Сергей Есенин, поэтическое сердце России, прожил яркую, короткую, как мгновение жизнь. Всего 30 лет. Своим читателям он ставил богатое поэтическое наследство. Есенинские строки обладают поистине колдовской силой, берут за душу, голос добирается до самых глубин человеческого сердца. И костёр зари, и плеск волны, и серебристая луна, и шелест тростника, и необъятная небесная ширь, и голубая гладь озёр – вся красота родного края с годами отлились в стихи, полные горячей любви к русской земле. Первых своих читателей Есенин пленил тем, что повёл по забытой ими прекрасной земле, заставляя сберегать в глазах её краски, вслушиваться в её звоны, в её тишину, всем существом впитывать её запахи…
В 1905 г. А. Блок написал статью “ Краски и слова ”, где сетовал что современные “ взрослые писатели ” “ отупели к зрительным восприятиям ”. “ Душа читателя поневоле заждалась среди абстракций, загрустила в лабораториях слов ”. Тем временем перед слепым взором её бесконечно приломлялась цветовая радуга. “ И разве не выход для писателя – понимание зрительных впечатлений, умение смотреть? ” “ Действие света и цвета освободительно ”. Статья это, с призывом к свету и цвету, к общению с живой природой, освобожденной от академического “ асфальта исторических аналогий ”, кажется навеянной раздумьями о новой французкой живописи. Но это не так: импрессионистов Блок не заметил. Тоска по простоте и ясности “ красного, зелёного, белого ” была реакцией на русский литературный символизм, который год от году становился всё глубокомысленнее. Блок искал выхода, со свойственным ему даром предчувствия, предсказывал неизбежность появления поэта, который, “ схватив радугу ”, принесёт в русскую поэзию русскую природу, “ населённую многими породами существ ”, со всеми её конкретными “ далями ” и “ красками ” – “ не символическими и не мистическими, а изумительными в своей простоте ”.
Большой художник Есенин привлёк своих первых читателей свежестью восприятия и не поддельной, наивной яркоцветностью. Как справедливо заметил И. Сельвинский ; “ Такого глаза наша
“ поэтическая живопись ” ещё не знала ”.
Многоцветны и многокрасочны есенинские пейзажи. Природа играет и преливается всеми цветами, образы живописны, словно акварелью нарисованные.
Как национальный народный поэт Сергей Есенин впитал в свою поэтическую систему излюбленную исстари красочную гамму. Цветовые впечатления, разлитые в его звучных стихах, во многом перекликаются и повторяют те цвета, что мы встречаем в народных вышивках, фресковой живописи, устной народной поэзии, в “ Слове о полку Игореве ”. ( Красочная гамма поэзии Есенина и её соотнесённость с древнерусской живописью убедительно раскрыты в статье К. А. Кедрова “ Образы древнерусского искусства в поэзии Сергея Есенина. ” ) Синива, разлитая в поэзии Сергея Есенина, действительно напоминает древнерусскую фресковую живопись. Недаром о знаменитом Дионисии его современники говорили, что он “ аки дымом пишет ”. Эта синяя дымка полюбилась Есенину, стала его ведущей красочной тональностью. Анализ распространённости красочно-цветовых эпитетов и определений, выраженных прилагательными, показал, что самым распространённым эпитетом оказался “ синий ”. Есенин залил голубизной свои рязанские пейзажи, словно бы сознательно стремясь к тому, что бы по этой светящейся, то истиной, перламутровой, то глубокой, до черноты сини, издали, даже не всмотревшись в детали, в особенности рисунка, узнавали его руку.
Впечатление синевы Есенин создаёт настойчиво и последовательно:
“ В прозрачном холоде заголубели долы ”
“ Летний вечер голубой ”
“ Голубизна презримой гущи ”
“ Синяя вьюга ”
“ Гой ты Русь, моя родная,
Хаты – в ризах образа…
Не видать конца и края
Только синь сосёт глаза ”.
Есенин считает, что в самом имени “ Россия ” спрятано “ синее тчо-то ”. Он так говорит Вс. Рождественскому: “ Россия! Какое хорошее слово… И “ роса ”, и “ сила ”, и “ синее ” что-то! ” “ Синий поэт считал цветом не бытовым, а как бы символическим, означающим “ божественность ”! Эпитет синий встречается и в обычных, привычных словосочетаниях, и в оригинальных, поэтически свежих.
Синие: плоток, рюмка, глаза, вода, залив, небо, море, брызги, сумрак, мгла, воздух, туман ночи, ширь, вьюга, дали, вечер, май, осень, день, час, лязг, край, дрёмы, взгляд, дрожь, оскал, руки, счастье, овечка, голубь, изба, ясли, звёздочка, листья, язык, колокол.
Подчёркивая перекличку зрительных, цветовых эпитетов между поэзией Сергея Есенина и “ Слово о полку Игорева ”, можно отметить особое, пристратное употребление эпитета “ синий ” в древнерусской поэме:
“ Синие молнии ”
“ Синее вино ”
“ Синяя мгла ” и т. д.
Следует заметить, что в стихах 1910-1913 г. этот эпитет очень редок. Он начинает широко применяться в поэзии со второй половины 10-х годов и затем прочно держится до конца творческой деятельности Сергея Есенина. Какое поэтическое содержание вкладывает в этот эпитет теперь? Одно из стихотворений 1925 г. начинается
Несказанное, синее, нежное…
То есть, синее – это что-то нежное, несказанное.
Очень характерно для палитры поэта пристрастие к “ желто-золотому ”:
“ Луна под крышей, как злат бугор ”
“ Мне снились реки златых долин ”
“ Где злотятся рагожи в ряд ”
“ Лижут сумерки золото солнца ”
“ Хвойная позолота ”
“ Зелень золотистая ”.
Нет ни увяданья, ни смерти, осень – золотых дел мастер –
“ золотит холмы ”. Но каждый раз, когда в ранних, ещё весёлых и лёгких стихах звучит мотив “ погибшей души ”, врывается горький желтый цвет:
Весной и солнце на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чьё имя берегу,
Меня прогонит от порога.
“ Желтая дорога ” – дорога в никуда.
В оттенках желтого выдержан и автопортрет поэта:
“ Я готов расказать тебе поле,
Эти волосы взял я ржи ”
“ Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся ”.
Когда надо придать пейзажу звучность, Есенин употребляет малиновую краску:
“ О Русь – малиновое поле
И синь, упавшая в реку ”.
“ Синее небо, цветная дуга,
Тихо степные бегут берега,
Тлеется дым, у малиновых сёл ”.
Правда пользуется он этой краской редко и бережливо. Чаше заменяет малиновые “ земли ” менее изысканными цветами:
“ На лазоревые ткани
Пролил пальцы барянец ”
Алый мрак в небесной черни
Начертил пожаром грань
Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход
Кленёночек маленькой матке
Зелёное вымя сосёт
Выткали на озере алый свет зари.
С “ алыми ” сливется женский облик:
“ С алым соком ягоды на коже,
Нежная красивая была.
На закат ты розовый похожа
И как меч лучиста и светла. ”
Интересно Есенин общается с золотом и серебром Золото-серебро служит как бы рамой, окладом. В стихотворении “ Табун ”.
Зеленая картина – кони на фоне зелёных холмов – вставленна в золотую; а синяя – те же кони, на опрокинутые в “синеющий залив”
в серебрянную “ рамку ”.
“ В холмах зелёных табун коней
Сдувают ноздрями златой налёт со дней ”.
С бугра Высокого в синеющий залив
Упала смоль качающихся грив.
Дрожат их головы над тихой водой,
И ловит месяц их серебряной уздой.
Наиболее характерным для древнерусской литературы является употребление 2х цветов – белого для обозначения всевозможных дел и побуждений и чёрного – для показа злых сил. Такая символизация цветом была обычной в Древней Руси. Эту традицию впитал в свою поэзию Есенин. Наиболее ярко это демонстрируется в поэме “ Чёрный человек ”, где всё страшное, беспощадное, злое отношение к душевному миру человека, его переживаниям олицетворяется в чёрном, дьявольском подобии человека. Есенин редко пишет белым, но всегда по белому.
Поэт любит следить за тем, как цвет меняется, течёт, струится, движется, в зависимости от характера освещения. Гладью воды пользуется как палитрой, где совместив отраженья можно получить необходимый цвет. В стихотворении “ В том краю, где желтая крапива ” опрокидывает в озеро желтую крапиву и синюю “ гущу леса ” и получает “ зелень озёр ”. Краски в стихотворениях ложатся то густо, то чуть приглушенно:
“ Топи да блата, синий плат небес ”.
или
“ Ярче розовой рубахи
Зори вешние горят ”.
В своем творчестве Сергей Есение демонстрирует иное, новое отношение к цвету и даже иной способ “ крашения ”. В стихотворении “ Дымом половодье ” первое, что бросается в глаза: нет ни одного чёткого контура. Очертания стогов так не ясны, что их можно принять за силуэты церквушек. Размывая линию, Есенин цветом выделяет нужные ему детали: смутная желтизна ила
жёлтые поводья месяца
рыжие, побуревшие за зиму стога.
Общий тон плана – жёлтый. Есенин играет на фактурных оттенках цвета. Пейзаж решен в 2 цвета: жёлтая масса реки и синяя даль рощи. Но ощущается присутствие чёрного, густого и яркого. Цветовой сюжет движется от света в темноту:
1 строфа – ярко-жёлтая
2 строфа – рыжая
3 строфа – черная
4 строфа – мрачно-синяя.
Дымом половодье
Зализало ил.
Жёлтые поводья
Месяц уронил.
Еду на баркасе,
Тычусь в берега.
Церквами у прясел
Рыжие стога.
Заунылым карком
В тишину болот
Чёрная глухарка
К всенощной зовет.
Роща синим мраком
Кроет голытьбу…
Помолюсь украдкой
За твою судьбу.
Так после первых двух светлых строф, попадает в ( 3-ю и четвёртую ) тёмноту весенней ночи, где пугает птица.
В Есенинской цветовой азбуки много земляных, натуральных, естественных красок. Даже оторвавшись от предмета, цветовой образ не утратил предметности: волосы не просто желтые, а светлые, румянец не розовый, а именно ягодного оттенка, седина в бороде отца “ яблочного ” цвета.
Читая есенинские строки невольно возникает параллель с живописным творчеством К. Петрова-Водкина. Художник вёл борьбу за новое “ цветоощущение ”, за возвращение к ясности, к классическому трёхцветному “ красный – синий - жёлтый ”. К цвету он подходил как мастер – философ. Есенин облодал глазом, очень тонко воспринимающим “ цветовые характеристики природы ”. В его стихах нет однообразия. Как только пейзаж становится черес чур однообразным, зелёным, Есенин вводит лирический ладшафт алый, красный цвет. Наряжает свою “ деву Русь ” в алые одежды, не забывает бросить ей на плечи “ зелёную шаль ”:
“ Не твоя ли шаль с каймою зеленеет на ветру ” –
деталь, прекрасно дополняющаяя “ ал наряд ”. Основной тон поэмы “ Пугачёв ” – медно-грязно-желтый:
“ Луна, как желтый медведь ”
“ Желтые кошки казацких голов ”
“ Зари желтый горб ”
“ красношерстная верблюдица ”.
В подобный фон вводит водно-голубой в др. стихотворении:
“ О Азия, Азия! Голубая страна,
Обсыпанная солью, пеком и извёсткой. ”
Есенин обращает внимание на голубой цвет, так же , как и приода нашла единственно возможный дополнительный цвет к грубо-рыжим среднеазиатским пескам. У Есенина враждённая точность художественого зрения. Как и Петров-Водкин использует классическое трёхцветие:
“ Под красным вязом крыльцо и двор. ”
“ Луна под крышей как злат бугор. ”
“ На синих окнах накапал лик. ”
Но может создавть один цвет из множества оттенков:
Желтый: рыжие щенята
Ржаной закут
Золотящиеся рогожи
Золотые глаза,
“ Песнь о собаке ”
Утром в ржаном закуте
Где златятся рагожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звёздами в снег.
Красный: “ багряные кусты ”
“ розовый закат ”
“ алый как ягод ”
Стремясь получить нужный оттенок не пренебрегает даже “ краской тараканьей ”.
В поэзии Есенина много образов-символов. Например: лебеди – сивол красоты. Есть символическое значение и у световых эпитетов, так, например:
“ Красный конь ” – символ революции
“ розовый конь ” – образ молодости
“ чёрный конь ” – предвестник смерти.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Словом, дело было не только в яркоцветности как таковой. Большой художник, Есенин оказался гораздо сложнее. Его открытие состояло в том, что цветовой образ, так же как и фигуральный, может вбирать в себя сложное определение мысли. С помощю слов, соответствующим краскам, он сумел передать точайшие эмоциональные оттенки, изобразить самые интимные движения дыши. Его цветовая гамма способствовала передаче различных настроений, романтической одухотворённостьи, придала свежесть образам. Там, где, казалось, пейзаж обычен, где свет и тени незахватывают внезапно воображение, где на первый взгляд, в природе нет броских, запоминающихся картин и многое уже примелькалось, поэт вдруг неожиданно и смело открывает новые краски. Синее, голубое, алое, зелёное, рыжее и золотое бризжет и переливается в есенинских стихах.
По мысли Потебни, любовь к чистым и ярким краскам – свойство наивного, неиспорченного цивилизацией сознания. Обладая таким свойством, поэт Сергей Есенин углубил цветовосприятие точайшими впечатлениями от реального мира.
Используемая литература:
М. Щеглов “ Есенин в наши дни ”, ж. “ Новый мир ” №3 1956 г.
Ю. Прокушев “ Сергей Есенин. Образ, стихи, эпоха ”, изд. “ Новая Россия ”, Москва 1979 г.
А. Марченко “ Поэтический мир Есенина ”, изд. “ Советский писатель ”, Москва 1989 г.
“ Сергей Есенин. Проблемы творчества. ” Сборник статей. Составитель П. Ф. Юшин, изд. “ Современник ”, Москва 1978 г.
