революции и выступил против нее, и тех, кто поддался обману. Это трагедия многих казаков, втянутых в Вешенское восста­ние в 1919 году, трагедия защитников революции, гибну­щих за народное дело.

Народ, его прошлое, настоящее и будущее, его счастье — вот основная тема раздумий писателя.

"Мелеховский двор — на самом краю хутора", — так начинается роман-эпопея, и на протяжении всего повество­вания Шолохов будет рассказывать нам об обитателях этого двора. Через двор Мелеховых проходит линия обо­роны, его занимают то красные, то белые, но отчий дом навсегда остается тем местом, где живут самые близкие люди,, всегда готовые принять и обогреть.

Жизнь обитателей дома предстает со страниц эпопеи в переплетении противоречий, притяжений и борьбы. Можно сказать, на перекрестке больших исторических событий, кро­вавы*, столкновений оказалась вся семья Мелеховых.

Революция и гражданская война вносят крутые перемены в сложившийся семейно-бытовой уклад Мелеховых: рушатся привычные родственные связи, рождаются новые мораль и нравственность. Автору "Тихого Дона", как ни­кому другому, удалось раскрыть внутренний мир человека из народа, воссоздать русский национальный характер эпохи революционного разлома.

Прежде всего мы знакомимся с главой семьи — Пантелеем Прокофьевичем. "Под уклон сползавших годов закряжистел Пантелей Прокофьевич: раздался в ширину, чуть ссутулился, но все же выглядел старичком склад­ным. Был сух в кости, хром (в молодости на император­ском смотру на скачках сломал ногу), носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу, до старости не слиняли на нем вороной масти борода и волосы, в гневе доходил до беспамятства..." Пантелей Прокофьевич стоит на стра­же старых казачьих устоев, выказывая порой черты крутого характера, не терпящего непокорства, но в то же время в душе он добрый и чувствительный. Он умеет рачитель­но вести хозяйство, сам работает от зари до зари. На него, а еще в большей мере на его сына Григория ложит­ся отсвет благородной и гордой натуры деда Прокофия,

бросившего некогда вызов патриархальным нравам ху­тора Татарского.

Несмотря на внутрисемейный раскол, Пантелей Проко­фьевич старается соединить в одно целое куски старого быта, хотя бы ради внуков и детей. И в том, что он умира­ет вне дома, который любил больше всего на свете, — тра­гедия человека, у которого время отняло самое дорогое — семью и кров.

Такую же всепоглощающую любовь к родному дому отец передал своим сыновьям. "Старший, уже женатый сын его Петро напоминал мать: большой, курносый, в буйной повители пшеничного цвета волос, кареглазый, а младший, Григорий, в отца попер: на полголовы выше Петра, хоть на шесть лет моложе, такой же, как у бати, вислый коршунячий нос, в чуть косых прорезях подси­ненные миндалины горячих глаз, острые плиты скул обтянуты коричневой румянеющей кожей. Так же суту­лился Григорий, как и отец, даже в улыбке было у обоих общее, звероватое".

С большим мастерством М. Шолохов изобразил слож­ный характер Григория Мелехова. Он — одаренный сын народа, честный человек, даже в своих заблуждениях. Он никогда не искал собственной выгоды, не поддавался со­блазну наживы и карьеры. Заблуждаясь, Григорий немало пролил крови тех, кто утверждал новую жизнь на земле. Вина его несомненна. Он сам осознает ее. Однако к Григо­рию нельзя подходить однозначно: враг и только. С осо­бым проникновением Шолохов показал сложный путь главного героя. В начале эпопеи это восемнадцатилетний парень — веселый, сильный, красивый. Григорий — ис­ключительно цельная, чистая натура. Он освещен светом, как бы исходящим из разных источников, — тут и кодекс казачьей чести, и напряженный крестьянский труд, и удаль­ство в народных игрищах и гуляньях, и приобщение к богатому казачьему фольклору, и чувство первой любви. Из поколения в поколение воспитываемые смелость и от­вага, благородство и великодушие по отношению к поверженным, презрение к малодушию и трусости определяли поведение Григория во всех жизненных обстоятельствах. В тревожные дни революционных событий он совершает немало ошибок. Но на пути поисков истины казак порой не в силах постичь железную логику революции, ее внут­ренние закономерности.

Григорий Мелехов — гордая, вольнолюбивая личность и вместе с тем философ-правдоискатель. Для него величие и неотвратимость революции должны быть выявлены и доказаны всем доследующим ходом жизни. Мелехов меч­тает о таком строе жизни, при котором человеку воздава­лось бы мерой его ума, труда и таланта.

Больше всего в романе меня поразили женские образы: Ильинична, Аксинья и Наталья. Эти женщины совершенно разные, но их объединяет возвышенная нравственная красота.

Исполнен обаяния в романе образ старой Ильиничны, оли­цетворяющей трудную долю женщины-казачки, ее высокие нравственные качества. Жена Пантелея Мелехова — Васи­лиса Ильинична — коренная казачка Верхне-Донского края. Жизнь с мужем была для нее несладкой, норой, вспылив, он тяжело избивал ее, она рано постарела, растолстела, страда­ла болезнями, однако до последнего дня оставалась забот­ливой, энергичной хозяйкой.

Покоряет читателя образ Натальи, женщины высокой нравственной чистоты и чувства — "ее глаза лучились сияющей трепетной теплотой". Сильная характером, На­талья долго мирилась с положением нелюбимой жены и еще надеялась на лучшую долю. Но она может решитель­но постоять за себя и своих детей, властно заявить о сво­ем праве на яркую, настоящую жизнь. Она проклинает и любит Григория бесконечно. С невиданной глубиной за по­следние дни ее жизни раскрываются сила духа и покоряю­щая нравственная чистота этой героини. К ней пришло ее счастье. Семья восстановлена, подвижничеством Натальи в ней воцарились согласие и любовь. Она родила двойню: сына и дочь. Наталья оказалась столь же любящей, пре­данной и заботливой матерью, какой была и женой. Эта прекрасная женщина — воплощение драматической судьбы сильной, красивой, беззаветно любящей натуры, кото­рая может пожертвовать всем, даже жизнью, во имя высо­кого чувства.

Любовь Аксиньи к Григорию на страницах романа гра­ничит с подвигом. И хоть перед нами простая полуграмот­ная казачка, нельзя забыть, как прекрасен внутренний мир этой женщины с непростой судьбой.

Герои эпопеи Шолохова вошли в нашу жизнь как ре­альные люди, живут с нами и среди нас. К сожалению, семья Мелеховых все-таки распалась, но ее члены смогли создать очаг, где всегда будет теплиться огонек любви, теп­ла и взаимопонимания, который не погаснет никогда.

Человек для Шолохова — самое ценное, что есть на нашей планете, а самое важное, что помогает формирова­нию души человека, — это прежде всего его семья, дом, в котором он родился, вырос, где его всегда будут ждать и любить и куда он обязательно вернется.

Столкнулись два мира представлений и верований, про­изошли крутые исторические разломы. Герои эпоса — со­временники и участники переломных событий эпохи, пе­ред каждым из которых встала необходимость определить свое место в новой жизни, найти свою правду. На примере семьи Мелеховых в "Тихом Доне" показан величайший социальный сдвиг в судьбе всего народа, в жизни всей нации.

Идея Раскольникова и ее крушение

(По роману Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание")

Достоевский в своем романе изображает столкновение теории с логикой жизни. По мнению писателя, логика жизни всегда опровергает, делает несостоятельной любую теорию. Значит, строить жизнь по теории нельзя. И потому главная философская мысль романа раскрывает­ся не как система логических доказательств и опровер­жений, а как столкновение человека, одержимого крайне преступной теорией, с жизненными процессами, опровер­гающими эту теорию.

Теория Раскольникова основывается на неравенстве лю­дей, на избранности одних и унижении других. И убийство старухи задумано как жизненная проверка этой теории. Такой способ изображения убийства отражает авторскую позицию: преступление, которое совершил Раскольни­ков, — это низкое, подлое дело с точки зрения самого ге­роя. Но он совершил его сознательно, переступил свою человеческую натуру, хотя как будто и не по своей воле, будто выполняя чье-то предписание.

В трактире Раскольников подслушал рассуждения сту­дента о том, что во имя высоких целей старуху-процен­тщицу можно убить. Но возникло непредвиденное обсто­ятельство — роковой случайностью стало убийство Лизаветы. Убив старуху, он перевел себя в разряд людей, к которым не принадлежат ни Разумихин, ни сестра, ни мать, ни Соня. Он отрезал себя от людей. Это мешает ему не только жить спокойно, но и просто жить. Поэто­му душевная борьба героя становится все запутаннее, Раскольников по-прежнему верит в силу своей идеи и презирает себя за слабость. В то же время он страдает от невозможности общения с матерью и сестрой, думать о них так же мучительно, как думать об убийстве Лизаветы. Раскольников должен, по своей теории, отсту­питься от тех, за кого страдает. Ему невыносима мысль о том, что его теория сходна с теориями Лужина и Свидригайлова, он ненавидит их, но не имеет права на эту ненависть. "Мать, сестра, как я люблю их! Отчего теперь я их ненавижу, подле себя не могу выносить..." В монологе показан весь ужас его положения: человече­ская натура столкнулась с его нечеловеческой теорией, и она, теория, победила.

Достоевский не показывает нравственного воскрешения своего героя. Задача писателя заключается в том, чтобы показать, какую власть над человеком может иметь идея и какой страшной может быть эта идея.

Идея героя о праве сильного на преступление оказа­лась абсурдной. Реальная жизнь победила теорию. Истер­завшись от одиночества, сомнений и мук совести, Расколь­ников принимает путь смирения, сострадания, а в конеч­ном счете отказывается от какого-либо протеста. Досто­евский понимал, что такой финал противоречит логике развития художественного образа Раскольникова, да и слова покаяния и смирения Раскольникова звучат не очень убе­дительно.

Но все-таки звучат! Достоевский хочет убедить чита­теля в бессмысленности и вредности активной борьбы человека за изменение существующего порядка, в бес­смысленности и вредности борьбы прежде всего — для самого человека. Всеобщая гармония и счастье людей могут быть достигнуты лишь деятельной христианской любовью, страданием и смирением. В реальной жизни

этот призыв Достоевского означал лишь отступление перед миром насилия и зла, который так* беспощадно обличает роман "Преступление и наказание".

Живая Россия в поэме Н. Б. Гоголя "Мертвые души"

Современник А. С. Пушкина, Н. В. Гоголь создавал свои произведения в тех исторических условиях, которые сложились в России после неудачного первого революци­онного выступления — выступления декабристов в 1825 году. Обращаясь в произведениях к важнейшим истори­ческим проблемам своего времени, писатель пошел дальше по пути реализма, который был открыт Пушкиным и Грибоедовым. В. Г. Белинский писал: "Гоголь первый взглянул смело и прямо на русскую действительность".

Н. В. Гоголь был наделен даром необычайной наблю­дательности, самые мельчайшие подробности не усколь­зали от его внимания. Делая свои сокровенные наблю­дения над человеком и окружающей его действительностью, анализируя их, писатель в результате приходит от разрозненных реальных черт к созданию целостного портрета современности.

Обобщение, к которому гоголевская художественная мысль всегда тяготела, получает в "Мертвых душах" новую форму. "Мне хочется в этом романе показать... всю Русь", — писал он в письме Пушкину.

Н. В. Гоголь ненавидел крепостное право, поэтому в поэме "Мертвые души" он гневно изобличает крепостниче­ство, которое ведет к обнищанию страны, к экономической и культурной отсталости ее, к вымиранию крестьянства.

"Мертвые души" — это поэма о России. Автор удачно выбрал сюжет и сумел воплотить свой замысел. Понятие "мертвые души" многообразно преломляется в поэме, постоянно переходя из одной смысловой плоскости в другую (мертвые души — как умершие крепостные и как духовно омертвевшие помещики и чиновники). Однако с понятием омертвления человеческой души связана надежда на горячо желаемое возрождение. Поэтому мы можем говорить о том, что главной тревогой и заботой автора была именно живая Россия.

Герой поэмы Павел Иванович Чичиков побывал во многих местах, видел бескрайние русские просторы, встре­чался с чиновниками, помещиками и крестьянами. Он видит убогую крестьянскую Русь с покосившимися изба­ми. Да и помещичьи усадьбы не отличаются большим порядком. Всего много у Плюшкина, но добро и хлеб гибнут без пользы людям, хозяину и государству. Мани­лов бесхозяйственный, беззаботный, его усадьба заброше­на. Ноздрев — игрок и пьяница, его хозяйство в полном упадке, никому не приносит пользы, А ведь на этих помещиках держится царское самодержавие. Прочна ли опора? Счастлив ли народ? Богато ли такое государство? В поэме миру угнетателей — "мертвых душ" противо­поставлен многострадальный русский народ, нищая, но пол­ная скрытой жизни и внутренних сил Русь.

Родина — это прежде всего народ. К. В. Гоголь с боль­шим мастерством изобразил в поэме простых русских людей- С первых же строк произведения мы видим двух мужиков у двери кабака. Они пришли утопить вековое горе вине, они еще не знают, что делать, как изменить жизнь, д₀ у них уже зародилась ненависть к угнетателям.

Читая поэму, мы знакомимся с крепостными помещиков Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича, Плюшкина. Это бесправные люди, но все они, живые и мертвые, предстают перед нами великими тружениками. Эти крепостные своим трудом создали богатство помещикам, только сами живут в нужде, мрут, как мухи. Они безграмотны и забиты, они не пытаются "что-либо сделать для улучшения своей жизни. Слуга Чичикова Петрушка, кучер Селифан, дядя Митяй и дядя Миняй, Прошка, девочка Пелагея, которая "не знает, где право, где лево", — все они бесправные, приниженные, дошедшие до отупения. Узок духовный мир этих людей. Их поступки вызывают горький смех. Петрушка, читая книгу, следит за тем, как из отдельных букв получаются слова, дядя Митяй и дядя Миняй не могут развести лошадей, запутав­шихся в постромках; плюшкинские Прошка и Мавра заби­ты до крайности.

Свойством душевного склада Гоголя, качеством его пси­хологии и интеллекта было восприятие "всей громадно несущейся жизни сквозь видимый миру смех и незримые, неведомые ему слезы", — писал Ф. М. Достоевский. Но сквозь эти "слезы", в этой социальной подавленности Го­голь увидел живую душу "бойкого народа" и растороп­ность ярославского мужика. Он с восхищением и любо­вью говорил о способностях народа, его смелости, удали, трудолюбии, выносливости, жажде свободы.

"Русский человек способен ко всему и привыкнет ко всякому климату. Пошли его жить на Камчатку, да дай только теплые рукавицы, он похлопает руками, топор в Руки, и пошел рубить себе новую избу".

Крепостной богатырь, плотник Пробка, "в гвардию го­дился бы". Он исходил с топором за поясом и сапогами на плечах все губернии. Каретник Митяй создавал экипа­жи необыкновенной прочности и красоты. Печник Милушкин мог поставить печь в любом доме. Талантливый сапожник Максим Телятников — шилом кольнет, то и сапоги, то и спасибо".

Еремей Скороплехин одного оброку приносил по пять­сот рублей! Однако "...нет житья русскому человеку, все немцы мешают, да русские помещики ажуру дерут".

Крепостные показаны хорошими работниками, с увле­чением они выполняют всякое дело, с таким же увлечени­ем отдаются веселью.

Гоголь ценил в народе природный талант, живой ум, острую наблюдательность: "Как метко все, что вышло из глубины России ...бойкий русский ум, что не лезет в кар­ман за словом, не высиживает его, как наседка, а влепливает сразу, как пашпорт, на вечную носку".

Гоголь видел в русском слове, в русской речи отражение характера своего народа.

В поэме показаны крестьяне, которые не мирятся со I своим рабским положением и бегут от помещиков на окраины России.

Абакум Фыров, не выдержав гнета неволи у помещи­ка Плюшкина, бежит на широкий волжский простор. Он "гуляет шумно и весело на хлебной пристани, подрядившись с купцами". Но нелегко ему ходить с бурлаками, "таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню". В песнях бурлаков Гоголь слышал выражение тоски и стремления народа к другой жизни, к прекрасному будущему: "Еще доселе загадка, — писал Гоголь, — этот необъятный разгул, который слышится в наших песнях, несется куда-то мимо жизни и самой песни, как бы сгорая желанием лучшей отчизны, по которой тоскует со дня создания человек".

Тема крестьянского бунта возникает в девятой и деся­той главах. Крестьяне сельца Вшивая Спесь, Боровки и Задирайлово убили заседателя Дробяжкина. Судебная па­лата дело замяла, так как Дробяжкин мертвый, пусть бу­дет в пользу живых. Но среди мужиков не нашли убийцу, не выдали мужики никого.

Капитан Копейкин искалечен на войне. Он не мог рабо­тать и поехал в Петербург хлопотать себе помощь, но вельможа велел ждать, а когда надоел ему Копейкин, то

грубо ответил: "Ищи сам средства для жизни", да еще пригрозил вызвать исправника. И пошел капитан искать средства в дремучие леса, в шайку разбойников.

Неспокойно в крепостническом государстве. Полна скры­той жизни и внутренних сил Русь "с другого боку", и неизве­стно, чем обернется "разгул широкой жизни" народной... Не видят этого равнодушные очи помещиков и правителей, занятых своими мелкими интересами, чуждых любви к ро­дине, отмахивающихся от патриотов советами "искать сами себе средств"...

Ну, что ж, Россия найдет средства сдвинуть с места свою бедную, бесприютно раскинувшуюся на широчайших про­странствах жизнь. Гоголь не знает, какие это будут сред­ства, но искренне верит в силы русского народа и великое будущее России: "Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросано и непри­ютно в тебе, открыто, пустынно и ровно все в тебе; ...но какая же непостижимая... сила влечет к тебе? Почему слы­шится и раздается твоя тоскливая... песня? Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть места, где развернуться и прой­тись ему?"

Горячая вера в скрытые до времени, но необъятные силы своего народа, любовь к родине позволили Гоголю предста­вить ее великое и прекрасное будущее. В лирических от­ступлениях он рисует Русь в символическом образе "необгонимой птицы-тройки", воплощающей могущество неис­черпаемых сил Родины. Думой о России кончается поэма: "Русь, куда же несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и стано­вится ветром разорванный... воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей Дорогу другие народы и государства".

Давайте поспорим, Базаров!

(По роману И. С. Тургенева "Отцы и дети")

Я ничьих мнений не разделяю — я имею свои.

И. С. Тургенев

"...Мы действуем в силу того, что мы признаем полез­ным. В теперешние времена полезнее всего отрицание — мы отрицаем".

Чьи же это слова? Кому они принадлежат? Кто этот человек, который может так уверенно говорить?

Передо мной роман И. С. Тургенева "Отцы и дети". Этот роман был создан автором в 1860 году. Создавался он в пору подготовки и проведения крестьянской реформы, в условиях дальнейшего обострения борьбы между проти­водействовавшими силами русского общества — либера­лами и демократами. Роман в целом и главный герой --демократ-разночинец Базаров — явились, по определению самого автора, "выражением новейшей нашей современно­сти". Роман замечателен тем, что вызывает желание поду­мать, поспорить.

Страница за страницей я знакомлюсь с главным геро­ем романа — Евгением Базаровым, с его биографией, с его характером, с его занятиями, с его взглядами.

Что ж, Евгений, вы мне симпатичны. Мне нравится ваша самостоятельность, упорство в достижении цели.

Детство ваше прошло в бедной семье уездного лекаря. Автор ничего не говорит о вашей студенческой жизни, но надо полагать, что она тоже была бедной, трудовой. Ваш отец говорит, что вы у него "отроду лишней копейки не взяли". Вероятно, Евгений, вы содержали себя в универси­тете собственным трудом, перебиваясь копеечными урока­ми. И в то же время находили возможность серьезно гото­вить себя к будущей деятельности.

Из этой школы труда и лишений вы, Евгений, вышли человеком сильным и суровым. У вас можно поучиться. Меня привлекает ваше отношение к труду. Приехав на отдых в усадьбу Кирсановых, вы тотчас же принимаетесь за работу: собираете гербарий, занимаетесь различными опытами и анализами. Прослушанный вами курс меди­цинских наук развил природный ум, отучил принимать на веру какие бы то ни было понятия.

Опыт — вот ваш единственный источник познания, а личное ощущение — последнее убеждение. Мне нравится ваша смелость в суждениях, ваши мысли о переустройстве общества, критика суеверий и предрассудков. Как уверен­но заявляете вы: "Аристократизм... либерализм... сколько иностранных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны". Меня привлекает ваша манера гово­рить. Речь, лишенная каких бы то ни было словесных украшений, множество пословиц и поговорок: "Шила в мешке не утаишь", "Бабушка надвое сказала". Говорите вы много и просто, но мысли выражаете с суровой и муже­ственной прямотой, без всякой уклончивости, не вынуждая себя к притворству. Все это дает основание говорить о вашем подлинном демократизме, о близости к народу, о силе ваших убеждений, о том, что вы действительно новый человек.

И в то же время я готова с вами поспорить. Итак, что нее вы отрицаете?

Вы сами ответили на этот вопрос: "Все!" А что "все"? Конечно, отрицание самодержавия, крепостного права — это похвально. Отрицание всего того, что. порождено "без­образным состоянием общества", — народной нищеты, бес­правия, темноты, невежества. Я с вами вполне согласна. Ведь такое отрицание носит, бесспорно» революционный характер и поэтому, говоря словами Тургенева, если вы называетесь нигилистом, "следует читать революционером".

А дальше? Что же вы отрицаете дальше? Любовь? Лю­бовь в смысле идеальном вы называете "белибердой", "не­простительной дурью".. Как же вы заблуждаетесь! Во все времена человек слагал песнь своего сердца, вечную песнь любви. Я могу привести вам в доказательство множество высказываний великих людей разных времен о любви, ко­торые, увы, будут не в вашу пользу... "Кто не знал любви, тот все равно, что не жил" (Мольер). "Любовь — творец всего доброго, возвышенного,, сильного, теплого и светлого" (Д. И. Писарев).

А ваше отношение к женщине? Как неуважительны ваши высказывания: "свободно мыслят между женщина­ми только уроды". И именно поэтому вы уже не хотели допустить свободы мысли в женщинах,

Я долго раздумывала над тем, было ли ваше чувство к Одинцовой настоящей любовью. Да,, эта женщина сумела вырвать у вас слова признания: "так знайте же, что я люблю вас глупо, безумно... Вот чего вы добились". Мне кажется, что от такого человека, как вы, сильного и воле­вого, подобные слова просто так не услышишь. Да, вы любили ее. Но не хотели себе в этом признаться, потому что боялись чувства любви, так внезапно захлестнувшего

вас. Конечно, вы, Евгений, человек дела. И любовь, как вы, наверное, считали будет только мешать вам. Поэтому, не соглашаясь с вами, я вас немножко и понимаю.

Не согласна с вашим отношением к искусству: "Рафа­эль гроша медного не стоит, а русские художники и того меньше". Как вы можете так думать!

Творениями русских художников, поэтов, музыкантов всегда восхищались и поныне восхищаются люди всего мира. Хотя и здесь я могу вас в чем-то оправдать. Вы жили в такое время, когда искусство не было достоянием народа. И увлечься им, по-вашему, это значит "отойти от дела". Но вы неправы. "Искусство — это самая большая радость, которую человек доставляет самому себе", — ска­зал Писарев. Очень жаль, что вы не успели это понять. Вы, Евгений, материалист. Но в ваших взглядах есть элемен­ты поверхностного, грубого материализма.

Вы отождествляете законы природы и человеческой жиз­ни. Вы считаете, что у всех людей нравственные качества одни и те же, потому что "у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, печень одинаково устроены". В этом ваша боль­шая ошибка.

Природа.,. С одной стороны, вы, как человек, увлека­ющийся естественными науками, любите и понимаете ее. А с другой... "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник". Что ж, вроде бы правильно говорите. Человек может и должен покорить грозные силы приро­ды, заставить их работать на себя. Но в то же время, как можно не восхищаться красотой наших лесов, лугов, степей! Люди с теплотой и любовью выращивают милли­оны роз, гвоздик, тюльпанов для того чтобы любоваться ими. Для того, чтобы они дарили нам радость и хорошее настроение.

Непонятно мне ваше отношение к народу. Вы иногда говорите о мужиках так, что можно подумать, будто они вам безразличны. Наверное, под влиянием настроения. Вы ведь сами гордитесь тем, что ваш "дед землю пахал". Почему же в ваших взглядах так много противоречивого? Да и автор, создавший вас, считает, что "время Базаровых еще не пришло". И все-таки я еще раз говорю, что отно­шусь к вам с большим уважением.

С болью читала я строки романа, из которых узнала о вашей нелегкой смерти. Конечно, вам хотелось жить. Ведь так жаль прощаться со своей жизнью, со своей мыслью, со своим делом. Но эта боль расставания с жизнью выража­ется в презрительном отношении к себе и к той нелепой случайности, которая погубила вас. И хотя в конце рома­на вы уже наделены мрачным пессимизмом, скептическим отношением ко всему, до последней минуты вы остались верным себе. И я считаю вас личностью сильной, муже­ственной, несмотря на ваши заблуждения и ошибки.

АЛЕКСАНДР ТРИФОНОВИЧ ТВАРДОВСКИЙ

"Теркин — кто же он такой?"

(По поэме А. Т. Твардовского "Василий Теркин")

Художественная литература периода Великой Отече­ственной войны имеет ряд характерных черт. Главные ее особенности — патриотический пафос и установка на все­общую доступность. Удачнейшим примером такого худо­жественного произведения по праву считается поэма Алек­сандра Трифоновича Твардовского "Василий Теркин".

Первые главы поэмы "Василий Теркин" были опубли­кованы во фронтовой печати в 1942 году. Автор удачно назвал свое произведение "книгой про бойца, без начала, без конца". Каждая следующая глава поэмы представля­ла собой описание одного фронтового эпизода. Художе­ственная задача, которую поставил перед собой Твардов­ский, была очень сложная, ведь исход войны в 1942 году был далеко не очевиден.

Главный герой поэмы — солдат Василий Теркин. Не­даром его фамилия созвучна слову "тереть": Теркин быва­лый солдат, участник войны с Финляндией. В Великой Отечественной войне он участвует с первых дней: "в строй с июня, в бой с июля". Теркин — воплощение русского характера. Он не выделяется ни значительными умствен­ными способностями, ни внешним совершенством. Однако Теркина бойцы считают своим парнем и раду­ются, что тот попал именно в их роту. Теркин не сомнева­ется в окончательной победе. В главе "Два солдата" на вопрос старика: удастся ли побить врага, Теркин отвечает: "Побьем, отец". Основными чертами характера Василия Теркина можно считать скромность и простоту. Он убежден, что истинный героизм заключается не в красоте позы, Теркин думает, что на его месте каждый русский солдат постудил бы точно так же. Необходимо обратить внима­ние и на отношение Теркина к смерти, что небезразлично а боевых условиях. Нередко приходится герою поэмы сталкиваться со смер­тью. Однако жизнерадостность и природный юмор помога­ют ему справиться со страхом, побеждая таким образом саму смерть, Теркин привычно рискует собственной жиз­нью. Например, он в ледяной воде переправляется через реку и налаживает связь, обеспечивая благоприятный ис­ход боя. Когда замерзшему Теркину оказывают медицин­скую помощь, он шутит. Теркин готов плыть назад, проявляя тем самым недю­жинную волю и мужество.

Поэма "Василий Теркин" может считаться одним из истинно народных произведений. Интересно, что многие строки из этого произведения перекочевали в устную на­родную речь или же стали популярными стихотворными афоризмами. Можно привести ряд примеров: "Смертный бой не ради славы — ради жизни на земле", "сорок душ — одна душа", "переправа, переправа — берег левый, берег пра­вый" и многие другие.

Василий Теркин — мастер на все руки. В суровых военных условиях он не утратил вкус к мирному труду: уме­ет и починить часы, и наточить старую пилу. Кроме того, Теркин — мастер играть на гармонике, развлекает товари­щей по оружию; бескорыстно дарящий им минуты радос­ти. Кто же он — Василий Теркин? Прототипом Василия Теркина стал весь сражающийся народ. Сегодня с уверенностью можно сказать, что поэма "Василий Теркин" остается одним из наиболее любимых произведений о второй мировой войне.