Эволюция язычества восточных славян

Министерство общего и специального образования.

Сургутский Государственный Университет.

Кафедра истории.

Курсовая работа

?? ??????? ??????

тема:

“???????? ????????? ????????? ??????”

(с древнейших времен по X в. н.э.)

?????????: ????????? 871 ??.

?????? ???? ????????????? ?????????

???????? ????????? ??????????

??????? ????????????: ?. ?. ?.

?????? ??????? ???????

????????? ?. ?.

г.Сургут – 1998

ПЛАН.

Введение.

1. Сущность, понятие язычества и вопрос периодизации.

1. Развитие язычества в следующие этапы:

1.Поклонение упырям, демонам,берегиням. Культ Рода и Рожаниц.

2.Культ Перуна. Пантеон Владимира.

Заключение.

Введение.

В свое время великий русский ученый Николай Михайлович Карамзин в своей книге “ Предания веков “ говорил: “ История, в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности: скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего”. В его словах я нахожу подтверждение своим мыслям и чувствам.

Славянское язычество – часть огромного общечеловеческого комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий и послуживших основой для всех позднейших мировых религий.

Значение разработки проблем славянского язычества для нашей исторической науки неоспоримо велико. Вопросы эволюции первобытной религии, первые попытки построения картины мира и выработка мирового воззрения древних земледельцев, создание сложной знаковой системы в искусстве, разработка задолго до христианства многих религиозных построений, поразительная живучесть и многогранность языческих представлений – эта та честь вопросов, которые органически входят в тему.

Без анализа язычества мы не сможем понять идеологию славянских средневековых государств, и в частности Киевской Руси. Лишь знание народных языческих традиций позволит нам правильно понять характер многих явлений средневековья.

Если культуру феодального класса мы постигаем преимущественно по церковной литературе и искусству (чем сужаем её), то культуру простого народа на протяжении всех столетий федализма мы можем понять только в свете анализа всего языческого комплекса.

Хронологические рубежи моего исследования не ограничены только тем первым тясычелетием нашей эры, в начале которого имя славян впервые попадает на страницы ученых книг, а в конце которого почти все славяне христианизованы. Мировоззрение и религиозные представления славян начали формироваться в весьма отдаленные времена, что неизбежно требует экскурсов в глубины первобытных эпох. С другой стороны, этнография славянских народов в таком изобилии дает драгоценейший материал о язычестве и его пережитках, что в ряде случаев хронологические рамки тех или иных явлений необходимо раздвинуть.

Думаю, что мне следует обратить внимание на то, что я вопреки многим переодизациям разделила рассматриваемый мной период не на три, а на два этапа. Сделано это было умышленно. Так как моя работа основывалась на исследованиях авторитетных научных деятелей, то моей задачей было изучить и попытаться объеденить в своей работе их точки зрения по исследуемому явлению. Как оказалось, эти точки зрения во многом противоречат друг другу, но общим было то, что этап развития восточнославянского язычества, когда был создана первая государственная религия, “пантеон Владимира”, выделялся как особый во всех изученных мною работах. Таким образом, я решила, что будет целесообразным в дохристианской эпохе существования язычества выделить лишь два периода: 1) период, когда люди поклоняются божествам, образ которых сложился традиционно, меняясь естественным путем; 2) и период, можно сказать, искусственно созданного пантеона в государственный период Киевской Руси с целью проитивопоставления христианству.

При ретроспективном рассмотрении с опорой на хронологические ориентиры выяснилось принципиально важное обстоятельство: эволюция религиозных представлений проиходила не путем полной их смены, а путем наслаивания нового на сохраняющееся старое.

Говоря об эволюции, следует отметить, что божества, возникшие в определенных условиях, со временем могут обрастать новыми функциями, их имена могут подменяться добавочными эпитетами, место их в пантеоне может меняться, равно как может видоизменяться их первичная функция.

Сложность изучения истории язычества на таком огромном пространстве, как зона расселения славян, усугубляется еще двумя факторами. Во-первых, это общая неравномерность темпа исторического развития в разных ландшафтных зонах, а во-вторых – причудливое сплетение представлений местного населения с теми представлениями, которые были принесены.

В какой мере допустимо говорить о славянском язычестве? Его можно понимать как сумму тех религиозных представлений, которые христианство застало в VI – X вв. на славянских землях, но можно понимать и как поиск какой-то особой, славянской специфики этих представлений. Оба этих подхода дополняют друг друга. Но первоначально сложилось так, что первому (описательному) подходу уделялось больше внимание. Со временем ситуация менялась, и в настоящее время мы имеем целый комплекс исследований язычества восточных славян. Рассмотрим, какие труды входили в этот комплекс.

Обзор археологической мозаики за полторы тысячи лет жизни праславянского мира дал нам много отдельных сведений и намёков на культы и мифологические образы славянства. Датированный, а, следовательно, соотносимый с определённой исторической конкретностью, но, к сожалению, очень фрагментарный археологический материал всегда оживал, когда удавалось осветить его более красочным и многогранным этнографическими наблюдениями. В этом хронологически последовательном обзоре нам недоставало письменных исторических источников, которые могли бы раскрыть всё богатство мировоззрения, выраженного в мифологических образах и повествованиях. Но их, к сожалению, и не будет, таких подробных, желательных нам письменных свидетельств средневековых авторов, заставших славянское язычество во всём его расцвете.

В отличие от греческой мифологии, которая уже с VII в. до н.э. стала объектом литературной обработки и творческого обогащения жрецами, поэтами, писателями и специальными мифографами, славянская мифология, как жизнь богов осталась неописанной.

Русские средневековые писатели – летописцы и церковные проповедники – следовали традициям древнехристианских отцов церкви, которые бичевали и высмеивали античное язычество, но не описывали его, так как оно было вокруг, привычно, всем видимо и знакомо. Точно так же поступали и древнерусские авторы. Они обращались к той аудитории, которая была полна языческих помыслов, действий, постоянных колдовских заклинаний, которая избегала церковной службы и охотно участвовала в красочных и хмельных разгульных и всенародных языческих игрищах. Поэтому они тоже не столько описывали, сколько порицали.

А.С. Кайсаров, который был одним из первых исследователей славянского язычества, изучил и сделал оценку тем трудам, которые были написаны исследователями до него. Я считаю, что будет уместным привести в моей работе его оценку накопленных знаний. Кайсаров говорит о том, что у разных писателей находится много известий о славянской мифологии, особенно в книгах Адама Бременского, Нестора, Гельмольда, Кранциуса, Саксона, Длугоса, Кромера¹ и пр., но все только отрывками.

“Михаил Френцель² из Лаузица в 1638 году написал в Виттембергском университете рассуждение о славянских богах; но он говорил только о некоторых и не упомянул даже о гораздо большей части их. Его сын Авраам Френцель³ распространился несколько подробнее, но в его комментарии всё большей частью написано филологически.

В 1698-м году некто в Лейпциге, по имени Вагнер⁴, сочинил рассуждение об идолопоклонстве древних жителей Миснии (“Disertatio de idolaria veterum Misniae incolarum”). Следовательно, он в этой работе коротко говорит об одной отрасли славянского поколения.

Росс⁵ в своей книге о разных богослужениях в целом свете занялся столь обширным предметом, что не мог сказать много о нашей мифологии. В прибавлении Арнольда⁶ к его книге находится о славянских божествах более, нежели в самой книге.

Монфокон⁷ в великом своем творении “Antiquite expiquee” хотя и дал место иным из богов наших, но он поставил их в числе немецких. Андрей Маш⁸ сочинил описание священных древностей оботритов. Для нашей мифологии весьма важная и ценная книга.” ⁹

Так происходило вне России со славянскою мифологией.. А в самой России уже в первой половине XIX в. появились первые исследователи мифологии М.Д. Чулков (“Абевега русских суеверий”, 1786), А.С. Кайсаров (“Славянская и российская мифология” М., 1807 и 1810, изданная впервые на немецком языке в 1804 году в Гёттингене), И.М. Снегирёв, А.Ф. Вельтман, И.П. Сахаров, Г.А. Глинка (“Древняя религия славян”, 1804), М.И. Попов (“Описание двревнего славянского языческого богословия, собранного из раных писателей”, 1768), которые собирали и изучали славянские мифы.

Естественно, в работе присвутствуют труды современных историков. Преимущественно это работы ислледователей советской исторической школы, таких как Рыбаков Б.А., Кривошеев Ю.В., Иванов.В.В., Топоров В.Н. Токарев С.А и др. Они ценны тем, что они представляют собой наиболее систематизированные научные труды по язычеству восточных славян.

Таким образом, концепция истории язычества могла сложиться только на основе комплексного изучения данных всех письменных источников, этнографии, фольклора, эпоса, народного искусства, археологии, лингвистики.

Глава I.

Сущность, понятие язычества и вопрос периодизации.

Миф – это сказание, передающее представления древних народов о происхождении мира, о явлениях природы, о богах и легендарных героях; мифология же – это совокупность мифов народа.

Славянской мифологию называют языческой. Термин “язычество” – литературного происхождения. Произошёл от церковнославянского слова “языци”, т.е. “народы”, “иноземцы”. Таким образом, русские книжники эпохи Киевской Руси – христиане по вере – как бы “отгораживались” от народов ещё не крещённых. В современной науке под язычеством понимается комплекс религиозных обрядов, верований, представлений, предшествовавший возникновению мировых религий (христианства, магометанства, буддизма) и послуживший их основой.

Нет более туманного и неопределённого понятия, чем “язычество”; возникнув в церковной среде, он первоначально означал всё дохристианское и нехристианское; им покрывалась и ведическая гимнография Индии, и литературно обработанная мифология классической Греции, и годовой цикл славянских или келтских аграрных обрядов, и шаманство сибирских охотников. Можем ли мы разделять такое мнение, противопостовляя христианство всей системе древних религиозных представлений, и считать, что христианство с его верой в загробный мир, его магией молитв и обрядов, архаичным календарным циклом является противо-поставлением язычеству.

Язычество- это тот круг необъятных вопросов, которые входят в понятие первобытной религии: магия, анимизм, пандемонизм, прамонотеизм, дуализм и т. п.

Академик Б.А. Рыбаков, написавший множество работ по данной теме, в том числе книги “Язычество древних славян” и “Язычество Древней Руси”, считает язычеством тот пласт культурного развития, который накоплен человечеством за многие тысячелетия его существования, т. е. язычество – это не только простая совокупность мифов, преданий и т. п., но и жизнь в истории славян и всего человечества. Главная идея язычества выросла из самой жизни, а потому оно охватило мировоззрение людей древнего мира. Кроме того, слово “язык” для древних славян означало то же, что “народ”, “этнос”. Это хорошо отражает само существо верований: они были этническими (народными) в противоположность надэтническим (мировым) религиям.

Язычество древних славян имеет глубокие корни. Истоки его видятся за много тысячелетий до начала нашей эры. А отголоски сохранились до нашего времени. Говоря о своеобразии в эволюции и формах восточнославянского и древнерусского язычества, не стоит забывать, что его развитие не шло в стороне от путей, по которым развивались языческие комплексы других народов. При всех различиях в условиях существования – социальных, географических, климатических – нужно помнить о прохождении одинаковых стадий в становлении языческих воззрений у разных народов.

Входя в мир славянского язычества, мы должны также чётко представлять, что его развитие опосредовано окружающей человека природной средой. Особенность мышления человека в древности состояла в том, что его объектом и материалом были предметы и явления, входившие в непосредственное окружение человека и имевшие для него жизненное значение.

Древним славянам было свойственно космоцентрическое мировоззрение, которое оп своему отношению к природе значительно отличалось от современного – технологического. Человек знал, что его жизнь зависит от природы, поэтому для него было характерно и самоограничение, нежелание своим вмешательством навредить ей, и, наконец, обожествление природы. Подобные представления породили дохристианских языческих божеств – Перуна и Велеса, Даждьбога и Мокошь, Стрибога и Хорса, а также русалок, леших и домовых, фантастических зверей и птиц.

Мир представал перед человеком единым целым: в нем было всё взаимосвязано, и всему было своё место и время. Естественно, мир не стоял на месте, в нем постоянно появлялось что-то новое, и если это новое не противоречило жизненному укладу людей, их здравому смыслу, нравственным законам, а также климатическим условиям, то оно тоже обожествлялось. В извечной борьбе Добра и Зла, Правды и Кривды, Света и Тьмы люди что-то отсеивали, что-то оставляли. Так подготавливался следующий виток жизненной спирали, жизненного круга.

Древние славяне одухотворяли (анимизм) и олицетворяли (фетишизм) всю природу – землю, воду, огонь, почитали растения и животных, и на этой основе формировались различные верования и первобытные религии, свойственные всем народам в определённые периоды их развития.

В русских народных верованиях долго сохранялись следы культа, например Матери-сырой-земли, которая олицетворялась в образе женского божества плодородия. Существовала также почитание камней, наделявшихся сверхъестественными свойствами. Фетишистский культ камней почти в неизменном виде влился в христианские культы “святых мест”, амулетов и т.д.

Столь же древними объектами поклонения были огонь и вода, которым приписывали предохраняющее, очищающее, оплодотворяющее действие. Известны древние поверья и ритуалы, относящиеся к растительности. Многие их них имели характер аграрно-магической практики и были направлены на “обеспечение” земного плодородия, урожая. Символом плодородящего начала служили магические изображения женщин-родоначальниц, обнаруженные археологами еще в искусстве палеолита. Символ плодородия в виде женского божества входил в содержание позднейших масленичных обрядов, главным образом весенне-летнего цикла (масленица, семик и т.п.), в которых более ярко воплощен культ растительности.

В фантастических, сверхъестественных существах – добрых, благожелательно настроенных к людям или злых, враждебных им, будто бы управляющих окружающей природой, её отдельными объектами (леших, водяных, русалках, берегинях, полевиках) запечатлено поклонение силам природы в разнообразных олицетворениях её стихий.

Славянскую мифологию чаще всего подразделяют на три области, соответствующие племенам южных, западных и восточных славян. Этим трем главным областям соответствуют и три главные ступени их языческой религии: 1) непосредственное поклонение природе и стихиям; 2) поклонение божествам, олицетворяющим эти явления; 3) поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.

В большинстве исследований русское язычество предстаёт перед нами как громоздкое, но единое целое, расчлененное на две темы лишь по характеру информации о нем. Первая тема связана с летописямии церковными поучениями X – XIII вв., говорящими о свержении языческих богов и порицающими продолжавшееся почитание их. Вторая тема возникла в результате соприкосновения науки с этнографическими, бытовыми пережтиками язычества в русской деревне XVII – XIX вв.

Обе эти темы изучались по существу раздельно представителями разных наук, и если сливались в общих обзорах, то в большинстве случаев механически.

Проблема эвлюции языческого мировоззрения на протяжении тех тысячелетий, которые предшествовали принятию христианство, почти не ставилась. Отмечалось лишь выветривание, ослабление язычества, переходившего в “двоеверие”.

А между тем уже древнерусские книжники XI – XII вв., писавшие о язычестве, окружавшем их, пытались заглянуть в историю славянских верований и показать различные стадии их глубокой древности. В русских источниках времен Киевской Руси трижды ставился вопрос о периодизации язычества.

В XII веке Григорий Богослов в поучении “Слово святого Григория, изобретено в толцех о том, како первое поганы, суще языци, кланялиси идолам и требы им клали, то и ныне творят” подразделяет русское язычество на четыре основных периода: а) Древние славяне поклонялись упырям, злым загробным демонам, а так же доброму началу – берегиням. Следы этих культов археологи находят уже в палеолите и мезолите. б) Складывание и расцвет культа Рода и Рожаниц где-то в энеолите. Тогда же на прародину восточных славян проникают и влияют на их миротворчество средиземноморские и восточные культы. в) Возвышение культа Перуна и оформление ликов и функций других богов. В этот временной срез входит, довольно полно очерченный в источниках, особый 18-20-летний период превращения языческих верований Киевской Руси в единую государственную религию при княжении Владимира Святославовича. г) С принятием христианства на Руси славяне тайно молились перунову комплексу богов и богам более древним, назначение которых было во многом забыто ещё при первых князях-язычниках. К этому же периоду относится и время “двоеверия”, когда под старые мифы и обряды подгонялись новые христианские, плодился сонм святых, заменявших старое многобожие.

Этой переодизации придерживаются большинство учёных, дополняя её и расширяя. Я считаю, что в целом они не внесли радикальных изменений, так так последовательность, предложенная Богословом сохраняется. Какие изменения вносились и могут быть внесены можно проследить в моей работе.

О перспективах и современой ситуации изучения язычества восточных славян я решила остановиться в заключении данной работы.

Глава II.

Этапы развития.

Поклонение упырям, демонам, берегиням.

Культ Рода и Рожаниц.

Религиозные представления вначале относились к предметам и явлениям ближайшего окружения. До нашего времени сохранились источники, свидетельствующие о поклонении древних славян таким предметам и явлениям. Автор “Хождения Богородицы по мукам” – произведения XII – XIII вв. – пишет, что “они все бога прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и чади”. Знаменитый русский церковный деятель XII в. Кирилл Туровской в одной из своих проповедей яростно восклицал: “Уже бо не нарекутся Богом стихия, ни солнце, ни огонь, ни источници, ни древеса!”. Отсюда видно, что на ранней стадии язычники-славяне поклонялись различным неодушевлённым и одушевлённым предметам, обожествляли силы природы.

Вера в сверхъестественные возможности какого-либо объекта называется фетишизмом. Фетишем могли быть добычливые орудия охоты, деревья, плоды которых утоляют голод, и т. д. Первоначально предмет сам по себе воспринимался как проявление сверхъестественных сил. С усложнением мышления человек, задаваясь вопросом об источнике этих сил, начинает думать, что их носителем является существующая в объекте какая-то неведомая ему сила - своеобразный двойник данного объекта. Зримый образ этого “двойника” ещё не сложился в сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от предмета. Это уже новая форма развития верований – анимизм.

У восточных славян отголосками фетишизма и анимизма, преломленных тысячелетиями, было поклонение, например, камням, деревьям, рощам. Культ каменных фетишей – очень древний. Вполне возможно, что у древних славян он возник из почитания каменных орудий, необходимых в охоте и хозяйстве. Культ камней оказался у славян весьма живучим. “Слово Иоанна Златоуста” (по русскому списку XIV в., но написанное гораздо раньше) при перечислении мест, куда русские “приходяще молятсь” и “жертву приносящу”, называет “камения”. Среди белорусов до недавнего времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили, чувствовали, росли и размножались, как люди.

Существовали камни-фетиши (некоторые существуют до сих пор), например, - Синь-камень. В дославянские племена ему покланялось туземное население язычников-мерян. Сменившие в IX –XI вв. славяне продолжали покланяться камню. При встрече весны камень украшали цветами и лентами, вокруг него водили хороводы. “Конь-камень” – фетиш, которому местные жители приносили в жертву лошадей. Фетиши могли изготовляться самими людьми. Существуют русские сказки, в которых мать завещает дочери чудесную куклу. Кукла – дух материнского рода. Согласно обычаю душу покойной надо кормить, а она будет защищать падчерицу в чужом роде.

Объектом поклонения восточных славян были также лес, деревья, рощи. О почитании деревьев упоминается в “Житии Константина Муромского”, о молитве “в дрова” сообщает и “Слово Иоанна Златоуста”. В северных районах Руси существовал культ берёзы. По преданию на месте города Белозёрска раньше росли берёзы, которым приносились жертвы. Культ берёзы сохранялся и позже.

В Приднепровье был распространён культ дуба. Византийский император Константин Багрянородный в своём сочинении “Об управлении государством” (948 – 952), основываясь на личных впечатлениях, писал о россах – русских, что они в походе “у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц”. Два мощных “священных” дуба были обнаружены уже в нашем веке наперекрёстке двух торговых путей средневековья “из варяг в греки” и из Киева в Чернигов. Их подняли со дна Десны и Днепра в 1909 и 1975 гг. при расчистке дна этих рек. Радиоуглеродный аналих одного из этих дубов показал, что он перестал существовать (вероятно, упал вследствие подмыва берега) в середине VIII в. Учёные считают, что, по-видимому, “священные дубы росли в “священных” рощах, которые также являлись объектом поклонения древних славян.

Обнаруженные дубы указали и на другой пласт верований язычников-славян. В стволы деревьев на высоте нескольких метров были симметрично и прочно засажены кабаньи челюсти. Наряду с почитанием дуба днепровские славяне покланялись священным животным – диким кабанам-вепрям. Древнерусские летописи и былины неоднократно повествуют об охоте на вепря и о торжественном поедании кабаньего мяса на княжеских пирах. Некоторые исследователи видят в этих “вепревых” угощениях отголоски обрядового поедания мяса вепря, связанного с древним культом. Здесь мы уже встречаемся уже с тотемизмом и культом животных.

Тотемизм – это вера в происхождение человеческого рода от какого-либо вида животных. Разные роды произошли от разных предков. А предки происходят от представителей животного мира, которые наиболее похожи на людей. Отголоски тотемизма или “звериных” культов восточных славян прослеживаются в ранних церковных поучениях. В “Хождении Богородицы по мукам” сообщается, что славяне “богы прозваша” зверей (“тварей”). Отцы церкви неистовствовали, когда новообращенные христиане продолжали соблюдать “бесовские обряды”, при которых их участники “надевали на себя звериные шкуры”, плясали, скакали, и пели песни. Но наиболее ярко подтверждают существование тотемизма у восточных славян архаические пласты русских народных сказок, прежде всего волшебных и о животных.

Разновидностью культа предков в облике животных является обротничество. У восточных славян интересны поверья о людях-волках – волколаках. Вера в волколаков и рассказы о них были осбенно распространены у белорусов и украинцев, а также у великорусов. Одни рассказы говорят о колдунах, умеющих на время превращаться в волков, другие – о людях, превращенных в волков. Вера в оборотничество, недостаточно ещё изученная наукой, - свидетельство существовавшего поклонения восточных славян животным.

Отрыв духа-“двойника” от объекта, которому он присущ, наряду с тотемизмом порождает веру в души мёртвых, а также культ предков. Одной из форм этого культа было почитание Рода и Рожаниц, возникшего, как полагает В.В.Мавродин, в связи с возрастанием и усилением родов и родовой организации. Была высказана точка зрения, что Род был верховным божеством до Перуна. Однако вряд ли в условиях политической и экономической разобщенности древних славян, замкнутости родов славян мог существовать верховный бог, подчиняющий себе всех остальных, хотя Род в русских средневековыисточниках обрисован как небесный бог,нахоящийсяв воздухе, управляющий тучами и вдувающий жизнь во все живое.

Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Их почитаемость в земной жизни сказывалась на отношении к ним родичей после смерти. След этой формы культа сохранился в известном образе Чура, или Щура. По мнению советского этнографа С.А.Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Что Чур-Щур был именно предок, видно из слова “пращур”, прапредок. На культ предков указывает и сохранившийся обычай поминания умерших родителей в определённые дни года. Археологи фиксируют проявления культа предков в курганных и простых захоронениях.

Чур – божество границ. Одно из древнейших божеств – берегинь. Земля, в которой покоились предки (пращуры) какого-либо рода и которая переходила, наследуясь, из рода в род, считалась неприкосновенной. По поверьям многих племён, души тех, кто не уважает святости границ, передвегает межевые камни (столбы), хозяйничает на земеле чужих предков, подвергается проклятию, послесмерти блуждают без пристанищ. Или такие люди вечно принуждены таскать камни и носиться по полям, нигде не находя покоя. Или носиться по полям блуждающим огоньком. Чур связан с миром. Он освящает и защищает право собственности, оседлость человека на земле, гуманные нравственные принципы. Со словом “чур” связаны “черт”, “очерт”, “очерчивать”. Праславянское “чърт” – проклятый; возможно, нарушивший границы географические, а затем неизбежно – и нравственные, подменяющий добро злом.

Невидимые духи – души предков и родичей, двойники фетишизируемых предметов и явлений, объекты тотемистического культа постепенно “населяют” окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно они оказывают отрицательное или положительное влияние на ход событий в мире и на судьбы людей.

Язычество восходит на новую ступень. Это – стадия полидемонизма. Демоны – ранее двойники реальных вещей и явлений объективного мира. А также людей, но покинувшие своих реальных носителей и ставшие самостоятельными существами. Они приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода-матушка, и даже жилище – земное и неземное, где находятся души мертвых, становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Именно демонов, населяющих то или иное природное пространство, имеют в виду средневековые авторы, когда пишут, что славяне покланяются водным и лесным стихиям.

Как отмечает византийский писатель VI в. Прокопий Кесарийский, славяне “почитают реки и нимф, и всякие другие божества”. Митрополит Иоанн в “Правиле церковном вкратце” как о повальном явлении сообщает о поклонении болотам, колодцам с живущими там духами: “еже жруть бесом и болотом и кладезем”.

Таким образом, с течением времени духи, первоначально представлявшие однородную массу, начинают различаться. Прежде всего – по месту обитания, становясь “хозяином места”. Современные исследователи разделяют демонических персонажей сферы “вне дома” (лес, поле, болото и т.п.), сферы “дом”, сферы “ниже земли” и “выше земли”, а также персонажи, связанные с определённым периодом времени (полудница, полуночь и др.). Отличаются они и отношением к человеку: злые и добрые.

В водной стихии, считали древние славяне, жили берегини и водяные. Берегини, а позднее вилы и русалки – это женские духи рек, озёр, прудов, колодцев и т.д. Русалки – и духи растительности: деревьев, трав, цветов, хлебов. Упыри и берегини – древние, архаичные наименования олицетворений двух противоположных начал – злого и доброго, враждебного человеку и оберегающего человека.

Таковы лишь некоторые представители сонма демонов славян-язычников. Таким образом, у восточных славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. С течением времени на их первоначальные функции наслаивались новые. Поэтому в ряде случаев до нас дошли их полифункциональные образы. Между демонами существовали отношения, отражающие родственные и бытовые связи людей. У славянских демонов существоала определённая иерархия: среди них были начальники и подчиненные, старшие и младшие.. из сказанного очевидно, что у восточных славян сложилась достаточно развитая система так называемой низшей мифологии, или демонологии. Стадию “демонизма” прошло язычество и других народов.

Демонические верования приближали восточных славян к следующему этапу развития языческой религии – политеизму, т. е. вере в богов. О том, что демонизм, развиваясь, являлся предшественником политеизма недвусмысленно говорит “Слово об иолах”. Его автор – первый систематизатор и периодизатор славянских верований – пишет: “Се же словене начали трапезу ставити Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А прежде того клали требы упырям и берегиням”. Но из этого не слудует, что Род до Перуна был верховнм славянским богом. Наряду с другими низшими мифологическими существами он предшествовал политеистическим божествам на предыдущей стадии развития язычества.

“Охотничья первобытность, многотысячелетняя пора формирования человечества, человеческого общества, его отношения к природе и начальная пора выработки мировоззрения оставила неизгладимый след в религиозных представлениях всех последующих времен.

Тотемистические представления: анимизм, магия всех видов, культ животных и культ предков – все это коренится в психологии первобытного человека эпохи присвающего хозяйства. Однако пережитки этих отдалённых воззрений хорошо прослеживаются у всех цивилизованных народов (в том числе и у славян) вплоть до XX в., переплетаясь с мощным потоком иных представлений, порожденных земледельческой эпохой.

Переход от охотничьего, присващего хозяйственного комплекса к производящему земледельческо-скотоводческому означал крупнейший переворот во всей жизни человечества, в том числе, естестенно, и в сфере религиозной. Длительная эпоха упырей и берегинь сменилась аграрным культом рожаниц и Рода.”¹⁰ Такова наиболее обоснованная в настоящее время точка зрения на причину изменений форм языческих верований.

Но поступательное движение язычества, появление его новых форм и разновидностей в то же время не мешали сохранению старых верований. К концу I тыс. н э. у восточных славян имело место удивительное сосуществование всех слоев языческих верований. Но пока нам это смешение представляется неким хаосом, для наших же предков все было естественно и гармонично. В целом же к этому времени восточное славянство стояло уже у порога политеистических воззрений.

Боги киевского пантеона и языческие реформы X в.

Будущие боги киевского пантеона не сразу вошли на свой Олимп. Их происхождение в тех же фетишистских и анимистических представлениях и природных культах праславян II – I тыс. до н. э . В X в. они уже предстают зримо.

“Повесть временных лет” сообщает, что при заключении договоров Руси с Византией – важных событиях в истории восточных славян в Х в. – русские “кляшася оружьем своим и Перуном богом своим и Волосом, скотьим богом”. Так мы впервые стречаемся с восточнославянскими богами. Образы Перуна и Волоса восходят к праславянским мифологическим представлениям. Они связаны между собой как персонажи “грозового мифа”. В древнем мифе отразились различные стадии религиозных представлений, а также взаимосвязь высших божеств с объектами различных форм верований, предшествовавших политеизму. Перун здесь выступает как бог грозы, молнии и грома. Вместе с тем впроцессе развития общественных отношений Перуну-громовержцу становятся присущими и военные функции. Дореволюционные приверженцы норманнской теории объявляли Перуна богом норманнов – варягов, завоевателей Руси.

После работ известного исследователя языческих древностей Е.В. Аничкова в науке укоренилось представление о позднем происхождении Перуна, связанным с появлением князей, дружины, в целом с развитием феодального общества на Руси¹¹. Перун является богом-воителем и покровителем феодалов. В.В Иванов и В.Н. Топоров усматривают военные функции Перуна уже в индоевропейской традиции¹². Вместе с тем исследователи в рамках устоявшейся традиции считают его “покровителем военной дружины и её предводителя, особенно на Руси”

С такой трактовкой образа Перуна трудно согласиться – нет оснований его военное предназначение связывать только с княжеской дружиной, тем более как феодальным институтом. Известно, что восточные славяне во второй половине I тыс. н. э. были воинственным народом, а сами воины – смелыми, храбрыми и мужественными. В это время в военных действиях участвуют не только дружинники, но и всё мужское население – “вои”. Простые общинники были вооружены, как показывают новейшие исследования И.Я. Фроянова¹³, и позднеее – в XI – XII вв. основной военной силой выступали волостные общинные ополчения.

Таким образом, и простой славянский общинник, и представители формирующейся социальной верхушки Руси видели в Перуне “создателя молний”, бога-воителя, “владыку всего”. Это подметил ещё в начале нашего века Н.М. Гальковский, который писал: “Мы имеем ясные указания, что Перун был почитаем простым народом”¹⁴. Летописные сообщения дают возможнось полагать, что Перун пользовался особым почитанием на юге восточнославянского ареала. Из записи 945 г. мы узнаем, что в Киеве – центре одного из южных племен – полян на холме стоял идол Перуна. Нестор описывает истукан его слудующим образом: “Перун был сделан из дерева, голова его из серебра, а борода из золота”¹⁵. Другие летописи присовокупляют: “ноги у него были железные, а одною рукою держал он камень ввиде молнии, украшенной драгоценными каменьями. Беспрерывный, неугасимый огонь пылающего дуба горел перед ним, и смерть была наказанием того жреца, по неосторожности которого угасал священный огонь”¹⁶. Попов говорит, что Перуну посвящали также волосы с головы и из бороды, если не было ничего другого приносить в жертву. Также посвящали ему целые леса, где под смертною казнью запрещено было рубить дрова.

В 988 году Владимир, приняв христианскую веру, оказал особую честь Перуну, возглавлявшему сонм русских языческих богов: идола Перуна с серебряной головой и золотым усом не ирубили и не сожгли, как других идолов, а совлекли с Киевской горы и с эскортом из 12 дружинников проводили по Днепру вплоть до самых порогов. Миновав пороги, Перун оказался на острове (очевидно на Хортице), “отътоле прослу Перуня Рень, якоже и до сего дьне словеть”.

У Перуна была огромная свита из родственников и помощников: Гром, Молния, Град, Дождь, русалки и водяные, Ветры-сыновья, имеющие порой свои собственные имена. Иногда их четыре (по сторонам света). Отсюда день Перуна – четверг, иногда их семь, девять, двенадцать или просто много (др. рус. “Перун есть многъ”). Перуну служат богатыри, боги сезонной смерти природы Вий, Кащей, Мара, змеи и др. в христианстве праздник, соответствующий громовержцу известен как Ильин день – 20 июля.

А как оказался в Киеве Волос? И почему русские люди приносили ему присягу? Волос, или Велес, - бог скота, торговли и богатства, так как скот в древности зачастую служил меновой денежной единицей и являлся богатством. Из этого иногда выводится, что Велес был божеством господствующей тоговой верхушки Руси.¹⁷

Новейшие же исследования свидетельствуют о том, что культ Велеса – очень древний.согласно исследованиям Рыбакова культ Велеса возник в эпоху охоничьего хозяйства и долгое время был связан с культом медведя. С переходом к скотоводству этот бог становится покравителем домашнего скота (“скотий бог”), по-прежнему охраняя свои древние функции. Культ Велеса опирался на развитое скотоводство, которое по соему занчению в Древней Руси не уступало земледелию.

Как сведетельствуют данные полученные в разных областях гуманитарных наук, культ Велеса преобладал на северных и восточных территориях “Руси всей”.

“В Киев же Велес попадает, возможно, из Новгорода в результате похода 882 г. Олега, объеденившего племенные союзы словен иполян и ставшего первым князем суперсоюза. В Киеве наряду с Идолом Перуна был становлен идол Велеса. Русские дружинники и киевское “людье” стали теперь давать клятву и второму верховному богу. Летописи умалчивают о киевском Велесе даже при перечислении богов Владимирова пантеона. Но другие источники, рассказывая о низвержении языческих кумиров, называют вих числе Волоса. “Волоса идола, его же именоваху скотья бога, повеле Владимир в Почайну въврещи”, - сообщается в “Житиии князя Владимира”. Естественно, что как бог присоединенного племени Велес был установлен в Киеве “ниже” Перуна: идол Перуна на холме – “Горе”, идол Велеса внизу – на киевском Подоле. Поэтому с этой пространственной иерархией вряд ли можно связывать их противопоставление по вышеуказанным социальным признакам. “Переселением” Велеса в Киев было положено начало собиранию разноплеменных божеств под эгидой Перуна”¹⁸. Велеса чевствовали с 20 по 25 марта на масляничную неделю и с 25 декабря по 6 января на зимние святки. 6 января был Велесов день. В прериод христианства на Руси ему соответсвовал Власьев день – 11 февраля. Истукан же Волоса был разрушен в Киеве вместе с другими идолами; но спустя еще долгое время, остались служение и образ его в Ростове; как наконец один монах по имени Авраам, низвергнул его, построил на том месте церковь.

С вокняжением в Киеве Владимира – будущего “крестителя” Руси – образуется настоящий древнерусский Олимп – пантеон языческих богов. “И нача княжити Володимер в Киеве един, - сообщает летопись под 980 г., - и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его серебряну, а ус злат, и Хърса, Дажбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь”.

Учёные с большей или меньшей вероятностью их возможное происхождение. Дажбог в летописи отождествляется с солнцем. Он есть сын Сварога. Идея происхождения людей от солнца имеется в “Слове о полку Игореве”: русские называются внуками Дажбога. По некоторым данным можно предположить, Дажбог – верховный бог племенного союза северян. “Этот бог дал человеку главное (по космическим меркам): солнце, тепло, свет, движение. (природы, или календарное: смену дня и ночи, времен года, лет и т.д.) и т.д. Вероятно, это был больше, чем бог солнца. Он обозначал то, что мы называем “весь белый свет”, светлое, творческое мужское, небесное начало, в отличие от темного, женского, рождающего, земного. Бог дающий, податель земных благ, а также бог, охраняющий свой род”.¹⁹ Метафорически его называют “огонь Сварожич”. Сварог – бог неба. Значит Даждьбог – огонь (свет) небесный. Нестор говорит, что Владимир Великий поставил образ сего боества в Киеве. Пока он еще не обратился к христианству.

Хорс появляется в патеоне под воздействием племен так называемой салтово-маяцкой культуры, локализируемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хорс тоже бог солнца. Поэтому некоторые исследователи считали, что Хорс и Дажбог – две испотаси одного и того же солнечного божества. Рыбаков проводит иранские паралелли в отношениии Хорса. Его считают взятым от иранцев потому, что во многих иранских наречиях близкие по звучанию слова обозначают “солнце”. Также к иранскому влиянию он относит Дажьбога, Стрибога и Симаргла.

Стрибог – бог ветра, бури, вихря, вьюги. Возможно он был олицетворением враждебных сил, злым существом на древнерусском Олимпе. Глинка описывает его как божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний во всем мире. Он также истребитель всего видимого. Его мести предавались заслужившие проклятие.²⁰

“Раньше считали, что Макошь – женское божество пантеона – была – зимствована у финно-угорских племён. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она – земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведёт своё начало от вил-русалок и “матери сырой земли”. В древнерусское время она – богиня плодородия, воды, в последствии покровительница жеских работ и девичьей судьбы”.²¹

“Наконец, Симаргл – единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пёс, возможно, иранского происхождения. Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью – “матерью урожая”. Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши”.²²

Какие жепричины лежали в основе религиозных реформ Х .в.? IX – X вв. были во многих отношениях переломными в судьбах восточного славянства. В это время восточное славянство распадалось на союзы племен, известных нам по летописным данным как поляне, древляне, полочане, северяне, ильменские словене и др. Военные столкновения являлись характернейшими чертами той эпохи. В результате столкновений устанавливалась власть одних племенных объеденений на другими. Ряд экономических и политических факторов привёл к тому, что в Приднепровье возвысился племенной союз полян. Полянам, которые первоначально были “обидимы древлянами и инеми околними”, удалось не только освободиться от подчинения, но и взять верх над соседями.

Киевские князья, начиная с Олега, предпринимают ряд военных походов, вследствие которых оказываются “примученными” другие племена “словенеска языка”. Наряду с починением родственных племён в сферу влияния Киева попадают племена тюркского, финно-угорского, балтского происхождения и даже такие раннегосударственные образования, как Хазарский каганат и Волжская Булгария. Во второй половине X в. складывается разноэтничный суперсоюз, возглавляемый киевскими князьями.

Согласно И.Я. Фроянову²³ этот союз укрепил разложение родоплеменных отношений, подорвав тем самым основу своего существования. Но он был выгоден киевской знати, поскольку покарённые племена служили источником дани, рабов, военных отрядов, необходимых для военных походов, организуемых в Киеве. Отсюда вытекала прямая заинтересованность киевских правителей и в целом киевской общины в сохранении своего господства над восточнославянскими и другими племенами.

Однако разложение родоплеменных связей объективно влекло за собой распад союза, посредством которого осуществлялось это господство. Признаки распада уже обозначились к X в. Естественно, что в Киеве всячески пытались отановить этот процесс. Для этого среди прочего были использованы языческие новшества. Археологические изыскания в Киеве свидетельствуют о том, что языческое капище с идолом Перуна, первоначально располагавшееся в пределах городских укреплений, переносится на место, доступное всем прибывающим в землю полян.

Таким образом, Киев, будучи политической столицей, превращается в религиозный центр. На роль главного божества всего восточнославянского мира выдвигается Перун. Свидетельство тому не только археологические данные, но и знаменитые договоры Руси с Византией Х в.

Если в договоре 907 г. киевский князь Олег и “мужи” его при клятве упоминают Перуна и Волоса, то в договоре 945 г. назван лишь Перун. Представляется, что это не случайно. Перед нами – явное стремление киевской общины утвердить приоритет Перуна над остальными богами. Но реализовать подобные стремления было не просто. Это выразилось в отказе от навязывания культа Перуна: в договоре 971г. Святослава с византийским императором Цимисхием Русь вновь клянется именами Перуна и Волоса. Попытка правителей Киева придать Перуну статус всеславянского бога потерпела неудачу.

Однако в 980 г. предпринимается новая религиозная реформа – сооружается новый языческий пантеон из известных уже нам божеств. Попытка объявления Перуна всенародным богом имела явно политическую подоплёку.

“Поставление кумиров” - идеологическая акция, с помощью которой киевский князь надеялся удержать власть над покаренными племенами, остановить начавшийся распад грандиозного союза племен во главе с Киевом. Поэтому Перун предстал в окружении богов других племен и народов, символизируя их единство. Столица славян вновь была объявлена религиозным центром восточного славянства и других этнических групп.

Верховным богом гигантского племенного союза становится главный бог полян – Перун. В научной литературе выделение одного бога из всех признаваемых реально существующими, которому оказываются исключительные поклонения и воздания культа, носит название энотеизма.

Но признание одного бога верховным не означает при этом отрицания или подчинения ему других богов. Такое положение отмечает и летопись. Не одному Перуну предназначались почести, но всем “кумирам” без исключения. “И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими”. Приведенный летописный отрывок чрезвычайно интересен для понимания внутреннего развития восточнославянского язычества на стадии политеизма. Божества других племен и народов не отрицаются, не подчиняются, не становятся второстепенными по отношению к Перуну, а, наоборот, признаются существующими и самостоятельными. Главный бог – только сильнее и могущественнее остальных, он их счастливый соперник, победитель при столкновениях.

На уровне больших племенных образований (союзов и племен) – последней стадии родоплеменных отношений – возможен переход к следующей стадии политеизма – супремотеизм. Супремотеизм означает, что один из богов политеистического пантеона, занимая первенствующее положение, уже подчиняет себе всех остальных богов. Последние делаются простыми служителями верховного божества, исполнителями его приказаний. Далее эти боги исчезают совсем, и наступает монотеизм – единобожие, характерное для мировых религий. У восточных славян переход супремотеизму только намечался.

О начале перехода к супермотеизму свидетельствуют не только политические факторы, а, так сказать, “внутрипантеонные дела”. В пантеоне Владимира мы наблюдаем несколько хаотическую функциональную картину. Ряд племенных богов несут одну и туже функцию. В то же время каждый из них представал зачастую в различных ипостасях, являясь полифункциональным богом. Энотеистические боги должны были в одинаковой степени заботиться о военных удачах, об урожайности и о благополучии племен. Каждый из них становится “патроном” какой-то одной стороны общественного бытия: производственной, непроизводственной (домашнего хозяйства, творчества и др.), военной.

Новое значение приобретают и древнейшие их амплуа в качестве олицетворения стихии и сил природы. Освобождаясь от полифункциональных племенных богов, они должны были более ярко проявляться как “представители” грозы, солнечного света и т. д.

Соединение в одних и тех же божественных персонажах олицетворения стихии и сил природы и общественных явлений – главнейшая закономерность в преобразовании супремотеистического пантеона. Но энотеистический пантеон Киева только преобразовывался в супермотеистический.

Комплекс языческих реформ X в. показывает качественно более высокий уровень развития восточнославянского язычества. Об этом свидетельствуют и известные данные, прежде всего археологические, об организации языческого культа.

В последнее время были получены материалы, позволяющие восстановить облик языческих святилищ в различных регионах восточнославянского расселения. Было выяснено, что существовали как святилища, обслуживающие межплеменные образования, так и малые, в которых совершало моления небольшое число людей.

Раскопанное в 1908 г. в центре древнейшего городища Киева капище, по мнению некоторых исследователей, было большим средоточием всего полянского союза. Оно существовало в VIII – X вв. и было расположено в самом центре княжеского двора. Возможно, именно перед ним клялись и совершали жертвоприношения языческим богам киевские князья Олег, Игорь, Святослав.

Грандиознейшим языческим сооружением восточных славян является святилище Перуна под Новгородом, на Перынском холме, которое величественно господствовало над северными низменными и безлесыми берегами Ильменя. Во время языческих празднеств здесь могло собираться большое количество людей. По мнению известного археолога В.В. Седова, здесь находилось центральное святилище новгородских словен. Оно имело форму громадного цветка с восемью лепестками. В каждом из лепестков на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, а водном из них – восточном, обращенным к Волхову, горел “неугасимый” огонь.

Археологами в настоящее время раскопаны и другие языческие святилища восточных славян, служившие для повседневных молений. На моления собирались жители преимущественно тех поселений, где находились святилища, а также соседних, когда-то отпочковавшихся от основного. В центре святилища также стоял идол, а вокруг него горели ритуальные костры.

Можно предполагать, что у восточных славян существовали деревянные культовые постройки закрытого типа (языческие храмы). Эти предположения подтверждают письменные источники. Так, в скандинавской саге об Олафе Трюггвасоне читаем, что Олаф, находившийся в Киеве во время княжения там Владимира, ездил всегда с ним к храму, но никогда не входил в него, а стоял за дверями, пока князь приносил богам жертвы. Приношение князем жертвы богам ставит перед нами вопрос: существовало ли у восточных славян языческое жречество?

“Существовали группы жрецов-волхвов, которые должны были руководить процессом языческого богослужения, осуществлять гадания и производить жертвоприношения. Они составляли мудрые календари, хранили в памяти мифы. Волхвы должны были быть близки к племенной знати, а может быть, и состолять часть её. Общим названием жрецов было “волхвы”, но в составе жреческого сословия было много различных разрядов. Известны “волхвы-облакопрогонители”, те, которые должны были предсказывать и своими магическими действиями создавать необходимую людям погоду. Были волхвы-целители, лечившие людей средствами народной медцины. Существовали “волхвы-хранильники”, руководившие сложным делом изготовления разного рода амулетов-оберегов и, очевидно, орнаментальных символических композиций. Кроме волхвов-ведунов существовали и женщины – колдуньи, ведьмы (от “ведать” – знать), гаровницы, “потворы”. Интересный отряд волхвов составляли волхвы-“кащюнники”, сказители “кащюн” – мифов, хранители древних преданий и этнических сказаний. Сказителей называли также “боянами”, “обаятелями”, что связано с глаголом “баять” – рассказывать, петь, заклинать”.²⁴

Источники фиксируют совмещение жреческих и светских функций в руках одного лица. Чаще всего им был сам князь. И вероятно, что первоначальная княжеская власть соединяла в себе обязанности военного вождя и жреца. В частности, на это указывают обнаруженные при раскопках княжеских захоронений предметы культового назначения: жреческие ножи, игральные кости для “жребия”, бронзовые изваяния идолов т. д.

Возможно, что в конце 1 тыс. н. э. в связи с усложнением общественных обязанностей князя произошло размежевание светской и сакральной функций. Наметилась оппозиция княжеской власти жреческой. В связи с принятием христианства этот процесс не был завершен.

“При князьях Игоре, Святославе и Владимире язычество стало государственной религией Руси, религией князей и дружинников. Язычество укреплялось и возрождало старинные, начашие отмирать, обряды. Приверженность молодого государства прадедовскому язычеству была формой и средством сохранения государственной политической самостоятельности. В Киеве уже был христиане: крестились некоторые люди, христианами была часть наемных варягов, христианским было могущественное, враждебное Руси государство – Византийская империя, в годы мира оживлённо торговавшая с Русью. Византия стремилась внедрить христианство, так как по греческой доктрине народ, принявший новую веру из рук императора и патриарха, тем самым уже становился васалом Византии. Князь Святослав прекрасно понимал это. Обновленное язычество Х в. формировалось в условиях соперничества с христианством, что сказалосб не только на устройстве пышных княжеских погребальных костров, не только в гонениях на христиан и разрушении православных церквей Святославом, но и в более тонкой форме противопоставления русской языческой теологии греческой христианской. Это особенно чётко выступает при анализе известного пантеона Владимира. В государственный пантеон, реальным воплощением которого были тщательно оформленные идолы на центральной площади Киева у самых стен великокняжеского двора, не было включено такое архаичное божество, как Род. Род как владыка вселенной мешал первенству Перуна и был исключен из пантеона. Новый русский пантеон был противопоставлен христианскому, но противопоставлен таким образом, что он был сопоставим с христианским”.²⁵

Жрецы, придумавшие новый пантеон, пытались меньшить внешнее различие между язычеством и христианством.

Ко времени принятия христианства в конце 980-х годов греческое духовество застало на Руси не только примитивное суеверие деревни, но и государственную языческую религию города и социальных верхов с разработанным космологическим эпосом, с представлениями о божественном происхождении великокняжеской власти, разнообразным ритуалом и разветвлённым жреческим сословием, владевшим тайнами тонко разработанной символики, знанием “черт и резов”, древних “кощюн” и новоизобретенной славянской письменности. Важно отметить,что жреческое сословие было настроено как против христиан-греков, так и против варягов²⁶.

Всё сказанное свидетельствует о том, что накануне крещения Руси древнерусское язычество находилось на достаточно высоком уровне развития. Идеологически оно вполне соответствовало мировоззрению и укладу жизни общества Древней Руси. Язычество ко времени крещения не только не исчерпало себя, но и обладало достаточно мощным потенциалом для дальнейшего движения.

Заключение.

Таков сложный многовековой путь славянского и русского язычества, складывавшегося из многих, вразное время возникавших компонентов. Несмотря на тысячелетнее господство государственной провославной церкви, языческие воззрения были народной верой и вплоть до XX в. проявлялись в обрядах, хороводных играх, песнях, сказках и народном искусстве.

Религиозная сущность обрядов-игр давно уже выветрилась, символическое звучание орнамента забылось, волшебные (т.е. созданные волхвами волшебниками) сказки утратили свой мифологический смысл. Но даже бессознательно повторяемые потомками формы архаичного языческого творчества представляют огромный интерес, во-первых, как яркий компонент позднейшей (XIX – XX вв.) крестьянской культуры, а во-вторых как неоцинимая сокровищница сведений о многотысячлетнем пути познания мира нашими отдалёнными предками.

“Язычество древних славян” – тема многослойная, сложная: с одной стороны, она уводит нас в глубину отдаленных тысячелетий первобытности, а с другой – явно и полнокровно проявляетсяв обиходе русской пореформенной деревни. Экскурс, предприянтый длявыяснения глубины народной памяти, показал, что эволюция религиозных представлений шла путем наслаивания новых форм на старые. Анимизм первобытных охотников и предсталения о небесных богинях и богах древних земледельцев в равной мере уцелели внеавнем деревенском фольклоре.

В исторической науке интерес к проблематике восточнославянского язычества отмечается подъемами и спадами. В настоящее время внимание к этой теме вновь возросло. В научный оборот введено множество материалов, освещающих язычество и мифологию славянства. Они в разной степени научные, многовариантные в трактовке добытых фактов, художественные. Накопленные знания о язычестве выдвинули проблему их методологического освоения, научного обобщения и научно-популярного распространения.

Актуализация исследований язычества Древней Руси способствуют сегодняшние политические пристрастия в некогда единых республиках СССР – России, Украине и Белоруссии. Например, на Украине энергично создаются труды по украиноведению, в которых “доказывается” автохтонность украинского народа и языка с дописьменных времён, их происхождение от мифических древних укров, пеласгов, троянцев. При этом подчеркивается отличие украинцев со времен Киевской Руси от “москалей” и белорусов. В России новые евразийцы “доказывают”, что древняя Русь не являлась колыбелью русской цивилизации и лишь была пространством с конгломератом этносов, менталитетов, культур. Недавно в Киеве и в Москве образованы религиозные общины язычников с псевдоархаической обрядностью, иерархией жречества – волхов, магов, колдунов, знахарей. Нередки их выступления в средствах массовой информации. Появились секты сатанистов, демонистов. В своих легальных и нелегальных кружках они опираются в догматах и в обрядности на знания о язычестве славян, Запада и Востока.

Даже общий взгляд на труды о восточнославянском язычестве позволяет заметить, что многие исследователи при работе над темой отдавали предпочтение данным только некоторых наук, а то и одной – археологии, астрономии, этнографии, археографии, семантике, современным наблюдениям. Комплексные исследования, реконструкции, экстраполяции до сих пор крайне затруднены из-за отрывочности фактов по предмету изучения. Отсюда и многие натяжки, фантазии, односторонность или многовариантность трактовок и выводов.

Чтобы приблизиться к истине исследователю язычества надо владеть в полном объёме принципами историзма, объективности, теориями факта и истины, данными по теме из всех гуманитарных наук и руководствоваться научной методологией поиска. Кроме того, велика потребность в проведении предварительной библиографической, источниковедческой, историографической работы по теме. Именно эти аспекты исследований отсутствуют в некоторых публикациях.

Нуждается в определении само понятие “язычество”. В узком смысле – как комплекс древних (первобытных и раннесредневековых) воззрений, верований, обрядов, послуживших основой всех позднейших религий, духовности, менталитета, культуры народа (например, Б.А. Рыбаков, Е.В. Аничков, В.Я Пропп, Г.А. Носова и др.). С таким понятием следует считаться и учитывать полноту знаний при историографическом освоении материалов.

Другим важным элементом при изучении язычества является периодизация бого и мифотворчества восточных славян. Периодизация Григория Богослова в основном принятая исследователями, дополняется и уточняется. Например, дополнена мотивами по истории славянского тотемизма и фетишизма, уточнена по нынешнему отсчёту времени. Достоинством такой периодизации язычества является проведение временных горизонтальных срезов, очерчивание конкретных исторических рамок. При этом сохраняется и историческая вертикаль – хронология преобразований в мифо- и боготворчестве. Цельный взгляд на периоды позволяет заметить, что язычество было процессом, начатым в палеолите, достигшем расцвета как культ к концу I тысячелетия. Наблюдения свидетельствуют, что всё II тысячелетие, и в наши дни, процесс языческого творчества продолжается. Достаточно проанализировать старые и новейшие учения о народных менталитетах, сатанизме, о пока непознанных объективных и субъективных явлениях.

Необъятный пантеон разновременных персонажей языческого боготворчества нуждается в классификации, в упорядочении иерархии. Это – нелегкая проблема, так как предлагает учёт того, что в русской языческой духовной культуре до князя Владимира господствовал генотеизм, при постановке вопроса в конкретные исторические рамки, надо учитывать и возможно четче определять этногеографические зоны функционирование пантеонов божеств. В главном такие зоны уже очерчены в науке при разделении славян на южных, западных, балтийских, восточных, при подразделении территорий расселения восточнославянских племен и некоторых родов.

Особняком стоит классификация космогонического (астрального) пантеона языческих богов. Здесь персонажи подразделяются по законам астрономии. Сторонники такого подхода полагают, что источником боготворчества у русичей были только знания о годовом цикле погоды, жизни растений и животных, о природных катаклизмах в связи с расположением небесных светил. Картины звездного неба лишь символизировали богов.

Видимо космогонический элемент был присущ язычеству древней Руси. Более того, наличие земледельческо-погодного календаря предполагает его. Вероятно привнесение из Египта, стран Ближнего Востока и Азии знаний астрономии и астрологии, или рождение таких знаний у славян автохтонно. Но данные археологии и других наук не подтверждают распространение таких систем знаний в толще славянских масс. И сегодня наш горожанин или земледелец психологически “заземлены”. В древности – тем более. В мифотворчестве – раскованы, свободно творят всё новых и новых персонажей и богов по ходу жизни.

Тем не менее, вероятно, что космогонические знания использовались волхвами, “облакопрогонителями, ведунами, кудесниками. Этим самобытным русским народным жреческим сословием. Они отличались от жрецов Запада и Востока отсутствием строгой соподчиненности, записанной обязательной ритуальностью, не имели строгой системы поборов. Личность жреца-славянина, её качества были главным мерилом его общественного положения и признания. Это соответствовало ментальности восточных славян, в отличие от прочих этносов.

Общее число языческих персонажей исследователям точно не известно и достигает не менее 400 названий и имён. При этом следует иметь ввиду, что каждый объект неоднократно трансформировался, изменял свое назначение и имя, функции, привносился извне, уходил в небытие. Поэтому весьма интересно изучать даже один персонаж во временном изменении его образа. Такие исследование проводились и приносили всё новые знания о процессе мифо- и боготворчества славян-язычников.

Несмотря на тысячелетнее господство православия, языческие верования сохранились как подсознательные элементы в нашем общерусском менталитете и выражаются в фольклоре, символике народного прикладного искусства, языке, в сказах и сказках, в обрядности, в суевериях, в преднамеренно или бессознательно продолжающемся процессе мифотворчества. Отсюда и уверенность в том, что столь архаичная тематика, как язычество древней Руси будет и впредь в поле зрения исследователей.

?????? ?????????????? ??????????.

1. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. Спб., 1914.

2. Афанасьев А.Н. Дерево жизни. М., 1983.

3. Велесова книга. М., 1995.

4. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 1. Харьков, 1916; Т. 2. М., 1923.

5. Геродот. История.

6. Глинка Г.А. Древняя религия славян., Митава, 1804.

7. Гордиенко Н.С. “Крещение Руси”: факты против легенд и мифов. 1984.

8. Иванов.В.В Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 34. № 5. С.399-408. 1975.

9. Мифы народов мира., М., 1997., Т. 2. С. 450 - 456.

10. Коринфский.А.А. НароднаяРусь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц. Смоленск. 1995.

11. Кривошеев.Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л., 1988.

12. Петрухин В.Я О функциях космологических описаний в погребальном культе // Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции ународов мира. М. 1979. С. 3-16.

13. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. – Смоленск, 1995.

14. Повести древних лет. Л., 1984.

15. Повесть временных лет. Ч. 1 – 2. М.; Л., 1950.

16. Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. собр.М.Забылиным. М., 1880.(репринтное издание).

17. Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи. М., 1963.

18. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.

19. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1994.

20. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.

21. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1986.

22. Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX начала XX вв. М., 1957.

23. Топоров В.Н. Изобразительное искусство и мифология. Мифы народов мира. Т. 1. С. 482-488. 1980.

24. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире (общий взгляд) // Очерки истории естественно-научных знаний в древности. М., 1982. С.

25. Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 3-50.

26. Фрезер Дж. Золотая ветвь.

27. Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980.

28. Фроянов И.Я. О языческих “переживаниях” в Верхнем Поволжье второй половины XI в. // Русский Север. Л., 1986.

29. Фроянов И.Я. Об историческом значении “крещении Руси”. // Генезис развития феодализма в России. Л., 1987.