Мировая пресса
Британская модель
Первые газеты современного типа, зависевшие от рекламы не меньше, чем от тиражей, и представлявшие собой смесь политических, экономических и светских новостей и комментариев, появились в Великобритании в середине 18 в. Будучи первой страной, пережившей промышленную революцию, Великобритания получила уникальную возможность обеспечить прессе крупные городские рынки сбыта, создать разветвленную сеть ее распространения и выпестовать целую армию рекламодателей – все, без чего газеты не смогли бы стать независимыми прибыльными предприятиями.
В середине 19 в. большинство индустриальных стран Европы и Северной Америки имели газеты, созданные по британскому образцу. Многие из них были плодами экспансии Британской империи – например, «Торонто глоб» («Toronto Globe»), появившаяся в Канаде в 1844, и «Мельбурн эйдж» («Melbourne Age»), которая стала выходить в Австралии с 1854. Британское влияние сильно ощущалось в Индостане, где с 1836 стала выходить первая в мире газета на туземном языке – «Акбар» на урду. Основанная в 1838 «Таймс оф Индия» («Times of India») была задумана как двойник лондонской «Таймс». Британская империя в конце 19 в. породила в Индии массу англоязычных газет, в том числе «Стейтсмен» («The Statesman») в Калькутте и «Сивил энд милитэри газетт» («Civil and Military Gazette») в Лахоре, где в 1880-е годы работал репортером Р.Киплинг.
Поддержка Лондоном латиноамериканских стран, боровшихся за независимость от Испании, способствовала распространению там британской модели. «Эль меркурио» («El Mercurio») была основана в Вальпараисо (Чили) в 1827, а «Эль комерсио» («El Comercio») – в Перу в 1839. Египетская «Аль-Ахрам» («Al-Ahram») возникла в 1876, а после создания в 1881 англо-французского кондоминиума ее субсидировали и поддерживали французы, в то время как англичане помогали ее конкурентке – «Мукаттам» («Muqattam»). В 1868 начали выходить первые восемь газет Японии, став символом модернизации страны в эпоху реформ Мэйдзи.
В 19 в. британская модель была не просто способом производства, финансирования и распространения газеты, она превратилась в активный политический феномен. При редакторе Томасе Барнсе (1818–1841) лондонская «Таймс» начала борьбу за принципы свободы прессы – право критиковать правительство и активно отстаивать собственную политическую позицию. В этом «Таймс» стала образцом для прессы всего мира. Луиджи Альбертини, отец современных итальянских газет и первый редактор «Коррьере делла сера» («Corriere della Sera»), начинал свою деятельность в «Таймс». Французское правительство Третьей республики позаимствовало название «Таймс» для своей элитарной газеты «Тан» («Le Temps»). Когда Джордж Браун, издатель и редактор «Торонто глоб», посетил Лондон в 1873 в ходе кампании против коррупции в правительстве, свой первый визит он нанес в редакцию «Таймс» для того, чтобы заручиться ее поддержкой.
Коммерческий успех и рост доходности «Таймс», столь необходимый для обретения независимости, вдохновили ее конкурентов, которые предвидели возможность дальнейшего роста доходности газет за счет гигантской аудитории, формирующейся благодаря распространению грамотности и повышению общего культурного уровня населения. Но в погоне за большой аудиторией эти газеты изменили присущим «Таймс» высоким требованиям интеллектуальности и элитарности. Публикация написанных рублеными фразами коротеньких заметок, изобилие иллюстраций, вынос скандальных новостей на первые полосы (чего «Таймс» не делала вплоть до 1966), максимум новостей спорта и обывательских сенсаций и минимум политики и зарубежных событий стали характерными чертами массовых газет конца 19 – начала 20 в.
И все же «Таймс» сохранила свой престиж и тем самым завещала мировой прессе еще одну реликвию викторианской Англии. Будучи образцом свободной печати, «Таймс» вместе с тем воплощала социальную стратификацию британского общества и поделилась с миром своим славным достоянием – концепцией элитарной газеты. Создававшаяся правящим классом и для правящего класса, «Таймс» явилась родоначальницей своеобразной традиции воспитания политических лидеров. Бенджамин Дизраэли, будущий премьер-министр, начинал свой путь в «Таймс»; будущий премьер-министр Канады Макензи Кинг сделал себе имя в «Торонто глоб», а австралийский премьер Артур Дикин начал политическую карьеру как корреспондент «Мельбурн эйдж».
Тоталитаризм и контроль прессы
После хаоса и революций, сопровождавших великие потрясения Первой мировой войны, правительства самой различной политической окраски, предприняв попытки полностью подчинить себе или уничтожить независимые газеты, тем самым косвенно признали силу и влиятельность прессы. Когда в Италии воцарилась фашистская тирания Бенито Муссолини, Луиджи Альбертини превратил «Коррьере делла сера» в бастион сопротивления надвигающемуся тоталитаризму. «Коррьере» начала длительную кампанию расследования убийства социалиста Джакомо Маттеоти и предъявила обвинение лично Муссолини. Фашисты не раз поджигали редакцию, громили киоски, торговавшие этой газетой. Рекламодателям грозили страшными карами за сотрудничество с «Коррьере», а не с муссолиниевской «Пополо д'Италия» («Popolo d'Italia»). В 1925 Муссолини вынудил Альбертини уйти в отставку. Газета перешла под контроль муссолиниевского пресс-бюро и, подобно прочим итальянским газетам, стала послушно следовать его указаниям.
Еще более жесткая тоталитарная система в нацистской Германии при Гитлере, пришедшем к власти в 1933, контролировала прессу через министерство пропаганды Геббельса. Некогда независимое агентство новостей «Вольф» было преобразовано в «Немецкое информационное агентство». Нацистские партийные газеты «Фёлькишер беобахтер» («V?lkisher Beobachter») и «Ангрифф» («Der Angriff»), а также агрессивно-антисемитский журнал «Штюрмер» («Sturmer») снабжались бесплатной бумагой и официальной рекламой. «Пресса – оружие революции и оружие воспитания», – заявлял Гитлер.
Новая модель прессы как инструмента идеологии и государственной власти, не имеющая ничего общего с олицетворяемым лондонской «Таймс» принципом независимости, была доведена до совершенства в СССР после Октябрьской революции 1917. Теорию печати как революционного инструмента развил В.И.Ленин. Он доказывал, что в условиях гражданской войны «свобода печати [в Советской России] – это свобода для политических организаций буржуазии. Дать в руки таким людям подобное оружие – значит помогать нашим врагам». Ленин видел в «Таймс» образец скрытого социального контроля: «В капиталистическом мире свобода печати означает свободу покупать газеты и их редакторов, а также свободу покупать, развращать и формировать общественное мнение в интересах буржуазии».
Роль плюралистической прессы
Аналогичной точки зрения придерживались не только коммунисты, но в парламентских демократиях роль прессы как рупора интересов правящей буржуазии уравновешивалась существованием множества различных газет, защищавших интересы политических партий самого широкого спектра. Один из важнейших принципов, унаследованных мировой прессой от «Таймс», – концепция редакционной статьи, т.е. формального выражения точки зрения газеты по злободневным проблемам. Это заставляло газету воспринимать себя не просто как хроникера событий, но и как серьезного комментатора, активного участника политических дискуссий в обществе. Редакционная статья, которую иногда называли «передовой», потому что в «Таймс» такие статьи ставили на первую полосу раздела новостей, как бы заведомо вынуждала газету иметь свою точку зрения, занимать четкую позицию в политических спорах и со временем обретать тождество с той или иной политической платформой или партией.
В фашистских и коммунистических странах Европы подобная партийность доходила до крайности. Но она являлась типичной и для газет в демократических странах. В Великобритании «Дейли геральд» («Daily Herald») начала 20 в. была рупором профсоюзов. «Дейли телеграф» («Daily Telegraph») и «Морнинг пост» («Morning Post») были привержены консервативным идеалам, а «Манчестер гардиан» («Manchester Guardian»), основанная в 1821 как рупор нового промышленного класса, впоследствии стала неофициальным органом Либеральной партии. В Италии до 1914 Муссолини сделал себе имя на посту редактора социалистической газеты «Аванти» («Avanti»). Во Франции в те же годы «Тан» («Le Temps») максимально приближалась к ленинской модели буржуазной прессы, став органом республиканского истеблишмента и проводником интересов крупных промышленников (Троцкий называл «Тан» «газетой, которая подробнейшим образом сообщает правду о мелочах, поэтому читатели верят ее лжи о вещах серьезных»). В Париже 1938 выходило 30 ежедневных газет, большинство из которых отражали точку зрения какой-то одной политической партии или парламентской фракции.
Однако во всех странах, за исключением США, где Первая поправка к Конституции гласила, что «Конгресс не должен издавать законы, ущемляющие свободу прессы», существовали ограничения на освещение тем, связанных с национальной безопасностью. В Великобритании, например, правительство могло разослать «ноту Д» – просьбу, равнозначную приказу, воздержаться от обсуждения тех или иных проблем в интересах национальной обороны. Вспышки терроризма привели к иным формам контроля за деятельностью прессой – от взрыва редакции «Монд» в 1950-е годы в отместку за ее критику войны в Алжире до английского закона, запрещавшего брать интервью у членов и сторонников Ирландской республиканской армии в 1980-е годы. Другими ограничителями свободы прессы были законы о клевете разной степени строгости, а также боязнь бойкота со стороны рекламодателей, если газета выступала наперекор национальным или групповым интересам. Английские «Манчестер гардиан» и «Обсервер» пострадали от такого бойкота, когда заявили жесткий протест против британского вторжения в зону Суэцкого канала в 1956.
Мощная конкуренция на олигополистическом рынке прессы породила сужение плюралистического выбора, особенно в США, где в городах, некогда имевших по две-три, а то и по шесть ежедневных газет, возникли крупные монополии. Дабы не оттолкнуть большие группы читателей, газетные монополии стали «размывать» свою политическую направленность и настаивать на стандартах объективности и политической нейтральности в освещении новостей, вынося пристрастные отклики и комментарии на специальные полосы «альтернативных мнений».
После Второй мировой войны
Корреспонденты крупнейших мировых газет въехали в поверженные Берлин и Токио на броне танков. Лондонская «Таймс» сохранила свою позицию над схваткой, а «Нью-Йорк таймс» и «Правда» стали выражением новой власти двух стран-победительниц в войне. Победоносные армии союзников создали целое созвездие крупных и влиятельных газет, которые они основали или возродили по своему образу и подобию в знак военного триумфа.
В 1944 новое французское правительство генерала Шарля де Голля запустило парижскую «Монд» («Le Monde») – авторитетную элитарную газету, щедро снабжавшуюся дефицитной бумагой и рекламой. В оккупированном Гамбурге британская военная администрация создала «Вельт» («Die Welt») во главе с социал-демократом Рудольфом Кустермайером, который всю войну провел в концлагере Бельзен. Первоначально выбор пал на Ганса Церера, противника Гитлера, националиста и консерватора, но британское правительство заблокировало его кандидатуру. Церер, однако, успел набрать почти полный штат сотрудников и уже готовился воплотить в жизнь давнюю мечту – создать германский вариант лондонской «Таймс». «Вельт» начала выходить в 1946, и ее редакция располагалась в здании, реквизированном британской военной администрацией, которая в первые месяцы существования газеты выплачивала жалованье ее сотрудникам.
В Италии после падения Муссолини был возобновлен выпуск «Коррьере делла сера» под руководством майора Майкла Ноубла, сотрудника управления психологической войны британской армии, и американского полковника Генри Полетти. Они преодолели сопротивление левых, которые хотели блокировать выпуск «Коррьере», некогда активно поддерживавшей Муссолини, и издавать вместо нее коммунистическую «Унита» («Unita») и социалистическую «Аванти». Возглавил обновленную «Коррьере» Марио Борса, антифашист и англофил, выступавший за создание в Италии парламентской демократии по типу английской. Его первые репортажи были копией передач Би-Би-Си.
В Японии газеты возрождались под контролем генерала Дугласа Макартура, верховного главнокомандующего силами союзников. За два года союзное командование уволило 350 японцев-журналистов за активное сотрудничество с военным режимом; одновременно проводились еженедельные семинары по свободе печати и основам западной журналистики. При твердом руководстве Макартура послевоенная японская пресса отражала меняющиеся американские интересы. В 1951, когда уже полным ходом шла корейская война, 350 уволенных журналистов вновь получили работу, а 70 членов Коммунистической партии и симпатизирующих коммунистам журналистов были вычищены из прокоммунистической «Акахаты».
В Восточной Европе Красная армия устанавливала новый порядок в газетах Польши, Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии и на Балканах. Коммунисты сознательно не вводили тотальный контроль над прессой. В Венгрии было дозволено издание «непартийной» газеты «Мадьяр немзет» («Magyar Nemzet»). В Польше «Трибуна люду» («Trybuna Ludu»), официальный орган ЦК компартии, в 1957 начала публиковать рекламу, а еженедельник «Швят» («Swiat») в том же году напечатал отрывки из романа Дж.Оруэлла 1984, что по тем временам можно было счесть за политическую дерзость. Восточногерманская «Морген» («Der Morgen») была официальным органом Либерально-демократической партии, порождая по крайней мере исторические ассоциации с буржуазной прессой, а «Нойе цайт» («Neue Zeit») издавали христианские демократы. Эти рудиментарные партии едва ли обладали подлинной независимостью, их газеты отражали генеральную партийную линию. Во всем коммунистическом блоке доступ к информации жестко контролировался официальными агентствами новостей, такими, как ТАСС в СССР и АДН в ГДР.
После того, как в 1949 армия Мао Цзэдуна победила в гражданской войне в Китае, гоминьдановская пресса была закрыта и вместо нее создана прокоммунистическая пресса по образцу советской. В октябре 1949 всем газетам пришлось пройти перерегистрацию в министерстве информации. Немногие прошедшие эту процедуру издания получили новых редакторов, назначенных компартией. Их редакционная политика определялась партийным отделом пропаганды, а новостями снабжало официальное агентство Синьхуа. Единственным исключением стала сохранившая после победы коммунистов старое название и некоторую независимость ежедневная газета «Дакунь бао», освещавшая экономические новости. Наряду с партийной газетой «Женьминь жибао» она стала одной из немногих китайских газет, распространявшихся за рубежом.
Идеологическая борьба в эпоху холодной войны стала основным фактором функционирования мировой прессы. Подобная обстановка далеко не способствовала объективному освещению и анализу новостей, ибо каждая из противоборствующих сторон использовала прессу в качестве пропагандистского оружия. Запад вел острые радиопередачи на Восток, а Восток пытался эти передачи глушить. Плюралистичная традиция западной прессы позволяла терпимо относиться к изданию коммунистических газет вроде «Юманите» («L'Humanit?») во Франции, «Униты» в Италии или «Дейли уоркер» («Daily Worker») в Англии – до середины 1980-х годов это были единственные западные газеты, свободно продававшиеся в СССР. Но ограничения существовали и на Западе. Немногие британские рекламодатели решались предлагать свой товар в «Дейли уоркер», и если некоторые журналисты готовы были частично отказаться от жалования, печатники на это не шли. Бюджет коммунистических газет постоянно снижался, и редакции регулярно обращались к читателям за финансовой помощью.
Газеты вели «холодную войну» с помощью воинственных публикаций. «Мы обвиняем советское правительство в убийстве! – заявила «Нью-Йорк таймс» в редакционной статье после подавления советскими танками венгерского восстания 1956. – Мы обвиняем его в самом мерзком коварстве и самом подлом обмане, какие только знала история человечества. Мы обвиняем его в совершении чудовищного преступления против венгерского народа, которое не может иметь ни прощения, ни забвения». Через три года после этого сурового приговора Н.С.Хрущева с помпой чествовали в Вашингтоне как первого советского лидера, посетившего с официальным визитом США. Существовало резкое расхождение между реальной политикой западных правительств в их готовности иметь дело с противником в «холодной войне» и непримиримым мессианским тоном мировой свободной печати.
Патриотический дух и единодушная поддержка военных действий, характерные практически для всех газет в годы Второй мировой войны, сохранялись и в эпоху «холодной войны». «Вашингтон пост» осуществляла самоцензуру и не публиковала сообщений о полетах над СССР американских самолетов-шпионов У-2, как и (подобно «Нью-Йорк таймс») о высадке в 1961 в бухте Кочинос обученных ЦРУ кубинских эмигрантов-антикастровцев. «Нью-Йорк таймс» по просьбе ЦРУ отозвала своего корреспондента из Гватемалы накануне подготовленного американскими спецслужбами путча против законного правительства Арбенса в 1954.
Элитарные газеты «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост», как и их аналоги в Великобритании, Франции, Японии и СССР, в основном брали в штат выпускников элитарных университетов. Газетные редакторы, как и их бывшие однокурсники из престижных вузов, ставшие видными политиками, бизнесменами, дипломатами, правительственными чиновниками, входили в общественную элиту. В условиях весьма тесных связей между прессой, разведкой и правительственными кругами многие газеты не только не противились втягиванию в «холодную войну», но и считали участие в ней само собой разумеющимся.
Пресса в Азии и Африке
Оказавшаяся между этими двумя лагерями – Западного союза и коммунистического блока – пресса остального мира и новые газеты независимых стран, возникших на руинах старых колониальных империй, активно старались обрести собственное лицо. Некоторые из них, например аргентинская «Пренса» («La Prensa»), вступали в конфликт с местными тоталитарными режимами.
В Южной Африке правительственная политика апартеида стала предметом принципиальной критики газеты «Рэнд дейли мейл» («Rand Daily Mail») – невзирая на закон о публикациях 1963, вводивший институт предварительной цензуры в любой газете, которая отказывалась осуществлять самоцензуру. «Мейл» стала объектом преследования властей, ее подвергали штрафам, у ее журналистов отбирали паспорта, ее бойкотировали рекламодатели, однако редактор Лоуренс Гандар настаивал: «Мы являемся газетой решительной политической оппозиции и социального протеста, либеральной по содержанию и современной по духу».
В Индии, получившей в 1947 независимость, старым англоязычным газетам пришлось вступить в борьбу с новыми газетами на местных языках и с робкими попытками правительства оказать на них давление. Закон 1951 о нежелательных материалах печати запрещал публикацию «неприличной или оскорбительной» информации, и правительство время от времени использовало свой мощный рекламный бюджет для наказания или поощрения отдельных изданий. Закон 1957 регулировал объем и цены газетных изданий и определял допустимый процент рекламы. Официально пропагандируемый как способ поддержки небольших и региональных изданий, закон фактически закреплял финансовую слабость прессы и делал ее более уязвимой для мер официального воздействия. В условиях столь жестких ограничений, впрочем, куда менее драконовских, чем законы британского колониального режима, индийская пресса приложила немало усилий для сохранения своей независимости и высокой репутации.
Индийские газеты были в числе первых изданий развивающегося мира, испытавших на себе ощутимое давление со стороны политических режимов, которым требовалась послушная пресса и которые призывали газеты отстаивать патриотические позиции ради будущего своей нации. В Индонезии это давление было особенно сильным в годы непоследовательного прокоммунистического правления президента Сукарно: в 1957 году 30 газет было закрыто и более десятка редакторов арестовано. В Южной Корее газетам было запрещено критиковать президента Ли Сын Мана. В Пакистане 8-я статья конституции гарантировала свободу печати, но уголовный кодекс содержал ряд статей, по которым газеты можно было подвергать наказанию за «преступления против государства» или за «нарушение общественного спокойствия».
Многие страны «третьего мира» и их газеты старались занять политическую нишу между двумя противоборствующими лагерями «холодной войны», примкнув к движению неприсоединения. Помимо проведения встреч на высшем уровне, последнее осуществляло международные обмены и сотрудничество, в котором лидирующую роль играла пресса Югославии, Индии, Кубы и Египта.
Редактор египетской «Аль-Ахрам» Мохаммед Хейкаль стал, по-видимому, первым незападным журналистом, завоевавшим мировую известность. Революция, совершенная Хейкалем в «Аль-Ахрам», явилась составной частью глубоких перемен в мировой прессе, когда в условиях обострения «холодной войны», бурного развития мировой экономики и конкуренции телевидения как основного поставщика новостей газеты были вынуждены переосмыслить свою роль. В Южной Африке из конфликта между режимом апартеида и англоязычной прессой, упорно сражавшейся за свободу, родились героические репортажи «Рэнд дейли мейл» и «Ист Лондон дейли диспетч» («East London Daily Dispatch»). Еженедельная «Драм» («Drum»), имевшая в Южной Африке тираж 75 тыс. экз. и еще 60 тыс. – в Западной Африке, стала первой подлинно панафриканской газетой.
Пресса и власть
В 1960-е годы, когда американская элита раскололась по вопросу о вьетнамской войне, традиционное представление о патриотичности прессы подверглось глубокой ревизии и концепция свободы печати получила расширительный смысл. Дебаты вокруг вьетнамского конфликта были лишь одной из составляющих этого процесса, который достиг апогея после дерзкой публикации в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и «Бостон глоб» секретных документов Пентагона – закрытого правительственного анализа причин вступления США во вьетнамскую войну. Администрация Р.Никсона привлекла газеты к суду в надежде добиться их закрытия, газеты же сослались на Первую поправку к Конституции и выиграли тяжбу. Антипатия между правительством и прессой еще больше углубилась во время уотергейтского скандала, когда журналистское расследование тайного прослушивания штаб-квартиры Демократической партии членами избирательного комитета Никсона в конечном счете привело к отставке президента.
Американский пример вызвал бум расследовательской журналистики по всему миру. Английская «Гардиан» («The Guardian») подвигла ООН к активным действиям двумя сериями статей – в одной рассказывалось о практикуемой американскими и английскими транснациональными корпорациями дискриминации при найме на работу в Южной Африке, в другой разоблачалось систематическое применение пыток южноафриканскими войсками в Намибии. В Испании в годы упадка фашистского режима генерала Франко возникли и быстро обрели популярность такие независимые газеты, как «Паис» («El Pais»), что заставило конформистские газеты вроде «Вангардия» («Vanguardia») и «А-Бе-Це» («ABC») бросить вызов цензуре и вступить в острую конкурентную борьбу. Аналогичный процесс наблюдался и в Португалии.
Вместе с тем сохранялись и национальные особенности, зачастую обусловленные географическими факторами. Великобритания, например, имела уникальную сеть общенациональных газет, которые подписчики в разных уголках страны получали одновременно – благодаря отлично отлаженной системе доставки и многочисленным региональным изданиям. Хотя продолжали выходить и местные газеты вроде «Йоркшир пост» («Yorkshire Post»), «Нортерн эко» («Northern Echo») и «Вестерн мейл» («Western Mail»), ни одна страна мира не могла сравниться с Великобританией по количеству общенациональных газет. Их можно разделить на три основные группы. Это, во-первых, четыре высококачественные газеты серьезной, преимущественно политической направленности, с сильными разделами зарубежных новостей: «Таймс» (умеренно консервативная, тираж ок. 300 тыс. экз.), «Гардиан» (умеренно-либеральная, 270 тыс. экз.), «Файненшл таймс» («Financial Times», 130 тыс. экз.) и весьма консервативная «Дейли телеграф» («Daily Telegraph», свыше 1 млн. экз.). Затем следуют «промежуточные» газеты вроде «Дейли мейл» и «Дейли экспресс» («Daily Express»), более популярные, но все же достаточно подробно освещающие зарубежные события, с тиражом ок. 2 млн. экз. каждая. И наконец, популярные газеты, возглавляемые «Дейли миррор». Эта газета имеет тираж ок. 4 млн. экз., связана давними узами с Лейбористской партией и соединяет новости спорта, комиксы и очерки на общеинтересную тематику с высоколобым политическим анализом.
«Миррор» заняла лидирующую позицию в годы Второй мировой войны, но в конце 1960-х годов стала понемногу сдавать. По тиражам ее обогнала «Сан» («Sun»), сделавшая своим фирменным знаком фотографии на третьей полосе полуголых топ-моделей. Принадлежащая австралийскому газетному магнату Руперту Мердоку, «Сан» была краеугольным камнем его глобальной медиа-империи, включавшей телесеть «Фокс телевижн», газеты «Ти-ви-гайд» («TV Guide»), «Нью-Йорк пост» в США и «Острелиен» («The Australian») на родине Мердока. Великобритания долгое время была открытым полем для иностранных издателей-магнатов: так, лорд Бивербрук превратил «Дейли экспресс» в самую популярную английскую газету 1930-х годов, а в 1960-е годы другой канадец лорд Томсон купил «Таймс», «Скотчмен» («Scotchman»), «Санди таймс» («Sunday Times») и шотландское телевидение. Позднее «Таймс» и «Санди таймс» были куплены Мердоком.
Эта тенденция продолжилась и в 1980-е годы, когда канадец Конрад Блэк купил ежедневный и воскресный выпуски «Дейли телеграф». Ответом на концентрацию английской прессы в руках олигархов стало создание «Индепендент» («The Independent») в 1986 – новой высококачественной газеты, которая гордилась тем, что не принадлежит ни одному из мировых газетных магнатов. Однако к 1993, после ряда финансовых кризисов, ее уже контролировали испанская группа «Паис» и итальянская группа «Репубблика». Лишь «Гардиан» остается подлинно независимой газетой, контролируемой трестом, члены которого в основном избираются самими журналистами.
В отличие от Англии, в других странах Европы доминировали городские и региональные газеты – за исключением таких изданий, как «Фигаро» («Le Figaro»), «Монд», «Вельт» или популярной «Бильд-цайтунг» («Bild-Zeitung»), которые стремились быть общенациональными изданиями (но сталкивались с существенными трудностями при распространении). В Германии Франкфурт имел как либеральную «Рундшау» («Rundschau»), так и центристскую «Альгемайне цайтунг» («Allgemeine Zeitung»). В Баварии выходила «Зюддойче цайтунг» («S?ddeutsche Zeitung»), в Гамбурге – «Абендблатт» («Abendblatt») и независимый социал-демократический еженедельник «Цайт» («Die Zeit»). В Италии «Коррьере» сохранила свою штаб-квартиру в Милане, где ей составила конкуренцию «Джорно» («Il Giorno»), в Турине печаталась «Стампа» («La Stampa»), в Риме – «Мессаджеро» («Il Messagero»), «Темпо» («Il Tempo»), коммунистическая «Унита», социалистическая «Аванти» и христианско-демократическая «Пополо» («Il Popolo»), в Ватикане – «Оссерваторе романо» («L'Osservatore Romano»). Во Франции самыми многотиражными ежедневными газетами являются региональная «Франс-уэст» («France-Ouest»), лионская «Прогре» («Le Progr?s»), лилльская «Вуа дю нор» («La Voix du Nord»), марсельская «Провансаль» («Le Proven?al»). Коммунисты печатают «Юманите»; в Париже «Монд» и «Фигаро» имеют местных конкурентов в лице «Паризьен либере» («Le Parisien lib?r?»), «Орор» («L'Aurore») и левой «Либерасьон» («Lib?ration»).
Советская пресса и гласность
В 1980-е годы стремительное расширение свободы печати произошло в стране, где этого можно было ожидать в наименьшей степени. Еще до прихода М.С.Горбачева к власти в 1985 советская пресса выказывала некоторые признаки независимости, которая за годы 70-летнего существования режима время от времени проявлялась вопреки давлению партийной ортодоксии. В конце 1920-х – начале 1930-х годов, когда Сталин вел борьбу за утверждение своей диктатуры в партии, его первой задачей был контроль над прессой.
В рамках государственной цензуры отдельные советские писатели и журналисты создавали произведения высокого уровня. Романист Илья Эренбург был выдающимся военным корреспондентом во время гражданской войны в Испании, а затем и в годы Второй мировой войны. Зять Хрущева Алексей Аджубей был незаурядным редактором «Известий», основателем популярной газеты «Советская Россия», одним из создателей Агентства Печати «Новости» (АПН), поставлявшего информацию в более раскованной манере, нежели ТАСС. Во время хрущевской «оттепели» газета «Правда» «защищала» писателя Александра Солженицына и печатала статьи поэта и главного редактора журнала «Новый мир» Александра Твардовского.
Горбачевская политика гласности дала печати большую свободу для проникновения в темные углы советского прошлого и сталинского террора, для обсуждения и критики внешней политики и анализа замалчивавшихся социальных проблем – таких как наркомания, аборты и проституция. Это был медленный, подчас мучительный процесс, сопровождавшийся острыми дискуссиями о границах дозволенной информации, как это было, например, во время аварии на Чернобыльской атомной электростанции в 1986. Но гласность стала фундаментом того процесса политического реформирования и либерализации, который начал Горбачев. В ходе перестройки газета «Московские новости», редактируемая Егором Яковлевым, и журнал «Огонек» под редакцией Виталия Коротича стали флагманами общественных реформ. В журнале «Крокодил» публицист Виталий Витальев впервые написал об организованной преступности и неонацистских молодежных бандах. Западные политики и журналисты получили возможность выступать с комментариями в советской прессе.
Были и неизбежные откаты назад. В 1991 озабоченность надвигающейся из Прибалтики угрозой сепаратизма заставила власти предпринять вооруженный захват телецентров в Латвии и Литве, бывали случаи наказания либерально настроенных редакторов и продюсеров. Тем не менее пять лет гласности помогли идеалам свободы и демократии укорениться в умах советских людей, которые сделали свой выбор в защиту реформ во время путча в августе 1991.
Формы контроля за прессой
Поражение путча в августе 1991 в СССР и окончание «холодной войны» не превратили, однако, целиком в устаревшую ту традиционную классификацию форм контроля над мировой прессой, которую разработал Международный институт прессы. МИП выделил четыре типа такого контроля:
1. Полный контроль, когда пресса является, как в СССР, инструментом государственной политики.
2. Цензура, как во многих странах Южной Америки и Ближнего Востока, где свободная пресса может существовать «на словах», но на практике жестко ограничена.
3. Специальное законодательство, позволяющее подвергать редакторов аресту и наказанию.
4. Неофициальные методы контроля, например регламентированное распределение газетной бумаги или ограниченный доступ к государственным службам коммуникации и рекламы, с целью подавления критической функции.
Выделенная МИПом система неофициального контроля продолжает оказывать экономическое давление на прессу даже в демократических странах.
Порожденная промышленной революцией в Англии 18 в., современная газета – дитя технологического прогресса. И новые коммуникационные технологии последних лет – теленовости Си-Эн-Эн, спутниковое вещание, как и новая глобальная экономика, заставили прессу адаптироваться к новой ситуации. Ныне уже существует международная пресса, английская «Гардиан» печатается как в Лондоне и Манчестере, так и во Франкфурте и Марселе, а «Файненшл таймс» выходит не только в Лондоне, но и в Нью-Йорке и Франкфурте. Но фундаментальные принципы свободы печати, ее права комментировать и критиковать, равно как и информировать, остаются основной нравственной силой и оправданием мировой печати, которая расширила свои рамки и идеалы, а равно и ответственность до глобальных масштабов.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.krugosvet.ru/