Пытки и телесные наказания, история и уголовно-правовое значение

МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Российская правовая академии

Министерства Юстиции Российской Федерации

Академический правовой колледж

Кафедра уголовного права и криминологии

Пытки и телесные наказания :

история и уголовно-правовое значение

Допустить к защите Дипломная работа

Зав. кафедрой студента 3 курса гр. 329

______________ проф. Н.Г. Иванов очной формы обучения

«___» ________________ 2006 г. Чунарёва Олега Александровича

Научный руководитель

кандидат юридических наук

Соктоев Зорикто Борисович

Москва

2006

СОДЕРЖАНИЕ

Вступление………………………………………………………………………...4

Глава 1. История телесных наказаний в России………………………………..6

§1. Телесные наказания в Киевской Руси……………………………………..6

§2 Законы 16-17 века………………………………………………………….10

§3 От Петра Великого до Екатерины………………………………………..17

§4 Эпоха сокращения телесных наказаний : От Петра III до Александра I.21

§5 Свод Законов 1832 г………………………………………………………..26

§6 Уложение 1845 г……………………………………………………………31

§7 Отмена телесных наказаний……………………………………………….35

Глава 2. История пыток в России……………………………………………...38

§1 Особенности истории пыток в России…………………………………..38

§2 Порядок применения пытки………………………………………………39

§3 Процедура и орудия пыток………………………………………………..47

Глава 3. Телесные наказания : уголовно-правовое значение, сущность,

характеристика………………………………………………………..54

§1 О значении истории телесных наказаний………………………………..55

§2 Выводы о недопустимости телесных наказаний в праве………………56

§3 Виды телесных наказаний применяемых в России……………………...62

§4 Телесные наказания в Уголовном праве………………………………....64

Глава 4. Пытки : уголовно-правовое значение, сущность, характеристика..67

§1 Пытка : понятие и признаки………………………………………………67

§2 Пытка как преступление…………………………………………………..73

§3 Доводы о недопустимости пыток как средства правового принуждения89

§4 Пытки в системе МВД…………………………………………………….81

§5 Пытка в праве России : нерешённые вопросы…………………………..86

Заключение……………………………………………………………………….88

Список литературы………………………………………………………………90

Вступление

В своей работе я исследовал два различных, но неотделимых друг от друга предмета : пытки и телесные наказания. Их неотделимость обуславливается общими, их породившими причинами, общей историей, общими средствами достижения целей, и схожестью самих целей. Поэтому, пытки и телесные наказания неразрывно связаны друг с другом, и рассматривать их в отдельности это заведомо неполноценный путь.

В этой работе много места занимает исторический материал. Это вызвано малоисследованностью этой темы в правовом аспекте, а также тем, что первоначально и пытки и телесные наказания были отраслью права и мерой государственного принуждения и соответственно, их нельзя рассматривать только как преступление изолированно от их истории. Именно в истории здесь можно найти ответы в определении пытки и телесного наказания, определить их признаки и выяснить общественную значимость и ту роль которую они сыграли в развитии права.

Эти два положения определяют структуру дипломной работы : первые две главы посвящены истории пыток и телесных наказаний, а в двух последних – они рассматриваются в общеправовом и уголовно-правовом аспекте.

Цели дипломной работы :

- изучить историю пыток и телесных наказаний и обобщить опыт их применения

- изучить законодательство, посвящённое пыткам и телесным наказаниям

- вывести определение пыток и телесных наказаний, выявить их признаки,

сущность, выявить причины их возникновения и описать их место в праве

- обосновать недопустимость и нецелесообразность применения пыток и телесных наказаний государством

- описать состав преступления, образуемый пыткой

- внести предложения по совершенствованию законодательства в этой области

Актуальность дипломной работы, заключается в её новизне в столь, незаслуженно малоисследованной области. В ней представлена позиция по части понятия, признаков и сущности пыток и телесных наказаний, представляющая определённый научный интерес.

Также, в ходе работы был выявлен ряд недостатков законодательства по части запрещения пыток и защиты от них и исследована проблема применения пыток в современной правоохранительной системе.

Глава 1. История телесных наказаний в России

§ 1. Телесные наказания в Киевской Руси ¹

Телесные наказания появились на Руси еще в глубокой древности, вместе с возвышением Киевских князей. В этом процессе до конца не выяснена роль монголов, но массовый характер они приобрели во время и после их нашествия, будучи во многом у них заимствованы.

Тогдашнему праву было известно 2 вида ответственности : личная и имущественная. В Русской Правде Киевской Руси доминирует ответственность имущественная - в виде системы выкупов (штрафов). Так, например, человек, нанесший ранение другому, должен был заплатить уголовный штраф и оплатить убытки потерпевшему, в том числе и услуги врача. Единственными наказаниями, налагаемыми князем, были поток (изгнание, продажа в рабство, смертная казнь) и разграбление (конфискация имущества). Также, она прямо запрещала незаконное применение телесных наказаний : «если кто кого ударит без княжеского слова, за муку ту 80 гривен».

Кнут, правеж, батоги и другие орудия истязания пришли к нам от азиатских народов. Это мнение спорно, но, по крайней мере, частое и повсеместное их применение началось во время и после татарского нашествия. Русским людям вообще в то время были чужды телесные наказания. Недаром, при заключении торгового договора г. Любека (Литва) с Новгородом в XIII в., последний отказался пороть воров розгами и клеймить их.

Первое же законодательное закрепление телесных наказаний на Руси произошло в судебнике князя Казимира (судя по имени, поляк или литовец) в 1368 г. : «парубок за первую татьбу (кражу) приговаривается к побоям». А первое публичное наказание на теле было установлено сыновьями Ярослава в Правде Ярославичей, оно предусматривалось в отношении холопов, ударивших свободного мужа. Здесь предписывалось взять штраф или бить «развязавши» т. е . растянувши.

Однако, отсутствие законодательного закрепления телесных наказаний, не означало их не применения. По видимому, в большинстве случаев, они производились по приказу князя и его воевод. Также показательно долгое отсутствие законодательного закрепления ответственности за крамолу, бунт, мятеж. Наверняка, наказания за них все-таки существовали и, наверняка, подавлялись они со всей жестокостью. В те дремучие времена право не охватывало все стороны жизни и телесные наказания применялись бесконтрольно власть имущими. Так, например, в 1068 г. князь Мстислав Изяславович, будучи в Киеве, избил 70 человек, многих из них еще и ослепил, а князь Святослав в 1094 г. велел бить волхвов и выдергивать им бороды. Также, мы не имеем подробного представления об общинно-бытовом укладе населения и полномочиях тогдашней «местной администрации» и поэтому цельной картины о применении телесных наказаний в то время мы составить не можем.

С принятием христианства в X-XI веках, распространению телесных наказаний способствовало греческое духовенство, принесшее нам, вместе с религией, суровые законы византийского Номоканона. Многие из преступлений тогда были подсудны церковным судам (в частности - прелюбодеяния, инцесты, поджог, богохульства, некоторые виды оскорблений и побоев). И есть основания полагать, что наказывались они по жестоким византийским законам, предусматривающим выжигания, отрубания членов, клеймения и изуверские казни.

С XIII в. телесные наказания все чаще упоминаются в законодательных документах : так Новгород таки узаконил наказание воров розгами и клеймением в 1270 г. Двинская грамота в 1327 г. гласила «а татя всякого пятнати» (т.е. клеймить вора), а в Псковской Судной грамоте 1397-1407 г. предусмотрена дыба.

Итак, телесные наказания существовали и до нашествия монголов, но, по всей вероятности, господствовала денежная система выкупов и область их применения была незначительна. Свободные люди наказывались телесно только за самые тяжкие уголовные преступления или при невозможности уплатить штраф. Телесные наказания считались позором, они были наказанием для рабов.

С 15 в., после освобождения от татарского ига, с бурным ростом централизации государства российского, начался и быстрый расцвет телесных наказаний. Хотя они были известны и в Киевской Руси, но тогдашний уклад жизни не способствовал их процветанию. В Московский же период многое изменилось.

«Россия в то время уже сложилась как государство, и поэтому установился взгляд на преступление как «злое действие» вредное не только частным, но и государственным интересам. Поэтому, если в предшествующую эпоху преступное деяние понималось с точки зрения частного вреда, и было возможно его погашение перед пострадавшим посредством денежной уплаты, теперь, когда на него смотрели как на общевредное зло, оно могло быть погашено лишь посредством наказания, установленного государством. Но какое наказание кажется наиболее соответствующим государству и обществу, умственный, нравственный и экономический уровень которого стоит на низкой ступени? Очевидно, которое наиболее карательно, наиболее просто и вместе с тем дешево, а таким, само собой, является телесное. И действительно, что может быть проще, дешевле и более устрашительно, как причинить за воровство или другой проступок такую боль сечением или отнять или повредить тот член тела, которым совершено преступление?²»

Иными словами, в это время произошел переход от частного обвинения к публичному, к превалированию императивных норм в праве, от розыскной системы уголовного дознания к обвинительной. Это, в совокупности с вышеизложенным, стало основной предпосылкой для распространения телесных наказаний на Руси.

При изменившихся условиях жизни в Московской Руси сильно возросло влияние духовенства и византийских законов. Князья постоянно искали поддержки у церкви в борьбе с врагами, укрепляя этим свою власть. Однако суровые Греко-римские законы, которыми руководствовалась наша церковь, могли лишь способствовать развитию системы телесных наказаний у нас. При этом, надо учитывать, что церковь не навязывала свою систему наказаний и не требовала ее копирования, она, пользуясь телесными наказаниями, освящала их употребление и установление светскими властями.

Кроме Греко-римских законов, на нашем праве 16-17 века заметно влияние Литовского статута. Статьи, добавлявшиеся в уставную книгу Разбойного приказа, целиком взяты из него и изобиловали жестокими пытками и казнями, не отличаясь от остальной Западной Европы.

Западные веяния принесли нашим телесным наказаниям, до этого отсутствующую в них изощренность. Русская карательная система, порой очень жестокая, отличалась простотой и функциональностью.

Однако, ни Греко-римским законам, ни Литовскому статуту нельзя приписать то обилие телесных наказаний, которое началось по Уложению Алексея Михайловича, из них мы заимствовали только то, что не противоречило духу Московского права.

§ 2 . Законы 16-17 века

Эпоха кровной мести и денежных выкупов отжила. Судебник 1555 г. объявил закон единственным источником права. В Судебнике идея наказания принимает характер государственной кары за зло, причиненное преступлением.

Однако, закон определял далеко не все деяния, за которые полагалась кара. Дополнить его было предоставлено судебным усмотрениям и личному произволу царя, и до Уложения 1649 г. судьи имели широчайшие полномочия не только в определении размеров кары, но и в признании деяния преступлением. В статьях Судебника часто стояло- «подвергнуть виновного опале», «расправу чинить по усмотрению, как государь укажет».

Так, например, за кормчество полагался кнут, а сколько ударов – решал судья. При следствии за разбой или татьбу полагалась пытка, но род пытки, вздернуть- ли на дыбу или жарить на огне, решал судья. Были определены только или самые высшие наказания или наказания частного характера, не имеющие общегосударственного значения. Но и определение преступления и наказания не всегда означало его исполнение на практике. Также имели место избыточное или недостаточное исполнение наказаний. Общую характеристику исполнительно-следственной системе того времени дал Сергеевский : «Вся организация карательной системы 17 века, направлена к служению практическим целям, государственной пользе, игнорированию личности и не заключала в себе никаких гуманных тенденций и не предоставляла гарантий для личности человека».

Существовала потребность в наиболее жестоких и дешевых карательных мерах, выражением которой явился выбор основных наказаний тех времен : кнут, батоги, отсечение членов.

Сечение членов

Ещё в глубокой древности было в обычае на Руси наказывать преступников сечением разных членов. Так уродовали людей и в Киевской Руси и при первых московских князьях. Владыки с давних пор секли языки непокорным боярам, богохульникам, еретикам, но лишь в 16 веке попало это наказание в закон : в уставной книге Разбойного приказа времен Ивана Грозного сказано : «татя, пойманного на второй татьбе бить кнутом и отсечь ему руку». А в статьях, заимствованных из Литовского статута, указанно : «отрезать слуге руку, который поднял её на своего боярина, отрезать уши за первую татьбу.»

С течением времени, подобные наказания применялись все чаще и уже в Уложении Алексея Михайловича заняли видное место, и считались отличной мерой обезвредить преступников, сделать их «до веку признатными». До самого Воинского Артикула Петра они учащались и там достигли своего высшего развития.

Различалось несколько видов сечений конечностей :

Сечение руки и пальцев. По Уложению 1649 г. руки лишался замахнувшийся на кого-нибудь оружием, в присутствии государя, за нанесение ранения в Государевом дворе, при насильственном въезде в чужой двор. Её резали конокрадам, ворам за третью татьбу на государевом дворе, подьячему за подлог. Также полагалось отсекать один палец за нанесение легкого ранения, два пальца левой руки за татьбу в первый раз, всю левую руку, по запястье - за 2 татьбы, за нанесение «великой раны», за покушение на своего господина. Левую руку и правую ногу - за один разбой, за кражу из церкви, за убийство в пьяной драке, при ограблении убитого и за вторую татьбу.

Как видно, за разные преступления назначались одинаковые наказания и наоборот. Здесь судьи сохраняли широкие полномочия и могли по своему усмотрению сильно варьировать размер кары.

Секли руки и ноги за кормчество (незаконное производство и распространение алкоголя), фальшивомонетчикам и их пособникам. Ноги, руки, пальцы секли за смуту и бунты.

Законом не был определен способ отсечений: руки и ноги резали безо всяких правил, кто попало, не задумываясь, как удобнее подвернется. В результате жертвы часто умирали от потери крови и сепсиса. Так, к примеру, описан случай, когда неопытный палач должен был отрубить голову. Отрубил. С более чем 20-ти ударов, причем, почти до самого конца, жертва была жива.

Рассматривая наказания давних лет, нужно всегда учитывать, что закон не предусматривал все случаи применения наказаний и не определял подробно многие преступления и наказания за них, поэтому оставалось много места судейскому усмотрению. Так же, зачастую, суд творился не судом, а многими государевыми людьми, деревенской общиной и др., и часто являлся произволом.

Так, например, был случай, когда одна женщина украсила жемчугом Образ Николая Чудотворца, а потом, обеднев, взяла несколько жемчужин обратно. Её схватили и в обход всех законов отсекли обе руки. Поэтому, для тех времен, надо принимать во внимание огромное расхождение закона с существующей карательной практикой, часто творившейся не специальными органами, а просто лицами, имеющими такую возможность, зачастую не умевшими читать.

Сечение ушей производилось, главным образом, с целью заклеймить преступника. Отмеченные люди всячески ущемлялись и в гражданских правах. Это наказание было в большом ходу. По Уложению 1643 - мошенникам и шулерам, ворам за кражу рыбы с барского пруда. За последующие кражи отрезали и второе ухо. В последствии, уши стали сечь и за «убийство в драке пьяным делом, карманникам, участникам бунтов, восстаний.»

Но всё же, в конце 17 века эта кара стала применяться, преимущественно, для воров и разбойников. В 1689 г. постановили за один разбой резать левое ухо, а за второй предавать смертной казни, и сечь уши за первую и вторую татьбу.

Резанье носов и вырывание ноздрей в 16-17 веках тоже служило для клеймения преступников. В то время оно было распространено мало. Уложение назначает его уличённым в четвёртый раз в держании и продаже табака.

Сечение языка не встречается в законах тех лет, но на практике широко применялось при Иване Грозном - « за царское бесчестие и иные поносные слова бить кнутом и вырывать язык ». Эту меру часто применяли к раскольникам и еретикам. Для производства наказания преступника сажали на скамейку, вытягивали клещами язык и отрезали вытянутое. Случалось, что люди после этого сохраняли способность говорить : тогда казнь повторяли.

Ослепление (т. е. выкалывание глаз) также не упоминается в законах. Особого распространения эта кара не получила и, насколько известно, была в ходу лишь в Киевской Руси, главным образов для «политических оппонентов».

Как правило, все указанные членовредительские наказания налагались с каким-нибудь добавочным, главным образом, с кнутом и ссылкой.

Кнут и батоги.

Много и разнообразно уродовали людей в Московской Руси, но гораздо чаще применялись разнообразные побои. Если человек с вырванными ноздрями или без уха был самым обычным зрелищем, то и человек без рубцов на спине, не испытавший каких-либо побоев, был редкостью.

Самое распространённое истязание в то время было битьё кнутом. В ходу оно было задолго до нашествия татар, во всяком случае, его знала ещё Русская Правда.

Кнут встречался во всех законодательных памятниках того времени и назывался «торговой казнью» или просто указывалось «бить и сечь кнутом».

В уложении 1649 г. кнут назначался 141 раз. По числу ударов назначали «простое битьё», битьё «с пощадой», «с лёгкостью», «нещадное», «с жесточью» и «без милосердия». Точно неизвестно, сколько ударов под ними понималось, однако можно полагать, что 50 ударов считалось нещадным битьём. Вообще, закон не определял количество ударов, их назначал судья или исполнитель. Давали и 2 удара, и 70 и 100.

По Уложению, простое битьё назначали за воровство, кормчество во второй и третий раз, за оскорбление родителей детьми, за дезертирство, служебные преступления и многое другое. Нещадно наказывались холопы, ложно доносившие на своих господ, казаки и солдаты за побег с поля боя, , сводники и др.

Наказывали кнутом различно : били на козлах (человека привязывали к скамье или к козлам), били просто (здесь ноги связывались, а преступника клали на спину помощника палача, державшего его за руки) и били в проводку (здесь преступника водили по публичным местам или по месту совершения преступления (мародера по месту пожарища) и, регулярно стегая, оглашали его вину).

Наказывали кнутом по определённым правилам, и это требовало большого искусства. Обычно, палач отходил на 3-4 шага от преступника, взмахивал кнутом, держа его обеими руками и с громким криком, иногда подпрыгивая, опускал кнут на спину. К телу должен был прикасаться лишь хвост кнута. Удары должны были ложиться параллельно вдоль всей спины, линия от одного удара не должна была пересекать линию от другого. Кнут прорезал кожу, добираясь до кости. От выступавшей крови кнут размягчался, и обычно, через 10 ударов его меняли. По свидетельству одного иностранца, «палач бьет так жестоко, что с каждым ударом обнажаются кости». Таким образом, наказываемого растерзывают от плеча до пояса. Мясо и кожа висят клочьями. Если же наказание происходило зимой, то кровь в ранах тотчас замерзала. Если же оно проходило летом, то поднимавшаяся пыль осаждалась на открытых ранах наказуемого, которые после долго не заживали и гноились.

Не все выдерживали такое жестокое наказание – многие умирали под кнутом или от полученных ран. Исход зависел не столько от количества ударов, сколько от их силы. Иногда выдерживали и 300, а иногда и от 2-3 умирали от перелома хребта (!!!). Шрамы, в любом случае, оставались на всю жизнь.

Более лёгким наказанием считалось битьё батогами, т. е. палками с обрезанными концами. Они были распространены не меньше кнута. Батогами секли, что называется, всех и вся. В законах они употреблялись за различные преступления. Чаще их назначали за воровство, за ложное Слово и Дело (донос властям о правонарушениях) и за множество других. Так, например, побили подьячего, который, выпив за здоровья царя, не снял при этом шляпы. При наказании клали лицом на землю, один палач садился на шею, другой на ноги. Каждый брал 2 прута, в мизинец толщиной, и били по спине и нижней части виноватого. При этом, битьё по животу считалось беззаконием. При наказании, обычно заставляли кричать «виноват», а по окончании - кланяться в ноги палачам. При неисполнении процедуру повторяли.

Клеймение и правеж

Правеж широко применялся только за налоговые недоимки, что для своего времени было нехарактерно, поскольку большинство наказаний применялось в самых разнообразных случаях. В законах он встречается с 16 века, но в 16-17 веках получил необычайное распространение. Применялся к отдельным людям и целым деревням. Правеж исполнялся так : являлись праведчики, разделяли виновных между собой, ставили их в ряды, и всех поочерёдно были длинной тростью по икрам, проходя по рядам. Экзекуция могла продолжаться целый день на протяжении нескольких недель. По тяжести правеж считался легче кнута и батог.

Клеймение в писаном праве впервые встречается в торговом договоре Новгорода с Готландом в 1270 г. По нему, всех воров, укравших более ? гривны, полагалось сечь розгами и клеймить в щёку. Далее в Уставной Двинской грамоте 1397 г. определили «татя всякого пятнати». Но ни в Судебнике, ни в Уложении об этом наказании ничего не сказано. Известно только, что с 1637 г. указом предписывалось клеймить всех фальшивомонетчиков словом «вор». Это наказание было мало распространено, не было постановлено каких преступников клеймить, не была определена и форма этих знаков. Сама процедура клеймения была проста : железная печать раскалялась докрасна и палач сильно ударял ею по лицу осуждённого. Совершалась она публично

Со времен Петра она приобрела более определённый характер : клеймение сопровождало все наказания, заменявшие смертную казнь, а в дальнейшем, были точно указаны категории преступников, подлежащие этой каре.

§ 3. От Петра Великого до Екатерины

В эпоху Петра I телесные наказания на Руси достигли своего пышного расцвета. Страшная дикость нравов, полное равнодушие, если не страсть к различным истязаниям и большой опыт мучительства достался в наследство к концу 17 века. Варварские и медленные казни совершались тогда постоянно. Повсеместно применялись колесования, четвертования, подвешивания за ребро. По - прежнему применялось и сажание на кол. Особенно часто это применялось при подавлении бунтов и оно было самым жестоким из всех имеющихся. При нём смерть иногда наступала после нескольких дней невероятных мучений.

Особенностью петровских законов было то, что, он, будучи поглощённым идеей создать на Руси новый уклад, не обращал внимания на соразмерность наказаний преступлениям. Например, кнутом били за первую и вторую кражу и били несоблюдавших правила городского благоустройства, бросавших мусор на улицах и т. д.

В его время была разработана система воинских наказаний, закреплённая в воинском уставе.

Как и раньше людям секли части тела, однако эта членовредительская практика, обильная ещё в эпоху Петра, ко второй половине 18 века начала вымирать, поскольку была невыгодна государству : «такие люди ни к каким уже работам действительны быть не могут» и с 29 марта 1753 г. положено было убийц жестоко наказывать кнутом, клеймить и ссылать в вечную каторгу. А в проекте Уложения 1754 (так и не принятого) все членовредительские наказания предполагалось заменить кнутом, сохранив только сечения языка и ноздрей.

Языки резали государственным преступникам, заговорщикам и бунтовщикам. Рвание ноздрей тогда применялось особенно часто и обычно оно соединялось с торговой казнью, клеймением, ссылкой на каторгу. В 1733 г. постановили их вырывать за неправильное взимание налогов, ложное слово и дело, притворно заболевавшим, с целью уклонения от службы.

Кнут в 17-18 веках по - прежнему господствовал в карательной системе в тех же размахах. Его назначали ворам, разбойникам, государственным преступникам, укрывателям, нерадивым воеводам, нищим, крестьянам, пасущим скот в неположенном месте и многим другим.

Однако в это время произошла перемена в народном сознании во взгляде на телесные наказания. Если раньше их воспринимали как обычное дело и очень болезненную процедуру, то теперь они стали позором, на человека, им подвергнутого, стали смотреть как на лишившегося чести. Именно это отношение и стало в дальнейшем, мощнейшим импульсом к их отмене. Подобное отношение проявилось даже на законодательном уровне : указом 1745 г., запрещало брать на военную службу и держать на ней людей, сечёных кнутом. Интересно, что на шпицрутены, линьки и плети это положение не распространялось.

В 1753 г. произошла отмена смертной казни и наказание кнутом с вырыванием ноздрей и вечной ссылкой стало самой тяжкой уголовной карой для преступников. Впоследствии смертную казнь возобновили, но показательно само движение.

Шпицрутены

С начала 18 века Петр ввел немецкие шпицрутены – гибкие прутья, длинной метр и толщиной около 2 сантиметров. Процедура наказания была крайне жестока : расставляли 2 длинных ряда солдат и каждому давали шпицрутен. Осуждённому обнажали спину, привязывали его руки к ружью, повёрнутому к нему штыком, и за это ружьё водили его по рядам, а солдаты, стоя живым коридором, били его по спине. Иногда забивали до смерти.

Шпицрутены были известны с начала 18 века, активно употребляться стали только с 20-х годов. Петр, в своём Воинском артикуле назначал их за самые разнообразные воинские преступления, за чернокнижество, чародейство, идолопоклонство.

Кошки – четырёхвостые плети с узелками на концах. Впервые в законах встречаются в 1720 г. в Морском уставе. Скоро они распространились и кошками стали бить не только на флоте. По тяжести это наказание значительно уступало кнуту, батогам и шпицрутенам. С 1724 г. ими наказывали извозчиков и продавцов хлеба за специфические «должностные преступления», с 1739 г. торговцев овощами и фруктами на улицах, т. к. это дозволялось только женщинам и детям. При Анне Иоанновне ими стали пороть и проституток (ранее они наказывались батогами и кнутом). Кошками били укрывателей беглых и других преступников, также за разнообразные служебные проступки в учреждениях.

Линьки – представляли собой простые куски каната с узлами. Это наказание, родившись на флоте, за его пределы не вышло. По свидетельствам очевидцев, оно было легче кнута и батог, но тяжелее кошек. Они применялись почти ко всем матросам за дисциплинарные провинности.

Кроме этих орудий в 18 веке по-прежнему применялись батоги, но они постепенно вымирали, заменяясь плетьми.

Плети в 17 веке служили для расправы лишь в семейном быту и среди духовенства, и лишь в 18 они стали применяться публичной властью. Понемногу они заменяли батоги, отчасти кнут.

Плети в 17 веке служили для расправы лишь в семейном быту и среди духовенства, однако в 18 стали заменять батоги и отчасти кнут. Ими наказывали за преступления «Государева слова и дела», мошенничество, укрывательство беглых.

Клеймение. В то время большую популярность обрело клеймение. Его стали применять системно и единообразно. Изменилась его форма : вместо букв В О Р стали «орлить» т е накладывать клеймо в виде геральдического орла. Перестали клеймить раскалённым железом : к пластинке приделывались в нужном порядке иглы и при наложении знаков палач ударял по пластинке, иглы вонзались в тело, а чтобы ранки остались на всю жизнь их натирали порохом. Налицо смягчение наказания при достижении его цели.

Клеймили всех, подвергшихся торговой казни и ссылавшихся на каторгу, всех воров, разбойников и иных злостных преступников.

Телесные наказания в Русском праве в 18 веке необычайно умножились. Их стали назначать не только за важные преступления, но и за большинство проступков.

Наконец, количество телесных наказаний увеличивалось ещё и фактической самочинной расправой власть имущих с теми, кого они признавали виновными. Высшие сановники и державные владыки не гнушались прибегать к усугублению и без того строгих порядков. Особенно тяжело приходилось, конечно, крепостным. Вдали от судей и полиции, помещики творили свои суды, на законных на то основаниях, порой выливавшиеся в откровенные изуверства.

В это время произошла подробная законодательная регламентация исполнявшихся телесных наказаний.

§ 4. Эпоха сокращения телесных наказаний : От Петра III до Александра I

В эпохе Петра I телесные наказания так неограниченно распространились в нашем праве, так широко применялись, что начала становиться тенденция к их сокращению.

Уже Петр Великий дал привилегии офицерским чинам : вместо наказания шпицрутенами их обычно лишали чина, а за преступления по службе – налагали штраф.

По гражданским делам – льготы полагались за убийство по неосторожности.

Беременных женщин наказывать телесно разрешалось лишь через 40 дней после родов. Кроме того, указом 24 августа 1749 г. было постановлено «в праздничные дни экзекуций не чинить».

Но в целом, сокращения коснулись лишь дворянства и офицеров, и эти незначительные поблажки терялись на мрачном фоне всеобщего бития.

С 60-х годов 18 столетия Екатерина Великая, проводя политику пресвящённого абсолютизма, взяла курс на сокращение телесных наказаний. Так в 1762 г. были отменены обычаи «государева слова и дела». Этим был положен конец потоку необоснованных доносов и источнику самых ужасных пыток.

Важнейшей заслугой Екатерины II в русском праве, было изменение взглядов на цели наказания : «наказание не должно иметь целью устрашать преступников, т. к. известно, что страх притупляется по мере усиления жестокости наказания, оно должно исправлять заблудшие умы на путь правый. Наказание есть только необходимое зло. Поэтому надо больше обращать внимание на предупредительные меры, развивать в гражданах … любовь к отечеству, стыд, страх… все наказания, которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить.».

Это изложено в знаменитом «Наказе» императрицы и указало путь развития праву и дало толчок к изменению отношений человек-государство.

Однако эти высокие мысли шли вразрез с действительностью того времени, и правительство крайне осторожно реформировало законодательство. В итоге, продолжая порицать кнут и казни, она признала их как зло, без которого не обойтись.

Поняв невозможность полной отмены телесных наказаний, государыня принялась сокращать их количество :

В 1765 г. смягчили наказания для малолетних детей от 15 до 17 лет – их могли бить только плетьми, отныне кнутом их не наказывали, детей от 10 до 15 – розгами, а до 10 лет – отдавали для наказания родителям или помещику.

В 60-х годах произошла полная отмена телесных наказаний для привилегированных сословий (дворянство, духовенство, офицерства, купцов 1-й гильдии, почётных граждан некоторых государственных служащих).

Последняя мера была связана с изменением отношения к телесным наказаниям в обществе : если раньше это воспринималось лишь как болезненная процедура, то теперь они стали позором, и человек, им подвергнутый, позорился на всю жизнь.

Также 1781 г. произошла декриминализация некоторых видов хищений : так уголовной ответственности подлежало лицо укравшее имущество на сумму более 20-ти рублей, остальные подлежали административной ответственности и били их не кнутом, а плетьми.

Всё это было шагом вперед, сравнительно с прошлым временем, но большинство населения по-прежнему жило под страхом кнута.

Были ограничены и членовредительские наказания : из них остались только вырывания ноздрей.

Во второй половине 18 века всё чаще стали наказывать розгами – не калечащим и наименее болезненным орудием. Это особенно свидетельствует о смягчении нравов.

В 1796 г. – запретили истязания и клеймения преступников старше 70 лет.

Ограничена торговая казнь : с 1798 г. её назначали лишь за убийство, грабёж, разбой, изнасилования и т. д.

На Александра I, в первые дни его правления самые разные люди возлагали самые разные надежды. Прогрессивная часть общества желала, в том числе и ухода от времен кнута и топора, ужасов Iоанна Грознаго.

Александр же, постарался оправдать возложенные на него надежды по части смягчения наказаний и общей гуманизации права, благо некоторый задел был сделан ещё Екатериной II.

Начал же он с того, что убрал в городах площадные виселицы, всюду красовавшиеся при Павле, изъял из круга телесных наказаний купцов 2-й гильдии и простых монахов.

В обществе витало настроение отмены торговой казни и членовредительства. Сам Александр разделял его, но на полную их отмену не пошел, он лишь издал ряд указов, облегчивших наказание кнутом.

Как известно, до Александра, количество ударов кнутом определялось в законах лишь 5-ю словами : нещадно, жестоко, немилосердно и др., а конкретное их число определялось палачами.

Александр положил конец этому произволу : он постановил в приговорах точно обозначать число ударов, которые потом обязательно утверждались генерал-губернатором.

Это косвенно привело к значительному смягчению наказаний : так если раньше за убийство давали около 150 ударов кнутом, то после - назначали 25-40.

Был определён минимум ударов кнута : в проекте Уложения 1813 г. он равнялся 5.

Торговая казнь, соединенная с клеймением и вырыванием ноздрей стала назначаться за все преступления, влекущие каторжные работы. Известен лишь один случай, когда 64-х летнею старуху Лашкову, за кражу 24 копеек церковных денег, приговорили к 1 удару кнута, без сопутствующего клеймения и вырывания ноздрей.

После войны 1812 г. правительство решительно взялось за ещё большее сокращение телесных наказаний. В это время законотворцы признали, что телесные наказания не удовлетворяют целям наказания, требования соразмерности содеянному (т. к. преступник находился целиком во власти палача), а также бесчеловечность обезображивающих и членовредительских наказаний. Для рассмотрения вопроса был создан комитет для изучения возможности отмены торговой казни и членовредительства.

По окончании работы, комитет признал, что торговую казнь следует уничтожить, заменив плетьми и выставлением у позорного столба. Однако, было рекомендовано, немедленно это не вводить, а отложить эту реформу до издания нового уложения.

Касательно рвания ноздрей, комитет предложил отменить его немедленно, что и было немедленно сделано, поскольку при тогдашнем развитии сыска, такое усугубление наказания было признано излишним и бесчеловечным.

Таким образом, в 1817 уродования преступников полностью прекратились.

Если раньше, в Московской Руси, на каждом шагу можно было встретить человека с отрезанным ухом, носом, языком, то в 18 веке это было изжито.

Также в 1822 г. отменили и многократное сечение : было положено виновного в нескольких преступлениях сечь только за самое тяжкое из них, а в ссылку отправлять только после выздоровления.

Постепенно наказание кнутом все чаще заменялось плетьми : в проекте Уложения 1813 г. публичное наказание плетьми от 5 до 100 ударов, сопровождаемое ссылкой или тюрьмой давалось за убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилования и др. немногие подобные преступления средней тяжести.

В то же время, для женщин кормящих грудью, производство экзекуций откладывалось на 1,5 года со времени родов.

Значительно смягчились наказания за оскорбление царя и его приближённых.

Произошло это при личном участии самого Александра I. Он многократно рассматривал дела об оскорблении себя и часто отменял самые суровые приговоры.

Так описан забавный случай, когда пьяный мужик вошёл в харчевню, не сняв шапку, начал кричать и браниться. Хозяин, указав на висячий в харчевне портрет царя потребовал снять шапку и замолчать, на что мужик, глянув на портрет государя закричал «плюю на тебя, да и на портрет тоже». В прежние времена его подвергли бы великим истязаниям и вечной каторге. Но государь, лично рассмотрев дело постановил : «вместо наказания сказать мужику, что я плюю и на него».

В 1824 г. снова возник вопрос об отмене кнута. В Государственном совете Адмирал Мордвинов подал записку против этого истязания «Кнут есть мучительное орудие, которое раздирает человеческое тело, отрывает мясо от костей, режет по воздуху кровавые брызги и потоками крови обливает тело человеческое ; мучение лютейшее всех других, ибо все другие, сколь бы болезненны они не были, всегда менее продолжительны, когда для 20-ти ударов кнутом потребен целый час, а иногда мучение продолжается от восходящего до заходящего солнца… пока сохраняется кнут бесполезно реформировать наши законы : правосудие будет всегда оставаться в руках палача. Необходимо как можно скорее отменить это кровавое зрелище, карая преступников выставлением у позорного столба в цепях и особой одежде.

§ 5. Свод Законов 1832 г.,

Результатом изменения отношения к телесным наказаниям и общей гуманизации общества стал Свод Законов 1832 г., где торговая казнь встречается лишь в 50 случаях за самые опасные преступления. По нему :

Кнут : всегда сопровождался клеймением и ссылкой на каторгу, его давали за умышленное богохульство, за святотатство, преступления против «высочайших особ», бунт, сочинение пасквиля, взятку, убийство, кражу младенца, мужеложство, за воровство, грабёж, разбой.

Число ударов не должно было превышать 50 ударов, причём за каждый лишний удар судьи платили штраф в 200 рублей.

Изменился и порядок исполнения наказания : если раньше человека взваливали на спину помощника палача или били впроводку то теперь применялась «кобыла». Кобыла – это толстая доска в человеческий рост с 3 отверстиями для рук и шеи. Одним концом она врывалась в землю. Преступника обнажали до пояса, просовывали руки в отверстия, а с другой стороны прикручивали ремнём, притягивали к доске шею, завязывали ноги и начинали наказание.

Конструкция кнута осталась прежней : ³

К деревянной рукояти кнута крепилось кнутовище ( иногда называемое "косой", "косицей" ), представлявшее из себя скрученные наподобие женской косы узкие длинные ремни, а уж к кнутовищу подвязывалась ударная часть, т. е. "язык". Длина косы колебалась от 2,0 м. до 2,5 м. и подбиралась индивидуально под рост экзекутора. Общая длина кнута превышала 3 м. , если к этому прибавить длину руки палача , то легко понять , что момент силы такого удара был огромен и превышал момент силы при ударе любым другим орудием , даже топором . Из литературы известно , что опытные палачи ударом кнута с легкостью ломали человеческие ребра ; внутренние органы ( печень , почки , легкие ) трескались , мышцы отставали от костей и т. п. В целом можно сказать , что характер травм , получаемых при порке кнутом , более всего соответствовал травмам от падения с большой высоты . Для сравнения тяжести травмирования можно привести такую статистику : достоверно было известно , что взрослый здоровый мужчина выносит 2 000 палочных ударов по спине не умирая , но 200 ударов кнутом считались безусловно смертельным наказанием ( не случайно ещё Николай Первый негласно запретил судьям присуждать наказания в 200 или более ударов кнутом ) . Известны случаи забивания насмерть всего 40 ударами кнута. Процедура эта тоже оказывалась не очень скорой . Дело в том , что после каждого удара "язык" кнута требовалось насухо вытереть от крови ; намокший "язык" терял свою жесткость и делался неэффективен . Именно по этой причине через каждые 12 - 15 ударов "язык" кнута переменяли : старый выбрасывали и привязывали новый. .
Язык изготавливался из полосы толстой свиной кожи, вымоченной в крепком соляном растворе и высушенной под прессом таким образом, чтобы придать ее поперечному сечению V-образную форму. "Язык" имел длину около 0,7 м., которая никогда не менялась, удар наносился самым его концом. Удар плашмя считался слабым, непрофессиональным, мастер д. б. наносить удары только острой частью "языка". Жесткая свиная кожа рассекала человеческое тело подобно ножу. Палачи пороли обычно по-двое, при этом удары наносились поочередно с правой и левой сторон. Каждый из палачей клал свои удары от плеча осужденного к пояснице таким образом, чтобы они не пересекались. Следы кнутов на спине человека оставляли узор, напоминавший "елочку". Если экзекуцию проводил один палач, то ему надлежало после каждого удара переходить на другую сторону, дабы чередовать удары справа и слева.

Кнут был уникальным орудием, используемым только в России и производивший неизгладимое впечатление на иностранцев. Описан случай, когда после войны 1812 г,сын маршала Даву тайно купил 2 палаческих кнута и вывез их в Париж, где они произвели настоящий фурор. Многие иностранцы заявляли о необходимости введения кнута и у себя на родине, но кнут так и остался чисто русским орудием.

Всё более ясной становилась неприменимость торговой казни как наказания. Одной из важнейших причин была полная зависимость числа страданий от палача.

Порка кнутом была искусством, которому нужно было долго учиться .   Виртуозное владение кнутом делало палача, фактически, хозяином человеческой жизни. Опытный кат (палач) мог забить человека насмерть буквально 3 - 4 десятками ударов. Для этого, обычно, палач умышленно клал несколько ударов в одно место. Такие удары раскалывали на куски внутренние органы - печень, легкие, почки, вызывая обширные внутренние кровоизлияния. И, наоборот, в том случае, если палачу следовало спасти жизнь наказуемого, он мог выпороть его так, что человек оставался вообще неповрежден. Описан случай, из воспоминания пастора Зейдера, которого 2 июня 1800 г. в Санкт - Петербурге подвергли порке кнутом, нанеся 20 ударов: "< ... > «Вдруг в воздухе что - то просвистело ; то был звук кнута, страшнейшего из всех бичей. Не касаясь моего тела, удары слегка задевали только пояс моих брюк...» Приговор был исполнен ; меня отвязали, я оделся сам и почувствовал, что существую еще среди людей."

Здоровье Пастера Зейдера спас за взятку знаменитый петербургский палач Никита Хлебосолов, выпоровший не пастора, а полено под ним. Его виртуозность была такова, что из многочисленных наблюдателей обман не заметил никто.

Подкуп палачей был распространенным явлением и, в зависимости от взятки, палач мог наказать слабо или убить «на кобыле». Причем и то и то он мог сделать практически безнаказанно, поскольку человек непосвященный не мог, глядя на ход наказания определить цель палача : исполнить надлежаще, послабить или забить до смерти, настолько неотличимы были движения палача при различных целях. В подтверждение приведу пример, когда администрация каторги узнала о подкупе палача и, разумеется, постаралась помешать запланированному убийству. Некие Губарь и Васильев были приговорены к сравнительно мягкому наказанию - 48 ударам кнута. Молодым ( обоим менее 30 лет ), здоровым и сильным мужчинам перенести подобное наказание было вполне по силам ( смертельной обычно признавалась порка в 200 и более ударов кнутом ). За экзекуцией наблюдали с полдюжины официальных лиц и все они сошлись во мнении, что палач работал с одинаковым усердием. Вот только результаты порки оказались для Губаря и Васильева различны : первый умер прямо на кобыле, второй благополучно ушел после экзекуции в тюрьму и прожил еще много лет. ⁴

Плети : назначались в 29 статьях за преступления, ранее караемые торговой казнью. Плетьми били : за оскорбление должностного лица, за сопротивление властям, тяжкие раны и увечья, скотоложство, лживую присягу, злостное банкротство. Часто применялись для усмирения бунтовщиков.

Публичное наказание плетьми обычно сопровождалось со ссылкой, отдачей в арестантские роты и смирительные дома.

Плети не прорезали кожу, как кнут, но были очень болезненны. Опытный палач с 2-3 ударов мог вызвать потерю сознания.

Для составления ясного представления об этом инструменте я приведу его описание :

Плеть состояла из 3 частей : к деревянной ручке было приделано железное кольцо от которого шла толстая коса из перевитых кожаных ремней длиной около 30 см, заканчивающаяся кольцом, к которому привязывали 2-3 хвоста из сыромятной кожи, утончавшиеся к основанию, где их толщина достигала мизинца. В окончании хвостов вделывались свинцовые пульки или завязывались узлы.

Битьё плетьми считалось исправительным наказанием и по своду законов 1832 г. оно следовало за неудавшийся суицид, дерзость, буйство, побои, кражу до 100 рублей, контрабанду и другое

Сечение розгами : также считалось исправительным наказанием.

Вообще, в 19 в. розги стали наиболее распространенным орудием телесных наказаний. Их употребляли всюду : в участках, в судах, в тюрьмах, в школах, войсках и семьях. Это было излюбленное орудие администраторов.

Розги делались из тонких прутьев около метра длиной. Для наибольшей болезненности их применяли не слишком свежими, но и не слишком сухими. Розгу делали из 10-15 прутьев, связывая их в пучок веревкой. Каждой такой розги хватало на 10 ударов, потом она делалась негодной и её меняли.

Кроме того, новый Свод Законов освободил новые категории населения от телесных наказаний. Ими стали жёны и дети купцов 1-й и 2-й гильдии, главы еврейского и магометанского духовенства. А мещане и купцы 3-й гильдии могли быть телесно наказаны лишь по приговору уголовного суда.

Облегчения получили и дети : до 17-ти летнего возраста их не могли публично наказывать кнутом или плетью, а детей от 10 до 15 лет могли наказывать только розгами, а от 15 до 17 лет – плетьми.

Однако всё остальное население подвергалось прежним наказаниям.

§ 6. Уложение 1845 г.

В 40-х годах вновь и вновь поднимался вопрос об отмене торговой казни, и в проекте нового уложения было предложено навсегда изъять кнут из русского права.

Однако власти опасались, что с отменой кнута население потеряет страх перед наказанием, признавая при этом избыточность этого наказания. Велись страстные дебаты.

Точка в этом вопросе была поставлена императором, постановившим исключить торговую казнь из нового уложения, заменив её увеличенным числом ударов плетей.

С изданием Уложения 1845 г. кнут был отменен. Палачам было приказано зарыть их в землю или иным способом уничтожить.

По Уложению 1845 г. самым тяжким наказанием была публичная экзекуция плетьми, сопровождаемая клеймением и ссылкой на каторгу. Она назначалась за преступления, ранее караемые кнутом.

В нем, наконец-то, были точно определены порядок и тяжесть наложения наказания. Было выделено 7 степеней наказания :

За самые значительные преступления давалась до 100 ударов плетью и бессрочной каторгой.

Далее, по степеням, количество ударов понижалось до 30-40 в соединении с работами на заводах от 4 до 6 лет.

Было рассчитано, что удар кнута в 2 в 2.5 раза тяжелее удара плетью и наказания кнутом, указанные в старом уложении, пересчитывали на удары плетью, т.е.вместо 40-50 ударов кнутом давали 100 ударов плетью.

Однако, по-прежнему, реальная тяжесть наказания зависела от воли палача. При наказании плетьми, палач мог так плотно привязать человека к кобыле, что тот не мог пошевелиться и на 4-5 ударе наказуемый умирал от паралича сердца, если привязывали слабо, то без всякой опасности для здоровья можно было перенести 99 ударов.

Была подробно определена процедура публичной экзекуции :

После объявления приговора осужденного заковывали в кандалы, отводили в особую камеру, где в течении нескольких дней он пребывал в одиночестве, изредка посещаемый священником. На утро, перед экзекуцией, его одевали в особые черные одежды, шапку, а на грудь вешали деревянную доску с надписью о его злодеянии. Затем кортеж с ним в окружении солдат, барабанщиков и жандармов. Потом его подводили к эшафоту, снимали с него шапку. Он слушал напутственные слова священника и целовал крест. Потом он поднимался на эшафот и выслушивал приговор. По прочтении приговора его приковывали к позорному столбу, где он стоял около 10 минут. После этого его передавали палачам. Они снимали с осужденного рубаху, обнажая до пояса, и прикручивали ремнями к кобыле, и только после этого начиналась сама экзекуция, по окончании которой его увозили в больницу.

Можно отметить, что в этой процедуре телесные наказания были нацелены не столько на причинение страданий осужденному, сколько на его опозоривание, вызов стыда в нем.

Кроме того, она значительно предупреждала возможные злоупотребления, поскольку в ней участвовало множество официальных лиц и совершалась она публично.

Большим достижением было немедленное последующее лечение осужденного, после которого его могли направить в ссылку или каторгу. Раньше же, осужденных увозили прямо с эшафота.

Всё это свидетельствует о том, что для полной отмены телесных наказаний уже были необходимые правовые и нравственные предпосылки.

Публичная экзекуция сопровождалась клеймением. Вместо прежних знаков накладывали буквы К А Т Б С Т В О Р, из которых составлялись различные комбинации (КАТ – каторжник, Б – беглый, В – вор).

По новому уложению клеймить стали не лицо, а трицепс руки на 2-3 пальца под локтевым сгибом.

Стальные иглы на новых штемпелях были покрыты золотом . Сделано это было с целью предотвращения их разрушения ржавчиной ( сталь при попадании на нее крови быстро коррозирует). Ранки от игл стали натираться не порохом, а смесью индиго или охры с тушью.

Изменился порядок применения розог :

Розгами секли за всё, за что раньше полагалась плеть, давая за каждые 10 ударов плетью 20 розгами. Был определён максимум ударов ими : 100 ударов.

К середине 19 в. розги стали самым распространенным телесным наказанием и по временным правилам 1853 г. судебные и полицейские власти, при выборе между несколькими взысканиями, должны были назначать розги.

В это время телесные наказания, и розги в частности, служили постоянным объектом насмешек и издевательств в обществе, как проявление варварской дикости дремучего мракобесия.

Существовал анекдот про калужского графа Толстого : однажды на ревизии, рассматривая дела, он поразился необычайным количеством в приговорах розог и огромным числом назначаемых ударов. Граф спросил делопроизводителя : «Может ли человек столько вынести?». Тот ничего не смог ему ответить, тогда граф решил проверить это на собственном опыте. Он отправился в баню, велел банщику принести розги и высечь себя. После нескольких ударов он закричал - «Довольно будет!». Очень довольный вернулся домой и с тех пор никогда в приговорах не утверждал количество ударов розгами, превышавшее его собственный опыт.

В позднейшей редакции Уложения от телесных наказаний избавили литераторов, иностранных гостей, лиц окончивших гимназии, высшие и средние учебные заведения, домашних учителей, лиц имеющих учёную степень. Эту свободу оно даровало больным грудной жабой, падучей, грыжей и другими тяжёлыми болезнями.

Уложение 1854 г. основными телесными наказаниями сделало плети и розги. По-прежнему применялись шпицрутены. Но ясно обозначена тенденция к их сокращению и отмене. Телесное наказание уже не вписывалось в становившийся уклад и была сделана попытка заменить их первоначальную функцию – причинение боли причинением позора, сократив причиняемые страдания и вред здоровью.

Показательна и смена мест клеймения – с лица на руки. Клеймение стало выполнять сугубо опознавательную функцию, не уродуя при этом человека.

Многие преступники по-прежнему подвергались наказанию шпицрутенами , но уже только по постановлению военных судов. С 1826 г. их применяли при подавлении крестьянских бунтов. При этом, порой назначалось по 4000-6000 ударов, после которых умирали на 2-3 сутки после наказания.

Иногда применялись и откровенно изуверские приёмы ; так при подавлении бунта на военных поселениях 1831 г., военных поселян секли до выпадения кишок.

Смертные исходы после такого наказания были обычным явлением, поскольку при этом дробились внутренние органы и наступали обширные внутренние кровоизлияния, от которых умирали не сразу.

§ 7. Отмена телесных наказаний

К середине 19 в. общество созрело для полной отмены пыток и телесных наказаний. За это выступала вся культурная и большая часть политической элиты государства.

Этот путь был уже пройден большинством европейских государств. Так во Франции их отменили в 1791 году, в Пруссии в 1845 году, в Австрии в 1864 году, как подавляющие чувство человеческого достоинства в личности и способствующие грубости нравов.

В обществе нарастало недовольство и многие светлые умы и яркие личности приложили свои усилия в этом, без сомнения, достойном и благородном деле.

Однако, Александр II опасался проводить резкие реформы, стараясь находить компромисс между консерваторами и новаторами.

Был создан комитет по рассмотрению вопроса возможности полной отмены телесных наказаний. Члены этого комитета высказывали и озвучивали самые различные мнения.

Равнодействующей этих мнений стал указ от 17 апреля 1863 г. «О некоторых изменениях в существующей ныне системе наказаний уголовных и исправительных».

По нему телесные наказания не исчезли из русского права, но со времен их существования им был нанесен тяжелейший удар.

Были запрещены плети, клеймения, кошки, ненавистные шпицрутены, истязания женщин всех сословий (исключая ссыльных), солдат (исключая штрафных).

В распоряжении палачей остались только розги и наложение оков.

Розги применялись только :

- в отношении крестьян, по постановлению волостных судов, в количестве до 20 ударов

- при невозможности заключения преступника в тюрьму : от 3 до 100 ударов

- для штрафных солдат : до 50 ударов

- во флоте для нижних чинов : до 200 ударов

Кроме того, для матросов, осталось наказание линьками.

Народ приветствовал эту перемену горячим восторгом. Ушло время криков избиваемых, гиканья палачей и свиста рассекаемого воздуха, времени, нашедшего отзвук в стихотворении Некрасова :

Ты думаю, охоту на двуногих,

Застал ещё в ребячестве своём.

Слыхал ты вопли стариков убогих

И женщин засекаемых кнутом.

Общее движение дореволюционного законодательства неуклонно шло к полной отмене всякого рода телесных наказаний.

Резким диссонансом в этом отношении является Закон 12 июля 1889 г. о земских начальниках, расширивший по отношению к волостным судам применение телесных наказаний. По этому закону освобожденные от наказания разделяются на группы по объему и по основаниям изъятия. ⁵

По объему:

1) безусловно - за все преступные деяния, совершенные до потери по суду (т.е. до вступления приговора в законную силу) прав состояния, например, дворяне, священнослужители, почетные граждане и др.

2) условно - во время нахождения в известном состоянии или должности, как, например, купцы обеих гильдий, изъятые только за преступные деяния, совершенные во время нахождения их в гильдии, выборные лица крестьянского управления, станционные смотрители и т. д.

3) только при совершении проступков, не влекущих потери всех или некоторых прав, как, например, мещане, крестьяне, награжденные за службу по выборам медалями или кафтанами.

По основаниям изъятия:

1) по правам состояния - все те, об изъятии которых внесено в соответственные постановления законов о состояниях, а равно и их семьи.

2) по особым постановлениям, как, например: а) по физическим условиям - одержимые болезнями, указанными в приложении к ст.88 Уложения, престарелые, женщины;

3) по воспитанию - перечисленные в п. 5 приложения, хотя бы они и не приобрели прав почетного гражданства; в) по особенным привилегиям, как нежинские греки, бессарабские личные дворяне, бывшие бояриноши; г) по занимаемым должностям; д) по награждению разными знаками отличия; е) изъятые на основании военных постановлений и т.д.

По Уголовному Уложению 1903 года телесное наказание сохранялось:

1) как мера дисциплинарная для переведенных в разряд оштрафованных и для содержащихся в дисциплинарных батальонах по законам воинским

2) как наказание за преступные деяния, подсудные волостному суду, и притом лишь для лиц, не освобожденных от наказаний телесных

3) как наказание и дисциплинарная мера по Уставу о ссыльных

4) как мира дисциплинарная по отношению к находящимся в арестантских отделениях по Уставу о содержащихся под стражей.

Таким образом, изучив историю телесных наказаний, можно оценить ту огромную роль, которую они играли в уголовном правосудии почти весь период нашей государственности. Телесные наказания, самим своим существованием, определяли всю русскую правовую систему.

Глава 2. История пыток в России

§ 1. Особенности истории пыток в России

История пыток в России – достаточно сложный объект исследования. Это связанно с несколькими причинами :

Во-первых, до 15 века не существовало никаких законодательных актов регулирующих её применение и проведение. В большинстве судебных решений тех лет приказ о пытке звучал как «пытать жесточае», «пытать накрепко», а отчет об их исполнении звучал и того проще : «подыман и пытан». Что кроется за этими формулировками – можно только догадываться.

Во-вторых, даже с наступлением времён достаточного законодательного регулирования процесса, нельзя определённо сказать о точном и единообразном применении пытки, что объяснялось неразвитостью государственного механизма, а когда он стал достаточно совершенным для точного исполнения правительственных велений – пытки уже были отменены. Поэтому в судебной практике тех лет можно найти самый разный порядок наложения пыток.

В-третьих, эта часть истории, на мой взгляд, недостаточно полно освещена историками.

В связи с этим, я дам лишь общую картину былого применения пыток, как части судебного и досудебного следствия в уголовном процессе. Это необходимо для правильного понимания пытки как средства правового принуждения и как уголовно наказуемого деяния.

§ 2. Порядок применения пытки

Можно с уверенностью сказать что пытки применялись в процессе дознания ещё в Киевской Руси, но широкого распространения не имели. Это было связано с существовавшей тогда обвинительной системой уголовного процесса, при которой доказательства предоставлялись истцом, разумеется, не имевшим право пытать ответчика.

Исключением здесь является политический сыск, при котором всегда пытали кого надо и сколько надо.

Обширное внедрение пыток стало происходить лишь во время становления Руси как централизованного государства и перехода к розыскному процессу. В это время пытки впервые находят отражение в законодательстве : в Судебнике Ивана III 1497 года, который допускал применение пытки лишь по отношению к подозреваемым в самых тяжких преступлениях. По нему санкция на применение пытки давалась судьёй, определявшим род пытки. Тяжесть пытки указывалась лишь общей формулировкой, и её определение лежало на палаче или следователе.

В последующие годы применение пыток постепенно расширялось, а своего апогея этот способ судопроизводства достиг при Петре I. Не исключено, что Петр видел в пыточном застенке последнее слово европейской культуры и стремился догнать Европу и в этом отношении. В подписанном императором в марте 1715 года "Кратком изображении процессов или судебных тяжб" есть специальная глава, которая называется "О допросе с пристрастием и о пытке". Этот документ достаточно подробно определяет порядок и процедуру применения пытки и я приведу из него некоторые отрывки :
       "1. Сей допрос такой есть, когда судья того, на которого есть подозрение, а он добровольно повиниться не хочет, пред пыткою спрашивает, допытываясь от него правды и признания в деле...
       4. Однако ж надлежит жестокую пытку умеренно, с рассмотрением чинить, поскольку умерение пытки весьма на рассуждение судейское положено. Того ради надлежит судье предварительно рассудить количество дела, в котором подозрительного пытать намерятся, ибо в... тяжелых делах пытка жесточе, нежели в малых бывает. Также надлежит ему тех особ, которые к пытке приводятся, рассмотреть, и... твердых, бесстыдных и худых людей, жесточе, тех же, кои деликатного тела и честные суть люди, легче, и буде такой пытки довольно будет, то не надлежит судье его приводить к большему истязанию...
       5. Когда судья... многих имеет пред собою преступников, которых жестоко допрашивать потребно, тогда надлежит ему оного, от которого он мнит быстрее узнать правду, прежде пытать. И если от этого еще правды не узнает, то того, который в преступлении более всех подозрителен явился, прежде всех пытать. Если же все преступники в равном явятся подозрении, и между оными отец с сыном или муж с женою найдется, тогда сначала сына или жену к пытке привести.
       6. Ежели судья преступника жестоко пытал, и оный ничего не признает, то его уже в том снова пытать не надлежит, разве иное еще отличное от первого дела получит подозрение, например, слух прошел на преступника, и он по этому подозрению впервые пытан, и его в то время, когда произошло преступление, на том месте видели, а он в том не признается, потом узнает судья, что преступник во время учиненного злодейства с воровским ружьем видим был... это новые подозрения. И тогда может подозреваемый снова быть приведен к пытке.
       7. Буде же кто по довольному подозрению пытан будет, и на пытке в своем преступлении признается, потом же в суде снова от своих показаний отречется, говоря, что он был вынужден в этом признаться под пыткой, тогда его можно снова пытать, потому что это признание наводит на него новое подозрение, и таким образом может он и в третий раз пытан быть. А ежели трижды пытку снесет и снова отречется, то уже его допрашивать более не надлежит, но взяв от него полное число порук, чтоб ему всегда, когда потребен, в суд явиться, также и присягу, что за учиненное над ним истязание никому мстить не будет, освободить, но от подозрений совсем не освобождать, поскольку со временем могут новые явиться подозрения, и тогда его снова к пытке привести надлежит...
       9. Если же пытанный оговорит на пытке других, о которых также злой слух происходил, то... судья на основании этого признания и злого происходящего слуха этих особ тоже допрашивать и пытать велит, хотя закон повелевает, чтобы без достаточного свидетельства или подозрения никого по оговору от других к пытке не приводить". ⁶

Только с этого времени пытка стала неотъемлемой частью уголовного процесса. Русская пыточная практика сильно отличалась от европейской имея множество характерных особенностей:

Во-первых, пытка имела двоякий характер : с одной стороны экзекуционные процедуры осуществлялись на этапе предварительного следствия и на этапе исполнения судебного приговора . В обоих случаях наказания могли быть очень схожими ( например , порка ) , но цели они преследовали совершенно различные : экзекуция во время следствия побуждала к даче правдивых показаний , а во время исполнения судебного приговора она означала "общественное воздаяние" преступнику. То есть одни и те же меры могли применяться в различных целях.
    Во-вторых, одна из таких норм нашла свое выражение в пословице : "Доносчику - первый кнут" . Смысл этого правила сводился к следующему : если обвиненный не признавал сразу же все пункты доноса , то такой донос рассматривался как ложный и допросу "с пристрастием" подвергался автор доноса (изветчик) . Именно он должен был под пыткой доказать обоснованность собственных обвинений, «утвердиться кровью в извете», и если это ему удавалось , то только после этого оговоренное им лицо превращалось в обвиняемого . Практический смысл этой правовой нормы очевиден - она страховала от напрасных оговоров и заставляла доносителя считаться с реальной угрозой собственному здоровью.
   Другая весьма любопытная норма м. б. сформулирована таким образом : сознающегося пытать трижды . Это правило означало необходимость трехкратного получения признаний обвиняемого . Чтобы показания были признаны достоверными , их надлежало повторить в разное время не менее трех раз без изменений . Даже незначительная корректировка показаний расценивалось следователями как новое показание , которое самим фактом своего появления обесценивало предыдущее . Эта норма должна быть признана как очень суровая , поскольку каждый допрос означал новую пытку ( в ходе о д н о г о допроса обвиняемый не мог дать д в а показания ) . Подобная жестокость была отнюдь не бессмысленна . Она была призвана побуждать обвиняемого к даче правдивых показаний до того , как его начнут пытать , т. е. на этапе угрозы пыткой . Обвиняемый д. б. понять , что если он не признается до начала пытки , то в дальнейшем своим признанием он мучения все равно не остановит - его обязательно вызовут еще два раза и всякий раз будут пытать для подтверждения сказанного .

Но если подозреваемого решали пытать, то от пытки его не спасало даже чистосердечное признание. Даже если подследственный «винился», ещё до применения пытки, его обычно все равно пытали. С одного, а чаще с трёх раз, ему предстояло подтвердить повинную. Если же «виниться» начинал, ранее запиравшийся, то трёхкратная пытка была неизбежной.⁷

Масштабно пытки стали применяться при Петре I. Он же ввёл новый порядок их применения, так называемый «следственный конвейер». Впервые это случилось при организации им "великого сыска" во время расследования обстоятельств стрелецкого мятежа 1698 г. Смысл монаршего нововведения заключался в том , что пытка обвиняемого начиналась в отсутствие следователя , так сказать в "превентивном порядке" . То, как палач измывался над жертвой никто не контролировал ; следователь с писарем подходили позже для того лишь , чтобы узнать , готов ли обвиняемый дать признательные показания под запись в протокол.
    Понятно , что такая методика организации допроса создавала благоприятную почву для разного рода злоупотреблений . Историческая литература пестрит описаниями весьма мрачных деталей пыток , которым подвергались подследственные как в петровское время , так и во времена "Тайной канцелярии" Анны Иоанновны. Часты были калечения подследственных , лишавшее всякого смысла дальнейшие допросы , обычно осуществлялось после окончания следствия . Причинение страданий обвиняемому делалось самоцелью такой пытки .
    Жуткие подробности допросов под пыткой постепенно просачивались в общество , формируя у людей весьма негативное отношение к «органам дознания и предварительного следствия».

Обеспокоенная этим , Императрица Елизавета Петровна в 1742 г. подписала именной Указ , который фактически положил конец как практике "следственного конвейера" , так и палаческому произволу во время допроса . Этим Указом устанавливался регламент допроса под пыткой и перечислялись лица , чье присутствие считалось необходимым для проведения допроса .

Именно из доклада , подготовленного в 1755 г. для представления Императрице , мы знаем сегодня точный порядок проведения допроса "с пристрастием" , имеем достоверные описания орудий пыток и способов их применения . Этот доклад можно назвать своего рода "квинтэссенцией" палаческого опыта, наработанного в последние десятилетия.
    При проведении пытки считалось необходимым непосредственное присутствие в пыточной камере ( т. е. застенке ) следующих лиц :
а ) судей ( следователей ) , которые составляли перечень вопросов к обвиняемому ( т. н. "допросные пункты" , см. рис. 1 ) , а также определяли достоверность получаемых ответов на основании материалов дела ;
б ) секретаря суда ( следственной комиссии ) , который составлял официальный акт ( протокол ) о проведенном следственном действии ( допросе , очной ставке , принесении повинной , передопросе и пр. ) ;
в ) подъячего - сотрудника "Тайной канцелярии" , который вел в произвольной форме запись всех действий , происходящих взастенке , и дословно фиксировал все сказанное во время допроса ; на основании этих записей подъячего секретарь и составлял затем свой акт , включавший наиболее существенные моменты допроса ;
г ) доктора, он контролировал физическое состояние допрашиваемого и оказывал ему необходимую помощь. Запрещалось нахождение в пыточной камере любых посторонних лиц. В том числе и солдат конвоя.



рис. 1 : Т. н. "допросные пункты" , т. е. перечень вопросов к обвиняемому и полученных от него ответов - прообраз современных протоколов допросов .

    Допрос не мог производиться , если кто - либо из поименованных выше лиц отсутствовал. .
    Допрос начинался с того , что конвойные солдаты препоручали обвиняемого палачу ( кату , экзекутору ) и его помощникам , после чего покидали застенок . Обвиняемого предупреждали о том , где он находится и объясняли , чем может ему грозить отказ от дачи показаний , либо дача ложных показаний . Смысл этого увещевания заключался в том , чтобы прямой угрозой подавить в допрашиваемом волю к сопротивлению и вызвать его на откровенность . В зависимости от настроения членов комиссии , обвиняемому могли даже рассказать о разновидностях пыток и порядке их проведения . Этот краткий экскурс был призван усилить психоэмоциональное напряжение человека .
    После этого начиналось зачитывание и обсуждение "допросных пунктов" . Если следственная комиссия приходила к заключению , что допрашиваемый запирается , пусть даже неявно , и не желает сотрудничать с властями , то тогда в свои права вступал экзекутор ( главный палач ) с помощниками .⁸

       Екатерина II пыталась ограничить применение пытки, она была категорически против их применения и многое сделала для их отмены. Она писала: "Странно, как роду человеческому на ум пришло лучше... верить речи в горячке бывшего человека, нежели с холодной кровью; всякий пытанный в горячке и сам уже не знает, что говорит". И действительно, в первые годы царствования Екатерины пытали существенно меньше. В январе 1763 года, присутствуя первый раз в сенате, императрица повелела обращать преступников "к чистому признанию больше милосердием и увещанием, особенно же изысканием происшедших в разные времена околичностей (то есть сбором улик), нежели строгостью и истязаниями, стараться, как возможно при таких обстоятельствах, уменьшить кровопролитие и пытать только тогда, когда все средства будут истощены, но и в этом случае в приписных городах пытку не производить, а отсылать преступников в губернские и провинциальные канцелярии, где поступать с крайней осторожностью, чтобы как-нибудь вместе с виновными и невинные не потерпели напрасного истязания". А в наказе, который императрица дала составителям нового уложения, пытка определялась как "надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силу и крепость свои уповающего". ⁹

И наконец 8 ноября 1774 года императрица подписала секретное повеление о том, чтобы присутственные места ни под каким видом не допускали при допросах телесных истязаний "для познания о действиях истины». Суть этого постановления состояла в том, что официально пытка оставалась в арсенале следователя, но применение её было запрещено. Иначе говоря, к подследственным могли применять только угрозу пытки : подследственного раздевали, клали его руки в хомут и «всякими приуготовлениями стращали, до него больше ничем не касаясь». Однако, после таких приготовлений, любой мог дрогнуть. Что интересно, впервые этот указ был применен ни к кому-нибудь, я к Емельяну Пугачеву, которого одними только угрозами принудили дать показания.

Тем не менее, запреты на использование пыток нарушались повсеместно, поэтому Сенат постоянно выговаривал местным властям за чрезмерную жестокость, а в качестве компенсации засчитывал произведенные пытки в качестве наказания по приговору.

Полностью пытки были запрещены Александром I указом "Об уничтожении пытки" от 27 сентября 1801 года :

«…чтоб нигде ни под каким видом ни в высших, ни в нижних правительствах и судах, никто не дерзал ни делать, ни допущать, ни исполнять никаких истязаний, под страхом неминуемого и строгого наказания; чтоб присутственные места, коим законом представлена ревизия дел уголовных, в основу своих суждений и приговоров полагали личное обвиняемых пред судом сознание, что в течение следствия не были они подвержены каким-либо пристрастным допросам, и чтоб наконец самое название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народной.»¹⁰

Однако нарушался этот запрет постоянно. Помещики пытали крестьян, а судьи - подозреваемых. Вплоть до судебной реформы 1864 года у следователей всегда был соблазн прибегнуть к пыткам. В пореформенном суде этого соблазна уже не было, поскольку присяжных совершенно не интересовали признания, полученные при помощи дыбы и кнута.¹¹

§ 3. Процедура и орудия пыток

Особенностью пыточной практики России, была немногочисленность орудий и способов истязаний. Отсутствовала та изощрённость, характерная в то время, европейцам, где лучшие инженеры и механики состязались в создании пыточных орудий.

Арсенал русских палачей был очень невелик и состоял из простых и дешёвых орудий. В то время как, например, в Пруссии применялось около 70 видов пыток, а в России около 10.

Центральное место в дознании занимала дыба – с неё начиналось большинство пыток. Все остальные истязания или сопутствовали ей или следовали после неё.

С 16-17 в. розыск обычно начинался с «расспроса у пытки», то есть допроса в камере пыток, но без применения истязаний.

Расспрос производился следующим образом : человека подводили к дыбе и на заведённые за спину руки ему надевали войлочный хомут, соединённый с веревкой, перекинутой через потолочный блок или П-образное сооружение из балок (собственно и называвшееся дыбой). Другой конец веревки держал помощник палача.

Это уже само по себе было сильнейшим средством морального давления, особенно для человека, уже знакомого с этой процедурой.

Человеку зачитывался приговор о пытке, при этом Ом мог видеть палача и его помощников, занимавшихся приготовлениями к пытке. Они осматривали кнуты, разжигали жаровню, лязгали щипцами, что действовало устрашающе.

Под дыбой проводились и очные ставки, причем один из допрашиваемых мог висеть на дыбе, а второй – стоять возле неё, что бы человек понял, какие муки ему предстоят.

Расспрос у пытки мог как окончить допрос так и начать его. Например, если расспрашивали человека, на которого поступил донос (извет) и человек свою вину отрицал, то первую пытку применяли не к нему, а к доносчику (изветчику), и если он на пытке признает ложность своего извета то следствие, в отношении оклевётанного заканчивалось на стадии расспроса у пытки.

Расспрос у пытки после переходил в собственно пытку. Как правило, соблюдалась такая последовательность :

1. осмотр обвиняемого

2. подвешивание на дыбу (виска)

3. висение с тяжестью на ногах (встряска)

4. битьё кнутом в подвешенном виде

5. жжение огнем, тиски, ледящая вода, ломание ребер, сдавливание головы и другие тяжёлые пытки

Осмотр обвиняемого : здесь палач р а с к л а д ы в а л обвиняемого . Смысл этой процедуры состоял в том , что человека раздевали по пояс и укладывали животом на пол . Палач опускал кисти своих рук в горячую воду , специально доставляемую для этой цели в застенок , а потом быстро проводил разогревшимися ладонями по спине обвиняемого . Если когда - либо ранее человек подвергался телесным наказаниям , то на его спине проступали следы ударов ( кнутом , плетью , палками ) . Обнаружение таких следов заносилось в допросный лист.

К показаниям такого подследственного относились с большим сомнением, что автоматически влекло многократность пыток и их особую жестокость. ¹²

После такого визуального осмотра палач переходил непосредственно к пытке . После 1742 г. допускались следующие пытки :
    а ) Д ы б а ( в и с к а ) - традиционная русская пытка , широко применявшаяся уже с 12 - 13 веков . Русская дыба отличалась от европейской ( инквизиционной , в частности ) тем , что на ней пытаемого не поднимали к потолку и не бросали вниз , дабы выбить руки из суставов . В русской дыбе эта же цель достигалась продолжительным неподвижным висением человека ( отсюда и второе название "виска" ) . Руки пытаемого заводились назад и продевались в специальный шерстяной хомут , к которому заранее была пришита веревка . Веревка эта пропускалась через поперечную перекладину П - образной конструкции , которая , собственно , "дыбой" и называлась . Веревку натягивали и человек повисал под перекладиной на вывороченных назад руках ( рис. 2 ) .


рис. 2 : Рисунок современного художника , демонстрирующий принцип работы отечественной "виски" .

Шерстяной хомут позволял избежать травмирования запястий веревкой , которая грубо врезаясь в кожу , могла ободрать мясо до кости . После поднятия человека над полом , палач наблюдал за его состоянием . Если оказывалось , что пытаемый достаточно хорошо переносит пытку , то происходило ее ужесточение : между связанных ног закладывали массивное бревно , которое увеличивало нагрузку на руки

Иногда для усиления эффекта на это бревно вставал помощник палача . Понятно , что никакая крепость мышц при подобном чрезмерном нагружении не спасала от травмирования суставов . Висение на дыбе могло быть очень продолжительным ; скажем так , во время этой процедуры никто никуда не спешил .

   Подвешивание на дыбе , само по себе являвшееся тяжелой пыткой , комбинировалось с поркой кнутом . Кнут был очень мощным пыточным инструментом ; ни палка , ни плеть , ни розга - ничто не дает даже приблизительного представления о всесокрушающей энергии его удара.    В целом время пребывания допрашиваемого на дыбе и количество ударов кнута было сугубо индивидуальным и определялось его возрастом и состоянием здоровья . Обычно , до начала порки человеку давали повисеть на дыбе около четверти часа , после чего наносилось до 15 ударов кнутом . Ювелир Рокентин , пытанный лично Петром Первым , получил на дыбе 25 ударов ; это уже считалось чрезмерной пыткой . Егор Столетов , во время следствия в 1736 г. висел на дыбе 1 час , после чего получил 15 ударов кнутом и был оставлен висеть еще на 45 минут . Такие страдания описанию не поддаются! Но это были наказания все же исключительные по своей тяжести . Обычно палаческая жестокость не простиралась так далеко . Пожилой Степан Васильевч Лопухин при допросе 17 августа 1743 г. провисел на дыбе 10 минут , и хотя прежних своих показаний не изменил , порке кнутом не подвергался . Сын его - Иван Степанович - перенес мучения много большие : во время первой пытки он получил 11 ударов кнутом ,а второй – 9.  В процессе вытягивания на дыбе плечи выходили из суставных сумок , причиняя тяжелые мучения человеку . После снятия с "виски" врач вправлял суставы на место : плечевой сустав принудительно возвращался на место круговым движением локтя. Даже при благоприятном исходе пытки , т. е. в случае отсутствия разрывов связок и внутреннего кровотечения , суставы болели еще очень долгое время , напоминая о себе при попытке совершения даже простейших действий .     б ) Т и с к и . Если дыба не калечила человека ( по крайней мере теоретически ) , то тиски рассматривались именно как "увечный инструмент" . К пытке тисками переходили в тех случаях , когда дыба признавалась неэффективным инструментом дознания , т. е. тиски считались пыткой более тяжелой . Конструктивно тиски представляли собой три металлических полосы длиною до полуаршина ( т. е. 30 - 35 см. ) , соединенные сквозным винтом . Движением гайки по винту пластины либо стягивались , либо напротив - раздвигались . В один из зазоров между полосами закладывались большие пальцы ног , а в другой - большие пальцы рук пытаемого.


рис. 3 : Этот рисунок наглядно демонстрирует пытку с использованием тисков .
Технология использования этого инструмента в докладе Императрице Елизавете от 1754 г. была описана так : тиски "... свинчиваются до тех пор , пока или обвиняемый повинится , или не можно будет больше жать перстов и винт не будет действовать ." Нетрудно догадаться , что при использовании рычага винт на тисках можно было затянуть очень сильно . Результат такой пытки представить несложно : расплющенные фаланги пальцев , раздробленные суставы , почерневшие отваливающиеся ногти .

    в ) С д а в л е н и е г о л о в ы . В том случае , если применение тисков считалось неэффективным , палачи переходили к сдавлению головы веревкой ( рис. 4 ) .


рис. 4 : Современная реконструкция пытки сдавлением головы .

В упоминавшемся выше докладе 1754 г. на Высочайшее имя эта пытка была описана следующим образом : "Наложа на голову веревку и просунув кляп , вертят так , что оной < т. е. допрашиваемый > изумленным бывает ." Эпитет "изумленный" не должен вводить в заблуждение ; на языке 18 - го столетия он означал обморок . Сильное сдавлнение головы приводило к росту внутричерепного давления , что могло повлечь за собой очень тяжелые последствия : инсульт , слепоту , глухоту , потерю речи и т. п. Временную потерю сознания без каких - либо выраженных последствий можно было считать благоприятным исходом такой пытки .

    г ) П о л и в а н и е х о л о д н о й в о д о й . Самая изощренная из всех пыток . Обездвиженного человека помещали под мерно капающей ледяной водой ; заранее обритая голова фиксировалась таким образом , чтобы падение капель приходилось строго на темя . Однако, судя по всему, применялась она достаточно редко. По крайней мере ни в одном из сколь - нибудь известных процессов 18 - го столетия такой способ пытки не применялся

В упомянутом выше докладе 1755 г. "поливание холодной водой" фигурирует как заключительное , завершающее испытание .
     В принципе , несложно представить механизм воздействия на человека , который реализовывался в этой пытке . Холодная вода вызывала спазм сосудов головы тем больший , чем дольше продолжалось воздействие . Фиксация воздействия на одной точке , видимо , формировала в теменной области очаг угнетения , который быстро рос и захватывал всю кору головного мозга . Документы той поры свидетельствуют , что поливание холодной водой приводило к тому же результату , что и сдавление головы : допрашиваемый после тяжелых мучений терял сознание .

е) П ы т к а о г н ё м . Применялась до 1742 г. Являлась заключительным этапом испытания. С её помощью затверждали показания, полученные из «подлинной правды», либо становилась самостоятельной мукой. В материалах сыска не говориться о конкретном способе её проведения, зачастую в протоколе сказано : «говорил с огня» или «на огне зжён». Сохранились свидетельства, что здесь допрос велся держа человека над жаровней или к телу человека, висячего на дыбе, прикладывались горящие угли или раскалённое железо. Описывается, что иногда раскалёнными щипцами ломали рёбра пытуемого, зажимали соски, гениталии, уши. ¹³

Пытуемый давал показания в висячем положении или непосредственно во время пытки. При этом, по правилу 3-х пыток, одни и те же показания он должен был дать под пыткой троекратно. Если в показаниях обнаруживались расхождения, то пытку повторяли заново.

Показания заносились в вопросный лист – тогдашний протокол допроса, состоявший из разделенного на 2 половины листа, на одной части которого были написаны вопросы к пытуемому, а напротив них записывались ответы различной степени развёрнутости. Тяжесть пытки подробно не регулировалась. В постановлении и пытки писалось : «пытать жестоко», «жесточае», «легчае» и «накрепко». Конкретно это определял палач, исходя из сложения пытаемого. Протокол допроса подавался в суд, который тогда рассматривал признание вины, как наивысшее доказательство, без которого дело не могло считаться раскрытым, и показания, данные под пытками, ложились в основу приговора, зачастую вопреки обстоятельствам дела, и если обвиняемый отрицал свою вину под пытками, троекратно утвердил кровью свои показания, то в большинстве случаев дело решалось в его пользу.

Глава 3. Телесные наказания : угловно-правовое значение, сущность, характеристика.

§ 1. О значении истории телесных наказаний

Телесные наказания появились как ответ на потребность становившихся государств в единообразном правовом регулировании своих граждан. В эти времена умственный, нравственный и экономический уровень развития обществ был на низком уровне. А государствам требовались наказания, которые были бы наиболее карательны, но вместе с тем дешевы. Таким, естественно, могли стать только телесные.

Поэтому, про телесные наказания, можно сказать, что они : «характеристическая черта и печальная необходимость для стран варварских»¹⁴

Телесные наказания имеют в России 800-летнею историю применения, сопряженного с их пышным расцветом в 17-18 веке.

«Наши предки воспитывались около плах и эшафотов, никогда они не собирались в большем многолюдстве, чем в дни торговых казней или военных экзекуций. Домострой, основанный на плетях и сокрушении ребер, вошел в их плоть и кровь, и хотя теперь все это предано осуждению и уничтожению, можно ли поверить, что восьмивековой обычай, освященный в свое время государством, церковью и лучшими людьми, прошел бесследно для нас».¹⁵

Мы накопили такой фонд жестокости, что отголоски былых изуверств мы находим в самых неожиданных областях.

Например, в языке. Мы привыкли к выражению «подлинная правда», не зная, что употреблялось оно в отношении показаний пытуемого, данных с применением «длинников», острых зубочисток, загоняемых под ногти. А выражение, «от него ничего не добьешься» говорили судьи над избитым, но упорным или невиновным человеком.

Поэтому, говоря о телесных наказаниях, как о мере государственного принуждения, нужно учитывать всю многомерность и разносторонность этого явления.

§ 2. Выводы о недопустимости телесных наказаний в праве

Убеждение в недопустимости телесных наказаний, как части правовой системы, начало формироваться почти 2 века назад : в 1831 немецкий криминалист Миттермайер в своей статье требовал отмены телесных наказаний, как бесполезных и несоответствующих строю конституционных государств. Он вызвал цепь последующих отмен пыток и телесных наказаний за рубежом и в России. Процесс этот проходил через работу комиссий и в открытых дискуссиях, в которых высказывались многочисленные соображения по этим вопросам. К сожалению, до меня не дошли подобные материалы, но на основе изученной исторической части я сделал некоторые выводы о недопустимости телесных наказаний в праве :

Во-первых, телесные наказания не удовлетворяют целям наказания.

Из общепринятых целей наказания, в полном объёме преследуется лишь восстановление социальной справедливости, впрочем, эта формулировка, на мой взгляд, эвфеменизм слова «месть», что была мотивом к сложению всей системы наказаний, и просто не может не преследоваться. Кроме того, во время применения телесных наказаний, они признавались обществом адекватным ответом государства на совершённое преступление, и поэтому потерпевшие и само государство признавали его справедливым возмездием, а именно этот критерий является, в данном случае, единственно важным.

Предупреждение новых преступлений здесь реализуется в неполном объёме. Как показывает опыт истории, ужесточение карательной практики никогда не приводило к ощутимому снижению уровня преступности, в том числе и рецидивной. О причинах этого феномена, я думаю, должны рассуждать скорее психологи, нежели юристы, но это является фактом, подтверждаемым столетиями.

Исправления же преступника здесь практически не происходит. Поскольку выбрана изначально порочная методика мотивации к законопослушному поведению. А именно, вызов страха перед возможным наказанием. Современная пенитарциарная система тоже не полностью отвечает этому критерию. Поскольку, по сути, она применяется «что б им жизнь мёдом не казалась», то есть для удовлетворения мести потерпевшего, вызова страха перед наказанием ; в целях изоляции опасного субъекта от общества ; и в целях реального перевоспитания осужденного. Но нынешняя система здесь имеет ряд преимуществ :

Во-первых, она гибка, и осужденный своим последующим поведением может изменить избранную ему кару в лучшую или в меньшую сторону. Своим поведением он свидетельствует о состоянии своей личности и дает возможность более точного и индивидуализированного подхода к нему как во время отбывания наказания, так и в дальнейшем.

Во-вторых, большая точность в наложении отмерянной кары. Поскольку при применении телесного наказания количество страданий зависит не столько от его формального размера, сколько от воли палача. В лишении свободы тяжесть наказания можно весьма точно задать его сроком и режимом отбывания. Хотя и здесь остаётся место злоупотреблениям, но возможность их применения значительно сокращается.

В-третьих, имеются большие возможности для осуществления контроля за отбыванием наказания. И при наличии необоснованных поблажек, жестокостей или откровенных злоупотреблений имеются большие возможности для их устранения. Инициатором этого может стать жалоба заключённого, рапорт должностного лица и др. Эта возможность существует благодаря длящемуся характеру этого наказания, в отличии от быстрого в исполнении телесного наказания, обжалование которого возможно лишь постфактум.

В-четвёртых, здесь имеются некоторые возможности для исправления осужденного. Грубо говоря, у него есть «время подумать», переосмыслить свои действия, научиться уважать закон и права людей. Кроме того, в тюрьмах и колониях, обычно, бывают библиотеки и, за время отбывания, заключённые иногда приобщаются к чтению хорошей литературы, развиваясь духовно и нравственно. Но это перечёркивается сложившейся в колониях криминальной субкультурой и наличием в них злостных уголовников, общение с которыми не идёт на пользу, вставшему на путь исправления, заключённому.

Во-вторых, наказуемый полностью находится во власти палача, и размер перенесённых страданий находится в зависимости от его усердия. Я приводил пример когда администрация каторги узнала о подкупе палача и, постаралась помешать запланированному убийству. Губарь и Васильев – молодые здоровые мужчины были приговорены к сравнительно мягкому наказанию кнутом. За экзекуцией наблюдали с полдюжины официальных лиц и все они сошлись во мнении, что палач работал с одинаковым усердием. Вот только результаты порки оказались для Губаря и Васильева различны : первый умер прямо на кобыле, второй благополучно ушел после экзекуции в тюрьму и прожил еще много лет. Непосвященные не могли оценить усердие палача по его движениям, чем в данном случае, он и воспользовался.

Другой пример связан с поркой плетью, когда палач мог так плотно привязать наказуемого, что он умирал на 4-5 ударе от паралича сердца. Известны случаи, когда палач, как бы ударяя по человеку, на самом деле, его не задевал, а один пербургский палач, достигнув вершин мастерства, кнутом рассекал лист бумаги на спине своего сына, нисколько того не задевая.

Кроме того, перенесённое наказание зависит от ловкости и физической силы палача.

Эту проблему пытались решить внедрением механических самосекателей, но в «век пара» они были чрезвычайно дороги и дальше опытных образцов дело не пошло.

В любом случае, на практике исполнение телесных наказаний даёт большую возможность для злоупотреблений.

В-третьих, размер перенесенных страданий зависит не только от палача, но и от самого преступника. Человек с хрупким сложением, например женщина, одно и то же наказание воспримет тяжелее человека более развитого физически. И дело не только в сложении, каждый, в силу особенностей своей психики внешние раздражители воспринимает отлично от других людей. Известно, что некоторые люди очень чувствительны к боли, другие же намного более терпимы. Были известны люди переносившие в течение года по несколько, считавшихся смертельными по количеству ударов наказаний, как кнутом так и шпицрутенами.

Также не поддаётся учету текущее психо-эмоциональное состояние человека. Известно, что человек может впасть или привести себя сам в такое состояние в котором он не чувствует боль или наоборот гипертрофированно воспринимает её. Это крайности, но каждый, в зависимости от «настроения» одну и ту же боль будет воспринимать по-разному.

В тех случаях, когда по роду и размеру наказания физическое страдание отходит на задний план, а репрессия заключается в испытываемых наказываемым нравственных страданиях, в ощущении позора и унижения, является новый, столь же мало поддающийся определению индивидуальный фактор — степень развития сознания о личном достоинстве.

От этих пороков не избавлена и нынешняя пенитарциарная система, в которой используются страдания морального плана. Однако, любая карательная система будет страдать этим пороком, поскольку абсолютно точно назначить наказание нельзя, здесь нужно оценить и соотнести причиненный вред, личность преступника, существующий закон, и нравы общества. Идеально это, кроме разве что Господа Бога, сделать не в силах никто.

В-четвертых, основа стабильности любой правовой системы – добровольное законопослушание, основанное на сознании гражданином своего достоинства и долга пред обществом. Телесные наказания грубо оскорбляют каждого человека, отнимают у него уважение к себе и государству, создавая предпосылки для дальнейшего нарушения закона.

«Наказание тем ощутительнее, чем выше нравственный уровень наказываемого, так что для лиц, давно утративших сознание стыда и позора, репрессивная сила легких телесных наказаний сводится к нулю. Высеченный теряет способность сознавать позор — теряет сознание своего личного достоинства, а поднятие этого сознания составляет одну из задач правоохранительной деятельности государства»¹⁶

В-пятых, телесные наказания носят шоковый, разовый характер, и в силу краткосрочности их исполнения человек не успевает переосмыслить свои действия и сознательно отказаться от преступного поведения, а это метазадача любого наказания. Телесные наказания, скорее вырабатывают у человека рефлекс, наподобие : тронешь – ошпарит. Так учатся дети, в первый раз сунув руку в огонь, и не случайно что телесные наказания сопровождали детство государственности. Но подобный способ не подходит к человеку мыслящему, который сознательно избегает преступлений. О количестве таких людей можно спорить, но вводить телесные наказания – означает ещё больше уменьшить их число.

В-шестых, наложение телесного наказания, сопряжено с позором для наказываемого, и если в обществе развито нравственное достоинство, то оно изгонит сеченного из своей среды, что снова толкает его на преступный путь.¹⁷

В-седьмых, использование телесных наказаний подразумевает наличие их исполнителей, т. е. палачей.

Уже в 19 веке никто не хотел идти в палачи, несмотря на очень высокий оклад, и палачей набирали из каторжников при условии неприменения наказания. За полвека до отмены телесных наказаний, не было ни одного добровольца в палачи. В обществе их презирали и боялись.

Также, такой род занятий уродует психику человека.

То есть, телесные наказания унижают палача и калечат его психически.

Кроме того, исполнение телесных наказаний развращает общественную нравственность. Государство запрещающее насилие, вплоть до жестокого обращения с животными, не может исполнять такие наказания.

Единственным же значимым доводом в пользу телесных наказаний является их экономичность. Они, в отличии от тюрем, не требуют обширного персонала, дорогостоящих строений, и расходов на длительное содержание преступников.

Тем не менее, отмена телесных наказаний была длительным процессом. Они находили своих сторонников и в интеллектуальной элите общества. Даже Монтескье и Беккариа не восставали против этих наказаний вообще. Глобиг и Густер находили, что в правомерности телесных наказаний нет сомнения, но они не должны быть жестоки; они допускали болезненные наказания до 200 ударов. Энгельгардт в своем опыте уголовного права, основанного на мировой мудрости и на началах естественного права, не отрицал необходимости даже членовредительных наказаний. Но доктрина XIX века подавляющим большинством дала на этот вопрос отрицательный ответ, энергически доказывая не только непригодность, но и прямой вред этой меры для уголовного правосудия.¹⁸ Результатом этого и явилось исчезновение телесного наказания из новых уголовных кодексов.

Однако, во многих государствах телесные наказания применяются и сейчас. Особенно они распространенны в государствах по типу восточной диктатуры и применяются они там достаточно успешно. Например в Иране очень распространено отрубание пальцев и руки по локоть, это наказание применяется наравне с тюрьмой. И во многом, благодаря подобным жёстким мерам, уровень преступности в нём весьма низок. Впрочем сейчас телесные наказания встречаются лишь в незрелых государствах, перестраивающих свой уклад, и я уверен, что в ближайшие 50-100 лет телесные наказания практически исчезнут из права, а со временем станут достоянием его истории.

§ 3. Виды телесных наказаний применяемых в России

Телесные наказания развивались параллельно праву и к 19 веку образовали сложную систему, образовав собственную «лестницу наказаний», взаимозаменяемых и взаимодополняемых. Я приведу собственную классификацию телесных наказаний, применяемых в России.

По тяжести наказания.

- кнут

- шпицрутены

- плети

- батоги (в 17 веке были заменены кошками)

- линьки

- кошки

- правеж

- розги

Особняком здесь стоят калечащие и членовредительские наказания, как :

- ослепление

- сечение рук и ног, руки по локоть, голеней, кисти, пальцев

- сечение языка

- вырывание ноздрей

- сечение ушей

Клеймение же сложно отнести к телесному наказанию, поскольку применялось в качестве опознавательного знака и справки о судимости, и конституирующую цель телесных наказаний – причинение вреда не преследовало.

По преследуемой цели

- причинение боли

- отсечение члена, посредством которого было совершено преступление (отрезание

среднего пальца шулерам или отрезание руки за побои)

- калечащее наказание

- стигматизация

- наложение позора

По форме исполнения

- нанесение ударов орудием

- отсечение члена

По сфере применения

- универсальные (назначаемые за разнородные преступления или разным категориям населения)

- специальные ( таковых было всего 2 : правеж – назначался только крестьянам за налоговые недоимки ; линьки – назначались только матросам за дисциплинарные проступки)

По порядку наложения

- основное

- добавочное

§ 4. Телесные наказания в Уголовном праве

Телесное наказание – налагаемое от имени государства, за совершенное преступление, наказание, заключаемое в причинении физических и нравственных страданий преступнику, путем нанесения побоев, отсечении членов или иное причинение вреда здоровью.

Сразу оговорюсь, что под побоями здесь понимается нанесение ударов специальными орудиями, а под причинением вреда здоровью – все иные телесные наказания, имеющие объектом тело преступника, а целью – причинение ему страданий.

Такое деление производится, потому что побои и отсечение членов это – наиболее распространённые формаы телесных наказаний, но поскольку телесные наказания ими не исчерпываются, ибо слишком велика фантазия и злая воля человека, телесные наказания, не связанные с нанесением побоев, и отсечением членов, можно обозначить как «иные». Сюда может включаться , содержание в экстремальных режимах (турецкая бочка с экскрементами), колодки для публичного удержания и др.

Иногда выражение «телесное наказание» употреблялось в более широком значении наказания, вообще направленного на тело человека, подвергающего ограничениям и стеснениям физическую личность преступника, относя к таковым смертную казнь и лишение свободы, в противоположность имущественным наказаниям и поражению прав; в таком значении употребляется, например, выражение «peines afflictives» [«телесные наказания» (фр.)] во Французском кодексе.¹⁹ Но в своей работе я рассматриваю телесное наказание в более узком, приведённом выше, аспекте.

Любое наказание состоит в применении некой санкции, нежелательной адресатом, за определённое действие с его стороны. Телесные наказания, применяемые в России, заключались или в нанесении ударов различными орудиями или в отсечении различных членов тела.

Объектом телесного наказания является честь и здоровье человека.

Телесное наказание выполняет охранительную и предупредительную функцию в обществе.

Содержанием телесного наказания является причинение физической боли человеку, а через неё и нравственных страданий, с целью сформировать у человека страх перед возможным наказанием в будущем

Конституирующим признаком телесного наказания является его способ : причинение человеку физических страданий. Также, в более развитых его формах, физические страдания являются средством вызова страданий нравственных, c целью перевоспитания преступника.

По этому признаку можно отличать самые завуалированные воздействия. Так например, наказание виде лишения своды может стать телесным наказанием, если например, в камере умышленно создать влажную духоту или нестерпимый холод.

Телесные наказания, как правило исполняются одномоментно и носят шоковый характер. Срочные телесные наказания, в большинстве стран, применялись редко. В России, же их не было вообще.

Телесное наказание, как разновидность наказания, достигает его цели двумя способами :

- вырабатывая у человека рефлекс на несовершение преступлений, то есть приучение его к мысли что боль следует за совершением преступления

- «взывая» к его нравственному чувству, стремясь опозорить и унизить его в собственных глазах и глазах окружающих, заставить его прочувствовать недопустимость своего поведения

Первый способ используется в варварских государствах и примитивных обществах. Ужесточение наказания здесь достигается через причинение все большей боли наказуемому. Второй способ применяется в обществах с развитым чувством достоинства у людей. Здесь количество ударов, подчас имеет символический характер. Любопытно, что телесное наказание, порой само обращалось в символ : так в некоторых европейских городах, приговоры к телесному наказанию исполнялись по отношению к кукле, с написанным на ней именем осуждённого. Таким образом подчеркивалось высказываемое преступнику осуждение, но власти не считали возможным применять жестокость телесного наказания.

Многовековой опыт использования телесных наказаний не мог не сказаться на уголовном праве в целом. Телесные наказания отсутствуют в международном и соответствующем ему российском праве, однако не стоит считать их напрасной ступенью и тупиковой ветвью развития права. Главной заслугой эпохи телесных наказаний, на мой взгляд, является существующее ныне, щепетильное, подчёркнуто-уважительное отношение права к телесной неприкосновенности человека, ценность которой мы смогли осознать лишь после той эпохи. Значимость этого отношения трудно переоценить, оно оказало влияние на развития всего права в целом и стало прочной базой для реализации принципов гуманизма в обществе.

Глава 4. Пытки : угловно-правовое значение, сущность, характеристика.

§ 1. Пытка : понятие и признаки

В примечании ст. 117 УК РФ пытка определяется как причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях.²⁰ При этом пытка не выделяется в отдельный состав преступления, она является квалифицированным составом истязания. Истязанием же признается причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями.

Сравнивая эти определения выводим, что пытка является истязанием, применяемым «в целях понуждения к … действиям, противоречащим воле человека, в целях наказания в иных целях»

На мой взгляд, такая позиция неверна и неполна, поскольку пытка имеет ряд только ей присущих признаков, при этом являясь разновидностью истязания, но образуя самостоятельный состав преступления.

Пытка имеет следующие признаки :

1. Главная особенность пытки, это причинение о с о б о сильной боли и г л у б о к и х нравственных страданий. Пытка отличается от истязания, прежде всего глубиной и мощью воздействия на человека, количеством причиняемой ему боли и страданий. При этом целью пытки может быть как принуждение человека к совершению определённых действий, так и сама пытка, примененная, например, из садистских побуждений. Общим здесь будет являться лишь способ достижения этой цели, а испытываемые при этом страдания являются средствами её достижения. Именно способ достижения этой цели и характеризует деяние как пытку. Цель пытки, лежит вне её самой и влияет на квалификацию деяния только для установления квалифицированного состава пытки.

2. Не является признаком, влияющим на квалификацию, возникшую после пытки, вред здоровью и телесные повреждения. Они лишь могут косвенно указать на причиняемые ею страдания, по степени которых деяние квалифицируется как пытка. В подтверждение сказанного, можно сказать, что при пытке телесные повреждения могут и не причиняться вовсе, причём не только при пытках морального плана, но и при физических истязаниях существуют способы, не оставляющие следов на теле человека, но которые, без сомнения, являются пыткой. Причинённый вред здоровью влияет лишь на тяжесть наказания или образует квалифицированный состав пытки, при наличии соответствующей нормы.

3. Пытка может и не применяться систематически, как истязание, она может быть и единократным, кратковременным действием, но она всегда включает в себя систему пыточных действий, направленных на достижение ею цели средствами пытки. Это характеризует пытку, как сложное деяние, которое нельзя совершить неосторожно.

4. Пытка отличается от других преступлений против жизни и здоровья особой изощрённостью. Это выражается в том, что пытка не может быть применена спонтанно, она всегда требует предварительного планирования способа и подготовки к его реализации, а также в, приведённом ниже, признаке.

5. Конституирующим признаком пытки, по моему мнению, является использование орудий и средств пытки : специальных устройств, подручных средств и др. Я так считаю, поскольку :

Исторически, как средство правового принуждения, пытка всегда применялась с использованием особых орудий (дыбы, игл, огня и др.).

Использование орудий говорит об умысле преступника, оно даёт ясное представление о его готовности причинить квалифицирующую степень страданий. В то время как при их отсутствии остаётся гораздо больше места предположениям о характере умысла преступника

Основным признаком пытки является причиняемая ею особо сильная боль и страдания. В подавляющем большинстве случаев они причиняются с помощью соответствующих орудий, посредством которых причиняется квалифицирующий размер страданий, причинить который, не используя их, мне думается, весьма затруднительно, хотя и не невозможно, например, последовательное вырывание волос и др. Поэтому, пыткой может быть признано истязание, производимое безо всяких орудий, но причинившее достаточные страдания, и наоборот, истязание проводимое с использованием орудий, не причинившее достаточную степень страданий, пыткой не является. Но, я думаю, что в большинстве случаев, истязание должно квалифицироваться как пытка только при использовании в ней соответствующих орудий.

Кроме того, это предположение значительно упрощает практическую квалификацию преступлений, позволяя уверено отделять пытку от смежных составов преступлений, в то время как сейчас это, по сути, целиком принадлежит судебному усмотрению, нарушая требования единообразного применения закона.

При анализе приведённых признаков пытки, встаёт вопрос, что является пыткой морального плана, т. е. причинение глубоких нравственных страданий.

Ключевым понятием здесь является «глубина» этих страданий. Мне представляется, что она должна «измеряться» с учётом личности потерпевшего, путём её многостороннего исследования, с привлечением психиатров, оценивающих перенесенный шок, выясняющих психическую организацию человека, устойчивость его личности, а также изучением и оценкой судьёй лично биографии потерпевшего и той психотравмирующей ситуации, руководствуясь, главным образом, своей совестью. Естественно, что глубина нравственных страданий - это в высшей степени оценочное понятие, но, по моему убеждению, пыткой морального плана должна признаваться ситуация буквально потрясшая человека, которую он будет невольно вспоминать долгие годы после её перенесения. Такой ситуацией, например, может быть признана пытка или истязание близкого человека на глазах у потерпевшего. Кроме того, если умысел преступника был направлен не на пытку, а на истязание, то квалификация должна проводиться по фактически наступившим последствиям, как при ошибке в развитии причинной связи.

На основании этих признаков, можно сделать вывод, что пытка является самостоятельным преступлением, при этом являясь разновидностью истязания.

Теперь, установив признаки пытки, мы обратимся к её законодательному определению.

К сожалению, определение пытки в УК не соответствует её действительному содержанию, поскольку, сравнивая определения пытки и истязания, приходим к выводу, что пытка это истязание, примененное в целях принуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях. То есть пытка отличается от истязания лишь её целевым характером, однако цели пытки исчерпывающе не определены, т. к. она может применяться и в «иных целях», тем самым приравниваясь к истязанию. Поэтому определения пытки и истязания, практически одинаковы и одновременно неполны. Эта неполнота заключается в том, что практически не указанно по каким признакам деяние признавать пыткой и соответственно нет полного её определения.

Я приведу своё определение пытки, на мой взгляд, претендующее на полноту и точность:

Пытка – это причинение особо сильной боли, с использованием специальных орудий, устройств, подручных средств, или без их применения, если были причинены особо сильные физические страдания, а равно причинение глубоких нравственных страданий.

В законодательстве и научной литературе закреплено мнение, что пытка характеризуется специальной целью (побуждение к даче показаний или иным действиям). Я думаю, что для признания деяния пыткой её цель несущественна. Вообразим ситуацию, когда злоумышленники пытали человека, чтобы он, например, подарил им свою квартиру. Теперь, представим, что того же человека, те же самые лица, точно так же пытали, причинив такие же страдания, но уже для удовлетворения своих садистских наклонностей. Цель пытки изменилась, а её последствия остались прежними, но деяние пыткой уже не является и соответственно признаётся истязанием, за которое назначено более мягкое наказание. На мой взгляд - это абсурд, и пыткой должно признаваться любое деяние причинившее человеку особо сильную боль и глубокие нравственные страдания. Именно в их степени заключается отличие пытки от истязания.

Я уже обращал внимание на важность в квалификации пытки применение орудий и повторюсь, большинство пыток совершаются с их использованием, будь то зажигалка, проволока или кухонный нож. Это обстоятельство обязательно должно учитываться при квалификации.

В международном праве под пыткой понимается любое действие, посредством которого человеку намеренно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, со стороны официального лица или по его подстрекательству с целью получения от него или от третьего лица информации или признаний, наказания его за действия, которые он совершил или в совершении которых подозревается, или запугивания его или других лиц.²¹

Главная особенность этого определения заключается в установлении специального субъекта пытки : должностное, официальное лицо ; а также в строгом, исчерпывающем определении целей пытки : получение информации или признаний, наказания, запугивания. Здесь пытка рассматривается исключительно как должностное преступление, что определяет его специфические цели. Запрещая пытки, эта конвенция реализует принцип гуманизма, преследуя узкую, и поэтому вполне достижимую цель : защитить граждан от произвола правоохранительных органов, не вмешиваясь при этом в национальную правовую систему, предоставляя самостоятельно развивать законодательство против пыток.

§ 2. Пытка как преступление

Норма п. «д», ч. 2 ст. 117 есть норма национального права, направленная на защиту от пытки, со стороны частных лиц.

Состав преступления образует истязание, совершённое с применением пытки.

Объектом пытки является жизнь и здоровье личности, её честь и психическое здоровье. Законодатель разделяет эту позицию, поместив пытку в главу преступлений против жизни и здоровья, справедливо считая их основным объектом пытки.

Субъектом пытки является физическое вменяемое лицо, достигшее 16 лет.

Объективная сторона пытки - это причинение особо сильной боли с использованием специальных орудий, устройств, подручных средств и др., или без их применения, если были причинены особо сильные физические страдания, а также глубоких нравственных страданий. Конституирующим признаком преступления, является большая степень перенесенных страданий и прямой умысел на их причинение. Отличительным признаком здесь является о с о б а я ж е с т о к о с т ь совершаемых действий, а также их и з о щ р ё н н о с т ь. Объективная сторона состоит в системе пыточных действий, охваченных единым умыслом на причинение страданий. Предметом пытки явялется тело человека или его сознание. Пытка может состоять в нанесении ударов, температурном воздействии, приведении человека в болезненное положение, помещение его в неблагоприятные, болезненные условия, нанесением различных степеней вреда здоровью и др. Причём особенностью пытки является неотделимость переносимых телесных страданий от страданий нравственных, поскольку пытка всегда сопряжена с унижением человека и иногда телесная пытка может быть направлена именно на причинение страданий нравственных, через сопутствующие оскорбления, угрозы, принуждений к унизительным поступкам или сопровождаться изнасилованием. В этом случае телесные страдания могут практически не причиняться, но стрессовое воздействие на человека может быть огромным. Следовательно, признаком, определяющим деяние как пытку, являются определённая степень перенесённых страданий

Субъективная сторона пытки – только прямой умысел. В этом преступлении преступник всегда осознаёт недопустимость своих действий, преступник всегда знает, что это деяние незаконно и ни при каких обстоятельствах он не имеет на это право. В то время, как например, защищая своё имущество, гражданин может, считая свои действия правомерными, превысить пределы необходимой обороны. То есть умысел на пытку имеет устойчивую, ярко выраженную антисоциальную направленность, и поэтому пытка имеет особую, повышенную степень общественной опасности. Кроме того, это преступление бросает вызов инстинктивному гуманизму каждого человека, заставляя сопереживать страданиям жертвы. Это свойство исходит из самой натуры всякого здорового человека, вызываемое переплетением наших инстинктов и усвоенных социальных норм. Поэтому пытка выделяется среди всех преступлений против жизни и здоровья, степенью общественной опасности приближаясь к убийству.

Однако, в конструкции нормы существует существенный недостаток. В части первой статьи указано, что деяние может быть квалифицированно по ст. 117 если «это не повлекло последствий, указанных в ст. 111 и 112» (умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью). Это объяснено направленностью нормы на запрет истязания, являющегося преступлением средней тяжести. Но при пытке, в её изначальном смысле, может причиняться вред здоровью любой тяжести, в том числе и тяжкий (сложные переломы, утеря органов, конечностей и др.). Отсюда следует вывод, что если при пытке будет причинён тяжкий вред здоровью, то деяние будет квалифицироваться не как пытка, а как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Такое положение неверно, поскольку при этом подменяется объект и цель преступления и вносится ненужная здесь фикция. Также при этом может быть вынесено несоразмерно мягкое наказание, поскольку пытка, сопряжённая с причинением тяжкого вреда здоровью, намного более опасное преступление, чем умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. На фоне этой нормы, вызывающим контрастом выглядит диспозиция нормы ч. 2 ст. 302, где пытка применённая должностным лицом, признаётся пыткой вне зависимости от причинённого вреда здоровью и квалифицируется по соответствующей статье.

Также, в Уголовном кодексе пытка представлена одним составом преступления, в то время как пытка может очень различаться по тяжести перенесенных страданий и наступившим последствиям. То есть, я считаю, что в норме, запрещающей пытку, должны быть представлены квалифицированные составы пытки, во исполнение принципа соразмерности наказания и единообразия судебной практики. В существующей конструкции нормы «истязание с применением пытки», требуемое невозможно технически.

Существующее ныне положение неверно и вредно. Я считаю целесообразным выделить пытку в отдельный состав преступления в статье 117.1. с несколькими квалифицированными составами, различающихся по причинённому ущербу здоровью, психике человека (например, при последующем психическом заболевании потерпевшего), по объективной стороне (например, при сопряжении с изнасилованием), и наступившим тяжким последствиям (например, инвалидность или последующее самоубийство потерпевшего).

Соответственно, ч. 2 ст. 302 УК РФ существует в порядке имплементации, т. к. РФ подписала и ратифицировала все существующие декларации и конвенции запрещающие и преследующие пытки, как должностное преступление :

Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний, либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний, с применением пытки, со стороны следователя или дознавателя, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или дознавателя.

В этой норме жёстко определён круг потерпевших, а также установлен специальный субъект : дознаватель и следователь. То есть лица, достигшие 18 лет.

Преступление имеет специальную цель : принуждение к даче показаний, заключения.

Определены способы выполнения объективной стороны преступления : дознавателем или следователем непосредственно, а также посредством иных лиц, с их ведома или молчаливого согласия. Причём, по смыслу нормы, иные лица несут ответственность на общих основаниях по п. «д», ч. 2 ст. 117.

Объектом этого преступления является установленный порядок правосудия, а именно порядок осуществления следственной деятельности, а также свобода воли участников угловно-процессуальных отношений. Дополнительный объект – жизнь и здоровье граждан, их честь и психическое здоровье.

Объективная сторона – применение пытки, совпадает с объективной стороной п. «д», ч. 2 ст. 117. УК РФ, совершаемая в форме как действия так и бездействия.

Преступление имеет прямой умысел и является квалифицированным составом истязания с применением пытки по субъекту преступления (дознаватель, следователь), субъективной стороне (специальная цель), и объекту преступления (правосудие).

Принуждение к даче показаний с применением пытки является тяжким преступлением.

Далее я намерен привести судебную практику по исследуемому вопросу.

Приговор :

Московским районным судом 11 апреля 2002 г был вынесен приговор по делу об истязании, совершённом группой лиц по предварительному сговору, с применением пытки. В ходе следствия было установлено что Ш. Ф. и Н. находясь в состоянии алкогольного опьянения в квартире Ш. вступили в сговор на истязание находившегося там же С. Поводом послужило несвоевременное внесение им арендной платы Ш.

Ш. и Ф. подвергли С. избиению, нанеся множество ударов руками по голове и телу, после чего Н. и Ф. связали С. руки, а Ш. отрезал ему левое ухо, причинив лёгкий вред здоровью. После этого, высказывая С. угрозы убийством Ф. и Ш. накинули ему на шею верёвку и стали его душить. Когда верёвка оборвалась Ш. взял железный трос и стал душить им С. Тот потерял сознание, а,дождавшись его пробуждения, Ш., высказывая угрозы убийством, в подтверждение этого, стремясь его запугать, нанёс кухонным ножом порезы на шее С. Вскоре после этого Ш. отдал нож Н. и сказал ему, чтобы он вывел С. на улицу и там зарезал. Н. вывел С. на улицу и отпустил.

Суд установил, что Ш. и Ф. совершили причинение физических и психических страданий, путём систематического нанесения побоев и иными насильственными действиями, не повлёкших последствий, указанных в ст. 111 и 112 УК РФ применением пытки, а также угрозу убийством, когда имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Дело в отношении Н. было выделено в отдельное производство.

Суд признал виновным Ш. по ст. 117 ч. 2 п. «д,е» УК РФ и назначить ему наказание с применением ст. 68 ч.2 УК РФ в виде пяти лет лишения свободы, по ст 119 УК РФ в виде двух лет лишения свободы. Применив принцип частичного сложения наказаний, а также отменить условное осуждение, назначенное 28 июня 1999 г., частично присоединив его к наказанию по данном приговору, окончательно определить Ш. наказание в виде семи лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

Ф. по ст. 117 ч. 2 п. «д,е», 119 УК РФ назначить наказание в виде трёх лет щести месяцев лишения свободы. На основании ст. 73 приговор в отношении Ф. в исполнение не приводить и считать назначенное ему наказание условным с испытательным сроком в два года.

Дело в отношении Н. было выделено в отдельное производство.

В этом деле представлен спонтанно возникший умысел на истязание человека.

Я поддерживаю позицию суда, признавшего содеянное пыткой, поскольку, участники совершили несколько действий, направленных на реализацию пытки, а именно : заготовили орудие пытки, произвели нейтрализацию потерпевшего и его последующее удержание, и лишь затем, в три этапа, причиняли ему сильные страдания. Этим они образовали систему пыточных действий. Это, а также сам способ пытки, свидетельствует об изощрённости их умысла.

Также, для причинения страданий, они использовали орудия, что выражает направленность их умысла на причинение именно причинённых ими страданий. И, наконец, по моему мнению, они причинили достаточное количество и достаточную степень страданий для признания деяния пыткой. Поскольку были нанесены множественные побои, отрезанием уха была причинена сильная боль. Но превалируют здесь пытки морального свойства : постоянное целенаправленное запугивание, угрозы убийством, при явной возможности их реализации. Сам способ пытки – отрезание уха, свидетельствует об умысле унизить человека, а последующие неоконченные удушения – запугать его.

Совокупностью этих действий человеку были причинены сильнейшие стресс и шок, глубокие переживания, что является основанием для признания деяния пыткой.

§ 3. Доводы о недопустимости пыток как средства правового принуждения

С точки зрения Уголовного права, пытка может рассматриваться как преступление и как следственное действие, применяемое для получения правдивых показаний.

В России пытки в следственной практике повсеместно применялись около 300 лет. Это поддерживалось многочисленными сторонниками и после их отмены и после их фактического исчезновения.

Здесь я приведу доводы о недопустимости использования пыток государством. На мой взгляд, это настолько очевидно, что излагать я их буду достаточно кратко :

1) Недостоверность получаемых под пыткой сведений.

Получаемые сведения не являются доказательствами не только в юридическом, но и в формальном смысле. По этому вопросу в своём «Наказе» высказывалась ещё Екатерина II :

«Пытки - надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силу и крепость свои уповающего", а также:

«Странно, как роду человеческому на ум пришло лучше... верить речи в горячке бывшего человека, нежели с холодной кровью; всякий пытанный в горячке и сам уже не знает, что говорит».

То есть, человек, крепкий физически или имеющий особую психическую организацию, или обладающий сильной волей может дать ложные показания, и соответственно быть признан невиновным, а человек, не обладающий такими качествами, может признать вымышленное обвинение.

«И невинный закричит, что он виноват, лишь бы только мучить его перестали... Посему пытка есть надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силу и крепость свою уповающего»

Также, ложные показания могут послужить основанием для применения пытки к слабому человеку, который в свою очередь может признать вымышленное обвинение.

2) Полная зависимость достоверности показаний от усердия и мастерства палача.

3) Использование пыток открывает огромные возможности для злоупотреблений правом их применения, в том числе и в личных целях сотрудниками правоохранительных органов, что наносит им огромный организационные вред, создаёт базу для коррупции и роняет их авторитет в обществе.

4) Как и любое следственное действие, пытка может быть применена и к невиновному человеку, и если ныне применяемые следственные действия, могут вызывать лишь некоторое беспокойство, то калечащее как физически, так психически, действие пытки, не может быть применено к человеку, чья вина полностью не доказана : «Человека,— говорила Екатерина, - не можно почитать виновным прежде приговора судейского, и законы не могут его лишить защиты своей прежде, нежели доказано будет, что он нарушил оные». Получается замкнутый круг : пытка применяется для установления вины, но не может применяться к человеку, чья вина не доказана. Это делает пытку или ненужным или недопустимым действием в арсенале следователя.

5) В нынешнем обществе, пытка признаётся недопустимым деянием, противным самой природе человека. Поэтому, её официальное применение приведёт к катастрофическому падению авторитета правоохранительных органов, желанию сотрудничать с ними, и уважению закона в целом. Это создаёт предпосылки для значительного роста преступности. То есть, издержки действия будут выше возможной пользы от него ожидаемой.

§ 4. Пытки в системе МВД

Многовековое применение пыток, не могло пройти бесследно для нашей правоохранительной системы. Впервые пытки практически исчезли не после их отмены в 1801 г., а после судебной реформы 1864, когда была исключена сама возможность их применения.

Пример истории показателен : можно что угодно запрещать, но пока не будет изменена среда объекта, пока в ней будет возможность и выгода к нарушению заперта, запрет будет нарушаться.

После революции 1917 г., органы МВД получили возможность к применению пыток, а впоследствии и не только возможность : так 10 января 1939 года Сталин разослал в обкомы шифрограмму, где объяснил, что "применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)... ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод".²²

Неудивительно, что со времён СССР органы МВД накопили богатый опыт в применении пыток и даже создали собственные, подчас весьма оригинальные способы пыток и пыточные традиции.

Обширное применение пыток было прекращено лишь 4 апреля 1953 года, когда Лаврентий Берия издал приказ "О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия". Этим приказом также были ликвидированы созданные в Лефортово и других тюрьмах п ы т о ш н ы е, а весь палаческий инвентарь – уничтожен. То есть, всего 70 лет назад, в течение 20 лет пытки были разрешены.

Условием существования пыточной практики является сама организация правоохранительной системы, которая традиционно, со времен Советского Союза, была монолитна, образуя так называемый "правоохранительный (а фактически репрессивный) треугольник» : милиция - прокуратура - суд. Роль прокуратуры, как органа надзора за законностью действий милиции и суда, была чисто декоративной. В настоящее время прокуратура пытается более эффективно осуществлять надзор за деятельностью судов, но отношения с органами милиции по прежнему строит по принципу "не выносить сор из избы".²³

Я не имею точных статистических данных о применении пыток сотрудниками правоохранительных органов, однако устрашающее количество данных о пытках в Российской Федерации, собранных российскими и международными правозащитными организациями, были представлены Комитету против пыток ООН в ноябре 1996 года при рассмотрении Второго периодического доклада РФ. Доклад Международной Амнистии "Пытки в России. Этот ад, придуманный людьми", опубликованный в апреле 1997 года, шокировал мировое сообщество.

"...Юрия Майорова и его брата пытали по очереди, надевали на заведенные назад руки наручники, а на голову противогаз. Дальше арестованного бросали на спину, два сотрудника милиции держали его за ноги, а третий, сидя верхом, время от времени перекрывал клапан: "признавайся!". Пытка продолжалась до тех пор, пока изо рта не начинала идти кровавая пена. После чего - "перекур".

Это выдержка из одного уголовного дела, возбуждённого по ч. 2 ст. 302 УК РФ. В год их возбуждается незначительное количество, поскольку такие преступления имеют высокую латентность и, как правило, не оставляют следов на теле. Однако об их реальном количестве, на мой взгляд, красноречиво свидетельствует количество способов пыток, изобретённых нашими органами МВД, представляющие собой замкнутую, статичную систему, с развитой внутренней памятью и, соответственно, с развитой преемственностью методов работы. Я приведу их перечень и описание :

"СЛОНИК". Пытка под таким названием получила широкое распространение с начала 90-х годов. На жертву натягивают противогаз и периодически пережимают шланг. Истязаемого обычно приковывают наручниками к трубе, дверной ручке, заводят руки назад (за спинку стула) и т.п. Иногда после того, как человек начинает задыхаться, в трубку противогаза подают слезоточивый газ. Это вызывает рвоту, человек захлебывается рвотной массой. Затем противогаз снимают и дают жертве посмотреть на себя в зеркало. Люди, прошедшие через несколько пыток, утверждают, что "слоник", применяемый в полном объеме (с газом и зеркалом), выдержать невозможно. В некоторых случаях (видимо, при отсутствии противогаза) используется полиэтиленовый мешок.

«КОРМЛЕНИЕ СЕЛЁДКОЙ». Здесь заключенного кормят только солёной рыбой не давая при этом воды. Несмотря на кажущуюся безобидность способа, даёт «отличные результаты».

"ВВЕДЕНИЕ БУТЫЛКИ В ЗАДНИЙ ПРОХОД ИЛИ ИЗНАСИЛОВАНИЕ". Ввиду особенностей мужской психологии подавляющее большинство подвергшихся подобной пытке мужчин или предпочитают о ней умалчивать или же описывать пытку иносказательно, называя ее "изощренной", "спец. оскорблением" и пр. Зачастую многие из них кончают жизнь самоубийством.

"ЛАСТОЧКА". Пытка имеет несколько вариантов. Например, руки и ноги соединяют веревками и наручниками за спиной так, чтобы спина была выгнута назад, жертву держат на полу, иногда садятся на соединяющие конечности веревки. Еще один вариант "ласточки" напоминает средневековую "дыбу": руки жертвы заводят за спину, одевают наручники, затем жертву подвешивают так, чтобы его ноги не касались пола (на крюк, трубу и т. п.), и в таком положении избивают.

"КОНВЕРТИК". Ноги жертвы заводят за голову и закрепляют в этом положении веревками. Другой вариант: человека принуждают сесть, поджав под себя ноги, сверху наваливается истязатель, сплющивает жертву, потом подследственного пеленают веревками, ремнями и прочими подручными материалами.

"ПРИЖИГАНИЕ ТЕЛА СИГАРЕТАМИ".

"КОНВЕЕР". Круглосуточные, с небольшими перерывами избиения. Многие жертвы через несколько дней в лучшем случае оказываются на больничной койке. Зафиксированы случаи, когда после долгих избиений истязаемый умирал.

"НЕОКАЗАНИЕ МЕДПОМОЩИ". Жертва в результате избиений подвергается постоянной опасности летального исхода. Медпомощь оказывается в том случае, если подследственный дает необходимые показания.

"СОДЕРЖАНИЕ В ХОЛОДНОМ СЫРОМ ПОМЕЩЕНИИ И ЛИШЕНИЕ ПОСТЕЛИ". Подследственного помещают в сырую камеру, где он спит на холодном бетонном полу. Один раз в день ему приносят ведро для отправления естественных нужд, а чтобы часто не таскать ведро - реже кормят.

"КОЛЕЧКИ". Электрический ток пропускается через кольца, надетые на пальцы или через ушные мочки. Иногда это приводит к потере зрения или слуха.

"КРИК СОСЕДА". Избиение других подследственных с тем, чтобы их вид или крики воздействовали на психику жертвы.

"ИГЛА". Очень часто подследственных "сажают на иглу", после чего они не в состоянии отказаться от употребления наркотиков и вынуждены давать любые показания, лишь бы получить "дозу".

"РАСПЯТИЕ ХРИСТА". Жертву привязывают к металлической кровати, широко раскинутые руки и ноги растягивают, закрепляют наручниками к прутьям койки (положение напоминает собой распятие), затем через проволоку пропускается ток.²⁴

Приведённые способы поражают своей жестокостью и простотой изощрённости. Вместе с тем, они просты и доступны, для них не нужно ни специальных приспособлений, ни навыков применения. Так же большинство из них не оставляет следов на теле, что затрудняет доказывание применения пытки. Они предназначены для их применения при их законодательном запрещении, поскольку они не требуют ни специальных помещений и орудий, ни обученных палачей, а также могут применяться бесконтрольно и безнаказанно. Это даёт им долгую жизнь, и пытки в наших силовых структурах не исчезнут, пока те не будут серьёзно реформированы.

Таким образом, проблема пыток в России существует. Это проблема организационного и административного характера, а не законодательного. Она требует скорейшего разрешения, но я не достаточно компетентен, чтобы давать советы в этой области.

§ 5. Пытка в праве России : нерешённые вопросы

В России пытки запрещены Конституцией : ст. 21«никто не должен подвергаться пыткам, насилию». Реализует эту норму множество иных законов :

- ст. 7 Уголовного кодекса : «Наказание и иные меры уголовно-правового характера не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Также УК устанавливает уголовную ответственность за применение пытки п. «д», ч. 2 ст. 117 для общего субъекта и ч. 2 ст. 302 для должностного лица.

- ст. 9 Уголовно-процессуального кодекса : «Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.»

- ст. 5 ФЗ «О милиции» : «Милиции запрещается прибегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению»

Также РФ подписала и ратифицировала «Декларацию о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания», «Конвенцию о защите прав человека и основных свобод», «Европейскую конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания».

Все они запрещают пытки, а последняя учреждает межгосударственную структуру для их выявления, пресечения и предупреждения.

Таким образом, гражданам предоставлены достаточные правовые гарантии для защиты от пыток.

В то же время, я обращал внимание на то, что в Уголовном кодексе недостаточно точно и подробно дано понятие пытки.

Этот пробел не восполнен соответствующими постановлениями пленума ВС РФ. В связи с этим отсутствуют методические указания по квалификации такого сложного преступления.

Пытка, требует выделения в отдельную статью, где были бы представлены её квалифицированные составы. Это необходимо для точной оценки преступления и вынесения наказания, соразмерного содеянному.
Так же, несмотря на достаточность правовых гарантий, пытки в РФ применяются правоохранительными органами, в связи с организационными пороками правоохранительной системы и отсутствии эффективных механизмов противодействия этому.

Эти нерешённые проблемы весьма важны и требуют скорейшего решения.

Заключение

Пытки и телесные наказания применялись в русском праве 700 и 500 лет соответственно. Столь длительная практика оставила глубоки след в самых разных областях знания. Их применение было следствием неразвитости государственного механизма, низкого нравственного и экономического уровня общества. В современных условиях их применение недопустимо и неоправданно.

Изучение истории пыток и телесных наказаний даёт возможность правильно понять их предмет, его сущность и отличительные признаки. Изучая, немногочисленные исследования в этой области, я находил изрядное число фактических и смысловых ошибок в толковании предмета, объясняемых пренебрежением авторов к истории вопроса.

На протяжение истории пытка и телесное наказание были неразрывно связаны друг с другом, дополняя и усиливая друг друга. Внешне они могли быть неотличимы, как например при порке кнутом, но всегда преследовали различные цели : телесное наказание означало общественное воздаяние преступнику и предупреждало новые преступления, пытка же была направлена на побуждение к даче правдивых показаний. Из различия их целей следовало и существенное различие способов их достижения, впоследствии лишь увеличивавшееся, но они были вызваны к жизни общими причинами, связывались общими способами и исполнялись одни и теми же людьми.

Исходя из изученного материала, пытку можно определить как изощрённое истязание, причиняющее человеку особо сильную боль и глубокие нравственные страдания, образуемое системой пыточных действий, как правило, с использованием специальных орудий или подручных средств. При этом, причинение физических и нравственных страданий может происходить параллельно, что определяется умыслом преступника. Как правило, пытка применяется с заранее определённой целью, и как средство государственного принуждения, преследовала дачу правдивых показаний.

Телесные наказания есть пройдённая страница в истории права, к которой мы вернёмся, только в случае разрушения нашей экономики, сопряженного с резким падением нравственности в обществе.

Таким образом, наибольшую актуальность представляет изучение пытки как преступления, в частности должностного преступления. Пытка, изначально была присуща следственной и розыскной деятельности и поэтому большинство пыток совершается не гражданами, а сотрудниками правоохранительных органов, что представляет большую опасность. Это явление вызвано организационными пороками правоохранительной системы и отсутствии политической воли к изменению ситуации.

Пытка как преступление, является разновидностью и наиболее одиозной формой истязания. В то же время, уголовный закон лучше и подробнее регулирует именно истязание, а его более опасной разновидности уделено много меньшее внимание. Также, в законодательстве имеется ряд существенных пробелов в определении понятия пытки и её признаков и выбрана неудачная конструкция нормы, её запрещающей.

Изучение этой темы необходимо для точного понимания истории всякого права. Право вышло из анархии, дикости и грубости нравов, и поэтому пытки и телесные наказания занимаю в нём столь большое место.

Список литературы

1. Нормативные акты

1. Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.

Офиц. текст, Изд. «Ось-89», 47 стр., 10000 экз. ISBN 5-86894-115-2

1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 года)

СПС КонсультантПлюс, версия 3000.01.16, сентябрьский выпуск 2005 г

1. Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята резолюцией 3452 (XXX) Генеральной Ассамблеи от 9 декабря 1975 года

СПС КонсультантПлюс, версия 3000.01.16, сентябрьский выпуск 2005 г

1. Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания ( Страсбург, 26 ноября 1987 г.)

СПС КонсультантПлюс, версия 3000.01.16, сентябрьский выпуск 2005 г.

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ, по состоянию на 15 сентября 2005 г.

Принят Гос. Думой 24 мая 1996 г. Официальный текст, Изд. «Олмега-л»,

176 стр., 2000 экз. ISBN 5-98119-904-0

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001

№ 174-ФЗ, по состоянию на 1 января 2006 г.

Принят Гос. Думой 22 ноября 2001 г. Официальный текст, Изд.

«Олмега- л» 254 стр., 2000 экз. ISBN 7-93724-863-0

1. ФЗ «О милиции» от 18 апреля 1991 г. № 1026-1, по состоянию на 01.09.2005

СПС КонсультантПлюс, версия 3000.01.16, сентябрьский выпуск 2005 г.

1. Указ Александра I «Об уничтожении пытки» от 27 сентября 1801 г.

1. Должностная инструкция «Обряд како обвиняемый пытается» от 1742

http://www.kommersant.ru/k-money-old/story.asp?m_id=28946

1. «Краткое изображение процессов и судебных тяжб» от 1715 г.

II. Историческая литература

1. Анисимов Е. В. «Дыба и кнут»

Изд. «Норит» Ст. Петербург 2001 г., 12000 экз., 624 стр.,

ISBN 6-4829- 3929-2

1. Анисимов Е. В. «Русская пытка»

Изд. «Норит» 2004 г., 6000 экз., 461 стр., ISBN 5-7711-0210-5

1. Евреинов Е. Н. «История телесных наказаний в России»

Изд. «Бенелюкс» Харьков 1994г., 4000 экз., 428 стр. ISBN 3-4934-8375-3

1. Тимофеев А. Г. «История телесных наказаний в русском праве»

Изд. «Геронтофил» Москва 1996 г., 8000 экз., 537 стр. ISBN 6-3848-3849-2

1. Циммерман А. Г. «Русские пытки»

Изд. «Крайцхагель» Москва 1993 г. 5000 экз., 386 стр. ISBN 3-3849-3848-5

III. Учебники и монографии

1. Уголовное право России. Особенная часть : Учебник / под редакцией

И. Э. Звечаровского)

Изд. «Юристъ» Москва 2004, 5000 экз. 590 стр., ISBN 5-7975-0723-4

1. Таганцев Н.С. Уголовное право (Общая часть). Часть 2. По изданию 1902 года.

IV. Научные статьи

1. Пётр Кривошеин «Пытка : понятие, признаки», Журнал «Уголовное право» № 9, 2005

2. Покровская А.Ю. «История телесных наказаний в русском уголовном праве.» www.allpravo.ru

V. Интернет

1. http://www.kommersant.ru/k-money-old/story.asp?m_id=28946

2. http://www.torturesru.com/tortures/article.htm

3. http://www.i-u.ru/biblio/dict.aspx#find

4. http://murders.kulichki.net/pytki.html

5. http://subscribe.ru/archive/history.tyurma/200506/29224611.html

6. http://www.bdsmonline.ru/b_kuper_rosg.htm

7. http://www.casta.ru/index.php?newsid=1138871535

8. http://www.cpt.coe.int/lang/rus/rus-leaflet.doc

9. http://www.cpt.coe.int/lang/rus/rus-leaflet.doc

10. http://mikv1.narod.ru/Bibliogr.htm

11. http://user.rol.ru/~ilom/117.htm

12. http://www.vestnik.com/issues/2002/0117/win/epsteyn.htm

13. http://www.allpravo.ru/library/doc101p0/instrum3941/item3942.html

VI. Научно-популярные фильмы

1. Телеканал ВВС : «Суперчеловек : жить без боли» 2004 г. / реж.

Нигел Паттерсон.