Тема назначения поэта и поэзии

Тема назначения поэта и поэзии (на материале творчества А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова)

Вопрос о том, каким должен быть поэт, какова его роль в обществе, каковы задачи поэзии, всегда волновал и волнует сторонников искусства для на­рода. Поэтому тема назначения поэта — централь­ная тема не только поэзии XIX века, она прони­зывает все творчество и современных поэтов, для которых судьба родины и народа — их судьба.

А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. А. Не­красов как представители передовых кругов рус­ского общества XIX века возглавили дальнейшее движение литературы вперед, определили ее по­следующее развитие.

Русская действительность, духовная близость Пушкина к декабристам, Некрасова — к револю­ционерам-демократам были той школой, в кото­рой сложились их взгляды на сущность искусства, на место и роль поэта и поэзии в жизни общества. Учитывая то обстоятельство, что великие русские поэты творили в разное время, можно говорить о своеобразном представлении каждого из них о своей поэтической музе.

Так, А. С. Пушкину она иногда казалась «по­другой ветреной», «вакханочкой», «барышней уездной, с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках», а чаще всего музой, призван­ной «глаголом жечь сердца людей».

М. Ю. Лермонтов создал свой поэтический образ музы, резко отличающийся от пушкинской. Сначала она полна печали и разочарования, а затем — страстно желающая найти себя и свое место в жизни, исполненная веры и надежд.

Образ некрасовской музы оставался неизмен­ным на протяжении всего творчества поэта. Он был верен своей музе, борьбой и страданиями кровно связанной с народом.

Однако такое индивидуальное представление о поэтической музе не умаляет основного — ис­тинного назначения поэта и поэзии, назначения, которое поэты видели в служении своему народу, отечеству. Во всем, о чем бы ни писали поэты, ска­зывался передовой человек времени, сказывалось не примирение с действительностью, а активная воля и стремление к уничтожению всего, что тес­нило, подавляло, калечило народ и жизнь лич­ности.

Так, стихотворения А. С. Пушкина «Воль­ность», «Деревня», «Кинжал» были своего рода стихотворениями-прокламациями, развивали сво­бодолюбивые идеи, передовое общественное созна­ние. В стихотворении «Кинжал» Пушкин осужда­ет массовый террор якобинцев и одновременно славит «карающий кинжал» в качестве «тайного стража» свободы, «последнего судии позора и обиды». Многими декабристами это стихотворе­ние было воспринято как призыв к свержению самодержавия.

После разгрома восстания декабристов в лири­ке Пушкина начинают все сильнее звучать фило­софские мотивы — раздумья о смысле и цели жизни, о поэте и его назначении, об отношении между поэтом и обществом, он продолжал живо интересоваться общественной жизнью, полити­кой. В это время Пушкин пишет послание декаб­ристам «В Сибирь» (1827 г.), «Арион» (1827 г.) и др. Поэт не только пытается найти выход из последекабристского «тупика», но и в известной степени указывает такой выход. В послании в Си­бирь, вдохновленный подвигом жен декабристов, Пушкин стремится вдохнуть «бодрость и веселье» в сердца своих братьев, друзей не только надеж­дой на то, что «темницы рухнут», но и утвержде­нием великого значения их дела:

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

В стихотворении «Арион», написанном в связи с годовщиной казни декабристов, Пушкин в форме прозрачной аллегории не только объявляет себя литературным соучастником — певцом де­кабристов («Пловцам я пел»), но и подчеркивает свою верность общим с ними чаяниям и идеалам («Я гимны прежние пою»). Поэт понимает, что его время наполнено великими событиями, и поэтому видит истинное назначение поэзии в служении на­роду:

Восстань, пророк, и вяждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Пушкин сравнивал поэта с эхом, которое от­кликается на всякий призывный звук жизни.

* * *

По-своему решает тему поэта и поэзии М. Ю. Лермонтов. Подхватив эстафету своего предшественника, он создал более широкий и сложный образ поэта. Сложность эта объясняется теми условиями жизни, которые были связаны с последствиями разгрома декабристов. «Нет двух поэтов столь существенно различных, — писал В. Г. Белинский, — как Пушкин и Лермонтов. Пушкин — поэт внутреннего чувства души; Лер­монтов — поэт беспощадной мысли, истины.

Пафос Пушкина заключается в сфере самого ис­кусства как искусства; пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и нравах человеческой личности». Благородная и светлая поэзия Пушкина развивалась на почве на­дежд и доверия к жизни, веры в безграничные силы и возможности человека. И напряжение на­родных сил в Отечественной войне 1812 года, и подъем национального самосознания питали эту надежду и веру.

На смену светлому и непосредственному, от­крытому взгляду на мир, на смену упоению жиз­нью приходит эпоха разочарования, анализа, скепсиса и «тоски по жизни». На смену эпохе Пушкина приходит эпоха Лермонтова. Эти эпохи разделил 1825 год, год разгрома восстания декаб­ристов. И в поэзии Лермонтова с первых же строк звучит тема одиночества.

Противоположность двух поэтических миров отчетливо видна при сравнении «Пророка» Пуш­кина и «Пророка» Лермонтова. Лермонтов под­хватывает пушкинскую тему преображения поэта в пророка и развивает ее. У Пушкина стихотворе­ние звучит предвестием великого дела, которое предстоит свершить пророку в мире, широко от­крытом перед ним, ждущем его:

...обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Лермонтов же эту тему продолжает в ином ключе — печали и разочарования. Мир, куда вы­ходит лермонтовский пророк, полон злобы и вражды. Все живое, доброе, истинное, светлое, чистое сосредоточилось в пророке и на том остров­ке жизни («в пустыне»), куда его изгоняют «они», — те, кому пророк пытался проповедовать «любви и правды чистые ученья». Эти «они», ис­полненные бешеной злобы, самодовольной гордос­ти и неверия, «жадною толпой стоящие у трона», — палачи «Свободы, Гения и Славы». «Они» — пестрая толпа «приличьем стянутых масок», это рабы и господа, населяющие «немы­тую Россию», это и «наше поколенье», постыдно равнодушное к добру и злу.

Ощущение потерянности, одиночества знакомо людям 30-х годов XIX века. Журнальные статьи тех лет полны размышлений о ничтожестве и бес­плодности молодого поколения, ничего не приоб­ретшего и преждевременно одряхлевшего. Но никто в то время в искусстве с такой силой и пол­нотой, с такой болью и страстью, как Лермонтов, не раскрыл трагедию одинокой души, брошенной в холодный, враждебный, жестокий мир. Однако это одиночество не отрешенность от жизни, это упрек и вызов окружающей поэта действительнос­ти. Протест заглушает в поэте настроение безыс­ходности, рождает жажду жизни, стремление не бежать от мира, а найти себя и свое место в нем. «Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня», — в этих словах стихотворения «Узник» звучит страстный порыв поэта к свободе, к счастью.

* * *

Муза Н. А. Некрасова — муза «мести и печа­ли», «сестра народа» — так называл ее поэт.

Поэзия Некрасова продолжала развивать луч­шие традиции, завещанные русской литературе Рылеевым, Пушкиным, Лермонтовым. Как и его предшественники, Некрасов был прежде всего поэтом-гражданином, но он жил и творил в иное время, тогда, когда освободительное движение на­бирает новый виток. Н. А. Некрасов стал певцом народа, поэтическим глашатаем поколения рево­люционеров-демократов 50—70-х годов XIX века. Он вновь и вновь возвращается к вопросу о назна­чении поэта и его месте в общественной борьбе.

В стихотворении «Поэт и гражданин» (1856 г.) Некрасов изложил свою поэтическую программу, выразил свои взгляды на долг поэта, требовал, чтобы поэт был гражданином, верным сыном своей родины и своего народа:

Не будет гражданин достойный

К отчизне холоден душой.

И далее он пишет:

Будь гражданин! Служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству

Всеобнимающей любви.

Устами Гражданина Некрасов призывает Поэта отдать Родине не только талант, но и жизнь, быть готовым к самопожертвованию ради правого дела:

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденья, за любовь...

Иди и гибни безупречно.

Умрешь не даром: дело прочно,

Когда под ним струится кровь.

Эти слова, выразившие моральные принципы революционных демократов, нашли отклик в сердцах передовой молодежи России.

Мыслям, высказанным в стихотворении «Поэт и гражданин», Некрасов оставался верен до конца своей жизни. Судьба истинного поэта, по мнению Некрасова, должна быть неразрывно связана с судьбой народа. Эту мысль он развивает и в стихо­творении «Элегия» (1874 г.), которое было для поэта самым задушевным и любимым из написан­ных в последние годы:

Пускай нам говорит изменчивая мода,

Что тема старая — «страдания народа»

И что поэзия забыть ее должна —

Не верьте, юноши! Не стареет она.

Некрасов выступает против тех, кто из «моды» проявлял сочувствие народу, но отвернулся от него в годы реакции. В служении народу поэт видел цель и смысл своего творчества.

Таким образом, у каждого из поэтов по-разно­му сложилась творческая и жизненная судьба, но их поэзия питалась одной и той же идеей — слу­жить народу, защищать угнетенный народ. В раз­ных внешне образах музы Пушкина, Лермонтова и Некрасова мы находим и близкие настроения и схожие художественные искания, ибо все они были сынами своего отечества, тонко чувствовали и понимали все противоречия общественной жизни.